Групповое табу как фактор оценки индивидуальных вкладов в коллективный результат творческой деятельности малой группы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

I. Теоретические представления о феномене группового табу и возможностях его исследования

§1. Представления о защитных механизмах в науке

§2. Представления о групповых психологических защитах

2.1 Психологическая природа групповых защитных механизмов

2.2 Целостность группы как фактор актуализации ее защитных механизмов

2.3 Феномен группового табу в совместной творческой деятельности в малой группе

II. Эмпирическое исследование феномена группового табу на обсуждение социальной лености в совместной творческой деятельности

§1 Программа исследования

1.1 Постановка проблемы, цели и задач исследования

1.2 Особенности выборки

1.3 Зависимые и независимые переменные. Экспериментальный план

1.4 Контроль валидности эксперимента

1.5 Описание метода исследования

1.6 Статистические методы, использованные для обработки результатов

§2. Представление и обработка результатов исследования

§3. Анализ результатов исследования

3.1 Особенности проявления группового табу на обсуждение социальной лености в малой группе

3.1.1 Влияние фактора успешности на актуализацию группового табу на обсуждение индивидуальных вкладов в коллективный результат

3.1.2 Влияние типа группы на актуализацию группового табу на обсуждение индивидуальных вкладов в коллективный результат

3.1.3 Влияние типа деятельности на актуализацию группового табу на обсуждение индивидуальных вкладов в коллективный результат

3.1.4 Общие выводы

3.2 Дополнительные результаты

§4. Выводы

Заключение

Список литературы

Приложения

Введение

Проблематика психологической защиты чрезвычайно актуальна в современном обществе, особенно когда остро встает вопрос невозможности полноценной жизни и нормального функционирования в связи с возникновением трудных жизненных ситуаций. В психологии большое внимание уделялось защитным механизмам личности, которые в зависимости от подхода понимались разными авторами по-разному (психоанализ, бихевиоризм, гештальпсихология, личностно-ориентированная психотерапия), однако все сходились во мнении, что предметом защиты является целостность. Впоследствии развивались исследования данной проблематики в контексте группы, поскольку человек функционирует в разных группах, выполняя те или иные роли. Понимая под групповым субъектом единую психологическую общность, многие авторы приписывали ему все те же характеристики, которыми обладает и личность, включая защитные механизмы.

В нашем исследовании мы хотим сконцентрировать внимание на таком групповом защитном механизме, как групповое табу, поскольку нередко при взаимодействии членов группы наблюдается нежелание обсуждать темы, которые могут негативно сказаться на взаимоотношениях внутри группы, что впоследствии приводит к снижению эффективности [Аргирис, 2006]. В связи с этим немаловажным для нас представляется вопрос, с чем связана актуализация данного защитного механизма и каким образом его возможно устранить.

До сих пор неизвестно никаких эмпирических исследований феномена группового табу, а ведь человек постоянно включается в различные группы, выполняет различного рода совместную деятельность, принимает участие в групповой работе, прикладывая определенные усилия. Однако предпринимаемые усилия у разных людей будут различны, поскольку кто-то максимально выкладывается, а кто-то бездействует. Но вопрос о том, способны ли члены группы открыто обсуждать индивидуальные вклады друг друга в коллективный результат, остается открытым. Таким образом, одним из возможных вариантов изучения группового табу является контекст социальной лености, так как данная тема является одной из «опасных» для группы и может привести к распаду целостности.

Методологической основой нашего исследования стал теоретический анализ групповых защитных механизмов, классические исследования социальной лености и исследования совместной деятельности. Целью нашего исследования стало изучение факторов, стимулирующих группу накладывать табу на совместное обсуждение размера индивидуального вклада каждого участника в итоговый результат совместной творческой деятельности. В качестве таковых факторов нами были выделены и впоследствии введены в исследование как независимые переменные фактор успешности, тип группы и тип деятельности.

Объектом исследования является групповое принятие решений. Предмет исследования - механизм табуирования обсуждения размеров индивидуальных вкладов каждого участника группы в итоговый результат коллективной работы.

групповой защитный механизм табу

I. Теоретические представления о феномене группового табу и возможностях его исследования

§1. Представления о защитных механизмах в науке

История защитных механизмов берет свое начало в литературе: в басне «Лисица и виноград» описывается проявление типичной психологической защиты в ситуации, когда лисица не смогла добиться успеха и обвинила в этом обстоятельства, пытаясь минимизировать тем самым свои переживания по поводу неудачи [Гаспарова, 1968].

В настоящее время существует различное количество определений защитных механизмов, что зависит, преимущественно, от подхода, в рамках которого работает исследователь. На основе семантического анализа слова «защита» В.А.Штроо (2001) была предложена схема определения защитных механизмов: предмет защиты, объект защиты, средства защиты, следствия защиты, специфика. Наш дальнейший анализ различных теоретических подходов будет построен на основе предложенной схемы, в рамках которой мы будем сопоставлять, в первую очередь, предмет и средства психологической защиты.

Впервые термин был введен З.Фрейдом в 1894 году, который понимался автором как средство борьбы Эго с болезненными и навязчивыми мыслями и аффектами. Вспоследствии учение З.Фрейда о защитных механизмах было развито его дочерью А.Фрейд, которая классифицировала и дополнила базовый набор защитных механизмов, а также выделила ряд защитных техник, используемых детьми. Работая на бессознательном уровне, защитные механизмы направлены на минимизацию тревоги индивида, снижение дискомфорта, вызванные внутриличностным конфликтом. Человек пытается справиться с возникшей дисгармонией, пытаясь сохранить целостность личности. Причем в рамках психоанализа под целостностью личности понимается достижение компромисса между двумя антагонистическими силами - «Оно» и «Сверх-Я». Таким образом, предметом психологической защиты выступает целостность индивида, а средством - конкретные защитные механизмы, как-то: вытеснение, регрессия, формирование реакции, изоляция, проекция, интроекция, обращение против самого себя, превращение в противоположность и сублимация [Фрейд А., 2008, Фрейд З., 2006].

