Первые элементы коммуникации славянского населения Древней Руси и иудейства можно отнести к VIII-IX вв., и связаны они были с внешнеполитическими и торговыми сношениями с Хазарией - соседним государством, официальной конфессией которого выступал иудаизм. Уже к XI- XII столетиям проникновение еврейского сегмента в древнерусские общины было столь велико, что в столице Киевской Руси было инициировано возникновение так называемого Жидовского квартала.

Характерно, что в это время складывается значительная степень предубеждения автохтонного населения против евреев, и этому процессу сопутствовали вполне объяснимые экономические причины: еврейство занималось преимущественно дачей в рост ссудных капиталов, получая в случае невыплат должников в качестве холопов, это явление было столь велико, что во время антиростовщического Киевского восстания 1113 г. население в жесткой форме потребовало от князя Владимира Мономаха «жидов изгнаша».

Большое негативное влияние на восприятие еврейства православным население оказало распространение так называемой «ереси жидовствующих», вследствие которой, в начале XVI в. евреям оказался запрещен въезд в Московское царство. Таким образом, социокультурные предубеждения против еврейства складывались на основе финансово- экономических и сакрально-религиозных факторов, однако со временем тенденция такого восприятия все более склонялась в сторону последних. Так, к примеру, положениями Соборного Уложения 1649 г. значилось: «А буде кого бусурман какими-либо мерами, насильством либо обманом, русского человека к своей бусурманской вере принудит и по своей бусурманской вере обрежет, и сыщется про то допряма, и того бусурмана по сыску казнить, сжечь огнем без всякого милосердия» (ст. 24 гл. XXII).

Таким образом, как можно обнаружить, создавались правовые прецеденты для ограждения от чуждого, в данном случае иудейского влияния на христиан. Однако, несмотря на ряд запретительных предписаний, еврейский сегмент, так или иначе, проникал на территории Московского царства. Каналов горизонтальной мобильности было, как минимум, два: а) попадание евреев в качестве военнопленных во время ведения боевых действий с Речью Посполитой в XVII столетии; б) проникновение евреев как финансово-торгового элемента с последующим оседанием на территории страны (последнее, впрочем, было сильно ограничено, и в частности, в череде договоров с Польшей, в том числе «Вечном мире», было оговорено запрещение о допуске евреев на территорию государства дальше приграничных городов и поселений».

XVIII столетие не привнесло особых антидискриминирующих новшеств в практику обращения российской власти и общества с еврейством. Так, к примеру, в правление Петра II было издано распоряжение, согласно которому: «жидов, как мужеска, так и женска пола, которые обретаются на Украине и в других российских городах, тех всех выслать вон из России немедленно и впредь их ни под какими образами в Россию не пускать, и того предостерегать во всех местах крепко» Голицын Н.Н. История русского законодательства о евреях. - Т. 1. - СПб., 1886. - С. 219.

Справедливости ради следует отметить, что такое отношению к еврейству являлось распространенной социокультурной тенденцией многих европейских государств периода Средневековья и раннего Нового времени. В российской общественно-правовой практике мы можем обнаружить, что происходило удивительное расхождение в сфере экономического и духовного регулирования российского общества XVIII столетия в отношении евреев. Так, вопросы торгово-финансового режима были поставлены достаточно мягко по отношению к еврейскому купечеству и «прибыльщикам»: им было разрешено расселение на приграничных территориях, получая там прибыль от оптовой и розничной торговли; что характерно, в правлении Елизаветы Петровны высшими сановниками был разработан проект ограниченного допуска еврейских торговцев на внутренние ярмарки страны, который сулил бы солидные поступления в государственный бюджет, однако императрица, известная своей набожностью, отреагировала вполне категорично: «От врагов Христовых не желаю иметь интересной прибыли». Более того, в 1740-х гг. последовал ряд указов, по сути продублировавших и расширивших указ Петра II от 1727 г. о запрете и высылке евреев за пределы Российской империи. Фактически, поводом к этому послужил имевший место быть еще в 1738 г. инцидент с переходом бывшего флотского офицера А. Возницына в иудаизм, с последующим осуждением и сожжением заживо его и раввина, проводившего процедуру «перекреста».

