Стихотворения-послания К.И. Галчиннского

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Компаративистика как метод изучения литературы
• Глава 2. Константы Ильдефонс Галчинский. Очерк жизни
• Глава 3. Творчество К.И. Галчинского 1939 - 1946 годов
• Глава 4. Творчество К. И. Галчинского 1939 - 1946 годов и русская военная поэзия 40-х годов
• Заключение
• Библиография



Введение

Обоснование темы

В настоящее время, когда культурное пространство рассматривается не дискретно, а в качестве непрерывного единства, новое звучание приобретают вопросы, актуализирующие связи славянских культур, своеобразие их развития, взаимодействия, этнолингвистического родства, общности исторических судеб. Данные вопросы представляются значимыми и в свете всё более популярного и распространяющегося поликультурного образования. галчинский военный компаративистика

Вопросы общности культур славянских народов рассматривались в работах зарубежных (П.Й. Шафарик «Славянские древности» [Шафарик 1847], П.М. Чарковский «Опыты славянского словопроизводства» [Чарковский 1873]) и отечественных (И.Ф. Бэлза «Русские классики и музыкальная культура западного славянства» [Бэлза 1950], Г.С. Домбаев «П.И. Чайковский и мировая культура» [Домбаев 1958], Н.К. Жакова «Тютчев и чехи» [Жакова 1991], Л.С. Кишкин «Чешско-русские литературные и культурно-исторические контакты» [Кишкин 1983] и другие) исследователей, учёных, публицистов, деятелей культуры. Изучение славянского мира предполагает философские, исторические, культурные, социально-экономические, общественно-политические подходы.

Не меньший интерес, чем изучение вопросов взаимодействия культур, вызывает изучение особенностей - исторических, культурных, политических, социальных - отдельных славянских народов. Результатом такого пристального внимания и изучения явился тот факт, что вопросы развития и своеобразия славянских культур нашли отражение в появившихся в начале 2000-х годов школьных программах: Л. А. Комяцкой «История чешского народа» [Комяцкая 2001], Г. П. Мельникова «Славянский мир: история и культура» [Мельников 2002], И. П. Четверикова «Польский язык и культура» [Четвериков 2001]. (Данные программы для средней школы выпущены издательством Санкт-Петербургского университета). Опубликованы и методические пособия: Н. А. Бондаренко «Славянская культура в школе» [Бондаренко 2009], «Эта прекрасная Чехия» [Бондаренко 2009] и другие.

Подобные работы представляют материалы для чтения, изучения по культуре различных славянских народов и отсылают читателей в том числе и к текстам национальных авторов, к фольклорным источникам, к описаниям традиций и обрядов, поскольку именно в них находит наибольшее выражение идея национальной самобытности.

Настоящая работа посвящена изучению стихотворений и писем 1939 - 1946 годов польского поэта Константы Ильдефонса Галчинского и их сопоставительному анализу с русской военной лирикой 40-х годов. Исследование поэтического наследия Галчинского в указанный период может быть полезно и при рассмотрении его творчества в ряду литератур других, в том числе славянских, народов, и при рассмотрении его как уникального опыта, характерного для польской литературы XX века, а также при изучении русской военной поэзии XX века.

Советскому поэтическому творчеству 1941-1945 годов посвящена монография «Лирика и эпос Великой Отечественной войны» А.М. Абрамова [Абрамов 1975], книга Л. В. Ивановой «Идет война народная…»: литература Великой Отечественной войны (1941 - 1945)» [Иванова 2005], статьи М. Пьяных «Эпос и лирика воюющей России (Ал. Твардовский и О. Берггольц)» [Пьяных 1995], Е. Сенявской «Литература фронтового поколения как исторический источник» [Сенявская 2002] и другие. Также появились работы, посвящённые творчеству какого-либо одного поэта или же поэзии определённой народности, этнической группы, проживающей на территории России. Например, работа И. Ф. Герасимовой «Человек и время: поэзия К. М. Симонова периода Великой Отечественной Войны в контексте литературной эпохи» [Герасимова 2008], З. А. Нахушевой «Художественное единство патриотического и лирического в военной поэзии Кабардино-Балкарии (1941-1945 гг.)» [Нахушева 2005], З. Х. Джанхотовой «Система архетипических образов в балкарской поэзии 30-50-х годов XX века: на материале произведений К. Кулиева» [Джанхотова 2009] и т.д.

В последнее время было опубликовано немало текстов, посвящённых Великой Отечественной войне, в том числе лирических, как советских поэтов, так и авторов из других стран. Это существенно расширило представление о военной поэзии и её особенностях. Среди таких авторов следует назвать, например, Я. Сатуновского, наиболее полное издание произведений которого, в том числе военных, вышло в 2012 году (до этого, начиная с 1992 года было выпущено всего 4 сборника). Кроме того, часть из рассматриваемых в данном исследовании стихотворений К. И. Галчинского не была опубликована в русскоязычных сборниках. К числу таких произведений относятся «Богоматерь Лагерей», «Ничего, что дорога далека…», «Песенка варшавских крестоносцев». Последнее из перечисленных стихотворений впервые в польскоязычном издании было напечатано лишь в 2014 году. Это объясняет актуальность исследования.

Степень изученности

Нужно указать, что творчество К. И. Галчинского не может считаться хорошо изученным в отечественной полонистике. В работах ряда учёных представлены исследования тех или иных особенностей его поэзии. Например, в статье А. Дмитровского «Славяне» К. И. Галчинского в интертекстуальной традиции» рассмотрено произведение польского автора в широком культурологическом контексте, отмечена особенность его поэзии, заключающаяся в том, что уникальность лирики сформировалась под влиянием духовного и литературного наследия его современников и предшественников, в том числе русских авторов [Дмитровский 2013]. Статья Н. А. Богомоловой [Богомолова 1987] посвящена творческим перекличкам поэзии К. И. Галчинского с лирикой А. А. Блока. Однако в современной отечественной литературоведческой науке недостаточно работ, посвящённых изучению творчества К.И. Галчинского, нет целостных исследований. Кроме того, произведения этого поэта публиковались в России не часто: вышло всего четыре сборника («Варшавские голуби» (1962), «Стихи» (1967), Юлиан Тувим, Владислав Броневский, Константы Ильдефонс Галчинский. «Избранное» (1975), «Фарландия, или Путешествие в Темноград» (2004)). В польском литературоведении в достаточном количестве представлены работы, освещающие различные особенности жизни и творчества Галчинского. Например, издания А. Дравича [Drawicz 1968], К. Галчинской-Килянской [Gaіczyсska-Kilaсska 1981], К. Брашчока [Braszczok] и других освещают биографию поэта, рассматривают историю и роль его псевдонимов, обращают внимание на тягу поэта (особенно в раннем творчестве) к мистификациям (это отражается в использовании разнообразных псевдонимов, а в поэзии - в использовании лирических масок шарлатанов, цыган, людей с улицы). Другие исследования в большей степени посвящены вопросам, связанным с творчеством автора, стилю его произведений: так, Т. Wilkoс в статье «Мотивы света и музыки в поэзии Константы Ильдефонса Галчинского» [Wilkoс] пишет о музыкальности лирики Галчинского, о том, как музыка влияла на его поэзию и как поэтическое произведение «строилось» по законам музыки; роли самоиронии посвящено исследование Е. Боровской [Borowska 2006]. Вместе с тем о творчестве поэта в период с 1939 по 1946 годы написано немного.

