Становление института прекращения уголовного преследования в отечественном законодательстве (до 1917 г.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Становление института прекращения уголовного преследования в отечественном законодательстве (до 1917 г.)

Исследование проблем прекращения уголовного преследования в современном уголовном процессе представляется невозможным без изучения исторических форм зарождения и становления данного правового института, определения его места среди других институтов и уголовно-процессуальных понятий, возникших и формировавшихся на протяжении нескольких столетий. Анализ и обобщение исторического опыта законотворческой практики позволяют выявить терминологические несоответствия содержания и формы некоторых уголовно-процессуальных понятий, которые составляют основу сложившегося в современном процессе института прекращения уголовного преследования, а также наиболее эффективно определить направления совершенствования рассматриваемого нами института, отмечая положительный опыт исторически значимых памятников права.

Рассмотрением проблем прекращения уголовного преследования в разные исторические этапы занимались такие ученые, как И.Г.Щегловитов, В.К.Случевский, А.А.Квачевский, И.Я.Фойницкий, М.С.Строгович, С.И.Викторовский, Е.Г.Васильева, О.А.Картохина, О.В.Волынская, Н.Ю.Букша, Л.В.Головко, Э.С.Сандрукян и др. Однако в научных работах указанных авторов эволюция исследуемого института прекращения уголовного преследования рассматривается в контексте иных уголовно-процессуальных категорий, либо в конкретный исторический период, либо анализируется законодательство, действовавшее только на территории Российского государства. Самостоятельный правовой анализ отечественного законодательства на предмет проблематики данной статьи до настоящего времени не проводился.

Проводя ретроспективный анализ законодательства о прекращении уголовного преследования, следует отметить неоценимость Статутов Великого княжества Литовского (далее - ВКЛ) 1529, 1566, 1588 годов, действовавших на территории феодальной Беларуси в период ее вхождения в состав ВКЛ, в которых впервые проведена систематизация и кодификация норм обычного права, нормативных актов государственных органов на территории нашего государства.

Несмотря на то, что в период действия Статутов на территории Беларуси еще не было разделения права на материальное и процессуальное, нормы процесса явно прослеживаются в ходе изучения данных памятников права, что позволяет нам выделить элементы зарождения рассматриваемого нами института.

