Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Республики Казахстан

Карагандинский государственный университет имени академика Е.А. Букетова

Юридический факультет

КОРРУПЦИЯ КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН

Выполнила

студентка гр. МП-12

Сизенкова Л. Г

Проверила

ст. преподаватель

кафедры политологии и социологии

Резвушкина Т.А.

Караганды, 2011 г.

ВВЕДЕНИЕ

Коррупция известна давно и воспринимается как данность во многих странах мира. Однако как социальное явление она осознается лишь в последние три-четыре десятилетия. Что же касается текущего десятилетия, то оно отмечено взрывом интереса к коррупции. Природа коррупции, ее причины и последствия, антикоррупционные меры являются предметом не утихающих споров.

Внимание исследователей к коррупции стимулировалось скорее общественным интересом к реформам, их подготовке и проведению, нежели к самому предмету исследования. Действительно, периоды реформ отличает повышенный общественный интерес к коррупции. В такие периоды появляется множество журналистских публикаций, доставляющих богатый материал обществоведам. В то же время интерес может возникать и в самих социальных науках, когда коррупция оказывается в поле зрения ученых как атрибут основного предмета исследования или сопутствующее ему социальное явление.

Актуализация проблемы коррупции как политический феномен в Казахстане и осознание обществом необходимости ограничения ее негативных последствий связано с перестройкой, а затем с политическими и экономическими реформами.

В научном сообществе сложились определенные традиции исследования коррупции.

Целью данной работы является - исследовать коррупцию как политический феномен.

Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

• - охарактеризовать политическую коррупцияю;
• - изучить теневой характер формы политической коррупции;
• - проанализировать основные признаки политической коррупции;
• - рассмотреть феномен политической коррупции.

При написании работы использовался Закон Республики казахстан «О борьбе с коррупцией» от 28 июля 1998 года №267-1 (с изменениями и дополнениями на 01.04.11 г.), Вебер М., Мишин Г.К., Механик. А., Погорелый Д. Е., Сатарова Г. А.,Ушаков, Шабалин В.А., Якушик В., Ватсон Ш., а также Малеев К.

ГЛАВА ? ПОНЯТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОРРУПЦИИ

1.1 Понятие политической коррупции

Термин «политическая коррупция», на первый взгляд, кажется несколько некорректным, поскольку изначально коррупционное деяние связывается со служебными злоупотреблениями должностных лиц. Само же понятие должностного лица в юридической науке неизбежно сопрягается с наличием в их арсенале исполнительно-распорядительных полномочий, базирующихся на властной деятельности субъектов. И, наконец, включение в поле зрения властного фактора неизбежно рождает в сознании довольно популярный публицистический штамп: «власть есть политика». [5; cтр. 23]

Таким образом, логический круг вроде бы замыкается.

Однако именно такой ракурс в рассмотрении коррупции дает возможность вскрыть ее глубинную сущность, исключительную противоречивость и инвариантность способов проявления.

Специфика политической коррупции заключается в том, что она представляет собой верхушечный тип коррупции, значительно отличающийся от уровня низового. Дело в том, что корыстные мотивы на нижестоящих уровнях социальной организации (ГИБДД, чиновники низших рангов, преподаватели, врачи и т.д.) имеют, как правило, конкретное материальное воплощение: четко оговоренные суммы денег или объемы запрашиваемых услуг. В ситуации с коррупцией политической и размер вознаграждения, и сам факт этого вознаграждения зачастую скрыты от глаз общественности и правоохранительных структур. То есть вредоносность такого явления очевидной для рядового человека представляется не всегда. Именно эта черта способствовала размежеванию точек зрения исследователей политической коррупции. Парадокс заключается в том, что абсолютно деструктивный, с точки зрения закона, феномен в глазах теоретиков политического менеджмента превращается в оригинальную деталь управленческого инструментария, коррозийный характер которого порой подвергается сомнению.