В рамках гештальтпсихологии понятие целостности описывается как сущностное свойство личности, а для анализа защитных механизмов, которые понимаются как препятствия для развития личности, используется термин «прерывание контакта со средой» [Перлз, 2001]. Функционирование человека обусловлено его взаимодействием с окружающей действительностью, сопровождающееся определенным переживанием. Это переживание, в свою очередь, представляет собой некоторое отношение потребности и среды. Чтобы обнаружить предмет потребности в окружающей действительности, человек поддерживает определенный уровень возбуждения в организме. В случае, когда обнаруживаются болезненные или неприятные чувства относительно предмета потребности, вызывающие состояние дискомфорта у человека, происходит прерывание контакта со средой, то есть избегание неприятных чувств и переживаний. Таким образом, предметом защиты выступают чувства человека в рамках взаимодействия с окружающей средой, а средствами защиты являются защитные механизмы слияния, интроекции, проекции, ретрофлексии, дефлексии [Карвасарский, 2000].

В рамках бихевиоризма американский психолог Макгвайер описал 16 типов поведения, включая защитное поведение как «любые реальные или воображаемые действия психологической защиты», направленные на поддержание позитивного образа «Я» и позитивного мнения о самом себе. То есть защитное поведение, с точки зрения бихевиоризма, представляет собой ответную реакцию на внешнее воздействие со стороны окружающей среды или проявление внутреннего желания или потребности индивида. [Столяренко, 2001].

В рамках познавательной теории Х. Гжеголовской защитные механизмы есть защитные переоценки поступающей индивиду информации. Под психологической защитой понимается «познавательный процесс, который характеризуется нарушением восприятия или преобразования информации в случае сверхоптимальной активации тревожного характера» [Цит. по: Якубик, 1982]. С целью минимизации тревоги и снижения дискомфорта человек искажает процесс отбора информации и преобразует ее соответствующим образом с тем, чтобы сохранить целостность «Я». В данном случае под целостностью личности понимается соответствие между представлениями человека о себе и своем месте в окружающем его мире и поступающей к нему информацией [Карвасарский, 2000].

В личностно-ориентированной психотерапии, представителями которой являются Б.Д. Карвасарский, Г.Л. Исурина, В.А. Ташлыков, защитные механизмы рассматриваются в контексте адаптации. В ситуации возникновения стрессовых ситуаций, сопровождающихся негативными чувствами и переживаниями, чувством тревоги и страха, у человека актуализируются процессы адаптации к данной ситуации, включая ее переоценку человеком для сохранения позитивной самооценки. Стресс запускает некоторую реакцию организма, которая связана с изменением и переструктурированием ситуации с целью восстановления привычного состояния, с целью сохранения позитивного образа «Я». Ключевая адаптивная функция защитного механизма направлена на изменение возникшей ситуации таким образом, чтобы ослабить негативное воздействие на «Я»-концепцию индивида. Тогда целостность личности связана, в первую очередь, в рамках данного подхода с позитивным образом «Я», с позитивной самооценкой, позитивной идентичностью. С помощью механизма рационализации происходит искажение информации именно с той целью, чтобы сохранить устоявшийся образ «Я» [там же].

В рамках когнитивного подхода о защитных механизмах также говорят в контексте адаптации, однако большое внимание уделяется копинг-поведению. В стрессовой ситуации человек сталкивается обстоятельствами, которые нарушают его благополучное состояние и гармонию, в связи с чем он стремится преодолеть возникшее положение. Поскольку одним их ключевых базисных копинг-ресурсов является «Я»-концепция, то поддержание позитивного образа «Я» становится основой состояния гармонии и комфорта. Для реализации данной задачи на неосознанном уровне включаются защитные механизмы, выполняющие адаптивную функцию. Но существуют сознательные механизмы совладания с возникшей ситуацией, которые получили название копинг-стратегий. Данный термин происходит от английского слова «coping» -- совладание. Впервые данное понятие было использовано в 1962 году L. Murphy в исследованиях преодоления детьми требований в ситуации кризиса [Никольская, Грановская, 2000]. Впоследствии Р. Лазарус использовал понятие копинга для описания осознанного способа реагирования и совладания с трудными жизненными ситуациями [Frydenberg, 2002]. В отличие от защитных механизмов копинг представляет собой активный способ разрешения возникшей конфликтной ситуации. Копинг-поведение - это целенаправленное сознательное поведение индивида по отношению к ситуации с целью разрешения существующих противоречий и достижения состояния комфорта и гармонии. В этом плане копинг-стратегии в большей степени, чем защитные механизмы ориентированы на адаптацию [Основы психологический безопасности, электронный ресурс], так как поведение под влиянием защитных механизмов является вынужденным и ригидным, поскольку детерминировано неосознаваемыми процессами. Важным отличием копинг-поведения является также аспект взаимодействия человека с окружающей средой, социумом в процессе адаптации. Работа защитных механизмов осуществляется на внутриличностном уровне. Однако и копинг-стратегии, и защитные механизмы ориентированы на сохранение целостности личности, поддержание позитивной Я-концепции и высокой самооценки [Копинг-стратегии и психологическая защита, электронный ресурс].

