Оценка эффективности различных мер по защите прав акционеров на собственность в виде акций, утраченных помимо их воли

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

Оценка эффективности различных мер по защите прав акционеров на собственность в виде акций, утраченных помимо их воли



Содержание

Введение

1. Взыскание убытков с третьего лица - правонарушителя

2. Взыскание убытков с регистратора и эмитента

3. Взыскание убытков с депозитария

4. Способ защиты, предусмотренный ст. ст. 149.3 - 149.4 ГК РФ

5. Восстановление корпоративного контроля

6. Признание сделки недействительной

7. Признание права

8. Обжалование действий регистратора

9. Требование о внесении изменений в реестр акционеров

Заключение

Список использованных источников



Введение

В рамках цели исследования необходимо осуществить оценку эффективности применения того или иного способа защиты.

Эффективность определяется как способность достигать необходимого или желаемого результата с наименьшей затратой времени и усилий.

Логичным будет полагать, что таким результатом, с учетом тематики исследования, в самом обобщенном виде, будет восстановление лицом, утратившим акции, своей имущественной сферы. Тем самым осуществляется основанная функция любого из способов защиты гражданских субъективных прав - компенсаторная.

Как известно, из общего курса гражданского права, восстановление имущественной сферы лица может осуществляться по средствам возмещения убытков или по средствам возмещения потерь в натуре. Таким образом, исследуемые способы защиты прав акционеров, условно, можно разделить на компенсаторные и позволяющие вернуть акции «в натуре».

Оценка достигнутого результата как приемлемого, напрямую зависит от субъективных потребностей лица, осуществляющего применение защиты, и объективных обстоятельств дела. Ограничиться возмещением убытков в стоимостном выражении, или использовать существующие правовые механизмы для восстановления обладания акциями «в натуре», решает только само лицо.

В реальной действительности у лица утратившего права на акции помимо собственной воли есть три возможных вариантов поведения. Первый, в сложившейся правовой системе, пожалуй, наиболее трудоемкий и длительный, это истребование акций «в натуре». Второй, взыскание убытков в денежной форме. Третий, взыскание убытков, и покупка на взысканные денежные средства аналогичного пакета акций, безусловно, если возможность такой покупки существует. Так лицо, достоверно имеющее информацию о том, на чей счет утраченные акции были перечислены или лицо, понимающее, что восстановление прав из акций возможно лишь посредством истребования их «в натуре» должно выбрать первый вариант. Лицу, которое, к примеру, не заинтересованно в дальнейшем участии в обществе, безусловно, будет оптимален второй вариант поведения. Лицу, утратившему акции, оборот которых широко распространен и покупка которых не представляет сложности, необходимо выбирать третий вариант, так как в место того, что бы осуществлять крайне затруднительные действия по отысканию акций на счетах третьих лиц, проще взыскать убытки с эмитента и регистратора, если это допустимо в конкретной ситуации, и на полученные денежные средства приобрести новый пакет акций, аналогичный по свойствам утраченному.

«Текущая правоприменительная практика нескольких последних лет, выявила следующую закономерность: чем выше ликвидность конкретных акций, то есть чем больше их обращаемость на рынке, а потому больше и возможность приобрести их на рынке, выше их заменяемость, тем больше вероятность того, что лицо, утратившее такие ценные бумаги, заявит компенсационный иск».

Еще одним не маловажным требованием к способам защиты прав на акции, а возможно и самым существенным, которое должно предъявляется лицами, намеревающимися акции истребовать «в натуре», это так называемая ретроспективность действий применяемого способа защиты. Истцу важно не только вернуть права на акции, а соответственно и возможность осуществлять права из акции, но и устранить неприлежный факт держания акций, а следовательно и возможности осуществления прав из акции неуправомоченным лицом. Возврат акций «в натуре» должен быть осуществлен так, как будто акции из имущественной сферы акционера не выбывали вовсе. Подобного рода ретроспективность действия способов возврата акций «в натуре», есть существенная компенсация за потраченное время и труды истца. Забегая несколько вперед, можно сказать, что ретроспективным свойством обладает лишь способ, который в доктрине получил наименование «квазивиндикация». Таким образом, с точки зрения приемлемости результата, истцов можно разделить на три группы: те, которым необходимо получение акций «в натуре», те которые, взысканием убытков будут полностью удовлетворены, и те, которые осуществляют взыскание убытков, как промежуточный этап восстановления пораженных прав на акции.

Из сказанного, можно сделать вывод о невозможности формирования единой цели для всех способов защиты прав на акции, а следовательно и универсального критерия их эффективности. Так в одном случае, мерилом эффективности применения способа защиты прав на акции будет, с наименьшей затратой времени и усилий, взыскание истцом, убытков, а в другом таким мерилом будет восстановление прав на акции в состояние до момента правонарушения, опять же, с наименьшей затратой времени и усилий. Тем самым, с учетом обозначенных различий в целеполагание, ранее выявленные способы защиты прав акционеров на акции, утраченные помимо их воли, можно условно разделить на компенсаторные и те, результатом применения которых будет взыскание акций «в натуре».

Далее, с учетом выявленных различий в целях, а так же на основании ранее предложенного алгоритма анализа выявленных способов защиты, рассмотрим каждый такой способ в отдельности.



1. Взыскание убытков с третьего лица - правонарушителя

Взыскание убытков является универсальным способом защиты гражданских прав.

В соответствии со ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Так же если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, то лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы. В случае с акциями таковыми доходами могут быть дивиденды полученные акционерами в период с момента, когда лицо утратило права на акции.

Иск о возмещении убытков предъявляется к непосредственному правонарушителю. Таким нарушителем, а следовательно и надлежащим ответчиком будет лицо осуществившее предъявление фальсифицированного передаточного распоряжения.

