В России середина 90-ых XX века характеризовалась нигилистическим отношением к государству и управлению. Концепция "меньше государства" уповала на то, что приватизация, частная собственность, свобода и рынок сами по себе решат кризисные проблемы страны. В то время новые олигархи практически подчинили себе федеральные органы власти и диктовали им свою политику: развитие сырьевых отраслей, вывоз капитала, и через них - сближение с Западом. В тех условиях размышлять о государственном управлении считалось "отсталостью" сознания. Но жизнь доказала, что без государственного управления невозможно обеспечить целостность, суверенитет, безопасность и развитие гражданского общества. Проблема состоит в том, какими нужны обществу государственные институты [1].

Крушение Союза ССР сопровождалось разрушительной критикой государственного управления. Негативная оценка роли партийной системы была перенесена в целом на государственный аппарат и его кадры. С бюрократическим централизованным руководством стали ассоциировать административные методы вообще. Они воспринимались как отрицательное явление, а государственное управление - как порождение планово управляемой экономики. В итоге в 1992-1997 гг. в России государственное управление было практически разрушено - само понятие "государственное управление" исчезло из текста Основного закона. Поспешно проводимые экономические реформы с ярко выраженной монетаристской направленностью вытесняли рычаги управления и регулирования, которые могли успешно действовать в переходный период. Роль государства в экономике стала оцениваться весьма скептически, а менеджмент и маркетинг - технологии управления в хозяйствующих субъектах - представлялись вполне достаточными для социального управления в масштабах государства.

Возникшая в итоге девальвация представлений о государстве, государственном строительстве и управлении актуализировала потребность в создании современной теории государственного управления с использованием мирового опыта государственно-административного строительства и местного самоуправления, с учетом российского исторического опыта и современного социального базиса, политической культуры и менталитета общества. Именно это национальное богатство должно послужить базой для укрепления единства и суверенитета страны.

В своем послании Федеральному собранию в 2007 г. Президент России В.В. Путин отмечал, что "духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности - это такой же важный фактор развития, как политическая и экономическая стабильность. Убежден, общество лишь тогда способно ставить и решать масштабные национальные задачи - когда у него есть общая система нравственных ориентиров. Когда в стране хранят уважение к родному языку, к самобытным культурным ценностям, к памяти своих предков, к каждой странице нашей отечественной истории" [2].

Сегодня происходит демократизация государственного управления и его качественная модернизация. Значит, нужен новый тип управления, соответствующий конституционному курсу на демократизацию России, движению к правовому государству. Известно, что главным фактором, обеспечивающим государственному управлению демократизм и эффективность, является профессионализм, который, в свою очередь, определяется способностью специалистов-управленцев предвидеть, своевременно распознавать и успешно решать все проблемы развития при непременном взаимодействии с институтами общества и просто гражданами. Следовательно, государственное управление необходимо понимать как систему, одновременно управляющую обществом и взаимодействующую с ним. Власть должна сама, без посредников и комментаторов разговаривать с обществом, объяснять ему складывающиеся ситуации, и в них - свои управленческие решения и действия.

Рассматривая реальный жизненный процесс как эмпирический материал, сегодняшние властные структуры вынуждены практически постоянно разрешать противоречия между всеобщим (всем народом страны), особенным (составными частями народа: классами, нациями, группами и т.д.) и единичными (судьбой и интересами отдельного человека), и разрешать их в пользу демократии. Современное быстрое распространение и внедрение новых информационных и телекоммуникационных технологий предоставляют в распоряжение общества новые инструменты и методы, которые создают широкие возможности всем членам общества более эффективно управлять собственной жизнью в качестве независимых участников. Иными словами, это преобразование современной демократии в более открытую систему, которая содействуют утверждению плюрализма, новых ценностей, потребностей, методов и процедур. Если раньше разрешить вопрос в пользу демократии считалось разрешить его с приоритетом всеобщего, то сегодня традиционная демократия большинства уступает место демократии индивидов. Российские политологи считают, что сегодня сама демократия утрачивает прежний облик, связанный с требованиями "массового общества". "Демократия равенства", ассоциируемая с равной доступностью благ и услуг, с насаждением стандартных эталонов и норм, уступает место новому образу демократии - "демократии свободы". Предполагается синхронизировать два процесса: все более свободное осознание специфики различных групповых интересов (вместо "монолитного единства") и более интенсивная культурная стратификация населения (вместо былого тяготения к "единым образцам поведения") [3]. При этом следует понимать, что народ представляет собой не только определенную совокупность людей, объединенных по многим основаниям и проживающих на одной территории в настоящее время, но и историческую данность, сформированную и существующую по сложному природному и социальному коду [1]. А потому пересматривать ценности и отменять решения предыдущих поколений своего народа надо с большой осторожностью.

