Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

• Введение
• 1. Понятие и назначение олицетворения
• 2. Функции олицетворения в произведении А.С. Пушкина
• Заключение
• Список литературы

Введение

Еще в древние времена люди наделяли окружающие предметы и явления человеческими характеристиками. Например, землю называли матушкой, а дождь сравнивали со слезами. Со временем пропало стремление очеловечивать неодушевленные предметы, но в литературе и в разговоре мы до сих пор встречаем эти обороты речи. Это образное средство языка получило название олицетворение.

Олицетворение - это литературный приём, при котором неодушевленные предметы наделяются свойствами, которые присущи живым существам. Иногда этот оборот речи называют персонификацией. Олицетворение используют многие прозаики и поэты. Например, у Есенина можно встретить следующие строчки: «Поет зима, аукает, мохнатый лес баюкает». Понятно, что зима как время года не может издавать звуков, а лес шумит лишь из-за ветра. Олицетворение позволяет создать яркий образ у читателя, передать настроение героя, подчеркнуть какое-то действие.

Что такое олицетворение в литературе, понятно, но этот оборот речи используется и в разговорной речи. Знакомые всем фразы «молоко убежало», «сердце барахлит», также являются олицетворением. Использование этого литературного приёма в разговоре делает речь образной и интересной. Однако, мы даже не задумываемся о том, что используем этот приём. В общем, можно сказать, что олицетворение - это такой литературный оборот, иными словами, троп языка, при котором неживое наделяется признаками и качествами живого.

Олицетворение часто путают с метафорой. Стоит понимать, что метафора - это всего лишь переносное значение слова, образное сравнение. Например, «золотая осень». Поэтому отличить олицетворение от других литературных оборотов весьма несложно.

Цель данной работы - рассмотреть функции олицетворения в произведении А.С. Пушкина «Цыганы».

1. Понятие и назначение олицетворения

Олицетворение - персонификация, присущее мифопоэтическому сознанию свойство перенесения на неодушевлённые вещи и явления черт живых существ: человеческих (антропоморфизм, антропопатизм) или животных (зооморфизм), а также наделение животных качествами человека. Однако если поэтические олицетворения являются лишь метафорами, образными сравнениями, выступая как литературный приём, то в мифологических и религиозных представлениях олицетворения - некие воображаемые реальности, служащие для своеобразного объяснения явлений природы или человеческой жизни. Здесь это не частный вид метафоры, а особый, и притом наиболее богатый содержанием вид символа. В таких символических олицетворениях обозначаемое, т.е. та реальность, которая, собственно, скрывается за символами, мыслится как живое и личностное начало, а обозначающее, т.е. эмпирические, данные людям в восприятии проявления этого личностного начала, условно изображается по аналогии с человеческими действиями, чувствами, мыслями и т.п. Например, Уран и Гея - личностно понимаемые стихии, отношения между которыми уподобляются человеческому бракосочетанию. Весь рассказ об их соитии и потомстве не буквален, а символичен (и благодаря этому имеет познавательный смысл). Буквально лишь «олицетворение первого порядка» - древнее верование в их личностные свойства. Наличие олицетворений служит определяющим признаком любого мифологического повествования.

Ю.П. Францев противопоставлял поэтическое (сказочное) олицетворение природы образам религиозно-мифологической фантазии. Всё более широкое распространение получают взгляды на олицетворения как на один из способов символического кодирования реальности, позволявший человеку объяснять себя самого и окружающий мир, персонифицируя себя в природе. Наивное очеловечивание природной среды вело через первобытные верования (фетишизм, анимизм, тотемизм) к такому «метафорическому» сопоставлению природных и культурных объектов, которое выразилось в сложных тотемических классификациях и (шире) в мифологическом символизме, представлении космоса взооантропоморфных терминах, отождествлении микро- и макрокосма. Согласно этим представлениям, космологическая картина мира описывалась древними с помощью синонимических рядов, понятий, относящихся к различным срезам бытия, так что одни и те же элементы космоса (небо, земля, огонь, вода, ветер и т.д.) могли быть олицетворёнными участниками космогонической драмы, а могли выступать и как деперсонифицированные и даже абстрактные классификаторы. Отсюда часто встречающийся в мифах обратный олицетворению процесс «овеществления» живого [3, с.14].