Информацию о правонарушителе истец может получить либо от регистратора или депозитария, либо, в случае если последние отказываются предоставить необходимую информация, на основании судебного запроса.

В рамках судебного разбирательства истец должен доказать наличие условий применения мер гражданско - правовой ответственности, обосновать размер взыскиваемых денежных сумм.

Срок исковой давности, на основании ст. 196 ГК РФ составляет три года.

В данном исследовании, ранее, указывалось на то, что правовая связь, возникающая между лицом, обладавшим акциями и третьим лицом, осуществившим посягательство на обладание акциями, имеет деликтный характер. Более того, действия третьего лица обладают необходимыми условиями привлечения его к гражданско - правовой ответственности в виде возмещения вреда.

Что касательно размера взыскиваемых убытков, то «в судебной практике встречалось немало решений об отказе в удовлетворении требований о возмещении убытков, когда было очевидно, что убытки имеются, но должник не мог обосновать их размер, а сам суд уклонялся от его определения». Сергеев А.П., Терещенко Т.А. Реформа Гражданского кодекса Российской Федерации: общий комментарий новелл обязательственного права // Арбитражные споры. 2015. N 3. С. 154. Подобная ситуация прежде была исправлена в Постановление Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 года N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица", а в настоящий момент аналогичная позиция закреплена и в п. 5 ст. 393 ГК РФ в соответствии с которой «суд не может отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков …. только на том основании, что размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности».

Вместе с тем, ряд проблем, связанных с определением размера убытков, по-прежнему остался не разрешенным. «Представим, например, что стоимость акций упала. Как на практике доказать, что лицо потерявшее акции, готовилось продать их до падения в цене». Полагаем, что в описанной ситуации, при отсутствии объективных доказательств приготовления к сделке по продаже акций, со ссылкой лишь на намерения лица такую сделку осуществить, доказать подобное не представляется возможным. Тем самым, если лицо действительно имело волю продать акции, до падения их стоимости, но не осуществило задуманное по причине неправомерного лишения его акций, компенсировать убытки в полном объеме не получится.

К вопросу адекватного формирования размера понесенных убытков также можно добавить следующее: «Во-первых, известно, что реальная стоимость и значение акций многих российских компаний ни в какое сравнение не идет с их номинальной или даже рыночной ценой. Во-вторых, лишение акций - это во многих случаях лишение возможности вести бизнес. А эта возможность вряд ли может быть адекватно выражена в деньгах».

Не популярность на практике данного способа защиты прав на акции все же объясняется отнюдь не уже указанными сложностями, а следующими причинами. Лица, намеривающиеся осуществить правонарушение, тщательно готовятся к нему, обладают необходимой квалификацией, осознают риски. Поэтому, для осуществления задуманного они создают юридические лица «однодневки» на подставных лиц, используют иные способы «прикрытия». Вследствие этого, предъявление иска о возмещении вреда с правонарушителя бессмысленно. Даже если истцу удалось установить личность правонарушителя, то взыскать с него убытки не представляется возможным, так как какими - либо активами он просто не обладает.

Анализируемый способ защиты прав акционеров на акции, утраченные помимо их воли, применим лишь в идеальных условиях, существование которых в реальности маловероятно. Тем самым, в сложившейся правоприменительной практике, взыскание убытков с третьего лица - правонарушителя, неэффективно, так как не позволяет достигнуть поставленной цели в принципе - восстановление имущественной сферы истца.

2. Взыскание убытков с регистратора и эмитента

Эффективность применения иска о взыскание убытков напрямую зависит от личности ответчика. В случае, когда ответчиком является правонарушитель взыскание убытков представляется мало эффективным, если же на место ответчика становится регистратор и эмитент, то ситуация в корне меняется. Нормативным основанием возможности взыскания убытков с регистратора и депозитария являются п. 4 ст. 149 ГК РФ, п. 4 ст. 44 ФЗ «Об АО». В соответствии с указанными положениями законодательства ответственность регистратора и эмитента является солидарной.

Состав доказывания по иску о взыскании убытков с регистратора и эмитента является сокращенным. Так в рамках рассмотрения дела истцу нет необходимости доказывать вину регистратора и эмитента, по причине того, что деятельность регистратора является предпринимательской, а следовательно, в соответствии со ст. 401 ГК РФ ответственность наступает и при отсутствие вины. Эмитент же нарушить права акционера на акции не может априори, поэтому он отвечает не за собственные действия, а за действия регистратора.

Привлечение к солидарной ответственности регистратора и эмитента, как способ защиты прав акционеров на акции впервые возник в недрах арбитражного суда.

В последующем, обозначенный подход прошел проверку в Конституционном суде РФ и устоял. Основанием разбора стала совместная жалоба ОАО «Газпром», ОАО «Газпром нефть», ОАО «Оренбургнефть», ОАО «Сбербанк» о проверке конституционности положений ст. 44 ФЗ «Об акционерных обществах». На момент рассмотрения жалобы норма ст. 149 ГК РФ, непосредственно предусматривающая применение солидарной ответственности регистратора и эмитента, отсутствовала, а подобная ответственность обосновывалась только через толкование нормы ст. 44 ФЗ «Об акционерных обществах».

Проанализировав совокупность обстоятельств, КС РФ пришел к выводу о том, что положения ст. 44 ФЗ «Об акционерных обществах» не противоречат Конституции РФ. В рамках данного постановления деятельность по ведению реестра эмитентом была признана предпринимательской, следовательно, на нее распространялись положения ст. 401 ГК РФ, так же передача обязанностей по ведению реестра акционеров регистратору не является основанием освобождения эмитента от ответственности.