Среди работ современных отечественных исследователей есть те, которые посвящены изучению восприятия польской литературой литературы русской (например, серии статей В. А. Хорева, среди которых есть статья и о творчестве Галчинского [Хорев 2012]), а также изучению влияния одной культуры и литературы на другую (например, уже указанная выше статья А. Дмитровского). Следует заметить, что таких работ не так много, а потому выбор творчества К.И. Галчинского 1939 - 1946 годов в качестве предмета исследования объясняется неразработанностью и актуальностью этого вопроса для отечественной полонистики. К тому же метод сравнительного литературоведения не применялся к данным стихотворениям польского поэта: выбранные в качестве объекта исследования лирические произведения и письма не подвергались сопоставлению под выбранными нами в нашем исследовании углом зрения. Всё это определяет научную новизну настоящей работы.

Объектом изучения являются поэтические произведения К.И. Галчинского, написанные им во время пребывания в рядах вооружённых сил Польши и в немецком лагере Альтенграбов: «Pieњс o їoіnierzach z Westerplatte» («Песнь о солдатах с Вестерплятте»), «Sen їoіnierza» («Сон солдата»), «List jeсca» («Письмо узника»), «Srebrna akacja» («Серебряная Акация»), «To nic, їe droga daleka…» («Ничего, что дорога далека…»), «Dzika rуїa» («Дикая Роза»), «Dopiero gdy wzejdzie ksiкїyc i swoje myњli uparte…» («Лишь когда взошла луна и свои мысли упрямые…»), «Matka Boskla Stalagуw» («Богоматерь Лагерей»), «Piosenka warszawskich krzyїowcуw» («Песенка варшавских крестоносцев»), «Pieњс o fladze» («Песнь о флаге»), «Ojczyzn№ moj№ jest muzyka» («Родина моя - музыка»), а также тексты писем поэта.

Целью работы является компаративное рассмотрение творчества К. И. Галчинского 1939 - 1946 годов и русской военной поэзии 1940-х годов, анализ выявленных типологических схождений и перекличек.

Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:

1) изучить тексты писем и стихотворений К.И. Галчинского 1939 - 1946 годов;

2) осуществить их подстрочный перевод на русский язык;

3) исследовать принципы организации лирического субъекта в текстах стихотворений;

4) изучить художественные приёмы, использованные поэтом;

5) показать своеобразие стихотворений К.И. Галчинского, в том числе на основе сопоставления их тем, образов, мотивов с темами, образами и мотивами стихотворений о войне 1940-х годов, которые были написаны русскими поэтами военного поколения, являющимися представителями как официальной советской литературы, так и «неподцензурной» поэзии;

6) проанализировать выявленные сходства и различия.

Исследование опирается на сравнительно-типологический и биографический методы литературоведения.

Работа состоит из введения, четырёх глав, заключения и библиографического списка, включающего 93 источника.

Во Введении обоснован выбор темы, её актуальность, сформулированы цели и задачи работы, определены предмет и объект изучения.

Первая глава -- «Компаративистика как метод изучения литературы» -- представляет собой теоретическую часть, в которой рассматривается компаративистика как метод изучения литературного произведения, её цели, базовые положения данного метода.

Во второй главе -- «Константы Ильдефонс Галчинский. Очерк жизни» -- приведён краткий рассказ об основных этапах жизненного пути поэта.

Третья глава -- «Творчество К. И. Галчинского 1939 - 1946 годов» -- посвящена изучению текстов стихотворений и писем поэта 1939 - 1946 годов, рассмотрению их своеобразия.

В четвёртой главе -- «Творчество К. И. Галчинского 1939 - 1946 годов и русская военная поэзия 40-х годов» -- лирика К. И. Галчинского 1939 - 1946 годов рассматривается в сопоставлении с русской военной поэзией 40-х годов.

В Заключении представлены основные выводы, сделанные в ходе работы по данной теме.



Глава 1. Компаративистика как метод изучения литературы

Компаративистика (компаративный метод) -- сравнительное литературоведение. В основу данного метода, как ясно из названия, положено сопоставление, т.е. поиск общего и различий. Область применения такого сравнения широка: культурология, языкознание, юриспруденция, социология, искусствознание, политология, литературоведение. Применительно к литературе компаративному анализу можно подвергнуть конкретные произведения, творчество разных авторов, направления, течения в литературах разных народов, сами национальные литературы. Причём сопоставление в самом широком смысле возможно на уровне тематики, сюжетов, содержания, смысла, образов, мотивов, жанров, композиции, системы персонажей, стилей, литературных течений, направлений и т.д.

«Цель сравнительного изучения в конечном счёте состоит в установлении генетической и типологический сущности литературного явления (процесса)» [Дюришин 1979, с. 117], -- отмечал в работе «Теория сравнительного изучения литературы» исследователь Д. Дюришин.

Термин «сравнительное литературоведение» появился во Франции и возник по аналогии с термином «сравнительная анатомия».

Предпосылки развития метода были сформулированы в работах немецкого историка И. Г. Гердера, занимавшегося поисками универсальных закономерностей общественного развития, исследованием культуры разных народов и указавшего на схожесть европейских культур, но в то же время сопоставившего театр Софокла и шекспировский театр; в работах поэта И.- В. Гёте, сформулировавшего теорию «всемирной литературы», «в рамках которой и писатели, и литературы всех народов постоянно дарили бы другим свои лучшие творения и то же получали от других» [Конради].

Г. В. Ф. Гегель, основываясь на учении о диалектике, писал о противопоставлении двух видов художественной культуры - культуры и литературы Запада и культуры и литературы Востока. С культурой Востока связано символическое искусство, с культурой Запада (прежде всего Древней Греции и Древнего Рима) - классическое, а их синтез породил романтическое искусство.

