Образ автора в новостном жанре предполагает нейтральное отношение к происходящему, которое должно проявляться в предоставлении лишь фактов, а не своих явно выраженных оценок, что является прерогативой жанра политического комментария. Это является важнейшим признаком новостных сообщений как прототипного жанра институционального дискурса СМИ, и проявляется, в частности, в отсутствии грамматической формы первого лица, т.е. голос Автора исключается на уровне грамматики. Помимо беспристрастного отношения к передаваемой информации, второй важный признак новостного жанра - высокая степень информированности автора, которая выражается в привлечении целого спектра источников информации по данному поводу. К сожалению, политическая ангажированность СМИ вносит свои коррективы в практическую реализацию образа автора, что видно на примерах многих информационных сообщений о политических скандалах. В рассматриваемом примере оценочная интенция выражена, в основном, через выбор номинаций, делегитимизирующих референта (self-proclaimed management, so-called commission). Авторская модальность также видна в том, как представлены мнения конфликтующих сторон. Версия событий с позиций владельца и коллектива телеканала (преследования по политическим мотивам) сопровождается объяснением этих мотивов:

NTV staff claims that the Kremlin was behind the move in a bid to silence the station's criticism of government policies. «Now we have a new company taken over by the state ... Using the same logo, they want to present themselves as NTV. We believe this totally changes the media situation in Russia».

В то же время мотивы, изложенные в версии властей и «Газпрома», лишь упомянуты без дальнейшей экспликации:

But the new management team, led by American financier Boris Jordan, says it is a purely financial matter. Putin has said that he cannot involve himself in a purely financial matter.

Фактор коммуникативного прошлого обозначен уже в заголовке (Battle for NTV reaches climax - битва, достигающая апогея, предполагает предшествующую историю противостояния), в конце статьи даются ссылки на прошлые материалы по аналогичной теме. Сообщение должно продолжить серию публикаций, посвященных медийному конфликту в России. Отсюда можно вывести и предполагаемый образ адресата, который должен хотя бы минимально быть осведомлен о теме (знать о существовании телеканала НТВ и о его конфликте с российской властью).

Фактор коммуникативного будущего, присутствующий в тексте - подчеркивание значимости и глубины происходящих перемен, которое подразумевает следующие выпуски новостей. Now we have a new company taken over by the state... Using the same logo, they want to present themselves as NTV. We believe this totally changes the media situation in Russia, said Yusutov. В этой связи интересно и предложение Thousands of people have demonstrated against the takeover in the biggest street protests of Vladimir Putin's presidency. Употребление квантора неопределенности в выражении thousands of people вместо более конкретного several thousands придает протестующим неопределенно большое число, а событиям, таким образом, - дополнительную драматичность. Размах протеста, описанный CNN (the biggest street protests of Vladimir Putin's presidency), должен подразумевать некое продолжение истории, возможное развитие событий в виде уличных волнений. О продолжении медийного конфликта в судебном поле говорят два последних предложения текста сообщения.

Любопытно, что если произвести «свертывание» текста информационного сообщения, оставив лишь первое и последнее предложение, то получится достаточно завершенный текст. The self-proclaimed new management of Russia's independent NTV network has wrested control of the station from reporters. CNN founder Ted Turner is currently in negotiations to buy a stake in NTV. Это показывает, что для новостного жанра, информирующего о политическом скандале, первая и последняя фразы обладают особой значимостью. В первой называется само событие, в последней, как правило, указывается перспектива. Основная же часть посвящена контексту события и спектру мнений.

Необходимо отметить важную роль заголовка для текстов информационных сообщений, посвященных политическим скандалам. Кратко резюмируя содержание текста, заголовок должен вызывать интерес у потребителя информации, особенно в наше время, когда новости стали ходовым товаром. Именно поэтому масштабы скандала часто оказываются искусственно раздуты недобросовестными журналистами, причем в большинстве случаев - просто для поднятия рейтинга своего медиа-ресурса, а вовсе не по политическому заказу. Так, если сравнивать тексты и их заголовки, часто можно столкнуться с эффектом обманутого ожидания. В заметке Скандал века между США, Францией и Испанией за сокровища (newsru.com, март 2002 г.) сообщается всего лишь о том, что у берегов Флориды обнаружен испанский галеон восемнадцатого века, где большую часть команды составляли французы, и теперь три страны в международном суде выясняют вопрос о принадлежности сокровищ на судне.