Тем самым в споре, который выплеснулся и на страницы научных изданий, была поставлена точка. Привлечение регистратора и эмитента к солидарной ответственности вошло в арсенал эффективных средств защиты прав акционеров на акции, утраченные помимо их воли.

В последующем указанная позиция Конституционного суда РФ была воплощена в ст. 149 ГК РФ.

Применение мер ответственности к эмитенту за ненадлежащее исполнение обязанностей по ведению реестра акционеров регистратором было предопределено не столько нормами права сколько политикой права. А политика такова, что акционер, утративший права на акции, всегда, хотя бы примерно знает финансовое положение эмитента, знает местонахождение его активов и т.п., к тому же эмитент чаще всего оказывается и самым состоятельным с экономической точки зрения субъектом учетных отношений. Такими образом, взыскание убытков с эмитента является высоковероятным событием. Истец, предъявляя иск к эмитенту и регистратору, надеется получить возмещение именно с эмитента.

Но обозначенная политика права имеет и оборотную сторону, негативную. Именно подобный негативный взгляд на упрочение в практике иска о возмещении убытков с регистратора и эмитента солидарно, обозначил судья Конституционного суда Мельников Н.В. в своем особом мнении по вышеуказанному делу о проверке конституционности положений ст. 44 ФЗ «Об акционерных обществах». Первое, на что он обратил внимание это то, что убытки, после принятия Президиумом Высшего Арбитражного суда Положения от 02.08.2005 г. по делу № 16112/03, стали взыскиваться исключительно с акционерного общества - эмитента. Второе, «одним из последствий дефектности нормативного регулирования ответственности как регистратора, так и эмитента является то, что акционер, пострадавший в результате необоснованного списания его акций, изначально ставится в более выгодное положение в сравнении с другими акционерами, поскольку у него есть реальная возможность получить возмещение ущерба с акционерного общества. Это означает, что выплаты общества, направленные на возмещение убытков, причиненных отдельному акционеру, в итоге приводят как к уменьшению величины активов эмитента, так и к снижению дивидендов остальных акционеров и снижению капитализации активов общества и его прибыли. Иными словами, возмещение убытков пострадавшему акционеру осуществляется за счет ущемления прав и охраняемых законом интересов остальных акционеров общества. В результате такого регулирования и правоприменительной практики привлечения к ответственности эмитента акционерное общество теряет признаки объединения капиталов, созданного для осуществления предпринимательской деятельности посредством участия в таком объединении акционеров, и становится обществом взаимного страхования». Третье, эмитенту вменяется в обязанность передача реестра акционеров регистратору. Деятельность по ведению реестра акционеров является лицензируемой, следовательно, круг субъектов, имеющих право на осуществление указанной деятельности, строго ограничен. Эмитент поставлен в ситуацию, когда он обязан передать реестр другому лицу, но при этом не волен в полной мере осуществить выбор такого лица, при этом в случае чего о несет ответственность за действия такого лица в безвинном порядке. В заключении судья Мельников Н.В. констатирует, что «таким образом, дефектность положений ст. 44 ФЗ "Об акционерных обществах" ……. позволяет (и в дальнейшем позволит) привлекать к ответственности акционерное общество - эмитента без наличия его вины, что приводит к становлению противоречивой судебной практики и требует признания этих положений не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 8, 17 (часть 3), 19 (часть 1), 35 (части 1 и 2) и 55 (часть 3)».

Полагаем, что в настоящий момент указанные доводы судьи Мельникова Н.В. не потеряли актуальности. В сложившейся ситуации необходимо продолжить поиск точки равновесия между интересами лица, лишенного акций помимо собственной воли и остальными участниками общества, интересы которых, безусловно, ущемляются, если сумма иска о возмещении убытков с эмитента и регистратора значительна.

Солидарная ответственность подразумевает в дальнейшем возможность лица, за счет которого было осуществлено возмещение убытков, предъявление к соответчику - регистратору регрессионного иска. Подобная возможность теоретически нивелирует указанные судьей Мельниковым Н.В. недостатки конструкции взыскания убытков с регистратора и депозитария, но на практике чаще всего этого не происходит. Эмитент иск к регистратору предъявляет, но удовлетворения присужденного в дальнейшем не получает, по причине отсутствия возможности или желания у регистратора решения суда исполнить.

В соответствии со ст. 149 ГК РФ солидарная ответственность эмитента и регистратора наступает в случае нарушения порядка учета прав, порядка совершения операций по счетам, утраты учетных данных, предоставления недостоверной информации об учетных данных. Обстоятельством, исключающим ответственность, является непреодолимая сила и действия акционера, которые способствовали утрате акций или его бездействие при возможности минимизации убытков

Срок исковой давности по иску о взыскании убытков с регистратора и эмитента солидарно, на основании ст. 196 ГК РФ составляет три года.

Таким образом, подводя итог вышесказанному, можно утверждать, что взыскание убытков с регистратора и эмитента, как способ защиты прав акционеров на акции, утраченные помимо их воли, является наиболее эффективным среди компенсаторных способов защиты прав акционеров. Эффективность применения обусловлена привлечением в цепочку ответственных лиц эмитента акций - лица, чаще всего, наиболее состоятельного, с финансовой точки зрения; лица, финансовое положение которого истцу должно быть знакомо.

взыскание убыток гражданский право



3. Взыскание убытков с депозитария

Взыскание убытков с депозитария возможно в принципе если между ним и акционером заключен договор о счете депо, то есть когда система учета прав акционеров на акции является опосредованной.

В соответствии со ст. 7 ФЗ «О рынке ценных бумаг» депозитарий несет ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей по учету прав на ценные бумаги, в том числе за полноту и правильность записей по счетам депо.

