Филология - любовь к слову

Таким образом, уже в творчестве раннего Маяковского можно различить то начало, «зерно», в котором были заложены возможности дальнейшего роста, все более последовательного сближения языка поэзии и жизни.

Октябрь выдвинул совершенно новые задачи, заставил полностью отказаться от представлений о «самовитом» слове. В программной статье «Как делать стихи?» (1926) Маяковский пишет: «…революция выбросила на улицу корявый говор миллионов, жаргон окраин полился через центральные проспекты; расслабленный интеллигентский язычишко с его выхолощенными словами: «идеал», «принципы справедливости», «божественное начало», «трансцендентальный лик Христа и Антихриста» - все эти речи, шепотком произносимые в ресторанах, - смяты. Это - новая стихия языка. Как его сделать поэтическим? Старые правила с «грезами, розами» и александрийским стихом не годятся. Как ввести разговорный язык в поэзию и как вывести поэзию из этих разговоров?»

О чем бы ни писал Маяковский, он стремится широко распахнуть ворота поэзии, сломать средостения между словом и жизнью, между литературой и революционной основой для создания поэтических образов и уподоблений. Стихотворение «Атлантический океан» (1925) строится на последовательно развивающемся двуедином образе: океан - революция. Он определяет всю «работу слова», отбор метафор, сравнений и эпитетов. На пересечении двух основных, настойчиво сопрягающихся понятий возникают двуоборотные, как выражался Маковский, образы и образишки: «воднячий Ревком», «гвардия капель», «воды пратизаны», «всеводный ЦИК», «волновий местком». И все это увенчивается образом океана: «По шири, по делу, / по крови, / по духу - / моей революции / старший брат».

Такова первоопределяющая черта лучших стихотворений и поэм Маяковского - они вырастают на образной основе, воплощающей революционное видение поэта. Даже когда он непосредственно не думает о революции, она прорывается то словами, то оборотом. В одном из последних отрывков: «Уж второй. Должно быть ты легла. / В ночи Млечпуть серебряной Окою…» Самое слово «Млечпуть» несет отпечаток нашего времени с его характерными сокращениями вроде «главуголь» или «начдив». Если можно так сказать, слово «Млечпуть» намагничено нашим временем, овеяно его общественной атмосферой.

Ранний Маяковский говорил, что надо писать не о войне, а «войною». Зрелый Маяковский мог бы сказать: надо писать не о революции только, но революцией. Эта особенность отражена, как видим, и в образной системе, и в отборе слов, подсказанном ею.

Стремясь сделать поэтическим «говор миллионов», Маяковский смело вводит в стихи новые речевые пласты. Это «расширение словесной базы» ( так называлась статья поэта ) связано с сознательным обращением к новому, массовому читателю, с разговорностью, определяющей строй и интонацию повествования.

В лучших произведениях Маяковского слово становится многомерным, оно вбирает в себя все богатство соединяющихся образных значений. Например: «Мы открывали / Маркса / каждый том, / как в доме / собственном / мы открывали ставни…» («Во весь голос»). В выделенном слове перекрещиваются разные смысловые оттенки. «Открывали», во-первых, в значении «открыть книгу». И, во-вторых, каждый том был открытием». И еще: открывали, как ставни. Раскрытые, распахнутые страницы тома были как окно в большой и светлый мир.

Нередко соединение разных значений в одном слове приводит к каламбуру, далеко не всегда у Маяковского комическому. В «Письме Татьяне Яковлевой» (1928): «Иди сюда, / иди на перекресток / моих больших / и неуклюжих рук» - слово «перекресток» многозначно, оно связывает воедино представления о скрещенных руках и перекрещенных улицах, в результате чего возникает образ огромных рук. Каламбур, воплощающий в слове разные понятия, перекликается с метафорой, его природа образна.

Маяковский-поэт чрезвычайно активен и решителен по отношению к слову. Если оно кажется ему недостаточно выразительным, он смело изменяет его, придает ему подчеркнуто обновленный вид. Лучшие из созданных им неологизмов доходчивы, общепонятны, не требуют никаких специальных разъяснений. Каждый знающий русский язык сразу поймет, что значит «молоткастый, серпастый советский паспорт», «громадье» наших планов, «размаха шаги саженьи», «коммунистическое далеко», что значит «бронзы многопудье», что такое «капитал - его препохабие» и кто такие «прозаседавшиеся». Эти слова созданы поэтом по образцу других слов. Но не сконструированы путем механического соединения корня слова и суффиксов, как это нередко делал Хлебников, непосредственный предшественник и учитель Маяковского в «словоновшестве». Маяковский стремится к тому, чтобы новорожденное слово сразу входило в стих свободно и непринужденно, чтобы оно не казалось надуманным, а воспринималось бы как незаменимое.

Слово «препохабие», адресованное к капиталу, построено по образцу «преподобия», но его смысловое содержание взрывает ту внешне почтительную форму, в которую оно саркастически заключено, и слову придается разоблачительный, откровенно издевательский характер. Неологизм, как и каламбур, метафоричен, связан с совмещение в слове разных значений, то близких друг другу, контрастных.

Маяковский любит «сдвигать» иностранные слова, которые в русском языке не склоняются, и склонять их вопреки грамматическим правилам. Cатирически-сниженно воспринимаются слова: «Пуанкарою», «керзоните», «муссолиниться», «церетелить», «гучковеет и откеренщивается».

Решительно вводит поэт и новые обороты, связывая их со старыми, привычными выражениями, пословицами, поговорками. Он сам точно сказал об этом: «Переводить мои стихи особенно трудно еще и потому, что я ввожу в стих обычный разговорный (например, «светить - и никаких гвоздей» - попробуйте-ка это перевести!), порой весь стих звучит как такого рода беседа. Подобные стихи понятны и остроумны, только если ощущаешь систему языка в целом…» (Польскому читателю, 1927).

Ранние стихи и поэмы Маяковского построены на принципе «единодержавия» авторской речи. В творчестве советских лет на первый план выдвигается народ как многоликая масса. Его обобщенный образ сочетается с мгновенными зарисовками отдельных людей. Особенно интересна с этой точки зрения поэма «Хорошо!» (1927), которая строится на резкой смене «речевых портретов» героев - участников истории.

Высокого мастерства достигает поэт в речевой характеристике сатирических персонажей. В стихотворении «Искусственные люди» (1926) авторская речь неожиданно перебивается подчеркнуто бюрократическими формулировками высмеиваемого персонажа: «Ничего», «Выравниваем линию», «Неувязка», «Продвижка!», «Использовываем», «В общем и целом».

