Основную аудиторию таких писателей, как Харуки Мураками составляет молодежь, но объяснить этот факт можно не только с точки зрения особенностей психологии, но и с культурологических позиций. Каждое новое поколение сталкивается с изменениями окружающего мира, поэтому каждое новое поколение в той или иной степени преобразует ценности своих «отцов» или полностью отвергает их, пытаясь выработать систему ценностей и модели поведения, отвечающие новым условиям человеческого существования в социуме.

Поэтому литература, отражающая ситуацию непосредственного настоящего, будет более доступна для понимания именно молодежи, никак не дистанцированной от описываемого момента, не смотрящей на произведение через призму взглядов и идеалов, характерных для предшествующего исторического периода. Молодежи не приходится изменять свой угол зрения, входить в положение героев таких произведений, чтобы прочувствовать их позицию.

В творчестве Харуки Мураками можно увидеть некоторые идеи и приемы повествования, в сущности, унаследованные от старшего поколения писателей.

Так, например, Кэндзабуро Оэ в своих произведениях (среди одних из наиболее известных можно выделить «Футбол 1960 года» и трилогию «Пылающее зеленое дерево») описывает особый мир, население которого состоит из маргинальных личностей в небольшой деревеньке где-то на Сикоку. Роман «Объяли меня воды до души моей» повествует о коммуне подростков, грезящих о конце света, к которым присоединяется главный герой, предпочтя это своеобразное сообщество обществу. Говоря о героях произведений Харуки Мураками можно отметить, что они попадают в иные миры, которые живут по своим кодексам и законам («Страна Чудес без тормозов или Конец света», «Кафка на пляже»).

Произведения Харуки и Рю Мураками довольно часто осуждаются за излишнюю откровенность и эротику. Тема сексуальности играла огромную роль и в романах Юкио Мисимы, приобретая иногда «нездоровый» гомосексуальный или садо-мазохистский характер («Исповедь маски», «Море изобилия»).

Современная литература Японии постепенно начинает развивать темы глобальных катастроф и конца света. Эти темы раскрываются в романах Оэ «Объяли меня воды до души моей», Абэ - «Вошедшие в ковчег», Харуки Мураками - «Страна Чудес без тормозов или Конец света». Несмотря на преемственность характерную для литературы в целом, оценки различных поколений писателей Японии расходятся и именно это показывает неоднозначное критическое прочтение их творчества.

Поражение Японии в войне, к лучшему или худшему, автоматически смело почти все старые принципы и ценности, дало почву для новых мыслей, развал старого побуждал к созиданию. Отметим, что Япония потерпела поражения не только военные, которые обозначили собой конец элитарного японского прошлого, но и поражения другого характера, которые, возможно, являлись менее заметными: уничтожение контркультурных движений, экономический кризис, а сегодня кажется, что вообще утеряна духовная составляющая общества. Их понесло уже послевоенное поколение Оэ, Абэ и других мыслителей, предлагавших свои модели и жизненные позиции. Такой исход вызвал подозрение в абсурдности действия как такового, чувство обреченности и отчуждения (что ярко проявилось в произведениях Харуки Мураками).

Изменения в японском обществе запустили цепную реакцию изменений в идеях литературы и контркультур. Ярким примером служат хокку, где символизм может скрываться в иероглифах, эпитетах, а смысл самого стихотворения может быть раскрыт лишь при проведении параллелей с другим произведением/стихотворением.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что постмодернистские черты в культуре современной Японии имеют контркультурный оттенок.

В своей работе Тошико Эллис называет Харуки Мураками крупнейшим представителем нового течения японской литературы и отмечает следующие характеристики в его произведениях: трансформация реальности с помощью символов, использование элемента пародийности, создание ностальгического пафоса при помощи описания разрозненных образов прошлого, которые Фредрик Джеймисон считал чертами постмодернистской литературы. Особенно она отмечает «недоверие к словам» во всех произведениях Мураками. Она также пишет о чертах, которые не присущи модернизму, когда говорит об отношении Мураками с историей и в отсутствии чувства места в его текстах. Но называть Харуки Мураками постмодернистом она не решается.

Мураками Фуминобу выделяет в произведениях Мураками отстраненность от рационализма, эмоций, тотализации, а также говорит о ярком индивидуализме. Придерживаясь концепций Джеймисона он относит эти характеристики к постмодернизму. Фуминобу выделяет в текстах Харуки Мураками разрушение двух постулатов идеологии модернизма, которые были названы критиком «сила - это хорошо» и «любовь - это прекрасно». Он также говорит о том, что несостоятельность этих метанарративов отчетливо проглядывается во взаимоотношениях героев произведений Харуки Мураками, которые представляют собой отношения носителей постмодернистского сознания в шизофреническом обществе.