Такая радикальная тенденция в отношении «чистоты» христианской веры от иудейского вмешательства, идущая еще со времен Древней Руси, вполне очевидна. Дж. Клиер вполне резонно отмечает: «То обстоятельство, что христианская церковь на Руси была еще молода и боролась против пережитков язычества в форме так называемого двоеверия, придавало особую остроту ее нападкам на религии-соперницы. Однако ее пылкие антиеврейские настроения мало сказывались на рядовом населении. Сложные богословские сочинения таких представителей церковной элиты, как Иларион или Кирилл, не годились, да и не предназначались для широких масс, для еще не полностью обращенного в христианство народа». Однако, длительное время это было проявлением духовных поисков и теологических споров апологетиков христианства и никак не было связано с социально-бытовыми и политико-правовыми конфликтными ситуациями.

Политика Екатерины II первых лет правления мало чем отличалась от ситуации ранних периодов.

Политический истеблишмент Российской империи по-прежнему видел в еврействе потенциальную «басурманскую» угрозу. Несмотря на робкие попытки императрицы, каким-либо образом пересмотреть данный вопрос при вступлении на престол, никаких изменений не последовало вплоть до 1769 г., когда в условиях событий русско-турецкой войны из Османской империи прибыла партия пленных, которых было решено разместить на землях Причерноморья в исполнение тенденции к колонизации Новороссийских земель.

Ситуация коренным образом изменилась в 1772 г., когда в результате раздела Речи Посполитой Российской империи в «наследство» досталось, как минимум, около 80-100 тыс. евреев в качестве подданных. В отличие от польской стороны, у имперской администрации не было ни позитивного, ни негативного управленческого опыта в регулировании вопросов образа жизни и регламентации социального устройства еврейских общин. Чего совсем не скажешь о Польше, чей опыт довольно интересен в контексте изучения «еврейского вопроса» и образности еврейского населения.

Следует сказать, что отношение к еврейскому населению в Речи Посполитой, несмотря, казалось бы, на столь его объемное наличие, было, мягко говоря, декларативно игнорирующим и уничижительным. В частности, Л. Леванда, характеризуя «польский период» пребывания евреев Белоруссии, Литвы и Западной Украины, отмечает, что «вместо положительных законов для евреев существовали только привилегии, которые, как таковые, то им давались, то отнимались у них, так что евреи попеременно бывали то полноправными, то бесправными гражданами Речи Посполитой» Леванда Л. К вопросу о евреях в Западном крае. Вильна, 1866. - С. 6. Если отслеживать политику польского государства в данном вопросе, то на практике, на самом деле, была высока степень непоследовательности королевской власти в отношении своих польских подданных, колебания которой зависели от степени нарушения интересов польского населения в торгово-экономической сфере. Колебания политики Речи Посполитой в отношении еврейства, была вызвана, вероятно, следующими причинами: а) отсутствием династической формы передачи власти (король в Польше был фигурой, избираемой дворянским парламентом - Сеймом) и как следствие, отсутствие единого политического подхода ввиду частой смены правящих сторон; б) естественное стремление вновь избранных «крулей» угодить тем социально-политическим силам в Сейме, которые способствовали получению ими власти, и как следствие, подобная переменчивость внутриполитического курса в отношении еврейства.

В российских реалиях нарастание конфликтных ситуаций в общественном дискурсе особенно пришлось на события XIX - начала XX столетия. Обострение еврейского вопроса в этот период связано со многими факторами. В первую очередь, это распространение идеологем «кровавого навета» (см. п. 3.3), которые служили черной пиар-легендой в восприятии еврейства.

Другой причиной служили исключительно финансово- экономические мотивы. XIX век - время бурного промышленного переворота и активного капиталистического развития и в этих условиях стало разворачиваться почти что природная предприимчивость еврейства, которая провоцировала ощутимый элемент социальной зависти населения, воспринимавшей успешность семитского сегмента населения не иначе как применением некой «еврейской магии» вкупе с элементами коммерческой нечистоплотности.