Эпоха романтизма, провозгласившая принципы универсальности и историзма, также становится важным источником формирования компаративистики. Следует отметить и всплеск интереса в это время к фольклору, этнографии, к национальной истории.

Ещё одним этапом формирования метода стали работы Г. Брандеса (о том, что гений одного народа получает силы для развития лишь в контакте с гениями других народов), М. Коха (о взаимоотношениях национальных литератур), Г.-М. Поснетта (об универсальных явлениях в разных национальных литературах, обусловленных общими чертами общественной жизни народов).

Одним из основоположников сравнительного литературоведения считается немецкий филолог Т. Бенфей. В предисловии к изданию «Панчатантры», вобравшему в себя различные произведения индийского народного творчества, он описал миграцию сюжетов между разными национальными литературами, сформулировав тем самым «теорию заимствований» («миграционную теорию»): наличие схожих мотивов в фольклорных текстах объясняется их миграцией, заимствованием мотивов, сюжетов, идей; заимствования в свою очередь являются следствием контактов между народами. Задача литературоведов, по Бенфею, состоит в выявлении данных контактов и нахождении заимствований.

В России истоком компаративистики как метода стало сравнительно-историческое литературоведение, сложившееся в последней трети XIX века. Его основателем в отечественной науке стал А. Н. Веселовский, который, полемизируя с культурно-исторической школой, отмечал, что она проходит мимо повторяемости явлений, а повторяемость - признак закономерности. Учёный, опираясь на широкий литературный материал, искал типологические соответствия в литературах разных эпох и народов. Рассматривая сюжеты разных национальных литератур, академик стремился классифицировать их. Он пришёл к выводу, что минимальной далее неделимой основой сюжета является мотив. Схожесть мотивов, по Веселовскому, является итогом не только заимствований, но и следствием схожих обстоятельств жизни народов, в творчестве/ литературе которых данные мотивы появились. Учениками и последователями А.Н. Веселовского стали Ф. А. Браун, Д. К. Петров, В. Ф. Шишмарёв, В. М. Жирмунский; его идеи также повлияли на представителей других школ литературоведения.

В целом, компаративный метод в литературоведении научно был установлен во второй половине XIX века.

В современной компаративистике актуальными являются два типа исследований: историко-генетический (контактно-генетический) и сравнительно-типологический подходы. Первый вид сопоставления предполагает объяснение схожести между различными литературными явлениями общностью их происхождения, второй -- поздними сближениями (есть документально засвидетельствованные данные о том, что один писатель знаком с творчеством другого, испытал влияние его творчества и т.д.) или общими социально-историческими условиями развития («стадиальными параллелями», по терминологии В. М. Жирмунского). Очень часто современные исследования представляют собой одновременное рассмотрение и типологических, и генетических связей.

Отношения национальных литератур, писателей может быть основано на контактных связях или типологическом сходстве. При этом контакты могут быть внешними (личное знакомство авторов, их переписка) и внутренние (влияние произведения одного писателя / поэта на произведение другого).

Типологические аналогии являются результатом похожих этапов культурного и социально-исторического развития народов.

Также В.М. Жирмунским было указано на сопоставление, «…устанавливающее международные культурные взаимодействия, «влияния» или «заимствования», обусловленные исторической близостью данных народов и предпосылками их общественного развития» [Жирмунский 2004, с. 254]. Это значит, что компаративный метод рассматривает и влияние музыки, живописи и других видов искусства на литературу.

К важным в теории сравнительного метода, по замечанию П.М. Топера, относятся вопросы перевода, поскольку компаративистика призвана, в том числе, определить национальные и интернациональные явления в литературе (существует термин «сравнительное переводоведение») [Топер 2000].

Ключевой идеей компаративистики является идея о воздействии и восприятии, а точнее -- представление о едином процессе «воздействия-восприятия-воздействия», в основе которого лежит диалог и представление о равноценности статуса адресата и адресанта литературно-художественной информации и равноценности самих актов воздействия и восприятия. «Термины «влияние» и «воздействие» связаны с точкой зрения отправителя информации. Термин «восприятие» учитывает перспективу реципиента. Между тем воздействие и восприятие -- это двусторонний, открытый, незавершенный и незавершимый процесс… Однако состоявшийся диалог приводит к тому, что «отправитель» также становится иным. В процессе рецепции в воспринятом феномене (авторе, традиции, тексте) раскрываются новые, ранее скрытые, смысловые грани. Длящееся восприятие меняет представление о структуре воспринимаемого явления» [Зинченко 2011, с.67].

Ещё одним базовым положением сравнительного метода является наличие «встречных движений» (А. Н. Веселовский) в качестве одного из условий восприятия: автор, осуществляющий восприятие, должен быть готов к нему, только в этом случае восприятие окажется не внешним, а внутренним, а воспринимающая сторона сможет по-своему переработать воспринятый материал. При этом процесс восприятия всегда неоднороден: рецепция может осуществляться при помощи механизмов пересоздания и воссоздания. По замечанию В. М. Жирмунского, пересоздание подобно творчеству, так как являет собой «…новое творчество из старых материалов» [Жирмунский 1981, с. 76]. Воссоздание же предполагает наличие исторической дистанции между адресатом и адресантом, между воздействующей стороной и реципиентом. Однако ни один из этих двух видов рецепции не встречаются в чистом виде, они практически всегда переплетаются.

Литературные сравнения возможны как в историческом развитии, так и в определённый момент времени, то есть как в диахронии, так и в синхронии.

При изучении процессов воздействия и восприятия (особенно при историко-генетическом подходе) важную роль играет владение автором-реципиентом иностранными языками, поскольку оно определяет круг литературных источников, на которые мог опираться автор. «Высшей формой «контакта» двух авторов является оригинальное художественное произведение, созданное с опорой на воспринимаемый образец. Литературная критика, театральная эстетика, сценическая деятельность, перевод, цензура, типы изданий, а также -- и прежде всего -- усвоение опыта воспринимаемого автора в оригинальном творчестве составляют основные аспекты рецепции» [Зинченко 2011, с. 70].

Следует учитывать и время, и хронологию восприятия литературного материала одного автора другим.

При сопоставлении произведений важно подвергать анализу их жанр, сюжет, содержание, образы, мотивы, композиции, системы персонажей, тематику. Свидетельством генетических связей является сходство на языковом и стилистическом уровнях, в связи с чем возникает проблема цитирования.