В работе Маяковского по обновлению поэтического языка были свои издержки, те «крайности», без которых вообще трудно представить себе облик поэта. Когда, например, в поэме «150 000 000» (1919-1920) мы читаем: «Баарбей! Баарбань! Барабан!», слова эти не воспринимаются кА поэтически незаменимые, потому что их трудно осознать в системе языка. Или когда в той же поэме автор вместо «бежит по берегу» пишет: «бежит, побережит», это новообразование кажется просто непонятным - корни двух разных слов, вставленные один в другой, приобретают неузнаваемый вид.

Даже в таком отточенном, непревзойденном стихотворении, как «Левый марш» (1918), находим одно не очень понятное словообразование «стальной извиваются леевой». Корень слова леева, очевидно, тот же, что и в словах литься, лейка. Но он так изменен ради рифмы леевой - левой, что эта связь неологизма с другими родственными по происхождению словами почти не ощущается.

Известный языковед и литературовед советского периода профессор МГУ с 1942 года Григорий Осипович Винокур (1896-1947) на протяжении своей творческой жизни занимался вопросами истории русского литературного языка, текстологии, культуры речи. Основные труды его посвящены изучению языка и тваорчества А.С.Пушкина, А.С.Грибоедова и В.В.Маяковского.

Книга Григория Осиповича Винокура“О языке художественной литературы” в разделе “Анализ” даёт представление о возможностях языка на примере творчества выдающегося поэта “серебряного века” В.В. Маяковского,широко использовавшего различные языковые средства.

Прежде всего нужно сказать , что свои новаторства Маяковский не считал годными для употребления в повседневной жизни.Но все его нововведения представляют большую ценность и материал для исследования с филологической точки зрения, что и находит отражение в книге Г.О. Винокура.

1

Слово и классы слов.

Слова ,как известно, делятся на изменяемые и неизменяемые,часть из которых выполняют такую же синтаксическую функцию ,как и изменяемые.Маяковский изменяет правилам современного языка , делая из несклоняемых склоняемые существительные (чаще всего это - фамилии и иностранные слова).Интерес представляет то,по каким принципам он склоняет то или иное слово так , а не иначе. В основном Маяковский руководствуется звуковой формой слова : если слово заканчивается на твердый согласный то оно относится к мужскому роду , если на гласный - к женскому , если на “о”,то к среднему(хотя здесь попадаются исключения , например: “Ромеов”, “в бюре”).Этот стилистический прием придает тексту яркую фамильярную экспрессивность.Интересно , что Маяковский превращает в существительные транскрипцию иностранных слов даже не являющихся существительными - “каторза”(от фр. cators-14), “лимитеды”(от англ. limited-ограниченный).

Любопытны случаи образования существительных от наречий,происшедших когда-то от существительных.Синтаксически любое слово может выступать в роли существительного , но здесь происходит морфологическая переделка:”мир обложен сплошным долоем”,”сиял в <...>нагише”(воскрешение слова “нагиш”,зарегестрированного у Даля как “бедный,голый человек”), “сыпало дребезгою звоночной” и т.д.

А так же случаи образования от прилагательных :

Идите голодненькие,

потненькие ,

покорненькие,

закисшие

в блохастом грязненьке (новаторство подчеркнуто суффиксом “еньк”). Или только синтаксически:”смотрела ,кривясь , в мое ежедневное “.

Применяется и способ субстантивизации ,например от местоимения “всяк”:

Ведь глазами

видел

каждый всяк, где новаторство подчеркивается определением перед “всяк”.

Встречаются и случаи субстантивизации и целых выражений:”...разве былая массовость “отченаша” оправдывала его право на существование...”(из статьи “Вас не понимают рабочие и крестьяне”), где часть выражения переходит из одного морфологического класса в другой (нашего-наша),что соответствует просторечному: “ в дом отдыхе “. Этот же прием был использован еще до Маяковского - в “Братьях Карамазовых” ;при включении в русский текст иностранных выражений:”...чувство сельского pater familias'а”(Герцен “Былое и думы”)

Следующим значительным явлением в творчестве Маяковского является словообразование и словотворчество ,когда к основе одного класса он добавляет различные аффиксы.Эти процессы могут протекать как внутри одного класса так и между разными классами слов.Сначала рассмотрим второй вариант : образование существительных от глаголов-”рыд” , “фырком” , “ор”-безприставочным (непродуктивным в современном языке, но часто употребимом в старинном народном языке) способом. То же видим у Пушкина в “Евгении Онегине “-”топ, хлоп ,шип”.Маяковский образует существительные от любых частей и частиц речи ,например ,от глагольных междометий “звяк”,”теньк”; от действия добавлением суффикса “ло”-”заткните<...>орло”; существительные ,обозначающие результат действия,-суффиксом “ево”:

Бродвей сдурел.

Бегня и гулево.

“Стальной изливаются леевой”-“леева”(сущ.ж.р. от “лить”).

Любопытен способ образования притяжательных прилагательных : к основе присоединяется непродуктивный суффикс-”слонячий”, лаечный,квартирошный ,трамвайский ,легкомыслой головенке”,

или :

Вот и вечер

в ночную жуть

ушел до окон

хмурый

декабрый (качественное прилагательное).

Также в поэзии Маяковского наблюдаются неклассифицированные ,но ,безусловно, любимые им новообразования:”серпастый молоткастый паспорт” , “штыкастый еж”.Или даже то чего в русском языке быть не может: “кафейные двери” , “поцелуйная сладость” , “мелочинным роем” , “слух ухатый”...

Притяжательные притяжательные прилагательные имеют особое положение,способствуют персонификации: “ущелья кремлевы “”не дослушал скрипкиной речи” “губы вещины” “бумажкин вид”.В современном языке от этих существительных можно образовать только относительные прилагательные,но никак не притяжательные.У Маяковского рядом стоят выражения “ущелья кремлевы” и “вышки кремлевские”, следовательно,употребление той или иной формы зависит от стилистической задачи- притяжательная форма употреблена для уничтожения разницы между лицом и вещью (“что характерно для современного языка” Потебня).С другой стороны Маяковский воскрешает древнерусскую традицию типа “сын Владимиров”, “зуб зверин”.Притяжательное прилагательное обусловливает употребление существительного в значении особи, чего и пытался достичь Маяковский.Поэтому в творчестве поэта встречается множество притяжательных прилагательных на “ий”,”ов”,”ин” ,определяющих не вещи,а людей и животных:”веселостью песьей”,”человечьего мяса”,”в лошажьи животы”,”в компании ангельей”,”тома шекспирьи”; и даже два суффикса притяжательности “на собачьевой площадке”. Замечателен факт образования притяжательных прилагательных от существительных и местоимений, когда-то произошедших от прилагательных:

Если ж он

старший усвоит

сменит мнение мненье старшино.

