Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

В.О. Пелевин - самое противоречивое и неоднозначное явление в современной русской литературе. Традиционно его относят к постмодернизму. Но творчество писателя намного шире одного направления. На сегодняшний день существует немало работ, связанных с изучением его произведений.

Цель нашего исследования заключается в выявлении художественно-смыслового значения мифологических архетипов в творческом опыте В.О. Пелевина. Но для того, чтобы эти это значение обнаружить, необходимо определить, чем именно является это понятие.

Любое понятие культуры содержит в себе долгую историю становления.

«Мифологический архетип» как категория вошел в гуманитарное знание еще в начале прошлого века. Проблема состоит в том, что каждый исследователь наполняет его своим (отличным од других) значением.

Объектом исследования являются романы Виктора Олеговича Пелевина «Омон Ра» (1992), «Жизнь насекомых» (1993), «Чапаев и Пустота» (1996), «Generation «П»» (1999).

Предмет исследования - разнообразные воплощения мифологических архетипов в творчестве Пелевина.

Актуальность и научная новизна работы заключается в том, что на сегодняшний день отсутствуют исследования творчества Пелевина с точки зрения мифологических архетипов. Да и само понятие не до конца оформлено в литературоведении. Те немногие работы, в которых исследуется мифология в творчестве писателя, касаются исторических мифов и общего анализа на предмет мифологичности.

В соответствии с вышеуказанной целью сформулирована гипотеза: популярность произведений Пелевина обусловлена наличием в его произведениях всех групп мифологических архетипов.

Для реализации цели и проверки гипотезы нам было необходимо решить следующие задачи:

1. Обозначить проблему разграничения литературоведческих понятий «архетип», «универсалия» и «вечный образ».

2. Проследить историю становления понятия «архетип» в философии.

3. Определить место категории «архетип» в современном литературоведении.

4. Дать определение понятию «мифологический архетип».

5. Выявить наиболее полную и актуальную классификацию мифологических архетипов.

6. Проанализировать первые четыре романа В.О. Пелевина, используя полученную классификацию.

В первой главе «Теоретическое основание актуализации категории «мифологический архетип» решаются первые пять задач данного исследования. Во второй главе «Мифоархетипический анализ романов В.О. Пелевина» рассматриваются романы 90-х гг. Выявленные архетипы классифицируются и трактуются в соответствии с результатами предыдущей главы.

1. Теоретические основания актуализации категории «мифологический архетип»

1.1 Проблема разграничения понятий «архетип», «литературная универсалия», «вечные образы» в современном литературоведении

Наличие общих для всех культур и эпох ценностей обеспечивает их взаимосвязь. Из многообразия существующих форм выражения общечеловеческого литературоведением выделяются архетипы, литературные универсалии и вечные образы. Проблема их соотнесения актуальна и по сей день.

Универсальные образы, как литературоведческое понятие исследовались различными учеными (А.Н. Веселовский, Е.М. Мелетинский, С.С. Аверинцев). Теория архетипов претерпела многократное переосмысление, но до сих пор некоторые ученые в своих исследованиях делают акцент только на психоаналитическую сторону этого явления. Не до конца определено место вечных образов среди всех универсалий.

Методология исследования литературных констант в нашем литературоведении берет начало в XIX веке, а именно в сравнительно-исторической школе. В XX веке для интерпретации подобных явлений более продуктивной стала методология, основывающаяся на исторической поэтике, мифопоэтике, структурно-семантическом и интертекстуальном подходах.

Константы помогают обнаружить скрытые закономерности развития литературного процесса, от которых зависит этическое восприятие человеком мировой культуры и истории. Если считать литературные константы понятием, обозначающим род, то универсалии и концепты будут относиться к видовым категориям. И тут же мы сталкиваемся с проблемой разграничения этих понятий. Быть может, они синонимичны?

Одни исследователи называют универсалию конечной стадией концепта, трактуют ее как «общее понятие» (концепт в этой ситуации определяют как «содержание понятия»). Другие ставят эти понятия в один ряд. Третьи не разграничивают их, выводя понятие «универсального концепта». Если трактовать универсалии как возможный способ постижения действительности, социальной адаптации в ней, то к ним следует отнести самые фундаментальные понятия (знание, истина, страх и др.), накопленные за время существования человека.

Понятие «универсалия» не входит в словари литературоведческих терминов. В одних исследованиях оно имеет широкое определение, заключая в себе и архетипы, и вечные образы, а в других - отождествляется с архетипом (его происхождение сводится к мифу и ритуалу, что характерно для изучения древних текстов). На данный момент в литературоведении существует большое количество исследований, в которых внимание уделяется обнаружению универсалий в более поздних произведениях вплоть до современности.

В широком смысле понятие «универсалия» сводится к общей идее (выводу), основывающейся на осмыслении результатов наблюдения за деятельностью человека. Традиционно выделяют следующие группы универсалий:

- онтологические (появление на свет, взросление, старение и др.),

- антропологические (сумасшествие, совесть и пр.),

- национально-ментальные (родина, душа и др.),

- мифологические/ архетипические (инициация, Космос/ Хаос),

- фольклорные (часто как отдельны группа не выделяются, а входит в предыдущую) (похищение),

- хронотопические (время, пространство),

- религиозные (раскаяние, праведность),

- языковые.

Иногда вычленяют группу универсалий, связанных с переводом (невербальные универсалии, инвариант, соответствия).

Достаточно изученными являются языковые и культурные универсалии. Что касается определения этого понятия в литературоведении, то, как уже было сказано выше, однозначного термина нет, во внимание художника/писателя/литературоведа попадают самые разные явления, относящиеся к человеческой жизни. Зачастую литературной универсалией называется определенное текстовое явление, которое имеет свое структурно- семантическое выражение и универсальное оформление.