Особое внимание в когнтивистской ориентации уделяется когнитивному диссонансу как состоянию психологического дискомфорта, связанного со столкновением в его сознании противоречивых представлений. Теория когнитивного диссонанса была предложена Л.Фестингером (1999), который утверждал, что человек стремится к гармонии, консонансу, стремится преодолеть возникшие в его когнитивной структуре противоречия. Кроме того, автор указывал на то, что пытаясь снизить состояние дисгармонии, человек будет всегда стараться обходить ситуации, которые могут его усилить. Таким образом, в контексте данной теории человек стремится защитить целостность своей когнитивной структуры, исключить возможную противоречивость внутри нее. Имея согласованную информацию и не противоречащие друг другу представления, человек находится в состоянии консонанса. В ситуации конфликта человек стремится вернуть состоянии гармонии, что, по сути, является ни чем иным как проявлением психологической защиты [Андреева, 2005].

Таким образом, данный плюрализм мнений указывает на то, что разные трактовки термина связаны, в первую очередь, с предметом защиты. Говоря о психологических защитах личности, авторы сходятся во мнении, что тем самым личностным конструктом, на защиту которого работают бессознательные механизмы, является целостность. Личность представляет собой единый слаженный организм, единое целое, распад которого должен быть предотвращен любыми способами. Описание защитных механизмов отдельно от целостности личности оказывается невозможным, поскольку в этом случае теряется предмет защиты как таковой.

Стрессовая ситуация, актуализирующая защитные механизмы, может возникать при взаимодействии человека с его социальным окружением, поскольку человек постоянно оказывается включенным в различные группы. В процессе комплектования группы и ее становления как психологической общности у членов группы наблюдается чувство тревоги и страха относительно членства в этой группе. Возникшее напряжение приводит к актуализации индивидуальных защитных механизмов. И здесь важно различать индивидуальные защитные механизмы в группе и групповые защитные механизмы как свойственные групповому субъекту. Нами было обнаружено некоторые работы, где защитные механизмы личности связываются с процессами групповой динамики. Так, McLeish J., Matheson W., Park J. (1975) указывают на дисфункциональные последствия от проявления защитных механизмов в группе.

Cohen A.R. (1956) писал, что те индивиды, которые демонстрируют механизм проекции, работая в группе, показывают достаточно высокую степень враждебности по отношению к партнеру по сравнению с теми индивидами, которые используют другие психологические защиты. Немецкий исследователь Coche E. (1969) в ходе групповых дискуссионных занятий показал, что предпочитаемые индивидами психологические защиты и поведенческие модели индивидов взаимосвязаны.

Таким образом, большинство исследователей, изучая, в первую очередь, психологические защиты личности, уделяют внимание индивидуальным защитным механизмам в группе, поскольку личность всегда функционирует как субъект той или иной группы. Однако психологические защиты могут быть обнаружены и изучены не только на индивидуальном уровне, но и на групповом, поскольку группа представляет собой самостоятельный субъект деятельности и может быть рассмотрена как целостность.

§2. Представления о групповых психологических защитах

2.1 Психологическая природа групповых защитных механизмов

Идею группового субъекта положил в основу своей работы В. Байон (1961), создавая динамическую теорию функционирования группы. Он полагал, что группа - «макровариант индивида», а значит, она обладает теми же характеристиками, что и отдельная личность, включая не только потребности, мотивы, цели, но и защитные механизмы. Выделяя две сферы функционирования группы - процесс решения задачи и групповую культуру - В. Байон пытается перенести индивидуальную психологию З.Фрейда на группу. Иными словами, идея В. Байона заключалась в выделении группового субъекта, который, с одной стороны, функционирует в аспекте инструментальной сферы, осуществляя решение той или иной задачи, выполняя ту или иную деятельность, а с другой - функционирует в аспекте эмоционально-личностной сферы. Будучи членом группы, человек взаимодействует с другими членами группы, формируя групповую культуру [Андреева, Богомолова, Петровская, 2002].

Наличие единой групповой культуры является неотъемлемой частью группы как самостоятельного субъекта. Групповая культура способствует единению членов группы, сохранению целостности группового субъекта. Таким образом, В. Байоном постулируется целостность как необходимое условие существования группового субъекта, которое способствует функционированию группы в определенный момент времени. Отсутствие целостности группы, отсутствие единства группового субъекта уже само по себе есть отсутствие группы как таковой. В связи с тем, что каждый группе присущ такой ключевой параметр, как целостность, группа стремится сохранить эту целостность. И в реализации этой цели ведущую роль играют коллективные защитные механизмы. Таким образом, понятия целостности и защитных механизмов взаимоопределяют друг друга. Целостность - неотъемлемое условие функционирования группы. Если отсутствует целостность, то отсутствует и группа, а значит защищать уже нечего, и нет необходимости в актуализации защитных механизмов.

Разделяя идею В.Байона о единстве группового субъекта, В.А. Штроо (2001) развил данную идею и в основу защитных механизмов положил понятие целостности как качественную характеристику малой группы. Большинство исследователей рассматривали целостность как характеристику, имманентно присущую любой социальной группы, постулируя, таким образом, целостность как критерий существования социальной группы. В.А. Штроо впервые заговорил о целостности как о «качественной характеристике», которая может иметь различную степень выраженности по аналогии с уровнем развития группы, где выделяются «аморфная группа» или «группа-дезинтеграция». В связи с этим анализ целостности проводился автором в трех аспектах: топологическом, структурном и процессуальном.

В контексте топологического подхода к целостности [Штроо, 2001] постулируется существование четких границ, которые отделяют группу от внешней окружающей реальности. Мы можем говорить о социальной группе как о целостной в том случае, если есть возможность отличить члена одной группы от другой группы, то есть наблюдается четкое разделение «своих» и «чужих». Если есть четкие критерии, которые помогают отнести члена группы к той группе, в которой он состоит, а ни к какой другой, то мы называем такую группу целостной. Если же таких критериев нет, то тем самым границы группы размываются, теряется ее принципиальное отличие от других групп, и в контексте топологического аспекта группа теряет свою целостность.

