Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

сельский экономика социальный клановый

Введение

Глава 1. Культура, ценности, ресурсы и география: общесоциологический подход к экономическому благополучию села

Глава 2. Институты в экономическом развитии села

Глава 3. Неформальная экономика и сетевая взаимопомощь на селе

Глава 4. Методология исследования

Глава 5. Неуспешная сельская экономика: причины, факторы и условия

5.1 Институциональные и сетевые факторы не успешности села

Глава 6. Благополучие сельской экономики: причины, факторы и условия

6.1 Успех экономики роль: институтов, сетей

Глава 7. Сравнительный анализ социальных оснований развития экономики: условия, факторы, и причины успеха сельской экономики

Заключение

Использованная литература

Приложения



Введение

Данная работа посвящена исследованию развитию сельской экономики, изучением которой, как правило, в той или иной степени, как и экономическая наука, антропология, социологи ряд других наук. Исследования социологий села, как правило, вышло находиться в русле таких направлений как сельская, аграрная социология, социология села. В той или иной степени эти направления различаются спецификой исследования, но общий вектор исследований старается, понят, по каким законом живёт село и как развивается село. Проблематика изучения российской социологий села исходит из особенностей понимания жизни народа и в какой-то мере понимание самих себя.

Исследования села в российской социологии имеет давние традиции, заложенные ещё русскими этнографами, продолженные Чаяновым, Т. Шаниным. В девяностые этот интерес только усилился. В этот период исследованиями занимались. Никулин А., В. Виноградский, Г. Нефедова чуть позже к этому процессу в той или иной степени подключились С.Ю. Барсукова, Н.Е. Покровский и д.р.

Фокус их исследований сводился к социально-экономической проблематике села, с одной стороны, а с другой стороны к пониманию развития и функционирования сельской экономики. Здесь исследования пытаются выработать более или менее общее понимания того как развивается и какие инструменты необходимо задействовать в развитии села и сельской экономики. Наше исследование скорее продолжает эту традицию, нежели отклоняется от неё. Сама же проблематика нашего исследования с одной стороны не является новой, а с другой стороны пытается взять курс на понимание того, какие социальные основания и условия способствуют развитию и успеху сельской экономики. Мы считаем, что основой успеха или неуспеха села движет социальные основания, которые в первую очередь представляют собой основу экономического поведения человека в виде хозяйственной культуры, рациональности и мотивов поведения. В основу нашего исследования мы пытаемся положить наработанную теорию аграрной социологии и теорию экономической социологии, набравшей некоторый исследовательский потенциал.

Конкретика нашего исследования сводится к тому, что мы берём два села с различным социально экономическим развитием и анализируем, как различаются социальные условия, и социальные основания в этих двух села и каким образом они способствуют экономическому благополучию. В этом отношении наше исследование похоже на эксперимент, но чистота его находится под некоторой долей сомнения. Это сомнение обосновывается тем, что два села имеют разные демографические, экономические, социальные, культурные и этнические аспекты. Ниже мы немного поговорим о них. В месте с тем значимость исследования представляет с той точки зрения, что данные села находится в рамках примерно одного исторического развития. Имеется в виду, что здесь не проходит федеральные трассы, нет железной дороги, оба села находятся в русле единой централизованной политики областного правительства и самое главное развивались в единых институциональных и природно-климатических условиях.

Село Вадинск Пензенской области, основан в 1636 году как город-крепость сторожевого назначении. Основной состав этнические православные русские. Имеется мужской монастырь, несколько церквей. Социальная сфера находится в упадке - больница была ликвидирована в 2013 году, отделение военкомата и полиции переведены под руководство соседних районов, река, протекающая в селе не запружается второй год. Наблюдается спад населения из года в год, уезжают в Москву и Пензу, рождаемость в среднем 1,1 человек. Есть несколько работающих предприятий, которые не способны обеспечить население работой, в силу этого многие работают в Москве вахтовым методом. Социальные отношения характеризуются высоким уровнем доверия и кумовством. Молодёжь потихоньку спивается. В этом отношение село ничем не отличается от среднестатистических сел Центральной России.

