Творчество и герои В.С. Маканина

Одна из тем романа "Андеграунд, или Герой нашего времени" это проблема художника, живущего в "переломную" эпоху, и в связи с этим попытка ответить на вопрос "как быть писателем". Поэтому неслучаен у В.С. Маканина выбор главного героя, которого можно назвать героем - повествователем. Это основной прием в организации повествовательной структуры романа. Выбор героя-повествователя необычен не только с точки зрения своего положения в окружающем его мире, но и с точки зрения своего положения в тексте. Петрович становится в какой-то мере автором.

Своеобразный авторский статус персонажа подтверждает и тот факт, что Петрович по профессии - писатель, который претендует не только на то, чтобы стать героем времени, но и на то, чтобы обладать особым знанием о своем времени. Что мы узнаем о нем? Петрович является нам писателем, но писателем без книг. Он выходец из советского андеграунда, искусства, отказавшегося от какого-либо участия в советской действительности, противопоставившего себя официозу. В реальном советском андеграунде были большие писатели и люди высокого нравственного и гражданского долга. Петрович принадлежал андеграунду, его не печатали, как и всех его собратьев, преследовали, но даже в эпоху перестройки, в эпоху конца государства, уничтожившего его брата, он не только не хочет напечатать прежние свои вещи, но и отказывается от творчества вообще, в отличие от недавних собратьев по "подполью", активно и радостно бросившихся навстречу переменам.

Сам себя Петрович называет "безалаберным писателем андеграунда", как бы в шутку. Но на самом деле таковым его действительно можно назвать. Не было в его жизни порядка, не было направленности и движения вперед. Все только по течению, но никак не против. Писательская судьба героя не складывается. И не складывается не по вине редакторов, которые не печатают его произведения, а по вине самого Петровича, который просто очень легко "сдается". Он все время как будто отступает назад и в конечном итоге оказывается на самом "дне" жизни. Основные физиологические потребности стали смыслом его жизни. Сначала он теряет "чудесную работу в НИИ", отправляясь "по подсказке" работать на склад-сарай в Подмосковье. "Тишь. Безлюдье. Знаковый момент! - мне повезло увидеть, и дано было ощутить, как широко (напоследок) может распахнуться пространство", - говорит Петрович [1; с.88]. Но ничего прекрасного увидеть ему так и не удалось: "Коморка была холодна, мала и убога; а едва масляный нагреватель заработал, из углов, как ожидалось, стало припахивать ядреной мочой. Всюду, что ни говори, следы предшественников" [1; с.89]. Но и здесь Петрович смиряется с проказами судьбы, свыкается со всеми обстоятельствами своей жизни. "Я дичал. Я мог разучиться произносить слова, - признается Петрович. - Я впадал в обморочное состояние, как только вспоминал, что в следующем месяце тоже тридцать дней. Я поскуливал..." [1; с.90-91]. В общаге Петрович также "плывет" по течению. Здесь даже у него складывается "карьера" сторожа, начатая совершенно случайно - с просьбы знакомой Зои приглядеть за квартирой. Он становится, своего рода, "подпольным человеком", если сравнивать с героями Ф.М. Достоевского. Однако это совершенно два разных типа "подпольных людей". У Ф.М. Достоевского - это человек внутренних переживаний, мук личностной рефлексии, человек с трагической судьбой. У В.С. Маканина же - это человек социальный, входящий в мир жестокой борьбы "за выживание" и примиряющийся с правилами игры этой борьбы. Герой-повествователь смиряется с такой жизнью, и его точка зрения выражается в ироническом высказывании: "Отшельник - это внутренний эмигрант. Едва кончаются отшельники, как раз и начинаются эмигранты. Эмигрантов сменяют диссиденты. А когда испаряются диссиденты, заступает андеграунд" [1; с.31].

Однако об андеграундной жизни читатель узнает не только на основе жизни самого Петровича, его судьбы, но он смотрит на этот мир глазами самого героя-повествователя. В некоторых случаях Петрович очень объективно обрисовывает всю ситуацию жизни многих людей, которые только внешне находятся на высшей социальной ступени, а на самом деле они стоят рядом с ним, на одной черте этой андеграундной жизни. В этом и состоит особенность созданного Владимиром Семеновичем Маканиным образа рассказчика.

3.2 Галерея героев "времени смены эпох" в романе В.С. Маканина "Андеграунд, или Герой нашего времени".

