Словообразовательная семантика в русском языке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

словосочетание семантика глагол

Словообразовательная семантика давно привлекала к себе самое пристальное внимание. Однако до сих пор нет единого мнения у лингвистов о сущности словообразовательного значения и механизме его выражения. Лексические и грамматические компоненты в семантике любого производного слова так или иначе модифицируют собственно словообразовательную составляющую, благодаря которой и осуществляется процесс создания новой номинации. И далеко не случайно одним из наиболее действенных способов интерпретации семантики производных единиц до сих пор считается приведение его семантической перифразы, роль которой, как правило, выполняет словарная дефиниция. В этой связи заслуживает внимания мнение Е.С.Кубряковой, согласно которому «примером простейшего номинативного ряда является объединение слова и его дефиниции. Все словари базируются, собственно, на презумпции эквивалентности правой и левой частей словарной статьи» (Кубрякова 2000, с. 27). И хотя подобный вид эквивалентности в ряде случаев может оказаться относительным, совершенно ясно, что деривация как процесс основана на отождествлении единиц самой разной структуры, в чём, собственно, и проявляются свойство асимметрии языкового знака и изоморфизм языковых явлений на различных уровнях.

Предметом настоящего исследования являются деривационные отношения, характеризующие микросистемы «производное слово - словосочетание», которые в рамках глагола как деривационного класса комплексному рассмотрению до сих пор не подвергались. Как известно, традиционно в словообразовании даже на уровне сложных, комплексных единиц (словообразовательных цепочек, парадигм, гнёзд) рассматриваются отношения, связывающие родственные слова. Однако объектом исследования могут стать номинативные ряды глагола как комплексные деривационные объединения, основанные на взаимодействии эквивалентных по семантике родственных единиц смежных уровней (производных слов и словосочетаний) и репрезентирующие весь спектр деривационных значений глагола. В этой связи возникла необходимость рассмотреть глаголы отвербативного, отсубстантивного и отадъективного образования через систему традиционно выделяемых у них словообразовательных значений в составе соответствующих номинативных рядов. Следует сразу подчеркнуть, что в задачи исследования не входило исчерпывающее описание всего массива производных глаголов, существующих в русском языке. Эта задача, скорее, относится к числу невыполнимых и даже беспредметных для цели настоящего исследования: выявления основ взаимодействия (или невзаимодействия) родственных единиц различной структуры (производных глаголов и коррелятивных им словосочетаний). Для этого вполне достаточным является такое количество глаголов, чтобы они представляли весь спектр словообразовательных значений, характерных для данной части речи, и позволяли выявить все возможные типы дискретных структур с деривационно родственными компонентами, которые либо коррелируют с производными глаголами, либо (при отсутствии в словообразовательной системе таковых) очерчивают границы того пространства деривационного аналитизма, которое не подвластно средствам аффиксации.

Цель дипломной работы - изучить видовые пары глаголов, их деривационные соответствия в тексте и словаре.

Для достижения цели нами решались следующие задачи:

1)Рассмотреть историю номинативной деривации: истоки и перспективы развития;

2)Выявить и определить особенности видовых пар глаголов;

3)исследовать глаголы разных семантических классов и выявление их деривационных соответствий в словаре и тексте.

При исследовании использован Толковый словарь русских глаголов под редакцией профессора Л. Г. Бабенко (в данном словаре идеографическое описание объединяет все глаголы по смыслу, каждому глаголу дано смысловое толкование с синонимами и антонимами и с примерами употребления в литературе, что позволяет проводить исследование не только на уровне словаря, но и текста) и Толковый словарь русского языка Ожегова С. И. и Шведовой Н. Ю. (в словаре представлено толкование значения, характеристика строения многозначного слова, примеры употребления, сведения о сочетаемости слова).

В работе используется описательный метод с его основными компонентами: наблюдением, обобщением, интерпретацией, классификацией.

Также используются и другие методы и приемы: компонентный анализ семной структуры слова, морфемный и словообразовательный анализ, метод сравнения и сопоставления.

Теоретическая значимость работы заключается в дальнейшем развитии языка. Полученные данные способствуют более точному установлению свойств видовые пар глаголов, их деривационные соответствий в тексте и словаре.

Практическая ценность исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы при изучении русского языка в вузе и школе, а также при подготовке лекционных курсов по языку.

Работа состоит из введения, 2 глав, заключения и списка использованной литературы.

1. История номинативной деривации: истоки и перспективы развития

1.1 От генеративной грамматики к теории номинативной деривации

Интерес к исследованию вариативных средств языка в разной степени привлекал внимание как отечественных, так и зарубежных лингвистов на протяжении всего прошлого века. Ученые самых разных лингвистических школ так или иначе обращались к проблеме альтернативных описаний как в лексике, так и в синтаксисе. При этом большинство представителей трансформационно - генеративной грамматики признавали семантическую эквивалентность альтернативных оборотов. Так, в начале 70-х годов XX века У.Вайнрайх и М.Бирвиш, формулируя главный тезис будущей генеративной семантики, писали, что «внутренняя организация семантической структуры лексических единиц в принципе тождественна той, которая наблюдается у синонимичного ей синтаксического оборота (предложения)» (Вайнрайх, с. 119). К аналогичному выводу приходил и Дж.Лайонз, утверждая выводимость атрибутивного сочетания типа a red car из глубинной конструкции the car is red (Лайонз, с. 338).

В отечественном языкознании интерес к этим проблемам был высказан прежде всего теми учеными, которые работали в области деривационной грамматики (В.М.Никитевич), теории словообразования (Е.С.Кубрякова), лексической семантики (Ю.Д.Апресян) или же семантики синтаксиса (Л.Н.Мурзин).