О взглядах на функциональность и неизбежность политической коррупции речь пойдет ниже, а пока следует констатировать, что вне зависимости от последствий коррупционных сделок в высших эшелонах власти такая модель поведения признается исследователями в качестве отклоняющейся от существующих норм. Девиантность верхушечной коррупции связана с принципиальными смещениями в системе «цель - средства».

В итоге, коррупция определяется как «поведение, которое отклоняется от формальных обязанностей публичной роли под воздействием частных материальных или статусных целей либо нарушает правила, запрещающие определенные виды относительно частного влияния».

Фактически, политическая коррупция предполагает предоставление должностным лицом самому себе некоего права на «погрешность», на своего рода, «люфт» в выборе методов и средств в процессе принятия решения. Этот люфт связан с теми преимуществами, которые легально находятся в арсенале политического субъекта и выступают в роли тайного или явного искушения. Поэтому весьма распространенной является трактовка коррупции как «деяния, совершенного с намерением предоставить некое преимущество, не совместимое с официальными обязанностями должностного лица, которое незаконно и неправомерно использует свое положение или статус для извлечения какого-либо преимущества для себя или другого лица в целях, противоположных обязанностям и правам других лиц».

Обращая внимание на систематическое обращение ученых к проблеме использования преимуществ служебного положения, хочется в этой связи обратить внимание и на то, что расширение спектра преимуществ, увеличение объема властных полномочий - это само по себе корыстное побуждение. То есть для политической коррупции характерно стремление ее субъектов к приращению своего властного потенциала без явной, на первый взгляд, материальной выгоды.

Таким образом, власть как политико-административный ресурс является самодостаточным стимулом и мотивацией отклонений в выборе ролевых функций самим субъектом властвования.

В итоге, модель извращенного понимания собственных политических возможностей и задач тем или иным политическим деятелем приводит к принесению в жертву такого исконно демократического феномена, как общественный интерес. «Акт коррупции нарушает ответственность по отношению к системе общественного или гражданского порядка и, следовательно, разрушителен для этих систем. Поскольку для последних общественный интерес выше частного, нарушение общественного интереса для извлечения личной выгоды представляет собой акт коррупции».

Однако в данной ситуации трудно решить, кто должен стоять на страже общественных интересов и быть их гарантом. По всей видимости, гарантии здесь носят двойственный характер: с одной стороны, в качестве таковых должен выступать глава государства, на которого формально возложена такая обязанность; но, с другой стороны, в качестве гаранта выступает и само общество - как в лице различных негосударственных общественных организаций, так и в деятельности каждого индивида.

Безусловной детерминантой политической коррупции следует признать и активное вмешательство государства в частную и гражданскую жизнь, что ведет к девальвации рыночных регулятивных механизмов и подмене их прямым нормативным регулированием. [3; cтр. 58]

Никакое высокое качество законов не гарантирует их от превращения в своего рода кнут или плеть, ежеминутно опускающуюся на спину народа или его отдельных групп или представителей. «Коррупция является почти неизбежным следствием всех государственных попыток контролировать рыночные силы».

Однако, как это ни покажется странным на первый взгляд, именно развитие рыночных отношений внесло коррективы в сам факт восприятия коррупции в обществе. Точнее, речь идет о неизбежной проблематичности становления демократических рыночных механизмов, снижения в связи с этим социальной ответственности государства, что автоматически ведет к поиску механизмов, способных смягчить шок от происходящей модернизации.

1.2 Теневой характер формы политической коррупции

Коррупция в политико-экономических условиях перестает восприниматься как фактор априори дестабилизирующий и деструктивный; происходит трансформация взглядов на политическую коррупцию в строну явной толерантности.