Судопроизводство в суде начиналось по заявлению заинтересованного лица или его близких родственников. Весь процесс имел исковой характер. Обвинитель (истец) обязан был сам собирать и представлять в суд доказательства, поддерживать обвинение в суде. В артикуле 12 раздела 6 «О судьях» Статута 1529 г. говорится о том, что в случае, если предъявленное им обвинение в суде не было доказано, он проигрывал дело [1, с. 171]. Смысл данной нормы дополняется содержанием артикулов 2, 4 раздела 1 «О персоне нашей государевой», в которых идет речь о том, что в случае недостаточности доказательств обвиняемый освобождается от ответственности, а сам обвинитель может быть так наказан судом, как должен был суд наказать того, кто обвинялся. Также в артикуле 4 указанного раздела законодатель делает акцент на том, что «если бы кто по глупости или будучи сумасшедшим такое совершил, то мы, государь, за такое дело браться не будем» [2, с. 351]. Аналогом основания для прекращения преследования в современном его понимании в Статуте 1529 г. в артикуле 15 раздела 6 «О судьях» выступает ранее проигранное дело по тому же основанию. За необоснованность повторного привлечения предусматривается обязанность обвинителя «заплатить три рубля судье и три рубля тому, кого привлек через суд к ответу» [1, с. 172]. В период действия Статутов уже имелись элементы розыскного процесса, когда решение о возбуждении дела принимал суд на основании заявления либо по собственной инициативе, после чего при проведении первого этапа розыска устанавливались факт преступления, его обстоятельства, предполагаемый виновник, которого сажали в тюрьму. На втором этапе розыска следовало получить от подозреваемого признание. Если оно не могло быть получено добровольно, он подвергался пыткам (всего троекратно). Если же доказательства были неубедительны, а подозреваемый под пытками не признавался, то его отпускали на свободу [3, с. 261-262]. Однако за необоснованность подозрения истец должен был компенсировать привлеченному «за каждую пытку полтину грошей» [1, с. 213], о чем говорится в артикуле 14 раздела 13 «О воровстве» Статута 1529 г. Согласно артикулу 20 того же раздела освобождается от преследования лицо, убившее на месте преступления вора, проникшего в дом, в случае, если тот не давал себя поймать и защищался [1, с. 215]. Данная норма, как нам видится, сходна с современным понятием необходимой обороны. При рассмотрении дела в суде в случае недостаточности доказательств и необходимости применения пытки подозреваемый имел право откупиться от нее, заплатив ущерб истцу, что, однако, не означало признание его виновным и освобождало от дальнейшего преследования. При этом согласно артикулу 22 раздела 13 «О воровстве» у откупившегося имелась возможность самому найти истинного виновника преступления и взыскать с него уплаченное [1, с. 215]. Развивая далее институт прекращения уголовного преследования, артикул 62 раздела 4 «О судьях и судах» Статута 1566 г. указывает на возможность заключить мировое соглашение по делу. При этом, если имеется несколько соучастников, а мировое соглашение истцы заключают не со всеми, то это не препятствует дальнейшему рассмотрению дела. Мы видим, что данное положение схоже с современным прекращением преследования, когда основания для прекращения относятся не ко всем обвиняемым [4, с. 291]. Прогрессивным положением Статута 1566 г. для развития рассматриваемого нами института является зарождение теории, основанной на свободной оценке доказательств, логических методах, несмотря на присутствие формальной оценки доказательств, характерной для феодального права Беларуси. Так, артикул 2 раздела 14 «О кражах, совершенных людьми разного положения» обязывал суд в сомнительных случаях и при недостаточности доказательств при задержании лица по горячим следам или с краденым имуществом склоняться к освобождению обвиняемого [4, с. 312], что несомненно является аналогом современного понимания основания прекращения уголовного преследования в отношении подозреваемого, обвиняемого при недоказанности его участия в совершении преступления. Впервые в Статуте 1566 г. в артикуле 8 раздела 14 упоминается о прекращении преследования в отношении несовершеннолетнего, не достигшего возраста 14 лет, если последнего задержали с поличным при совершении преступления. Однако родители несовершеннолетнего обязывались к возмещению причиненного вреда. Только в случае рецидива суд имел право наказать несовершеннолетнего преступника [4, с. 312-313]. Если в предыдущих Статутах не имелось указаний о формах прекращения преследования, то артикул 25 раздела 4 «О судьях и судах» Статута 1588 г. регламентирует в случае заключения мировой сделки или примирения оформление данного решения мировым листом, заявленным на «вряде» по делам о земле и смертной казни. В случае, когда речь о земле или смертной казни не идет, оформление происходит мировым листом за собственноручными подписями и печатями, заверенными двумя посторонними лицами [2, с. 382]. Артикул 30 раздела 11 «О насилиях, побоях и головщинах шляхетских» регламентирует порядок прекращения преследования в случае, если в ходе проведенного следствия установлено отсутствие преступных действий, т. е. имела место обычная ссора. В этом случае обвиняемый в суде может самолично очиститься присягой, «а после принесения им присяги от всего того обвинения свободен будет, а чести и достоинству его это вредить не должно и из книг это обвинение, записанное жалующейся стороной, вычеркнуто и уничтожено будет» [2, с. 433]. Статья 11 раздела 14 Статута 1588 г. повышает возраст привлечения к ответственности до 16 лет по сравнению с предыдущим Статутом 1566 г. Обобщая результаты проведенного анализа средневекового права Беларуси, можно сказать, что в первых систематизированных источниках права на рубеже ХVI-XVII веков прослеживается зарождение института прекращения уголовного преследования. Несмотря на то, что на рассмотренном историческом этапе данный институт процессуального права неотделим от норм материального права и смежного института освобождения от уголовной ответственности, мы можем выделить следующие признаки, характеризующие прекращение уголовного преследования: отказ судебного органа от дальнейшего проведения судебного разбирательства в случае появления обстоятельств, препятствующих привлечению к ответственности, которыми могут быть недостижение возраста привлечения к ответственности, наличие у виновного психического заболевания, также в случае недоказанности вины, необходимой обороны, отсутствия в деянии состава преступления, примирения, отказа потерпевшего от дальнейшего преследования виновного в совершении преступления.