Явления синтаксической синонимии стали особенно интенсивно изучаться с возникновением генеративной грамматики, когда альтернативные варианты описания объекта стали рассматриваться как реализации одной и той же глубинной структуры (одного содержания) с помощью разных синтаксических конструкций и когда превращение одной из таких конструкций в другую получило название трансформации или равнозначного преобразования. Итоги и обобщения этого периода развития лингвистики в деталях представлены в книге Ю.Д.Апресяна «Лексическая семантика» (1974), где он посвящает целую главу глубинно-семантическим преобразованиям, давая в ее начале краткий обзор исследованиям, положившим начало разработке лингвистической теории преобразований. Фактически она восходит к началу XX века, когда появляются работы О.Есперсена (1924), Л.Теньера (1934), Е.Куриловича (1936), в которых вводится понятие синтаксической (функциональной) транспозиции. По мнению Ю.Д.Апресяна, ключевым пунктом этого учения была констатация возможности слова одного лексико-грамматического класса быть транспонированным в другой класс с соответствующими изменениями синтаксических свойств, но с сохранением прежнего лексического значения (двигаться - движение, белый - белизна, частый - часто). Позднее З.Харрис (1952) публикует первый опыт теории трансформаций, где он формулирует правила трансформирования предложений, анализируя различные явления транспозиции, оговаривая при этом два основных условия, которым должно удовлетворять всякое трансформационное правило: 1. сохранение в обороте всех лексических единиц и 2. сохранение связывающих их синтаксических отношений.

В 50-е годы XX века появились работы Н.Хомского (1956,1957), в которых теория трансформаций получила своё дальнейшее развитие. В начале шестидесятых годов, как пишет Ю.Д.Апресян, «выяснилось, что найденные З.Харрисом и Н.Хомским поверхностно-синтаксические трансформации не исчерпывают и сотой доли семантически «инвариантных преобразований»» (Апресян 1974, с. 3 180), и далее были предприняты попытки модифицировать теории этих ученых, не меняя их по сути. Расширением концепции З.Харриса и Н.Хомского в отечественном языкознании занимались многие ученые: А.К.Жолковский и И.А.Мельчук (1965), С.К.Шаумян (1965), В.Г.Гак (1965), Ю.Д. Апресян (1967,1974) и др. Рассматривая правила парафразирования одной и той же конструкции, Ю.Д.Апресян концентрирует своё внимание на равнозначных преобразованиях, рассматривая в качестве последних трансформируемые друг в друга предложения типа: «Он ненавидит женщин. - Он женоненавистник. - Женщины ненавистны ему. - Он испытывает ненависть к женщинам. - Женщины внушают ему ненависть. - У него ненависть к женщинам. - Женщины - предмет его ненависти » (Апресян 1974, с. 318).

Описанные указанными предложениями ситуации считаются тождественными, а сами они могут рассматриваться как альтернативные языковые средства передачи одного и того же содержания. Ю.Д.Апресян отмечает, что равнозначность описания можем быть достигнута разными путями, и указываем на 12 правил преобразования одной конструкции в другую. Им учитываются, в частности:

1) замена слова его синонимом, например: Это надо/следует объяснить. Он вновь взялся/принялся за работу...;

2) замена слова атрибутивным комплексом: готика - готичес кая архитектура, гречка - гречневая крупа;

3) замена слова наречием: Он поспешил выйти. - Он поспешно вышел; Он любит читать. - Он читает охотно;

4) замена слова предикатом: Он лечит меня. - Он мои врач. - Я его пациент.

В этом анализе заслуживает внимания то обстоятельство, что Ю.Д.Апресян рассматривает эти и многие другие подобные примеры, устанавливая между ними отношения тождества, т.е. трактуя их не просто как могущие заменять друг друга в известных контекстах, но именно как семантически эквивалентные. Вместе с тем следует заметить, что, хотя концептуально вся трансформационная грамматика выстраивалась вокруг тезиса о равнозначности трансформационных преобразований, фактический материал, используемый исследователями, нарушал представления о равнозначности целого ряда преобразований и ставил само это положение под сомнение. Невозможность прямолинейной трактовки трансформационных преобразований как равнозначных была отчётливо показана в работах Е.С.Кубряковой (1978, 1981, 1986). С другой стороны, следует особо подчеркнуть значение идей трансформационной грамматики для развития некоторых положений теории словообразования и номинативной деривации. При этом важно принимать во внимание, что если рассмотрение вопроса о том, что составляет разные синтаксические поверхностные структуры, объективирующие одну и ту же глубинную структуру, было тесно связано с выделением понятия синтаксической парадигмы и её отдельных компонентов, то анализ той же проблемы в словообразовании был связан с иным - попыткой установить источники деривации и более подробно описать всю сетку деривационных отношений, возможных для одной глубинной структуры.

1.2 Производное слово и словосочетание: взаимодействие дериватов с общим корнем

Процессы универбизации, понимаемой как словообразовательное преобразование двусловных наименований в однословные (подземная дорога - подземка), описываются в чешской «Русской грамматике» (Русская грамматика 1979, т.1, § 828). На эквивалентность ряда производных слов словосочетаниям и на возможность семантической мотивации существительного словосочетанием указывает и Русская грамматика-80. Сюда прежде всего относятся имена существительные с суффиксом -к- типа керосинка, зачетка, легко соотносимые с сочетаниями керосиновая лампа, зачетная книжка. Ср.: «Многие существительные данного типа семантически мотивируются конкретными словосочетаниями с мотивирующим прилагательным в качестве определения, которые синонимичны этим существительным или (реже) не синонимичны им: ср. неотложная помощь - неотложка, комиссионный магазин - комиссионка» (Русская грамматика-80, с. 83). Префиксально-суффиксальные образования типа Заполярье, Заонежье «семантически мотивированные составными географическими наименованиями (ср. «пространство, находящееся за Полярным кругом, за Онежским озером»), структурно мотивируются прилагательными, входящими в состав этих наименований» (Русская грамматика-80, с. 157). Как случаи эллиптической субстантивации рассматриваются «субстантивированные прилагательные, семантически мотивированные конкретными словосочетаниями с мотивирующим прилагательным в качестве определяющего слова. Например: скорый (поезд), выходной (день), контрольная (работа)» (Русская грамматика-80, с. 161). И, естественно, различные случаи сложения и аббревиации напрямую связываются с мотивацией именно словосочетанием. Ср.: филологический факультет - филфак, физическая культура - физкультура.

