3

Московский Патриархат

Калужская духовная семинария

Дипломная работа

студента 5 курса

на тему:

«Взаимоотношение церкви и государства

на территории Калужской области с 1917 по 1940 годы».

Калуга,

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1 Партийные и советские органы Калужской губернии во взаимоотношениях с Российской Православной Церковью

Жизнеописание священномученика митрополита Феофана (Тулякова)

Жизнеописание священномученика Августина (Беляева)

ГЛАВА 3. Мученический и исповеднический подвиг священнослужителей и монашествующих Калужской епархии

Житие исповедника протоиерея Зосимы Трубачева

Жизнеописание и мученический подвиг протоиерея Константина Соколова

Житие иерея Константина Любимова

Жизнеописание иерея Василия Беляева

Жизнеописание и мученический подвиг монахини Иулиании (Свиридовой)

Актуальность исследования. История Русского Православия и государственно-церковных отношений относится к числу наиболее широко осваиваемых тем отечественной историографии в последние годы. Такой исследовательский интерес объясняется снятием ограничений на изучение церковной истории и церковно-государственных отношений, особенно советского периода, открытием возможности работы с малодоступными и засекреченными документами государственных, партийных и ведомственных архивов. Процесс переосмысления прошлого нашей Родины, начавшийся во второй половине 1980-х годов, не мог пройти мимо, проблем взаимоотношений Церкви и Государства. Нет необходимости говорить, каким важным институтом была Православная Церковь в России. В начале XX века она насчитывала около 78 тыс. храмов, 1025 монастырей, десятки духовных учебных заведений. Конечно, Церковь не состоит только из священно- и церковнослужителей, это и ее многомиллионная и многонациональная паства. События 1917 года и последующего времени поставили Православную Церковь перед качественно новыми реалиями политической и общественной жизни. Широкий социальный состав пастырей и паствы породил различную степень подготовленности к этим реалиям и разное их восприятие. Как соотносились интересы широких масс верующих с интересами правительства? Ответ на этот вопрос не столь однозначен, как считалось раньше. Изучение церковно-государственных отношений, в том числе и на региональном уровне, в свою очередь дает более полную картину социально-политической истории послереволюционного времени. Именно в этот период начала складываться советская система церковно-государственных отношений, в него же уходят корнями внутриконфессиональные разделения, имеющие продолжение и в наше время. Важность данной темы обусловлена необходимостью восстановления исторической правды в отношении безвинно пострадавших людей. Исследование проблемы церковно-государственных отношений представляется актуальным и для нынешнего их выстраивания в условиях «религиозного возрождения» и активизации роли религиозных конфессий в общественной жизни страны. Степень изученности проблемы. В развитии отечественной историографии проблемы государственно-церковных отношений и положения Церкви в стране, строящей социализм, можно выделить три больших периода. Первый период (нач. 1920-х - 1930-е гг.) характеризуется становлением историографической проблемы, определением основных тем, появлением первых оценок и анализов. Авторов этого периода, прежде всего, интересовало отношение Православной Церкви к Советской власти, ее социальной и экономической политике, деятельность Церкви во время Гражданской войны, внутрицерковные разделения. В первой половине 1920-х гг. был еще возможен относительный идеологический и научный плюрализм, поэтому наряду с изданиями авторов-марксистов появлялись работы и религиозных деятелей. В настоящее время издания тех лет, как правило, являются библиографической редкостью. В их числе следует отметить книги В.Д. Бонч-Бруевича, А.И. Введенского, П.В. Гидулянова, П. Рожицына, Б.В. Титлинова.1 В свое время их публикация стала возможной из-за ярко выраженного пропагандистского характера. Убедительным примером здесь являются книги А.И. Введенского. Видный деятель обновленческого движения, а в последствии его митрополит и глава, Александр Иванович Введенский - смотрит на историю Церкви с позиции «прогрессивного духовенства», стремящегося удержаться на «пароходе современности», соединить христианство с революционно-коммунистической идеологией. Разумеется, он не ставит перед собой цели поддержать атеистическую и антицерковную агитацию официальной пропаганды. Наоборот, он всячески отстаивает идеалы христианства, в своем их понимании. И вот от этих идеалов далека Православная Церковь, ее иерархи и духовенство, которые занимаются «политикой». Задача его книг -- борьба с «реакционной тихоновщиной». Патриарх и послушное ему духовенство предстают в качестве «религиозных шарлатанов», виновников «церковной разрухи», насадителей «черносотенной психологии в массах». Всякий сторонник «церкви патриарха Тихона», которая противопоставляется «церкви Христа», заранее объявлялся контрреволюционером. Такой подход часто не позволял автору объективно смотреть на происходящие события, поэтому изложенные факты и цитируемые документы обычно не подтверждают его выводов, а противоречат им. Гонения на Церковь А.И. Введенский отрицает, судебные преследования Патриарха Тихона и др. духовных лиц в его описании - справедливая кара Советской власти за «контрреволюционную деятельность», за попытку установить в России «антибольшевистский» политический строй. Авторы-марксисты рассматривали и «прогрессивное духовенство» и «реакционную тихоновщину» с «классовых позиций», доказывая «антинародную сущность» религии и Церкви вообще. Бесспорной положительной стороной книг является их большая документальность, тем более что многие приведенные документы не публиковались впоследствии до 1990-х гг. Со свертыванием в к. 1920-х гг. возможностей издания работ отличных от господствовавшей идеологии, пропагандистско-атеистический и «классовый» подходы к проблеме, помещенные в рамки примитивных схем, окончательно утверждаются в историографии. Основная тема публикаций разоблачение «контрреволюционной деятельности» духовенства, основной прием -- демагогическая критика прошлого и настоящего Церкви и священнослужителей.2 В целом в историографии утверждается концепция воинствующего атеизма, в которой религиозная вера рассматривается не иначе, как «мракобесие», а «служители культа» - «классово чуждые» «идеологические враги» на службе контрреволюции. Так, Ф. Олещук в книге с характерным для тех лет названием «Борьба церкви против народа» фактически всю послереволюционную жизнь Церкви объявлял «вредительско-террористической деятельностью». Духовенству приписывалась роль боевиков, погромщиков и поджигателей, шпионов и диверсантов, борцов со «Сталинской Конституцией», а лояльное отношение к власти объявлялось «замаскированной подрывной деятельностью», которую «излишне доказывать».3 Такой подход безраздельно владычествовал в агитационной литературе издательства «Атеист», Союза воинствующих' безбожников (СВБ), главными рупорами его были журналы «Безбожник у станка», «Безбожник» и «Антирелигиозник». Первые два из названных журналов предназначены для малообразованных читателей, их отличало богатство иллюстраций по большей части карикатурно-хулиганского характера (с журналами активно сотрудничали талантливые советские художники Д. Моор и А. Дейнека), широкое тематическое и жанровое многообразие. Статьи в этих изданиях не носят научно-исследовательского характера, а выполняют задачи атеистической пропаганды. Однако они дают представление о методах и формах борьбы с религией и Церковью в" изучаемый период, содержат фактический материал. «Антирелигиозник» был рассчитан на партийно-идеологический актив, поэтому большое внимание уделял методическим рекомендациям по ведению пропаганды атеизма. На его страницах регулярно появлялись статьи М.И. Калинина, А.В. Луначарского, Л.Д. Троцкого, Ем. Ярославского. Попыткой описания церковной истории новейшего периода стала работа Николая Платонова, бывшего обновленческого митрополита ставшего атеистическим агитатором. Знание событийных подробностей церковной жизни, непосредственное участие в них, наличие определенной документальной базы и писательского таланта давали возможность автору действительно внести вклад в отечественную историографию. Однако необходимость выдержать написанное в господствовавшем идеологическом ключе и вписаться в «борьбу с религией» превратили этот труд в пасквиль.