Процесс продвижения к социальному отрицанию политической коррупции осложняется тем, что целый ряд коррупционных поступков на высших уровнях власти со временем перестают восприниматься не только как противоправные, но и как безнравственные, зачастую оставаясь именно таковыми. Такую форму политической коррупции можно назвать «опосредованной коррупцией», что в отечественной политико-правовой науке известно под названием «скрытая коррупция» или «серая коррупция». «Акты коррупции опосредованы через политический процесс. Они представляют собой своеобразный фильтрат, прошедший через целый набор мембран - операций, которые сами по себе вполне законны и даже входят в прямые служебные обязанности служащего. В результате ни публика, ни сам чиновник вряд ли даже способны признать, что имело место какое-то нарушение или налицо какой-то ущерб». [9; стр. 31]

Чем же определяется «теневой» характер такой формы политической коррупции?

Во-первых, отсутствием монетарной сущности коррупционного деяния, поскольку вознаграждение используется не в личных целях должностного лица, а в целях иных - властно-политических (предположим, поддержка вышестоящего должностного лица в борьбе с политическими оппонентами).

Во-вторых, осуждением не столько самого факта корыстной мотивации должностного лица, сколько способов его реализации (разве можно осудить политическое давление Президента на глав субъектов Федерации; но прямое вмешательство в их компетенцию вполне может быть подвергнуто осуждению).

В-третьих, внешне безобидные политические дивиденды, если и подвергаются сомнению, то не столько с точки зрения уголовно-правовой, сколько с политической, с позиций вредоносности коррупционных действий для концептуальных идей демократии и правового государства.

«Опосредованная коррупция», при пристальном рассмотрении данного феномена, хорошо вписана в систему рыночных ценностей, где занимает свою нишу в процессе «продажи услуг». Политик как политический менеджер или политический торговец выступает фактически как политический «бизнесмен», снабженный четким прейскурантом, поскольку цена вопроса, как правило, всегда довольно жестко определена.

И, пожалуй, самым ярким примером опосредованной политической коррупции является коррупция избирательная. [10; NewsRu.com]

С. Роуз-Аккерман утверждает, что временная природа депутатского мандата может являться залогом их коррумпированного поведения. Представители законодательных собраний фактически находятся перед дилеммой: ограничиться ли им политической поддержкой избирателей как гарантией их последующего переизбрания или же согласиться на денежное вознаграждение со стороны лоббистских групп без видимых политических перспектив, но с реальной сиюминутной материальной выгодой.

Взаимоотношение законодателей и организованных групп полностью определяется политической ситуацией в стране, образуя, таким образом, третью грань социально-политического взаимодействия. Непременными условиями для противостояния коррупции, по мнению С. Роуз-Аккерман, являются доступ граждан к управленческой информации в сочетании с четкими предпочтениями социума и конкурентностью политической системы. То есть прозрачность, гражданское воспитание и политическая конкуренция выступают в качестве надежных превентивных антикоррупционных инструментов. И это особенно актуально, поскольку «данный вид коррупции разрушает фундаментальные демократические процессы и основательно подрывает политические и правовые устои власти и ее авторитета».

ГЛАВА ?? ФЕНОМЕН И ПРИЗНАКИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОРРУПЦИИ

2.1 Признаки политической коррупции

Основными признаками политической коррупции являются:

1). политическая коррупция в подавляющем большинстве связана с проведением различных выборов как республиканского, так и местного значения;

2). специальными субъектами политической коррупции являются как состоявшиеся политики, так и претенденты на выборные должности;

3). деяния субъектов политической коррупции направлены, прежде всего, на получение или сохранение определенной должности либо статуса, как для себя, так и других лиц;

4). эти деяния осуществляются вопреки интересам государства, общества и других лиц путем использования своих или чужих должностных полномочий, использования материальных ресурсов;

5). наличие политической выгоды или иной корыстной цели, как для личного обогащения, так и в пользу чьих-либо групповых интересов и политических партий.