При указании на номинативную функцию словосочетаний признаётся, что «оно (словосочетание) является основным типом раздельнооформленных (неоднословных, расчленённых, составных, «аналитических» и т.д.) номинаций» (Способы номинации 1982, с. 88). «Словосочетание как номинативное средство служит рас членённым означающим единого означаемого и, таким образом, изофункционально цельнооформленной номинативной единице - слову. Диагностическим признаком словосочетания-эквивалента слова является, во-первых, его устойчивость, клишированность, высокая-большая, чем случайно, - повторяемость в тексте.Во-вторых, таким признаком следует считать наличие однословного, нерасчленённого соответствия (синонима, квазисинонима, энгионима) в том же языке или возможность стяжения путем семантической конденсации, аббревиирования, создания сложносокращенного слова и др. в однословное наименование. Ср.: быть учителем - учительствовать, самый крупный - крупнейший и т.д. Указанием на эквивалентность словосочетания слову может, в-третьих, являться наличие однословного соответствия ему в другом языке, для русского языка - прежде всего в других индоевропейских, и в первую очередь в славянских» (Способы номинации 1982, с. 89-90).

Следует, правда, отметить, что большинство диагностических признаков словосочетания - эквивалента слова свидетельствует о его многосторонних связях и взаимодействии с производными словами, и, шире - с различными словами, родственными с ним по корню. Если считать, что словообразование является составной частью более широкого и сложного деривационного процесса, связывающего родственные единицы разных уровней, то, безусловно, заслуживает внимания сама постановка вопроса: как взаимодействуют дериваты с общим корнем, представляющие два смежных уровня структуры - слова и словосочетания? В этой связи следует особо подчеркнуть, что совершенно необязательно во всех случаях усматривать мотивированность производного слова конкретной синтаксической конструкцией, поскольку до сих пор существуют различия в толковании понятий мотивированности, производности, да и достаточно различен спектр суждений по поводу эквивалентности производного слова и соответствующего словосочетания.

Исследование отношений мотивированности родственных единиц, как известно, базируется на представлении о том, что «словообразовательная мотивация - это отношение между двумя однокоренными словами, значение одного из которых либо 1. определяется через значение другого, либо 2. тождественно значению другого во всех своих компонентах, кроме грамматического значения части речи» (Русская грамматика-80, с. 133). Таким образом, применимость понятия мотивированность в том его виде, как оно сформулировано традицией, ограничено, во-первых уровнем слов, и, во- вторых, постулированием необходимости ссылки на значение моти-вирующего слова, что, как известно, далеко не всегда возможно. Ср.: «С именем Г.О.Винокура обычно связывают определение производного слова в качестве мотивированного, то есть способного быть истолкованным через слово мотивирующее. Сейчас уже ясно, что «работает» этот принцип чрезвычайно плохо (ср. хотя бы: сиять «излучать сияние» - сияние «отвлечённое существительное по глаголу сиять»), и это заставляет возвращаться к аргументам Г.О.Винокура» (Кадькалова 2001, с. 185). Поэтому неудивительна попытка Э.П.Кадькаловой интерпретировать известное высказывание Г.О.Винокура следующим образом: «Логическим следствием этого подхода стал вывод об определимости лексического значения мотивированного слова через первичный элемент его структуры («первичную основу»), то есть через корень или практически - через какое-то из слов с этим же корнем (ср. иное содержание понятия словообразовательная мотивированность в академических грамматиках 1970 и 1980)» (Кадькалова 2001, с. 185).

Выход за пределы отношений слово - слово, в частности, анализ и систематизация случаев определенной корреляции, например, производных глаголов и словосочетаний с деривационно родственными глаголу компонентами, показывает, что мотивированным словам могут соответствовать словосочетания, не обязательно включающие в свой состав единицу мотивирующую, но обязательно «какое-то слово с этим корнем». Это положение можно было бы представить и следующим образом: отсутствие словосочетания с производящей единицей может привести к вовлечению в деривационный процесс других родственных единиц (Никитевич А.В. 2003(a), с. 147). К примеру, среди глаголов, представляющих значение «интенсивно и (или) тщательно совершить действие», немало таких, которые в качестве деривационных соответствий имеют сочетания с родственными именами существительными и прилагательными. Ср.: выбелить - произвести побелку, иссушить - сделать сухим, истощать - сделаться тощим, нагрешить - наделать грехов, открахмалить - обработать крахмалом.

Существенным моментом, на который хотелось бы обратить внимание, является активное взаимодействие различных типов деривационно родственных компонентов по организации словосочетаний. Словосочетание способно обеспечить взаимодействие деривационно родственных единиц, глагольных и именных компонентов (там, где они не синтезированы посредством производного слова). Как синтагматически организованная структура, оно может соединить различные результаты собственно словообразования, различные родственные единицы, не только связанные отношениями опосредованной мотивации, но и представляющие различные звенья других деривационных объединений (например, словообразовательных парадигм).

