Экспрессивный синтаксис украинского и русского языков как когнитивно-дискурсивное явление

Размещено на http://www.allbest.ru/

Каменец-Подольский национальный университет имени Ивана Огиенко

ЭКСПРЕССИВНЫЙ СИНТАКСИС УКРАИНСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ КАК КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНОЕ ЯВЛЕНИЕ

В статье акцентируется на необходимости когнитивно-дискурсной парадигмы, обусловленной естественным интересом ученых к основам процесса освоения реальности, переработки и передавания информации с целью влияния на сознание человека. Сфера действия экспрессивного синтаксиса в коммуникативно автономных синтаксических единицах ограничивается внутренними рамками предложения. В дискурсно связном высказывании экспрессивный синтаксис направлен во внешнее значение предложения. Как когнитивно-дискурсное явление экспрессивный синтаксис появляется и продуцируется по диалектическому закону единства и борьбы противоположностей - имплицитному и эксплицитному. Такой синкретизм является отображением противоречия между формой синтаксической единицы и ее смыслом.

Ключевые слова: когнитивно-дискурсная парадигма, экспрессивный синтаксис (ЭС), антропоцентрический подход, системно-языковое явление, имплицитный, эксплицитный.

У статті зроблено акцент на необхідності когнітивно-дискурсної парадигми, зумовленої природнім інтересом учених до основ процесу засвоєння реальності, переосмислення й передавання інформації з метою впливу на свідомість людини. Сфера дії експресивного синтаксису в комунікативно автономних синтаксичних одиницях обмежується внутрішніми чинниками речення. У дискурсно зв'язному висловлюванні експресивний синтаксис спрямований на зовнішнє значення речення. Як когнітивно-дискурсне явище експресивний синтаксис з'являється і продукується за діалектичним законом єдності й боротьби протилежностей - імпліцитним і експліцитним. Такий синкретизм є відтворенням суперечності між формою синтаксичної одиниці та її смислом.

Ключові слова: когнітивно-дискурсна парадигма, експресивний синтаксис (ЕС), антропоцентричний підхід, системно-мовне явище, імпліцитний, експліцитний.

In the article it is accentuated on the need cognitively-diskursnoy for the paradigm, caused by the natural interest of scientists in the bases of the process of the mastery of reality, processing and peredavaniya of information for the purpose of influence on the consciousness of man. Sphere of influence ES in the communicatively autonomous syntactic units is limited to the internal framework of proposal. To diskursno connected statement ES it is directed into the external value of proposal. As cognitively-diskursnoe phenomenon ES appears and is produced according to the dialectical law of the unity and conflict of opposites - of implicit and explicit. This syncretism is mapping contradiction between the form of syntactic unit and its sense.

Key words: cognitive-discursive paradigm, expressive syntax, anthropocentric approach, system-linguistic phenomenon, implicit, explicit.

Постановка проблемы. Современная лингвистика изучает конструкции экспрессивного синтаксиса (далее - КЭС) не только на формально-синтаксическом, семантико-синтаксическом, коммуникативном уровнях, но и на когнитивно-дискурсивном. Это позволяет и комплексное описание КЭС, и исследования в связи с переориентацией науки о языке с внутреннего устройства языковой структуры на выявление тех признаков, каким образом язык выражает отношения, существующие в действительности, включая человеческий, личностный фактор. Антропоцентрическая парадигма на первое место выдвигает человека и его язык, поэтому в центре любого лингвокультурологического исследования находится человек как создатель и носитель языка, следовательно, можно утверждать, что в центре оказывается человек с национальным языком и этнической культурой. Интересным в этом плане представляется исследование восточнославянских языков, носители которых имеют много сходств и не меньше различий. Каждый конкретный язык восточнославянского языкового пространства (украинский, русский, белорусский) представляет собой самобытную систему, накладывающую свой национальный отпечаток на сознание его носителей и формирующую их языковую картину мира. Для лингвистических исследований последнего времени, как и для всей гуманитарной науки, характерен переход от рассмотрения довольно простых, изолированных объектов исследования к более сложным и иерархически организованным. Центральным понятием концепции человека становится понятие картины мира. Картина мира, отображающая культурное познание, как отмечают специалисты в области психосемантики, «представляет собой сложное, многоуровневое образование, которое вбирает в себя и сознаваемые, и несознаваемые пласты познания», характеризуется не только разно-уровневостью построения и различной степенью осознанности ее составляющих, но и разной степенью их адекватности бытию [7]. При изучении закрепленного в определенном языке описания мира одним из направлений исследования является рассмотрение закономерностей организации действительности, предпочитаемых данным языком, как самим его строем, так и национально-культурным сознанием его носителей. Рациональное и субъективное в аспекте человеческого языка неразрывно связано с явлением экспрессивности, характерной для процесса речетворчества.