При обращении в суд истец для привлечения ответчика к гражданско - правовой ответственности в виде взыскания убытков должен доказать классический состав гражданского правонарушения.

Срок исковой давности по иску о взыскании убытков с депозитария, на основании ст. 196 ГК РФ составляет три года.

Что касательно размера убытков, то в соответствии со ст. 393 ГК РФ «суд не может отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, только на том основании, что размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности».

Не смотря на то, что деятельность депозитария является предпринимательской, истец, на практике, чаще всего, вынужден доказывать вину последнего, так как депозитарии в соответствии со ст. 401 ГК РФ пользуются возможностью внесения в договор о счете депо оговорки об исключении безвинной ответственности. Подобная оговорка является обстоятельством, существенно ослабляющим эффективность применения исследуемого способа защиты. Если говорить точнее, то такое обстоятельство влияет не на снижение эффективности, а на возможность применения способа в принципе. Ограниченность применения исследуемого способа защиты автоматически характеризует его как не эффективный. Вторым обстоятельством, говорящем о малопригодности исследуемого способа защиты является то, что депозитарий как хозяйствующий субъект не имеет существенных активов и в случае предъявления к нему значительных по объему денежных требований ему будет выгодней «уйти» в банкротство, даже не смотря на потерю лицензии.

Третьим обстоятельством, характеризующим взыскание убытков с депозитария как неэффективный способ защиты прав акционеров на акции, является следующее. В соответствии со ст. 149 ГК РФ эмитент не несет ответственности за действия депозитария. Ограниченность субъектного состава ответчиков по сравнению с предыдущем способом защиты прав акционеров на акции, утраченные помимо их воли, объясняется тем, что акционер своей волей выбрал конкретного депозитария и естественно, эмитент не несет ответственности за выбор акционера.

Истцы, столкнувшиеся с лишением их прав на акции, понимая уязвленность своей позиции, в силу наличие договора о счете депо и невозможности предъявления иска о возмещении убытков к эмитенту, по средствам различных ухищрений пытаются ответственность за утрату акций возложить на регистратора.

Ярким примером подобной практики, является широко известное Постановление 18 Арбитражного апелляционного суда от 25 марта 2011 г. № 18АП-1123/2011 (так называемое «Дело Оренбургнефть»).

В рамках данного дела основной спор развернулся вокруг вопроса, на каком этапе произошло незаконное отчуждение акций: на этапе когда фальсифицированное передаточное распоряжение было предъявлено регистратору и акции были переведены на счет номинального держателя ООО «Алор Инвест», в котором акционеру злоумышленниками заранее был открыт счет депо (то есть формально акции со счета акционера ведущегося у регистратора, на основании фальсифицированного передаточного распоряжения, были переведены в учетную систему депозитария на счет так же принадлежащий акционеру) или уже на этапе когда со счета номинального держателя акций они были на основе такого же фальсифицированного передаточного распоряжения переведены на счет третьих лиц. После длительных судебных тяжб было принято решение о том, что утрата акций акционером произошло на этапе их перечисления со счета открытого у регистратора. Суд присудил взыскать убытки с регистратора и эмитента.

Истец, безусловно, был втянут в отношения с депозитарием против собственной воли, но сей факт, ни сколько, не умаляет того, что действия истца были направлены на доказывание наличия неправомерных действий именно у регистратора.

Совокупность трех изложенных обстоятельств говорит о неэффективности взыскания убытков с депозитария. В тоже время этим подтверждается правильность ранее сделанного предположения, о том, что взыскание убытков с регистратора и эмитента является наиболее эффективным способом восстановления имущественной сферы акционера по средствам компенсации убытков.

4. Способ защиты, предусмотренный ст. ст. 149.3 - 149.4 ГК РФ

Исследуемый способ защиты прав акционеров на акции является прямым порождением реформы гражданского законодательства и в частности Гл. 7 ГК РФ. Указанная новелла была введена в действие ФЗ № 142. Таким образом, исследуемый способ защиты, является специально введенным в действующее законодательство непосредственно для защиты нарушенных прав правообладателей на бездокументарные ценные бумаги.

До принятия ФЗ № 142, основным способом, позволяющим истребовать неправомерно списанные акции со счета правообладателя, являлась виндикация акций.

Допустимость применения виндикации акций законодательно обосновывалось тем, что акция, являющаяся бездокументарной ценной бумагой, в соответствии со ст. 142 ГК РФ признавалась вещью. Судебная практика вынуждена была применять к спорам, возникающим по поводу неосновательной утраты акций, по аналогии ст. 301-302 ГК РФ об истребовании имущества из чужого незаконного владения. См., например: Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 21 апреля 1998 г., Постановление Президиума ВАС РФ от 29.08.2006 г. № 1877/06, № 4375/06 от 05.09.2006.

В доктрине порочность применения обозначенной практики признавалось практически повсеместно. При этом, ряд исследователей подходили к подобным обстоятельствам как к данности и пытались дать приемлемое теоретическое обоснование сложившейся практике. Другие напротив, продолжали доказывать невозможность применения к акциям виндикации.

Основная проблема, которая возникала при применении виндикации акций, заключалась в невозможности индивидуализации последних при смешении их с такими же акциями, принадлежащими иному лицу, в то время как допустимость применение ст. 301 - 302 ГК РФ обуславливалось наличием только индивидуально - определенной вещи. Акции же, в лучшем случаи, могли быть определены только как родовые вещи.

Для решения обозначенной проблемы, а так же для решения иных проблем, возникающих при виндикации акций, было принято решение о внедрение в отечественный правопорядок специального способа защиты прав правообладателей на бездокументарные ценные бумаги, устраняющего негативные издержки применения виндикации.