Первоначальным источником олицетворений был «синкретизм древнейшей поэзии» (выражение А.Н. Веселовского), который вмещал в себя и архаические обряды, и простейшие мифы, и элементарные верования, и начальные формы поэтического творчества, так что различение религиозно-мифологических и поэтических олицетворений стало актуальным лишь с появлением литературы. Олицетворения органически входили в самый сюжет сказки и мифа, поскольку на всём мироощущении первобытного человека лежала печать его близости к природе, невыделенное из окружающей среды - природной и социальной.

Склонность человеческого сознания к олицетворению окружающей действительности, несомненно, была психологической предпосылкой к возникновению религиозных верований. При этом собственно религиозный элемент может быть слабо выражен или даже совсем отсутствовать в том или ином олицетворении: критерием чаще всего служит здесь наличие или отсутствие культа - поклонения данному мифологическому образу. Например, в мифологических представлениях некоторых австралийских и африканских племён определённое место занимает олицетворение неба, но это в большинстве случаев бледный и тусклый образ, ему не приписывают вмешательство в жизнь людей, а потому ему и не поклоняются. Напротив, другие природные явления, особенно бурные, угрожающие жизни человека: гроза, наводнение, разрушительный циклон и пр. - олицетворяются в образах, служащих предметом религиозного поклонения. Отсюда образы грозных богов природы в разных религиях.

Различаются и степени олицетворения: в одних случаях можно лишь догадываться о наличии олицетворённого образа того или иного явления природы. Таковы «хозяева» тайги, горы, моря, промысловых животных в верованиях народов Сибири. Здесь трудно бывает установить, поклоняются ли, например, антропоморфному образу «хозяина» моря или самому морю? Такого рода «непроявленность», символичность характерна для наиболее чистых форм мифопоэтического сознания. В других случаях, например в античной греческой мифологии, налицо яркие и пластичные, чисто человеческие образы богов. Это бытовое человеко-подобие олимпийского пантеона, его детальная антропоморфизация и ослабление символического начала свидетельствуют об упадке мифологического мышления, его перерождении в систему философских аллегорий и условно-поэтических приёмов [2, с.94].

2. Функции олицетворения в произведении А.С. Пушкина

литературный олицетворение неодушевленный выразительность

В поэтическом языке А.С. Пушкина олицетворения как средство повышения выразительности используется при описании явлений неодушевлённого мира: «Прощай, свободная стихия!», человеческих действий, чувств и отношений: «Как пахарь, битва отдыхает...» [4, с.73].

Период южной ссылки занимает особое место в творчестве А. С. Пушкина. Именно здесь, на юге, сформировался пушкинский романтизм, на юге же наметилось его преодоление, обусловившее появление «Цыган», последней романтической поэмы, завершенной уже в Михайловском. «Цыган» многое сближает с другими романтическими произведениями этого периода, и прежде всего - стремление создать обобщенный характер молодого человека XIX века. Ио если в «Кавказском пленнике» образ романтического героя, не удовлетворенного жаждой свободы, был написан на волне подъема освободительного движения в России и Европе, то к моменту создания «Цыган» поэт переживает кризис, связанный с его подавлением. Пушкин пытается понять, почему достижение свободы стало невозможным. Его интерес приковывает теперь именно внутренний мир современного человека, именно в нем стремится отыскать поэт причину крушения романтических мечтаний о скором избавлении от тирании.