Под пером Маяковского начинают изменяться и неизменяемые иноязычные слова: “с настойчивостью Леонардо да-Винчевю”(хотя в данномслучае -тв.пад.,ед.ч.,ж.р.-формы на “-ин” и на “-чный” совпадают Винокур склонен считать ,что употреблена притяжательная форма(“-ин”).В разговорном языке чста замена притяжательной формы качественной( “соль бертолетовая” вместо “бертолетова “).

Небезынтересна работа Маяковского над сравнительной степенью прилагательных,особенно произошедших от существительных.Например:”романнее”, “чем дальше - тем ночнее”;а когда указано исходное существительное пример становится нагляднее:

Взлетел,

простерся орел самодержца

черней, чем раньше,

злей,

орлинее. Образуются у Маяковского прилагательные и от наречий: “ гимн еще почтее “.Или: “Ну ,а меня к тебе и подавней-я же люблю- тянет и клонит”.Интересно , что современная морфология не соотносят слова “давний” и “подавно”.

Ну и конечно,поэт не мог обойти своим вниманием глагол - образует его и от наречий, и от междометий, и от звукоподражаний:”расчересчурясь” , “размерсился” , “сердце изоханное”, “дундудеть”.Образование таких слов можно наблюдать в городской обиходной речи , хотя ей явно присуща форма на “-кать”(не “мерсить” ,а “мерсикать”).Интересен случай со словом “дундудеть”, где современное звукоподражание наслаивается на древнее.

Многочисленны и продуктивны случаи наращения приставки на обычную форму слова:”испешеходить” , “замашинив” , “вытелю”.Здесь возможны два варианта : либо от беприставочного глагола, либо ,наращивая приставку на неглагол получаем приставочный глагол.Винокур подмечает ,что и в общеупотребительном языке от есть случаи образования глаголов от имен наращением приставки “оформить” “укрупнить” , но этот способ не очень популярен в современном языке. У Маяковского этим способом производятся необычные образы:”обезночел”, “разбандитят”.

Подводя краткий итог, Винокур говорит об отсутствии семантической разницы для Маяковского от какой части речи образовывать глагол.Если образуется от имени ,то обозначает деятельный признак, и все равно, абстрактные , конкретные или какие-либо другие существительные берутся за основу:”развеерился” , “иззахолустничается” “головастить” , “сгитарьте” ,”зарождествели”. Винокур отмечает образование глаголов от имен собственных: фамилий-”чемберлениться” , “муссолинит” , “убиганятся губы”(от парфюмерной фирмы houbigant);от географических названий- “миссисипиться”. Автор статьи считает недостаточно разработанной тему анализа связи семантики и морфологии этих новообразований.По его мнению в некоторых случаях промежуточные звенья словообразования пропущены:”озноенный” , “раскитаенные фамилии”.

2

Слово внутри класса слов.

Как только у слова появляется род, слово вступает в морфологические отношения с другими словами. Категория рода определяется по двум признакам - семантическому и морфологическому.Винокур замечает, что Маяковский обычно сохраняет существительным род, присущий им в общеупотребительном языке,хотя иногда, меняя суффиксы, влияет на категорию рода.Например:”пироженью рвотной”.Но так как Маяковский - новатор в рамках (хотя бы сколько-нибудь) употребительного языка, а языку это явление не свойственно, такие нововведения редки в творчестве поэта.Однако можно найти такие примеры:иностранные слова типа рояль -“фильм - фильма”,”зал - зала - зало”; употребление явно подчинено рифме “муча перчатки замш”(далее идёт “замуж”); больший интерес с точки зрения Винокура представляет употребление таких вариантов с сатирической задачей (например, присвоение мужчине женского свойства):”взревел усатый нянь”(из поэмы “Хорошо” о Милюкове в иммитации сцены разговора Татьяны и няни из “Евгения Онегина”):

Её

утешает

усатая няня,

видавшая виды,

Пэ Эн Милюков.

Другая мотивация изменения категории рода дляМаяковского - иммитация детского языка:

Обезьян.

Смешнее нет.

Что сидеть, как статуя?1

Человеческий портрет,

даром,что хвостатая.

Варианты нововведений в категории числа в поэзии Маяковскиого намного богаче - зачастую поэт, заменяя единственное число множественным создаёт образы никак не ассоциирующиеся в обыденной жизни с множественностью.Если имя собственное употребляется во множественном числе этим выражается обобщённость, подчёркивается риторичность и,конечно, свидетельствует об эмоциональности.

Это труднее, чем взять

тысячу тысяч Бастилий 1

Если ударами ядр

Тысячи Реймсов разбить удалось бы...

... сдохнут Парижи,

Берлины,

Вены1

Здесь, по мнению Винокура, ярко просматривается связь с гиперболизмом (особенно раннего ) Маяковского: “армиями Ромео и Джульетт”, “Ллоид Джоржи ревели со своих постов”.

Любопытно употребление абстрактных понятий во множественном числе. Этим автор подаёт это понятие в виде конкретизированного образа,олицетворения, овеществления. Употреблением названия вещества во множественном числе Маяковский добивается опрелмечиваемости, так как перед читателем сразу встают сорта(обычное употребление мн.ч. с сущ. веществ).Также употребление множественного числа в этих случаях придаёт тексту экспрессию фамильярной речи.

Легло на город ргомадное горе

и сотни маленьких горь.

“Чтоб природами хилыми не сквернили скверы...”.А вот с веществами:”Есть ли наших золот небесней?”, или “товары, питья, еды...”. Категория числа в русском языке менее формальна, чем категория рода, хотя формально любое существительное может стоять во множественном числе. Это и использует Маяковский: “...в мягких мебелях”. ( Любопытно, что во времена Пушкина форма “мебелях” была вполне употребительной.)Категория числа даёт Маяковскому богатую пищу для словотворчества:

Тащусь меж канавищ

канав,

канавок.

Хлеба!

Хлебушка!

Хлебца!

А в стихотворении “Евпатория” поэт выстраивает целый ряд необычных форм от слова евпатория-”евпаторийскую - евпаторийцами - евпаторийки - евпаторьяки - евпаторьяне - евпаторёнки - евпаторьячьи - евпаторство”, и что интересно, к каждому из этих слов Маяковский находит рифму.Обилие подобных форм можно видеть и в других его стихах, например, в “Военно-морской любви”. Пристрастие к слову определяет частое употребление несвязанных морфем:

кто в глав,

кто в ком,

кто в полит,

кто в просвет,

расходился народ в учреждения.