Новый способ защиты прав правообладателей на бездокументарные ценные бумаги в доктрине получил наименование «квази - виндикации».

Квази - виндикация получило свое законодательное закрепление в ст. 149.3 ГК РФ. В соответствии с данной статьей правообладатель, со счета которого были неправомерно списаны бездокументарные ценные бумаги, вправе требовать от лица, на счет которого ценные бумаги были зачислены, возврата такого же количества соответствующих ценных бумаг. В соответствии с законодательной «формулой» квази - виндикации ответчиком по иску будет лицо, на счете которого ценные бумаги числятся, а таковым вполне может быть не только правонарушитель, скорее напротив, как показывает практика, такое лицо не будет правонарушителем. Более того, такое лицо может быть добросовестным приобретателем. Но как явствует из ст. 149.3 ГК РФ добросовестность приобретателя, в контексте исследуемого способа защиты, не имеет значение, при условии, что бездокументарные ценные бумаги выбыли из имущественной сферы правообладателя неправомерно, помимо его воли.

Фигура добросовестного приобретателя в квази - виндикации имеет значение лишь тогда когда речь идет о приобретение таковым бездокументарных ценных бумаг, удостоверяющих только денежное право требования, а так же бездокументарных ценных бумаг приобретенных на организованных торгах.

Здесь необходимо обозначить, что понятие добросовестного приобретателя, как лица, которое не знало и не должно было знать, используемое ГК РФ, несколько отличается от понятия добросовестный приобретатель, как лицо, которое приобрело ценные бумаги, произвело их оплату и в момент приобретения не знало и не могло знать о правах третьих лиц на эти ценные бумаги, имеющееся в ФЗ «О рынке ценных бумаг». Не смотря на то, что ФЗ «О рынке ценных бумаг», в контексте исследуемой темы является специальным нормативно - правовым актом по сравнению с ГК РФ, а стало быть, обладает приоритетом применения, полагаем, «что при разрешении данной коллизии норм приоритет следует отдать нормам Гражданского кодекса РФ, поскольку с политико-правовой точки зрения нет оснований для дополнительных ограничений».

Осмелимся сделать еще один вывод, который напрашивается при сравнительном анализе норм, регулирующих виндикацию и норм, регулирующих квази - виндикацию. Толкование ст. 302 ГК РФ дает основание полагать, что «цепочка» добросовестных приобретателей «исцеляет» порочность сделок по отчуждению вещи. Так собственник вправе истребовать вещь из владения добросовестного приобретателя в случае, если вещь выбыла из его владения помимо его воли, и при этом добросовестный приобретатель приобрел такую вещь от лица, которое не имело право ее отчуждать. Логичным будет предположить, что добросовестный приобретатель, в случае если он решит осуществить последующее отчуждение приобретенной вещи , другому добросовестному приобретателю, будет уже лицом управомоченным к отчуждению вещи, а следовательно, такая вещь не сможет быть виндицированна собственником у последующего добросовестного приобретателя. В случае же с квази - виндикацией подобного не происходит, так как возможность истребования бездокументарных ценных бумаг не ставится под условие о правомочности действий последующих отчуждателей. С учетом, того что сделки по отчуждению акций могут осуществляться крайне быстро, а цепочка, последующих приобретателей, удлиняться, то отсутствие в ст. 149.3 ГК РФ упоминания о «лицах не имеющих право отчуждать имущество», является серьезным подспорьем в успешном разрешении дела в пользу акционера.

Как и в виндикации, безвозмездность приобретения имущества, в данном случае акций, является основанием для возврата таких акций правообладателю в любом случае.

Исследуемый способ защиты прав акционеров обладает еще одним преимуществом перед виндикацией. Так в соответствии со ст. 149.3 ГК РФ правообладатель, утративший бездокументарные ценные бумаги, вправе требовать от лица, на счете которого ценные бумаги были зачислены, возврата такого же количества соответствующих ценных бумаг. Тем самым неустранимая проблема смешения вещей в случае их виндицирования, применительно к бездокументарным ценным бумагам решена. Теперь нет необходимости доказывать наличия на счете ответчика именно тех же самых, утраченных акционером ценных бумаг, достаточно лишь, чтобы на счете ответчика имелись аналогичные ценные бумаги в принципе. Более того, п. 2 указанной статьи позволяет осуществлять возврат акций образовавшихся в результате конвертации утраченных. Пункт 2 ст. 149.3 ГК РФ стал воплощением «принципа единой стоимости». В настоящий момент подобный принцип имеется, к примеру, в залоговом праве. Так в соответствии с п. 2 ст. 345 ГК РФ имущество считается находящимся в залоге, если создано, либо возникло в результате переработки или иного изменения ранее заложенного имущества.

У применения подобного принципа существуют и противники. Так Белов В.А. пишет « «По жизни», наверное все понятно, так и должно быть, но «по праву» … По праву хочется воскликнуть: да с какой же стати?! Ведь это все равно, что виндицировать вещь, созданную из недобросовестно приобретенного чужого материала». Белов В.А. Бездокументарные ценные бумаги: Научно-практический очерк. М.: АО «Центр ЮрИнфоР», 2012. С. 175.

Но говорить о том, что замена «тех же самых» акций на «такое же количество» акций решила все имеющиеся проблемы преждевременно. Во - первых, отыскания лица, на счет которого утраченные акции были зачислены, сложно реализуема, в силу разветвленной системы опосредованного держания акций через депозитарии. Во - вторых, лица, осуществляющие неправомерные действия по отчуждению акций из имущественной сферы акционера прибегают не только к «смешению» ценных бумаг, как способу противодействия акционеру, но и к «распылению» акций. Результатом такого «распыления» является ситуация, когда неправомерно списанные акции, распределяются между множеством подконтрольных злоумышленнику лиц таким образом, что ни у одного из таких лиц нет того количества акций, которые были списаны со счета акционера. Таким образом, истцу необходимо решить вопрос к кому предъявлять иск, а самое главное в каком объеме.