Следуя историко-генетическому подходу, нужно помнить о том, что литературные явления часто восходят не к одному, а к нескольким/ множеству разнообразных источников. Эта особенность определяет полигенетичность явлений литературы.

В ХХ веке, опираясь на учение об интертекстуальности, компаративисты изучают текст как «разговор со всеми другими текстами, с которыми «они» (и автор, и текст) соприкасались в течение своей жизни» [Зинченко 2011, с. 83]. В рамках интертекстуального подхода в компаративистике написан ряд работ: И. П. Смирнов «Порождение интертекста: Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастернака» [Смирнов 1995]; А. К. Жолковский «Блуждающие сны, и другие работы» [Жолковский 1994]; А. К. Жолковский, Ю. К. Щеглов «Работы по поэтике выразительности: Инварианты - Тема - Приемы - Текст» [Жолковский, Щеглов 1996].

Одним из направлений компаративистики, возникшим в XX веке, является имагология, занимающаяся изучением процесса восприятия (рецепции) и реперезентации иностранных культур в национальной (В. Б. Земсков). Изучение образов инокультуры в национальной имело место ещё в теоретических работах компаративистов из Франции в 1950-х годах (Ж.-М. Каре, М.-Ф. Гийяр). В основу имагологии также положены воззрения Х. Дизеринка о том, что культурно-историческим смыслам, не связанным непосредственно с литературой, должно быть уделено пристальное внимание при изучении образа «инонационального».

В современной имагологии образ «инонационального» трактуется не только и не столько как уникальное явление, а как один из способов проявления коллективной ментальной культуры, обнаруживающей себя при столкновении с национальным. Таким образом, видим, что имагология призвана в том числе рассматривать механизмы, способы образования «инонационального» в национальной культуре, изучать, под воздействием каких факторов возникло это «инонациональное».

В России данное направление компаративного метода начало формироваться в 1990-е годы, его представителями являются В. А. Хорев (изучал восприятие инонационального (русского) польской литературой) [Хорев 2000; Хорев 2012], Н. П. Михальская (британской литературой), А. Р. Ощепков (французской литературой) [Ощепков 2010].

К числу заслуг сравнительного литературоведения как метода изучения литературы и произведений относится тот факт, что именно оно придало терминологический статус таким понятиям, как «бродячие сюжеты», «вечные образы».

В современных условиях, когда активны процессы глобализации, взаимовлияния национальных культур, когда границы между национальными литературами условны, а зачастую стёрты, значение компаративистики как метода изучения оказывается важным. Отказ от западноевропейскоцентричной модели восприятия культуры в сторону интереса к культурам (а следовательно, и к литературе) восточноевропейским и неевропейским влечёт за собой необходимость проведения новых сравнительных исследований. Актуальность компаративного метода на современном этапе определяется интеграцией культур.

Глава 2. Константы Ильдефонс Галчинский. Очерк жизни

Константы Ильдефонс Галчинский (1905 - 1953гг.) -- поэт, чьё творчество нельзя назвать простым и однозначным: «У Галчинского нет граней, отделяющих жизнь от поэзии, трагедию от фарса, труд от игры, веселье от грусти. Всякий поэт загадочен… В Галчинском загадочность облака. Нельзя предвидеть, какие очертания примет его стих…Гуляка праздный, мистификатор, шутник, поклонник Бахуса, беспечный и забавный. Или другое. Трагик, разыгрывающий драмы в кукольном театре. Лунатический мистик. Катастрофист» [Галчинский 1967], -- так писал о польском поэте Давид Самойлов, переводивший стихотворения Галчинского на русский язык.

Судьба Галчинского, как и его творчество, причудлива и трагична одновременно. Будущий поэт родился 23 января 1905 года в Варшаве в семье мастера железнодорожных путей. В 1912 году он начал учёбу в школе при железнодорожном ведомстве, однако с началом Первой мировой войны его семья вместе с железнодорожным ведомством была эвакуирована в Москву, а в 1918 году вернулась уже в независимое Польское государство.

В Москве Галчинский учился в Школе Польского Комитета. Именно здесь будущий поэт начал изучать русский язык и впервые обратился к литературе, музыке, театру: в это время он пишет стихотворения (которые, однако, не сохранились), начинает играть на скрипке, принимает участие в спектаклях школьного театра. Он изучает произведения классиков русской литературы. «Русскую поэзию, - вспоминал его школьный приятель С.М. Салиньский, - он поглощал жадно. Многие стихотворения знал наизусть. Особенно Пушкин и Лермонтов были его близкими друзьями! » [Kamieсska 1961, с. 51]. Галчинский интересуется и современным ему литературным процессом России, изучая преимущественно творчество и манифесты футуристов: работы Д. Бурлюка, В. Маяковского, В. Хлебникова. Увлекается также чтением стихотворений символистов, А. Блока. Считает близкой себе по духу поэзию С. Есенина. Об этом увлечении Галчинским русской поэзией вспоминала и его жена Наталья в своём последнем интервью: «Константы, кроме русских классиков, Пушкина, стихотворения которого он знал наизусть, прозы Чехова, обожал Александра Блока… Поэзия Блока была близка Константы и всему нашему дому… Константы часто читал своё любимое стихотворение:

Свирель запела на мосту,

И яблони в цвету,

И ангел поднял в высоту

Звезду зелёную одну…



Также во времена тех давних милянувских вечеров Константы познакомился с Есениным и его творчеством [Beylin, c. 20].

Уже будучи известным в Польше поэтом, Галчинский занимается переводами на родной язык стихотворений поэтов-декабристов, А. А. Блока, советских поэтов.

После возвращения в Варшаву последовали учёба в Варшавском университете на факультете английской филологии, посещение курсов английского языка, занятие музыкой, участие в молодёжных журналах «Twуrczoњж Mіodej Polski» («Творчество молодой Польши»), «Smok» («Дракон») и других. Склонность к мистификации и эпатажу проявилась уже в этот период: во время учёбы в университете Галчинскому удалось защитить дипломную работу о творчестве несуществующего английского поэта XIX века Морриса Гордона Читтса.

В качестве поэта дебютировал в 1923 году. Первым опубликованным крупным произведением стал «Ослик Порфирион, или Клуб святотатцев». (Впоследствии ослик Порфирион станет одним из постоянных персонажей театрика «Зелёный Гусь»).