Жанр политического комментария

Коммуникативная цель жанра политического комментария сочетает в себе информативность и оценочность. С одной стороны, цель состоит в том, чтобы вскрыть подоплеку происходящих событий, расставить не всегда очевидные широкой публике акценты. С другой стороны, ярко выражена цель формирования мнения аудитории по тому или иному конфликтному вопросу. При этом могут достаточно свободно варьироваться соотношения эмоционального и рационального в аргументации, форма подачи материала, спектр употребляемых языковых средств. Политический комментарий, сочетающий информацию с оценкой и анализом, субъективнее, чем новостные сообщения, его задача не ограничивается предоставлением одних лишь фактов. Комментарий должен представить проблему и более широкий контекст для фактов, а также мнение обозревателя (Шибаева, 2001). В связи с этим этот жанр ближе к оценочным жанрам, чем к информативным. Более ярко, по сравнению с информационным сообщением, выражен образ автора. Он также отличается высокой информированностью, но не «по горизонтали», как автор информационного сообщения, ежеминутно просматривающий ленты агентств со всего мира, а «по вертикали», в глубину события, обладая сведениями о подковерных интригах, тайных сговорах, неявных рычагах тех или иных изменений. Фактор коммуникативного прошлого для политического комментария обусловлен предыдущими текстами, как правило, новостными - то есть, в терминах Т.В. Шмелевой, перед нами «жанр-реакция» (Шмелева, 1998 : 89). Событийное содержание реализуется в перечислении фактов, как правило, уже известных по текстам информационных сообщений, и в их последующем комментарии с попыткой анализа и прогноза. Что же касается языкового воплощения, то оно весьма варьируется в зависимости от характеристик языковой личности автора и политической ангажированности того или иного СМИ. Скандальная ситуация вокруг национализации телеканала НТВ создала беспрецедентный по разнообразию и эмоциогенности конгломерат текстов этого жанра. Обратимся к языковому материалу по теме исследуемого нами сверхтекста.

Рассмотрим начало статьи, посвященной приходу Б.Йордана в кресло гендиректора НТВ:

Пришел (со стороны «Газпрома») забавный американский парень и сказал: Хочу финансово оздоровить НТВ! Нездоровая, говорит, компания. Вся в убытках. У нас, говорит, в Америке, такую прикрыли бы за неделю. Парень! Ты не в Америке («Общая газета», апрель 2001).

Стилизация под народную сказку (проявляющаяся в глаголах прошедшего времени третьего лица, вызывающих ассоциации с Жил да был), разговорный стиль и панибратское обращение парень призваны привлечь внимание читателей употреблением нехарактерных для политической публицистики языковых средств, а также оживить и расцветить набивший оскомину широкой публике сюжет. Акцент на американском происхождении нового гендиректора НТВ должен сыграть на патриотических чувствах читателей и сыграть на образе «плохого американского парня», захватчика российского частного телеканала.

Высокая степень эмотивности и конфликтности политических скандалов часто побуждает публицистов к описанию событий, используя военную метафорику:

Всё говорит о том, что пушки медиа-войны замолчали. Вместо муз поют менеджеры и договариваются о разделе сфер и послевоенном устройстве. Даже некоторые партизаны выходят из леса и нанимаются к оккупантам (4.05.2001, Grani.ru).

Случаи употребления ссылок на источник информации довольно часты, однако, отличаются от ссылок в новостях модальностью уверенности и достоверности, которая в новостном жанре заметно выше. Если для последнего характерны такие ссылки, как по сведениям «Интерфакса», или как сообщают конфиденциальные источники в окружении премьер-министра, то в жанре политического комментария, говоря о политическом скандале, авторы чаще ссылаются не на конкретные сведения и факты, а лишь на оценки, мнения или прогнозы тех или иных источников:

По оценке осведомленного собеседника Граней.Ру в президентской администрации, в ряду мотивов действий «Газпром-Медиа» не последнее место занимала и надежда закрыть вопрос с Киселевым и его командой до июльского саммита «большой восьмерки» в Генуе (сайт www.grani.ru, 16.04.2001).

Из окружения генерального прокурора поступают недвусмысленные сигналы, свидетельствующие о возможном заведении уголовного дела на бывшего министра МПС Н. Аксененко («Однако», ОРТ, февраль 2002 г.)