Другими словами, она содержит в себе универсальное содержание, неся определенную идею-понятие, универсально оформленную в произведении. Отсюда следует, что универсальность зависит от двух составляющих - идея и способ выражения. В результате взаимодействия этих факторов получается определенное структурно-семантическое явление, литературоведческое обозначение которого будет содержать в себе термин и слово-понятие, а универсальность будет подтверждаться присутствием данного явления в литературно-художественных текстах разных и эпох и культур.

Существуют и типологии универсальных образов в качестве литературных универсалий, где любое образное гнездо будет содержать свою типологию:

- образы-понятия/ типы героев (лишний/ маленький человек, музыкант, мечтатель),

- образы-персонажи (герой-любовник, герой-воин),

- образы-символы (цветовые, звуковые, пространственные, слуховые, национальные, временные, религиозные и др.),

- образы-эмблемы (соловей, мимоза и др.).

Кроме того, литературной универсалией можно назвать образы писателя и читателя.

Из литературно-художественного произведения можно вычленить конкретные сюжетообразующие ситуации, имеющие свой прототип в человеческой жизни. Вопросом универсальных сюжетов занимались многие ученые. Наиболее известные классификации выводят Х.Л. Борхес (4 сюжета), К. Букер (7 сюжетов) и Ж. Польти (36 сюжетов).

Универсалиями интересуется и когнитивное литературоведение. П. Хоган представляет свою типологию, отдавая предпочтение двум группам универсалий: герои (среди них герой-любовник и герой-грешник) и мотивы (квест). Главная мысль Хогана заключается в том, что зарождение и апперцепция текстов руководствуется неким прототипом (усредненной стандартизированной ситуацией). Архетипические явления у него рассматриваются как универсалии.

Не менее интересна ситуация с «вечными образами». Трактовать эту категорию можно как совокупность литературных и мифологических героев/персонажей, обладающую общечеловеческим значением и многократно воспроизведя в литературах различных эпох и культур. Наиболее часто воспроизводимыми являются образы Дон Кихота, Прометея, Фауста, Дон Жуана и пр. Воплощения вечных образов бывают самыми разнообразными, но их смысл всегда константен.

Вечные образы - универсальные образы, «переселившиеся» из социальной сферы в психологическую и литературную. Современному литературоведению свойственно разграничение понятий «вечный образ» и «архетип». Но в работах Е.М. Мелетинского почти стирается грань между этими понятиями.

В исследованиях Д.В. Поля предлагается каждое такое понятие относить к одной из трех категорий литературных универсалий: архетипической, мифологической и, собственно, категории «вечных образов». Поль выдвигает концепцию, согласно которой в процессе развития литературы из архетипов возникают мифологемы, из которых появляются «вечные образы». Он добавляет, что мотивы, относящиеся к этим уровням, несут наднациональное значение, «вековые образы» зависят от национального сознания и появляются непосредственно в творческом процессе.

Содержание вечных образов является изменчивым. Но, лишившись характерного мотива, образ утрачивает свой смысл и художественное значение. Вечные образы внеисторичны (своеобразные «сверхтипы») их значимость заметна почти на каждой стадии человеческого развития, а использование вызвано актуализацией в обществе тех или иных извечных вопросов.

Изначально образы представляли собой стабильные понятия, с развитием общества они приобрели свои характерные черты. Вечные образы воспроизводимы наибольшей частью человечества по сравнению с другими литературными универсалиями. Обусловлено это их повсеместным распространением и эстетическим содержанием.

Вместе с тем существуют образы, представление о которых имеет очень узкий круг лиц (воспроизводимы только в элитарной среде). Зачастую читатель уже не ассоциирует образ с эпохой, в которую он появился и с конкретным историческим субъектом - образ совершает переход из социальной сферы в психологическую.

Перед тем как сделать вывод о соотнесении понятий, выведенных в название данного параграфа, добавим несколько слов об «архетипе», едва ли не самой спорной категории в гуманитарном знании.

Подробно мы рассмотрим это понятие в следующих параграфах. Согласно Юнгу, существуют некие мотивы и комбинации, регулярно встречающиеся как в мифах и верованиях разных народов, так и в сновидениях, бредовых фантазиях отдельных людей, не имеющих никакого понятия о мифологии. Комбинации эти произвольны и фантастичны, невозможно логически объяснить их повсеместное распространение.

Юнг сделал вывод, что эти схемы снова и снова продуцируются бессознательным и трансцедентально формируют представления человека. Эти комбинации он называет «архетипами», добавляя, что архетипы бессодержательны, они только форма. Содержание в них проявляется, когда форма возникает в сознании и заполняется материалом сознательного опыта. Архетип - возможность структурировать представления, он является руслом, направляющим образотворческую активность.

В архетипах заложена сила внушения. Художник - психологический тип, чутко относящийся к архетипическим формам и точно их воспроизводящий. Архетип - понятие нейтральное - содержит в себе равные возможности для предельного выражения добра и зла. Термин «архетипичность» не содержит в себе оценочного суждения. Хранилищем архетипов у Юнга является многоступенчатое коллективное бессознательное.

Однако анализируя художественный текст, пользуясь понятием «архетип», литературовед делает принципиально другое дело (в сравнении с аналитической психологией Юнга). Отсюда следует, что и само понятие в литературоведение будет качественно отличаться от юнгианского.

В литературоведении архетипы и вечные образы входят в единую систему значений, часто взаимозаменяемых. Они включаются в категорию универсалий. Последняя, как умственная категория, несет в себе результат сознательного и бессознательного коллективного творчества. Охват содержания универсалии бесконечен, он складывается в результате их реновации в литературе, взаимовлияния и сопоставления с общечеловеческими мотивами. Заключая в себе неисчерпаемое количество смыслов, данная категория содержит своего рода ментальный первообраз, в осмыслении которого содержится процесс взаимодействия человека с миром.

1.2 История становления понятия «архетип» в гуманитарной мысли (от античности до Юнга)

Архетип - одно из ключевых понятий в познании мира. Оно традиционно ассоциируется с именем К.Г. Юнга, многократно использовавшего его своих в работах по «аналитической психологии» для описания бессознательной деятельности человека. Юнг в одной из своих работ отмечает, что «архетип» - не новое понятие и, являясь синонимом платоновской «идеи», берет свое начало в античной философии.