В 1931 году К.И. Галчинский вместе с женой Натальей (урождённой Аваловой) отправляется в Берлин (туда поэт направлен как советник по вопросам культуры Генерального консульства Польши в Берлине). Поэт посещает музеи и театры, филармонию, путешествует; будучи в Дании, отправляется по местам Х. К. Андерсена (творчество Андерсена было значимо и важно для Галчинского); путешествует по Швейцарии, Голландии, Бельгии. В это время он занимается изучением немецкого и латинского языков, увлекается творчеством И. В. Гёте, называя произведение «Фауст» важнейшим для формирования собственного мировоззрения.

В 1934 году после увольнения отправляется в Вильно, где начинается его сотрудничество с радио и выпуск сатирической программы «Kukuіka Wileсska» («Кукушка Вильнюса»). В это время сближается с движением националистов, становится постоянным автором правого журнала «Prosto z mostu» («Прямо с моста»), а также познаньского журнала «Tкcza» («Радуга») и вильнюсского «Sіowо» («Слово»).

Галчинский не любил оружие. Рассказывают, что во время пребывания в школе подхорунжих (призван был туда в 1926 году) на вопрос: «Что есть винтовка?» он ответил: «Орудие диавола». Но война не щадит никого, и 24 августа 1939 года Галчинский получает мобилизационную повестку и отправляется в Корпус Пограничной Охраны, в подразделения на бывшей восточной границе страны, а уже 17 сентября оказывается в плену. «Пленных польской армии гитлеровцы … стараются использовать на работах в Германии. Для этого их заставляют принять гражданское положение. Галчинский отказывается. Его отсылают в лагерь Альтенграбов. Начинается шестилетняя лагерная жизнь поэта» [Галчинский 1967].

С 1943 года поэт в лагере работает как переводчик и врач. В 1944 году в больнице появляется английский врач Джон Бёртон. Между ним и поэтом налаживается дружба. Позже Бёртон посвятит поэту большую книгу воспоминаний «Mirador: My Term as Hitler's Guest», изданную в Лондоне в 1986 году, а Галчинский в 1946 году напишет стихотворение-посвящение «Johnny Burton».

За несколько дней, проведённых в рядах польской армии, и за годы фашистского плена Галчинский написал стихотворения, которые помогают нам понять мысли и чувства поэта-пленника, его стремления и переживания. Эти произведения дошли до нас во многом благодаря жене поэта Наталье и его друзьям. Примечательно, что к данной теме -- теме пленения -- поэт в своём творчестве практически больше не обращался. Лишь в стихотворении «Dziecko їydowskie» («Еврейское дитя») находим строки:

Но сам я тоже ад фашистский знаю

И с криком просыпаюсь по ночам . (пер. Ю. Вронского) [Галчинский 1962 , с. 30]

Хотя тема Второй Мировой войны, её последствий для человечества нашла отражение и в послевоенном творчестве поэта. В стихотворении «Варшавские голуби» (1953г.) находим историю о том, как была разрушена Варшава фашистскими войсками:

Когда вражья бомба обрушила дом

И стены на воздух взлетели,

Остался голубь, как верный страж,

Голубь, укрывшийся в щели. (пер. Д. Самойлова) [Галчинский 1962, с. 24]

Уже вновь отстроенной и восстановленной столицей любуется поэт в стихотворении «Нынче радость в Варшаве» (пер. А. Эппеля):

Нынче радость в Варшаве --

Старе Място на месте.

Просто трудно поверить,

Превосходные вести!

Всё, как было когда-то:

Площадь, месяц и крыши,

Всё, как прежде, всё то же,

Только ярче, пригожей. [Галчинский 1962, с. 37 - 38]

Не раз в подобных произведениях К. И. Галчинский подчёркивал особую роль советского народа в деле борьбы с фашизмом и освобождения Европы от немецкой оккупации. «Советские люди спасли весь свет/ От чёрной фашистской ночи» [Галчинский 1962, с. 24], -- читаем в стихотворении «Варшавске голуби» (пер. Д. Самойлова).

После возвращения на Родину в 1946 году К. И. Галчинский вновь включается в литературную жизнь: пишет стихотворения, которые выходят отдельным томом, создаёт кабаре «Siedem Kotуw» («Семь котов»), встречается с читателями, организует ряд поэтических вечеров в Кракове, Гданьске, Верхней и Нижней Силезии и других городах. В это время его произведения печатаются в журналах «Przekrуj» («Обозрение»), «Tygodnik Powszechny» («Всеобщий еженедельник»), а сам поэт считается одним из пропагандистов советского режима в Польше. Однако, по замечанию Тодеуша Стефаньчика, «на практике вместо «записной книжки агитатора» и «самоучителя пропагандиста» читатель получал утонченную буффонаду, сюрреалистический театр смыслов, аллюзий и намеков --взаимоисключающих, производящих в голове красочный сумбур, феерический беспорядок, с которым долго ещё не могла справиться самая эффективная критика, свидетельством чему могут служить многолетние дискуссии вокруг личности и творчества Галчинского» [Stefaсczyk 2006].

В ноябре 1948 года в составе польской делегации посещает Москву для участия в торжествах, посвящённых юбилею революции. В 1949 году едет Прагу.

В 1950 году творчество Галчинского на Родине было подвергнуто резкой критике: его обвиняли в защите интересов буржуазии, в уклонении от официальной просоветский идеологии. Вот что сказал поэт А. Важик на съезде Союза польских писателей в 1950 году о Галчинском: «Поэт действительно хочет стать на сторону народа, на сторону социализма -- но в доказательство этого он предлагает нашему взору изрядно потрёпанные товары из лавчонки мещанского интеллигента. … Правильнее было бы, если бы поэт свернул шею той распоясавшейся канарейке, которая свила себе гнездо в его стихах. Очищение поэзии от вкусов и изысков буржуазной эстетики времён капитализма, от формалистических устремлений и традиций упадочнического барокко становится сегодня неотложной задачей поэтов...». На это присутствовавший в зале Галчинский негромко заметил: «Свернуть шею канарейке не проблема, но тогда все обратят внимание на клетку... Что делать с клеткой, коллеги?» [Канчуков].

Критика, а также уже имеющаяся болезнь спровоцировали второй инфаркт. В Варшаве 6 декабря 1953 года поэт умер. Похоронен на кладбище Повонзки.

В «Песнях», одном из последних стихотворений, написанных в лесничестве Пране в 1953 году, Галчинский писал, словно подводя итог своему жизненному и творческому пути:

Мы спешим. Спешит дорога

Вдаль, не зная утомленья.