Таким образом, политическую коррупцию можно определить как деяния политиков, претендентов или лиц, связанных с ними, во время подготовки и проведения выборов, назначения или утверждения определенной государственной должности, а также проведения иных политических мероприятий, в целях получения политической выгоды, личного обогащения, а также в пользу узкогрупповых интересов и политических партий (яркие примеры из политической и военной истории США, когда члены Конгресса США были подкуплены и поддержали тогдашнее руководство страны в акции против Ирака во время компании «Буря в пустыне»). Имеются и другие яркие, и всем известные примеры.

По уровням функционирования коррупцию можно было бы разделить на низовую, верхушечную и вертикальную.[2; стр.52]

Низовая коррупция наиболее распространена на среднем и низшем уровнях органов власти и управления и связана с постоянным взаимодействием чиновников и граждан (регистрации, штрафы, лицензирование, выдача различных разрешений и тому подобное). Ярким примером низовой коррупции является противозаконная деятельность сотрудников дорожной полиции, которые в рамках злоупотреблений вымогают взятки.

Верхушечная коррупция охватывает политиков, работающих в органах власти, высшее и в некоторой части среднее чиновничество, и сопряжена с принятием решений, имеющих высокую цену (лоббирование и принятие законов, госзаказы, изменение форм собственности и тому подобное). Примером верхушечной коррупции является деятельность бывшего экс-министра энергетики Казахстана Мухтара Аблязова, привлеченного в 2002 году к ответственности за незаконное участие в предпринимательской деятельности. Так, будучи министром энергетики РК он оказывал всяческую помощь в виде трансфертов энергетической компании «КЕГОК» выступая одновременно владельцев значительного пакета акций данной организации.

Нередко бывает такое, когда обе заинтересованные в коррупционной сделке стороны принадлежат к одному органу государственной власти. Например, когда чиновник нижестоящего государственного органа дает взятку своему вышестоящему начальнику за то, что последний покрывает коррупционные действия взяткодателя либо предоставляет дополнительные финансы, ресурсы, полномочия и так далее -- это коррупция, которую обычно называют «вертикальной». [6; стр. 48]

Она наиболее четко прослеживается на уровне вертикалей всех властей. Данный вид коррупции, как правило, выступает в качестве моста между верхушечной и низовой коррупцией. Это особенно опасно, поскольку свидетельствует о переходе рассматриваемого явления из стадии разрозненных актов в стадию укореняющихся организованных форм.

Исходя из практики борьбы с коррупцией, можно сделать однозначный вывод о том, что формы коррупции постоянно видоизменяются и имеют очень высокую степень приспособляемости. Нередки случаи, когда коррупционеры не берут денег за оказание услуг. За свои услуги они могут потребовать какой-либо товарный эквивалент, либо разрешение на участие в деятельности «патронируемого» предприятия, либо согласие на устройство своих родственников в перспективное коммерческое предприятие на правах совладельцев и тому подобное.

Естественно, этот перечень не является исчерпывающим, но имеет свои характерные особенности. Во-первых, одной из сторон являются государственные институты и должностные лица. Во-вторых, как правило, целью взяток выступает стремление получить материальные блага, хотя бы отодвинутые по времени в будущее.

Сложнее, когда речь идет о современных формах рыночных отношений. В качестве примера может быть названа такая типичная для современного бизнеса новая категория финансовых операций, как всякого рода трансфертные переводы.

Трансферт (от франц. -- transfert от лат. -- transferre -- переносить, переводить): [7; стр.895]

1). перевод иностранной валюты или золота из одной страны в другую;

2). передача права владения именными ценными бумагами (акции, вексель, облигации, чеки) одним лицом другому, которая предполагает фактическое выведение не только из-под общественного контроля, но также из области старой, добропорядочной рыночной конкуренции огромных много миллиардных ценностей, в том числе с целью уклонения от налогов и отмывания «грязных» денег.

В современной практике внутриэкономических операций в Казахстане, трансфертные переводы -- неотъемлемая часть рынка. В мировой практике взятки -- составная часть таких трансфертных переводов. Нет сомнения, что и в нашей республике такие переводы идут (хотя бы отчасти) на аналогичные цели.