Или: “на заседании А-БЕ-ВЕ-ДЕ-ЖЕ-ЗЕкома”.И ещё:”-идите и обрящете- иди и “рящь” её-”.Этот приём используется с разными стилистическими целями: для иммитации крика толпы, его истолкования; насмешки или сатиры; стилизации деской речи; и, по мнению Винокура, просто ради творчества (особенно в ранних футуристических работах)”как бы устраивая смотр словообразовательным средствам языка”.На этой почве филолог сравнивает Маяковского с Хлебниковым и,выявляя различия в принципах употребления нововведений, всё-таки признаёт, что Хлебников повлиял на оформление стиля молодого Маяковского.

Винокур также говорит о смещении обычных отношений слов с абстрактными и конкретными значениями.При этом слова отвлечённые превращаются в вещи или живые организмы.Морфологически это достигается присоединением суффиксов, характерных другому семантическому классу.Здесь возможно несколько вариантов:во-первых присоединение увеличительных суффиксов к отвлечённым существительным (“духотище”, ”красотищи”,”войнищи”).Здесь наблюдается иммитация явлений фамильярной речи типа “силища”, ”хвостище”.Это и обусловливает понятность и экспрессивность подобных конструкций.Во-вторых - присоединение уменьшительных суффиксов (задача и принцип те же):”плачики”,”нэпчик”,”любовишки”,”смертишек”.

К этому же типу относятся случаи приращения увеличительных суффиксов к существительным материалов:”лучище”,”водища”, “народина”...Есть и третий случай, когда увеличительные или уменьшительные суффиксы присоединяются к именам собственным:”Бродвеище”,”декабрик”,”поцелуишко”, ”потерийка”(любопытно,что здесь вычленяется новый суффикс “-ийк”,не существующий в языке).Все эти приёмы служат для материализации понятий.

Есть в произведениях Маяковского и работа обратная этой- создание обобщённых,отвлечённых, собирательных понятий от конкретных существительных:”бароньё”, “стоэтажие”,”рыхлотелье”,”мещанья”,”доисторичье”.

Любопытно образование нового типа слов,женского рода, заканчивающихся на мягкий согласный:”рабкорь”,”склянь”. Зачастую Маяковский берёт за основу действие или признак, вытесняет привычные суффиксы и получаются:”нищь и голь”, “лёгочь”,”ясь”,”ёжью кожи”,”в жадности и в алчи”.Автор стихов не ограничивается этим:”трелёр”(тот, кто издаёт трели),”читаки”,”красавка”,”калекша”,-все эти слова имеют значение действующего лица,ведь в рамках будничной речи ему тесно.Именно поэтому также создаются сложные слова.Винокур останавливается на четырёх классах таких новообразований:1)с суффиксом “-ье”:тупорылье,рыхлотелье, визголосие(интересно- не “визгоголосие”,как по правилам языка).2)слова,основанные на принципе теле- , радио- : “радиосплетни”,”звездомедведья”,”молодолес”(прилаг.).

3)сложением основ, или ,точнее говоря, сложением слов: “людогусь”,”пролетариатоводец”,”дрыгоножество”... 4)сложносокращённые слова (типа современного “хозрасчёт”): “млечпуть”,”самокритик-совдурак”.

Автор филологического труда также отмечает большое количество сложных прилагательных. Причиной этого он видит ритмические особенности стиха а также “тяготение к “грандиозным” образам” (что характерно для классицизма):”быстролётный”, “мордой многохамной”, “стодомым содомом”, “тысяче-миллионо-крыший волжских селений гроб”. Принцип образования этих неологизмов - книжный, необычность и новизна - семантические. Занятны конструкции, часть основы которых составляет определение: “крикогубый”, “быкомордая орава”, “кудроголовым волхвам”, причём отношения в этих прилагательных сходны с отношениями существительного и приложения в предложении.Маяковский имеет в виду “с губами - криком”,”мордой - быком” и т.д. Такое истолкование Винокуром этих конструкций является новым к ним подходом.

Также филолог отмечает, что поэт не избегал и обычного способа образования слов, например, “красноязыкий”,”звонконогие”, “лазоревосинесквозные”. Иногда сложные прилагательные создают комический эффект: “эскадры верблюдокорабледраконьи”.

Не обошёл своим вниманием Винокур и способа образования слов присоединением приставки “-раз”, которая усиливает признак. “Разужасная”,”разувлекательный”,”распробабкиной”, “время ... распроститучье” и даже от united - разЬюнайтед. А когда эта приставка присоединяется к превосходной степени прилагательного получается как бы превосходная степень в квадрате, что характерно не только для творчества Маяковского, но и для разговорной речи: “пресволочнейшая штуковина”,”распронаиглавнейший”. То же видим и с существительными: “рассоциализм”,”архиразиерархия”...

Довольно много у поэта новообразований в приставочных глаголах. Подробно Винокур не описывает этот приём (всвязи с освещённостью его в филологии),а останавливается на двух частных случаях: 1)”вторичное наращение приставок на глаголы, уже снабжённые ими”1. Языковед выделяет здесь два случая: принцип - “испозолочено” (как в древнерусском “изурезались”,”порастыкали”), где наращение возможно из-за потери первой приставкой свойств этой части слова:”изъиздеваюсь”. Маяковский тем самым воскрешает сложное слово, превратившееся в современном языке в простое.

2)отсечение дополнительных морфем (приставок и суффиксов) от глагола. Этим поэт обновляет восприятие слова: “ложите”, ”взвидишь”,”Ну и сон приснит вам полночь-негодяйка”. Винокур отмечает, что анализ его, разумеется, не полный, но “общие тенденции намечены в некоторых существенных отношениях”.

3.

Слово во фразе

Якобсон говорит, что поэзия Маяковского - это поэзия выделенных слов по преимуществу.Винокур в своей работе пишет о том, что с точки зрения версификационного анализа позиция Якобсона верна, но нужны синтаксические обоснования.Их он приводит в главе “Слово во фразе”.

Дело в том, что стиль Маяковского - это разобщённые отрывки, связанные семантически, а не синтаксически.Поэтому при устранении синтаксической зависимости речь превращается из связанного потока в обрывки, которые превращаются в строй независимых синтаксических единиц, дополняющих друг друга своими семантическими значениями без опоры на форму слов. В то время как в языке приняты конструкции “уехал вчера”,”очень умён”, у Маяковского чаще встречается не “примыкание”, а “обособление”2. Для поэта нет разграничений между “вы, с вашей добротой...” и “вы с вашей супругой...” т.е. обособление доходит до крайних пределов( слова, семантически составляющие одно целое, синтаксически разобщены и превратились в несколько синтаксических целых.

Для того, чтобы понять детали нужен более тщательный рвзбор.

Здесь Винокур выделяет несколько случаев: употребление изолированных именительных падежей (чаще поэт употребляет их несколько подряд, с опредедениями и без них, но обязательно без глаголов). Функции таких конструкций различны: а)картинное изображение места и обстановки действия, обрисовка аксессуаров сюжета:

Ночь.

Надеваете лучшее платье.