Структурный аспект связан со структурными характеристиками группы и постулирует наличие целостности как качественной характеристики группы в том случае, если имеет место «устойчивая структура взаимосвязанных элементов» социальной группы [там же]. Иными словами, каждый член группы выполняет определенную роль и осуществляет определенные функции, заложенные в этой роли.

Процессуальный аспект постулирует целостность как весь набор факторов, который обеспечивает функционирование и существование социальной группы. То есть целостность - это некоторый непрерывный процесс существования группы [там же].

Соответственно мы можем предполагать, что в группе существуют некоторые механизмы, направленные на сохранение и поддержание целостности. Возможное нарушение целостности расценивается группой как угроза, которая требует незамедлительных мер по ее устранению. В данном аспекте предлагается такая дефиниция психологической защиты, как «система процессов и механизмов, направленных на сохранение однажды достигнутого (или на восстановление утраченного) «позитивного» состояния субъекта, соответствующего переживанию им своей целостности» [там же].

Идею целостности разделяют многие авторы, изучающие процессы функционирования малых групп, однако сторонники разных подходов вкладывают в понятие целостности зачастую разное. И в зависимости от различных представлений о целостности группы можно говорить о различных групповых защитных механизмах, которые имеют место в том или ином случае. Систематизировав защитные механизмы, представленные в литературе, и разделив их по критерию локуса угрозы, В.А.Штроо, тем не менее, заимствовал их из самых разных подходов и приписал функцию «защитный» различным социально-психологическим механизмам, оторвав их от понимания того, что есть группа и что есть целостность. В контексте нашей исследовательской задачи для нас становится принципиально важным соотнесение различных подходов к целостности группового субъекта и защитных механизмов, которые могут актуализироваться в ситуации угрозы. Мы предлагаем проанализировать различные подходы к целостности и посмотреть, каким образом данное понятие может быть операционализировано в различной парадигме исследования: когнитивистской, аффективно-эмоциональной и деятельностной. Данный теоретический анализ необходим в рамках нашего исследования для того, чтобы разобраться, какое место занимает табу среди других защитных механизмов и что оно защищает применительно к целостности.

2.2 Целостность группы как фактор актуализации ее защитных механизмов

Представитель европейской социальной психологии А. Тешфел рассматривает группу как целостное образование, несводимое к сумме входящих в него индивидов. Группа обладает определенным набором характеристик, отличающих ее от других групп, а член группы воплощает эти системные качества, присущие группе. Работая в когнитивстской парадигме, А. Тешфел постулировал осознание принадлежности к группе как ключевой фактор существования группы. Целостной является группа, члены которой осознают себя как членов этой группы, разделяют эмоциональные последствия этого осознания, «достигают некоторой степени согласованности в оценке группы и их членства в ней» [Цит. по: Андреева, 1999]. Таким образом, целостность рассматривается Тешфелом в связи с социальной идентичностью членов группы, которые осознают свою принадлежность к группе и ощущают эмоциональную значимость этого членства [Донцов, Емельянова, 2003].

Важным является защита целостности группы, сохранение осознания своей принадлежности к группе, то есть поддержания позитивной социальной идентичности. Выделенные групповые защитные механизмы работают именно на эту цель. Опираясь на классификацию групповых защитных механизмов В.А.Штроо (2001), можно выделить следующие защитные механизмы, характерные для группы, в рамках когнитивистского подхода.

Ингрупповой фаворитизм способствует усилению позитивного отношения к своей группе [Штроо, 2001], а значит, влияет на сохранение целостности как поддержание позитивной социальной идентичности. Социальный стереотип аутгруппы как групповой защитный механизм также направлен на поддержание позитивной социальной идентичности. Имея некоторый образ чужой группы, отличный от своей, члены группы стремятся тем самым защитить свою целостность и сохранить позитивную групповую реальность. Экстернальная атрибуция неуспеха групповой деятельности описывается В.А. Штроо (2001) как приписывание внешних причин неуспеха своей группе. В ситуации внешнего локуса угрозы для поддержания позитивного отношения к своей группе члены группы предпочитают объяснять неуспех внешними случайными обстоятельствами, которые возникли в процессе той или иной деятельности независимо от действий самой группы. В данном случае такое мышление защищает группу от распада, так как в случае объяснения неуспеха внутренними причинами, она рискует создать негативный образ о себе, что может привести к снижению значимости членства в группе и выходу из нее.

Такой феномен как группомыслие, или групповой дух, описанный И.Джанисом, В.А. Штроо (2001) также относит в категорию защитных механизмов. Представляя собой шаблонное мышление, которое мешает группе действовать эффективно, группомыслие способствует сохранению группового мнения о том, что группа едина в своем решении, а значит - целостна.

В контексте эмоционально-аффективной парадигмы целостность рассматривается в связи со сплоченностью [Майерс, 2002]. Несмотря на множественность дефиниций, авторы сходятся во мнении, что групповая сплоченность предполагает формирование в группе особого рода связей, которые способствуют преобразованию группы людей в социально-психологическую общность, обладающую характеристиками целостности и устойчивости и живущую по своим собственным нормам и законам.

Первоначально исследования групповой сплоченности проводились в рамках школы К. Левина, где под сплоченностью понимали «характеристику группы как общности, основу которой составляют межличностные эмоциональные связи» [цит. по: Кричевский, Дубовская, 2001],. Тогда проблематика групповой сплоченности развивалась в русле эмоциональной связи между членами группы. В контексте данной позиции К.Левина характерным защитным механизмом, свойственным группе, выступает групповой ритуал как некоторая обязательная процедура, имеющая определенный символический смысл для группы. Этот ритуал укрепляет эмоциональные связи внутри группы и способствует упрочению мнения о высокой степени единения группы. Групповой миф как взаимное согласование искаженных внутригрупповых ролей также способствует сохранению позитивных эмоциональных связей внутри группы. Миф связан с некоторой историей или позицией относительно своей группы, причем данной позиции придерживаются все члены группы. Вскрытие нереальности этого положения может привести к изменению межличностных отношений внутри группы и ее распаду.