Для того, чтобы лучше понять и осмыслить то, что скрывается за словами арест и допрос мне бы хотелось рассказать о системе, по которой работали органы НКВД в затрагиваемый моей темой период.

Органами НКВД были разработаны особо «действенные» методы по получению желаемых признаний. Применялась полная изоляция заключенных, запреты на передачи и общение между заключенными. Скрывалось время суток. День начинался со слов «вставать!» и заканчивался словами «ложиться спать!» В сознание подследственных с иезуитской настойчивостью внедрялось безнадежное отчаяние.

Кадры НКВД в значительной своей части представляли из себя циников, фальсификаторов и бесчестных карьеристов, допускавших изощренные методы морального и физического истязания подследственных. Никчемный кругозор, которым они обычно обладали, недостаточный для логического ведения следствия, восполнялся жестокостью, доводящей истязаемых до невменяемости.

Основными документами, помогающими установить судьбу подследственных, являются:

а) предписания. Они, как правило, исходили от органа, вынесшего приговор, подписывались кем-либо из высших руководителей этого органа и адресованы лицам, ответственным за приведение приговора в исполнение. Для 1920-30-х годов такими ответственными были коменданты (ОГПУ, НКВД, Верховного Суда СССР, Военной Коллегии Верховного Суда СССР и т. д. ), либо, реже, начальники учетно-статистических отделов (отделений) ОГПУ, НКВД. Предписания печатались или на служебных бланках судебных органов, или на чистых листах бумаги, подписи всегда заверялись печатью. Форма предписания была стандартной и почти не менялась с годами: вначале указывалось, какой орган и какого числа вынес приговор к расстрелу, затем следовал приказ «расстрелять нижепоименованных граждан» (вариант - «немедленно расстрелять» или «привести в исполнение приговор к высшей мере уголовного наказания - расстрелу над следующими лицами», или т. п. ), после этого шел перечень приговоренных - фамилия, имя, отчество, иногда и возраст. В предписаниях судов и трибуналов в некоторые годы указывалось, кроме того, по каким статьям осужден приговоренный к расстрелу, изредка даже год и место его рождения; предписания же, исходившие от ОГПУ, всегда были предельно сжаты и никакой «лишней» информации не содержали;

б) акты. Они обычно выполнялись от руки (в отличие от предписаний - всегда машинописных) на обороте (а если запись была достаточно короткой, то и на лицевой стороне) предписания. Полная форма акта, помимо стандартного указания на то, что приговор приведен в исполнение, содержит полный список лиц, расстрелянных по данному предписанию, более краткая - лишь число расстрелянных, в 1920 - начале 1930-х гг. нередки и лаконичные расписки - «исполнено». Обязательно обозначена точная дата, а иногда и час казни. Конкретное место приведения приговора в исполнение никогда не указывалось. Подписывали акт лица, осуществлявшие расстрел (в первую очередь те, кому было адресовано предписание), а кроме них - присутствовавшие (далеко не всегда) при расстрелах представители органов прокуратуры, учетно-статистических отделов (отделений) ОГПУ, НКВД, крайне редко (и только когда исполнялись приговоры по их делам) - представители судов или трибуналов. Подписей врачей на известных актах 1920-30-х гг. не встречаются, из чего можно сделать вывод, что на казнях они не присутствовали;

в) документы о захоронении. Это требование от коменданта или дежурного того органа, который приводил приговор в исполнение, к директору кладбища или крематория принять «для немедленного захоронения» (или кремации) определенное число (всегда точно указанное) тел и расписка об исполнении этого требования. Оба документа, как правило, датированы. Документы о захоронении сопровождают лишь часть предписаний и актов о расстрелах.

Законодательной базой репрессий 1930-х гг. являлась 58 статья (Особенной части) УК РСФСР от 1926 г. Из 14 её пунктов 10 были «расстрельными». Приговоры по 58 статье обжалованию не подлежали и, как правило, при ВМН (высшей мере наказания) приводились немедленно, согласно постановлению ВЦИК от 10 января 1934 года.

Тогдашний прокурор СССР Вышинский говорил: «Признание собственной вины есть доказательство». Для признания вины применялись меры физического воздействия - попросту пытки, истязания, которые в практике НКВД были допущены с 1937 года с разрешения ЦК. По показаниям бывшего заместителя наркома внутренних дел СССР Фриновского, расстрелянного в 1938 году, «допросы начинались с физического насилия и продолжались до тех пор, пока подследственные не давали показаний». Так создавались «враги народа».

Существуют данные, что на территории Калужского края репрессиям подверглось около 40 000 человек. Из этого можно заключить, что калужская земля была наполнена «врагами народа», «антисоветчиками», «шпионами», «предателями родины», «социально-чуждыми элементами», «вредителями».

Учитывая огромную загруженность судов, «особых совещаний», «троек», «двоек», на рассмотрение дела уходило не более двух минут. Судьба человека, попавшего под «каток репрессий», обычно была предрешена, но и оставшиеся члены семьи «поражались в правах», а конфискация имущества обрекала на постепенное вымирание от голода. «Образцом» ведения следствия в этот период можно считать дела архиепископа Августина (Беляева).