Многонациональный народ России немало времени жил в условиях авторитарных и деспотических политических режимов. Именно отсюда вытекают многие приспособленческие элементы в его образе жизни и стереотипах мышления. И многое, что предлагается сегодня, представляется нам как неведомое, абстрактное и что еще хуже, как будто вновь навязываемое. Поэтому демократия вообще и демократия индивидов, как предлагаемый вариант, должна быть испытана практикой, прочувствована каждым и реально доказана как лучший способ решения общественных и частных проблем. Каждый гражданин должен проникнуться понимание того, что именно он решает те или иные вопросы и отвечает за их практическое осуществление и результаты. А для этого от преобладающих форм представительной демократии (связь общества и государственного аппарата через свободно выбираемых гражданами лиц, управомоченных выражать их интересы и волю, закрепляя последние посредством законов и нормативных актов) необходимо переходить к модели, которая будет обладать элементами непосредственной (прямой) демократии (форма демократии, при которой народ прямо, без посредников и представителей изъявляет свои интересы и волю) с активным участием граждан в управлении через открытые каналы связи между государством и народом.

Достаточно быстрое распространение и внедрение новых информационных и телекоммуникационных технологий представляют сегодня в распоряжение общества новые инструменты и методы, которые создают возможности всем членам общества более эффективно управлять собственной жизнью в качестве независимых участников. Доступная в электронном виде информация, исходящая от государства, может способствовать развитию его диалога с общественностью. Государство как инструмент, призванный служить интересам общества, людей, с внедрением в органы государственной власти вышеуказанных технологий получает новые возможности для информирования своих граждан, учета их мнения по ключевым вопросам.

Не менее важной проблемой на сегодняшний день является и некоторая отвлеченность политиков от реального положения дел в государстве. Принимая политические решения и готовя проекты долгосрочных комплексных программ, в основу своей деятельности они все больше и больше закладывают статистических данных. Вследствие этого возрастает опасность усиления влияния со стороны экспертов, владеющими этими данными и методами их обработки, но не несущих политической ответственности, в то время как политическое руководство в лице парламента и правительства теряет способность самостоятельно ориентироваться [3].

Таким образом, анализируя положения современной науки относительно трансформации институтов демократии, исследователи выделяют два подхода к оценке влияния информационных технологий и передовых средств коммуникации на политический процесс и политические институты.

Согласно первому подходу, возникшему одновременно с появлением и широким распространением информационных технологий, их применение способствует повышению эффективности государственной деятельности, большей открытости политических процессов и формированию более широкого общественного консенсуса благодаря обратной связи между политической системой и гражданами.

Согласно второму подходу - в результате распространения и использования информационных технологий в публичном процессе усилятся позиции исполнительной власти, возрастет роль административного аппарата и экспертов, нарушится баланс различных ветвей власти, усилится контроль бюрократии над гражданами, в целом коренным образом изменятся отношения парламента и правительства, что грозит опасностью "информационной диктатуры" в государстве [3].

Безусловно, наряду с пониманием открывающихся в связи с использованием в процессе демократизации государственного управления информационных технологий, необходимо четко видеть ту грань, перейдя которую открытость и демократизм будет трансформироваться в ту самую "информационную диктатуру".

Очевидным является тот факт, что главным для государственного управления является политическая власть. Именно она осуществляет реальное управление общественными процессами. В связи с этим государственное управление можно рассматривать в широком и узком смысле. В узком смысле - это административная исполнительно-распорядительная деятельность государства. В широком смысле - это организующая, упорядочивающая деятельность государства, государственное регулирование различных общественных отношений путем деятельности всех ветвей государственной власти - законодательной, исполнительной и судебной [4]. Таким образом, принципиальным вопросом является умение этих властей координировать свои действия и взаимодействовать для того, чтобы вырабатывать и реализовывать оптимальные государственные решения.

По мнению многих наблюдателей, на сегодняшний день законодательная власть в России считает достаточным для себя издание множества законов. Но от обилия законов мало что меняется в обществе. Значит вопрос упирается не в количество, а в содержание законов и механизмы их практической реализации, что обеспечивается исполнительной властью.

Демократизм государственного управления создается демократической организацией самой исполнительной власти. Первое - это выборы руководителей этих органов власти. Второе - децентрализация функций и полномочий управленческих структур с усилением контроля сверху (по вертикали) и снизу (по горизонтали).

Пока в России сделано мало по демократизации управления, и на федеральном уровне сохраняется громоздкая структура власти. Очень сложна их организационная структура, ведущая к параллелизму, дублированию и нестыковкам. В государственном управлении многое зависит от использования коллегиальных форм управленческой деятельности. На деле же диктат "сильной личности" в самых разных органах исполнительной власти продолжается.

Немаловажной составляющей в процессе демократизации государственного управления в современной России является мыслительный процесс в системе государственной власти. На сегодняшний день он распадается на две составляющие: публичное мышление и кабинетное.