Или: Бульвар

Машина.

Сунь пятак,-

что-то повертится,

пошипит гадко.

Или такой яркий пример из стихотворения “Про это”:

Лубянский презд.

Водопьяный

вид

вот.

вот

фон.

В постели она.

Она лежит.

Он.

На столе телефон.

б)достижение “кинематографического эффекта”:

Мотоцикл.

Толпа.

Сыщик.

Свисток.

в)именительный падеж как исходный пункт для рассуждения.

г)употребление для лаконизма (например в автобиографии “Я сам”): “Беллетристики не признавал совершенно. Философия. Гегель. Естествознание. Но главным образом марксизм.”

Как мы видим функции разные, но смысл один - разобщённость именительных падежей, которые превращаются в независимые синтаксические целые, связанные семантически. Это явление выделяется и в общеупотребительной речи, что отмечают Шахматов и Пешковский.Но они склонны толковать разобщённые именитльные падежи как сказуемые, а, следовательно,как педложения. Винокур считает иначе: в синтаксических целых (которыми являются разобщённые именитльные падежи) нет наклонения и времени, поэтоу они не предложения. Хотя филолог отмечает аналогичную с предложениями функцию этих конструкций, но только с оговоркой, что это достигается различными средствами.

Другие именительные тоже не сказуемые.

Отличие от существительных синтаксических единств состоит в том, что они разобщены с текстом, что придаёт новую художественную ценность слову. Например, числительные обычно не употребляются без существительных, но:

Четыре.

Тяжёлые,как удар.

“Кесарево Кесарю - Богу богово”.Где именительный отделён от других определений. Наиболее ярко разобщение видно на примере конструкции “именительное ФРАЗА глагол”(Винокур склонен считать, что такая конструкция предложением не является).

Морган.

Жена.

В корсетах.

Не двинется.

Или: Москва.

Вокзал.

Народу сонм.

Набит, что в бочке сельди.

Изолированные именительные аналогичны по функции в тексте - т.к. любые синтаксические связи с текстом отсутствуют, то они несут лишь смысловую нагрузку, которая и позволяет относить их к тексту.

Май стоял.

Позапрошлое лето.

Вещи.

Всем по пять кило.

Лингвист говорит нам о сходных конструкциях, которые также встречаются в стихах Маяковского. Если бы у данного слова не было тире, его можно было бы принять за прямое дополнение. Кто-то предлагал - сквозь Землю

до Вашингтона кабель. Здесь нет вопроса в винительном или именительном падеже кабель, да это и не важно т.к. конструкция синтаксического смысла не имеет.

Или например: Обалдело дивились:

выкрутас монограмма,

дивились сиявшему серебром

полированным...

Монограмма синтаксически равна сиявшему !!!

Атак же: Картина третья.

Бытовая.

Развёртывается у трамвая.- ТРИ отдельные синтаксические целые, которые в обычном языке были бы подлежащим, дополнением и сказуемым ОДНОГО предложения.

Разобщённые именительные - частный случай “преодоления синтаксиса”(поэтому и короткая строка в творчестве поэта и разброс слов, обычно связанных).

Скушно Пушкину.

Чугунному ропщется.

Были времена - прошли былинные. - здесь одно существительное употреблено в двух местах - сначала без определения, а затем определением.Поэтому повышается вес прилагательного, появляется возможность его субстантивизации.Вот и ещё пример своеобразия языка Маяковского.

Другое словесное разобщение достигается вытеснением зависимой формы независимой.

Пелагея,

что такое?

где ещё кусок

жаркое?

Вместо двупланоаой конструкции “кусок жаркого”, этим и обусловлено такое разделение на строки.

А вот ещё способ освобождения слова от синтаксических связей: слово, принудительно требующее дополнения, употребляется без него. “Я не могу на улицах!”.

Независимое употребление разных звеньев предложения приводит к отсутствию глагола там, где по норме он нужен.Но т.к. основанием высказывания ,как правило, является независимый член речи, нет надобности в глаголе.Здесь нет предикации, а есть нерасчленённый способ выражения, которым обладает каждое слово.

“Доглагольное” синтаксическое построение делится на несколькослучаев. 1)восклицания:

Нагнали каких-то.

Блестящие!

В касках!

Нельзя сапожища!

Скажите пожарным...

2)Условные конструкции после если

Если б рот один, без глаз, без затылка -

сразу могла б поместиться в рот

целая фаршированная тыква.

3) Целевые конструкциипосле чтобы:

Глупые речь заводят:

чтоб дед пришёл,

чтоб игрушек ворох.

Одно обдумывает

мозг лобастого,

чтобы вернее,

короче,

сжатее.

4) Иллюзия недоговорённости:

И когда говорят мне , что труд, и ещё, и ещё,

будто хрен натирают на заржавленной тёрке... (первоначально - “говорят про труд”).

Дальнейшим следствием этого принципа является отсутствие союзов: Замечали вы -

качается

в каменных аллеях

полосатое лицо повешенной скуки...

Иззахолустничается.

Станет - Чита.

Иногда у Маяковского независимость получает грамматическое выражение:

Глаза у судьи - пара жестянок

мерцает в помойной яме...

Сказуемое тяготеет к сравнению (что можно наблюдать в древнерусской литературе: “...а князь их - фота на голове...”): красная

- клюквы воз - щека.

Любопытно, что между членами нет отношений подчинения, есть присоединение независимых членов.Синтаксическая самостоятельность уравнивает все слова и уничтожает иерархию: Маленькая,

но семья.

Хорошо

и целоваться,

и вино.

Тот же смысл и при преобразовании других, менее свободных категорий: “Мы знаем, кого мети!” , “Поэзия - это сиди и над розой ной...”

Зачастую видим изменение ранга слова, например, превращение предлога в наречие (занимательно, что в древности эти предлоги скорее всего и были наречиями):

И за,

и над,

и под,

и пред

домов дредноуты...

Иногда поэт производит инверсию и без перемены функции, например: Возрадуйтесь,

найден выход

из

положенья этого...

Нередко он опускает предлоги, тем самым замедляя онаречивание существительного с предлогом:“По Красному морю плывут каторжане, трудом выгребая галеру”. Или: “Склонилась руке...”,где обозначение предмета, к которому обращено действие опять же подвержено древнерусской традиции (“...избивая гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине.”).

Винокур отмечает, что Маяковский не любит подчинения, а предпочитает свободные присоединительные конструкции : Оскольких

можно

упразднить,

заменя

добросовестным “телевоксом”.

Испустит чих -

держусь на месте еле я...