Производные глаголы и некоторые их семантические группы может отличать наличие дискретных соответствий с деривационно родственными компонентами. Это необходимо принимать во внимание, так как очевидны примеры противоположного рода: существование производных глаголов и даже их целых семантических групп, словообразовательных типов, для которых характерно отсутствие таких развернутых соответствий, как словосочетания с деривационными и лексически конкретизирующими компонентами. К примеру, подавляющее большинство глаголов с префиксом с- со значением «произвести, осуществить над чем-либо какое-либо действие, добиться чего-нибудь» (сосчитать, смерить, свешать, спрятаться, схоронить, смешать, скушать, стасовать, стреножить, сжать, смолотить, смолоть) не имеют деривационно родственных словосочетаний. Причины отсутствия каких бы то ни было корреляционных отношений лежат в особенностях деривационных и семантических связей глаголов с родственными им словами. Ха рактер взаимодействия с деривационно родственным окружением определяет специфику всех номинативных рядов, аналитические составляющие которых могут быть представлены в словарных дефинициях.

Если согласиться с тем утверждением, что производность как тип отношений наблюдается на различных языковых уровнях, естественно допустить возможность подобных отношений и между производными словами и различными типами словосочетаний. К примеру, как отношения функциональной производности, связывающие имена существительные и устойчивые глагольно-именные сочетания, некоторые исследователи (Гайсина 1985, с. 66) рассматривают случаи деривационной транспозиции имени в глагол как единственный способ представления глагольной семантики. Напри мер: пользоваться авторитетом - ?, выражать признатель ность - ? и т.п.

Если не акцентировать внимание на самом термине производность, то все же следует признать очевидность определенных отношений, которые устанавливаются между производными словами и соответствующими им типами словосочетаний. Однако необходимо иметь в виду, что словосочетания способны эксплицитно «поддерживать» лишь определённые типы сем. Сочетание целого «набора» семантических компонентов в структуре производного глагола не предполагает обязательную корреляцию их всех с соответствующими неоднословными структурами. Какие-то «минимизированы» (либо «абстрагированы») настолько, что не могут быть представлены отдельным словом (накрутить, надвинуть), какие-то «не помещаются» (по той же причине) в границы словосочетания, поскольку требуют более широкого «контекста пояснения» и более протяженного синтагматического пространства. Ср.: наклеить «Прикрепить что-нибудь к чему-либо или поверх чего-либо с помощью клея».

Производные различных семантических групп могут соотноситься с одними и теми же типами словосочетаний по той простой причине, что 1) тип словосочетания по семантике, уровню представляемых сем является достаточно обобщённым (стать каким и покрывать чем) и 2) для перечня глагольных сем в данном префиксальном производном (группе производных, представляющих частное словообразовательное значение) в языке находятся лишь словосочетания для вполне конкретных сем, не обязательно определяющих словообразовательную специфику, результат словообразовательного процесса (последнего «деривационного шага»). Поэтому у глаголов, представляющих, например, «направление действия в пространстве», в качестве коммуникативных эквивалентов могут выступать словосочетания, не представляющие эксплицитно эти, ведущие для семантики производного слова, семы, но представляющие другие, не менее значимые, но не имеющие к «пространству» никакого отношения, особенности его структуры. К примеру, глаголам надпилить, надпороть, надрубить, надсверлить, обозначающим «действие, направленное на часть предмета» (АГ-70), соответствуют словосочетания, эксплицирующие скорей сему «интенсивности», а не «направление в пространстве». Ср.: надпороть «слегка, немного распороть», надрубить «разрубить или подрубить слегка, не до конца».

Особенности словообразовательной семантики, специфика каждого частного значения не может не влиять на факторы, обеспечивающие взаимодействие родственных единиц, и, в частности, таких, как производные слова и словосочетания.

1.3 Словообразовательная семантика

Как известно, одним из центральных в дериватологии направлений научных изысканий является исследование структуры словообразовательной семантики и языковых средств её выражения (работы Е.С.Кубряковой, М.Н.Янценецкой, И.Г.Милославского, И.С.Улуханова и др.). Из истории изучения словообразовательного значения известны различные теории и взгляды на природу словообразовательного значения (далее - СЗ). Так, Е.С.Кубрякова в своей книге (Кубрякова 1981, с. 82 - 115) останавливает внимание на следующих основных концепциях: «1) СЗ- это то общее значение, которое объединяет производные одного ряда или одной категории, 2) СЗ - это значение словообразовательного форманта, 3) СЗ есть повторяющаяся семантическая разность производного и производящего, 4) СЗ есть повторяющаяся сумма значений производящей основы со значением аффикса» (Кубрякова 1981, с. 91). Различия в определении словообразовательного значения, как это ни парадоксально звучит, базируются на единстве во взглядах на определяющие признаки словообразовательного значения. Е.С.Кубрякова обращает внимание на следующие: 1) СЗ носит внутрисловный характер, 2) близость словообразовательных значений грамматическим, 3) СЗ относится к числу формально выраженных, 4) СЗ по одним признакам скорее лексичны, чем грамматичны, по другим, напротив, грамматичны, нежели лексичны, 5) СЗ принадлежит одинаково всем словам одного и того же словообразовательного ряда внутри грамматических классов слов, «серийный» характер СЗ, 6) СЗ способно фиксировать обобщённую семантику однотипных производных; 7) СЗ способны выступать в качестве таксономического средства в системе языка в целом, т.е. осуществлять классифицирующую или же категоризующую роль в языке.

