Функциональная грамматика, ориентированная в отличие от принципиальной логоцентричности классических грамматик на изучение целого набора явлений, устроенных по полевому принципу, оперирует построениями, для которых обязателен грамматикализованный центр (либо полицентричность), ядро и периферийная часть.

Рассмотрение связи признака с его носителем, формой выражения и трактовка категории лица с учетом функционального фактора дает возможность исследованиям в русле данного направления принципиально различать понятия морфологическое лицо и более широкое - персональность как группировку разноуровневых морфологических, синтаксических, лексических, а также комбинированных лексико-грамматических средств данного языка, служащих для выражения различных вариантов отношения к лицу.

Функционально-семантическое поле персональности (ФСП), по определению А.В. Бондарко, базируется на одноименной семантической категории, которая квалифицируется как "категория, характеризующая участников обозначаемой ситуации по отношению к участникам ситуации речи - прежде всего говорящему" [2, с.54].

Центр ФСП персональности, как это представлено в концепции А.В. Бондарко, образуют формы лица глаголов и личных местоимений (выступающие в роли подлежащего), которые рассматриваются в рамках одной грамматической категории лица. Другие средства выражения семантики лица относятся к периферии названного поля; это свидетельствует о моноцентричности ФСП персональности с предикативным ядром и со сложной бинарной структурой центра.

В качестве единицы анализа функциональной грамматикой определяется высказывание; в то же время, отношения могут описываться через единицы, меньшие, чем предложение, с варьирующейся протяженностью, промежуточные между словом и высказыванием. Важнейшим понятием при рассмотрении семантической категории и функционально-семантического поля персональности является персональная ситуация как типовая содержательная структура, аспект передаваемой высказыванием общей ситуации, который заключает в себе отношение к лицу (конкретно-личной, неопределенно-личной, обобщенно-личной ситуации).

Отношение к лицу при этом понимается широко: имеется в виду не только пересечение участников обозначаемой ситуации с участниками ситуации речи, но и непересечение, то есть отношение ситуации и ее участников к окружающей среде, которая, в свою очередь, включает собственно лица и предметы, принадлежащие внешнему "миру вещей".

Семантические элементы персональных отношений составляют семантический центр персональности ("я", соотнесенное с "ты" в подсистеме участников речевого акта), промежуточную область между центром и периферией (указание на "третьи лица"), дальнюю периферию рассматриваемого "семантического пространства" [6, с.81].

Широкие функционально-семантические единства, структура которых основана на принципе поля, описываются в научных исследованиях с применением других ключевых понятий. Рассматривая "морфологическую категорию лица и ее поле", Бондарко подчеркивает, что нецелесообразно говорить о категории лица по отношению ко всем средствам выражения его семантики.

В первую очередь, она охватывает формальные средства выражения лица. Ученый использует термины "макрополе" и "микрополе". Макрополе персональности структурируется с помощью микрополей, иерархическая организация которых предполагает наличие ядерных граммем и периферийных языковых средств выражения отношения к 1, 2, и 3 лицу.

Систематизация средств, которые могут указывать на персональность высказывания, в некоторых исследованиях дополняется описанием способов реализации намерений участников коммуникативного акта. Так, А.В. Бондарко традиционному разграничению определенно-, неопределенно-, обобщенно-личных и безличных значений противопоставляет способность категории персональности сигнализировать о носителе предикативного признака и объединять по характеру этого признака разноструктурные высказывания.

Например, варианты "Я не могу спать" и "Мне не спится" объединяются по принципу тождества носителя предикативного признака в рамках коммуникативного намерения говорящего. Различный способ выражения субъекта, носителя предикативного признака, манифестирует в первом случае "прямой субъект", в терминологии Бондарко, во втором - "непрямой субъект". Такой подход привлекает возможностью по-новому взглянуть на понятие субъект в рамках выделяемых функционально-семантических и структурно - семантических единств, поставить определение субъекта в зависимость от функций языковых единиц в тексте, реализующем конкретные целевые установки участников акта коммуникации. Изучение всего комплекса вопросов, связанных с прагматическим аспектом взаимодействия говорящего и других участников ситуации общения, может помочь вскрыть причины, порождающие бессубъектные высказывания, наметить градацию безличных значений [14, с128-129].