Чиаки Такаги в своем «Альтернативном прочтении Харуки Мураками» делает основной акцент на тех же отличительных чертах его произведений, что и Майкл Ситс, но в них на первый план он выдвигает протест против навязанной системой «готовой индивидуальности», которая продиктована Америкой токийскому обществу и культуре

Такаги замечает, что многие герои Мураками имеют (или имели в прошлом/детстве) серьёзные проблемы с речью, т.е. не хотели принимать картину мира, заключенную в стандартном языке.

Такаги также отмечает, что Мураками пытается создать более индивидуализированную, иначе говоря приближенную к каждому отдельному человеку версию истории, чтобы заполнить культурную «черную дыру» Токио как центра модернизации, колонизирующего Японию изнутри. Чиаки Такаги видит Мураками скорее как постколониального, чем постмодернистского писателя.

Мэтью Стречер в своей книге говорит о постмодернистских чертах в работах Харуки Мураками с позиций Фредрика Джеймисона прежде всего как об «освобождении человеческого духа». По мнению критика, Харуки Мураками видит в постмодернизме потенциал для изобретения и проработки новых свободных взглядов на мир и форм самовыражения. Отсюда следует (и об этом говорит сам Стречер), что писатель использует постмодернизм и магический реализм как технику и платформу для выражения своих политических взглядов и идей. Ребекка Сьютер, напротив, отмечает, что Мураками часто подвергается критике за отсутствие выраженных политических и социальных позиций как таковых. Его причастность к постмодернистам основана на том, что он не модернист, однако, по мнению критика, в творчестве писателя присутствуют не только постмодернистские, но и модернистские приемы в языке и общей композиции произведений. Сьютер считает, что модернизм в произведениях Мураками заключается не в перенимании опыта предшественников - для писателя это иностранное заимствование, в котором значительную роль играет элемент пародии. В целом, она определяет Мураками как «парамодерниста».

Кодзин Каратани говорит об особом месте пейзажа в произведениях Харуки Мураками. Каратани говорит о том, что пейзаж играет роль эпистомологической инверсии сознания: сознание есть не что иное, как внутренне рисуемый пейзаж реальности, который и обуславливает образ «я» в реальности. Кодзин Каратани отмечает, что подобный прием использовался в японской литературе ещё начиная с периода Мэйдзи. Мураками использует пейзаж для трансформации слов в образы, которые не имеют фиксированного значения. Каратани говорит об инверсии в случае дат в произведениях Мураками: Харуки Мураками часто упоминает даты особо значимых событий, но не называет самих этих событий, чем, по мнению Каратани, снижает их значимость, и именно это дает возможность сбежать от детерминированности истории.

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что критики и исследователи творчества Мураками выделяют в его произведениях черты постмодернизма, однако никто не решается однозначно сказать о Мураками как о постмодернистском писателе. Говоря об одних и тех же особенностях, критики дают им различные интерпретации, в зависимости от собственных методологических позиций и задач своего исследования.

Говоря о диалогах и манере общения героев Мураками, стоит отметить тот факт, что многие из них испытывают большие трудности в общении. Например, Фуминобу Мураками называет «Норвежский лес» не историей любви, а историей провальной коммуникации. Героиня Наоко страдает психическими расстройствами. Ей кажется, что она не способна подобрать слова, которые бы наиболее точно и верно выражали её мысли.

Для выражения протеста против формализма традиционной культуры Японии, против стремления общественной идеологии подчинить себе личность, которое Япония унаследовала от эпохи модернизации, писатели искали новую форму языка, способного «преодолеть» и модернизм, и традицию, и нашли его в постмодернизме.

Творчество Харуки Мураками продолжает искать себя в сферах японской философии и культуры. Майкл Стретчер и Ситс сходятся во мнении о том, что бессменным рассказчиком в произведениях Харуки Мураками ищет способ установить свою идентичность с тем, что Лакан обозначил понятием «Другой» (бессознательная структура, не являющаяся проекцией «я» и стоящая над субъектно-объектными отношениями), поскольку он утратил идентичность с обществом, в частности с движением Дзэнкёто. Стречер и Ситс находят подтверждения этому в языке произведений Муракакми, включающем в себя элементы мета-прозы, «ненужные» пейзажи и диалоги.