Л. Фестингер в основу групповой сплоченности положил частоту коммуникативных связей, а также их прочность и устойчивость в группе. В контексте данного понимания групповой сплоченности характерным групповым защитным механизмом является групповое табу как запрет на обсуждение определенных тем в группе, которые могут быть опасными и привести к ее распаду. В ситуации обсуждения таких «опасных» тем может наблюдаться ухудшение межличностных отношений в группе, что также приводит к распаду целостности группы, поскольку ее основа - коммуникация [Кричевский, Дубовская, 2001].

А. и Б. Лотт также работали в русле эмоционального понимания групповой сплоченности и полагали, что она зависит от взаимных позитивных установок членов группы. С точки зрения Зандера, сплоченность основана на аттракции, притягательности группы для ее членов, что и является ключевой детерминантой сохранения целостности группы и стабильности межличностных отношений [там же].

Таким образом, представители данного подхода говорят об эмоциональной основе групповой сплоченности, в соответствии с которой члены группы эмоционально привязаны к группе, находят и оказывают эмоциональную поддержку друг другу, рассчитывают друг на друга при принятии решений, объединяются в сложных ситуациях и защищают друг друга в случае возникновения различных угроз. Основой, таким образом, являются эмоциональные межличностные отношения в группе. Говоря о поэтапном развитии группы и достижении наивысшей ступени коллектива, Л.И. Уманский [Механизмы образования малых групп, электронный ресурс] говорил о сплоченности как о ключевой характеристики целостности группы, то есть целостной можно назвать только высоко сплоченную группу.

В рамках деятельностной парадигмы целостность рассматривается в контексте совместной деятельности, которую осуществляют группы. По мнению А. И. Донцова как представителя отечественной социальной психологии, ни сама группа в качестве субъекта деятельности, ни формы и способы ее активности не могут быть определены вне отношения к предмету совместной деятельности. Результаты исследования показывают, что «именно предметность социально обусловленной совместной деятельности может быть рассмотрена в качестве основы и ведущего фактора социально-психологической целостности коллектива как совокупного субъекта деятельности» [Цит. по: Донцов А.И., 1979].

Развитие социальных групп осуществляется в процессе осуществляемой ими совместной деятельности, где формируются определенные психологические характеристики группы как единого целостного субъекта - коллектива. Согласно теории А.В. Петровского [Психологическая теория коллектива, 1979], ключевой характеристикой группы, находящейся на высшей стадии своего развития, является предметная деятельность, заданная достаточно широкой социальной структурой, в которую группа включена. Поскольку коллективом группа становится только будучи включенной в совместную деятельность, единые цели которой разделяются всеми членами группы, только в этом случае можно говорить о целостности как неотъемлемой характеристике малой группы. Причем по мере развития группы происходит и развитие осуществляемой ею совместной предметной деятельности.

Итак, будучи субъектом деятельности, группа развивается, проходя определенные стадии развития. Групповые потребности, мотивы и цели образуются именно в процессе развития группы и развития предметной деятельности группы, включая формирование ценностно-ориентационного единства и опосредование всех межличностных отношений внутри группы совместной деятельностью. Таким образом, в рамках деятельностного подхода постулируется динамический аспект малой группы. Группа не может существовать вне развития, поскольку меняются условия, в рамках которых функционирует группа, окружающая действительность, меняются межличностные отношения в группе. Так как в контексте деятельностной парадигмы целостность группы связана с деятельностью, то говорить о деятельности вне развития не представляется возможным, деятельность вне динамики - не деятельность. Итак, важным аспектом деятельностного подхода, таким образом, является динамическая составляющая становления группы как психологической общности.

Дескриптивную модель группового развития предлагает Б. Такмен [Жуков, Журавлев, Павлова, 2008], в рамках которой процесс развития группы описывается как происходящий естественным путем без стороннего вмешательства со стороны исследователя. Включая в процесс развития четыре стадии - формирование, шторм, нормирование, работа - Б. Такмен показывает, что для каждого этапа характерен определенный тип деятельности и специфика внутригрупповых процессов на пути становления группы как психологической общности.

Нормативная модель группового развития описана Ю.М. Жуковым, который выделил девять стадий развития группы, последовательно осуществляющихся ею. Данная модель характеризует внутригрупповые процессы как детерминированные внешними действиями со стороны исследователя. На каждой стадии происходит развитие группы как целого. На стадии знакомства устанавливаются первые межличностные контакты, на стадии институциализации происходит встраивание группы в систему социальных связей, определение норм и правил, на стадии формирования общего видения - согласование целей и установок. Таким образом, для каждой стадии характерна своя специфика взаимодействия внутри группы и, соответственно, своя степень сформированности группы как целого. Динамическая составляющая становления группы показана нами на примере этих двух моделей в связи с тем, что они представляют собой два подхода, в рамках которых совершенно по-разному понимается сам процесс группового развития. Б. Такмен описывает стадии развития группы, полагая, что она развивается естественным путем, то есть, в первую очередь, данная модель развития применима к естественным группам. Ю.М. Жуков, напротив, выделяет определенные стадии развития группы применительно к искусственным группам, которые сформированы самим исследователем. В зависимости от типа группы, таким образом, развитие группы осуществляется по-разному [там же].