Статут 1588 г. учитывался при подготовке Соборного уложения 1649 г. в Российской империи, а на территории современной Беларуси он действовал и после распада ВКЛ. Официально его действие российскими властями отменено в Витебской и Могилевской губерниях в 1831 году, Гродненской и Виленской - в 1840 году [5, с. 12-13]. После официальной отмены действия Статута 1588 г. на белорусских землях распространили свое действие законы Российского государства.

В 1845 году был утвержден закон Российской империи «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» (далее - Уложение) [6, с. 160-411], который внес некоторые прогрессивные черты в развитие рассматриваемого нами института прекращения уголовного преследования.

Передовыми, на наш взгляд, можно считать положения Уложения, которые формулируют необходимые основания для наступления уголовной ответственности - доказанность преступного деяния и виновность лица. Так, в статье 97 Уложения утверждается, что «наказание за преступление … может быть определено судом только тогда, во-первых, когда содеяние преступления или проступка, или же покушение на оные, или приготовление к ним … несомненно доказаны; во-вторых, когда при том содеянное или умышленное должно быть вменено подсудимому или подсудимым в вину» [6, с. 193]. Действовавшее законодательство по Своду законов разрешало оставлять подсудимого в подозрении. Так, если доказательств не было, но имелись какие-то улики, то предписывалось либо оставлять подсудимого в подозрении и при открытии новых доказательств он мог быть привлечен к суду по тому же делу, либо отдавать подсудимого под надежное поручительство, либо дело передавать воле Божьей, пока оно само собою объяснится, что также оставляло подсудимого в подозрении. По статистике Министерства юстиции при действии сводного законодательства обвинительных приговоров выносилось 12,5 %, остальные 87,5 % приходились на приговоры об оставлении в подозрении [7, с. 35-36].

Также Уложение впервые в законодательстве сформулировало и позволило выделить две относительно самостоятельные группы обстоятельств, влекущих прекращение преследования и освобождение от ответственности.

Первая группа обстоятельств содержалась в отделении 1 главы 3, названном «Об определении наказаний вообще и обстоятельствах, при коих содеянное не вменяется в вину» (статьи 98-109 Уложения) [6, с. 193-195]. Следуя данному названию статьи, мы можем сказать, что изложенные обстоятельства исключают противоправность деяния, позволяют считать лицо невиновным, однако деятельность по установлению данных обстоятельств уполномоченными органами все же проводится. Закон называл шесть таких обстоятельств: «1) Совершенная невинность того деяния, коего случайным и непредвидимым последствием было сделанное зло; 2) Малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь понятия о свойстве деяния; 3) Безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в умоисступление или совершенное беспамятство; 4) Ошибка случайная или вследствие обмана; 5) Принуждение от превосходящей непреодолимой силы; 6) Необходимость обороны» [6, с. 193-195]. Как мы можем заметить, перечисленные основания либо констатируют отсутствие состава преступления (основания 1-5), либо признают действия лиц правомерными (основания 5, 6). Данные основания, применяя современную терминологию, мы вправе назвать реабилитирующими.

Вторая группа обстоятельств содержится в главе 4 «О смягчении и отмене наказаний» [6, с. 205-209]. Статья 160 данной главы дает перечень оснований, когда «наказание вовсе отменяется: 1) За смертью преступника; 2) Вследствие примирения с обиженным; 3) Вследствие давности» [6, с. 206]. Также в статьях 170-171 этой же главы говорится о таком основании, как помилование и прощение виновных, которое может даровать верховная самодержавная власть на основании манифеста, под которым подразумевалась амнистия [6, с. 208-209]. Как мы видим, законодатель отнес данное основание к наказанию, которое вовсе отменяется, однако не внес его в статью 160, поскольку данное основание суд применить не может. Перечисленные основания, исходя из смысла статей 161-172 Уложения, начинают свое действие, когда имеется приговор суда, провозглашающий виновность конкретного лица или лиц, после чего суд освобождает виновного от наказания, если имеются к тому основания. Таким образом, перечисленные в главе 4 основания относились к нереабилитирующим в понимании современного уголовного процесса. Ущерб, причиненный лицами, освобожденными от наказания, подлежал возмещению, а по делам, где состоялось примирение, виновный должен был уплатить судебные издержки. прекращение уголовный преследование законодательство

Самостоятельную группу образовывали обстоятельства, исключающие уголовное преследование, применяемые в отношении лиц, обладающих иммунитетом от уголовной ответственности.