Лёгкий след свой на дорогах

Уберечь бы от забвенья . (пер. Ю. Вронского) [Галчинский 1962, с. 102]

В Польше К. И. Галчинский считается одним из крупнейших национальных поэтов XX века наряду с такими авторами, как Чеслав Милош и Вислава Шимборская, Юлиан Тувим и Збигнев Херберт, Болеслав Лесьмян и Леопольд Стафф, Ярослав Ивашкевич и Тодеуш Ружевич. Его произведения переведены на болгарский, словенский, грузинский, норвежский, венгерский, немецкий, японский, чешский, английский и другие языки.

В России произведения данного автора неизвестны широкому кругу читателей, тем не менее в нашей стране было выпущено несколько сборников стихотворений К. И. Галчинского. Особой популярностью его произведения пользовались в 1960-е годы, когда, по замечанию И. Бродского, Польша и польская культура оказалась для русской интеллигенции «источником культуры», «информационным каналом, окном в Европу и мир» [Бродский 2000, с. 602]. Эти слова подтверждаются и другим поэтом - В. Британишским, который в своей статье «Речь Посполитая поэтов» писал: «Польша была для нас, для поколения оттепели, окном в свободу. Она была для нас и окном в Европу. Но раньше или позже Польша становилась окном в самое себя, окном в Польшу, в польскую культуру, одну из самых фундаментальных, многовековых европейских культур, но и остросовременную и яркоцветущую культуру ХХ века» [Британишский 2000, с. 174].

В 1962 году в Москве издана первая книга переводов произведений Галчинского - «Варшавские голуби», а в 1963 году в антологию «Польская поэзия в двух томах» включены избранные стихотворения. Самым полным сборником переводов польского поэта считается книга «Стихи», вышедшая в Москве в 1967 году, вступительную статью для которой написал Давид Самойлов. Составители антологии «Польские поэты XX века» (2000 год) поместили в первый том издания ранее не печатавшиеся в России произведения поэта. В Санкт-Петербурге в 2003 году группой авторов и переводчиков во главе с А. Нехаем был издан двуязычный сборник «Песня о флаге», включивший в себя 23 стихотворения, многие из которых в России публиковались впервые. В 2004 году вышел сборник «Фарландия, или путешествие в Темноград. Поэзия. Театр. Проза», составителем которого стал А. Базилевкий, он же выступил в качестве автора предисловия и комментариев. Галчинский неоднократно печатался и на страницах русских журналов, например, «Дружба народов» (с предисловиями Анатолия Гелескула), «Новый мир», «Иностранная литература»; переводы его произведений публикуются и на русскоязычных поэтических сайтах (например, Стихи.ру).

Также его стихотворения, пьесы входили в состав сборников польских авторов на русском языке: «Польские фрашки» (1964г.), «Современная польская поэзия» (1971г.), «Современная польская пьеса» (1974г.). Оригинальные тексты стихотворений, писем, дневников, личных фотографий представлены на сайте поэта в польскоязычной части Интернета.

На русский язык стихотворения Галчинского переводили уже упомянутые Иосиф Бродский, Давид Самойлов и Владимир Британишский, а также Борис Слуцкий, Мария Петровых, Леонид Мартынов, Михаил Светлов, современные переводчики Анатолий Нехай, Анна Черенкова, Иннокентий Андреев, Мария Чекалева-Демидовская, Мария Бурд и другие.

Глава 3. Творчество К.И. Галчинского 1939 - 1946 годов

Данная глава посвящена тем произведениям К. И. Галчинского, которые были созданы им во время пребывания в рядах вооружённых сил Польши и (по преимуществу) в лагере Альтенграбов. (Анализ всех произведений даётся по оригинальному тексту на польском языке, для удобства понимания приведены подстрочный перевод, выполненный автором работы, и, если имеется, художественный перевод). Стихотворения Галчинского неотделимы от его писем, адресованных жене, зачастую они представляют собой единое целое: стихотворения помещаются, как правило, после текста письма и могут перекликаться с его основным содержанием.

Например, 8 июня 1942 года поэт присылает жене письмо-поздравление с годовщиной свадьбы, а в качестве подарка помещает стихотворение «Серебряная акация». Именно поэтому, говоря о стихотворениях К.И. Галчинского этого периода, нельзя не учитывать тексты его писем. (Подстрочный перевод писем также выполнен автором работы).

Художественные переводы на русский язык стихотворений Галчинского, в том числе рассматриваемого периода, были опубликованы в различных сборниках. Далее в виде таблицы перечислены публикации стихотворений, которые стали объектом изучения данной работы, также указан автор художественного перевода.

№ п/п	Название стихотворения	Сборник «Варшав- ские голуби» (1962г.)	Сборник «Стихи» (1967г.)	Сборник «Избранное» (1975г.)	Сборник «Песнь о флаге» (2003г.)	Сборник «Фарландия, или Путешествие в Темноград» (2004г.)
1.	Песнь о солдатах с Вестерплятте	--	+ Д. Самойлов	+ Д. Самойлов	+ А. Нехай	--
2.	Сон солдата	--	--	--	+ А. Нехай	--
3.	Письмо узника	--	Письмо из плена Д. Самойлов	Письмо из плена Д. Самойлов	Письмо из плена А. Нехай	Письмо из плена Д. Самойлов
4.	Серебряная акация	--	--	+ Б. Слуцкий	Белая акация А. Черенкова	+ Б. Слуцкий
5.	Ничего, что дорога далека…	--	--	--	--	--
6.	Дикая Роза	--	--	+ Л. Цывьян	--	+ Л. Цывьян
7.	Лишь когда взошла луна…	--	--	+ А. Гелескул	--	+ А. Гелескул
8.	Богоматерь Лагерей	--	--	--	--	--
9.	Песенка варшавских крестоносцев	--	--	--	--	--
10.	Песнь о флаге	--	--	--	+ Песня о флаге А. Нехай	--
11.	Родина моя -- музыка	--	--	--	--	+ С. Шоргин

Стихотворение «Письмо из плена» в переводе Д. Самойлова было также опубликовано в сборнике «Современная польская поэзия» . Первым стихотворением рассматриваемого периода стало произведение «Pieњс o їoіnierzach z Westerplatte» («Песнь о солдатах с Вестерплятте») (1939г.), написанное Галчинским за день до пленения. «Песнь…» посвящена событиям обороны Военно-транзитного склада на полуострове Вестерплятте. Повествование в произведении ведётся от лица безызвестных участников тех событий, тем самым достигается наивысшая степень обобщения.