Итак, в рамках деятельностного подхода целостность группового субъекта обусловлена наличием совместной предметной деятельности. Единство мнений и целей группы формируется только в процессе совместной деятельности, которая развивается по мере развития самой группы. В связи с этим группа всегда будет стремиться поддерживать эту совместную деятельность, поддерживать межличностные отношения, завязанные на этой деятельности, то есть пытаться сохранить свою целостность. В контексте данного понимания целостности характерным для группы механизмом является социальная леность, однако вопрос о том, является ли он защитным, остается открытым. Традиционно под социальной леностью понимают тенденцию людей прилагать меньше усилий в том случае, когда они объединяют свои усилия ради общей цели, нежели в случае индивидуальной ответственности [Социальная леность, электронный ресурс]. В рамках рассматриваемого нами деятельностного подхода данный феномен занимает особое место, поскольку он возникает уже в ситуации «протодеятельности» группы, то есть простой физической деятельности. И до сих пор феномен социальной лености исследовался только на примере такой активности. Так, французский инженер Макс Рингельман [Майерс, 2002] показал, что при перетягивании каната каждый член команды прикладывает в 2 раза меньше усилий, чем если бы он один участвовал в соревновании.

Бибб Латане, Киплинг Уильямс и Стивен Харкинс показали, что шума от шести аплодирующих людей не в 6 раз больше, а едва ли в 3 раза. Каждый испыуемый думал, что вместе с ним аплодируют еще 5 человек и в связи с этим эффективность его деятельности, процесса хлопанья в ладоши, снижалась [там же].

Политолог Джон Суини предлагал студентам крутить педали велосипеда. В случае, когда они знали, что экспериментаторы наблюдают за каждым из испытуемых, студенты усердно трудились и выкладывались по полной. В ситуации, когда испытуемые знали, что будут оцениваться суммарные усилия команды и экспериментаторы не наблюдают за ними, студенты прикладывали заметно меньше усилий [там же].

Таким образом, в проведенных исследованиях объективно фиксировались индивидуальные вклады участников в коллективный результат: сила тяги, шум, количество произведенного электричества в исследованиях М. Рингельмана, Б. Латане, К.Уильямса и С. Харкинса и Д. Суини соответственно. Сравнение индивидуальных вкладов в коллективный результат при индивидуальном выполнении задания и при групповом решении поставленной задачи позволило исследователям сделать вывод о наличии феномена социальной лености в процессе осуществления группой совместной деятельности.

В.А.Штроо (2001) в своей классификации не относит данный феномен к защитным механизмам, а Жуков Ю.М. приписывает социальной лености статус защитного механизма. Причем данный феномен может проявляться, с одной стороны, в виде непреднамеренного эффекта, а с другой стороны, в виде групповой нормы. В рамках группы существует норма среднего уровня работы, и тогда каждый член группы не будет выкладываться по максимуму во имя общего результата, дабы не нарушить общегрупповую норму [Жуков, Журавлев, Павлова, 2008]. Но когда мы говорим о защитных механизмах, мы всегда имеем дело с предметом защиты. В ситуации возникновения социальной лености непонятно, что защищается. Целостность, описанная в рамках деятельностного подхода, не может быть защищена социальной леностью, поскольку снижение индивидуальных усилий при групповой работе может привести к распаду группы. Если все члены группы будут прикладывать заведомо меньше усилий, рассчитывая на других, то в итоге общегрупповая цель может быть не достигнута, так как это приведет к отсутствию совместной деятельности как таковой. В связи с этим мы считаем данный феномен неотъемлемым механизмом групповой совместной деятельности, но никак не защитным.

Итак, осуществляя ту или иную совместную деятельность, группа демонстрирует феномен социальной лености, проявляющийся в уменьшении индивидуальных вкладов в коллективный результат в процессе групповой совместной деятельности по сравнению с индивидуальным выполнением задачи. Как правило, данный механизм оказывает негативное влияние на эффективность группы, поскольку не все члены команды принимают участие в процессе решения задачи, в полной мере реализуют свой потенциал. Нежелание выкладываться по максимуму приводит к снижению эффективности и непродуктивной деятельности. Данный результат может быть объективно зафиксирован группой и может заставить задуматься членов группы о том, что же является исходной причиной. Однако будут ли члены группы предпринимать какие-то действия по изменению возникшей ситуации, негативно сказывающейся на эффективности группы, осознавая ее? Атрибуируя механизм социальной лености, будут ли члены группы обсуждать возникшую проблему друг с другом? Ответ на данный вопрос может быть найден в исследовании К. Аргириса (2006), посвященного изучению умелой некомпетентности.

Умелая некомпетентность проявляется в ситуации, когда люди хорошо выполняют свои обязанности, однако они приводят к катастрофическим последствиям, даже если внешне это выглядит как разумное действие. Люди выполняют эти действия на автомате, произвольно, однако это создает нежелательные последствия. Крис Аргирис (2006), изучавший данный вопрос, указывал на то, что основной причиной такого поведения является желание сгладить конфликт, желание сохранить отношения и целостность группы. Они не говорят друг другу в лицо, с чем не согласны, что их не устраивает, что стоило бы изменить. Однако это корректное поведение не приводит к тем результатам, которые ожидаются, а даже наоборот, приводит к антипродуктивному поведению.

Объясняя феномен умелой некомпетентности, Крис Аргирис (2006) связывал его с проявлением «организационных защитных режимов», которые применяются во избежание возможных угроз и затруднений. Причем эти режимы препятствуют обучению, поэтому становится настолько сложным приобретение новых навыков и изменение поведения, необходимые для разрешения проблем и повышения эффективности. Крис Аргирис (2006) указывает на то, что распознание защитных режимов и их снятие происходит только в случае катастрофической ошибки. В такой непоправимой ситуации, когда изменить уже ничего нельзя, члены группы начинают обсуждать запретные до этого темы.