В конце сентября - начале октября 1937 года в Калуге и области прошли массовые аресты по обвинению в причастности к «контрреволюционной монархической организации», возглавляемой архиепископом Августином (Беляевым).

Известно, что с его приездом в Калугу очень оживилась церковная жизнь. Несмотря на запрет советской власти, в храме вновь звучал колокольный звон, службы стали более многолюдны. При обысках у подозреваемых в качестве улик изымались духовные книги, ноты церковных песнопений. По этому делу прошло около тридцати человек, принадлежавших к разным социальным слоям. Среди них были и счетный работник калужской артели «Кооператор» А. Ф. Косов, и пчеловод из деревни Космачи Бабынинского района А. С. Горбачев, но большинство арестованных - священнослужители. От арестованных добивались показаний, что они являлись «членами монархической контрреволюционной организации», а в обвинении, предъявленном архиепископу Августину, говорилось, что он был ее организатором и ставил целью «свержение советской власти, распространение контрреволюционной клеветы, срывы мероприятий партии и правительства путем распространения суеверных, ложных, контрреволюционных слухов», а также, что он «сколачивал» из членов организации «боевые группы» для помощи интервентам и что при выборах в Верховный совет проводил своего антисоветского кандидата. Все проходившие по этому делу были приговорены к высшей мере наказания решением тройки при УНКВД СССР по Тульской области 19 ноября 1937 года. Через четыре дня приговор был приведен в исполнение.

Имена незаконно репрессированных жителей Калужской области опубликованы в трехтомнике «Из бездны небытия», изданного в 1993 году УФСБ по Калужской области. Вот маленькая крупица того, что было опубликовано на одной из страниц, убористым текстом:

«. . . Беляев Александр Александрович - 1887 г. р., проживал в Калуге, архиепископ Калужский, осуждён по статье 58 п. 10 УК РСФСР «тройкой» УНКВД Тульской области от 19 ноября 1937 г. к ВМН.

Беляев Алексей Павлович - 1880 г. р., ур. и житель г. Сухиничи Смоленской области, работал в «Заготзерне» рабочим, осуждён по ст. 58 п. 10. ч. 1 УК РСФСР «тройкой» УНКВД Смоленской области 3 марта 1938 г. к ВМН. Приговор приведен в исполнение 19 марта 1938 г. в 17 час.

Беляев Егор Яковлевич - 1879 г. р. ур. и житель с. Погост Кировского района Западной области, работал надомным портным, б/п, осуждён «тройкой» УГБ НКВД Западной области 11 августа 1937 г. по ст. 58 п. 10 УК РСФСР к ВМН. Приговор приведен в исполнение 23 августа 1937г. в 18 час. . . »

Список земляков, подвергшихся репрессиям, в этом мартирологе огромен. Реабилитация невинно расстрелянных, замученных в ГУЛАГЕ безусловно должна быть продолжена, а память о них - увековечена. . .

Весь собранный материал - это не просто набор сухих фактов, но в первую очередь свидетельство о жизни и славе Церкви, которая в любых обстоятельствах исповедует Господа и Его Благую Весть о спасении человечества.

Предлагаемая работа - это скромная попытка собрать и сохранить информацию о подвиге тех, кто жил на территории Калужской епархии и засвидетельствовал о Христе своей жизнью и смертью с 1917 по 1940 годы.

ГЛАВА 1. Состояние Калужской епархии в годы открытых гонений с 1917 по 1940 годы Калужская епархия в 1917 году

В XX веке Русская Церковь взошла на свою Голгофу. Начавшийся в 1917 году новый период существования Православия в России не имел себе подобных ни в отечественной, ни в мировой истории. Из полугосударственного института она стала для нового атеистического государства объектом целенаправленной политики по ее полному уничтожению. Таких яростных гонений и преследований, таких широкомасштабных политических и экономических репрессий не знала ни одна Церковь ни в одной стране. Тем не менее величие Православия, его несокрушимая духовная сила и преображающая красота с особой силой проявились именно в годы, когда Церковь с особой жестокостью попиралась воинствующими безбожниками, когда гнали и мучили исповедников Христа, когда все силы зла объединились в попытке уничтожить оплот Православия в мире.

К 1917 году Православная Церковь была ослаблена и внешне, и внутренне. Положение Церкви в обществе еще более ухудшилось в самом начале 1917 года. 2 марта этого года император Николай II отрекся от престола. В России прекратилось самодержавное правление. Власть в стране перешла в руки светского Временного правительства. Февральскую революцию калужское духовенство встретило спокойно и во многом благожелательно. 6 марта 1917 года было обнародовано архипастырское послание епископа Феофана по поводу отречения императора Николая II. В этом послании, архипастырь, напомнив, что совершается по воле Божией, призвал свою паству успокоиться, не возмущаться, но вдвое больше молиться, трудиться и жертвовать на дело победы. В следующих посланиях владыка Феофан, наблюдая нездоровый ажиотаж и возбуждение среди духовенства, предостерегал пастырей от чрезмерного увлечения политикой и напоминал об их прямых обязанностях в приходах.

Русская Церковь этого времени находившаяся в подчинении православному царю, оказалась в зависимости от людей не только лишь формально православных, но зачастую иноверцев и атеистов. Это незамедлительно сказалось ухудшением положения Церкви в обществе. 20 июня, например, было принято постановление о передаче церковно-приходских школ и семинарий в ведение Министерства народного просвещения. Вместе с тем это постановление нисколько не затрагивало положение конфессиональных школ других вероисповеданий. Несмотря на протесты Святейшего Синода, власти спешно приняли постановление, лишавшее народ духовного просвещения. 14 июля был опубликован новый закон «О свободе совести», который ввел свободу религиозного самоопределения с 14 лет. Этот закон позволял Министерству просвещения свести до факультативного изучения преподавание основ православного вероучения в школах. Против такого установления активно протестовал епископ Феофан, пославший соответствующую телеграмму в Синод, и Союз Законоучителей, собравший по этому поводу чрезвычайное губернское заседание. Отношения Церкви и государства, продолжавшего оказывать жесткое давление на Церковь и вмешиваться во внутрицерковные вопросы, требовали коренного изменения.

Русская Церковь перестала быть для русского народа объединяющим началом. Среди ее членов, как духовенства, так и мирян были сильны либеральные и даже антицерковные настроения. Свободу Церкви многие рассматривали как политическую свободу и парламентаризм. Попытки противостоять их разлагающему влиянию рассматривались церковной средой и околоцерковной общественностью как стремление удержать старорежимный бюрократизм. В этих условиях проходила подготовка к Поместному собору, первому за 200 лет Синодального упавления Церковью. В задачи собора входило обсуждение важнейших внутрицерковных вопросов и общественного положения Церкви.