Еще одним фактором выступает высокая степень изоляционизма еврейских общин (кагалов), вялая динамика ассимиляционных процессов еврейства в российский социум, их стремление сохранять элемент корпоративной закрытости. Все это привело к такой специфической форме рефлексии российского общества по отношению к еврейскому населению, как мощные погромы еврейских мест оседлости. Характерно, что катализатором таких процессов выступали любые острые событий политического, криминального (в случае резонансного преступления) или социально- экономического толка. Так, например, событие убийства Александра II характеризовалось мощной волной погромного движения, ибо «неравноправие еврейского населения, застарелый антисемитизм и недовольство православного городского населения экономической конкуренцией со стороны евреев способствовали в этой ситуации широкому распространению слухов о том, что царь был убит евреями и что в связи с этим власти отдали негласный приказ повсеместно устраивать погромы» Погромы/ Электронная еврейская энциклопедия// [Электронный ресурс] URL: http://www.eleven.co.il/article/13251 (дата обращения 14.04.2017). . Однако, было бы ошибочно полагать что дискриминативные и делинкветные действия социально-бытового характера в отношении еврейства никак не сдерживались самодержавной администрацией. С другой стороны, имперские управленцы зачастую сами допускали юдофобские злоупотребления в отношении еврейского сегмента населения, также пребывая в плену у распространенных антисемитских идеологем и стереотипов. Чаще же всего, правительство империи занимало позицию наблюдателя, о чем свидетельствует заявление одного из последних монархов:

«Сердце мое радуется, когда бьют евреев, но дозволять этого ни в коем случае не следует» История Руси. Из истории еврействав России. [Электронный ресурс] URL:http: //www.google.ru/url?sa=t&source=web&cd=3&ved=0CCIQFjAC&url=http%3A%2F%2Fwap.myrusski.forum24.ru%2 F%3F10=0000001800000&ei=5YxTTfXEAYLqOduH6cEH&usg=AFQjCNHA_ZUml_lAb2QwHNy66VH_oIbtPQ (дата обращения 14.03.2017). Таким образом, своим игнорированием проблемы ряд одиозных правителей страны фактически санкционировал антиеврейские выступления, с одной стороны, с другой, правительство все же старалось жестоко пресекать подобные асоциальные проявление. Следует также отметить, что правление Александра III, пожалуй, стало наиболее острым периодом в отношении еврейского населения, в частности, представителей еврейства подверглись довольно мощным и значимым ограничениям по направлениям профессиональной карьеры, социальной мобильности, образованию, службы в армии и на флоте. Отчасти причиной этому было активное участие части членов еврейской интеллигенции в революционном движении, что, вкупе с событиями марта 1881 г., весьма настораживало самодержца, побуждало его продолжать в отношении еврейского населения ограничительную политику. Только в правление Николая II наметились некоторые положительные сдвиги (включая прецеденты «дела Бейлиса») однако этот процесс прервало крушение монархии.

2.2 Конструирование черты оседлости евреев на территории империи

В конце XVIII столетия, с присоединением земель Речи Посполитой, у Российской империи оказалось порядка ста тысяч евреев в подданстве.

Екатерина II, исходя из идеологических установок «просвещенного абсолютизма», предпочитала проводить политику уравнивания еврейского сегмента со всеми остальными сословиями, однако данная позиция не находила отклика как у остального политического истеблишменте в государстве, так и у российского общества в целом. Первое время после присоединения белорусских территорий еврейство практически не покидало бывшие польские земли, поскольку не имело каких-либо прагматических целей вне пределов региона.

Тем не менее, определенная, экономически активная часть еврейского населения все-таки решила проводить распространение своих интересов в направлении внутреннего рынка страны. Разумеется, что коренная торгово- экономическая элита Российской империи того периода была отнюдь не рада встретить такого конкурента.

К местным администрациям начались шествия купеческих депутаций, где последние пытались доказать чиновникам участие еврейства в нечистоплотных торговых схемах, мошенничестве, подлогах и иных преступлениях экономического характера. Так, к примеру в 1790-м году такая депутация требовала от генерал-губернатора Москвы насильственной депортации всех еврейских купцов.

Недовольство купечества вызывала «подлая» торговая стратегия еврейских «коллег по цеху», которые принялись активно заниматься торговлей на территории страны: «по делам доставлять им правосудие, равномерно и всякие по торгам и промыслам и по городовому праву выгоды… везде в России, где живут, а именно не токмо в Белоруссии», не торгуя в их «коренном регионе», что, по мнению купечества, приносит страшное разорение, не столько им, сколько государственной казне в целом. В итоге это спровоцировало издание Екатериной указа от 23 декабря 1791 г., который, хоть формально и позволил приписываться к российскому купечеству, и помимо Белоруссии позволил еще пребывать в ряде территорий Украины, однако на деле ввел для последних строгие рамки их обитания в пределах отведенных регионов.