В настоящее время численность населения 5020 чел., имеется около 10 магазинов 2 аптеки, молочный комбинат, два рыболовных хозяйства. Две церкви, две школы, дом культуры. Общая земельная площадь - 15367 га, сельхозугодия - 13231 га, из них пашни - 11204 га,

Село Средняя Елюзань Пензенской области, для нашего персонального научного интереса представляет больший интерес, чем село Вадинск. Данное село представляет собой «оазис» посреди пустыни. Местное население мусульмане татары-мишари. В селе имеется 12 мечетей на 8 тыс. человек. Чисто математически в среднем на одного мусульманина в России приходится на много меньше мечетей, чем на одного жителя Ср. Елюзань. Население села не снижается, а из года в год увеличивается, молодёжь как остальной России возвращается в село после учёбы в городе, а не как это происходит в остальной России. Имеется большое количество предприятий, обеспечивающие работой всё население села. Молодёжь, если и выпивает, то не в таких количествах, как в селе Вадинск. Имеется две полнокомплектные школы, две больницы. Многие выходцы из села работают духовниками в мечетях в городах Поволжья, после обучения за границей. Само село по численности, больше чем районный центр, в котором находится это село. Согласитесь - это очень странно. Стоит умолчать, о том, что в самом селе можно найти магистров и кандидатов наук. В село часто приезжают исследователи из Казани и Санкт-Петербурга, но их в основном интересует этнологическая и религиоведческая проблематика. По словам газеты «Известия», село является источником социальной напряжённости и преступности. Б. Клин Семь мечетей Пензенской Мекки [электронный ресурс] //Известия 2005 URL http://izvestia.ru/news/308827#add_comment (дата обращения 03.06.2015)

На 1 января 2014 года в селе насчитывалось 2279 хозяйств, 9372 жителей. Площадь земель 5371 га. 4 вальцовые мельницы, маслобойный цех. Швейный цех, цех по строительству домов, дом культуры, 8 мечетей, детский сад, аптека, 24 магазина, кафе-столовая, бильярдная, три АЗС, дом быта.

Таблица 1.

Сравнительный анализ социально-экономического развития двух сел

Критерий оценки успешности села и его социально-экономического развития	Вадинск	Средняя Елюзань
Число предприятий малого и среднего бизнеса	53	283
Количество сельхозкооперативов	0	5
Объем инвестиций в основной капитал в расчёте на 1 человека руб.	2588,7	5969,6
Полная учётная стоимость основных фондов организаций руб.	272162	916602
Численность населения	5020	9372
Количество больниц	0	1
Количество школ	2	2

Показатели для оценки эффективности деятельности органов местного самоуправления городских округов и муниципальных районов, находящимся в компетенции Росстата [электронный ресурс] Территориальный орган федеральной службы государственной статистики по Пензенской области URL http://pnz.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/pnz/ru/municipal_statistics/main_indicators/ (дата обращения 03.06.2015)

Собственно нам хотелось понять загадку села успешности села Средняя Елюзань, и не успешности села Вадинск. В принципе можно было бы обойтись без села Вадинск в силу того, что оно не обладает какой-то уникальностью, но с другой стороны как нам кажется, исследования такого рода стоит проводить в сравнение для получения большей информации и понимания происходящего.

Актуальность нашего исследования проистекает в том значени, что полученные данные могут быть важными в понимании и развитие сельского хозяйства и сельской экономики России. На основе полученных данных можно с некоторой долей вероятности и сомнения будет предполагать, что выявленные факторы и условия могут быть значимы и для других экономик сел России. Сравнительный анализ точнее поможет понять, что происходит в области хозяйственной деятельности и осмыслить факторы способствующие успеху хозяйственной деятельности на селе.

Немного другую значимость исследование приобретает в значении, происходящих реформ и то, как они отражаются на селе под воздействием тех или иных факторов, социальных оснований. Это позволит судить о дальнейшем ходе проведения оптимизации сельского хозяйства в России. А вместе с тем более чётким понимание того, в каком русле находится развитие села и как этим развитием можно было бы управлять. Под управлением мы предполагаем в данном случае понимание, а не воздействие на процесс. Кроме того полученные данные могут быть тем или иным образом использованы для большей осмысленности теории экономической социологии и социологии села.



Глава 1. Культура, ценности, ресурсы и география: общесоциологический подход к экономическому благополучию села

В данной водной главе нам предстоит изучить общетеоретические подходы к развитию сельской экономики, а затем углубиться в конкретику сельского развития. Данная глава будет прологом к глубокой последующей теоретической основе нашего исследования. Суть нашего исследования сводится к тому, чтобы во первых объяснить суть экономического развития двух сельских поселений, а во вторых проследить содержательные различия, которые могут быть значимы для теории сельского развития и экономической социологии.