Анализ последних исследований и публикаций. Методологической основой исследования являются лингвистические труды по вопросам синтаксической экспрессивности дискурса в когнитивно-дискурсной парадигме, а также по анализу проблем порождения, функционирования, восприятия экспрессивности дискурса с учетом антропоцентрической направленности лингвистической науки. Среди них особенно важны для нас работы, авторами которых являются отечественные и зарубежные лингвисты: Н. Арутюнова, Н. Бахтин, И. Бехта, Э. Бенвенист, А. Вежбицкая, Т ван Дейк, В. Демянков, С. Жаботинская, В. Карасик, Ю. Караулов, М. Полюжин, Г. Почепцов, Е. Селиванова, Дж. Серль, И. Шевченко, Е. Шейгал, Д. Шифрин и др.

Постановка задачи. Исходя из этого, целью исследования является необходимость доказать, что каждый язык характеризуется экспрессивными синтаксическими средствами, которые формируются на когнитивно-дискурсивном уровне. Достижению цели способствует решение следующих задач: определение методологической основы исследования; обоснование необходимости описания когнитивных особенностей экспрессивного синтаксиса; анализ КЭС, функционирующих в дискурсах украинского и русского языков.

Изложение основного материала исследования. В системе революционного поворота внимания гуманитариев к человеку и развитию антропоцентрического подхода к изучению языка и речи стремительное развитие в украинском и русском языкознании получили исследования' в которых человеческий фактор занимает доминантную позицию: ведущими стали проблемы выявления закономерностей лингвосемиотического освоения человеком окружающего материального мира и информационного пространства, стратегического строения коммуникации для реализации человеческих нужд, структурирования необходимой для коммуникантов среды. Необходимость когнитивно-дискурсной парадигмы обусловлена естественным повышением интереса ученых к когнитивным основам процесса освоения реальности, процессам переработки и транспортировки информации с целью влияния на человеческое сознание, формирования языковой личности, а также тем, как созданные ею в коммуникативных системах информационные потоки преобразуются в сложный системный продукт - дискурс.

Из многообразия дефиниций дискурса мы используем наиболее подходящее для нашей темы определение: «Дискурс (от фр. discours - речь, с лат. discursus - блуждать, разветвление, разрастание, круговорот) - 1) связный текст в контексте многочисленных сопутствующих фоновых составляющих - онтологических, социокультурных, психологических и др.; текст, заглубленный в жизнь; 2) замкнутая целостная ситуация (действие), составными которой являются коммуниканты и текст как знаковый посредник, обусловленная разнообразными факторами, выполняющими роль посредника общения и понимания (социальными, культурными, этническими др.); 3) стиль, подъязык речевого общения; 4) образец речевого поведения в определенной социальной сфере, имеющий определенный набор переменных» [8, с. 120-121].

Одно умение находить «свои», выразительные и эмоциональные слова еще не сделает дискурс живым, если человек не владеет секретами экспрессивного синтаксиса. Ведь слова надо уметь расставить, выстроить из них такие предложения, которые позволяли бы использовать разнообразные интонации, выделить какие-то части высказывания восклицаниями, подчеркнуть логическими ударениями, наконец, умело расставить паузы, чтобы достичь определенной цели. На письме для этого служат знаки препинания, а в устной речи - эмфатическая интонация (от греч. эмфазис - указание, выразительность). Однако и то и другое определяется синтаксическими особенностями высказывания, что считаем основным в дискурсе. Ведь синтаксис обладает огромными выразительными возможностями, позволяющими реализовать прагматические задачи высказывания.