Подготовка к Поместному собору проходила по всей Калужской епархии. Были проведены предсоборные собрания - сначала приходские, избиравшие делегатов на благочиннические собрания, затем благочиннические, избиравшие своих представителей на епархиальный съезд. 15 мая 1917 года в Калуге прошел епархиальный съезд. Съезд избрал делегатов от епархии на Всероссийский Поместный собор и обсудил следующие вопросы:

1. Отношение к политическому положению.

2. Точное определение взаимоотношения Государства и Православной Церкви, и правовое положение духовенства в государстве.

3. Замена существующего способа содержания духовенства определенным жалованием от государства и общества.

4. Отношение прихода к церковной собственности и отношение к притязаниям на церковные и монастырские земли.

5. Немедленность созыва Всероссийского Церковного Собора.

6. Реформа духовно-учебных заведений.

7. Отношение к законоучительству в школах.

8. Организация приходов.

9. Учреждение советов благочиний.

10. Ежегодные епархиальные собрания с участием всего клира, монашествующих и активных мирян.

11. Учреждение выборного совета при епископе.

12. Организация Епархиального административно-хозяйственного управления.

13. Организация гласного епархиального суда и суда чести.

14. Проведение выборного начала в епархии сверху донизу.

15. Выработка инструкций для Комиссии по подготовке дел, подлежащих обсуждению на епархиальном собрании.

16. Упрощение приходского делопроизводства и отчетности.

17. Объединение духовенства на экономических началах - кооперативы, страховое дело и т. д.

18. О взаимоотношении причта между собой.

19. Выяснение обязанностей церковных старост.

Эти проблемы волновали Калужскую Церковь в 1917 году. Одни из них были действительно жизненно необходимы для Церкви, другие были навеяны общей социальной ситуацией, складывающейся в обществе.

Тем временем Временное правительство, постоянно менявшее своих министров, оказалось неспособным управлять страной, создать новую для России государственную систему, наладить экономические связи, регулировать общественные отношения. Поражения в войне, повальное дезертирство из действующей армии, ослабление правопорядка и недееспособность местных властей усугубляли политический хаос и экономическую разруху в стране. Летом 1917 года по епархии прокатилась волна «отнятий» церковного имущества и земель. В деревнях дезертиры требовали от священников «закрасить короны» на иконах, а мирные ектении произносились с прошением «о мире всего мира без аннексий и контрибуций». Лишенные приходской земли, часто просто изгоняемые «по общественному приговору» священники начинают покидать свои приходы. К осени 1917 года количество пустующих приходов стало самым большим за всю предыдущую историю Калужской епархии.

Вместе с тем резко снизился образовательный уровень священства, на пустующие приходы назначались полуграмотные люди, хиротоний в 1917-1918 годах почти не было, как не было надежды и на новый выпуск семинарии, так как занятия здесь почти прекратились из-за нехватки преподавателей. Идя на встречу нуждам епархии, епископ Феофан открывает ускоренные богословско-пастырские курсы для подготовки священников. Поступить на них мог каждый, кто имел образование не ниже 4-х классов и внес 50 рублей за первые два месяца обучения.

Октябрьский переворот и последующие события в Калужской епархии

15 августа 1917 г. в Москве открылся Всероссийский Поместный Собор, который 5 ноября избрал Патриархом Московским и Всея Руси святителя Тихона (Белавина). Во время проведения Собора в России произошел государственный переворот, к власти пришли большевики, исповедовавшие атеизм и материализм. Один из первых декретов новой власти провозгласил отделение Церкви от государства и школы от Церкви. Поместный Собор в ответ на начинающиеся репрессии одобряет обращение святителя Тихона, в котором Советская власть обвинялась в наступлении на Церковь, разжигании смуты и хаоса в стране. «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы, - писал Патриарх. - Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это - поистине дело сатанинское. . . »

Местные власти, получив сигнал из центра, приступили к методическому разрушению Калужской епархии. 1 февраля 1918 года была ликвидирована Духовная консистория, а созданное вместо нее Калужское Духовное временное управление тоже было закрыто 28 июля 1918 года.

Уже в начале 1918 года комиссии волисполкомов взяли на учет имущество монастырей и храмов, калужский губсовнарком издает декрет о прекращении экзаменов учащихся Калужских Духовных школ, учеба в которых была прекращена еще раньше. В конце февраля 1918 года выходит последний номер Калужского Церковно-Общественного вестника, переполненного сообщениями о гонениях властей и призывами защищать родные святыни.

Губернская же газета «Коммуна» была переполнена злобными насмешками на Церковь и открыто подстрекала к погромам, и погромы с грабежами и насилием широким валом катились по губернии. Количество пострадавших и погибших в них не поддается учету, господствовала анархия и вседозволенность.

27 февраля по решению Калужского совнаркома все монастырские гостиницы переданы по соцобеспечению. 31 июня 1918 г. ликвидирован Епархиальный училищный совет. Архив и имущество сданы в ГУБОНО. В субботу, 20 июля, в Сергиевский скит приехал губернский комиссар Александров и поставил от себя для управления комиссара Талдыкина. На следующий день товарищ Талдыкин, собрав насельников скита, произнес речь, в которой заявил, что «отныне вы забудете, что ваша обитель называется Сергиев Скит, теперь она будет называться трудовой коммуной, и я вам буду и настоятель и архиерей. Главное ваше дело будет - работа, кто не будет работать по моему приказанию, я не буду давать хлеба». 24 июля комиссар Талдыкин вместе с прибывшими комиссаром Смирновым и помощником комиссара по хоз. делам Сусловым приступили к «экспроприации» имущества. Вывозилось все, вплоть до белья. В это же время 8 членов Совдепа г. Полотняный Завод во главе с комиссаром Федором Семеновым и вооруженными красноармейцами прибыли в Свято-Николаевский женский монастырь Мещовского уезда. Объявив перепуганным сестрам о «низложении власти Патриарха и архиерея» и пообещав расстрел и виселицу в случае неповиновения, представители советской власти прочли решение об упразднении монастыря и создании на его основе трудовой коммуны. С лета 1918 года начинается захват помещений Оптиной Пустыни. Прежде всего были отобраны мельницы, потом лесопильный и кирпичный заводы, затем - монастырские сады, огороды, луга, рыбные ловли, весь скот и пасеки.