Особенностью рассматриваемых примеров является то, что обе стороны (и взяткодатель, и взяткополучатель) могут представлять коммерческие или некоммерческие организации, учреждения или быть индивидуальными предпринимателями.

Таким образом, современное взяточничество связывается не только с государственной службой и не всегда предполагает обязательное получение какого-либо имущества.

Очевидный пример из нашей жизни -- это кредиты, получаемые за взятки в коммерческих банках под мнимые проекты, главной целью которых является незаконное присвоение денег (в рамках совершения мошеннических или лжепредпринимательских действий).

Таким образом, коррупция возможна, нет только в государственных органах страны, но и в частном секторе, как низовая, так и верхушечная, а самая опасная из них политическая коррупция.

2.2 Феномен политической коррупции

Феномен политической коррупции не является исключительным порождением ХХ века. Он имеет достаточно глубокие исторические корни, обусловлен социальными, экономическими и политическими факторами, а также характеризуется специфическими национально-государственными формами воплощения. Коррупция, будучи непосредственно связана с механизмами государственного управления, встречается практически в любой политической и экономической системе. Она представлена корыстно-бюрократическими структурами, переродившимися из истинно-государственных органов с целью преступной эксплуатации гражданского общества в своих интересах.

В любом современном государстве коррупция расценивается как анормный, деструктивный компонент государственной власти, как политико-управленческая антитехнология, означающая «продажность», «подкуп» должностных лиц (прежде всего государственных служащих), облеченных властью, но действующих из корыстных побуждений.

В рамках социологического подхода и с правовой, и с политологической точки зрения коррупция представляется в двух аспектах:

1). продажность, подкупаемость (взяточничество) государственных служащих -- должностных лиц, государственных чиновников, лидеров политических партий, общественных объединений, движений и руководителей коммерческих (финансовых и промышленных) структур;

2). нелегитимное сращивание в скрытой форме деятельности государственно-управленческих, политических, хозяйственно-финансовых структур с криминалитетом (в лице его субъектов и организаций) с целью незаконного обогащения путем неявной подмены социально необходимых функций и обязанностей функциями «удовлетворения взаимно согласованных, корыстных интересов», реализуемых незаконными средствами.

Исторический взгляд на проблему позволяет выявить любопытную закономерность по поводу динамики и масштабов распространения коррупции при различных типах политических режимов. Жесткие тоталитарные системы, диктатуры, подобно сталинскому тоталитаризму, гитлеровскому нацизму, маоизму в Китае, режиму Ф. Кастро и т.п., не допускали широкомасштабного развития коррупции благодаря средствам тотального контроля и всеобщему климату верноподданнической «идеологической слежки», доносов и пр.

В условиях авторитарных режимов понятие «коррупция» частично утрачивает свой изначальный смысл, превращаясь в необходимый, присущий данному обществу и в то же время достаточно серьезный негативный структурообразующий элемент политической и экономической жизни общества.

В молодых и неустойчивых демократических государствах, где сложились так называемые общества «демократического транзита», сохраняется, к сожалению, угроза превращения коррупции в системообразующий негативный фактор системы. Псевдодемократия, как известно, неизбежно обречена на прохождение авторитарных этапов развития либо в виде финансово-промышленных олигархий, либо в виде диктатуры (явной или камуфляжной). Коррупция во всех этих случаях получает шанс стать одним из достаточно серьезных несущих стержней политических и хозяйственных процессов. Ибо, если в условиях псевдодемократии утрачивает свою социальную ценность производительный труд, то верх берет неуемное корыстолюбие, выражающееся в растущих масштабах коррупционных действий.

Национально-государственные формы воплощения коррупции в специфических «образах» и «механизмах» предметно отражают ее социально-историческую «мимикрию».