В доктрине и судебной практике для решения обозначенной проблемы было предложено два решения. Оба решения имеют характер презумпции, предположения. Первое решение условно именуется как «долевое истребование». В соответствии с ним пропорциональное долевое истребование акций осуществляется от всех приобретателей таковых. Соответственно ответчиками в таком случае должны быть все лица, осуществившие приобретение утраченных акций.

Второе решение, было выработано судебной практикой. «В надзорном Постановлении от 20 марта 2012 г. N 14989/11, рассмотрев спор, где произошло такое "распыление" и смешение утраченных бездокументарных акций, Президиум ВАС РФ выразил правовую позицию, согласно которой, поскольку в данном деле установленные судами обстоятельства свидетельствовали о совершении единой группой недобросовестных лиц в рамках одной общей схемы взаимосвязанных сделок по передаче прав на акции истца, это переносит на ответчиков бремя опровержения доводов истца о том, в какой последовательности недобросовестные приобретатели акций распоряжались акциями. В данном случае истец при формулировании своих требований исходил из того, что эти недобросовестные приобретатели сначала распоряжались тем пакетом, который принадлежал им на законных основаниях, а в дальнейшем - акциями истца; поскольку ответчики эти доводы не опровергли, не раскрыв соответствующую информацию, Президиум ВАС РФ удовлетворил исковые требования, исходя из доводов истца».

В соответствии со ст. 149.3 ГК РФ надлежащим ответчиком по иску, предъявляемому по формуле «квази - виндикации» является лицо, на счет которого ценные бумаги были зачислены, но при анализе судебной практики было установлено, что к участию в споре в качестве соответчика, суды привлекают так же регистраторов Постановление Арбитражного суда Приморского края от 07.08.2014 по делу N А51-8705/2014. К регистраторам в рамках подобных дел предъявляются отдельные требования: о восстановлении записи в реестре. В самом деле, предположим, что суд удовлетворил требования истца к ответчику - лицу, на счет которого ценные бумаги были зачислены, о возврате такого же количества ценных бумаг, но при этом не привлек к разбирательству регистратора. Как в таком случае будет исполняться решение суда? Ведь по большому счету, исполнить в добровольном порядке такое решение не возможно. Ответчик не может дать распоряжение регистратору о перечисление присужденного истцу. Полагаем именно по этой причине привлечение регистратора к участию в споре целесообразно. Истец доказав, что он имел права на акции, что акции были утрачены им помимо его воли, а суд установив данные факты вправе удовлетворить требования о возврате такого же количества соответствующих ценных бумаг акционеру и обязать регистратора восстановить в реестре запись о принадлежности акций истцу.

Законодательством не установлено специальных сроков исковой давности к применению исследуемого способа защиты. Общий срок исковой давности составляет три года. Подобный подход установился и в отношении виндикационных требований. С учетом ранее обозначенных общих черт виндикации и квази - виндикации, оснований для не распространения подобного подхода на квази - виндикацию нет.

Исследуемый способ защиты прав на акции обладает еще одним значимым преимуществом. В соответствии со ст. 149.4 ГК РФ акционер, возвративший акции на основании ст. 149.3 ГК РФ, «вправе потребовать от недобросовестного держателя акций возврата всего полученного по ней, а также возмещения убытков; от добросовестного держателя - возврата всего полученного по ценной бумаге со времени, когда он узнал или должен был узнать о неправомерности держания ею либо получил из суда уведомление о предъявлении к нему иска об истребовании ценной бумаги». а так же «в случае реализации неуправомоченными лицами удостоверенных акциями права на участие в управлении акционерным обществом или иного права на участие в принятии решения собрания правообладатель может оспорить соответствующее решение собрания, нарушающее его права и охраняемые законом интересы». Таким образом, исследуемый способ защиты прав акционеров на акции, утраченные помимо их воли, среди способов, позволяющих истребовать акции «в натуре» является самым эффективным. Квази - виндикация позволила обойти вопрос индивидуализации акций, стоящий совсем недавно крайне остро.

В рамках исследуемого способа защиты возможно ретроспективное обжалование решений общества, что является крайне важным для лица, утратившим акции помимо собственной воли. Подобная возможность нивелирует последствия неправомерного выбытия акций.

В то же время ст. 149.3 ГК РФ содержит ряд положений, делающих применение квази - виндикации или мало пригодной, или непригодной совсем, к таковым положения можно отнести: приобретение добросовестным приобретателем акций на организованных торгах.

Вопрос противодействия «распылению» акций так же не раскрыт. Полагаем, что этим в безотлагательном порядке необходимо заняться судебным инстанциям.

В итоге, внедрение исследуемого способа защиты не позволило решить всех ранее выявленных на практике проблем связанных с возвратом акций «в натуре», но в то же время квази - виндикацию, безусловно, необходимо рассматривать как положительное явление в отечественном правопорядке.

5. Восстановление корпоративного контроля

Восстановление корпоративного контроля, как способ защиты прав участия в коммерческой корпорации, в том числе и прав на акции, расположен в ст. 65.2 ГК РФ. В соответствии с данной статье «если иное не установлено настоящим Кодексом, участник коммерческой корпорации, утративший помимо своей воли в результате неправомерных действий других участников или третьих лиц права участия в ней, вправе требовать возвращения ему доли участия, перешедшей к иным лицам, с выплатой им справедливой компенсации, определяемой судом, а также возмещения убытков за счет лиц, виновных в утрате доли. Суд может отказать в возвращении доли участия, если это приведет к несправедливому лишению иных лиц их прав участия или повлечет крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия. В этом случае лицу, утратившему помимо своей воли права участия в корпорации, лицами, виновными в утрате доли участия, выплачивается справедливая компенсация, определяемая судом».