Возникновение понятия «архетип» связано с Платоном (IV в. до н. э.), а именно с его учением об эйдосах - идеальных зримых прототипах всех вещей, являющихся основой человеческого мышления. Но некоторые исследователи идут еще дальше, приписывая зарождение понятия гомеровскому времени.

Согласно Платону, мир является двойственным по своей природе и заключает в себе два противопоставленных: видимый (мир изменчивых предметов) и невидимый (мир идей). Мир идей - подлинное бытие, а реальные предметы находятся в пограничном состоянии между бытием и небытием, представляя собой только копии идей. Платоновский эйдос является константным и вечным, как и архетип у Юнга.

Первым из христианских мыслителей к понятию «архетип» обратился Святой Павел (I в. н. э.), видя в нем образ Бога во Христе. Христос - архетип любого творения, созданного по его образцу, превратившегося в нем и нашедшего свой победоносный смысл в его воплощении и воскрешении. История Христа - воплощение божественного замысла, архетип всего творения.

Вслед за Святым Павлом, Филон Иудей Александрийский (I в. н. э.) выдвинул идею абсолютного и единого личного Бога. Здесь Бог - «архетип архетипа», он подобен миру эйдосов Платона, а также обладает мирообразующей силой логоса. Логос одновременно является и творцом и творением.

Сходное с архетипом понятие встречается и у основателя школы неоплатонизма - Плотина (III в. н. э.). Используя термин «София» в значении мудрость/ум, он обозначил первоначало мира, первоосновы его становления. Ум мыслится как организация материи тела, смысловое тело. Понимание Софии заключает в себе обращение человека от окружающего мира к его первообразу.

Юнг к первоисточникам своей теории относил не только учение Платона, но и идеи Августина Блаженного (IV-V вв.) - мыслителя раннехристианского времени, соединившего в себе античное и средневековое мировоззрение. Августин не употреблял термин «архетип», но заменил его близким по значению понятием - «идея».

Августину присуща теоцентричность мировоззрения - Бог находится в центре всего, является исходным и конечным пунктом размышлений. (Бог - внутренний Абсолют.) Архетипы у Августина - коллективные представления, затаившиеся в основании внутреннего мира человека.

Августин Блаженный первый в философии отчетливо выделял проблему сознательного и бессознательного в человеке. Основную роль в формировании человеческого «я» он отводил памяти. Помимо этого, в своей «Исповеди» Августин предвосхищал психоаналитические исследования в области бессознательного посредством изучения сновидений - говоря о значении сна в понимании внутреннего мира человека.

Иоанн Дамаскин (676-749) один из Отцов Церкви, христианский святой, богослов и философ выступал против иконоборцев, видя в изображениях (иконах) некое подобие, заключающее в себе свойства первообраза/ архетипа, которое вместе с тем имело некоторое с ним различие.

Иоанн Скот (IX в.) представлял архетип как первообраз/идею, пребывающую в уме Бога.

Фома Аквинский (XIII в.) в споре об универсалиях защищал позиции умеренного реализма, т.е. всеобщую тройственность: «до вещей», «в вещах», «после вещей». Вещь существует одновременно везде в качестве образа.

Схоластики называли архетипами естественные образы разума человека, которые помогают ему приходить к определенному суждению/ заключению.

Из вышеописанного следует, что в Средневековье архетипы представляли собой нечто сакральное, тождественное идее Бога. Архетипический смысл приобретали многие трактаты, тексты и образы.

Для эпохи Возрождения характерно обращение к наследию античности. Помимо обращения к античным знаниям, происходило заимствование логических законов. Классические тексты вызывали интерес в связи с развитием гуманитарного знания.

Итальянский философ и гуманист М. Фичино (1433-1499), комментируя тексты Платона в своей работе «Платоновская теология о бессмертии души», использует понятие «архетип». Фичино видит целью человеческой жизни созерцание и постижение божественных архетипов, а в итоге - непосредственное лицезрение Бога. И так как цель эта почти невыполнима, аксиоматизируется будущая жизнь души, задача которой - достижение истинного предназначения.

Согласно Фичино, человеческую психику можно поделить на три части: разум/ рациональный интеллект; воображение/ фантазия, обеспечивающее связь с судьбой; тело, соединяющее человека с природой. Активизируя воображение, человек приобретает способность видеть живые трансцендентные Формы/ архетипы, повелевающие Вселенной, таким образом разум воссоединяется с космосом. Фичино определял «архетип» как интуитивную способность человека постигать свое истинное предназначение.

Понятие «архетип» в эпоху Возрождения соединяет в себе теоцентрические взгляды Средневековья и космоцентрические взгляды античности.

Для эпохи Просвещения характерна естественнонаучная трактовка понятия «архетип». Французский философ Н. Мальбранш (1638-1715) в своем труде «О разыскании истины» под понятием «архетип» подразумевает истинное знание, ведомое Богу. Согласно учению Мальбранша, существование всякого знания предполагает присутствие репрезентативных идей, неких суррогатов объектов/ архетипов, находящихся в уме Бога.

В Новое время подвергается сомнению вера в сотворение Вселенной согласно божественному замыслу. Мир платоновских идей также кажется неправдоподобным. Понятие «архетип» постепенно теряет связанное с предыдущими эпохами значение, определявшееся как божественная сущность, так как оно противоречит эмпирическим устремлениям эпохи Просвещения.

Возвращение популярности понятия «архетип» связанно с философией И. Канта (1724-1804). Согласно теории философа, чувственные данные можно сформировать в фундаментальные врожденные категории. Рассматривая эти категории как априори, он называет их «чистым мышлением, а не его предметом». Помимо этого, Кант в «Критике чистого разума» (1781) показал существование трансцедентальных концептов, содержащих в себе праобраз любого критического применения разума. Объект этих концептов невозможно отыскать в опыте. Синтетическая деятельность, основанная на априорных понятиях, характеризуется соединением сознательного (опытная материя) и архетипов (априорные элементы). Так Кант низвергает архетип до ограниченного числа категорий понимания, трактуя его как некий тип философствования - эпистемологический стиль.