Оригинальный текст [Oficjalna witryna… ]	Подстрочный перевод	Художественный перевод (Д. Самойлов) [Галчинский 1967]
W Gdaсsku staliњmy tak jak mur, gwiїdї№c na szwabsk№ armatк, teraz wznosimy siк wњrуd chmur, їoіnierze z Westerplatte.	В Гданьске стояли мы каменной стеной, плюя на немецкие пушки, теперь восходим/ возносимся среди туч солдаты с Вестерплятте.	Стояли в Гданьске мы стеной, покуда не были смяты, теперь восходим в мир иной, солдаты с Вестерплятте.

Следует отметить, что в произведении нет ни одного слова, которое бы напрямую передавало состояние солдат: они просто идут на смерть, не жалея ни о чём, не размышляя, отчего так получилось. И это поражает:

Оригинальный текст [Oficjalna witryna…]	Подстрочный перевод	Художественный перевод (Д. Самойлов) [Галчинский 1967]
Kiedy siк wypeіniіy dni i przyszіo zgin№ж latem, prosto do nieba czwуrkami szli їoіnierze z Westarplatte.	Когда настали дни и пришлось погибнуть летом, просто на небо четвёрками шли солдаты с Вестеплятте.	Когда пришли лихие дни и сгинули солдаты, на небо строем пошли они, солдаты с Вестерплятте.

Всю боль солдат, все терзания автор передаёт в нескольких предложениях, взятых в скобки. Эти предложения словно имеют значение попутной ремарки: А лето было прекрасным в тот год; А на земле в тот год было столько вереска на букеты .

И в этом -- весь трагизм и отчаяние.

Вереск, как кажется, появляется неслучайно в этих строчках. От слова «wrzos» (вереск) в польском языке образовано название месяца wrzesieс (сентябрь). Вспомним, что оборона Вестерплятте происходила 1 - 7 сентября 1939 года. Такая перекличка «wrzos -- wrzesieс» («вереск -- сентябрь») может показаться символичной. Также К. И. Галчинский, как было указано в предыдущей главе, учась на филологическом факультете (и не только в эти годы), увлекался английской литературой, в частности поэзией, поэтому, наверняка, знал об особом значении вереска в Шотландии, о том, что вереск -- один из её символов, о балладе «Вересковый мёд» Р. Л. Стивенсона. Следует также заметить, что и в поэзии самого Галчинского вереск появляется не единожды. В стихотворении «Астурия» вереск становится одним из символов испанской Астурии, символов спокойствия:

Я астурийской звёздной ночью

Ещё вернусь в твои края,

Вернусь в твой вереск… (пер. Б. Слуцкого) [Галчинский 1962, с.17]

В шуточном стихотворении «Сон пса» вереск становится одним из символов сытой жизни:

На горке лес дремучий,

Стволы как колбаса,

И вереск там пахучий,

Как соус разлился.

Я этот лес сжираю.

По мискам соус лью.

Живи, не умирая!

О, слава бытию! (пер. Л. Мартынова) [Галчинский 1962, с. 59]

В стихотворении «Песнь о солдатах…» вереск тоже становится знаком благополучной, мирной, жизни: вереск мог быть использован в букетах, что могли бы подарить солдаты своим девушкам или жёнам. Вместо встреч с любимыми их ждала гибель. Но и в небесной жизни погибшим солдатам уготовано место среди райского вереска, т.е. на небесах их ждёт мирная жизнь.

Автор использует приём антитезы, противопоставляя на протяжении стихотворения земное и небесное, «тогда» (время обороны) и «теперь» (время смерти и вознесения на небеса). Солдаты поднимаются на небо, к другой, вечной, жизни, а на земле остаются другие, а на земле остаётся война.

Примечательно, что все строфы (за исключением последней) заканчиваются строчками, описывающими либо восхождение солдат на небеса, либо их жизнь небесную.

Оригинальный текст [Oficjalna witryna…]	Подстрочный перевод	Художественный перевод (Д. Самойлов) [Галчинский 1967]
prosto do nieba czwуrkami szli їoіnierze z Westarplatte (первая строфа)	просто на небо четвёрками шли солдаты с Вестеплятте.	на небо строем пошли они, солдаты с Вестерплятте.
jakїe sіodko teraz iњж na te niebiaсskie polany (вторая строфа)	Как же сладко теперь идти На те райские поляны	зато легко, чеканя шаг, идти в луга господни.
teraz wznosimy siк wњrуd chmur, їoіnierze z Westerplatte. (третья строфа)	теперь восходим/возносимся среди туч солдаты с Вестерплятте.	теперь восходим в мир иной, солдаты с Вестерплятте.
jak dudniі w chmurach rуwny krok Morskiego Batalionu. (четвёртая строфа)	как громыхал в тучах равномерный шаг Морского батальона.	в высоких тучах мерный шаг Морского батальона.
bкdziemy grzaж siк w ciepіe dni na rajskich wrzosowiskach. (пятая строфа)	будем греться в тёплые дни среди зарослей райского вереска	пойдем гулять средь райских кущ, ломая райский вереск.

И лишь последняя, шестая, строфа имеет обратную направленность: с неба - на землю. Солдаты поют о том, что если будет необходимость отдать свою жизнь, то они сделают это снова.

Оригинальный текст [Oficjalna witryna…]	Подстрочный перевод	Художественный перевод (Д. Самойлов) [Галчинский 1967]
Lecz gdy wiatr zimny bкdzie d№і i smutek kr№їyі њwiatem, w њrodek Warszawy spіyniemy w dуі, їoіnierze z Westerplatte.	Но если зимний ветер будет дуть и грусть кружить/править светом/миром в центр Варшавы снизойдём/спустимся вниз солдаты с Вестерплятте.	Но если будет в дни зимы земля тоской объята, опять придем в Варшаву мы, солдаты с Вестерплятте.

Таким образом, в стихотворении «Pieњс o їoіnierzach z Westerplatte» («Песнь о солдатах с Вестерплятте») Галчинский воспевает подвиг участников обороны, подчёркивая их бесстрашие, героизм, готовность отдать свои жизни, а своеобразной наградой для этих солдат становится жизнь небесная, лишённая войн и выстрелов, смерти и потерь.

Данное стихотворение написано от лица участников обороны, но читатель понимает, что авторская мысль репрезентована благодаря использованию маски: перед нами не лирический герой, а лирическая маска, в значительной степени дистанцированная от автора. (Известно, что Галчинский не бы ни участником обороны данного Военно-транзитного склада, ни участником других боевых действий.) Автор, «примеряя» образ «солдат с Вестерплятте», стремится передать конкретную мысль: защитники, участники обороны, явились героями, продемонстрировав своё бесстрашие, мужество и отвагу, и за это получили бессмертие и райскую жизнь на небесах.