На современном этапе развития лингвистического знания о речевом воздействии и прагматической направленности высказывания актуальность исследования категории экспрессивного синтаксиса (далее - ЭС) обусловливается её исключительной значимостью как в процессе организации письменного, так и в процессе построения устного дискурса. Считаем, что с помощью категории ЭС реализуется одна из основных коммуникативных задач дискурса - воздействие на мысли адресата при интерпретации высказывания говорящего. Именно ЭС «содействует цели речевого сообщения, обеспечивая воздействие текста на реципиента» [6, с. 185]; именно ЭС определяет потенциальную возможность любого дискурса оказывать некое воздействие на сознание и поведение того или иного получателя информации. Однако стоит заметить, что вопрос об уточнении лингвистической сущности ЭС и сопряжённых с ним понятий в украинском и русском языкознании связан с некоторыми сложностями в связи с абстрактной сущностью рассматриваемых явлений, что также в определённой мере усугубляется «издержками» метаязыка лингвистики.

В современной украинской и русской лингвистической литературе представлены разнообразные исследования, в которых изучение экспрессивности ведётся с различных позиций и в рамках одновременно нескольких теорий, что может быть объяснено многогранностью и сложностью данного явления. В результате анализа теоретических работ, посвящённых интересующему нас вопросу, представляется возможным сделать вывод о том, что явление экспрессии можно трактовать исходя из принципиального различения функционального (речевого) и системно-структурного аспектов языка. Так, в первом случае экспрессивность приравнивается к выразительности и рассматривается как свойство речи, являясь функциональной категорией, проявляющей себя в коммуникативном акте, конструктивным приёмом, повышающим выразительные возможности дискурса [3, с. 90; 10, с. 78]. Во втором случае экспрессивность оценивается как языковое явление, семантический признак слова. Таким образом, вопрос сводится к выделению языковой и речевой экспрессии. С этой точки зрения справедливым представляется замечание Л. Кругликовой о том, что «термин «экспрессивность речи» шире, чем термин «экспрессивность языковых средств», так как экспрессивность речи... проявляется в результате использования средств языка, входящих во все области языковой структуры» [4, с. 52-53]. Очевидно, что языковая экспрессия, будучи обусловленной экспрессивной функцией языка, находит своё реальное выражение в дискурсе. Исходя из вышесказанного, считаем справедливыми высказывания о некой потенциальности синтаксических экспрессивных единиц и о пер- востепенности речевой экспрессии.

Признавая многогранность экспрессивности, стоит отметить, что градация этой категории не заканчивается выделением её речевой и языковой разновидностей, но и на данном этапе предполагает двоякую трактовку - в узком и широком понимании. Так, в узком смысле экспрессивность определяется как увеличение степени проявления признака референта [12], а также усиление качества или количества сигнала [9] и противостоит совокупности нейтральных средств [5]. Слова и фразеологизмы, наделённые экспрессивными свойствами, легко обнаруживаются при сопоставлении с их нейтральными эквивалентами, но выявляют свою сущность в предложении. Экспрессивность в широком понимании есть не что иное, как «выразительность, то воздействие, которое оказывают на чувственную сферу человека некоторые языковые единицы» [4, с. 55].

Опираясь на результаты анализа теоретических исследований по теме, считаем правомерным признать именно КЭС основной составляющей категории экспрессивности. Наша интерпретация основывается на том, что экспрессивность «в общем случае есть усиление качества или количества сигнала» [9, с. 122].

Однако, принимая во внимание вышесказанное о лингвистической природе категории экспрессивности, необходимо, на наш взгляд, избежать неупорядоченности в представлениях о КЭС, поскольку нет на сегодняшний день ни в украинском, ни русском языкознании работ, в которых были чётко перечислены и описаны рассматриваемые нами экспрессивные синтаксические единицы.

Разграничение экспрессивных и неэкспрессивных синтаксических единиц оправдано проводится на основании наличия компонента интенсивности и образности: если происходит интенсификация оценки или в действие вступает элемент образности, к оценке обязательно подключается эмоция и высказывание становится экспрессивным [11, с. 120; 13, с. 114; 14, с. 7]. Относительно речевой эмоциональной оценки можно предположить, что данная разновидность всегда экспрессивна. Подобный эффект также достигается за счёт категории образности и того, что «в плане обозначающего особенно важны редкие слова и слова, выступающие в необычных сочетаниях» [1, с. 182].