Дальнейшее развитие и формирование института прекращения уголовного преследования связаны с проведением судебной реформы и принятием в 1864 году Устава уголовного судопроизводства (далее - УУС) [8, с. 120-251]. В Уставе впервые на законодательном уровне появляется термин «преследование». С проведением судебной реформы произошло отделение судебной власти от администрации. Функцию обвинения осуществляла прокуратура, находясь под юрисдикцией судебного ведомства, в связи с чем все итоговые решения по делу принимал суд. Термин «преследование» употреблялся в совокупности с термином «судебное». Однако в теории уголовного судопроизводства рассматриваемого исторического периода в работах ученых-юристов уже широко употребляется термин «уголовное преследование» в контексте судебного. Так, например, И.Я.Фойницкий, разделяя дела частного и публичного обвинения, рассматривает «уголовное преследование как деятельность публичного характера», которая «сосредоточивается в руках особо учрежденных для того государственных обвинителей», однако «существует исключение, предоставляющее эту функцию частным лицам» [9, с. 30]. Как мы видим, данное понимание уголовного преследования созвучно с имеющимся понятием в действующем УПК Республики Беларусь. Однако разграничения содержания данной функции от обвинительной не имеется. Так, говоря о прекращении обвинения, И.Я.Фойницкий отождествляет его с прекращением уголовного преследования, определяя его как «судебное определение, которым постановляется, что дальнейшее рассмотрение в судебном порядке возбужденного обвинения не может иметь места и все принятые против обвиняемого меры подлежат отмене» [9, с. 55]. Другой современник действия УУС - юрист, член Виленского окружного суда А.Соколов, целью уголовного преследования видит наказание преступника, а где наказание невозможно (если имеются основания к прекращению), там не может быть и уголовного преследования, «которое, как бесцельное, было бы лишено всякого смысла» [10, с. 431]. Известный юрист периода судебной реформы И.Г.Щегловитов обосновывает появление учения о прекращении уголовного преследования как законное и оправданное средство, пришедшее на смену «третьей форме приговора - оставлении в подозрении» в случае недостаточности доказательств [11, с. 39]. Предназначение прекращения уголовного преследования он видит в том, что цели «государственного правоохранения и обеспечение личной свободы одинаково требуют, чтобы невиновный или незаконно преследуемый был немедленно освобожден от преследования, чтобы сумма страданий и лишений, которым он может подвергнуться, была сведена к минимуму. Невиновно привлеченный к такому следствию, при прекращении его, уходит совершенно незапятнанным в глазах общества» [11, с. 38-39]. Значение прекращения уголовного преследования отлично от приговора, которым разрешается уголовное дело, после вынесения которого преследование вторично по тому же поводу не может быть возбуждено. Прекращение же преследования только его приостанавливает, но может снова начаться при открывшихся новых обстоятельствах. «Поэтому прекращение преследования - это в сущности отказ от него лишь при данных условиях, но не всегда» [11, с. 39]. В данном контексте, как нам видится, уголовное преследование рассматривается как деятельность уполномоченных на то органов, направленная на установление истины по делу, а его прекращение выступает в качестве реабилитирующей функции. По мнению профессора И.Я.