Совсем другой -- лирический -- настрой отчётливо слышим в следующем стихотворении поэта этого же периода (произведение было написано в плену и передано вместе с «Песнью о солдатах с Вестерплятте» самим Галчинским через приятеля жене Наталье). Это произведение -- «Sen їoіnierza» («Сон солдата») (1939г.).

Здесь Галчинский создаёт идиллическую картину мирной жизни: уютный дом, спящая в колыбели дочь, любящая жена, тёплый ужин и горячий чай, цветы на подоконнике и клумбе перед домом. Весь трагизм раскрывается только в противоречии между заголовком и текстом: оказывается, что всё описанное в произведении, не что иное, как всего лишь сон солдата, возможно, самого поэта, находящегося в плену. И появление зелёной лодки в первом стихе «Pіynie w іodzi zielonej» (Плывёт в лодке зелёной) оказывается неслучайным: зелёный -- особый цвет в поэзии Галчинского: он писал зелёными чернилами, называл себя зелёным Константы и даже придумал театр под названием «Zielona gкњ» («Зелёный гусь»), в его поэзии зелёными были не только трава и листья деревьев, изумруды, но и ветер, тучи, мотыльки, звёзды. (Эта деталь в том числе обнаруживает, что перед нами не лирическая маска, а лирический герой, близкий автору).

Солдат -- главный лирический герой этого стихотворения -- уже не тот солдат с Вестерплятте: здесь он предстаёт как любящий сын, заботливый муж и отец, только что вернувшийся домой. А потому много вопросов и обязательная благодарность Богу за то, что все живы и здоровы: Как тихо! Дочка спит. Спасибо Тебе за это, Господи! или Всё по-старому. Что было - то прошло, благодаря Всевышнему! .

Символом счастливой и мирной жизни здесь становятся цветы герани, которые растут на клумбе у дома и которые кажутся ещё более яркими, красными вернувшемуся солдату: ещё краснее станут на клумбах герани» . В эти же цветы герани он словно хочет «окунуться», чтобы забыть те ужасы войны или плена, свидетелем которых стал. Стихотворение заканчивается строчками: Дай насмотреться на тебя, ребёнка и цветы .

Стихотворение автобиографично: мы понимаем, что лирический герой -- солдат, плывущий в зелёной лодке, близок автору; кроме того, созданию образа семьи солдата -- матери, жены и дочери -- послужила семья самого Галчинского: мать Ванда, жена Наталья и дочка Кира. Поэт, находясь в плену, переживал за свою семью. Это мы можем понять из его писем, строки которых перекликаются со строками стихотворения, в котором читаем:

Оригинальный текст [Oficjalna witryna…]	Подстрочный перевод
Cуrka њpi. Dziкki Ci za to, Chryste! - Matka zdrowa? - Zdrowiutka. Ot, wszystko po dawnemu. Co byіo - przeminкіo, dziкkowaж Najwyїszemu!	Дочка спит. Спасибо Тебе за это, Христос! Мать здорова? - Здоровёхонька. - Вот, всё по-прежнему. Что было - прошло, Благодаря Всевышнему!

Подобные строки находим и в его письмах: Часто тревожусь о Ваших насущных потребностях, но знаю, что молитвы мои сохранят Вас здоровыми. Знаю и верю. Жди меня. Письмо это носи с собой (11 июня 1941 года); Поцелуй горячо Кирюшу, Маму (19 марта 1942 года); Господь Бог пусть держит Тебя в своих сильных руках (8 июня 1942 года); Очень благодарен Господу Богу, что была его воля на то, чтобы нашу дочурку учили танцевать (8 июня 1944 года) и т.д.

Стихотворение «Sen їoіnierza» («Сон солдата») -- произведение о мечте, о желании оказаться рядом со своей семьёй. Оно хоть и трагично, но не лишено некоторой надежды. Это отражается в заголовке: перед нами солдат. Следующее же стихотворение, написанное в лагере Альтенграбов 19 марта 1942 года, «List jeсca» («Письмо узника») уже самим своим заголовком чётко позволяет обозначить главного героя: перед нами уже не солдат, а узник, пленник, но пленник, не сломленный духом, пленник, ведущий поединок духа с противником. Меняется не только название и ощущение лирического героя, но и само идейное содержание текста: это стихотворение ещё более интимно и представляет собой лирическое послание.

Всё произведение построено на обращениях лирического героя к возлюбленной; она заменяет ему весь мир: она для него счастье и утешение, свет этого мира и путеводная звезда на жизненном пути:

Оригинальный текст [Oficjalna witryna…]	Подстрочный перевод	Художественный перевод (Д. Самойлов) [Галчинский 1967]
Kochanie moje, kochanie..	Любимая моя, любимая
Jedyna moja na њwiecie jakїe wysіawiк Twe imiк? Ty jesteњ mi wod№ w lecie I rкkawic№ w zimie.	Единственная моя на свете как прославить Твоё имя? Ты вода моя летом и рукавичка зимой.	Единственная на свете, ну как твое славить имя? Была ты водою летней, была рукавичкой зимней.
Tyњ szczкњcie moje wiosenne, zimowe, latowe, jesienne	ты счастье моё весеннее, зимнее, летнее, осеннее	Была ты счастьем весенним, летним, зимним, осенним
Ty jesteњ њwiatіem њwiata I pieњni№ mojej drogi.	ты свет света и песня моей дороги/ пути	Ты - свет моего света и песнь моя путевая

Начиная с кажущегося обыденным обращения «Kochanie moje, kochanie», автор по ходу стихотворения всё более и более сужает мир лирического героя: его мир оказывается заполненным любовью к той единственной, имени которой он так и не упоминает, но слова-обращения к ней он неизменно пишет с большой буквы: Ty, Twe, Tobie, уподобляя тем самым любимую Всевышнему. В последней строфе Галчинский прямо пишет, сопоставляя жизнь рядом с любимой с раем: «ten raj przy Tobie tak bіogi». Следует отметить и тот факт, что поэт обращается к жене таким образом не только в стихотворениях, но и в письмах. Примечательно, что письмо, в котором было написано данное стихотворение, и следующее письмо поэт начинает словами «Путеводная звезда» , что очевидным образом перекликается с концовкой стихотворения: Ты свет света и песня моей дороги/ моего пути . (Мотив дороги как жизненного пути появится и в другом стихотворении этого периода - «To nic, їe droga daleka…» (Ничего, что дорога далека…»)).