Таким образом, особенностью языка Маяковского является ослабление синтаксической связи за счёт семантической; слово может быть синтаксическим целым без иерархических отношений с другими словами. Также в языке литературы этого неординарного поэта нет различия между словом и предложением (что, как отмечает Винокур, было присуще прародителю всего земного языка т.е. существовала одна единица общения - предложение-слово-звук-крик ). О чём это говорит? Нет, совсем не об архаизации или стилизации - Маяковского трудно представить человеком, берущим что-либо из прошлого, он жил самым современным; это говорит о сохранении некоторых черт праязыка,которые интуитивно оживил и пустил в литературу Маяковский.

4

Слово в выражении.

Фразеология Маяковского представляет соединение слов как носителей материальных значений.Выражение для него - фразеологический аналог синтаксического целого(т.е. предложения).

“Фразеологическими сращениями называются такие лексическо неделимые обороты, обобщённо-целостное значение которых не определяется значением составляющих его компонентов.”3 У Маяковского наблюдаем борьбу с омертвением отдельного слова в фразеологическом сращении. Слова восстанавливают свои отдельные значения, т.е. происходит процесс, аналогичный тому, что прослеживался в синтаксисе. Поэт создаёт такие условия, что слово во фразеологизме должно ожить, чтобы фраза была понятна.

1) употребление слова в его буквальном и примитивном значении, что зачастую слышим в разговоре детей .(После того,как одна дама сказала, что в каком-то деле она собаку съела, мальчик перед её появлением стал прятать своего щенка.) Совершенно так же Маяковский пишет:

Она(буржуазия)-

из мухи делает слона

и после

прдаёт слоновую кость.

Налицо разложение идеоматики: Если зуб на кого -

отпилим зуб...

Кто из вас,

из сёл,

из кожи вон,

из штолен

не шагнёт вперёд?!

Буквальность из кожи вон подчёркивается параллельными конструкциями: из сёл, из штолен...

И, конечно, разложение более слабых конструкций:

“Как трактир мне страшен ваш страшный суд”,

“Розданные Луначарским венки лавровые сложим в общий товарищеский суп.”

Или: Сегодня с денщиком:

ору ему

- Эй,

наваксь

штиблетину,

чтоб видеть рыло в ней!-

и конешно -

к матушке,

а он меня

к моей,

к матушке,

к свет

к Елизавете Кирилловне!

Такое употребление обусловливает двойное восприятие - и целого, и частей.С таким подходом поэт получает возможность подбирать слова в выражения не боясь омонимии с фразеологизмами. “Сплошной ливень вспенил белый океан, сшил белыми нитками небо и воду.” В данном случае наличие фразеологического сращения “шито белыми нитками” просто игнорируется.

Это я

попал пальцем в небо,

доказал:

он - вор!

Приципы Маяковского дают богатый материал для каламбуров:На земле

огней - до неба...

В синем небе

звёзд -

до чорта.

Метафора - это подмена одного значения слова другим4; в общеупотребительном языке есть разграничение сочетаемости слов вообще и метафор в частности. Поэтому мы говорим: “духовные искания” но “поиски работы”.

А у Маяковского : Я

ногой, распухшей от исканий

обошёл...

Тут оживает первоначальное значение (которое не зависело от контекста).

в сердце таком

слова ничего не тронут :

трогают их революций штыком.

Это четверостишье напоминает полемику о слове трогать в эпоху Карамзина.

Дорога до Ялты

будто роман:

всё время

надо крутить. (от просторечного “крутить любовь”).

Зачастую каламбур рождается при использовании чистого омонима: Чтобы суше пяткам -

пол

стелется,

извиняюсь за выражение,

прбковым матом.

Ещё одно нововведение - подмена части фразеологизма:

В этой теме,

и личной,

и мелкой,

перепетой не раз

и не пять...

Или: Если кто кого ругает

особенно по общеизвестной матери...

Та же природа в “Окнах роста” - пословицы: “нашла коза на камень”,”Колчак - не воробей, вылетит, не поймаешь”...”Это написано 50 лет тому вперёд” , ”Мы аж на тракторах пахали”(от мы пахали), “Облако в штанах” (по аналогии с “философ в юбке”).

Все эти нововведения не просто для эксперимента, цель поэта - максимально полно использовать экспрессивность языка вообще и разговорного языка в частности.Только такое слово могло всколыхнуть массы, сагитировать, убедить.

Как пишет сам Винокур, это не полный анализ творчества Маяковского, но он является полным,довольно интересным, освещающим те стороны творчества поэта, о которых не было сказано ранее.Филолог высказывает мысли, теперь ставшие основополагающими в исследовании языка Маяковского.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Г.О. Винокур “О языке художественной литературы” (глава “Анализ”)

1 Тренин

2 в филологии эти термины употребляются применительно к другим конструкциям; Пешковский