Учитывая многообразие признаков СЗ, порой их противоречивое проявление в различных типах производных, М.Н.Янценецкая предлагает наиболее гибкую концепцию сущности словообразовательного значения. Она пишет: «Признаки межуровневой природы словообразования побуждают к исследованию структуры словообразовательной семантики и языковых средств её выражения. К настоящему времени выделено, по меньшей мере, два вида значений, имеющих отношение к словообразованию: 1) значение словообразовательного форманта - морфемного показателя производного слова и 2) значение словообразовательного типа, в структуру которого в качестве её элемента входит семантика форманта (ср. Земская 1973, Манучарян 1981). Так как значение словообразовательного типа «выражается не только формантом, но и мотивирующей основой, является результатом взаимодействия двух значений разной степени обобщения», то, по мнению М.Н.Янценецкой, семантика словообразовательного типа может быть представлена как на морфологическом уровне, абстрактно, с учётом обобщённой семантики словообразовательного форманта (Соболева 1982), так и на лексическом уровне, конкретно, с учетом вещественного значения мотивирующей основы» (Янценецкая 1987). Причём во втором случае следует говорить о лексико-словообразовательном значении, уровень обобщения которого за-висит от «уровня взаимодействия мотивирующей и классифицирующей семантики производного, что, в свою очередь, определяет вид релятивного компонента: ср., например, значения «предмет, связанный с другим предметом» (скотник, коровник, молочник, свекольник), «неодушевленный предмет, связанный с другим конкреным предметом» (коровник, молочник, свекольник), «вместилище для конкретного предмета» (коровник, молочник), «помещение для животного» (коровник) или «посуда для продуктов питания» (молочник)» (Янценецкая 1991, с. 5).

Развивая свою концепцию, автор пишет о том, что «вертикальная» структура СЗ носит принципиально открытый характер, и поэтому разную степень абстракции классифицирующей (тематической) семы следует признать сущностной характеристикой лексико-словообразовательного значения» (Янценецкая 1991, с. 6). Аналогично, «к разряду лексико-словообразовательных значений относится и мотивационное значение отдельного слова, фиксирующее его словообразовательную зависимость от производящей единицы. Классифицирующий компонент единичного мотивационного значения равняется наиболее детализирован ной семантической теме, под которую производное может быть подведено (свекольник, капустник, морковник и т.д. «блюдо, вид пищи»)». Причём «перевод единичных мотивационных значений в разряд типовых производится путём выделения в мотивирующей семантике абстрактного компонента, способного представить от дельные мотивирующие значения в виде некоего семантического класса» (Янценецкая 1991, с. 6). Так М.Н. Янценецкая подходит к выводу, что «типовые лексико-словообразовательные значения могут быть названы обобщенно-мотивационными» (Янценецкая 1991, с. 7). Кроме этого, любопытно указать на общие положения так называемого подхода к словообразованию со стороны лексики. В примечании на той же странице М.Н.Янценецкая пишет: «Лексикологический подход к анализу межлексемных мотивационных связей «снимает» вопрос о непосредственной словообразовательной зависимости в отношениях между мотивационно связанными словами. Главным оказывается наличие формально-семантической обусловленности одного слова другим. При этом ведущими являются семантические (лексические) связи, поддерживаемые формальным тождеством корня (основы) слов» (Янценецкая 1991, с. 7).

Таким образом, при словообразовательном подходе к анализу мотивационных отношений необходимо принимать во внимание следующие два момента: 1. Языковая (генетическая) база лексических мотивационных отношений обусловлена тем, что морфемная структура производного способна, с одной стороны, сохранять следы всех этапов его деривационной истории, с другой - устанавливать новые связи с членами словообразовательного гнезда, элементом которого это производное является. Не будучи результатом непосредственных словообразовательных актов, такие связи отражают «чересступенчатые» и «обратные» словообразовательные отношения, отношения между производными «параллельных» словообразовательных цепочек и др. (Янценецкая 1979, с. 201 - 236; Янценецкая 1982, 1984). Вместе с непосредственными словообразовательными связями они и составляют тот круг формально-семантических схем, который реализуется в лексике в конкретных межлексемных отношениях, выполняющих в речи различные коммуникативно определяемые функции. 2. Любое лексическое мотивационное отношение может приобретать функцию (статус) словообразовательного, если используется в качестве образца для новообразования.

1.4 Аналитизм в лексико-семантическом и лексико-грамматическом пространстве русского глагола

История изучения глагола как части речи имеет уже свою длительную «историю». И попытка хотя бы обобщенно представить основные направления в исследовании этого фундаментального класса единиц зачастую воплощается не в одном десятке страниц. Не претендуя на подобную многосторонность и исчерпанность, затрагивается лишь тот круг проблем и в той мере, в какой это позволит шире взглянуть на глагол как деривационный класс, а также на процесс деривационной транспозиции в глагол. Спецификой глагольного слова во многом определялся и ограничивался (и это закономерно) интерес исследователей к глаголу как части речи. И если грамматисты обращались к морфологии глагольных форм, то дериватологи, как правило, не выходили за пределы явлений глагольного синтетизма, рассматривая морфемный состав и словообразовательную структуру глаголов-слов. Словообразовательные типы, значения, аффиксы, способные представить в системе данного конкретного языка глагол как часть речи, - все это уже прочно вошло в фундамент деривационных штудий. И даже разли чия в подходах, взглядах, конкретных описаниях того или иного участка словообразовательной системы глагола не могли принципиально изменить перспективу деривационных исследований, которые продолжали находиться под магией синтетических слов глагольных и внутриглагольных дериватов.

Начала аналитизма в области глагольного слова были замечены давно. Однако круг фактов, подводимых под явления аналитизма, то сужался, то расширялся у лингвистов в зависимости от критериев аналитичности языковой формы, которыми они пользовались. Фактически существовали и существуют две точки зрения на явления анализа: одна восходит еще к Ф.Ф.Фортунатову, резко сужает сферу проявления аналитизма, проводя резкую границу между областями грамматики и лексики, морфологии и синтаксиса. Сторонники этой позиции скорее отдают дань традиции, исповедуют морфологизм в узком понимании и не склонны оперировать фактами значительного количества языков. И, напротив, последователи более гибкой и, по нашему мнению, более верной концепции, учитывают динамику языковых явлений, принимая во внимание данные сравнительного анализа целого ряда языковых систем.