Трансцедентальные идеи равные визуальным первоначальным образам («идея» и «воля») выделяет немецкий философ А. Шопенгауэр (1788-1860) в своей работе «Мир как воля и представление» (1818). Анализируя Веды, философию Платона и Канта, он реконструирует метаисторические архетипы Запада и Востока.

Шопенгауэр оспаривает само понятие разума, внеся в него бессознательный элемент. Мыслитель определяет «архетип» как изначальную форму всех вещей, которые «только и являются истинно сущими, поскольку они всегда есть, но никогда не приходят <...> Окружающий мир есть лишь мир представлений в сознании человека <...> Сущность же мира является неразрешимой загадкой - «вещью в себе»».

Идеи Шопенгауэра раскрывает немецкий востоковед и санскритолог П. Дойссен (1845-1919). В своем исследовании «Система веданты» (1883) он ищет «праязык» философских концепций, пытаясь обозначить архетипы мировой философии. Он приходит к выводу, что европейская философская мысль застыла в своем развитии и гегелевский способ миропонимания не является разумным и единственно возможным.

Выделяя единую индийскую, парменидовско-платоновскую, кантовско-шопенгауэровскую линию в философии, Дойсеен говорит об определенной философской традиции. Эту традицию он называет «архетипом мировой философии». «Архетип» приобретает значение культурного наследия, является совокупностью знаний предшествующих поколений, передающейся и сохраняющейся в научных сообществах, направлениях, школах, приобретающей качество научных представлений, методов и принципов.

Французский социолог и философ Э. Дюркгейм (1858-1917) в свой работе «Элементарные формы религиозной жизни» (1912) ввел понятие «коллективных представлений», представляющих собой совокупность верований и чувств, являющихся общими для определенной группы людей, представлений, не являющихся результатом опыта, а навязанных социальной средой.

Французский лингвист А. Мейе (1866-1936) понятием «архетип» называл элементы и формы праязыка/ языка основы, определяемого как гипотетические состояние группы или семьи родственных языков, воссоздаваемого на основе системы соответствий между языками в различных разделах языкознания с помощью сравнительно-исторического метода.

В языкознании «архетипом» называют фактически зафиксированную или гипотетически воссозданную исходную языковую форму, прототип всех последующих изменений.

В XIX веке понятие «архетип» было пересмотрено, наметились новые возможности его использования, но только в XX веке оно стало предметом теоретической рефлексии.

Любопытно определение категории «архетип» данное российским философом, психологом, переводчиком, теоретиком искусства Г.Г. Шпетом (1879-1937). В работе «Внутренняя форма слова» (1927) философию языка ученый ставит в основании философии культуры. Шпет утверждает, что «слово есть не только явление природы, но также принцип культуры». «Слово есть архетип культуры; культура - культ разумения, слова - воплощение разума».

Согласно Шпету, «уразумение» чего-либо заключается в поиске «архетипов»/ «первых начал» бытия. Посредством искусства человек «разгадывает» действительность, раскрывает ее смысл. «Искусство - модус действительности, и слово - архетип этой действительности, недействительной действительности».

В немецкой философии вместо термина «архетип» использовалось понятие «Urbilder» в переводе с немецкого означающее «праобраз»/ «первобытный образ».

Представитель немецкой классической философии Ф. Шеллинг (1775- 1854) использовал термин «Urbilder» в значении идеи/ монады/ потенции абсолютного тождества, объединенного высшим принципом. Философия тождества у Шеллинга является совокупностью философских идей Платона, Г.В. Лейбница и Б. Спинозы, а также взглядов Джордано Бруно.

По Шеллингу, общность идеального и реального в абсолютном равна совокупности понятия и созерцания. Методом обнаружения этого целого является присущая философскому и художественному гению интеллектуальная интуиция. «Urbilder» - высшее единство/ идея/ мыслящее созерцание, сочетающее в себе общее и частное. Абсолютное тождество у Шеллинга не имеет разграничений, являясь ресурсом для всего дифференцируемого.

Понятие «Urbilder» использует и немецкий философ Э. Гартман (1842-1906) в своем труде «Философия бессознательного». Перечисляя сферы внутреннего и внешнего опыта, он находит в них группы явлений, объяснить которые можно только влиянием метафизического духовного начала, первоосновы сущего (так философ определяет «Urbilder»). Гартман пытается доказать существование сверхсознательного исходного субъекта воли и представления.

Представитель Марбургской школы неокантианства немецкий философ- идеалист П.Г. Наторп (1854-1924) в работе «Учение Платона об идеях» дает своеобразную трактовку платоновской «идеи», лишая ее онтологического статуса, интерпретируя ее исключительно как логический закон. Термином «Urbilder» Наторп обозначает единство мышления, бытия и познания, раскрывая его как первичный акт мышления, находящийся в основании научного знания.

Понятие «Urbilder» использовал в ранних трудах («Метаморфозы и символы либидо» 1912), следуя немецкой философской традиции, и основоположник аналитической психологии К.Г. Юнг (1875-1961). Спустя почти десять лет в работе «Психологические типы» (1921) Юнг возвращается к платоновской концепции и вводит понятия «архетип» и «коллективное бессознательное». С этого момента начинается мировая слава ученого.

Архетип коллективного бессознательного аналитической психологии дает новое обоснование архетипу, как явлению мировой культуры, делая его основой развития человеческой психики во всех ее культурных выражениях. Юнг первый попытался дать теоретическое определение понятию «архетип». Стремясь раскрыть «тайну человеческой личности» ученый пришел к выводу, что «при изучении человека нельзя принимать во внимание только его сознание, считая его (сознание) единственной формой психологического бытия».