3 М.И.Фомина

4 Г.О. Винокур

Слово	Предложение	№ п/п	Источник
ИЗЛАСКАТЬ	...кто же изласкает золотые руки, вывеской заломленные у витрин Аванцо?..		Несколько слов о моей маме, Т.I, 58
ОРАНЕННЫЙ	Ты! Нас - двое, ораненных, загнанных ланями...		От усталости, 59
ЗАНЕВОЛИТЬ	Квакая, скачет по полю канава, зелёная сыщица, нас заневолить верёвками грязных дорог.		От усталости, 59
ОЗНОЕННЫЙ	...и вот я - озноенный июльский тротуар, а женщина поцелуи бросает - окурки!		Любовь, 60
АДИЩЕ	Адище города окна разбили на крохотные, сосущие светами адки.		Адище города, 60
АДОК	Адище города окна разбили на крохотные, сосущие светами адки.		Адище города, 60
ИЗЛЮБИТЬСЯ	И тогда уже - скомкав фонарей одеяла - ночь излюбилась, похабна и пьяна...		Адище города, 60
ПОЭТИН	Все вы на бабочку поэтиного сердца взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.		Нате!, 61
ОБАБИВШИСЬ	Пусть земля кричит, в покое обабившись...		Кофта фата, 62
ВЫЛЯЗГИВАТЬ	...и только где-то глупая тарелка вылязгивала...		Скрипка и немножко нервно, 66
БЕСПТИЧЬЕ	А в Перу бесптичье, безлюдье...		Гимн судье, 71
ОТКУСАННЫЙ	Не человек, а двуногое бессилие, с головой, откусанной начисто трактатом “О бородавках в Бразилии“.		Гимн учёному, 71
МИНОНОСИЦА	По морям, играя, носится с миноносцем миноносица.		Военно-морская любовь, 72
МИНОНОСОЧКА	Льнёт, как будто к мёду осочка, к миноносцу миноносочка.		Военно-морская любовь, 72
МИНОНОСИЙ	И конца б не довелось ему, благодушью миноносьему.		Военно-морская любовь, 72
МЕДНОГОЛОСИНА	Как взревёт медноголосина: “Р-р-р-астакая миноносина!“		Военно-морская любовь, 73
МИНОНОСИНА	Как взревёт медноголосина: “Р-р-р-астакая миноносина!“		Военно-морская любовь, 73
БЛЮДИЩЕ	Выдумавшие каши, бифштексы, бульоны и тысячи блюдищ всяческой пищи.		Гимн обеду, 74
ИГРОЧЕСКИЙ	Игроческие очи из ночи блестели, как два рубля...		Тёплое слово кое-каким порокам, 76
СКАЧ	Этого-то, всяких клыков почище, я и не заметил в бешеном скаче...		Вот так я сделался собакой, 77
РАЗВЕЕРИТЬСЯ	...у меня из-под поджака развеерился хвостище...		Вот так я сделался собакой, 77
ВЫТЕЛИТЬ	Думает чиновник: “Эх, удалось бы! Этак на двести птичку вытелю“.		Внимательное отношение к взяточникам, 80
ОМИЛЛИОНЕННЫЙ	...крик: “Хоронят умерший смех!“ - из тысячегрудого меха гремел омиллионенный множеством эх...		Чудовищные похороны, 82
ЭХА	...крик: “Хоронят умерший смех!“ - из тысячегрудого меха гремел омиллионенный множеством эх...		Чудовищные похороны, 82
ПЛАЧИКИ	Но ещё, ещ1 откуда-то плачики - это целые полчища улыбочек и улыбок ломали в горе хрупкие пальчики.		Чудовищные похороны, 82
ВЫХМУРЕННЫЙ	Размокло лицо, стало - кашица, смятая морщинками на выхмуренном лбу...		Чудовищные похороны, 82
ВЫНЕЖИТЬ	В неведомых полюсах вынежим отдых.		Эй!, 83
СШАТАТЬСЯ	Белый, сшатался с пятого этажа.		Ко всему, 84
ВЫРЫТЬСЯ	Убьёте, похороните - выроюсь!		Ко всему, 86
ОБЕЗУМИТЬСЯ	Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась.		Лиличка!, 88
ВЫРЕВЕТЬ	Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб.		Лиличка!, 88
ОПОЖАРЕННЫЙ	Захочет покоя уставший слон - царственный ляжет в опожаренном песке.		Лиличка!, 88
СЖУЛИТЬ	С нищих - что с них сжулить?		Дешёвая распродажа, 91
ЛЮБОВИЩА	Пройду, любовищу мою волоча.		Себе, любимому..., 94
ИЗЖАЖДАННЕЙ	Хлеба нужней, воды изжажданней, вот она...		Революция, 97
ВЫРЫЧАТЬ	Пусть флоты ярость сиренами вырычут!		Революция, 98
ВЫГОРБИТЬ	Их ли из окон выломим, или на нарах ждать, чтоб снова Россию могилами выгорбил монарх?!		Революция, 98
ШЕИЩА	Шеищи глав рубите наотмашь!		Революция, 99
КАПЛИЩА	Подошёл и вижу - за каплищей каплища по морде катиться...		Хорошее отношение к лошадям, 104
ПЛОШЕ	Лошадь, слушайте - чего вы думаете, что вы их плоше?		Хорошее отношение к лошадям, 105
ТЫСЯЧЕЛИСТЫЙ	Книгой времени тысячелистой революции дни не воспеты.		Приказ по армии искусства, 107
ГЕНИАЛЬНИЧАНЬЕ	Мы не вопль гениальничанья - “всё дозволено“...		Той стороне, 110
ЛОЖИЦА	Хлебайте сладкое с чайной ложицы!		Той стороне, 111
ОБКРАСИТЬСЯ	...тащите красок вёдра. Заново обкрасимся.		Мы идём, 117
ПАНОВЬЁ	...бить на фронте пановьё мчат красноармейцы.		История про бублики..., 123
СОДРУЖЬЕ	Красная Армия - Красный ёж - железная сила содружья.		Красный ёж, 124
ЖИВОТИЩЕ	Один - животище на животище.		Владимир Ильич!, 126
ТРАВИШКА	И как крышка блестит наклонились смотреть муравьишки всяческие и травишка.		Портсигар..., 131
ГАЛИФИЩА	Эх, и заведу я себе тихоокеанские галифища...		О дряни, 134
КАНАРЕИЦА	А из-под потолочка верещала оголтелая канареица.		О дряни, 134
КАНАВИЩА	Балансируя - четырёхлетний навык! - тащусь меж канавищ...		Стихотворение о Мясницкой..., 136
ФУТУРИСТИКИ	Это вам - прикрывшиеся листиками мистики, лбы морщинками изрыв - футуристики, имажинистики, акмеистики...		Приказ №2..., 137
ИМАЖИНИСТИКИ	Это вам - прикрывшиеся листиками мистики, лбы морщинками изрыв - футуристики, имажинистики, акмеистики...		Приказ №2..., 137
АКМЕИСТИКИ	Это вам - прикрывшиеся листиками мистики, лбы морщинками изрыв - футуристики, имажинистики, акмеистики...		Приказ №2..., 137
МЕЛЕХЛЮНДИЯ	...плюньте и на рифмы, и на арии, ...и на прочие мелехлюндии из арсеналов искусств.		Приказ №2..., 138
ЛЮДОЕДЧЕСТВО	Чья в людоедчестве очередь?!		Сволочи!, 141
МЯЧИЩЕ	...пусть по Америке - по Северной, по Южной -- гонят брюх ваших мячище футбольный!		Сволочи!, 143
ТОЛСТОТА	Именем всех упокоенных тут - проклятие отныне, проклятие вовек от Волги отвернувшим морд толстоту.		Сволочи!, 144
ЯЗЫЧИШКИ	Болтают язычишки газетных строк...		Моя речь на Генуэзской конференции, 146
НАРКОМВНЕШТОРЖИЙ	Не наркомвнешторжьим я расчётам внял.		Германия, 148
КОМПЛИМЕНТЩИНА	...никогда язык мой не трепала комплиментщины официальной болтовня.		Германия, 148
ВОЙНИЩА	Я от первых дней войнищу эту проклял...		Германия, 148
РОМАННЕЕ	...и моя любовь к тебе расцветает романнее и романнее.		Германия, 148
РАСПЕСНИТЬ	Нищая Германия, позволь мне, как немцу, как собственному сыну, за тебя твою распеснить боль.		Германия, 149
НЕМИТЬСЯ	Наш голос судорогой немится...		Рабочая песня, 150
ИЗВЕСЕЛИТЬ	Мы ещё извеселим берлинские улицы.		Рабочая песня, 150
ОГЛАЗЕТЬ	Товарищи газетчики, СССР оглазейте...		О “Фиасках“..., 150
ОБШАРКАННЫЙ	Обшаркан мильоном ног.		Париж, 152
ИСШЕЛЕСТЕННЫЙ	Исшелестен тыщей шин.		Париж, 152
ФАНТАСТИТЬ	Вокруг меня - авто фантастят танец...		Париж, 152
ФОНТАНИТЬСЯ	...вокруг меня - из зверорыбьих морд - ещё с Людовиков свистит вода, фонтанясь.		Париж, 153
ЗВЕРОРЫБИЙ	...вокруг меня - из зверорыбьих морд - ещё с Людовиков свистит вода, фонтанясь.		Париж, 153
РАЗАГИТИРОВАТЬ	- Я разагитировал вещи и здания.		Париж, 153
ОБДРЯБНУТЬ	Пройдёт пятнадцать лет иль двадцать, обдрябнет сталь...		Париж, 155
СКЛАДБИЩИТЬСЯ	Париж бульварных ротозеев, кончается один, в сплошной складбищась Лувр...		Париж, 155
ИСТЕМНИТЬ	Тенью истемня весенний день, выклеен правительственный бюллетень.		Мы не верим!, 156
НАРОДИЩЕ	Народищу - уйма.		Тресты, 158
СКРУГЛИТЬ	Сегодня гнев скругли в огромный бомбы мяч.		Воровский, 164
РАЗМОЛНИТЬ	Сегодня голоса размолний штычьим блеском.		Воровский, 164
ШТЫЧИЙ	Сегодня голоса размолний штычьим блеском.		Воровский, 164
ВЫЗМЕИТЬ	Мильонную толпу у стен кремлёвских вызмей.		Воровский, 164
РАСКИСЕЛИТЬСЯ	... то в море закат киселём раскиселится.		Нордерней, 166
ГРОМОВИЙ	Хоть бы, что ли, громовий раскат.		Нордерней, 166
ШАГАНЬЕ	Шаганья знакомая разноголосица.		Нордерней, 167
МУССОЛИНИТЬСЯ	...фашистский на барыньке знак муссолинится.		Нордерней, 167
ЗАКАТИЩЕ	...глядят, как в море закатище вклинится.		Нордерней, 168
РЁВОЛИЦЫЙ	Чьё сердце октябрьскими бурями вымыто, ... тому ничего, ... не надо - кроме тебя, Революция!		Нордерней, 168
ВЫМЧАТЬ	Ширь вовсю - не вымчать и перу!		Киев, 168
РАССИЯТЬСЯ	Так когда-то, рассиявшись в выморозки, Киевскую Русь оглядывал Перун.		Киев, 168
ЗАРУСОФИЛЬСТВОВАТЬ	Даже чуть зарусофильствовал от этой шири!		Киев, 170
ГЕНЬИН	...жизнь - мастерская геньина.		Комсомольская, 177
ЛЕГКОМЫСЛЫЙ	Я никогда не знал, что столько тысяч тонн в моей позорно легкомыслой головёнке.