Главный герой поэмы - незаурядная личность, это человек больших страстей и сильной воли, решительный, смелый, образованный. Бунтарь Алеко уходит от ненавистного ему общества, где торгуют волею своей, главы пред идолами клонят и просят денег да цепей. Он добровольный изгнанник из неволи «душных городов», его «преследует закон». И хотя прошлое его романтически - таинственно, нынешние его устремления определены ясно: «он хочет быть... цыганом», «вольным жителем мира». Ясно осознавая нравственные пороки современного ему общества, Алеко не может мириться с тем злом, которое оно несет. Однако Пушкин не идеализирует своего героя. Требуя свободы для себя и отрицая чужую свободу, Алеко предстает в поэме как эгоист. Этот, по словам Белинского, «турок в душе» признает лишь свое право на обладание разлюбившей его женщиной, а старого цыгана, простившего Мариулу, он осуждает.

Таким образом, конфликт в «Цыганах» строится на противоречии страстей самого героя. Решительный и смелый вольнолюбец Алеко сам оказывается послушным рабом и мучеником. Эгоизм героя проявляет в нем инстинкт собственника, который был порожден его прошлой общественной средой, «душными городами», откуда он бежал. Но от себя, от своего индивидуализма Алеко убежать не смог - круг замкнулся. Герой не смог сродниться с обычаями людей «бродящей бедности и воли», не смог душою принять добрые и мирные нравы цыган. Попытка стать вровень с простыми людьми закончилась полным крахом. Приговором звучат слова старого цыгана: «Оставь нас, гордый человек!» В них - отношение Пушкина к своему герою, развенчание его [8, с.149].

«Душным городам» в поэме противопоставлены нравы, быт простого народа, цыганского племени, а себялюбцу Алеко - старый цыган, олицетворяющий душевную щедрость и широту. Наделенный нравственным величием, мудростью и человечностью, старый цыган выражает взгляды и волю народа. Дочерью вольного племени предстает и Земфира: «ее сердце воли просит», она бросает Алеко гордые слова: «Нет, полно, не боюсь тебя». Отстаивая свое человеческое достоинство, Земфира готова скорей умереть, чем покориться. Казалось бы, вот она, гармония чувства и поступка; именно здесь, окруженные первозданной природой, живут красивые гордые люди в ладу со своей душой. И старый цыган помогает прийти к такому выводу. «Мы робки и добры душою», - говорит он о нравах дикого племени. Однако Пушкин не идеализирует «естественную» жизнь народа на лоне природы. Ведь не помогла она обрести счастье главному герою. Недаром Алеко с самого начала глядел уныло на «опустелую равнину «и грусти тайную причину истолковать не смог». Да и безмятежность цыган призрачна, их благополучие - иллюзия. Характерной чертой быта дикого племени является бедность. Страданием наполнена жизнь доброго старого цыгана. Гибнут Земфира и ее возлюбленный. Герои полны противоречий, их гнетут «страсти роковые». Любя «шутя», Земфира идет вслед за стихийными желаниями, повторяя тем самым путь Мариулы. «Но счастья нет и между вами, природы бедные сыны!» - делает вывод поэт.

И в создании характеров героев, и в обрисовке быта цыган Пушкин идет по пути приближения к истинной жизни, насыщения поэзии конкретным правдоподобием, реалистическими деталями. То же можно проследить и в композиции поэмы, где все основные эпизоды разворачиваются в строгой последовательности, без романтической недосказанности, благодаря чему нарастает драматизм поэмы. Своеобразие этой последней романтической поэмы Пушкина сказывается и в выборе словесно-изобразительных средств. Вступая на путь реализма, Пушкин чаще обращается к обычному разговорному языку. Мы слышим «лай собак», «скрип телег», видим, как «толпа валит». Конкретность и точность достигается автором в эпитетах: «пустынное» поле; «черноокая» Земфира; «знойное» лето; «разноцветные» ковры; «шумные» пиры; «тяжко» пляшущий медведь. А сравнение одинокой телеги Алеко с журавлем, «пронзенным гибельным свинцом» и отставшим от станицы своих собратьев, развернулось в яркую реалистическую картину. Часты в «Цыганах» и переносы стиха, что сближает язык поэмы с разговорным [6, с.117].