Многие работы Юнга посвящены изучению сфер, традиционно приписываемых мистике, в них мыслитель показывает, как функционируют образы мифологии и алхимии в сознании современного человека. С именем К.Г. Юнга связаны два фундаментальных понятия психологии - «коллективное бессознательное» и «архетип», расширившие сферу действия психологии от индивидуально-личностных проблем до общечеловеческих.

Автор статьи «К.Г. Юнг об архетипах как основе понимания сознательной деятельности человека» (1998) Н.В. Фишбейн утверждает следующее: «Юнг показал, что коллективная душа развивается на протяжении многих веков, сохраняя неизменными образы своего прошлого, которые становятся основой культуры».

Начало становления аналитической психологии связанно с практикой самоанализа ученого и его деятельностью в больнице Бургхольц. В результате этого опыта Юнг обнаружил, что систему образов его пациентов возможно разложить на конструкции, напоминающие миф (сказку или легенду) и не относящиеся к осознанному опыту. Ученый назвал эти мотивы «первоначальными образами» («Urbilder»), отражающими общечеловеческие модели поведения и эмоционального переживания.

Придя к выводу, что объяснить эти универсальные мотивы не сможет ни одна теория миграций, Юнг посчитал возможным существование некого отдела психики, единогодля всего человечества - «коллективного бессознательного». Эта гипотеза была противоположна идеям З. Фрейда, называвшего подобную часть психики личным бессознательным.

Юнг предполагал, что «коллективное бессознательное идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным». Ученый предполагал, что коллективное бессознательно способно наследоваться и является базисом для становления психики человека, постоянно репродуцируя символы, смысл которых непостижим в рамках индивидуального человеческого опыта.

В 1917 году Юнг говорит о неких доминантах, содержащих в себе коллективное бессознательное, а также прообразы мышления и поведения человека. В 1919 году он вводит в употребление понятие «архетип» заменяя им термин «Urbilder» и поясняя эту замену тем, что «выражение «архетип» встречается уже у Филона Иудея по отношению к бессознательному в человеке, а также и у Иринея, где говорится: «Творец мира не из самого себя создал это, он перенес из посторонних ему архетипов»». Вспоминая определение архетипа в качестве изначального света, Юнг делает отсылку к Библии, где аналогично определяется Бог.

Ученый отмечает, что хотя «архетип» и не упоминается у Августина, его место занимает «идея». Это значение интересовало Юнга, как универсальное и всеобщее. Он полагал, что «архетип» содержит в себе идею Платона. Согласно Юнгу «это наименование является верным и полезным для наших целей, поскольку оно значит, что, говоря о содержании коллективного бессознательного, мы имеем дело с древнейшими, лучше сказать, изначальными типами, то есть испокон веку наличными всеобщими образами».

Используя данный термин, ученый хотел исключить всякий намек на содержание, видя в качестве «архетипа» не поддающуюся описанию наследственную структуру. Юнг рассматривал его как некий скелет, бессодержательную форму, наращивающую плоть за счет системы образов мотивов и идей. Он писал, что «архетипическая форма наследуется, но содержание изменчиво, подвержено влияниям окружающей среды и историческим переменам». Юнг предполагал, что модели поведения передаются человеку по наследству.

Ученый предполагал, что все культурное наследие пронизано архетипами. Идентичные конструкции воспроизводятся в мифологии разных народов в одинаковых формах.

В 1946 году ученый стал разграничивать термины «архетип» и «архетипический образ», видя в «архетипе» нечто непостижимое, никогда не являвшееся сознательным, а только интерпретируемым. «Мы имеем дело с древнейшими, лучше сказать, изначальными всеобщими образами. Для точности необходимо различить «архетип» и архетипическое представление. Архетип сам по себе является гипотетическим, недоступным созерцанию образом. То, что подразумевается под «архетипом», проясняется через его соотнесение с мифом, тайным учением, сказкой».

Ученый предполагал, что идентичная для всего человечества система функционирования организма обеспечивает одноприродность опыта. Архетипы, являясь едиными для всего человечества, должны наследоваться.

Вступая в полемику с критиками, утверждавшими, что архетипов нет в природе, Юнг писал: «Они частично правы - архетипы действительно не существуют, как не существует в природе, например, ботаническая система. Но станет ли кто-нибудь отрицать существование в природе семейств растений на этом основании».

Анализируя архетипические модели как «биологические нормы психической деятельности» Юнг приходит к выводу, что эти глубинные переживания повторяются на протяжении миллионов лет, формируя некое психическое поле, помогающее человеку жить, следуя находящимся в его психике схемам. «Коллективное бессознательное - это образ мира, который формировался в течение миллионов лет. В этом образе определенные черты, архетипы или доминанты выкристаллизовались с течением времени. Они являются главными силами». Человек бессознательно ищет подобные образы в окружающей его действительности.

Сравнивая архетипы и инстинкты, Юнг предполагал, что они выполняют схожие функции и являются компонентами коллективного бессознательного. Архетипический образ - воплощение и источник инстинкта, а в конечном итоге - его цель. Инстинкты «проявляют себя в фантазиях и часто обнаруживают свое присутствие посредством символических образов... Они не имеют определенного происхождения; они воспроизводят себя в любое время и в любой части света - даже там, где прямая передача или «перекрестное оплодотворение» посредством миграции полностью исключены».

Архетипические пласты психики уникальны и фундаментальны, они репродуцируют образы и ситуации, оказывающие огромное воздействие на человека. Юнг выявляет в бессознательном следующие, соотносящиеся с жизненным опытом различных групп людей, слои: личное, групповое, семейное, национальное, расовое, общечеловеческое и собственно бессознательное, характерное как для человека, так и для других животных.

Мыслитель пытается возродить, разрушенное естественнонаучным знанием и эпохой Просвещения, понятие Универсума.