Одной из главных задач автора публицистических текстов в условиях политического скандала является изменение или формирование мнения. Как известно из психологии (Доценко, 1996) это легче сделать, не прямо излагая свою оценку событий, а представляя ее косвенно, часто через несуществующие источники, окружение, осведомленных собеседников. «Отчуждая» от себя скандальную информацию, автор также стремится обезопасить себя от возможных судебных разбирательств. Однако сниженная модальность уверенности и достоверности в публицистике, имеет, на наш взгляд, и объективную причину. Жанр комментария предполагает работу с информацией, менее поддающейся однозначной верификации, и респектабельные СМИ избегают однозначности и прямолинейности в том, что касается прогнозов или мнений по конфликтным вопросам.

Совсем иной эстетикой и принципами отличаются тексты политических комментариев «народно-патриотического» крыла российских СМИ с ее лидером - журналистом, писателем и политиком А.Прохановым. В его описании едва ли не любой политический скандал приобретает апокалиптические черты. Автор осуществляет воздействие на аудиторию мистическими аллюзиями, спекулятивными апелляциями к прецедентным и эмоциогенным феноменам российской истории (таким, как Великая Отечественная война или авария на Чернобыльской АЭС), авторскими метафорами-инвективами, построением неожиданных, и потому запоминающихся визуальных образов:

НТВ - это господство, осуществляемое в России с помощью электроники, галлюцигенных технологий и черной магии. Народ-мерин впрягается в непосильную колымагу, величиной с континент, и тупо везет, роняя кровавую слюну, погоняемый тонким прутиком Татьяны Митковой. Не пройдете, вороги! Как Матросов лег на амбразуру фашистского дота, как спасатели заслонили собой реактор Чернобыля, так и мы закроем грудью радиоактивную пасть НТВ. Слабеющей рукой, с последним вздохом выдернем штекер, отключим НТВ от Останкинской башни. И наши дети и внуки будут жить в цветущей стране («Завтра», 03.11.98).

Данный отрывок подтверждает точку зрения Е.И. Шейгал по поводу того, что «политический дискурс отражает борьбу между теми, кто создает мифы, и теми, кто их разоблачает» (Шейгал, 2003 : 231). Hужно отметить, что все без исключения активные участники публичной политической борьбы строят мифологемы, и на практике между «мифологизаторами» и «разоблачителями» невозможно провести четкую границу. Более того, инструментом разоблачения мифа всегда является другой миф - так, миф либеральной общественности («НТВ - последний оплот свободы слова в России») атакуется А. Прохановым при помощи мифа ультра-патриотов («НТВ - заговор против России, разрушающий страну при помощи электроники, галлюцигенных технологий и черной магии»). Интересно, что в небольшом отрывке текста уместились как «миф-кошмар», так и «миф-идиллия» (согласно типологии С.П. Гуревича, (Гуревич, 1997 : 409): a) - Народ-мерин впрягается в непосильную колымагу, величиной с континент, и тупо везет, роняя кровавую слюну, погоняемый тонким прутиком Татьяны Митковой, б) - ...отключим НТВ от Останкинской башни. И наши дети и внуки будут жить в цветущей стране.

Сюжет скандала, который более рационально ориентированным сознанием воспринимается либо как ущемление свободы слова, либо как законное возвращение государственных кредитов, в воображении А. Проханова, склонного к мистицизму и манихейству, рисуется экзистенциальной архетипической битвой Добра и Зла.

Обращает на себя внимание употребление экзотического архаизма вороги (вероятно, враги). Статья написана с использованием риторических средств, характерных для выступления на митинге (заочное обращение к противнику - не пройдете; призывы к сторонникам - закроем грудью, выдернем штекер; а также прибереженная для финальной фразы ритуальная констатация неизбежности успеха - И наши дети и внуки будут жить в цветущей стране). Политическая маргинальность редактора газеты «Завтра» и других национал-патриотических журналистов отражается в жанровой маргинальности их продукции, пренебрежении канонами журналистики. Тем не менее, бурное воображение А. Проханова и его своеобразный талант делают газету «Завтра» уникальным явлением российского медиа-ландшафта. Так, газета стала единственным, насколько нам известно, СМИ, трогательно выступившим в защиту российского президента во время пика противостояния власти и руководства телеканала НТВ, метафорически изобразив происходящее как боксерский поединок между В.В. Путиным и В.А. Гусинским:

Государство по-прежнему беззащитно в информационных войнах, которые одну за другой развязывает НТВ, превращая в труху Президента, власть, хрупкие надежды на восстановление государственности. На информационном ринге Путин дерется надувными перчатками, а Гусинский бьет его свинчаткой в лоб, в скулу, в хрупкий височек («Завтра», 27.02.2001).