Анархия в обществе приводила к тому, что православные не могли разобраться кто их в данный момент «экспроприирует» - советская власть или просто грабители. Действия тех и других были примерно одинаковы. В июле того же года был ограблен Свято-Троицкий женский монастырь Тарусского уезда. Среди бела дня во время Божественной литургии в монастырский храм ворвались пятеро людей с револьверами, стреляя в потолок, заставили всех лечь и, начали грабеж. Один из монашествующих ударил в набат и грабители скрылись. Там же был ограблен хутор, принадлежавший Казанскому Боголюбивому монастырю Мосальского уезда. Это только единичные сведения в мире крови и насилия. Не везде представителям советской власти удавался мирный захват церковного имущества. В некоторых местах эти акции вызывали беспорядки и открытые восстания крестьян. Так произошло и в Перемышльском уезде при попытке реквизиции имущества Троице-Лютикова монастыря. 7 августа 1918 года в монастырь по распоряжению военного комиссара Московского округа прибыла комиссия по конфискации состоящая из членов Перемышльского уисполкома Матвеева, Кураева, Закалина, Ракчеева, фельдшера Чугрина и четырех милиционеров. Игумен монастыря отец Иосиф не разрешил комиссии приступить к делу, во время завязавшейся словесной перепалки рабочий монастыря Никита побежал в ближайшее село Корекозево за помощью. Монахи ударили в набат. Староста села Иван Борисов с крестьянами, защищая монастырь, вступил в схватку с большевистскими представителями, в результате которой 6 человек из комиссии было убито, а двое заключено под арест. Вечером того же дня в селе Троицком собирается сходка крестьян близлежащих деревень под председательством Дмитрия Мартынова и представителей монастыря игумена Иосифа и иеродиакона Пафнутия, на котором решили идти на Перемышль и разоружить местный совет. 8 августа отряд крестьян под руководством Борисова, Мартынова и крестьянина деревни Горки Дерябнинова вошел в Перемышль и сверг советскую власть практически без сопротивления. На собрании постановили создать Чрезвычайный уездный съезд, восстановить свободную торговлю, прекратить борьбу с мешочниками и т. д. 9 августа карательный отряд из Калуги после перестрелок врывается в монастырь и арестовывают несколько монахов, после чего под огнем восставших крестьян возвращаются обратно. 11 августа Перемышльский уезд объявляется на осадном положении, власть переходит к Штабу войск по водворению революционного порядка. Восстание было подавлено, начались расстрелы. Из монашествующих, как врагов власти рабочих и крестьян было расстреляно семь человек. Иеромонахи Никанор, Иоанникий, Порфирий, иеродиакон Пафнутий, иноки Иосиф, Авксентий и Иассон. Расстрелы проводились в лесу у села Корекозево. На основании приказа от 13 августа 1918 года монастырь был упразднен, оставшиеся в живых монахи изгнаны. Реквизицией монастырского имущества руководил комиссар Прокопчик. В 1918-19 гг. были расстреляны: священник Александр Добронравов (Мещовский уезд с. Кудовых) за молебен для восставших крестьян; священник Василий Благовещенский (Медынский уезд с. Шанский Завод); священник Георгий Георгиевский (Мещовский уезд с. Чемоданово) за участие в антисоветском восстании; священник Василий Волков (Медынский уезд с. Рождествено на Шопе) карательным отрядом в Медыне; священник Александр Громов (Мещовский уезд с. Росы); священник Василий Кериневский (Медынский уезд с. Костино) умер в медынской тюрьме и многие другие.

Местные органы власти продолжали методично уничтожать Церковь. В 1918 г. была реквизирована Епархиальная библиотека и передана комиссариату народного просвещения. В октябре 1918 г. в Тихоновой Пустыни в храме святителя Николая Чудотворца устроен клуб и театр.

10 октября Калужский Губисполком принимает постановление о немедленном изъятии из правительственных учреждений крестов и икон и об упразднении домовых церквей.

18 октября - организация подотдела по отделению Церкви от государства при губернском отделе Юстиции. Во главе подотдела встал Кузнецов, который уже 23 октября разослал во все монастыри распоряжение о подготовке к выселению в двухнедельный срок. Все церковные и монастырские земли были отняты и зачислены в земельный фонд, а Тихонова Пустынь была преобразована в первое советское культурное хозяйство имени Ленина. Была проведена конфискация всех церковных средств «в доход республики». Интересно, что решение о ликвидации всех действующих монастырей Калужская губерния приняла первой во всей стране, таким образом превратившись в авангард богоборчества. Летом 1920 г. местные власти решили, что пора преступить и к массовому закрытию церквей. Так по инициативе Тарусского Совдепа была начата борьба с верующими за храм в колонии НКВД им. В. И. Ленина, располагавшейся в закрытом монастыре. Причем против существования церкви не возражало ни руководство колонии, ни даже НКВД. Однако по требованию местного совдепа церковь была все-таки закрыта . В 1922 г. по епархии прокатилась волна «изъятия церковных ценностей», активным организатором которой явился Троцкий, неоднократно подчеркивавший, что уже заключены соглашения (главным образом с США) о реализации их за границей, которые надо непременно выполнять, ибо в противном случае грозит потеря доверия к Советским властям со стороны заокеанских деловых кругов. В результате Калужская епархия лишилась огромного количества икон, риз, богослужебных предметов имевших неоценимое значение для нашего народа.

Из Оптиной Пустыни по распоряжению Луначарского была вывезена уникальная библиотека. 15 июля 1924 года в больничной кухне о. Никоном (Беляевым) была отслужена последняя служба. На территории Оптиной Пустыни разместился детский дом, который сменили дом отдыха, концлагерь, СПТУ. Другой известнейший монастырь Калужской епархии, Боровский, был окончательно закрыт в 1923 году, его имущество передали Главмузею, а в помещениях разместили исправительную колонию. В те же годы был сброшен один из древнейших в России колоколов, отлитый через 11 лет после кончины преподобного Пафнутия Боровского, а из икон XVI века из иконостаса Ирининского придела были устроены будки для собак и клетки для кроликов.