Социокультурный подход

По логике вещей стоит, конечно, в первую очередь обратиться к мейнстриму течениям экономической социологии - институциональной и сетевой теории, однако здесь мы начинаем с того, что обращаемся в первую очередь к социокультурному подходу. Это объясняется тем, что во первых культурные различия они сразу могут быть видны при исследовательском заходе в поле, а с другой стороны, как правило, на социокультурных особенностях или вопреки им могут «произрастать» сети и институты сельской экономики. «Ресурсная» и географическая проблематика никоим образом не может, не может быть основным фокусом экономсоциологического подходом, ибо это совсем другие исследовательские направления, здесь это скорее возможность в общих чертах представить их как помогающие нашему исследованию и видению проблемы.

Проблема влияния культуры на экономический успех хозяйствования была затронута ещё в трудах М. Вебера в исследованиях капиталистического развития западного мира, где акцент был сделан на религию протестантов и католиков. С тем пор исследованиям социокультурного характера уделялось совсем немного. Суть социокультурной гипотезы сводится к тому, что идеи, мировоззрения и символы оказывают воздействие на хозяйственное поведение. [5,с. 471]

Интерес к культуре стал, проявляться с тех пор как прошёл хоторнский эксперимент, в котором акцент ставился на аффективные составляющие труда. Так в ходе исследований корпоративный образовалось новое исследовательское направление под названием - экспрессивный символизм и организационные нормы, где акцент ставился на ценности, чувства, организационные ритуалы и то, как они влияют на производительность. [5, с. 478]

Вместе с тем исследователи считают культуру той формой, которая помогает людям интерпретировать рыночные институты, отношения, при этом институты и отношения помогают акторам становится рациональными. [5,с. 485], Как нам кажется, институты и отношения не самые главные в социокультурном анализе хозяйственного поведения. Важную роль в становлении экономического порядка и его эффективность зависит от морали складывающаяся исторически и социально.

В. Зелизер, изучая рынок страхования жизни, пришла к выводу, что культурное сопротивление вовлечению в рыночную форму обмена определённых элементов социального порядка которое создаёт в торговле элементами структурные источники напряжения и неоднозначности. [6, с. 56]Иными словами, мораль общества может создавать ограничения на ведения той или иной хозяйственной деятельности и одновременно сдерживать общее экономическое развитие. Примером может послужить деятельность нелегальных предпринимателей (спекулянтов), которая была не только не одобряемая законом, но и считалась неприемлемым занятием среди населения.

Дж. Скотт считает, что «принцип безопасности» лежит в основе громадного большинства технических, социальных и моральных приспособительских приёмов докапиталистического аграрного строя. Суть этих приёмов сводилось к тому, чтобы крестьянское хозяйство могло выжить, собственно опыт по выживанию и создаёт почву, на которой произрастает крестьянские обычаи нормы. [19, с. 543]Суть этих норм в жёстком понимании равенства и справедливости. Предполагается, что чувство справедливости позволяет крестьянину судить о других и возлагать на них ответственность за собственное тяжёлое положение и позволяет ему действовать непросто для своего выживания, но и заявлять о своих правах. [19, с. 544]. В этом ключе, как нам кажется, культура является мотивирующим фактором в создании социальной идентичности, социального действия и служит основой для создания сплочённости и солидарности. Солидарность часто рассматривается как центральный элемент, объединяющий и мотивирующий сообщества. Она также отражает степень сообществ собраться вместе и предложить членам чувство принадлежности, верности общим идеалам и убеждениям [27, с. 4]. Впрочем, местные культуры могут сдерживать взаимодействия. В силу этого она может, как способствовать, так и ограничивать формирование тесных взаимосвязей. [27, с. 5]. Так, например, культурные различия и напряжённость в отношениях между коренными и не коренными жителями, а также между старожилами и молодыми, создаёт определённые изолированные круги взаимодействия внутри сообщества, что может создавать препятствия эффектным взаимодействиям и накоплению социального капитала.

Митчелл Аболафия считает, что для изучения культуры на рынках необходимо изучать такие составные части, как конститутивные правила, роли и локальную рациональность. Конститутивные правила предполагают за собой институциональность, за которой стоят представления о вещах само собой разумеющееся. Рациональность замечает Аболафия, является культурной формой определённого сообщества и её возможно изучать посредством инструментов принятия решений. [1, с. 436-437]

Теперь мы могли бы подытожить небольшой вывод о характере культуры и успешности экономики села. Суть нашего понимания сводится к тому, что, скорее всего культура может играть влияющую роль на характер экономического развития, но скорее как отдельная переменная в их многообразии. Она может помогать в солидаризации общества, ограничивать те или иные сферы экономической деятельности или принимать участие в строительстве социального капитала села.