Проблема описания разноуровневых средств, служащих в речи для выражения категориальной семантики персональности, коррелирует в современных исследованиях с вопросом о категории лица. Приближение к ее адекватному описанию возможно при учете как морфологических, синтаксических, так и лексико-семантических, функциональных, прагматических аспектов отдельных языковых единиц и всего высказывания.

Различные подходы, выдвигаемые в научных работах к определению языкового феномена лица, способов представления носителя предикативного признака, так или иначе затрагивают проблему участия субъекта, говорящего в формировании содержания высказывания.

При этом рассматриваются две плоскости отношений между 1-м лицом говорящего, 2-м лицом собеседника и 3-м лицом того, о ком говорят. Одну плоскость составляет отношение действия, выраженного предикатом, к его грамматическому (семантическому) субъекту; другая плоскость включает не только отношение действия к его производителю, но и отношение говорящего к обозначаемой в высказывании ситуации. Это создает базу для более полного описания потенциального набора языковых средств, способных выражать в контексте отношение к лицу, и для определения функционального диапазона ядерных и периферийных конституентов персональности в условиях наличия/отсутствия координирующей функции лица, характерной для глагола-сказуемого в его отношении к субъекту-подлежащему в рамках предложения.

В грамматическое понятие "действующее лицо" входит и "действующий предмет" и "страдающее лицо" или предмет, то есть все, что может обозначаться подлежащим при данном глаголе.

Таким образом, грамматическое понятие лица неразрывно связано с представлением о синтаксическом признаке как способности или неспособности глагольного предиката иметь при себе грамматический субъект. Специфику выражения действующего лица в некоторых исследованиях предлагается соотносить с различением личных, безличных и неличных форм реализации субъекта и, соответственно, связывать их с употреблением личных форм глаголов [10, с.46].

Функционально-грамматическая характеристика средств выражения персональности приводит в ряде исследований к отказу от рассмотрения оппозиции личность-безличность, в основе которой лежит принцип наличия-отсутствия при глаголе-сказуемом подлежащего в Им. п.

Констатация способности глагола предицировать субъект-имя со значением носителя предикативного признака в косвенном падеже выдвигает на первый план иные основания для противопоставленности синтаксических структур - по признаку зависимости или независимости действия (состояния) от воли субъекта.

В результате важнейшим оказывается противопоставление: соотнесенность действия с субъектом - бессубъектность. В связи с этим выдвигается положение о различных способах представления субъекта, вариантах ряда личного субъекта: определенно-личного, неопределенно-личного, обобщенно-личного; безличность при этом трактуется как "характеристика отношения между предикативным признаком и его носителем с определенной точки зрения", а именно, - с точки зрения непроизвольности действия или состояния, независимости его от воли субъекта. При таком подходе субъект как структурно-семантический компонент предложения рассматривается в формах с разным субъектным значением. Например, "Брат работает"; "Брату нездоровится"; и др.

Способы выражения значений персональности выявляются учеными при сопоставлении употреблений всех личных форм данного глагола, когда его смыслообразующая роль в предложении остается неизменной (Я читаю, ты читаешь, он читает), и случаев реализации только одной из форм, позволяющих говорить о существовании дефектно-личных предложений (например: Телега стучит по камням). Противопоставленные им конструкции с безличными значениями появляются в условиях, когда использование личных форм глагола в высказывании невозможно (Светает) [9, с.113].

Разграничение глаголов, имеющих полную или дефектную парадигму форм лица, в зависимости от лексической семантики дает возможность охарактеризовать синтагматические связи с номинативными языковыми единицами, обозначающими лицо или предмет (явление), выявить сочетаемость с определенными типами субъекта при выражении персональности в высказывании. Например, пишет А.В. Бондарко, глагол думать предполагает в качестве носителя этого действия лицо, человека, идти может иметь субъектом лицо и не-лицо, вечереет не актуализирует отношения к одушевленному лицу, что обнаруживает его дефектную парадигму относительно категории лица.

Так, в своих работах А.В. Бондарко, рассматривая соотношение системно-языкового и речевого аспектов категории персональности в русском и испанском языках и анализируя односоставные определенно-личные предложения, считает, что под предложением с определенно-личной семантикой следует понимать высказывание, оформленное той или иной синтаксической конструкцией, которая реализует в данном употреблении функцию определенной личности, то есть соотнесения какого-либо факта с конкретным (определенным лицом). Названная персональная семантика может раскрываться через понятие известности, поскольку лично-спрягаемые формы глагола содержат самостоятельную сему личной отнесенности.