Под влиянием идей восточной философии Юнг интерпретирует мир как цельный и многослойный одновременно. Психика является «телом», заключающим в себе две непрерывно и незаметно перетекающие друг в друга стороны - материальную и духовную.

Первую мы постигаем с помощью образного мышления и рассудка, вторую - с помощью интуиции, другими словами, сознание направленно к материальной стороне, а бессознательное связанно с архетипами и соединяется с космосом. Используя «архетип» Юнг стремится возвратить целостность мира. Фантазии и сновидения он рассматривает не исключительно как элементы бессознательного, но и как сигналы от Универсума.

Общечеловеческое коллективное бессознательное - хранилище глубинных мыслей и впечатлений. Архетипические схемы еще более фундаментальны, без них невозможно логическое мышление, да и собственно категоризация совокупности видимых и невидимых мыслей.

Учитывая концепцию Юнга, можно попытаться дать определение понятию. Архетип - аккумулировавшийся в коллективном бессознательном на протяжении миллионов лет общечеловеческий первообраз, способный наследоваться и репрезентироваться с помощью культурных кодов. Это определение не является константным.

Сам Юнг предостерегал интерпретировать эту категорию: «Следует отказаться от мысли, что архетип можно объяснить... Всякая попытка объяснить окажется не чем иным, как более или менее удачным переводом на другой язык».

Юнг разграничивает «архетип» и «архетипический образ». Первых наберется не больше десятка, вторых - множество. Основные архетипы, выделенные Юнгом.

«Самость» - трактуется Юнгом как «целостный спектр психических явлений». В этом архетипе содержится образ Бога, который в свою очередь порождает десятки новых образов. Пример Самости - образ Христа. «Христос репрезентирует архетип самости. <...> Он наш культурный герой, независимо от своего исторического существования воплощающий миф о божественном Первочеловеке, мистическом Адаме. Он занимает центр христианской Мандалы».

Самость, в понимании Юнга, располагается выше других архетипов и выполняет функцию духовного совершенствования индивида. Он похож на программу, следуя которой, индивид приближается к возможности соединения коллективного и универсального, уникального и индивидуального в пределах одной личности. Главное требование Самости - постоянная работа ума. Символы Самости - круг и мандала. «Мандала <…> есть самодостаточность, внутренняя целостность, которая стремится к гармонии и не терпит самообмана. Так вечный смысл стремится к вечной смене от воплощенья к перевоплощенью».

«Тень» сочетает в себе негативные стороны человека, по разным причинам игнорируемые сознанием. Именно «Тени» Юнг приписывает импульсивные действия, вспышки гнева и прочее. Наиболее известный пример этого архетипа - Мефистофель из «Фауста» Гете.

«Трикстер» определяется Юнгом как инфантильный и буйный архетип, характеризующийся неукротимой страстностью. Его образные реализации встречаются в сказках о животных, плутовских историях/ романах, произведениях с элементами карнавальности. В качестве примера можно вспомнить Гермеса.

«Мать» - своеобразное переложение Юнгом фрейдистского материнского комплекса. Это один из самых сложных архетипов, имеющий многочисленные воплощения и появления в самых разнообразных обстоятельствах. «Его суть - магический авторитет всего женского, мудрости, чего-то благостного и темно-дремучего, захватывающей бездны». Наиболее характерные образные проявления: Деметра (в мифах), София (в христианской традиции), печь (в сказках). Функция - формирование личностных и поведенческих схем человеческих взаимоотношений.

«Анима» - сочетает в себе влияние всех женских образов на протяжении становления личности ребенка. Воплощением «Анимы» в мифологии является Афина, Артемида, Афродита и др.; в сказках - принцесса, фея, русалка. Опираясь на произведения литературы, Юнг выделяется следующие этапы развития «Анимы»: биологически-инстинктивный (Ева), сексуально- эстетический (Елена), духовно-просветительский (Мария) и запредельно- божественный (София).

«Анимус» также проявляется в четырех стадиях развития: воплощение примитивной физической силы (Геракл); тяга к инициативности и целенаправленности действий (властитель); воплощение Мудрости (ученый, священник); на последней стадии он становится олицетворением Смысла - источником новых знаний, внутренней красоты и духовной твердости.

«Младенец» имеет следующие воплощения: юные боги, дети, эльфы, карлики, механические человечки из легенд Средневековья. По Юнгу,

«Ребенок» заключает в себе некое значение «вырастающее в самостоятельность <...> и психологическое состояние незнания, неразличимости субъекта и объекта, возврат к бессознательной идентичности человека и мира».

«Дух» может воплощаться как добрый волшебник, животное-помощник, мудрый старец, так и в качестве злого мага, гнома, лешего. Пример - Маг из гофмановской повести «Крошка Цахес». Юнг утверждает, что «дух угрожает инфляцией наивно мыслящему человеку, а душевная неразвитость и отсутствие духовных устремлений могут превратиться в необузданный материализм, усиленный маниакальной самонадеянностью или угасанием самостоятельной личности».

В трудах Юнга содержатся многочисленные факты, подтверждающие его теорию. Изучая человеческую психику, ученый не ограничивался лишь клиническим методом. Предметом его исследований были мифология, философия, религия, литература, история культуры, мистика.

Теория архетипов многократно подвергалась критике. Понятие уточнялось, дополнялось, переходило из психологии в другие науки. Идеи Юнга оказали влияние на самые различные области научного знания: литературоведение, философию, искусствоведение, антропологию, психологию, психолингвистику, культурологию и др.

1.3 Трансформация понятия «архетип» в литературоведении (от Юнга и до наших дней)

Французский ученый К. Леви-Стросс (1908-2009) в своих работах пытался определить природу коллективных явлений. Изучая структуру мифов, он пришел к выводу, что реальные явления - это своеобразные трансформации неких глубинных схем: «структура примитивных мыслей присутствует в нашем сознании»46. Излагая эти идеи в своем главном научном труде «Структурной антропологии» (1973), Леви-Стросс указывал на устойчивые структуры, возникающие в бессознательном, и сравнивал их между собой. Ученый считал, что миф - инструмент архаической логики/ способ воссоздания первобытного мышления на основе архетипических образов.