Данный способ защиты является частным случаем восстановления положения существовавшего до нарушения прав, прямо поименованного в ст. 12 ГК РФ. Первоначально он был выработан арбитражной практикой Впервые исследуемый способ защиты был поименован в Постановлении № 1176/08 ВАС РФ , как ответ на широко распространившуюся практику рейдерских захватов.

Сарбаш С.В. в работе «Восстановление корпоративного контроля», исследуемый способ характеризовал следующим образом: «применение такого способа, как восстановление корпоративного контроля, стремится к достижению цели наиболее прямым, коротким путем, в обход многостадийного, последовательного применения совокупности других способов защиты. В этом смысле восстановление корпоративного контроля опирается на истинную цель участника юридического лица, лишившегося этого контроля. Ему не столь важны промежуточные последствия применения указанного длинного перечня способов защиты в их всевозможной комбинации, сколько конечная цель: вернуть себе возможность принятия корпоративных решений, утраченную в связи с незаконными и недобросовестными действиями третьих лиц».

Восстановление корпоративного контроля является своего рода комплексным способом защиты прав на акции, который в каждой конкретной ситуации вбирает в себя различные рассмотренные в данной работе способы защиты. В соответствии со ст. 65.2 ГК РФ участник коммерческой корпорации вправе требовать возвращения ему доли участия. В зависимости от фактических обстоятельств дела способы возвращение доли участия варьируются.

Положительным результатом восстановления корпоративного контроля будет не возврат такого же количества акций и не возмещение стоимости утраченных акций, а возврат доли участия в корпорации.

Необходимыми условиями позволяющими применять исследуемый способ защиты являются: выбытие, в частности, акций против воли акционера, наличие неправомерных действий, ставших причиной выбытия акций из обладания акционера.

Собственно данные условия, дополненные подтверждением того факта, что истец действительно обладал акциями на момент их выбытия, являются предметом доказывания с его стороны в суде.

На основе анализа имеющейся судебной практики, в зависимости от фактических обстоятельств дела, установлено, что чаще всего ответчиками по делу о восстановлении корпоративного контроля являются: хозяйственное общество, регистратор, лица «перехватившие» корпоративный контроль.

Срок исковой давности по требованиям о восстановлении корпоративного контроля определяется в зависимости от применяемого конкретного способа защиты прав акционеров на акции.

В случае применения исследуемого способа защиты необходимо учитывать следующие моменты. При восстановлении корпоративного контроля со стороны истца возможно неосновательное обогащение, вызванное увеличением стоимости его доли в абсолютном выражении. Для недопущения подобного ст. 65.2 ГК РФ предусмотрен механизм выплаты истцом справедливой компенсации добросовестным лицам, лишенным корпоративного контроля. Размер компенсации определяется судом. В дальнейшем, издержки по компенсации излишне полученного истец может взыскать с лиц непосредственно виновных в утрате корпоративного контроля.

В рамках анализируемой статьи, суду предоставлена возможность широкое усмотрение. Своим усмотрением суд может отказать в иске, компенсировав истцу лишь убытки, Основанием отказа может то, что восстановление корпоративного контроля «приведет к несправедливому лишению иных лиц их прав участия или повлечет крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия». Не трудно заметить, что указанная норма изобилует общими понятиями, взывающими к справедливости, соблюдению публичного интереса. Подобные понятия являются сугубо оценочными и в зависимости от моральных установок отдельно взятого судьи будут существенно колебаться.

По мимо указанных проблем, имеющихся в законодательстве, существуют проблемы и политико - правового характера. Задачей политико - правового анализа является отыскания баланса интересов участников правоотношений. В случае применения исследуемого способа защиты наиболее острым вопросом является справедливое разграничение интересов акционера, лишенного корпоративного контроля и акционеров, осуществивших приобретение корпоративного контроля добросовестно.

После утраты акционером корпоративного контроля корпорация продолжает жить своей жизнью: избираются члены совета директоров, назначаются исполнительные органы общества, общество заключает сделки, которые одобряются органами общества. В конце концов, общество может осуществить дополнительную эмиссию акций, которые будут приобретены добросовестными приобретателями. Что делать с интересами таких приобретателей? Ради восстановления в правах одного акционера лишить своих прав «тысячи» других?

Полагаем, что, по крайней мере, ограниченность применения исследуемого способа защиты, обусловлена, отнюдь не невозможностью его практической реализации правоприменителем, а не способностью правоприменителем сбалансировано разграничить интересы акционера, утратившего корпоративный контроль, с одной стороны, и интересов добросовестных участников корпорации с другой стороны. По этой причине ретроспективное действие исследуемого способа защиты сомнительно. Более того, восстановление корпоративного контроля, скорее является не способом защиты прав акционеров, а доктриной, концепцией, позволяющей истцу четко сформулировать цель заявленных требований, а суду, надлежащим образом рассмотреть спор по существу.

Таким образом, доктрина восстановление корпоративного контроля, в действующем законодательстве, проработано на недостаточном уровне. Реализация доктрины на практике выглядит как совокупность применения различных способов защиты гражданских прав. Так же ее реализация на практике приводит к множеству ситуаций, разрешение которых однозначным образом маловероятна.

В то же время при должной разработанности доктрины перспективность ее применения не должна вызывать споров.