Функционально-семантические и прагматические характеристики средств выражения персональности дают возможность определять ее как категорию актуализационную, соотносящую с точки зрения говорящего обозначаемую ситуацию и ее участников с участниками речевого акта. Персональное содержание высказывания при этом строится на базе семантики предикативного синтаксического лица, а также непредикативных значений, объединенных функционально выражением отношения высказывания к говорящему или к другим участникам или неучастникам коммуникативного акта.

Коммуникативный фактор, на основе которого возможно определить сущностные характеристики персональности, ее взаимоотношение с категориями лица и субъекта, выдвигает Д. Мюллер. Классификационным признаком, по мнению ученого, может являться, необходимость/отсутствие необходимости выражения субъекта в предложении. Необходимость выражения субъекта связывается с функцией члена предложения в 1-м и 2-м лице, отсутствие необходимости выражения субъекта - с функцией члена предложения в 3-м лице. В этом случае коммуникативная роль субъекта в речи помогает определить его денотативное содержание следующим образом: 1-е лицо сигнализирует участие говорящего в событии, обозначенном глаголом; 2-е лицо сигнализирует участие адресата в этом событии; 3-е лицо не сигнализирует об участии субъекта в коммуникации партнеров.

Таким образом, противопоставляя понятия лицо и субъект, под термином лицо Д. Мюллер имеет в виду морфологическую категорию глагола во всей совокупности его вербальных личных форм, объединенных признаком "сигнализация о предикативной способности".

Не все положения данной концепции, указывает Бондарко, бесспорны: 1-е л., например, не только указывает на участие говорящего в событии, выраженном глаголом, форма 1 л. мн. ч. ясно сигнализирует прежде всего об участии говорящего в речевом акте, а не в событии (состоянии), обозначенном в высказывании, и др. [4, с.15-17]

Полевый подход к рассмотрению языковых средств реализации персональности позволяет наблюдать градуальные отношения в сфере персональных (определенно-личных, неопределенно-личных, обобщенно-личных) значений с точки зрения выраженности субъекта действия: от прямой или скрытой формы его выражения до устранения субъекта, деперсонализации, "низведения" его в импликацию. Последнее связано с ослаблением активности действующего лица, представлением действия как происходящего помимо воли субъекта. Так, с точки зрения теории ФСП семантика определенного лица может иметь несколько способов актуализации: морфологический (флективный), дающий представление о конкретном деятеле по глагольной флексии, морфолого-синтаксический, предполагающий опосредствованное выражение отнесенности действия к лицу, например, по связи с местоимением, которое морфологически не входит в состав глагольной формы, синтактико-контекстуальный способ характерный для некатегориальных значений персональной семантики (в частности, определенноличности), при котором отсутствуют специальные грамматические формы ее выражения; интонационно-синтаксический способ, связанный с высказываниями императивного характера.

Важно отметить, что морфолого-синтаксический, синтактико-контекстуальный способы выражения отношения к определенному лицу, учитывая приводимые в исследованиях примеры, сопряжены с функционированием в высказывании безличных глаголов и инфинитива (в конструкциях типа: Мне идти?; Приходится ждать; Зачем стучать?); интонационно-синтаксический способ выражения отношения к определенному лицу (единичному или к группе лиц) связан с использованием инфинитива как организующего центра предложения (в составе конструкций типа: Открыть сию минуту!)

Характеризуя неоднородность признаков персональной семантики, реализуемой личными, безличными глаголами, инфинитивом, ученые отмечают, что определенно-личные, неопределенно-личные и обобщенно-личные значения представляют собой два полюса, из которых один наиболее удален от понятия безличности, а другой находится с ней в непосредственном соседстве. В этом смысле глагольные формы с неопределенно-личным значением, где субъект не может быть назван конкретно, приближаются к употреблению безличных форм, которые обозначают действие, имеющее отношение к субъекту, но который, однако, не указан или не мыслится конкретно. Инфинитив, в отличие от безличных глаголов, способен передавать "идею" активности лица, субъекта, а также соотносить в высказывании факт какого-либо действия с определенным, неопределенным, обобщенным лицом, указывать на связь с неодушевленным субъектом либо обозначать действие вне связи с конкретным производителем [7, с.61].

