Магическое воздействие стиля Розанова на светскую литературу и мировоззрение многих людей проявляло доверительно-интимную атмосферу в совершенно беспринципной манере. Обонятельно-осязательное (термин самого Василия Васильевича Розанова), физиологически-чувственное ощущения мира переживается читателем в таких мелких деталях, которые так старательно фиксируются автором, что позиционируется как практически самостоятельным достоянием читающего. Розанов неоднократно заставляет своих читателей внутренне проигрывать его произведения как собственные.

Теперь можно вспомнить, как Василий Васильевич описывает женское и женщину. Главная добродетель в женщине, как говорил Розанов, является ее изящество манер и проникновенно-сладкий ум. Характер идеален ее только в том случае, если он мягкий, нежный и податливый. Для женщины характерны не столько жесткость и твердость, а сколько резкость и ясность, женщина, напротив, похожа на туман, поскольку так же, как и он захватывает собою все неопределенное и далекое. Будь то дом, в котором живет женщина, или комната, или вещь, которую женщина носит - все это не то, что вещи, комната или дом, в котором живет мужчина; они все пропитаны лаской, заботой, состраданием к ближнему своему. Складывается впечатление, будто вещи и место превращены в ароматистость. Васильевич Розанов как будто рецензирует собственные работы, свой способ философствовать и размышлять. Та же неочерченность, неясность, отсутствие аргументации, убеждение, скорее обволакиванием слов, чем силой их и прямотой.

Сам же он пишет о женском в себе и фиксирует чужое восприятие его «женскости»: «Делая акцент на благородстве и отмечая тот факт, что некоторые моменты его сочинений, будто бы выходят не из него. Я умел только, как женщина, воспринять это и выполнить. Все, что я могу делать принадлежит гораздо лучшему меня человеку». «Нина Руднева, девочка лет 17, сказала в ответ на мужское, мужественное, крепко во мне: - В вас мужского только… брюки… Она оборвала речь… То есть кроме одежды - неужели в Вас все женское? Но не смотря на это, я никогда не нравился женщинам, все они обходили меня стороной, кроме («друга») - и это дает объяснение антипатии ко мне женщин, с которую я всегда (с гимназических пор) столько мучился».

Как автор Василий Васильевич Розанов - определенно женщина и имеет женское начало. Он пленяет не смыслом, а интонацией. Он интересен своей переменчивостью, его нелогичность и провокационность не более, чем кокетство. К нему привыкаешь, его читаешь взахлеб, но после прочтения с трудом можешь восстановить ход мысли, остаются только ощущения, по большей части - приятные, но не способные потрясти. Даже когда Розанов ругается и кричит, создается впечатление, что он шепчет. Его сила - в его слабости. Он умеет растворяться и исчезать, отходя на второй план. Он незаметно превращает свои мысли, свои желания и чувства в мысли, чувства и желания читателя. Причем, для этого всегда использует только один аргумент, который звучит следующим образом: «Ведь вы тоже так думаете, не правда ли?»

«Розановщину» иногда определяют, как «достоевщину» без натужного декламаторства. Единственное отличие между тем и другим заключается в том, что у Достоевского некая «постоянная озабоченность идеей», когда каждый роман необходимо высоко и торжественно объявить, когда все главные герои в его романах - гипостазированные мысли, бесконечно доказывающие себе и читателю безумно длинными монологами, то у Розанова нет ничего подобного в произведениях. Его произведения носят мораль, но он ни на что не «подбивает» своего читателя, ничего не пропагандирует и никуда не зовет: декламировать и вести за собой - слишком мужское занятие. Вполне возможно, что из-за своей неимперативности, присутвия женского начала в характере в исторической перспективе он победил Достоевского. Федор Михайлович свои философские мысли «упаковывал» в художественные произведения, Розанов же не смешивал эти две несовместимой формы изложения мыслей в один сосуд. Но тем не менее, почти обо всем теперь можно прочесть в стиле a la Розанов.

Розановщина полностью затопила собой интернет-тексты, особенно «Живой журнал» и прочие виды блогов. О политике, бизнесе, культуре и религии теперь можно читать не только на форме выкристаллизованных, идей, но и в виде дневниковых черновых размышлений «для себя». Не малую роль здесь сыграла привычка Розанова писать примечания к своим статьям и примечаниям, что прямо соотносится с современными гиперссылками и интернет-форумами. Но главное, что сделало такой вид творчества беспрецедентно популярным - это возможность и желание изливать интимное в мир, что является наиболее характерной чертой «розановщины».

Людям нравится, как «примитивный процесс самообнаружения», так и наблюдение за этим процессом.