Подобные документы

• Окказионализмы в литературе (на примере поэта Серебряного века В. Хлебникова) и в современных СМИ

  Понятие окказионализма, его признаки и классификация. "Серебряный век" – век нового слова. В. Хлебников как создатель нового языка, особенности словотворчества в его поэзии. Причины создания индивидуально-авторских образований, окказионализмы в СМИ.
  
  курсовая работа [52,0 K], добавлен 22.02.2011
  

• Окказиональная лексика в творчестве Велимира Хлебникова

  Классификация способов русского словообразования по В. Виноградову. Способы образования слов: суффиксация, префиксация, постфиксация. Основные тенденции окказионального словообразования Е. Земской. Анализ сложно-суффиксального способа словообразования.
  
  курсовая работа [53,2 K], добавлен 01.06.2012
  

• Окказиональная лексика в произведениях В. Хлебникова

  Языковые эксперименты в области словообразования. Принципы создания индивидуально-авторских новообразований: потенциализмов и окказионализмов. Исследование структурно-семантических особенностей новообразований В. Хлебникова на материале его стихов.
  
  курсовая работа [67,2 K], добавлен 17.06.2009
  

• Проблема перевода окказионализмов В.В. Маяковского

  Словотворчество Маяковского. Окказионализмы Маяковского и проблема их перевода на английский язык на примере поэмы "Облако в штанах". Теория неологии и окказионального слова. Коренное различие стихотворных традиций в России и в англоязычных культурах.
  
  контрольная работа [34,6 K], добавлен 27.06.2013
  

• Словотворчество Блока в поэме "Двенадцать"

  Рассмотрение видов, типов словообразования и флективного строя русского языка. Проведение лексико-морфологической и семантической характеристики, словообразовательного анализа поэзии А.А. Блока. Изучение обращения как основы поэтического языка поэта.
  
  курсовая работа [86,6 K], добавлен 26.03.2010
  

• Особенности речи у детей дошкольного и младшего школьного возраста

  Выявление отличительных особенностей детской речи на различных уровнях языка. Исследование детского словотворчества на фонетическом и морфолого-синтаксическом уровнях языка как феномена. Лингвистическая традиция анализа речи детей разных возрастных групп.
  
  дипломная работа [79,8 K], добавлен 13.05.2015
  

• Формы существования национального русского языка: русский литературный язык, просторечия, диалекты, жаргонизмы

  Развитие русского литературного языка. Разновидности и ответвления национального языка. Функция литературного языка. Народно-разговорная речь. Устная и письменная форма. Территориальные и социальные диалекты. Жаргон и сленг.
  
  доклад [9,1 K], добавлен 21.11.2006
  

• Русский язык и культура речи

  Происхождение русского языка. Характеристика понятия "культура речи". Функциональные стили литературного языка. Нормативный аспект культуры речи. Организация вербального взаимодействия. Основные единицы речевого общения. Понятие об ораторском искусстве.
  
  учебное пособие [59,2 K], добавлен 27.07.2009
  

• Русский язык и культура речи

  Создание русского литературного языка. Виды литературного нормированного языка (функциональных стилей): научный, публицистический, официально-деловой, художественный и разговорный. Нелитературные типы речи: просторечие, жаргон, сленг, нецензурные слова.
  
  презентация [247,6 K], добавлен 16.09.2013
  

• Александр Сергеевич Пушкин - основоположник современного русского литературного языка

  Процесс образования национального литературного языка. Роль А.С. Пушкина в становлении русского литературного языка, влияние поэзии на его развитие. Возникновение "нового слога", неисчерпаемое богатство идиом и русизмов в произведениях А.С. Пушкина.
  
  презентация [608,2 K], добавлен 26.09.2014
  

• главная
• рубрики
• по алфавиту
• вернуться в начало страницы
• вернуться к началу текста
• вернуться к подобным работам