Географический подход

Так российский исследователь, социальный географ Нефедова Т.Г. в результате обследования сельских пространств России приходит к выводу, что успехом развития сельской местности становится самоорганизация жизни села. Механизм самоорганизации, на её взгляд включается следующим образом. Люди, видя упадок, основных предприятий, теряют веру в их значимость для себя и начинают самоорганизовываться - в тех случаях, когда предприятия работает, но уже на «краю пропасти», люди верят в их «прекрасное будущее» и не стремятся к самоорганизации. Для демонстрации мысли автора приводим цитату из её статьи. «Самоорганизация с ослаблением основного предприятия нарастает далеко не линейно. Ситуация сложнее всего тогда, когда предприятие близко к агонии, а население, так привыкшее на нем паразитировать, все ещё на него рассчитывает, не понимая, что получить уже нечего и пора учиться жить самостоятельно. Зато в тех случаях, когда предприятие в агонии или его нет совсем, сельское сообщество вынуждено прибегнуть к самоорганизации [10, с. 55]

Основой, развития самоорганизации на селе Нефедова ставит возможность проявления индивидуализма - где этих возможностей больше, там и «царит» самоорганизация, и наоборот. Основным фактором, который влияет на степень индивидуализма - географический. Коллективизм нарастает, по мере движения от пригородов к периферии и с севера на юг. [10, с. 55] Коллективные отношения в большей степени проявляются в сельских условиях, чем в городских. Возможности проявления с севера

И все же рост индивидуализма в деревне происходит при сильной зависимости поступков сельских жителей от мнения односельчан и сопротивлении среды. И чем более она консервативна, тем меньше возможностей развития товарного, индивидуального хозяйства даже у тех жителей, которые хотят и могут работать.[10, с. 58 ]

Глобалисткий подход

По отношению к географической детерминации и социальный организации сельской жизни противостоит глобалисткий подход и изучения им отдельных экономических образований на селе. [16, с. 111-134)]. - так называемая «очаговая экономика» или «клеточная глобализация». Таковыми вопросами, а именно анализом жизни на селе, в российской социологии занимается Н.Е. Покровский.

Он рассматривает клеточную глобализацию как процесс, который является всеохватывающим и комплексным по отношению к изменениям. По его мнению, процесс изменений проникает в микроструктуры общества (семья, малые сообщества, повседневность) и разгерметизирует закрытые образования. Быть замкнутым на себя, скрытым от внешнего мира сегодня означает закрыть себе будущее [16, с.14 ]

Относительно очаговой экономики Покровский говорит следующее: «очаговая экономика» и социальная структура исходят не из тотального покрытия территорий и поддержания поселений любой ценой, а из возникающих центров (очагов) экономически выгодной деятельности, которая «точечно» (фокально) воссоздаёт социальную структуру, обновляет, казалось бы, безвозвратно деградирующее население и порождает новые поселения.

Очаговая экономика и социальная структура не стремятся к тотальному освоению или поддержанию окультуренных территорий. Напротив, территориальное освоение происходит ровно настолько, насколько это экономически рационально. В этом смысле «очаговый» означает реально растущий, рациональный, ограниченный потребностями экономической деятельности, мобилизующий трудовые ресурсы соответствующей квалификации».[16, с. 111-134].

Все это становится основной его гипотез относительно развития сельских территорий: (а) возврата к индустриальному и экстенсивно растущему сельскому хозяйству в его традиционных формах не произойдёт, (б) возникают новые форматы экономики и социальной структуры; именуемые очаговыми. 16, с. 111-134].

Иными словами можно сказать следующее, что изучение успеха экономики села имеет разную специфику, в том числе специфику заключающаяся в том, что социология может изучать село во взаимодействии с другими науками. Специфика состоит в том, что это не просто междисциплинарность, а конкретные направления анализа вбирают что-то от одного и инкорпорируют это в свой аналитический бег раунд.



Глава 2. Институты в экономическом развитии села

Введение в проблематику институтов

В данной главе нам важно изучить что такое «институты», какие они бывают и что они могут дать нам в понимании экономического развития села. Ответ на эти вопросы осложняется различным осмыслением, того что есть институт, а это является если не дискуссионным вопросом, то, по крайней мере, требующим очень точного и глубокого понимания.