Общеизвестно, что ЭС также тесно связан с категорией модальности, а категория модальности непосредственно связана с прагматической ориентированностью всего высказывания, влияющей на структуру дискурса и выбор лингвистических средств его построения. В некоторых работах данные понятия отождествляются, что представляется неоправданным. Вследствие этого, предлагаем рассматривать сопряжённые понятия дифференцированно. Под прагматическим аспектом дискурса мы понимаем его «функциональную направленность, то есть ориентацию на выполнение какой-то заранее намеченной цели сообщения» [2, с. 16]. Хотя в лингвистике до сих пор нет общепринятой точки зрения по многим вопросам понимания категории модальности, многие исследователи единодушно признают существование объективной (онтологической) модальности, относящей сообщение в план реальности/нереальности, и субъективной (персуазивной), проявляющей субъективно-оценочное отношение говорящего. При этом подчёркивается тот факт, что субъективная модальность наслаивается на объективное содержание языковых единиц. Исходя из понимания модальности, при котором учитывается субъективно-оценочный признак, под модальной функцией языковых единиц, поддерживаемых стилистическими приёмами, целесообразно рассматривать роль языковых средств в реализации концепции автора, такими и являются КЭС.

Среди КЭС, функционирующих в украинском и русском языках и обеспечивающих реализацию целей высказывания в дискурсе, мы выделяем, прежде всего, парантезу, эллипсис, парцелляцию, повторы, риторические вопросы и восклицания, умолчания, присоединительные конструкции, сегменты. Рассмотрим некоторые из перечисленных конструкций ЭС.

Как мы уже подчеркивали выше, учитывая тот факт, что современная лингвистика формируется в целом как антропологическая, а исследование лингвистических процессов предполагает учет языковой личности, мы рассматриваем парантетические конструкции в украинском и русском языках как воплощение объективной и субъективной модальности на когнитивно-дискурсивном уровне и считаем, что такие конструкции являются, прежде всего, средством выражения объективной модальности, воплощенной в дискурсивно-информационном плане, выражают отношение к определенному действию, ситуации, рассматриваемой в основном предложении. В зависимости от соотношения экспрессивной парантезы с когнитивно-дискурсивным планом, выделяем два способа объективной модальной координации: а) эксплицитную; б) имплицитную. Парантетические конструкции как структуры ЭС могут выражать и субъективную модальность, если говорящий высказывает оценку сообщаемого. Такие конструкции разделяем следующим образом: а) парантезы рациональной оценки и б) парантезы экспрессивной оценки. Например: За цей час я встигла намалювати купу картинок, написати книжку сумних віршів, пожити чотири місяці в селі (більше діватися не було куди -- квартира «закінчилася») із батьками та бабусею чоловіка, яких я любила (і завжди любитиму - Царство їм Небесне!) і які любили мене (Ірен Роздобудько) // И вообще веселый (то есть мажорный) и классный (то есть замечательный) чувак. С чувством юмора, и всё такое. Так сказал мой брат. Потому что когда его горбатый «Запорожец» (или как брат его называет «Запор») отказался ехать в совсем небольшую горочку, что есть на Пушкинской, то негр вышел и весь, как был, в белом - стал горбатый «Запорожец» моего брата в горочку толкать (Татьяна Соломатина).

Одной из особенных модальных функций парантезы на когнитивно-дискурсивном уровне является возможность создания двух параллельных речевых планов, причем второй речевой план дает возможность отобразить национальную специфику экспрессивности дискурса, передать чувства говорящего, его реакцию на действительность, открыть богатый внутренний мир, сложности взаимоотношений. В функционировании парантети- ческих конструкций в украинском и русском языках проявляются системные особенности дискурса.

Эллипсис как конструкция ЭС в украинском и русском языках - пропуск в предложении слова, которое легко подразумевается из контекста: Стояла лагідна, тиха погода... І раптом грім... Чому раптом грім?... звідки?... (Олег Чорногуз) // Какой-то странный страх в горле. И даже под коленками страх. На велосипеде с горки не так страшно (Татьяна Соломатина). Сознательный пропуск сказуемого в таких предложениях создает особый динамизм речи, так что «восстановление» пропущенных глаголов было бы неоправданным.