Фойницкого, условия прекращения уголовного преследования могут быть юридические и фактические. К юридическим он относит те, которые наступают с открытием обстоятельств, устраняющих преступность деяния или его наказуемость [9, с. 55-56]. Данные условия (основания) содержатся в статье 16 главы «Общие положения» УУС, полностью дублируют основания, ранее изложенные в статьях 160, 170 Уложения [8, с. 121]. Фактические же условия прекращения уголовного преследования сводятся к недостаточности его оснований, неубедительности доводов по существу дела, предъявленных обвинением [9, с. 56]. Действие УУС во многом определило становление института прекращения уголовного преследования, однако и выявляло свои недостатки. Статья 16 УУС начиналась так: «Судебное преследование в отношении к уголовной ответственности обвиняемого не может быть возбуждено, а начатое подлежит прекращению» [8, с. 121], после чего законодатель перечислил основания прекращения. Данная формулировка подразумевала, что преследование может быть прекращено в любой стадии процесса. Однако положение вступало в противоречие со статьей 160 Уложения, которая предусматривала возможность применения оснований освобождения от наказания только после установления виновности лица в ходе судебного разбирательства. Правильное понимание данной нормы обеспечивалось статьей 277 УУС, регламентирующей прекращение производства по делу только судом. В том случае, если следователь не найдет оснований продолжать следствие, то, приостановив его производство, он «испрашивает на прекращение дела разрешение суда чрез прокурора» [8, с. 147]. На практике статьи 277 и 518 УУС вызывали многочисленные нарекания на то, кто же вправе выносить итоговое решение по прекращению уголовного преследования: окружной суд или Судебная палата. В итоге Законом от 3 мая 1883 года «О порядке прекращений следствий по уголовным делам» статья 277 УУС была дополнена следующим содержанием: «если судебный следователь в случаях, предусмотренных статьей 16 Устава, или по отсутствию в исследуемом деянии признаков преступления или проступка, или же по причине необнаружения виновного, или ввиду совершенной недостаточности собранных улик не найдет оснований продолжать следствие, то, приостановив производство, испрашивает через прокурора разрешение Окружного суда на прекращение следствия. В случае несогласия на то окружного суда дело представляется на разрешение Судебной палаты» [12, с. 218]. В статью 356 о прекращении преследования в отношении обвиняемого по причине его сумасшествия или безумия также были внесены корректировки, более подробно регламентирующие порядок прекращения и необходимость принятия решения только после надлежащего освидетельствования. Изменения, внесенные Законом в статью 525 УУС, регламентировали порядок прекращения уголовного преследования в отношении отдельных обвиняемых в случае, если «в одном и том же преступном деянии обвиняются несколько лиц, причем относительно одних из них последовало заключение о прекращении или приостановлении уголовного преследования, а в отношении к другим - составлен обвинительный акт, подлежащий внесению в палату, то означенное заключение также представляется в палату для совместного с тем актом рассмотрения» [12, с. 219]. Существенным недостатком можно считать, что в УУС отсутствовал в систематизированном виде перечень оснований, который имелся в статье 98 Уложения, когда «содеянное не должно быть вменяемо в вину». В статье 16 УУС законодатель перечисляет основания прекращения: за смертью обвиняемого; за истечением давности; за примирением обвиняемого с обиженным в указанных законом случаях (закон уже разделял дела частного и публичного обвинения, по последним примирение не допускалось); в случае помилования или амнистии [8, с. 121]. Данная статья не может быть признана полной, так как в ней не указаны следующие условия, которые исключают возможность возбуждения судебного преследования:

1. Малолетний возраст совершившего деяние - до 10 лет [10, с. 429-430] либо от 10 до 14 лет, если с достоверностью будет признано, что преступление совершено ими «без разумения» (статья 143 Уложения) [6, с. 202].

2. Совершение преступления безумным или сумасшедшим, признанными уже таковыми в установленном порядке, когда причина невменяемости преступления столь очевидна, что не оставляет в этом никакого сомнения (п. 3 ст. 98 Уложения) [6, с. 193].

3. В случае нового обвинения уже осужденного в преступлении, за которое ему может быть назначено наказание, не превышающее того, которое он уже отбывает (п. 5 ст. 959 УУС) [10, с. 430].

По мнению А.Соколова, составителя «Практического руководства для судебных следователей», перечень перечисленных выше оснований, указанных в статье 98 Уложения, согласно которым содеянное не должно быть вменяемо в вину, относится к основаниям «второго порядка» и их наличие требует точных доказательств и поэтому может быть признано только по судебному приговору [10, с. 432]. Поэтому данные основания не легли в основу статьи 16 УУС. Неустановление обвиняемого лица в ходе следствия также служит причиной прекращения его дальнейшего производства, но только в том случае, когда использованы все средства, которыми можно было установить обвиняемого [13, с. 533].

Таким образом, несмотря на резкий скачок развития и становления института прекращения уголовного преследования в теории уголовного судопроизводства в период проведения судебной реформы, законодательство требовало поступательных изменений в целях согласованности правовых норм. Так, уже к середине 80-х годов ХIХ в. назрела необходимость приведения закона в соответствие с провозглашенным еще в 1862 году положением о том, что власть обвинительная отделяется от власти судебной, что на практике не было осуществлено.

В первую очередь это касалось необходимости передать право прекращения преследования всецело прокуратуре, на решения которой по данному вопросу должно быть допущено право обжалования потерпевшим [11, с. 80-81].

Таким образом, исследовав законодательство, действовавшее на территории нашего государства в период ХVI-ХIХ вв., можно сказать, что необходимость становления института прекращения уголовного преследования была обусловлена осознанием на общегосударственном уровне «интересов, требующих не осуждения обвиняемого во что бы то ни стало, а правильного приложения уголовного закона путем полного раскрытия истины; наказание невиновных вредит государству еще более, чем оправдание виновных» [7, с. 8-9].

Литература

1. Статут Великого княжества Литовского 1529 года / П.Ф. Крапивник [и др.]; под общ. ред. К.И. Яблонскиса. - Минск: Изд-во Акад. наук БССР, 1960. - 153 с.

2. Статут Вялікага княства Літоўскага 1588 года: Тэксты. Давед. Камент. / Бел. Сав. Энцыкл.; рэдкал.: І.П. Шамякін [і інш.]. - Мінск: БелСЭ, 1989. - 573

3. Бардах, Ю. История государства и права Польши / Ю. Бардах, Б. Леснодорский, М. Пиетрчак; пер. И.Б. Грекова, А.Ф. Курилко, К.Я. Старосельского. - М.: Юрид. лит., 1980. - 559 с.

4. Доўнар, Т.І. Статут Вялікага княства Літоўскага 1566 года / Т.І. Доўнар, У.М. Сатолін, Я.А. Юхо; рэдкал.: Т.І. Доўнар [і інш.]. - Мінск: Тэсей, 2003. - 352 с.

5. Карнацкая, В.І. Статут Вялікага княства Літоўскага 1588 года - выдатны помнік прававой і палітычнай культуры беларускага народа / В.І. Карнацкая. - Мінск: МДМІ, 2000. - 13 с.

6. Российское законодательство Х-ХХ веков: в 9 т. / редкол.: О.И. Чистяков (отв. ред.) [и др.]. - М.: Юрид. лит., 1984-1991. - Т. 6: Законодательство первой половины ХIХ века / О.И.Чистяков [и др.]. - 1988. - 432 с.

7. Фойницкий, И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. / И.Я. Фойницкий. - 4-е изд. - СПб.: Тип. Общ. польза, 1912-1914. - Т. 1: 1912. - 566 с.

8. Российское законодательство Х-ХХ веков: в 9 т. / редкол.: О.И. Чистяков (отв. ред.) [и др.]. - М.: Юрид. лит., 1984-1991. - Т. 8: Судебная реформа / Б.В. Виленский [и др. ]. - 1991. - 496 с.

9. Фойницкий, И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. / И.Я. Фойницкий. - СПб.: Альфа, 1996. - 606 с.

10. Практическое руководство для судебных следователей / авт.-сост. А. Соколов. - Вильна: Тип. А.Г. Сыркина, 1893. - Т. 2, ч. 5. Предварительное следствие по судебным уставам, с законодательными мотивами, решениями пр. Сената и с разъяснениями вопросов практики. - 618 с.

11. Щегловитов, И.Г. О прекращении уголовного преследования / И.Г. Щегловитов // Журн. гражд. и уголов. права. - Изд. Юрид. о-ва. - СПб.: Тип. правительствующего Сената, 1887. - С. 37-81.

12. О порядке прекращений следствий по уголовным делам: Закон от 3 мая 1883 г. // Полн. собр. законов Рос. империи. Собр. 3: в 33 т. - СПб., 1886. - Т. 3. - С. 218-219.

13. Квачевский, А.А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по Судебным уставам 1864 года / А.А. Квачевский. - Ч. 3: О предварительном следствии. Вып. 1. - Репринт. изд. - СПб.: Тип. Сущинского, 1869. - 597 с.

Размещено на Allbest.ru