Мифологизируя и демонизируя возможности и амбиции В.А. Гусинского и, одновременно, принижая возможности В.В. Путина как дзюдоиста, автор до предела драматизирует сюжет скандала, стремясь пробудить в читателе сочувствие к беззащитному государству и его представителю - безжалостно избиваемому в лоб, в скулу, в хрупкий височек В.В. Путину. Так создается мифологемная бинарная оппозиция «сила - слабость»:

В.А. Гусинский (телеканал НТВ) В.В. Путин (государство):

развязывает информационные войны - беззащитно в информационных войнах превращает в труху власть, президента - превращается в труху бьет свинчаткой в хрупкий височек - дерется надувными перчатками

Интересно близкое соседство двух случаев употребления прилагательного хрупкий - по отношению к надеждам на восстановление государственности и по отношению к височку В.В. Путина. Предложения, в которых употреблены эти словосочетания, следуют одно за другим, что должно, по-видимому, отождествить в сознании реципиента надежды на восстановление государственности лично с Президентом РФ.

В период с ноября 2000 по май 2001 года (примерные временные границы пика скандала вокруг смены руководства НТВ) газета «Завтра» опубликовала более восьмидесяти публицистических материалов по данной теме. Все они поддерживали идею национализации канала, считая его независимое вещание угрозой дальнейшему существованию России. Десятки заголовков, напоминающие криминальные сводки и названия голливудских блокбастеров, богаты историческими аллюзиями, рифмовками, аллитерациями:

Обвал «Электронной Хазарии», Разгром НТВ под Москвой, Содом в каждый дом, Чистоган нечестивых, По ком звонит НТВ, Инородные мстители, Восемь голов телегидры, Пиарова победа, Если враг не сдается... («Завтра», 2000, 2001)

Сравним обзор тех же скандальных событий в интерпретации политического «антипода» А. Проханова - публициста А. Черкизова («Эхо Москвы», «Реплика Черкизова», 14.04.2001), представляющего противоположную точку зрения. Несмотря на различия политических взглядов этих журналистов, в их политических комментариях обнаруживаются следующие общие элементы:

· спекулятивные апелляции к прецедентным феноменам российской истории (Людишки, которые нынче оказались при власти и которым мерещится, будто они и есть власть - так вот эти людишки - грамотные; технологию государственного переворота усвоили: мосты, почта, телеграф, телефон, телевидение, радио... Если августовский путч 91-го устраивали дилетанты, связанные некими моральными ценностями, то нынешний информационный путч устраивают абсолютно грамотные циники, которым победа нужна любой ценой);

· архаизмы (Вот что происходит: ночью, яко тати, на НТВ пришла банда Коха, во главе с Кулистиковым);

· инвективы, авторские метафоры с резким инвективным зарядом (Некая фирма «Инвест-секьюрити» согласилась работать по найму. По найму - негодяев. Они - бандюги и клофелинщики. Наш Путин, гебистский Маугли - он привык работать с людьми, как с быдлом. Я вам скажу: вы бандюги. Ясно?!);

· риторические приемы митинговой речи - заочное обращение к противнику (То есть - одни нам лгали. По полной программе. Другие - приуготавливались. Я вот сижу и думаю: как же вы в глаза людям глядеть будете? Чего же вы детям своим рассказывать будете? Они ведь спросят: папа, мама, а зачем вы вязанку хвороста в костер-то бросали? Вы, я знаю, уверены: мы в своем праве. Нет, друзья мои, вы - в чужом насилии.), призывы к сторонникам (Нет уж, мы все-таки люди; живые люди. И мы - будем защищаться. Мы должны демонстрировать - в повседневной жизни - свое неприятие, свое несогласие с таким неприличием, с таким унижением нашего гражданского достоинства);

Подобно своему коллеге А.Проханову, А.Черкизов демонизирует и мифологизирует оппонента, нагнетая драматизм ситуации:

Так что, про диктатуру закона - забудьте. Теперь у нас - диктатура Путина, который сам себе закон.

Созданию мифологемы помогают исторические аллюзии:

Он (В.В. Путин) - постоянно умывает руки. Вы знаете - вот что я вам скажу: был такой человек: Понтий Пилат. Он тоже умыл руки...