Коррупционно-политические скандалы время от времени сотрясают Италию, Японию, Францию, Германию, США. Половина обвинений -- в адрес политиков, получавших взятки за поддержку политических кампаний (явление «криптопартизма») другая половина обвинений касается бизнесменов, плативших местным органам власти взятки за получение контрактов на общественные работы. Вне зависимости от состава преступного деяния коррумпированные связи порождаются децентрализацией государственной власти, которая, перераспределив полномочия, не привела к здоровым изменениям в среде реальных держателей власти.

Итальянский вариант коррупции -- «клиентализм» (покровительство) строится на модели отношений «мафиозный патронат -- клиент».[7; стр.512]

Западный антрополог Эрик Вольф полагает, что вторжение рыночных сил в сельское традиционное общество обусловливает политическую и экономическую коррупцию.

Покровительство (клиентализм) во многих традиционных или переходных обществах лежит в основе связи между населением (человеком) и местной структурой власти, а также между местными элитами и центральным правительством. Это явление может стать постоянной и самодовлеющей особенностью общества и специфическим механизмом коррумпированного государства как рычаг отношений между периферией и центральной властью либо между мелким бизнесом и местными властями.

В демократических системах политической жизни и управления коррупция не исчезает, а уходит в тень либо оказывается относительно, но не в достаточной мере контролируемой. В конце ХХ в. борьбу с коррупцией декларируют государства практически всех типов политических режимов и уровней цивилизованности, рассматривая ее как весьма антисоциальное явление.

Возникают логически закономерные вопросы: неужели по мере демократизации политики и власти коррупция не исчезает, а расцветает вновь, осваивая новые формы и «образы»? С чем связана «социальная мимикрия» коррупции в наше время, на почве обществ «демократического транзита», а также в государствах с продвинутой демократической традицией?

Организация борьбы с коррупцией может в одних случаях воплощаться в создании системы надежных, эффективных правовых и институциональных механизмов и гарантий социально-политического контроля за деятельностью государственных органов, различных организаций и отдельных лиц. В иных обстоятельствах она преимущественно сводится лишь к вынужденным мерам со стороны властей, направленным на восстановление элементарного порядка в обществе, а также на перераспределение сфер влияния между различными кланами правящей олигархии и криминальными образованиями мафиозного типа. Таким путем коррупция фактически «встраивается» в механизмы государственного регулирования как неконституционный «рычаг власти».

В то же время коррумпированность в силу высокого уровня латентности была и остается существенной чертой той части политической и экономической элиты, которая использует любые способы обогащения и утверждения во власти.

Социальный механизм коррупции и ее политические последствия свидетельствуют о специфическом «разделении властей» между: политиками-прагматиками, лично преданными «клану власти», лицами, входящими в правящую элиту непосредственно, разного рода «политиками-романтиками», иллюзорно представляющими политические связи, наконец, мафиозными кругами, владеющими криминализованным национальным капиталом, и компрадорской буржуазией, которые строят «теневые» неконституционные центры власти в виде клептократии, криминалитета, патронажа, «клиентализм» и пр.

Уголовно-правовая научная интерпретация проблемы субъектов коррупционных деяний включает социально-криминалистическую характеристику личности преступника-коррупционера.

Таким образом, можно воспроизвести социолого-криминалистическую модель преступных социальных связей между субъектами коррупционных деяний. Показательно, что в содержании этих связей наметилась следующая тенденция: если ранее взяткодатель выступал в роли просителя, то сегодня, располагая значительными материальными средствами, он инициирует преступную сделку и часто диктует свои условия.

Одновременно потенциальный коррупционер также «ищет» выходы на криминальные связи с подходящими экономическими структурами, предлагая свои услуги и определяя встречные требования. В том случае, если подобный «социальный диалог» состоялся и совместные интересы оформились в криминальную сделку, это облегчает им совершение и сокрытие преступной деятельности и чрезвычайно затрудняет задачи правоприменителей.