Пытаясь преодолеть умелую некомпетентность в организации, Крис Аргирис (2006) предложил следующую процедуру. Для всей организации был проведен двухдневный семинар, для которого менеджерами были написаны специальные сценарии. Данные сценарии представляли собой список выявленных менеджерами организационных проблем, описание своей стратегии разрешения этих проблем, возможные варианты разрешения данной проблемы на общем совещании (с подробным написанием реплик каждого сотрудника), свои мысли и чувства, которые бы человек не высказал вслух. На семинаре осуществлялся анализ данных сценариев. В результате была обнаружена умелая некомпетентность, менеджеры смогли обсудить то, что никогда не обсуждалось в рамках совещания и пересмотреть свои действия с целью достижения большей эффективности. Таким образом, Крис Аргирис показал, что для преодоления защитных режимов необходима практика, в процессе которой происходит осознание необходимости изменений.

Взаимоотношения между членами команды - это важный элемент группы, и если эти отношения будут разрушены, то и дальнейшая деятельность станет невозможной. Сохранение отношений любым способом есть групповая норма, которой должны придерживаться все члены группы. В связи с этим на обсуждение «опасных» для группы тем, которые могут испортить отношения, накладывается запрет. Крис Аргирис, пытаясь искать различные варианты минимизации умелой некомпетентности и снятия защитных режимов, показал, что это можно сделать только при помощи специальных техник в процессе практической выработки необходимых для этого навыков [Аргирис, 2006]. Такая сложность может быть связана с тем, что умелая некомпетентность есть частная форма существования древнейшего механизма табу в рамках производственной группы.

Само слово «табу» представляет собой тотальный запрет действий по отношению к определенным людям, явлениям, предметам, вещам (например, запрет прикосновения к вождю) [Табу, электронный ресурс]. Большой вклад в изучение этого древнего механизма внесла В.Сатир (1992), изучая семейные системы. Она говорила о наличии в авторитарных семьях, где господствуют жесткие, неизменные, твердые правила семейной жизни, запрета на обсуждение всего того, что не вписывается в эту жесткую систему. Правила в таких семьях являются жестким уставом, нарушение которого строго карается. В связи с этим, обсуждение возможных отклонений от него запрещено и также может быть негативно воспринято. Иными словами, В.Сатир вводит родовой феномен по отношению к умелой некомпетентности - групповое табу - который выступает в данном случае в роли защитного механизма, поскольку ориентирован на сохранение целостности своей группы даже в ущерб личных потребностей.

В литературе групповое табу описывается как запрет на обсуждение «опасных» тем для группы, которые могут угрожать ее единству и целостности [Штроо, 2001]. «Опасными» темами могут быть все те темы, которые приводят к конфликту внутри группы. Одной из таких тем может выступать обсуждение индивидуальных вкладов в коллективный результат. Группа понимает, что обсуждение оценки индивидуальных вкладов в коллективный результат может привести к конфликту между членами группы, если каждый будет высказывать, кто объективно сделал больше для достижения поставленной цели, а кто ничего не делал. В связи с этой боязнью конфликта члены группы чаще всего распределяют вклады равноценно, предписывая каждому члену группы равную долю вклада. Таким образом, группа накладывает табу на обсуждение феномена социальной лености, стремясь сохранить целостность группы [там же].

Как уже было сказано, эмпирических исследований группового табу до сих пор не зафиксировано, а все исследования социальной лености были сделаны на материале достаточно простой физической активности, где объективно можно зафиксировать разницу между индивидуальным вкладом в коллективный результат в случае индивидуального решения и группового решения. Ответ на вопрос о том, что же происходит с данным феноменом в случае совместной творческой деятельности, остается открытым, поскольку подобных исследований не зафиксировано. Совместная творческая деятельность часто связана с решением интеллектуальной задачи, и возникает закономерный вопрос объективной фиксации феномена социальной лености, выделения его индикаторов. В связи с этим интересным представляется рассмотрение данного феномена в контексте не только «протодеятельности», физической деятельности, но и более сложной деятельности - интеллектуальной, совместной творческой деятельности. Но вначале необходимо разобраться с самим понятием совместной деятельности и тем ее типом, на примере которого мы собираемся исследовать феномен группового табу.

2.3 Феномен группового табу в совместной творческой деятельности в малой группе

Отсутствие эмпирических исследований групповых защитных механизмов, развернутых на совместной творческой деятельности, свидетельствует о сложности изучения данной проблемы. Поскольку готовой теоретической модели исследования защитных механизмов нет, мы будем сами конструировать модель изучения группового табу, работая в деятельностной парадигме. Целостность группы формируется только в совместной предметной деятельности, а значит, и защитные механизмы актуализируются, приобретая свою ключевую функцию, именно в процессе деятельности. В.А. Штроо (1998), в своих работах указывает на то, что психологическая защита «характеризует группу, с одной стороны, как системное образование, в ходе развития которого обнаруживаются и преодолеваются противоречия между базовыми системными тенденциями - изменением и сохранением, а с другой, - как целостную социально-психологическую общность, обладающую некоторым «внутренним» планом совместной деятельности, что и позволяет говорить об особой групповой реальности» [Цит. по: Штроо В.А., 1998].