Аналитическими конструкциями принято называть сочетания служебного и знаменательного слов, в которых служебное слово, самостоятельно или вместе с аффиксом знаменательного, выражает грамматическое значение знаменательного слова и тем самым всей конструкции в целом. Будучи частью аналитической конструкции, служебное слово по своей грамматической функции эквивалентно словоизменительной (формообразующей) морфеме. Тем самым аналитическая конструкция является формой соответствующего знаменательного слова, входя в систему его словоизменения (или формообразования) - в парадигму слова. Как известно, В.В.Виноградов отнёс «аналитические формы слова», образованные «посредством сложения слов или форм слов», к способам образования форм слов наряду с аффиксацией, звуковыми чередова ниями и положением ударения внутри слова (Виноградов 1947, с. 35). Такое «аналитическое формообразование» он называл также «синтаксическим» (Виноградов 1975, с. 179).

Аналогично рассуждал и М.И.Стеблин-Каменский: «Сочетание служебного слова со знаменательным, хотя и «синтаксично» по форме, поскольку оно является сочетанием отдельных слов, а не частей слова, ...может быть морфологично по значению. Такие «морфологические» словосочетания естественно отнести к морфологии» (Стеблин-Каменский 1957, с. 21). Большинство исследователей наличие в языке морфологических сочетаний обосновывали с позиций диахронии. Ср.: «Если рассматривать систему языка в движении, развитии, понятен будет и тот процесс, в результате которого синтаксические конструкции морфологизуются и становятся тем самым «формами слова», сохраняя как явление «синтаксического формооб разования» противоречивые признаки того и другого состояния... В целом аналитическое формообразование имеет характер процессуальный с переходными случаями большей или меньшей грамматизации, которые следует рассматривать не как метафизически изолированные классификационные клеточки, а, говоря языком диалектики, как «узловые точки» в процессе развития, представляющие ряд последовательных ступеней грамматизации, сосуществующих одновременно в языке без непроницаемых между ними перегородок» (Жирмунский 1965, с. 12). Показателен в этой связи тот факт, что В.В.Виноградов в состав описательных форм будущего времени включает три конструкции со служебными или полуслужебными глаголами буду, стану, начну (буду учиться, начну говорить, стану писать) (Виноградов 1947, с. 569-570). Хотя все три, несомненно, представляют собой разные ступени грамматизации. В русистике понятие нефлективной морфологии было предложено в статье С.Д.Кацнельсона «О грамматической категории» (Кацнельсон 1948). При этом автор существенно расширил понятие грамматики, включив в неё, например, такие, по его терминологии, «видовые слова», как наречия уже, вдруг, неожиданно, мгновенно или «залоговые» служебные глаголы вроде заставить, побудить, заниматься и т.п. (Кацнельсон 1948, с.119).

Критика узко флективного подхода к «грамматическому учению о слове» характерна и для книги В.В.Виноградова «Русский язык». «Морфологические формы - утверждает автор, - это отстоявшиеся синтаксические формы. Нет ничего в морфологии, чего нет или прежде не было в синтаксисе и лексике. История морфологических элементов и категорий - это история смещения синтаксических границ, история превращения синтаксических пород в мор фологические. Это смещение непрерывно. Морфологические категории неразрывно связаны с синтаксическими. В морфологических категориях происходят постоянные изменения соотношений, и импульсы, толчок к этим преобразованиям идёт от синтаксиса. Синтаксис - организационный центр грамматики. Грамматика, им манентная живому языку, всегда конструктивна и не терпит меха нических делений и расчленений, так как грамматические формы и значения слов находятся в тесном взаимодействии с лексически-ми» (Виноградов 1947, с. 29).

В книге В.В.Виноградова «Русский язык» большое внимание уделяется «аналитическим формам» слова, т.е. выражению различных грамматических категорий с помощью аналитических конструкций, в разной степени грамматизованных. Сюда относятся: «Описательные, аналитические формы степеней сравнения»; «Виды аналитического выражения категории лица»; «Описательная («аналитическая») форма будущего несовершенного вида»; «Мысли об аналитических и синтетических формах русских наклонений в русских грамматиках второй половины XIX в.»; «Совмещение элементов аналитического, синтетического и агглютинативного строя в русской глагольной системе»; «Развитие аналитического строя и изменение функции предлогов».

Широта и содержательность трактовки категорий вида, залога и, в особенности, наклонения в этой книге создается привлечением обширного круга в разной степени грамматизованных средств, служащих в русском языке для выражения этих категорий. «Между тем, если принять в расчёт разные синтаксические, т.е. аналитические способы выражения видовых значений, нельзя забывать о конструкциях с инфинитивом. Как известно, многие сочетания инфинитива с глаголами, вроде стать, начать или кончить, перестать, бросить выражают видовые значения. Недаром А.Х.Востоков сочетания инфинитива со вспомогательным глаголом стать относил даже к сложным формам времени. Конструкции с инфинитивом, служащие для аналитического выражения видовых значений и оттенков, возмещают и пополняют круг морфологических средств, выражающих видовые значения. При этом конструкции с инфинитивом, выражающие начало, возникновение действия, разнообразнее, богаче конструкций, выражающих прекращение явления (ср.: начал курить, стал курить; кинулся бежать, бросился беожать, ударился бежать и т.п.; ср. также: перестал курить, бросил курить). Понятно, что не все конструкции этого рода представляют собою одинаково тесные синтаксические единства» (Виноградов 1947, с. 431-432).