Особая конструкция ЭС в украинском и русском языках - умолчание, т е. сознательная незавершенность предложения, недоговоренность. Например: Він ніколи собі так не дозволив би висловлюватися... Особливо при дамах... дуже вродливих дамах... Просто дуже... Які коштували мені великих грошей... якщо навіть... Ну, якщо навіть на Кудрика дихатимуть і почнуть його пудрити... Я наказав пудрити знизу... Від самих... (Олег Чорногуз) // Я вообще-то не очень люблю рестораны. А вы любите китайскую лапшу? Это моя любимая! А ещё... (Татьяна Устинова).

Говорящий как бы дает возможность слушателю задуматься и самому продолжить мысль. Умолчание раскрывает широкий простор для подтекста: на месте паузы можно предположить различный комментарий. В эмфатической речи используются приемы, нарушающие замкнутость предложения; речь становится прерывистой, незавершенной.

Широко используются в экспрессивном синтаксисе в украинском и русском языках присоединительные конструкции, воспроизводящие устную речь в ее живой непосредственности. Под присоединением понимается добавление к основному высказыванию дополнительных сообщений, пояснений, уточнений, возникающих в сознании не одновременно с основной мыслью, а лишь после того, как она сформировалась. Например: Калина якраз є: вчора, слава Богу, від застуди гарну гілочку в бабці на ринку придбала. Всі ягідки - круглі, цілі. І такі пурпурово-прозорі, що аж у роті кисло стає, як подивишся (Ірен Роздобудько) // Со мной у тебя столько проблем!... Я пиво пью. Курю еще (Татьяна Устинова).

Особая экспрессивность в украинском и русском языках присуща парцелляции, понимаемой как членение предложения, при котором содержание высказывания реализу-ется не в одной, а в двух или нескольких интонационно-смысловых речевых единицах, следующих одна за другой после разделительной паузы (после точки, вопросительного или восклицательного знака). Например: - Я тебе дуже люблю... Душею, серцем... Я говорити гарних слів не вмію. Коли люблять, не говорять про кохання. Тоді просто відчувають його. Усіма фібрами душі і серця, - шепотів і собі Миронович (Олег Чорногуз) // - Хочешь, вечером в ресторан пойдем, а? - предложил Степан. Чувство вины требовало какого-то выхода. - В какой-нибудь... итальянский. Где макароны подают (Татьяна Устинова).

Одним из компонентов, участвующих в экспрессивном насыщении парцеллированных конструкций, является специфическая интонация, то есть такое ритмомелодическое оформление высказывания, которое способствует не только смысловой, но и экспрессивной актуализации отдельных компонентов. В такой конструкции пауза обозначает переход от менее значимой части высказывания к более значимой, при этом наиболее важный компонент оказывается выделенным в дискурсе не только позиционно, но и интонационно. Ритмомелодическое оформление парцеллированных конструкций (паузы, логическое ударение) подчеркивает естественность речевого членения дискурса, создает динамичность повествования, повышает его убедительность, раскрывает национальную специфику.

Активно функционируют в дискурсах в украинском и русском языках экспрессивные сегментированные конструкции, или конструкции с двойным обозначением, состоящие из двух частей: первая часть (сегмент, то есть отрезок), находящаяся в начале предложения или текста и выраженная, как правило, именительным падежом существительного или словосочетанием во главе с этой формой, называет лицо или предмет, которые во второй части (в последующем тексте) получают второе обозначение в форме местоимения. Например: Хмари... Клуби хмар падали на землю... Просто з неба... Не знаю, чи вони сміялися, чи вони просто реготали. Але хмари від сміху заповзали під кущі... Заповзали, бо їм не було місця на небі. Вони не знали, куди їм від того сорому подітися... (Олег Чорногуз) // Борька! О его существовании Люда узнала, едва сделав в жизни первые шаги. Если кто и бессмертен на свете, то это он. Каждый год Борька воплощается наново, бледный и нежный, как молодой месяц, и растёт, и пухнет, и заполняет к осени весь свои сараи (Олег Зайончковский).

Как показывают приведенные примеры, сегмент может образовать самостоятельное предложение, может входить в состав последующего предложения, но ив этом случае высказывание членится на две части, которые разделяются паузой, что создает экспрессивность речи.