Кабинетное мышление тоже имеет две составляющие. Первая из них - профессиональная, то есть подчиненная определенным правилам, либо специальным нормативным документам, либо традициям. Благодаря этому, коллективное мышление обретает технологичность, становится фабрикой производства мысли. Решающее влияние на эту составляющую оказывает разделение труда между различными органами управления. Структурные трансформации, периодически возникающие в системе власти, непосредственно сказываются на качестве коллективного мышления. Изменение нормативных основ, карьерные перемещения должностных лиц и т п. - все эти движения в системе власти одновременно означают и движение ее мысли.

Вторая составляющая кабинетного мышления связана с индивидуальными способностями и межличностными отношениями должностных лиц. На техническом уровне системы власти эти факторы не играют существенной роли, однако на уровне политическом они нередко приобретают решающее значение.

Что касается публичного мышления, то оно обеспечивает ту или иную меру вовлечения в мыслительный процесс государственной власти других социальных групп. В некоторых системах такое мышление совпадает по содержанию с кабинетным (тоталитаризм), в других - строится по лекалам массового сознания (популизм), в третьих - предстает совместной работы власти и общества. Однако во всех случаях оно частично формализовано (законы о СМИ, о рекламе и т.п.), а его технологические параметры определяются уровнем развития и принципами производства массовой информации [5]. За последние пятнадцать лет в работе российской власти произошли глубокие изменения. Политологи состояние мыслительного процесса описывают следующим образом: из советского состояния мыслить от имени народа и для народа, когда власть рассматривается как орган мышления народа/нации, - к состоянию "мыслить" от себя и в пределах своей юрисдикции". В этом втором состоянии власть воспринимает себя и понимается "гражданским обществом" в качестве самостоятельного "социального тела", обладающего собственным коллективным мышлением. Переход системы власти в России из первого состояния во второе - называют феноменологическим транзитом, который был начат в середине 80-х гг. XX века и продолжается до сих пор.

В последнее время в научных публикациях все чаще и чаще разворачивается дискуссия о судьбах демократии в России и особенностях ее власти. Одни авторы разделяют точку зрения о нынешнем тотальном возвращении к так называемой русской системе власти [6]. Под "русской властью" ("система русской власти", "русская система" и т.д.) понимается комплекс устойчивых и воспроизводящихся в российской политической истории свойств политических режимов, таких как стремление к максимальной централизации, сосредоточение власти и контроля над ресурсами, нетерпимость к существованию какой-либо оппозиции, привычка делать ставку на принуждение и насилие. Приверженцы этой позиции отмечают, что русская власть отличается от западной. Там власть, в каких бы формах и обличиях она ни являлась миру, всегда и, прежде всего - договор, конвенция, список условий, прав и обязанностей сторон, декларация об ограничениях. В истории русской властной системы полностью отрицается даже намек на договоры и взаимоограничения, отмечая, что равноправие в ведении переговоров, взаимные уступки и компромиссы не характерны для российской внутренней политики. При этом, стремление к централизованному бюрократическому управлению, пожалуй, достигло своего пика в Советском Союзе.

Интересно сопоставить данный взгляд с более влиятельной ныне институционалистской позицией, согласно которой те или иные договоры есть везде и всегда, где и когда наблюдается хотя бы некое подобие стабильности. Современный институционализм наряду с горизонтальным договором (контрактом) различает вертикальный. Применительно к России это означает, что стабильность обеспечивало не голое насилие и принуждение, но некий скрытый, пусть вертикальный, но договор. Можно было бы возразить, отметив, что, например, у царского самодержавия никаких обязательств перед народом не было. Действительно, до октября 1905г. никаких официальных документов относительно ограничения и обязательств верховной власти не зафиксировано. В официальных и неофициальных документах постоянно подчеркивались неограниченность и полнота самодержавной власти. Значит ли это, что никакого договора не было? Будь так, столетия самодержавия, основанные на чистом принуждении (пусть даже с налетом традиционности и патриархальности) продолжались бы и по сию пору. Февральские и октябрьские события 1917 года (коллапс империи) свидетельствуют об обратном. В ходе этих событий был дискредитирован некий скрытый договор, ранее, эффективно действовавший. Поэтому, можно предположить, что договоры негласные между властью и народом существовали всегда. При самодержавии - это успешное расширение святой Руси, при большевиках - коммунизм во всем мире, при Ельцине - приватизация и богатство в условиях свободного рынка, сегодня - порядок и стабильность, повышение зарплат - а от народа всегда - поддержку и признание [6].

Объективные условия XXI века диктуют новые формы мышления, поведения и сотрудничества людей. А значит и государственное управление должно учитывать общемировые тенденции и национальные особенности каждой страны. Как научное направление, государственное управление - комплексное научное знание, соединяющее универсальные закономерности и самобытные знания страны. Особенность государственного управления в России в том, что и именно оно может сыграть опережающую роль, увлекая в интеллектуальном смысле общество за собой.

демократия государственное управление россия

Заключение