Достаточно широко и в какой-то степени недифференцированно рассматривал аналитические конструкции с инфинитивом В.П.Сухотин (Сухотин 1940). Среди видовых конструкций им приводятся «инхоативные» (начинательные) с глаголами стать, начать, броситься, кинуться («возникновение явления»); «результативные» с глаголами кончать, бросить, перестать и др. («прекра щение явления»); среди модальных - сочетания инфинитива с глаголами хотеть, желать, намереваться, пытаться, собираться, готовиться, предполагать, думать, стараться («желание, намерение, стремление произвести какое-нибудь действие»); с безличными глаголами приходится, остаётся, следует, стоит, предстоит, («необходимость какого-нибудь явления»); соединения с предикативными связками типа нельзя, можно, нуж но, должно, необходимо, жаль, пора, «с помощью было и будет конструкция эта получает возможность выражать и временные значения» (нужно было читать, нужно будет читать) и т.д.

Заслуживает внимания общий вывод автора: «Инфинитив вошёл в систему глагола потому, что морфологических средств (форм глагола) оказалось недостаточно для того, чтобы выражать богатство и разнообразие модальных, видовых и временных значений. Это восполнилось в русском языке средствами синтаксическими с помощью инфинитива... Таким образом в языке совершается как бы возмещение недостающих ему морфологических средств синтаксическими или аналитическими средствами. Неоспоримый факт утраты вещественного значения, с которым соединяется инфинитив («побледнение глагола»), заставляет нас поставить следующий вопрос: не находимся ли мы у истоков образования новых морфологических категорий, новых слов, основой которых будет инфинитив, а формальной принадлежностью - глагол, превратившийся в связку» (Сухотин 1940, с. 94-95), иными словами, аналитических конструкций.

Грамматизация словосочетания, приводящая к формированию аналитических структур, неразрывно связана с десемантизацией одного из компонентов словосочетания, с ослаблением его собствен ного значения и его превращением в полу служебный или служебный элемент. Грамматизация и десемантизация предстают как две стороны одного и того же процесса. Первоначально вопросы создания аналитических структур и десемантизации рассматривались преимущественно применительно к морфологии (аналитическое формообразование). В разных языках исследовались границы слова, аналитические формы слов, использование лексических элементов для выражения морфологических категорий (времени, вида, числа, рода, падежа, лица и др.). Однако самой логикой научного поиска было предопределено обращение к другому «полюсу» системы языка - синтаксису.

Вопрос о формальных средствах переноса семантемы из одного функционального класса в другой получил отражение в трудах многих лингвистов. Например, О.Есперсен, описывая в своей «Философии грамматики» этот процесс, которому он дает наименование «транспозиции», отмечает в качестве основного средства транспозиции словопроизводство и конверсию (Есперсен 1958, с. 102). Более глубокому рассмотрению подвергает функциональную транспозицию Ш.Балли (Балли 1955, с. 130). Среди средств транспозиции он указывает на суффиксальное и бессуффиксальное словопроизводство, служебные слова (артикли, предлоги), использование знака в определенной синтаксической функции без прибавления каких-либо морфем.

Междуклассные преобразования - одна из важнейших составных частей структуральной теории синтаксиса. Л.Теньер называет их translations и подробнейшим образом разбирает в своем капитальном труде (Теньер 1988). Хотя Л.Теньер и выводит учение о функциональных классах за пределы традиционного понимания частей речи, при анализе «транслативов», т.е. формальных показателей перехода слов из одного класса в другой, он также ограничивается средствами флективной и аналитической морфологии (словопроизводство, словоизменение, служебные слова, конверсия).

В свете всего вышесказанного также не следует забывать о том, что когда говорят о заимствовании, взаимном обогащении языков, то, как правило, считается, что этот процесс затрагивает в основном лексику, а грамматика, подобно скелету, не может быть подвержена влиянию извне. Но всё зависит ещё и от того, насколько широко мы понимаем грамматику. Ведь собственно её функциональная часть и есть результат динамики взаимодействия лексики и грамматики, и зависит от деривационного потенциала той или иной части речи. Широко заимствованные конструкции из языков аналитических не могли не изменить «условия функционирования» деривационного класса «Глагол». Большое количество аналитических конструкций пришло в русский язык, и эти конструкции во многом не могли не сказаться на функциональном «поле действия» грамматики глагола как части речи и собственно деривационной грамматики его в русском языке.

1.5 Деривационные сочетания в составе номинативного класса «Глагол»

Словосочетания в деривационной функции - деривационные сочетания - впервые были глубоко и всесторонне описаны в работах В.М. Никитевича. Он указал на определяющие признаки деривационных сочетаний: 1) один из его компонентов выступает в значении словообразующего аффикса (аффиксов), 2) сочетание регулярно соотносимо с формантом словообразовательного ряда производных слов, 3) коммуникативная функция, 4) эксплицитная связь, знаковое родство с мотивирующим словом.

Деривационные сочетания как эквиваленты глагольных номинаций не получили столь исчерпывающего и глубокого освещения как образующие формы в составе номинативных рядов личного субстантива. Лишь отдельные фрагменты теории деривационных сочетаний иллюстрируются на примеры глагольных словосочетаний.

Задача идентификации словосочетаний в деривационной функции, выявления их специфических черт и типов в составе номинативных рядов, прежде всего, зависят от точности описания тех словообразовательных структур, которые представлены в глаголах различных словообразовательных типов. Целесообразно рассматривать семантику и структуру словосочетаний в деривационной функции в пределах конкретных отглаголенных, отсубстантивных и отадъективных словообразовательных типов. Так, среди дискретных соответствий производным отсубстантивным глаголам встречаются различные типы словосочетаний. В ряде случаев глагольный классифицирующий компонент в той или иной мере ослабляет свою лексичность и фактически выступает в функции деривационного аффикса.

К деривационным сочетаниям, безусловно, относиться значительное число дискретных соответствий производных глаголов, мотивационно связанных именами и именами лиц. Классификация данных аналитических единиц без труда осуществляется по характеру глагольного классифицирующего компонента (скромничать - проявлять скромность, лакейничать - вести себя как лакей и т.д.). Данные единицы конструктивно связаны с родственным словом и способны в условиях контекста заменить соответствующий глагол, а также компенсировать в ряде случаев недостаточность собственно словообразовательных средств. Регулярность глагольного компонента, а также специфика имени делает возможным включение данных единиц в модель сопоставления деривационно связанных способов представления глагольной семантики, т.е. в номинативные ряды.