В 1927 году епископа Феофана, всеми силами старавшегося оградить Церковь от полного уничтожения, переводят на Псковскую кафедру. 25 июля 1937 г. Владыка был арестован и после месяцев пыток был расстрелян 4 октября 1937 года в Нижегородской тюрьме. Калужская епархия осталась на год без управления. За этот год были сосланы на Соловки о. Николай Князев из с. Дубинки Плохинской волости и о. Александр Санковский из села Булгакова Мятлевского района. Тогда же по распоряжению Губисполкома был взорван Лаврентиев монастырь и разрушен его знаменитый некрополь. С 12 августа по 12 декабря 1928 года Калужскую кафедру занимал епископ Павел (Введенский) в последствии, 14 января 1937 г., расстрелянный, а с 1 января 1929 г. по 16 сентября 1930 г. - Калужским епископом являлся владыка Сильвестр (Братановский), скончавшийся на покое в Москве 29 сентября 1931 года. Относительное затишье в борьбе с Церковью было прервано в 1928 году, когда Сталин на собрании актива московской организации ВКП(б) призвал к «самой боевой антирелигиозной работе в массах». В 1930 г. в «Правде» появилась статья ее редактора Минея Губельмана, более известного под псевдонимом Ярославский, призвавшего «превратить пятилетку промышленного развития в пятилетку уничтожения религии». Начались сильнейшие гонения, закрытия огромного количества храмов, истребление в тюрьмах и лагерях большей части русского православного епископата, духовенства и монашества. В Калужской епархии, в г. Калуге закрыты следующие церкви: Петропавловская на Пятницком кладбище в 1929 г., Благовещенская, Илии Пророка разобрана, Михаила Архангела - разобрана, Спасо-Слободская - разобрана в 1932 г.; Воскресенская - разобрана в 1932 году, Знаменская церковь - переоборудована под хлебозавод. Даты закрытия и разборки других храмов г. Калуги не известны. Волна закрытия и разрушения храмов прошла по всей епархии. В 1930 г. был уничтожен Крестовский монастырь. Одновременно с закрытием храмов шли повальные аресты священнослужителей. 29 августа 1930 года был сослан викарий Калужской епархии, епископ Мосальский Стефан (Виноградов) вместе с настоятелем Мосальского кафедрального собора протоиереем Михаилом Полянским и старостой собора Ченышевым Иваном Петровичем. Всего за 1929-30 годы были сосланы или расстреляны 84 священнослужителя, 18 церковнослужителей, пять старост, восемь монахинь Шамординского монастыря, 14 монахинь обители «Отрада и Утешение» в пос. Дугна, четыре монахини Казанского Боголюбивого монастыря, две монахини Троицкого монастыря в Тарусе, четыре оптинских монаха.

В декабре 1930 года епископом Боровским временно управляющим Калужской епархией был назначен епископ Павлин (Крошечкин) выходец из крестьян, который, будучи на Полоцкой кафедре активно собирал подписи в поддержку избрания Патриарха, за что и был арестован. В 1936 году, уже будучи архиепископом Могилевским он был арестован и в следующим году расстрелян. За время его правления власти сослали и расстреляли еще 83 священнослужителя, 22 церковнослужителя, 13 Шамординских монахинь. 28 июня 1931 года 22 монахини Калужского Казанского монастыря вместе с игуменьей Ангелиной (Гуляевой) были сосланы в Казахстан, туда же были сосланы 16 монахинь Медынской Скорбященской общины и Свято-Троицкого Тарусского монастыря; в августе 1932 года в лагеря Северного края сосланы 10 монахинь Никола-Печерской женской общины во главе со старшей сестрой Екатериной (Авдеевой).

В 1933 году в связи со стремлением СССР стать членом Лиги Наций репрессии временно приутихли. В это время, с 29 июня 1933 года по 5 апреля 1934 года управление Калужской епархии осуществлял архиепископ Димитрий (Добросердов). В это время храмы не разрушались, но были репрессированы было 2 священнослужителей - отец Петр Лактионов из села Макарьева и отец Александр Соколов из села Покровского.

В 1934 году на Калужскую кафедру вступил недавно вернувшийся из заточения епископ Августин (Беляев) и этот же год совпал с усилением репрессий. Были возобновлены закрытия церквей, аресты священнослужителей и активных православных прихожан. На этот период были закрыты и разграблены практически все храмы Калужской епархии, а святыня нашего края, Калужская чудотворная икона Божией Матери, с которой было снято все более или менее ценное, сдана в Калужский краеведческий музей. Преосвященный Августин, препятствовавший атеистическому разбою в 1935 году был арестован, 19 ноября 1937 года Тройкой УНКВД СССР приговорен к расстрелу и 23 ноября расстрелян с группой духовенства и мирян. Всего же за годы правления владыки Августина было расстреляно или сослано 198 священнослужителей, 70 церковнослужителей. В ноябре 1937 года - 54 монахини из Шамордино отправлены в лагеря, а казначею Елисавету (Соколову) с пятью сестрами расстреляли. Расстреляны были трое монахов из Оптиной Пустыни, проживавших в Козельске - Феодор (Лавров), Никита (Чувенков) и Сергий (Борисов); приговорен к расстрелу настоятель Одигитриевской церкви в г. Калуга о. Иоанн Сперанский, бывший другом К. Э. Циолковского и многие другие священнослужители, монашествующие и миряне. Калужская епархия была лишена руководства, подавляющее большинство храмов было закрыто или разрушено. Достаточно сказать, что к 1941 году во всей России оставалось всего около 100 действующих церквей. Тем не менее разогнавшаяся репрессивная машина искала себе новые жертвы в Православной Церкви. В 1939 г. был превращен в инкубатор Покровский храм в г. Калуге, делались облавы на священников, лишенных приходов и постоянного места жительства. Всего за 1938-1941 годы были расстреляны или сосланы: 46 священнослужителей, 6 церковнослужителей, 5 монашествующих. Только начавшаяся Великая Отечественная война прекратила погром, отрезвила многие головы высших и местных руководителей и внесла определенный перелом во взаимоотношения государства и Церкви.

Обновленческий раскол в пределах калужской епархии

Эта тема выделена в особую главу в силу ее важности с одной стороны и в силу того, что она несколько выбивается из контекста вышеописанного. Дело в том, что вышеизложенный материал касался отношений Церкви и государства, здесь же внимание будет уделено внутрицерковным отношениям в этот критический для Русской Православной Церкви период, а именно - обновленчеству.

Корень обновленчества шел еще из предреволюционных лет, когда значительная часть, в основном белого духовенства под влиянием либеральных идей общества стала отходить от святоотеческого наследия. После революции они были поддержаны органами ОГПУ. При активном содействии главного атеиста страны Ярославского (Губельмана) в 1923 году собрался обновленческий собор. Характерно, что открытие его произошло в 3-м Доме Советов в Москве.