Чтобы проиллюстрировать экспрессивность приема сегментации, проведем небольшой эксперимент, сопоставив три варианта одного и того же по содержанию предложения: Хто такі націоналісти?; Хто вони, націоналісти?; Націоналісти. Хто вони?//Кто такие националисты?; Кто они, националисты?; Националисты. Кто они? Нетрудно увидеть, что наибольшей выразительностью обладает последний вариант: высказывание, расчлененное на две части с разделительной паузой между ними, легче и доходчивее воспринимается по этим частям, чем целиком. Анализ таких конструкций подтверждает, что, кроме функции логико-семантического подчеркивания, сегментированные конструкции выполняют функцию создания экспрессии. Большое значение при этом имеет своеобразное интонационное и ритмомелодическое оформление сегментированных конструкций. Самостоятельное логическое ударение, возникающее в сегменте, выполняя свою основную - выделительную - функцию, в зависимости от контекста и ситуации, приобретает и эмоциональное, и психологическое значение для носителя языка.

Выводы из проведенного исследования

лингвистический синтаксический экспрессивный коммуникативный

Таким образом, можем утверждать, что любые процессы экспрессивного синтаксиса и в украинском, и в русском языках так или иначе связаны с антропогенной активностью, потому что они являются результатом образно-ассоциативного и прагматического мышления человека, одним из выявлений которого есть аналогии между концептуальной сущностью в мегаконцепте ЧЕЛОВЕК. Конструкции экспрессивного синтаксиса, выступая инструментом познания человеком украинской или русской действительности и воплощения мировосприятия человека, стают неизменным доказательством того, что они - когнитивно-дискурсное явление. Перспективой дальнейших исследований может стать полный анализ когнитивно-дискурсивнойпарадигмы каждой из конструкций экспрессивного синтаксиса украинского и русского языков, что будет основой для их комплексного и сравнительного описания.

Литература

1. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык: [учебник для вузов] / И.В. Арнольд. М.: Наука, 2004. 383 с.

2. Гальперин И.Р Текст как объект лингвистического исследования / И.Р Гальперин. М.: Наука, 1981. 139 с.

3. Горделий З.П. Параметры описания текстовой модальности / З.П. Горделий. М.: Издательство МГПИ иностранных языков имени Мориса Тореза, 1990. Вып. 365. С. 86-93.

4. Кругликова Л.Е. Структура лексического и фразеологического значения / Л.Е.Кругликова. М.: Издательство МГПИ, 1988. 83 с.

5. Майданова Л.М. Очерки по практической стилистике / Л.М. Майданова. Свердловск: Издательство Уральского университета, 1987. 182 с.

6. Маслова В.А. Некоторые онтологические аспекты эмотивности текста. Язык и эмоции: сб. науч. тр. / А. Маслова. Волгоград: Изд-во Перемена, 1995. 184-191.

7. Петренко В.Ф. Анализ динамики общественного сознания / В.Ф. Петренко, О.В. Митина. Смоленск: Изд-во СПИ, 1997. 320 с.

8. Селіванова О.О. Лінгвістична енциклопедія / О.О. Селі- ванова. Полтава: Довкілля-К, 2011. 844 с.

9. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц / В.Н. Телия. М.: Наука, 1986. 141 с.

10. Филонова Ю.Ю. Когнитивные и прагмалингвистические особенности опосредованных деловых переговоров на морском транспорте (на материале английского языка): дисс.... канд. филол. наук: спец. 10.02.19 «Общее языкознание, социолингвистика, психолингвистика» / Ю.Ю. Филонова. Краснодар: Краснодарский гос. ун-т, 1998. 214 с.

11. Хантакова В.И. Синонимия эмоционально-экспрессивных предложений оценочной семантики / В.И. Хан- такова // Проблемы лингвистического анализа текста: коммуникативно-прагматический аспект. Иркутск: Издательство Иркутского государственного педагогического института иностранных языков им. Хо Ши Мина, 1990. С. 120-125.

12. Шаховский В.И. Экспрессивность и оценка - компоненты детонации: образные и экспрессивные средства языка / В.И. Шаховский. Ростов-на-Дону: Ростовский государственный педагогический университет, 1986. 354 с.

13. Ягубова М.А. Основные проблемы исследования оценки / М.А. Ягубова // Филология. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1996. С. 110-117.

14. Якушина РМ. Динамические параметры оценки: автореф. дисс.... канд. филол. наук: спец. 10.02.01 «Русский язык» / РМ. Якушина. Уфа, 2003. 24 с.

Размещено на Allbest.ru