Словосочетания глаголов с предметными именами, как считается, лишены указанных выше характеристик и в качестве функциональных эквивалентов соответствующих глаголов не рассматриваются. Причины этого обычно видятся в том, что глаголы в составе данных словосочетаний лексически полнозначны, связь их с производящим именем свидетельствует о наличии в семантике производных единиц большего числа нерегулярных, идиоматичных по своему характеру смыслов, что, в конечном итоге, делает соответствующее словосочетание неэквивалентным по смыслу той пропозиции, языковой «свёрткой» которой и является производный глагол (огосударствить - передать в собственность и ведение государства). Даже в тех случаях, когда развёрнутое соответствие глаголу «укладывается» в словосочетание, поражает лексическое многообразие собственно глагольных компонентов. И в этой связи возникает вопрос: существуют ли принципе основания и возможности классификации дискретных соответствий производных глаголов следующего типа: вздымать клубами (клубить), завивать в кудри (кудрявить), проводить борозду (бороздить) и т.д.

Следует также иметь в виду, что не во всех случаях можно разграничить сочетания собственно деривационные и иные типы словосочетаний, способных выступить в деривационной функции.

Все типы словосочетаний с деривационно родственными компонентами вместе с производным глаголом образуют комплексные деривационные единицы - номинативные ряды, в которых обнаруживается сложное взаимодействие родственных единиц разных уровней. С другой стороны, помимо лексической полнозначности отдельного слова, глагола, следует говорить и о значении сочетания слов как комбинации, синтезе значений входящих в него слов - компонентов (ставить клеймо, забивать клин, - не просто сочетания глаголов - действий с объектами, но целые фрагменты, и их целостность подтверждается существованием отдельных слов - глаголов: клеймить, клиновать).

При неповторимости внутренне структуры многих производных слов трудно ожидать повторяемости целого ряда компонентов у их развёрнутых соответствий.

1.6 Номинативный ряд

Понятие «номинативный ряд» применительно к глагольному классу единиц не получило глубокого и всестороннего описания. Не определена структура глагольных номинативных рядов, состав и специфика его образующих форм, отношение последних к важнейшим словообразовательным процессам: транспозиции, модификации и мутации. Заслуживает самого серьезного внимания изучение и описание взаимоотношений между такими основополагающими для теории классического словообразования категориями, как: «словообразовательный тип», «словообразовательная парадигма», «словообразовательное гнездо», и понятием «номинативный ряд» как категории, основанной на взаимодействии родственных единиц - слов и словосочетаний. Все указанные моменты, включая сюда понятия «производность», «производный класс», «номинативный класс», чрезвычайно важны для описания «координат» производных глаголов в системе номинативных рядов и их объединений.

Расширение материала исследования с определенных позиций, с применением определенных понятий несомненно ведет и к «уточнению» позиций и безусловному обогащению исходных теоретических понятий. Изначально понятие «номинативный ряд» появилось в результате описания номинативных свойств личного субстантива. Здесь все наложило свой особый отпечаток: и специфика деривационных сочетаний - коммуникативных соответствий именно номинациям лиц, и состав образующих форм, и даже само определение номинативного ряда («система единиц, которые, различаясь своей образующей структурой, соотносимы с одним и тем же денотатом»). Естественно, что более всесторонний и всеобъемлющий анализ других классов слов, в частности, различных по семантике и словообразовательной структуре групп глаголов, показал весь спектр характеристик, которыми отличаются номинативные ряды глагола от номинативных рядов существительного. Другие типы словосочетаний, основанное на сложном взаимодействии лексического, грамматического и собственно деривационного многообразие их видов, иная «грамматика отношений» между ними, - это и многое другое позволяет увидеть в номинативном ряде самое существенное: номинативный ряд - это комплексная деривационная структура, основанная на взаимодействии родственных единиц (характеризующихся «тождеством корня») различной структуры, прежде всего производных слов и словосочетаний. Причем деривационные сочетания представляют собой лишь «ядро» дискретных соответствий производным глаголам. Среди образующих форм номинативных рядов могут отмечаться и устойчивые словосочетания, и лексически конкретизированные словосочетания в деривационной функции.

1.7 Двувидовые глаголы

Одним из самых интересных явлений в структуре глагольного вида является наличие двувидовых глаголов. По образному выражению А.В.Исаченко, наличие в языке двувидовых глаголов является аномалией. Однако класс подобных «аномальных» слов постоянно пополняется (в основном за счет заимствований). И, вероятно, двувидовость может быть рассмотрена не как «аномалия» в структуре категории вида, но, напротив, как одно из наиболее ярких воплощений закона экономии языковых средств - своеобразного предела конденсации.

Как известно, в распоряжении языковой системы находится целый арсенал средств «устранения» двузначности двувидовых глаголов. Это, в первую очередь, дифференциация значений совершенного и несовершенного видов средствами контекста: Мы, наконец, детально исследовали эти факты. - Мы долго исследовали эти факты. Кроме этого, существуют собственно аффиксальные приемы преодоления «аномальности» двувидовых глаголов. Это наблюдаемая в сфере двувидовых глаголов ярко выраженная тенденция к образованию видовых пар при помощи суффиксации и префиксации. При этом суффиксальные видовые пары получили небольшое распространение: реализовать - реализовывать, организовать - организовывать. Несомненно большую роль в этом процессе игра ют префиксы. Ср.: содействовать - посодействовать, демонстрировать - продемонстрировать и др. В обоих случаях за бывши ми двувидовыми глаголами закрепляется лишь одно из видовых значений.