Для создания олицетворений важны ассоциации с внутренним и внешним миром человека. Отсюда термины - «внутреннее олицетворение» и «внешнее олицетворение». Среди внутренних есть олицетворения, построенные на параллели с человеческим мышлением, с чувствами человека, с его психикой человека. Значительно больше поэт использует внешние олицетворения на основе последствия, причины, способности разговаривать, ощущения, окружения, вида. Но больше всего олицетворение представлено через уподобление действиям.

По объему олицетворения бывают полные и неполные. В неполных происходит уподобление либо только внутренним качествам человека, либо только внешним. Полные же олицетворения уподобляют предмет человеку во внутренних и внешних свойствах одновременно. У Пушкина встречаются и полные, и неполные олицетворения.

Олицетворения в произведении Пушкина «Цыганы» поражают разнообразием: «бродящая бедность», «волынки говор», «неволя душных городов», «медведь - беглец родной берлоги», «гуляет вольная луна». Они выполняют две основные функции: познавательную - называющую то, что есть у предмета, но только «по-человечески» - и изобразительную - приписывающую предмету то, чего у него вообще не может быть. Определить идиостиль функции только на основе разделения на познавательную и изобразительную не представляется возможным, так как разница минимальна. А вот определить идиостиль, исследовав разновидности этих функций, можно. Частная познавательная - функция с указанием отдельного признака предмета. Обобщающая познавательная - функция с указаниями системы, в которой находится объект. Изобразительная функция также представлена в двух разновидностях: декоративная и эмоциональная.

Заключение

Олицетворение - это литературный приём, при котором неодушевленные предметы наделяются свойствами, которые присущи живым существам. Иногда этот оборот речи называют персонификацией.

Последняя романтическая поэма Пушкина «Цыганы» ознаменовала новый этап в творчестве поэта. От романтической субъективности к реалистической объективности - таков путь Пушкина в создании этого произведения. В целом это путь восхождения поэта к высотам мастерства. Не случайно, говоря именно о поэме «Цыганы», Ф. М. Достоевский так высоко оценил «творческую силу и стремительность» самобытного таланта Пушкина. И, может быть, именно поэтому так близка сегодняшнему читателю гуманистичность нравственной позиции поэта, прозвучавшая в этом произведении.

Список литературы

1. Живые страницы: А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, М.Ю. Лермонтов, В.Г. Белинский в воспоминаниях, письмах, дневниках, автобиографических произведениях и документах / Сост. Б.В. Лунина. - М.: Литература, 2001. - 543 с.

2. Жолковский, А.К. Блуждающие сны и другие работы / А.К. Жолковский. - М.: Наука, 2004. - 428 с.

3. Зайцев, В.А. О традициях живого разговорного слова в русской поэзии ХХ в. / В.А. Зайцев // Вестник Моск.ун-та. Серия 9. Филология. - 2001. - N 4. - C. 7-17.

4. Иезуитов, А.Н. Пушкин и «философия взаимодействия» / А.Н. Иезуитов // Наука в России. - 1997. - N 4. - С. 69-79.

5. Мокиенко, В.М. Словарь крылатых выражений Пушкина / В.М. Мокиенко. - СПб.: Фолио-Пресс, 2009. - 752 с.

6. Ободовская, И.М. Вокруг Пушкина / И.М. Ободовская. - М.: Россия, 1998. - 304с.

7. Пушкин, А.С. Цыганы / А.С. Пушкин // Поэзия. - М.: Слово, 2006. - 808 с.

8. Сухих, И. Классное чтение: Александр Сергеевич Пушкин (1799-1837) / И. Сухих // Нева. - 2012. - N 9. - С. 140-158.

9. Тайны тысячелетий: Сборник / Сост. Н. Непомнящий. - М.: Всемирный следопыт, 2007. - 464 с.

10. Тыркова-Вильямс, А.В. Жизнь Пушкина / А.В. Тыркова-Вильямс. - М.: Три века истории, 2008. - 431с.

Размещено на Allbest.ru