Названные характеристики позволяют говорить об особом положении инфинитива и безличных глаголов в иерархии средств выражения отношения между действием (состоянием) и его субъектом.

Персональность представляет собой способность глагольных словоформ выражать отношение между действием (состоянием) и субъектом действия (состояния), имеющим статус подлежащего. В иерархической организации средств выражения персональности русского глагола ядерное положение занимают презентные формы 1, 2 л. и претеритальные формы, которые соотносятся в подсистеме средств выражения участников речевого акта и противопоставляются глагольным формам 3 л. Периферию данной полевой структуры составляют презентные формы 3 л. и претеритальные формы, функционально обособленные от указания на участников акта речи.

К ближней периферии полевой структуры ФСК персональности русского глагола относятся презентные формы 3 л. и претеритальные формы, используемые для обозначения собственно лиц, не участвующих в речевом акте; в дальнюю периферию включаются презентные формы 3 л. и претеритальные формы, употребляемые для указания на действие (состояние) неодушевленных предметов (явлений).

Языковые единицы, составляющие структуру ФСК персональности, "открывают вакансию" для первого актанта, имеющего статус подлежащего, позиция которого может быть замещена либо остается незамещенной в зависимости от наличия в высказывании прямого либо скрытого грамматического отношения к производителю действия, а также от способа представления субъекта действия.

Функционально-семантическая категория персональности русского глагола рассматривается как полевая структура, в которой разграничиваются инфинитив (ядро) и примыкающие к нему презентные и претеритальные формы собственно безличных глаголов и личных глаголов в безличном употреблении (периферийные средства).

Парадигматические и синтагматические свойства инфинитива вне зависимости от лексической семантики словоформ и контекстуальных условий их употребления позволяют всегда, последовательно "открывать вакансию" для первого актанта, не имеющего статуса подлежащего.

Собственно безличные глаголы и личные глаголы в безличном употреблении реализуют данный признак непоследовательно: часть из них "открывает вакансию" для первого актанта, не имеющего статуса подлежащего, другие являются "нульвалентными" с точки зрения способности "открывать вакансию" для субъектного актанта. Эта особенность характеризует рассматриваемые словоформы как конституенты периферийной сферы полевой структуры персональности.

Использование инфинитива, собственно безличных глаголов и личных глаголов в безличном употреблении связано с невозможностью реализации грамматического отношения к производителю действия. При этом личные глаголы, выступающие безлично, выполняют в определенных контекстуальных условиях ту же функцию, что и собственно безличные глаголы, не являясь таковыми на парадигматическом уровне в системе языка.

Это позволяет противопоставить данные языковые единицы как ядерному конституенту (инфинитиву), так и средствам ближней периферии (презентным и претеритальным формам собственно безличных глаголов), а также отнести личные глаголы в безличном употреблении к дальней периферии полевой структуры ФСК персональности русского глагола [8, с.49].

С точки зрения иерархии элементов данной полевой структуры независимый инфинитив, выступая в роли предиката и организующего центра предложения, при отсутствии морфологического форманта лица выражает в контексте отношение к реальному или потенциальному субъекту действия (включая говорящего, собеседника, "третьих лиц", предметов, явлений). Собственно безличные глаголы и личные глаголы в безличном употреблении в форме 3 л. ед. ч. или ср. р. также могут указывать в речевой ситуации связь с 1, 2 или 3 л. либо на отнесенность действия (состояния) к внешнему миру предметов, явлений. Средства, формирующие ближнюю периферию ФСК персональности (собственно личные глаголы) и дальнюю периферию этой категории (личные глаголы в личном употреблении) разграничиваются в зависимости от специфики значения безличности как сложившегося в системе языка компонента лексической семантики глагола либо контекстуально обусловленного компонента лексического значения функционирующей глагольной словоформы.

В основе оппозиции полевых структур, которую предлагается рассматривать в качестве оппозиции функционально-семантического плана, лежит способность глагольной словоформы в высказывании выражать отношения между действием (состоянием) и его субъектом. Синтезирующим свойством средств выражения категории персональности является степень участия субъекта в описываемых событиях.

Таким образом, установление границ между ядром и ближней периферией, ближней и дальней перифериями выделяемых семантических пространств является условным.

Глава 3. Выражение функционально-семантической категории персональности русского глагола