Следует сказать, что еврейская деловая элита очень быстро осознала всю опасность принятия такого постановления императрицы, и в специальном прощении, поданном на ее имя, «верноподданичейше» упрашивала самодержицу об отмене законопроекта. Однако устная резолюция Екатерины II была вполне однозначна: «Ее императорское величество высочайше указать соизволила, дабы объявлено было евреям, что незаконным их поведением они сами причиною сделанного запрещения» Жукович П.Н. Сословный состав населения Западной России в царствование Екатерины II // Журнал министерства народного просвещения. 1915. Ч. 55, №2. С. 320-321.. Таким образом, мы можем обнаружить трансформацию личностного подхода монарха к социокультурной образности еврейства под воздействием распространенных, многократно ретранслируемых по различным социальным каналам «вирусных» стереотипов.

Вторичный раздел Речи Посполитой от 1793 г. поспособствовал значительному численному увеличению еврейства в составе Российской империи - теперь число еврейских подданных увеличилось до 500 тыс. человек. Однако это никоим образом ни повлияло на изменение из статуса, а черта оседлости не только не была отменена, но и расширилась исключительно в направлении вновь присоединенных земель. Таким образом, примерно где-то к концу XVIII столетия оформился тот территориально-правовой феномен, который в отечественной историографии еврейства известен как «черта оседлости».

В начале XIX столетия было инициировано создание специального Еврейского комитета, в задачи которого вменялся регламент «внутренних дел» еврейских подданных Российской империи, а кроме того, принятие ключевых решений по веховым направлениям «еврейского вопроса». Активным сторонником работы этого комитета выступал Г.Р. Державин, занимавший, к слову сказать, частично радикальную и предвзятую позицию в отношении еврейства; напротив, довольно-таки снисходительную и умеренную позицию занимал один из видных деятелей александровской эпохи М.М. Сперанский. Так, в частности, в специальной докладной записке, адресованной членам комитета перед самым первым заседанием, сановник писал: «Преобразования, производимые властью правительства, вообще не прочны и особенно в тех случаях не надежны, когда власть сия должна бороться со столетними навыками. Посему лучше и надежнее вести евреев к совершенству, отворяя только пути к собственной их пользе, надзирая издалека за движениями их и удаляя все, что с дороги сей совратить их может, не употребляя никакой власти, не назначая никаких особых заведений, не действуя вместо них, но раскрывая только собственную их деятельность. Сколь можно менее запрещений, сколь можно более свободы - вот простые стихии всякого устройства в обществе» Шугуров М.Ф. История евреев в России // Русский архив. - 1903.- Кн. 3. - № 9-10. - С. 23. Таким образом, сошлись две достаточно противоположные тенденции по отношению к еврейству.

В итоге, одним из главных результатов деятельности данного комитета стало проектирование Положение декабря 1804 г., которое, по сути, установило особый режим пребывания еврейского сегмента населения на территории Российской империи.

В частности, указанными положениями, в ряде некоторых пунктов оговаривалось проживание евреев только на тех землях, откуда они происходили родом; исключение составлялось разве что для евреев-мастеров, которым дозволялось переселение в черноземные районы (Новороссия) для освоения и колонизации последней. Присоединение в 1812 г. Бессарабии, с проживавшим там контингентом еврейского населения, негативно сказалось для последних - были введены гораздо более жесткие социально-правовые ограничения, чем для еврейства, проживавшего на территории Белоруссии и Украины.

В частности, бессарабские евреи не могли занимать чиновные должности, равно как и состоять на армейской службе, приобретать крупные земельные наделы, заниматься откупом винной торговли и т.д. Преимущественное пребывание евреев во внутренних губерниях России было минимальным, в основном это были семьи, оседавшие еще со времен существования Речи Посполитой на территории Смоленска и его окрестностей. Также, случались и спонтанные случае заселения еврейством ряда внутренних территорий, например, новгородской губернии: «у вдовы Дахловской живет еврей Соломон, к которому с разных мест съезжаются евреи и производят торг, заводят еврейские школы и даже имеют по их званию каких-то резничьих ….

Дума делает постановление выслать евреев, о чем просит городничего» Цит. по: Пульхеров А. Великолуцкое городское общественное управление 1785-1891. Псков, 1892. С. 41-42.. В целом, следует отметить, что в основном наибольшие социально- экономические потери несло еврейское купечество, которое теряло просто астрономические рынки сбыта.