В 1920-60-хх гг. активизируется внимание к мифологии. К. Кереньи, Э. Нойман, Ш. Бодуэн, Дж. Кэмпбелл в своих изысканиях в основу мифа ставят состоящее из архетипических образов «коллективное бессознательное». Их идеи базируются на теории Юнга, рассматривавшего мифотворчество как преобразование архетипа в образы.

Видя в архетипах творческое начало, он предполагал, что «по мере того как они становятся более отчетливыми», сопровождаясь «необычайно оживленными эмоциональными тонами, <...> они способны впечатлять, внушать, увлекать», являясь универсально-константным истоком человеческой природы.

М. Бодкин, Н. Фрай, К. Вейзингер, Дж. Викери - при анализе произведений сосредоточивались на поиске в них архетипических образов и неких ритуально-мифологических моделей. Центральной идеей этой школы было утверждение, что так называемые «ритуальные архетипы» находятся в основе каждого художественного текста, и оказывают влияние на все литературные жанры.

В исследованиях, задача которых состоит в изучении мифов, зачастую используются производные от «архетипа» понятия.

Е.М. Мелетинский в работе «О литературных архетипах» дает определение двум понятиям. «Архетипами» он называет «постоянные сюжетные элементы», возникающие в первобытных повествованиях и сохраняющиеся в виде «единиц сюжетного языка» литературы49. А понятием «архетипический мотив» Мелетинский определяет «некий микросюжет, содержащий действие, агенса, пациенса и несущий более или менее самостоятельный и достаточно глубинный смысл».

Кроме того, «архетип» применяется в фольклористике, являясь необходимым инструментом для ее изучения. Представители мифологической школы XIX века В. и Я. Гримм, В. Буслаев, А. Афанасьев, придерживаясь в своих трудах идей Шлегеля и Шеллинга, трактовали основные явления в фольклоре влиянием древнейших мифологий, а содержание мифов - почитанием демонических стихий и обожествлением природы.

В последнее время понятие «архетип» используется в самых различных сферах гуманитарного знания, а также в средствах массовой информации. Зачастую термин употребляется некорректно, значение его утрачивается, сливаясь с более привычными «прототипом» и «первотипом». Это процесс показывает, что хотя понятие «архетип» и связывают с именем Юнга, но о сопутствующей ему концепции вспоминают немногие.

С.С. Аверинцев выделяет понятие «культурный архетип», сужая «общечеловеческое»/ этнически неокрашенное определение Юнга до локализованного относительно определенной культуры/ исторической эпохи. Объясняя это тем, что в определенных мифах мы наблюдаем не «чистые архетипы» моделей человеческого поведения, а универсалии, подвергшиеся влиянию конкретной культурной традиции. Формирование культурных архетипов происходит параллельно с процессом формирования индивида, а также общего человеческого развития, включая его разделение на культурные типы.

Согласно Юнгу, «существует взаимозависимость архетипа и инстинкта: ни инстинкт, ни образ не имеют отдельного или первичного существования по отношению друг к другу». Если рассматривать архетип в духовной образной сфере, связывая его с творческими идеями и вдохновением, то ему будет свойственно стремление вверх, а если архетип интерпретировать как влечение и инстинктивные побуждения, то здесь можно говорить о движении вниз. Юнг рассматривал в своих работах и первый (вверх к духовности), и второй (вниз к природе) пути, а также смешанный/ двойственный путь - воплощающий дуальную природу понятия. В своих поздних работах Юнг сделал предпочтение в пользу «пути вверх».

Как только понятие «архетип» выражается с помощью слов, оно приобретает оттенок индивидуального сознания.

С. Ермаков раскрывает понятие «расовый архетип» через национальный миф, предполагая, что бродячие сюжеты являются наиболее древними мифологемами. Он считает расовые архетипы самыми архаичными составляющими коллективного бессознательного. Под «расовым архетипом» С. Ермаков понимает глубинные связи, возникающие при взаимодействии архетипа и национальных мировоззренческих черт, первый заключает в себе коллективное бессознательное, а вторые выражаются специфическим «коллективным сознанием» отдельных сообществ.

«Архетип» используется и современной герменевтикой в исследованиях в области литературоведения. Так, С.Ю. Королева в своей работе приходит следующему выводу: литературоведческий аппарат нуждается в уточнениях и систематизации. Проблема разграничения на первый взгляд синонимичных терминов «мифологический образ», «мифологическая структура», «мифопоэтический подтекст», «архетипическое начало», «мифологема», «архетип» подразумевает нахождение путей ее решения, через корректировку соотношения этих понятий.

Королева считает, что не теряет актуальности и вопрос о компонентах художественного мифологизма. Изучая научные изыскания в этой области, С.Ю. Королева добавляет, что Н. Фрай в работе «Анатомия критики» (1957) предложил оперировать символизмом Библии и классической мифологии в качестве «грамматики литературных архетипов». Ритуально-мифологическая критика, опуская психологическое наполнение архетипа и употребляя его для работы с универсалиями духовной сферы, расширила границы понимания мифа, включив в него «вечные образы». Королева говорит о том, что в нашей литературно-критической мысли «литературный архетип» зачастую используется необоснованно, а содержание его до конца не определенно и имеет свойство меняться в пределах единичной работы.

В современном отечественном литературоведении «архетип» используется в трех значениях. Первое описано Е.М. Мелетинским в монографии «О литературных архетипах» (1994). Понятием «архетип» ученый называет «постоянные сюжетные элементы», возникающие в архаических повествованиях и впоследствии накапливающиеся литературой в виде компонентов «сюжетного языка». Второе содержится в работах В.Н. Топорова. Он считал, что архетипическая основа выявляется в разнообразных слоях произведения, содержащих параллели с «архаическими схемами мифологического мышления».