Жанр интервью

Диалогичная, вопросно-ответная форма текста является доминирующим конститутивным признаком жанра интервью. Коммуникативная цель варьируется в зависимости от целей общения и может быть как информативной, так и оценочной. Так, теоретики жанроведения в журналистике (Тертычный, 2000) выделяют две разновидности - информационное и аналитическое интервью. «Если информационное интервью несет в себе лишь сообщение о факте, отвечая на вопросы: кто? что? где? когда? то аналитическое интервью, кроме того, содержит и анализ факта, отвечая при этом на вопросы: почему? каким образом? что это значит?» (там же) Образ автора специфичен для данного жанра, так как заключает в себе как минимум, двух человек. Один автор - журналист, который своими вопросами либо выясняет факты (в случае информационного интервью), либо задает прежде всего направление анализа (в случае аналитического интервью). Второй автор - интервьюируемый, известная медиа-фигура или эксперт в какой-либо области, который готов поделиться своими знаниями или мнениями с широкой аудиторией. Образ прошлого проявляется в том, по поводу чего берется интервью - это, как правило, событие уже состоявшееся. Событийное содержание интервью состоит в выявлении причинно-следственных связей обсуждаемого события, вынесении определенных оценок, формулировке прогноза развития события, приведении необходимых аргументов в пользу излагаемой позиции. Для политического скандала данный жанр имеет большую значимость, поскольку в периоды медийных противостояний дает аудитории информацию «от первого лица» напрямую, в максимально неискаженном самим СМИ виде. Поэтому жанр интервью часто используется фигурантами политических скандалов для взаимных обвинений. Обвинения, произнесенные от первого лица, обладают, к тому же, большей риторической силой убеждения.

Кто не нравится современной российской власти - сразу в тюрьму. Или тех, у кого она должна что-то отнять. В тюрьме отнимать проще, люди сговорчивей. Если помните 6-й знаменитый протокол, который подписал я и господин Лесин. Там написано, что все уголовные преследования кончаются, когда мы отдадим не только то, что у нас есть, а если мы не будем критиковать власть (В.А. Гусинский, 24.04.2001, интервью «Немецкой волне»).

В данном интервью симпатии интервьюера явно были на стороне опального медиа-магната, о чем говорят такие формулировки вопросов, как Почему так жестко давят на Гусинского? или Но они практически разрушили или разрушают холдинг? Квантор идентичности они (объединяющий, по-видимому, прокуратуру, администрацию президента и «Газпром» как наиболее активных участников скандала со стороны власти) несет негативную коннотацию, обозначая некие силы, оказывающие жесткое давление на независимые СМИ и даже разрушающие их.

Упоминание имени собеседника в третьем лице (Почему Гусинский не в Москве?) является относительно распространенным видом обращения, характерным для жанра интервью - его трудно себе представить, например, в бытовом вопросно-ответном диалоге.

Жанр публичного выступления

Определение коммуникативной цели жанра публичного выступления зависит от условий реализации того или иного текста. Так, выступление на митинге будет обладать оценочной и иногда - императивной целью (известные призывы А. Руцкого в октябре 1993 г. к вооруженной толпе идти на штурм Кремля). Публичное выступление может иметь информационную (доклад о положении в каком-либо секторе экономики), оценочную (критика действий правительства), императивную (призыв голосовать за тот или иной законопроект или кадровую перестановку) цели. Образ автора включает в себя достаточно высокий социальный статус - с публичными речами, как правило, выступают известные политики, бизнесмены, чиновники. Образ адресата подразумевает некоторую реакцию - положительную (в виде аплодисментов) либо отрицательную (свист, выкрики, и т.п.) Однако иногда негативная реакция адресата проявляется различными нестандартными средствами проявления эмоций, что нередко сопровождает политические скандалы: At the end something unprecedented happened: as Mr. Blair was finishing his speech and looking uneasily round the studio, the audience began a slow handclap (The Economist, March 15th 2003, p.39). Тексты в жанре публичного выступления политика (а в пространстве политического медийного скандала политиками в какой-то степени становятся все участники) отличаются по многим признакам друг от друга (соотношение эмоциональность / рациональность, размер текста и другие характеристики).