В городе Калуге обновленцами было захвачено большинство храмов и даже состоялась попытка издания собственной газеты. Вышел один номер газеты «Церковь и жизнь». Редакционная статья была полностью посвящена объяснению задач обновленцев. В 1922 году в июле был образован обновленческий Епархиальный совет, принявший сразу же воззвание в котором говорится: «Необходимо стряхнуть и решительно откинуть от Церкви все то, что является посторонним и противоречит учению Христа, и нам верится, что Поместный собор принесет нам такие широкие реформы в церковной жизни и управлении, которые помогут всем верным ее чадом осуществить в своей жизни подлинное учение Христово».

Там же Епархиальным советом 15 июня 1922 года было проведено собрание духовенства города Калуги, на котором, после рассмотрения документов, присланных обновленческим Высшим церковным управлением, было принято решение признать ВЦУ единственной законной властью и выразить ему сочувствие в подготовке собора. Собрание постановило отправить делегацию к управляющему Калужской епархией епископу Феофану, для выяснения его отношения к ВЦУ. Епископ в целом одобрил решения собрания с условием, что обновленцы не будут менять догматы и каноны Святой Церкви. Однако затем, после известного собора осудившего святителя Тихона, владыка Феофан изменил свое отношение к обновленцам епархии, не признал решений обновленческого собора. В ответ обновленцы образовали свою отдельную епархию, которая просуществовала столько, сколько ее поддерживали власти. Не имея никакой поддержки у православного народа и потерявший интерес к себе у властей обновленческий раскол закончил свое существование в Калужской епархии к концу 30-х годов.

Обновленческим расколом управляли в нашей епархии следующие лица:

с сентября 1922 г. по июль 1923 г. - епископ Иоаникий (Дьячков), старого поставления, здесь же и скончался;

c июля 1923 г. по июль 1924 г. - Петр Виноградов, вдовец, хиротония обновленческая;

с 25 июля 1924 г. по 9 декабря 1924 г. - епископ Алексей (Замараев), старого поставления, скончался не помирившись с Церковью 18 мая 1927 года, будучи членом обновленческого Синода;

с 20 декабря 1924 г. по 24 января 1925 г. - Христофор (Сокольский), иеромонах принявший обновленческую епископскую хиротонию;

с 24 января 1925 г. по 16 января 1926 г. - Геронтий (Шевлягин), архимандрит, епископская хиротония обновленческая;

с 16 января 1926 г. по 19 ноября 1929 г. - Георгий Добронравов, протоиерей, обновленческая хиротония в епископы;

с 1930 г. по ноябрь 1930 - епископ Аристарх (Николаевский), старого поставления;

с ноября 1930 г. по 10 апреля 1931 г. - вновь Георгий Добронравов;

с 10 апреля 1931 г. по 13 ноября 1932 г. - Петр Виноградов;

с 13 ноября 1932 г. по май 1934 г. - Арсений Краснов;

с мая 1934 по октябрь 1935 г. - Николай Смирнов;

с октября 1935 г. по 14 января 1936 г. - иеромонах принявший обновленческую хиротонию Иннокентий (Корейкин);

с 14 января 1936 г. по 9 декабря 1936 г. - протоиерей Александр Рябцовский;

с декабря 1936 г. по 1939 г. - Андрей Расторгуев.

В Калужском крае существовала также Жиздринская обновленческая кафедра, которую занимал епископ Герман (Никольский) (20. 03. 1929-29. 09. 1929) и Константин Снегерев (29. 09. 1929-1930). В ходе общего кризиса обновленчества раскольнические приходы затухали и распадались, и в 1939 году глава местных раскольников Андрей Расторгуев покинул город Калугу, так как руководить ему уже было нечем.

ГЛАВА 2. Мученический и исповеднический подвиг архиереев в Калужской епархии

Архиереи, служившие на Калужской кафедре и канонизированные Русской Православной Церковью как новомученики

1912-1913 гг. - епископ Тихон (Никаноров), священномученик, † 1919; память 27 декабря (9 января)

Епископ Тихон родился 30 января (12 февраля) 1855 г. в Новгородской губернии в семье псаломщика; 2(15) февраля 1892 г. хиротонисан во епископа Можайского, викария Московской епархии; в 1912 г. был назначен епископом в Калугу; 13(26) мая 1913 г. переведен в сане архиепископа в Воронежскую епархию; 9 января 1919 г. был повешен большевиками на царских вратах в храме Воронежского монастыря святителя Митрофана; в 2000 г. прославлен в лике Новомучеников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

1931-1933 гг. - епископ Павлин (Крошечкин), священномученик; † 1937 г.; память 21 октября (3 ноября)

Родился 19 декабря 1879 г. в Пензенской губернии в крестьянской семье; 2(15) мая 1921 г. хиротонисан во епископа Рыльского; в 1930-1931 гг. временно управлял Калужской епархией; в 1931-1933 гг. был епископом Калужским и Боровским; 29 июня 1933 г. переведен на Могилевскую кафедру в сане архиепископа; в 1936 г. арестован и приговорен к 10 годам заключения; 3 ноября 1937 г. был расстрелян вместе с группой духовенства в Кемеровском лагере. В 2000 г. прославлен в лике Новомучеников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

1933-1934 гг. - епископ Димитрий (Добросердов), священномученик; † 1937 г.; память 8(21) октября

Родился 16(29) марта 1865 г. в Тамбовской епархии; 18(31) мая 1914 г. был хиротонисан во епископа Можайского, викария Московской епархии; 16 июня 1933 г. назначен архиепископом Калужским и Боровским; 23 марта 1934 г. переведен на должность викария Московской епархии с титулом архиепископ Можайский; в 1937 г. был арестован и 21 октября 1937 г. расстрелян; в 2000 г. прославлен в лике Новомучеников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

1934-1937 гг. - архиепископ Августин (Беляев), священномученик, † 1937 г.; память 10(23) ноября

Родился 28 февраля (13 марта) 1886 г.; в 1923 г. хиротонисан во епископа Иваново-Вознесенского; в 1924 г. был дважды арестован; в 1926 г. арестован и приговорен к трем годам ссылки; в 1930 г. был арестован и приговорен к трем годам лагерей; в 1934 г. назначен епископом Калужским и Боровским; с 1935 г. - архиепископ; в 1937 г. арестован и расстрелян 23 ноября того же года с группой духовенства и мирян Калужской епархии; в 2000 г. прославлен в лике Новомучеников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

Жизнеописание священномученика митрополита Феофана (Тулякова)

250 лет назад в Калуге явилась чудотворная икона. В начале нашего века, в честь этого святого образа стал употребляться специальный Акафист, составителем его, как сказано в послесловии к изданию 1992 г., «. . . является Феофан (Туляков), бывший епископом Калужским и Боровским. . . »

Владыка Феофан (в миру Туляков Василий Степанович) родился в 1864 г. Имея с детства стремление служить церкви Божией, он по совету и благословению митрополита Московского Макария поступает в 1883г. в семинарию, затем продолжает образование в Санкт-Петербургской Академии, которую заканчивает в 1889 г. кандидатом богословия.