Потенциальный мифологизм творческой составляющей сознания художника мотивируется его связью с «биологическими» мотивами художественного творчества. Отдельные аспекты литературной поэтики понимаются как бессознательная отсылка автора к универсальному. Топоров говорит, что тексты художественных произведений могут выполнять «активную» функцию: самостоятельно воспроизводить мифологическое/ универсальное/ символическое и воскрешать в сознании архетипическое.

Такое определение архетипического сохраняет в себе элементы психологического, свойственные аналитической психологии, и позволяют исследовать современные художественные тексты для более точной реконструкции мифологического значения определенных явлений культуры. Королева отмечает, что данный подход разграничивает мифологическое и архетипическое. Третье значение архетипа можно обнаружить на стыке искусствоведения и культурологии.

Под архетипом понимаются некие образы, основанные на универсалиях, другими словами «концепты» (сад, дом, детство, смерть и другие). Такое определение наиболее востребовано в современном литературоведении. Помимо этого за понятием «архетипический» закрепились некие ментальные мотивы духовной жизни (понятия: служение Богу, грех, паломничество и пр.).

Королева поясняет, что эти мотивы несут национальный характер и имеют отношение к культуре исторических эпох, близких к современности, их архаическое значение претерпело существенное изменение, из-за чего они не могут быть отнесены к мифопоэтическим конструкциям.

Рассмотрев три подхода, она делает вывод, что на сегодняшний момент «литературным архетипом» называется: некая жанровая или сюжетная проформа (прообраз), относящаяся как к фольклору, так и к прошлой литературной традиции; структура аналогичная схемам мифомышления; определенные универсалии национальной культуры. Королева полагает ошибочным обязательное наличие у архетипов мифологического наполнения.

Обобщим вышесказанное: в герменевтике «архетип» имеет значение «первосмысла», не отягощенного мифологическим подтекстом.

В рамках феноменологии к архетипу обращался М. Элиаде («Миф о вечном возвращении. Архетипы повторения»). Основная мысль ученого - констатирование единообразия определенных вневременных религиозных мотивов и компонентов чистого разума. Трактуя архетип как некую модель поведения, Элиаде предполагал, что в незапамятные времена нашим первопредком было совершено некое перводействие, озаренное богом. И это действие стало причиной для определенного ритуала, целью которого являлось сближение с перевопредком, а шире - с богом.

Элиаде использует термин архетип для обозначения этого ритуала. Жертвоприношение, согласно Элиаде, заключает в себе мотив сакрального первообраза, сама человеческая жизнь построена на повторении определенный действий, когда-то давно осуществленных первочеловеком.

Человек непрерывно воссоздает мир, опираясь на некий архетип и совершая ритуалы, преобразует хаос в космос, уподобляясь богу. Человеческая жизнь наделяется сакральной силой. Мир воспроизводится по образцу первобытной онтологии, используя для этого культуру, передавая первообраз через поколения. Только тогда человек существует, когда к его обыденное «Я- единичное» добавляется «Я-архетип»57. Согласно Элиаде, архаичный человек считал существующим только то, что относилось к мифологической сфере.

Реальность постигалась через переживание архетипа. Неосознанное желание религиозного человека постоянно совершать ритуалы стало причиной возникновения культурных архетипов. Элиаде понимает архетип не только как управляющую сознанием иррациональную силу, но и как архетип-экзистенцию - первооснову человеческой личности.

Поиск архетипа интерпретируется как родовое первоопределение, совершающееся в экзистенциальном и онтологическом пространстве. Обращаясь к культуре, человек находит «Я-архетип» и становится реальным. Совокупность архетипов - культурная память. Каждый путь к архетипу уникален.

Б. Малиновский говорит, что каждая культура в процессе своей эволюции формирует своеобразную систему устойчивого «равновесия», в которой каждый отдельно взятый элемент играет свою особую роль.

Архетип используется и в структурализме (в нарратологии). И. В. Саморукова в своей работе использует категорию «архетип» в качестве наименования древнейшего нарратива. Саморукова выдвигает идею, согласно которой, архетип преобразуется в дискурс, дискурс - в метанарратив, а метанарратив - в художественное произведение. В данной статье архетип трактуется как минимальная единица литературы. Используя его в качестве концепта речи, Саморукова отмечает, что подобные архетипические концепты невозможны без речевых практик.

В современных структуралистских работах в области литературоведения категория архетип воспринимается в виде восходящей к предыдущей литературной традиции и фольклору сюжетно-жанровая первоформы в качестве структуры мифомышления; первичного нарратива, константы, речевого концепта.

1.4 Актуализация категории «мифологический архетип»

Любое понятие культуры содержит в себе долгую историю становления и огромный багаж образов и идей, относящихся к нему. С каждой последующей эпохой понятия приобретают все новые и новые смыслы. Зачастую, границы их стираются, и в сознании человека происходит подмена понятий. Яркий пример такого явления - понятие «архетип». Изучая это понятие, мы как бы совершаем обратный путь к его истоку, к тому моменту, когда количество смыслов было минимальным, или когда у всего был единый смысл.

«Мифологический архетип» - словосочетание, многократно встречающееся в работах разных ученых (в том числе и у Юнга). Но как в свое время архетип, начавший употребляться еще в античности, стал предметом научной рефлексии только в прошлом веке, так и «мифологический архетип», неоднократно присутствовавший в трудах многих ученых, становится предметом исследований только в начале XXI века.

С XIX столетия, происходит становление нового подхода к мифу. Ученые и поэты обращаются к национальным мифологиям. Повышенный интерес к мифам реализуется и в бытоописательных жанрах, мифологические мотивы обнаруживаются в самых разнообразных текстах. Мифологичность литературы не ограничивается воспроизведением индексов, древнейшие коды мифомышления задействованы в заново рождающейся системе представлений. Психологизм, развиваясь, занимается переосмыслением мифологических первообразов. Миф лишается условности. Появляется необходимость взаимообъяснения первобытного и современного миров.