Концепция и результаты исследований современных криминологов и социологов права достаточно глубоко вскрывают социальные предпосылки и факторную обусловленность коррупции, комплекс общественных условий, которые способствуют (либо препятствуют) ее распространению. Исходя из этого, сущностная трактовка феномена коррупции в социолого-правовом контексте может быть дана как проникновение во властные и административно-управленческие структуры организованной преступности; принятие должностными лицами этих структур нормативных актов, управленческих решений в пользу узкогрупповых, корпоративных интересов или незаконных притязаний физических или юридических лиц с корыстной целью получения личной выгоды или вознаграждения. [5; стр.92]

Итак, борьба с коррупцией -- проблема сложная и, безусловно, комплексная, ее решение предполагает не только использование широкого спектра правовых средств (уголовно-правовых, административно-правовых, дисциплинарных, гражданско-правовых), но и применение полного набора социально-управленческих, организационно-управленческих, политических и культурных мер. Социально-культурный механизм искоренения коррупции непосредственно обусловлен трансформационной динамикой сознания (общества и личности) от интегрированного тоталитарного образца к либерально-демократическому. В ходе этого процесса происходит глубинное изменение «ментального образа» человеческого достоинства из патриархально-подданнического в свободный демократический менталитет гражданина суверенной и сильной страны, не приемлющего унижения его достоинства никакими действиями и вымогательствами со стороны коррумпированной бюрократии. Только такая социокультурная среда и политическая система способны отторгнуть коррупцию в корне.

политический коррупция

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема коррупции - одна из самых животрепещущих проблем политико-правовой практики, поэтому неугасающий научный интерес к данной предметной плоскости вполне понятен и объясним.

Коррупция как правовое явление изучается юристами, как феномен социально-политический - политологами и социологами, как неотъемлемый элемент хозяйственного развития - экономистами. И этот список не является исчерпывающим.

Да и сама коррупция преподносит все новые и новые сюрпризы, приобретая неведомые доселе формы и захватывая неохваченные прежде области.

Проблема коррупции - одна из самых животрепещущих проблем российской и зарубежной политико-правовой практики, поэтому неугасающий научный интерес к данной предметной плоскости вполне понятен и объясним.

Коррупция как правовое явление изучается юристами, как феномен социально-политический - политологами и социологами, как неотъемлемый элемент хозяйственного развития - экономистами. И этот список не является исчерпывающим.

Да и сама коррупция преподносит все новые и новые сюрпризы, приобретая неведомые доселе формы и захватывая неохваченные прежде области.

Таким образом, феномен коррупции имеет достаточно глубокие исторические корни, обусловлен социальными, экономическими и политическими факторами, а также характеризуется специфическими национально-государственными формами воплощения. Коррупция, будучи непосредственно связана с механизмами государственного управления, встречается практически в любой политической и экономической системе.

Она представлена корыстно-бюрократическими структурами, переродившимися из истинно-государственных органов с целью преступной эксплуатации гражданского общества в своих интересах.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Закон Республики казахстан «О борьбе с коррупцией» от 28 июля 1998 года №267-1 (с изменениями и дополнениями на 01.04.11 г.)

2. Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М.: «Прогресс», 1990.

3. Мишин Г.К. Коррупция: понятие, сущность, меры ограничения. М., 1991. С. 12.

4. Механик, А. Краткий очерк истории коррупции. «Эксперт» № 3 (404) (26 января 2004 года).

5. Погорелый Д. Е. Политология. М., 2008.

6. Сатарова Г. А. Антикоррупционная политика / М., 2004.

7. Ушаков Коррупция. Толковый словарь русского языка. «Яндекс.Словари».

8. Шабалин В.А. Политика и преступность // Государство и право. 1994. № 4.

9. Якушик В., Ватсон Ш., Малеев К. Коррупция как общественный феномен Политическая мысль. 1994. № 4. С. 25-31.

10. Коррупция в человеческой истории. NewsRu.com (22 июня 2005 года).

Размещено на Allbest.ru