Под совместной деятельностью мы будем понимать «организованную систему активности взаимодействующих друг с другом индивидов, которая направлена на производство различных материальных и духовных объектов» [Цит. по: совместная деятельность//психологический словарь, электронный ресурс]. Традиционно мы можем говорить о совместной деятельности при наличии определенных условий:

1) Участники совместной деятельности находятся в едином времени и пространстве, в связи с чем возникает возможность межличностного контакта;

2) Участники совместной деятельности обладают единой целью, которая отвечает общим интересам;

3) Среди участников совместной деятельности существует руководитель, который отвечает за организацию этой деятельности, либо же данные полномочия разделены между всеми участниками совместной деятельности;

4) Сам процесс совместной деятельности разделен между ее участниками. В зависимости от цели, средств, условий ее достижения индивиды выполняют определенные действия, которые ведут к коллективному результату;

5) Между участниками совместной деятельности складываются межличностные отношения, возникающие на основе определенного рода взаимодействий. При этом важно отметить, что межличностные отношения впоследствии оказывают влияние на процесс совместной деятельности и ее результаты [Совместная деятельность, электронный ресурс].

В процессе осуществления совместной деятельности ее участники, как правило, имеют некоторую единую цель, которая обуславливает наличие общей мотивации. Участники объединяют индивидуальные усилия и работают над достижением поставленной цели. Важным признаком совместной деятельности также является управление. Без данного процесса никакая совместная деятельность невозможна, если нет четко организованного взаимодействия между участниками [Уманский, 1977].

Проблемой совместной деятельности занимались многие исследователи, однако мы за основу берем исследования совместной деятельности профессора психологии Льва Ильича Уманского. Согласно его терминологии, совместная деятельность представляет собой способ взаимодействия между участниками группового решения задач или проблем. Им было выделено 3 типа совместной деятельности [Базаров, Рыбкин, Пыркова, 1997]:

1) Совместно-взаимодействующий тип деятельности предполагает такой способ взаимодействия, когда каждый член группы обязательно принимает участие в решении общей задачи. Особенности деятельности участников определяются руководителем, и, как правило, интенсивность их труда относительно одинакова. Эффективность групповой работы зависит от индивидуального вклада каждого участника совместной деятельности.

2) Совместно-последовательный тип деятельности представляет собой временное распределение обязанностей между участниками, а также порядок участия каждого члена группы в работе. Иными словами, в начале определенные действия выполняет один участник, затем с тем, что создал первый участник, работает второй, далее третий участник и т.д.

3) Совместно-индивидуальный тип деятельности предполагает минимизацию взаимодействия между участниками совместной деятельности. Каждый член группы выполняет свою часть работы и представляет свой результат в определенное время и в определенное место. Взаимодействие сведено к минимуму, и объединяет членов группы лишь предмет их работы.

Позже был выделен еще один тип совместной деятельности, названный совместно-творческим. Впервые об этом заговорила Г.М. Андреева (1999), рассуждая о практическом приложении социальной психологии. Данный тип деятельности имел отношение к научному коллективу. В ситуации развития современной науки и организации различных исследований возникает необходимость коллективных форм деятельности. В связи с этим исчезает стереотип научного творчества как «творчества отдельных выдающихся личностей». Знание рождается в процессе взаимодействия множества людей. В данном аспекте Г.М. Андреевой и поднимается вопрос специфики научных коллективов в отличие от других типов коллективов и той коллективной совместной деятельности, которая господствует в этих группах. «Коллективная научная деятельность» представляет собой и совместную деятельность, и творческую одновременно. И этот подход был в то время нов для традиционной психологии. Г.М. Андреева, таким образом, обозначает рамки исследования данной проблемы, указывая на задачу социальной психологии - изучить природу совместной творческой деятельности и дать ее психологическое описание.

Впоследствии Т.Ю. Базаров и П.В. Малиновский начали заниматься изучением данного типа совместной деятельности [Базаров, 2002]. Это тип зародился в сферах науки и искусства, где участники совместной деятельности создавали некоторый новый уникальный творческий продукт, производство которого не имеет какого-то определенного типичного алгоритма. В процессе так называемого «сотворчества» каждый участник является создателем чего-то нового и креативного. В процессе совместной творческой деятельности учитываются идеи каждого участника, так как даже из самой абсурдной идеи может родиться нечто новое и совершенное. Каждый участник отличается высокой активностью, причем эта активность связана с повышением собственной профессиональной компетентности за счет коллективной деятельности. Особенности совместной творческой деятельности, с одной стороны, дают возможность каждому члену группы внести свой вклад в общий результат, попробовать разные способы деятельности, однако, с другой стороны, индивидуальные вклады участников совместной деятельности не могут быть вычленены и оценены. Именно к таким выводам пришли Т.Ю. Базаров и П.В. Малиновский, изучая совместную творческую деятельность.

Специалисты выделяют четыре основных принципа совместной творческой деятельности:

1) Принцип индивидуального творчества - постоянное развитие способностей каждого индивидуума (через обучение действием, включенностью в системы непрерывного образования и самообразования);

2) Принцип социального творчества - разработка и институционализация необходимых для решения задач социальных структур;

3) Принцип культурного творчества - ориентация в совместной деятельности на высшие культурные процессы, инновации и изобретательство;

4) Принцип морального творчества - готовность человека служить моральным образцом другим и самому себе [Малиновский, 2004].

Участниками совместной творческой деятельности свойственна ориентация на профессиональное развитие [Базаров, 2002]. Основной целью для членов группы становится познание, достижение нового знания, создание условий для индивидуального развития. Таким образом, совместная творческая деятельность предполагает не просто взаимодействие участников друг с другом для достижения некоторого результата. Речь идет о развитии каждого из них, об ориентации на новые знания, новые идеи, о развитии собственных компетенций. В процессе совместной творческой деятельности, несмотря на то что невозможно идентифицировать индивидуальный вклад, каждый член группы даже не думает о том, чтобы сделать меньше, чем остальные. Все члены группы ориентированы на познание и саморазвитие. Соответственно, социальная леность в совместно-творческой деятельности, должна отсутствовать. Вместе с тем есть другой тип деятельности, в котором индивидуальные вклады в коллективный продукт также сложно идентифицировать - это совместно-взаимодействующий тип деятельности.