Однако, по резонной логике самодержавного правительства, было бы недопустимым разрешение частичного переезда купцов еврейства с семьями, поскольку, вслед за этим, за ними неизбежно бы потянулся весь «штат» других профессий (забойщики скота по Кашруту, раввины, преподаватели еврейских религиозных школ), и по сути это бы означало переселение и освоение евреями данной территории. Тем не менее, начиная с XIX столетия, для некоторых регионов «черт оседлости» и ряда еврейских профессий (книгоиздатели, ювелиры) создавались частичные возможности для временного или перманентного оставления указанных мест.

Зачастую практиковались коррупционные схемы, где евреи условно переписывались в более благоприятные, по их мнению, регионы, или там, где они могли получить выгоду и поправить свои коммерческие дела. Также, можно было путешествовать, но при наличии специальных паспортов, получение которых происходило лично у губернатора местности, к которой был приписан еврей. С другой стороны, пребывание евреев в местах оседлости служило своего рода механизмом социальной защиты евреев от негативного воздействия со стороны тех категорий российского общества, которые предвзято относились к еврейскому населению.

Кроме того, очевидным было стремление удерживать довольно предприимчивый и высокоэффективный в освоении экономически запущенных территории этнос для достижения высоких показателей торгово-промышленной продуктивности вновь присвоенных регионов - открытии новых производств и торговых точек, распространении купеческой «сети» и т.д. Таким образом, происходило некое «оживление» западных окраин империи, поддержание их в порядке и на уровне, соответствующем западноевропейскому - что делало эти территории своего рода «витриной» общественной жизни Российской империи. Таким образом, складывалось уникальное «оседлое» пространство ментальности и социально-правовых паттернов еврейства. Дж. Клиер в данном отношении указывает: «Надо отметить, что евреи не были пассивными наблюдателями этого процесса.

Они занимали прочное положение в экономической жизни Речи Посполитой и понимали, что любые изменения в стране непременно должны отражаться на этом положении. Евреи в лице своих представителей, избиравшихся общиной, издавна научились отстаивать свои интересы перед польской бюрократией и не без успеха продолжали делать это, когда на смену полякам пришли русские. Несмотря на то, что русские власти разработали множество различных реформ (как общегосударственного, так и местного масштаба), направленных на изменение социально-экономической жизни евреев, лишь немногие из них увенчались успехом. И если к такому результату приводил чаще всего слишком умозрительный или поспешный характер задуманных преобразований, то отчасти заслуга предотвращения этих перемен принадлежит и самой еврейской общине с ее способностью отстаивать и продвигать свои интересы. Хотя за первые пятьдесят лет русского подданства евреи и не полностью добились того, чтобы, сообразно их всеобщему желанию, правительство не вводило у них никаких новшеств, им все-таки удалось избежать радикальных изменений в повседневной жизни, на которых настаивали некоторые реформаторы» Клиер Дж.Д. Россия собирает своих евреев. М.; Иерусалим, 2000. - С.7. В этом случае, можно отметить, что еврейство потенциально рассматривало возможности трансформации собственного пространства повседневности, однако делало это с позиций достаточно взвешенных и умеренных подходов, эволюцией правовой и политической системы Российской империи стремясь добиться изменения своего положения. Следует отметить, что такой подход в целом оказался успешен, поскольку, несмотря на контр реформаторский курс Александра III в конце XIX столетия уже при правлении последнего императора сложился ряд предпосылок для существенного изменения еврейством своего положения, в частности, окончательного разрушения традиций «местечковости». Однако, с другой стороны, устойчивое пребывание еврейского сегмента населения в подобных территориально-правовых рамках, а также наличие неразрешенной такой социальной организации еврейских коллективов, как кагал, социально- религиозная община, тяготение еврейства к определенной степени закрытости, делало стремления просвещенной ее части по преодолению подобного изоляционизма, если не напрасной, то во многом поспешной. Дискриминационная политика самодержавной администрации в отношении свободы расселения еврейского сегмента на протяжении почти что столетия сформировала определенные социокультурные паттерны в отношении собственных локаций, в частности, позиционирования собственного статус-кво как «закрепленной» народности, корневой этносоциальной группы. Таким образом, попытки изменения положения еврейства, предпринимаемые как правящей администрацией в начале XX столетия, так и деятелями общественного (еврейского и нееврейского) движения способствовали не только преодолению «закрепощения» еврейского населения, но и нарастанию социальной напряженности, поскольку попытки «выхода» из черты оседлости воспринимались правыми монархическими силами не иначе, как «заговор жидов».

2.3 Политико-правовой статус еврейского населения в Российской империи