Сюжет романа составляют сцены из жизни "российской общаги" и портреты ее социальных типов. Следует отметить, что жанр портрета современника (заявленный уже в названии) является характерной особенностью творчества писателя, который рисует широкую галерею образов людей конца 90-х годов XX века глазами своего главного героя. О.В.С. Маканине., как создателе целой галереи типов говорил еще критик Л. Аннинский, уточняя, что в творчестве писателя мы имеем дело с "чередой быстро сменяющихся штриховых силуэтов" [6; с.6]. Это высказывание весьма точно обрисовывает и систему персонажей романа. Всех персонажей можно разделить на две группы. Одна из них - это представители андеграунда, вторая - общажные жители. Среди "агэшников" можно выделить брата главного героя, Венедикта Петровича, писателей Вик Викыча и Михаила, стукача Чубисова, они не раз появляются в тексте, участвуют в развитии сюжета. Среди общажников трудно выделить кого-то отдельно, так как все жители принципиально похожи друг от друга. Так, общажная подруга Петровича, Зинаида практически ничем не отличается от бывшего боевого офицера Акулова: оба они не способны понять героя, но жаждут при этом понимания и любви. Отличаются они лишь степенью агрессивности. На первый взгляд, эти группы персонажей находятся в отношениях жесткого противопоставления, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что оба эти пространства выстроены по одним и тем же законам: это замкнутые, коммунальные сообщества, в которых есть четкое деление на своих и чужих. Представители обеих групп - маргиналы, находящиеся на периферии культуры и социума. Все персонажи романа распределены по ячейкам "общаги". "Общага", в представлении Петровича, является своеобразной метафорой всего российского мира, как бесконечное пространство (нескончаемые коридоры) бездуховности, обезличенности, существования по устоявшемуся шаблону, по зову простейших инстинктов. Это бедный, близкий к казарменному быт, общий ритм жизни, исключительная поглощенность людей материальными заботами, отсутствие духовных интересов. Примечательна картина начала трудового дня у общажников: "Невыспавшиеся (я вижу), торопятся на работу женщины <…> мужики, что с ними рядом, серые, нечесаные, припухшие и без желания жизни. Мелкие, угрюмые люди, не способные сейчас шевельнуть ни рукой, ни мозгами <…> люди, как оболочки, пусты и продуваемы и, чтобы хоть сколько, то помнить себя <…> они должны беспрерывно и молча курить, курить, курить<…> им невыносимо <…> работать трудно; жить трудно; курить трудно..." [1; с. 195-196].

Перед нами проходят истории инженера Курнеева, ревнивца, пришедшего к Петровичу посетовать на жену-изменницу и спросить совета, как сохранить семью, "маленького человека" Тетелина, неожиданно скончавшемуся, когда почти осуществилась мечта его жизни - он приобрел в торговой палатке кавказцев твидовые брюки. В сознании Петровича сложилась мысль о делении людей на обыкновенных и исключительных, о том, что "агэшники" - гении ("Пушкин и Петрович - гении братья... [1; с.65]), а они, "общажники", "совки", оставшиеся совками и с наступлением социальной "Нови". "Общажники в большинстве своем уже дома, вернулись с работы - и сейчас же за стол к тарелке, к супу с мяском; или к телевизору. Их кисловатый жилой дух, заполнивший жилье (я его чую), густ, смачен, напирает и уже выступил наружу в коридор на внешней стороне дверей, узнаваемый, как варфоломеевский крест. Им не до бытия: им надо подкормиться. (Новости ТВ - та же подкормка. Им бросают, как сено коровам)" [1; с.55].

В представлении Петровича это духовное нищенство, мелюзга, способная вызвать жалость, а не сочувствие. Мир всех этих героев ограничен. Ограничен стенами общежития, его коридорами. И дар повествователя ограничивается только тем, чтобы "слышать, как через двери пахнут (сочатся) теплые, духовитые квадратные метры жилья и как слабо, увы, припахивает на них недолговечная, лет на семьдесят, человеческая субстанция" [1; с.24]. Каждое отдельное "Я" в этом общежитии растворяется в "Мы", приобретая собирательный образ людей, не имеющих уже никакого представления о морали. Но нигилизм Петровича глубже просто неприязни к обывателю. Традиционная классическая литература противопоставляла социальной неурядице и грязи миру вечных ценностей: святость высокой любви, семьи, святость авторитета личности, способной жить по высшей норме, знающей, а иногда и воплощающей собой идеал. Ничего подобного не представляет Петрович. Никаких священных правил, вечных истин он не исповедует. Примечателен в этом аспекте первый же эпизод романа. Пришедший к нему Курнеев исповедует трепетное отношение к браку: "Семью люди обязаны беречь. Просто и честно. Обязаны…" [1; с.5]. Но именно этот призыв вызывает внутреннее возмущение у Петровича: "Неужели я похож на человека, который бережет семьи? Обидно." [1; с.6]. В суждениях такого рода Петрович не сознает никакого цинизма, потому что распад семьи для него - явление естественное.

И жители "общаги" внутренне чувствуют, что Петрович для них чужой, человек отличающийся от них внутренне.