Несмотря на бесчисленное количество аллюзий на элементы западной культуры, творчество Мураками и его контркультурные мотивы в большей степени отражают культурную ситуацию современной Японии. Проблемы, которые Мураками затрагивает в своих произведениях являются не только философскими и общечеловеческими, но и несут в себе особенности японской культуры, которые можно пропустить, будучи «рядовым» читателем, который не обращает должного внимания на элементы послевоенной японской истории. Это легко объяснить тем, что авторы и читатели Японии способны разглядеть другой уровень смысла в этих текстах без дополнительных отсылок и уточнений.

Более зрелое творчество Харуки Мураками в большей степени затрагивает проблемы военной и послевоенной истории. «Хроники заводной птицы» - попытка показать читателям историю участия Японии во Второй мировой войне, «Охота на овец» связывает ужасы военного времени и современную диктатуру общества потребления с помощью магического реализма, «Страна Чудес без тормозов, или Конец света» - антиутопическая аллегория деиндивидуализирующего информационного общества, «Подземка» и «Край обетованный» - документальные произведения о шокирующем терракте в токийском метро. Майкл Ситс отмечает, что, несмотря на то, что большинство критиков рассматривают убеждения Мураками как «индивидуальные», скорее чем «идеологические», тексты Мураками не могут быть рассмотрены вне «идеологии».

На примере увлечений Китая и Австралии японскими сериалами и видеоиграми, Майкл Ситс связывает это с процессами глобализации, благодаря которым продажи и продвижение производственных и культурных товаров Японии значительно увеличились.

Невозможно однозначно ответить на вопрос о том, с какой точностью читатели обращают внимание на те или иные контркультурные мотивы в творчестве Харуки Мураками. Для достижения своих художественных целей автор выстраивает текст как базу данных, таким образом его произведения могут читаться под абсолютно разными углами, некоторые даже отмечают, что произведения Мураками можно рассмотреть, как поваренную книгу. Многие японские писатели знакомы с идеями лингвистической школы русского формализма. Подтверждений использования Харуки Мураками именно этих теорий о построении текста не существует, но формалистский подход к произведениям способен объяснить, почему многие идеи раскрываются скорее через форму, чем через содержание произведений, и лингвистический терроризм, некоторое насилие над современным японским литературным языком. Однако форма, фабула и язык произведения чаще воспринимаются читателем как второстепенные по отношению к содержанию и сюжету.

Определением «цифрового» писателя наградил Харуки Мураками критик Мицусико Цугэ. Первостепенно Цугэ имел в виду «доступность» информации в его текстах, иначе говоря структура произведений Мураками довольно часто позволяет начать читать с любой главы (как, например, в «Подземке»). Но необходимо отметить, что подобная доступность текстов достигается за счёт разговорного языка произведений и перечисления реалий современной жизни, с которыми знакомы многие. Подобная идея была высказана Хироки Адзума в работе «Отаку - информационные животные Японии»: сегодня человек хочет использовать информацию немедленно для удовлетворения своих насущных потребностей.

Синкретичность диалогов и повествования в произведениях Мураками создают ощущения их сходства с, например, Интернет-платформой, где мы неизбежно будем сталкиваться с информацией самого разного рода, которая не всегда будет интересной или полезной для нас. Имплантируя в свои произведения отсылки к реалиям повседневной жизни, Мураками делает акцент на рекламе, брендах, различных симулякрах постиндустриального общества. В романе «Кафка на пляже» собиратель душ предстает в образе Джонни Уокера, более известно нам как персонажа с бутылки одноименного виски, а Бог принимает обличие полковника Харланда Дэвида Сандерса - лицо и основатель сети ресторанов фаст-фуда «KFC». Герои романа обосновывают это тем, что, находясь в подобных обличиях людям будет проще их воспринимать. Подобное пристальное внимание японского автора «современным мифам» не случайно. Находясь под постоянным влиянием информационного общества, эти «мифы» буквально становятся частью жизни людей благодаря СМИ, что анализ реальности становится практически невозможным: при попытке «подобраться» к реальности мы снова и снова оказываемся лицом к лицу с множеством различных симулякров.

Таким образом, можно сделать вывод, что в творчестве Мураками присутствует контркультурный элемент, однако оно не отделяется от национальной культуры Японии, установленных литературных традиций и современности. Основываясь на мнении критиков, произведения Харуки Мураками способствовали окончанию перехода японской высокой литературы (дзюнбунгаку) к «современной», привнеся вместе с этим своего рода революцию и породив ряд писателей нового поколения (Рю Мураками, Ёсимото Банана и др.).

Глава 2. Анализ прочтения произведения Харуки Мураками «1Q84»

2.1 Харуки Мураками и его отражение альтернативной культуры Японии в произведении 1Q84