Розанов был первооткрывателем в этой области. Своим талантом он доказывал, что демонстративное самовыворачивание может быть привлекательно для читателя вне зависимости от содержания того, что «выворачивается» наизнанку. Он первый стал эксплуатировать себя в качестве основного материала своей прозы. Он продавал не свои мысли, а именно себя, «розановщину». Для тех, кто хочет исследовать в Розанове философа, подобный способ оформления им всех своих интуиций является серьезным препятствием для воссоздания его целостного мировоззрения. Вот почему в этой работе так много прямых цитат из работ Розанова - его мало понять, его надо прочувствовать. Точнее, чтобы его понять, его надо почувствовать. Розанову сложно давать интерпретацию, его сложно пересказывать, он ускользает от пристального взгляда, поскольку любой пристальный взгляд - узок. Розанова нужно читать «широко», в этом случае появляющееся «чувство Розанова» позволит не рвать его на цитаты, а находить в многообразии им написанного наиболее характерное и точно выражающее его ощущения. Автор данной работы пытался следовать именно таким путем в создании своего понимания розановского взгляда на женщину.

Заключение

Существующий в наше время интерес, проявленный к философскому творчеству Василия Васильевича Розанова является актуальным и не будет ослаблен в последнее время. Творчество Розанова объемно, как и по затронутым темам, так и просто по количеству им написанного. Но интрига его творчества заключается больше в том, что Розанов не так прост и прозрачен. Может быть, тексты с его философским написанием не имеют определенной фактуры и последовательности действий, которая была бы привлекательна своей логической завершенностью. Василий Васильевич породил великое множество идей, которые ждут своих последователей и интерпретаторов. Розанова очень часто сравнивают с Сократом, ожидающим своего Платона: «Василий Васильевич Розанов - действительно один из величайших мыслителей первой половины XX века, один из самых одаренных, думаю, русский мыслитель из приближенных к нам по времени. Он видится чем-то вроде «Сократа» молодой русский философии, ожидающей теперь своего «Платона». И если воспользоваться образом только что упомянутого Платона, Розанов - это пусть и не дневной разум России, но то чрево, которое «пробурчало» ей великое пророчество».

Перед автором данной работы не стояла задача стать «Платоном», задача была намного скоромнее - создать описание идей в религиозно- философском творчестве В. Розанова, отражающих его отношение к жизни женщины. Вкратце описание это выглядит следующим образом: пол в человеке - единственное, что не было затронуто грехопадением, но из-за «скопческого» отношения к нему Церкви он утратил высокие формы своего проявления в человеке. В первую очередь это отразилось на женщине - к ней перестали относиться серьезно, но только как к предмету удовольствий, в результате чего она «разматерела» и была подвигнута к проституции. Чтобы уберечь ее от последней, нужно разрешить женщине активно участвовать в общественной жизни и всячески восстанавливать святость брака. В браках, по возможности ранних, женщина должна играть главенствующую роль, актуализируя не до конца истребленное в себе материнство, воспитывая детей и имея возможность последовать за внезапно появившейся любовью «на стороне».

Что же касается возможных попыток представить Розанова в системе, то они вряд ли должны проходить в рамках церковной науки, несмотря на глубокую связь творчества Розанова с православным богословием. Как бы ни была для кого-то привлекательна мысль «воцерковить Розанова», идея создать «церковную теорию Розанова» необходимо приведет к жестокой редактуре его текстов и намеренному замалчиванию некоторых его высказываний. Василий Васильевич Розанов - религиозный философ, очень связанный с церковной мыслью, но слишком самобытный, чтобы можно было рассматривать его как внутрицерковного писателя.

Автору данной работы представляется любопытным путь намеренного расчленения структуры розановской мысли и использование некоторых частей ее для создания и развития собственной системы, раз уж «системы Розанова» как таковой не существует. Полученная концепция не будет ни чисто розановской, ни строго церковной; ее создание - это занятие не в рамках догматики, а в рамках религиозной философии. Именно в формировании подобного «продукта» видится и интересным развитие темы данной работы.

Литература

1. Аверьянов В.В. О публицистической «листве» Розанова // Розанов В.В. Собрание сочинений. Около народной души / Под общ. ред. А.Н. Николюкина. - М., 2003. - С. 412-422.

2. Барабанов Е.В. В.В. Розанов // В.В. Розанов. Том 1. Религия и культура / Сост. и прим. Е.В. Барабанова. - М., 1990. - С.3-17.

3. Ельчанинов А.В., священник. Записи. - М., 2002.

4. Зеньковский В. История русской философии. - М., 2001.

5. Кукушкин А. Можно я не буду любить Достоевского? // Нескучный сад. - М., 2007. - №8. - C. 97-99.

6. Паршин А.Н. Розанов и наука // Вопросы философии. - М., 2007. - №2. - C.118-122.

7. Розанов В.В. Библиография // В.В. Розанов. Том 1. Религия и культура / Сост. И прим. Е.В. Барабанова. - М., 1990. - С.307-326.

8. Розанов В.В. Брак и христианство // В.В. Розанов. В мире неясного и нерешенного. - С.-П., 1904. - С.97-137.

9. Розанов В.В. В мире неясного и нерешенного. - С.-П., 1904.

Размещено на Allbest.ru