Эффективность применения исследуемой доктрины зависит от тех способов по средствам которых она реализуется.

6. Признание сделки недействительной

Анализ данного способа защиты прав на акции необходимо рассматривать в контексте фактических обстоятельств правонарушения. Таковыми обстоятельствами могут быть либо передача фальсифицированного передаточного распоряжения, либо ненадлежащее исполнения обязательств по ведения реестра регистратором или депозитарием.

Закономерно должен возникнуть вопрос о том, где, собственно, среди указанных фактических обстоятельств правонарушения сделка, которую необходимо признать недействительной. Ведь как показывает практика для осуществления третьими лицами противоправных действий достаточно лишь передаточного распоряжения - трансферта. Кауза трансферта - гражданско - правовой договор, для подобных действий не требуется.

Ранее, в Главе 1 данной работы, был озвучена позиция, в соответствие с которой трансферт признается сделкой. Более того, не смотря на отсутствие в отечественном правопорядке категории распорядительной сделки, трансферт не редко квалифицируют именно как распорядительную сделку.

Почему распорядительная? Дело в том, что в соответствии с концепцией распорядительных сделок «совершить ее может только управомоченное лицо, распоряжающееся имеющимся у него правом (и от действительности его правомочия - титула - непосредственно зависит действительность распорядительной сделки)». Суханов Е.А. О видах сделок в германском и в российском гражданском праве: "Вестник гражданского права", 2006, N 2. Как было показано ранее третье лицо управомочным не является, следовательно трансферт, в случае признания его распорядительной сделкой будет признан недействительным. Далее, уже в рамках реституции, акции, неправомерно списанные со счета акционера, будут ему возращены.

В свете сказанного, стоит отметить некоторые моменты. Во - первых, как говорилось ранее, институт распорядительных сделок, в настоящий момент, отсутствует в отечественном правопорядке. Во - вторых, признание трансферта сделкой не бесспорно. Судебная практика по данному вопросу не однозначна. Так ФАС Московского округа по делу N КГ-А40/556-04 высазался следующим образом - «По данному делу суд апелляционной инстанции не учел, что в отсутствие письменного договора обстоятельства, связанные с составлением и подписанием передаточного распоряжения, а также с его представлением реестродержателю, повлекли за собой изменение гражданских прав и обязанностей и поэтому могут рассматриваться как часть сделки, результатом которой стал переход прав собственности на ценные бумаги». В то же время, ФАС Северо-Западного округа в Постановление от 01.11.2007 г. по делу N А56-47957/2006 указал, что передаточное распоряжение является не документом, на основании которого осуществляется переход прав на ценные бумаги, а лишь уведомлением владельца о состоявшейся сделке. Аналогичную позицию занял окружной суд Уральского округа, в соответствии с которой передаточное распоряжение не является сделкой, так как установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей влечет не передаточное распоряжение, а лежащий в ее основе гражданско - правовой договор.

Если мы будем исходить с того, что передаточное распоряжение, а точнее трансферт, осуществляемый на основании такого распоряжения есть сделка, при чем не столь важно какая именно (абстрактная, распорядительная или др.), то стоит попытаться проанализировать данный способ защиты гражданских прав на предмет применимости его к защите прав акционеров на акции, утраченные помимо их воли, в контексте изложенных фактических обстоятельств правонарушения.

В соответствии со ст. 153 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

Характерным элементом любой сделки является воля и ее изъявление во вне (волеизъявление). Воля не является самодовлеющим элементом сделки, но возможность ее свободного формирования позволяет субъектам права достигать поставленных целей. Напротив, отсутствие свободной воли, есть порок сделки, который в общем случае приводит к ее недействительности.

Что же мы имеем в случае, когда лицо, в действительности не имеющее на то полномочий, направляет фальсифицированное передаточное распоряжение? Можно ли считать такую сделку порочной с точки зрения воли?

Представляется, что ответ на данный вопрос весьма очевиден. Попытка признать такой трансферт недействительным есть попытка заблуждающегося, ибо в подобном действии, столь важного элемента, как воля управомоченной стороны, просто нет. Есть только видимость такого волеизъявления. Если о трансферте говорить категориями сделки, то эта сделка является скорее незаключенной, нежели недействительной. Когда мы говорим, что сделка недействительна, мы все же констатируем факт того, что сделка существовала. В каких - то случаях такая сделка имеет порок формы и поэтому недействительна, в каких - то она противоречит основам правопорядка и нравственности тем самым является недействительной, но в любом случае сделка имеет место быть. В случае же с предъявлением фальсифицированного передаточного распоряжения сделки не существовало в принципе.

Важность указанного обстоятельства заключается в том, что правовые последствия признания сделки недействительной и признания сделки незаключенной различны. В первом случае это реституция, во - втором, это истребование неосновательного обогащения - кондикция.

Усложним ситуацию. Выйдем за рамки ограничений установленных фактическими обстоятельствами правонарушения и представим, что договор об отчуждении ценных бумаг все же существовал. Действенен ли анализируемый способ защиты прав акционеров на акции в данном случае?

Обоснование низкой эффективности, а точнее ограниченности применения данного способа защиты необходимо начать с Постановление КС РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П. В рамках данного постановления КС РФ была сформулирована позиция, в соответствие с которой был введен запрет на так называемое веерное признание сделок недействительными. Применение указанного приема истцом было вызвано рядом ограничений по виндикации ценных бумаг, в частности добросовестности их приобретения. Истец в суде признавал сделки, по приобретению утраченных акций, недействительными одну за другой до того момента, пока акции не оказывались в руках заведомо недобросовестного приобретателя и уже к нему применялся виндикационный иск.