На выбор дальнейшего жизненного пути будущего архиерея заметное влияние оказал Феофан Затворник. Вот что писал он в одном из своих писем: «Судя по порывам сердца Вашего, можно признать, что Господь зовет Вас в монахи. . . Если же с принятием монашества у Вас соединяется что-нибудь постороннее, то лучше в монашество совсем не постригаться, а жить в миру и стремиться быть искренним христианином». Внимая совету Вышенского подвижника выпускник академии уезжает в деревню, в имение своей матери, где в свободное от сельскохозяйственных работ время, пребывает в молитве и аскетических трудах. Через 15 лет исполняются слова святителя Феофана: «Если сердце Ваше будет хранить рвение к монашеской жизни, то вступление в нее будет благотворно для Вас». Митрополит Антоний (Вадковский) благословляет бывшего своего студента принять монашество. В 1905 г. в Александре-Невской Лавре совершается постриг, и послушника нарекают именем Феофан в память Вышенского затворника. В столице архимандрит Феофан проходит высокие должности церковно-административного послушания. В одном из писем, полученных от Феофана Затворника, было написано: «Ведайте, что архиерейство дается по особому промыслу Божию. . . » И вот приходит время исполниться этим словам. В 1915 г. совершается епископская хиротония. И в следующем году Калуга встречает Преосвященного Феофана, в качестве правящего архиерея.

Труды молодого архипастыря пришлись на страшное, переломное время, беда уже стучалась в двери. Шла Первая Мировая война. В армию мобилизовывали церковный причт. Среди населения свирепствовали болезни. В Калужском областном архиве сохранился характерный для тех дней документ. Это «приговор-ходатайство», в котором прихожане Трехсвятительского храма бывшего села Тихонова слобода просят о возвращении из тылового ополчения священника Василия Маркова, т. к. настоятель храма отец Петр Покровский умер от сыпного тифа и некому «править церковные службы и выполнять приходские требы». Больные лишены были христианского напутствия, а умершие отпевания. В декабре 1917 года «триумфальное шествие Советской власти» достигает Калуги. Ленинский «декрет о земле» лишает церковь экономической самостоятельности. В 1918 году СНК принимает декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви, что фактически санкционирует правовой беспридел в отношении всего, что связано с религией. Российская Конституция 1918 г. ущемляет духовенство в гражданских правах. В Калуге и области закрываются монастыри и храмы. Владыка Феофан 25 июля 1918 года докладывает Святейшему Патриарху Тихону о разорении обителей в епархии. Осквернен Лаврентьев монастырь. В его стенах «разместились школа, детский сад, ясли, библиотека, общежитие». Губернское большевистское начальство лично руководит захватом Тихоновой пустыни. В документах тех лет говорится: «Всех старцев убогих повыгоняли», «в чем кто был одет, а белья давали по одной паре». И это в середине октября. Очевидец вандализма записал: «Иконостас же разбирали, не снимая шапок, работали с небрежением, много резьбы, рам, позолоты попортили, а изображения святые, по приказанию местного комиссара, закрашены красками». В это же время за «проповеди, очень активные и страстные . . . арестован, присужден к расстрелу» архимандрит Георгий (Лавров), настоятель Георгиевского монастыря в Мещевске. В такие страшные дни судил Господь владыке Феофану управлять церковным кораблем. Повсеместное ограбление церквей достигает своего пика в 1923 г., когда ВЦИК принимает декрет об изъятии церковных ценностей. Как в Калужской области проходило осуществление этого декрета можно заключить по сохранившимся госинформсводкам. Привожу здесь целиком две такие сводки, говорящие: первая о начале, вторая об окончании государственной кампании по изъятию церковных ценностей: «Госинформсправка № 17: Комиссии по изъятию церковных ценностей всюду приступили к работе. Духовенство ведет контрреволюционную агитацию. В Тарусском уезде, в одной из волостей имело место открытое выступление крестьян, выслан отряд. В Лихвинском уезде одна из общин взамен церковных ценностей предложила хлеб по рыночной цене. Губкомиссией ходатайство отклонено. По 9 марта в камеру хранения ценностей поступило серебра 3 пуда 36 фунтов, золота 2 фунта. . . »; «Госинформсправка № 19: Комиссия по изъятию церковных ценностей в большинстве уездов заканчивает свою работу. Отношение крестьян и духовенства к изъятию церковных ценностей в большинстве отрицательное, иногда враждебное. В Лихвинском уезде. . . крестьяне устроили самосуд над уполномоченным и милиционером. В Мосальском уезде в 13 волостях изъятие церковных ценностей закончено. В Боровском уезде в следствие того, что нет епископа, верующие не дают комиссии приступить к работе. В уезд высланы ответственные работники и отряд. Инцидент в Тарусском уезде улажен. . . Всего изъято ценностей: серебра 109 пудов, 6 фунтов, 55 золотников; золота 21 золотник, 79 долей и разные украшения в виде жемчужного шитья и другие». В это же время к врагу внешнему присоединяется враг внутренний. «Во двор овчий. . . прелазит инуде,. . . вор и разбойник» (Иоанн. 10, 1). В Калуге образуется обновленческая епархия, просуществовавшая до 1939 г. Владыка Феофан за годы своего пребывания в Калуге, пережил пятерых обновленческих лжеархиереев. В 1924 г. большевики отбирают кафедральный Троицкий собор для культурно-просветительских целей. В результате переустройства гибнет единственный, осуществленный но рисунку М. Казакова, уникальный иконостас. Продолжаются репрессии против духовенства, печально знаменитая 58 статья приводит многих на скамью подсудимых. Из материалов ФСК по Калужской области можно заключить, что в довоенные годы было репрессировано около 500 священно- и церковнослужителей. Сам Преосвященный в 1925 г. попадает под следствие, временно епархией управляет викарный епископ Малоярославецкий Иоасаф (Шешковский). В послереволюционные годы в помощь по управлению епархией были образованы викариатства в Боровске, Малоярославце и Мосальске.