Другие типажи героев того времени нарисованные В.С. Маканиным это образы современных ему демократов первого и их "антагонистов", "средненьких бонз партийцев". Первые представлены в главе "Новь. Первый призыв", вторые Лесей Дмитриевной Воиновой и ее окружением в главе "Я встретил вас". Ирония Петровича по отношению к современным демократам связана с тем, что он понимает их роковое заблуждение. Так ничему и не научившись на опыте прошлого, они наивно ищут источник зла только в социальном и политическом неблагополучии жизни, совершенно игнорируя проблему "неустроенности бытия" в целом. Они служат идее, в то время как Петрович служить идее не может, осознавая невероятную узость этой "идейности". Отсюда иронический характер приобретает перекличка названия главы с названием тургеневского романа о революционерах-демократах - "Новь. Первый призыв". Отсюда и эволюция отношений героя с Вероничкой - хрупкой и тонкой беззащитной поэтессой, подругой Петровича, которая, будучи "демократкой", после "победы демократии" стала чиновницей и вместе с тем потеряла свою любовь к Петровичу и Петровича к ней. А для главного героя она теперь стала просто Вероникой. Теперь Петрович общался с Вероникой только через экран телевизора и видит в ее судьбе весь обездушенный механизм современной жизни и власти: "Едва демократы, первый призыв, стали слабеть, под Вероничку, под ее скромный насест, уже подкапывались. Как ни мало, как ни крохотно было ее начальственное место, а люди рвались его занять. Люди как люди. Ее уже сталкивали, спихивали (была уязвима; и сама понимала)" [1; с.50]. Петрович видит чем закончится "хождение во власть этих людей. Вот идет описание будущего Дворикова, демократа, московского депутата, как его характеризует автор " …. чуткий, и вдумчивый. И людей любящий. Но ко всему этому у Павла Андреевича Дворикова было еще одно качество, которое Вероника не назвала (а может быть, не знала, не разглядела) - он был глуп. ". [1; с.30]. На смену ему идут друзья Леси Дмитриевной из числа "бывших". А что ждет Дворикова? "Ничего не успевший, оболганный со стороны, а еще больше своими же шустрыми людишками, он будет оправдываться, как ребенок не старше десяти. Ославят. Обвинят еще и во взятках, после чего господин Двориков оскорбится, утратит свое депутатство и, человечеству ненужный, уйдет в никуда. Финиш. Забьется в социальную щель честнейшего пенсионера. И до конца дней больше не высунется. По вечерам Павел Андреевич Двориков будет смотреть программу "Время", комментируя для жены и страстно ей втолковывая, что правильно для демократии и что нет. Будут жить с женой на две свои пенсии, сводя концы с концами. (Надеюсь, хоть пенсию себе он сообразит сделать не нищенскую. Мудак." [1; с.33].

И третий ряд героев нового времени, увиденных Петровичем, это люди идущие завоевывать новый мир, как когда - то в шестидесятые шли по улицам Москвы молодые литераторы, те с кем начинал Петрович. Только литераторов заменили бизнесмены. Дуловы и Ловянниковы, герои нового XXI века. "…. по этим же российским улицам и улочкам идет поколение бизнесменов... Ловянников настаивал: именно бизнесмены, к чертям грубомордых политиков и сладкомордых тележурналистов - пена! (Мыльная, мол, пена первой, то есть самой начальной и грязной стирки) Идут в костюмах, при галстуке, с попискивающими в карманах радиотелефонами, и ведь тоже о своем сокровенном - о бизнесе, о черном нале (наличности), о биржевом курсе и сдавивших горло налогах. У троицы тоже вполне пророческий вид и легкая поступь. А один из молодых бизнесменов (волнение, не хватает слов) размахивает руками. На улицах и улочках Москвы, Питера, Нижнего Новгорода, Ростова, Челябинска... ")" [1; с.233]. Вот человек нового мира, герой будущего мира. Плохо это или нет, такой вопрос не ставит и не решает Петрович, а вместе с ним В.С. Маканин. "Впереди, в ХХI, уже маячил будущий бизнесмен Ловянников, богатенький сладкоголосый говорун, - втихомолку, быть может, мучающийся своими делами и жертвующий, бросающий мятые рублики на культуру. Но за будущее не винят. Такой или не такой, а человек будущего, притом талантливый, - чего я, собственно, к нему вяжусь?" [1; с.231]. Он говорит нам о данной реальности, в которой предстоит жить "героям прошедшего века".

Особняком стоят портреты "людей государства", которое предстает перед нами в описании врачей - психиатров. Психиатрическая больница, в романе В. С Маканина, это как бы часть государства как учреждение, призванное подавить своемыслие и своеволие инокомыслящих-диссидентов, агэшников. И тут рассказывает нам Петрович, об особом типе людей, считающих что они стоят как бы над другими - главврачом Иваном Емельяновичем, завотделением Холиным Волиным и персонале больницы. Это находит свое выражение в словах главного врача Ивана Емельяновича: " Вы никакой не больной. Вы - никто. С точки зрения психиатра, вы - бесформенная амебная человеческая каша, которую теперь я вытряхну таки и выверну (вы меня заставили) наизнанку." [1; с.169]. Так проявляется скрытая от глаз функция психиатрических клиник, и то, что совершается в этой среде, представляет ужасающий механизм уничтожения личности (не просто насилия над ней), превращения человека в амебу.

Так видит Петрович, а вместе с ним и В. С Маканин людей времени 90-х годов.

Глава IV. Роман В.С. Маканина - продолжение традиций русской классической литературы