Выбор той или иной стратегии, тональности, а также других языковых средств зависит, прежде всего, от места, которое занимает политик в ролевой структуре политического дискурса (Бакумова, 2002). Так, А. Плуцер-Сарно провел остроумный анализ публичных выступлений депутатов в Госдуме во время серии скандалов вокруг отставки В.С. Черномырдина с поста премьер-министра в 1998 году и последовавшего через четыре месяца дефолта. В нем он проводит параллели между жанровыми особенностями выступлений лидеров думских фракций и традиционных русских фольклорных жанров. Публичные речи В.В. Жириновского обнаружили в себе черты балаганного театра, выступления В.С. Черномырдина походили на исповедь и покаяние, Г.А. Зюганов возродил в новом ключе жанры похоронного причитания и плача невесты, речи Г.А. Явлинского имели сходство с проповедью и поучением (Плуцер-Сарно, 1999).

Жанр открытого письма

В жанровом разнообразии текстов политического скандала присутствуют жанры, специфически характерные для условий конфликтного общения в среде масс-медиа. Так, своеобразной разновидностью эпистолярного жанра является открытое письмо, представляющее собой выдвижение ряда обвинений заявленному адресату. Заключительная фаза скандала с «Медиа-Мостом» ознаменовалась появлением более десятка открытых писем (в чем-то пограничных с другой разновидностью эпистолярного жанра - доносом) основных участников конфликта друг к другу, опубликованных в СМИ под общим ироничным заголовком «Избранные места из переписки с друзьями» (vesti.ru, 09.04.2001). Парадокс образа адресата в данном жанре заключается в том, что подобные письма рассчитаны на иную аудиторию, нежели официально заявленный получатель - они являются инструментом информационной войны и призваны воздействовать в первую очередь на общественное мнение, а не на заявленного адресата. Как отмечал известный французский писатель и литературовед М.Бютор, «если я пишу одному из членов компании, большая часть того, что я говорю одному, в точности соответствует тому, что я сказал бы остальным. Крайнее проявление такой ситуации мы находим в открытом письме, адресатом которого является максимально широкая публика, а указанная личность, в конечном счете - лишь некая цифра, семантический указатель. Конкретное имя указывает мне, на что сделан тот или иной намек и как понимать то или иное выражение» (Бютор : 2003, 50). Подтверждением этого тезиса и своеобразным покушением на иллокутивное самоубийство (Вендлер, 1985) явилось завершающее эту серию писем так называемое Открытое письмо Бориса Березовского российскому народу, где автор не счел нужным указать конкретного адресата хотя бы для проформы. Письмо опального олигарха к россиянам достаточно неожиданно близко к речевому жанру покаяния: Опомнитесь! Каюсь. Тоже виноват. Меня развели самого первого. Не учел его, Путина, чекистскую заточку. Исправлюсь. Следующего президента скоро будете выбирать сами. Не ошибитесь.

Открытое письмо апеллирует к эмоциям, употребление (а иногда навязчивое повторение) эмотивно нагруженных лексем подлость, предательство, растление, лицемерие, призвано добиться определенной степени вовлеченности читателя в читаемый текст.

Ты держишь людей за пушечное мясо, пацаны у тебя в заложниках, потому что не знают другой жизни кроме как быть привязанными пуповиной к «Итогам», и значит, то, что делаешь ты, - это растление малолетних. (Из письма Л. Парфенова Е.Киселеву, апрель 2001)

В общем, жалко, что столько лет работы на одном канале, годы если не душевной дружбы, то человеческой приязни, закончились так - позерством и трусостью - два в одном (из ответа Е.Киселева Л.Парфенову, апрель 2001).

Событийное содержание жанра открытого письма в политическом скандале подразумевает высказывание ярко эксплицированной эмотивной оценки тех или иных событий или людей. Как правило, это концентрированный выброс эмоциональной энергии, и фактологическая информативность может быть выражена слабо либо вовсе отсутствовать. Так, вряд ли образные обвинения Л.Парфенова Е.Киселеву в держании в заложниках пацанов, привязанных пуповиной к «Итогам», а также в растлении малолетних, могут быть кем-то восприняты буквально. Однако возможен и другой вариант реализации событийного содержания открытого письма в политическом скандале - обнародование одним из участников конфликта новой информации. Так, журналист А.Гришин объявляет о том, что остается на телекомпании работать при новом руководстве, так как его уход пытались купить.

Да, я действительно написал заявление об уходе, и сделал это еще в субботу. Уважаемые коллеги! Когда вы мне стали предлагать за это деньги, поясняя, что так у меня получится искреннее, мне очень расхотелось уходить. Я остаюсь работать.

2.2 Политический скандал в неинституциональной коммуникации