Сложность понимание как нам кажется, исходит в первую очередь из междисциплинарности использования понятия (экономика, социология, право и т.п.). Во вторую очередь проблема обостряется тем, что есть две общие тенденции в изучении институтов. Первая тенденции в изучении институтов заключается в том что, что они изучаются большим количеством гуманитарных наук, где они могут трактоваться по-разному [8, с. 31]. Вторая тенденция в изучении институтов - это обогащение и углубление понятия "институт", за счёт этого понимание может концентрироваться на определённых атрибутах институтов, при этом другие атрибуты могут уходить на второй план. [8, с. 31]

Вместе с тем основа институциональных исследований была заложена социологами и экономистами. Дюркгейм под институтами понимал определённые способы действий и суждений, существующие в обществе вне и независимо от отдельно взятого индивидуума. [8, с. 20] Т. Веблен трактовал институт как «стереотип мысли» представляющий собой привычные способы реагирования на стимулы, которые создаются меняющимися обстоятельствами. [8, с. 200,]Экономист Д. Норт представлял институты, как "правила игры" в обществе, которые организуют взаимоотношения между людьми и структурируют стимулы обмена во всех его сферах - политике, социальной сфере или экономике. [14, с.17]

Шабанова считает, что основой институтов являются социальные практики, т.е. системы устойчивых и массовых социальных действий и взаимодействий, устойчивые системы взаимосвязанного и взаимно ориентированного ролевого поведения акторов (индивидов, организаций, групп), которые и обеспечивают функционирование соответствующих институтов. [8, 18]

В основе института лежит норма, но норма это только атрибут института, а не его сущность. Д. Норт считает, что в основе нормы лежит необходимость переработки информации, которая является затратной для свершения трансакций. [14, с. 138], а существующие организации, которые отличны от институтов, формируют институциональные изменения а, следовательно, и систему норм. [14, с. 23]. Иными словами институты, формируются не просто под воздействием нормы, а скорее под воздействием системы норм, которые продуцируют организации.

Социолог Иншаков О.В. в свой статье более детально подходит к пониманию институтов. Он утверждает, что норму можно признать атрибутом института, но она не есть его социальная сущность. Институты, по его мнению, не есть набор рамок, за которые нельзя выходить, а совокупность возможностей, которые формируются посредством наличия прав у индивида, и только затем обязанностей. [Иншаков,4] Возможность иметь права опосредуется, наличием у актора статусов и ролей, в системе общественного производства. Эти возможности он называет институциями. Институции продуцируют организации. При этом организации возникают на основе связей между хозяйственными субъектами в процессе производства и формирующие систему отношений структуры общества. Взаимодействие институций одной организацией и институциями других организаций формируют институты и органы хозяйственной системы. [7, с. 6]

Профессор Эфендиев считает, что при изучении институтов необходимо смотреть на наиболее глубинные устойчивые - институализированные элементы социальной жизни: нормы, ролевые экспектации, представления о желательном, привычном порядке вещей, которые определяют мотивации повседневной деятельности и ежедневно воспроизводятся в рутине социальной практики. [23, с. 86] Это как раз и определяет различное институциональное поведение.

Однако же, Грейф полагает, что суть разнообразия в институциональном поведении, заключается в том, что наблюдается разница в социальных ролях и статусах, в результате люди ведут себя по-разному в одной и той же ситуации. Акторы могут придерживаться личных убеждений или же обладать особыми качествами, заставляющими их действовать по другому, чем другие люди, занимающие схожие социальные роли и статусы. По мнению А. Грейфа в подобных ситуациях порождается регулярность поведения, акцент в котором делается на рукотворные нематериальные факторы в виде символов, статусов, ролей и убеждений. [4, с. 37]

Значение представлений о поведение, в нашем исследовании может дать очень простое оружие, суть которого проста. Люди, имея различную систему представлений, убеждений, создают различную систему поведения, в которой формируемся, та или иная нормативная система с набором статусов, ролей, прав и преимуществ, а она в свою очередь порождает ту или иную институциональную организацию села.

Как нам кажется, суть институционального экономического поведения точно выразил в своей гипотезе об экономическом действии К. Поланьи. Его гипотеза гласит, что человек действует не для того, чтобы обеспечить свои личные интересы в сфере материального богатства, он стремится гарантировать себе социальный статус, права и социальные преимущества. [17, с. 58] Это «коррелирует» с тем, что было сказано выше, а именно о правах, статусах и ролях.

Однако вместе с тем ответ на вопрос как формируется нормы не прост. Под воздействием существующих норм или под воздействием отличного поведения акторов? Если не ответы, то гипотезы относительно формирования норм даёт Полтерович В.М. предварительно, развив классификацию нормообразования Артура.

По его мнению имеется 4 способа создания нормы 1) Эффект координации-чем более последовательно исполняется норма в обществе, тем больший ущерб наносит себе индивид не исполняя её. 2) Эффект сопровождения - норма встроена с систему существующих норм и не выполнение её влечёт за собой невыполнение других норм. 3) Эффект обучения - актор приобщается к норме в условиях понимания, того, что выполнение её снижает издержки. 4) Культурная инерция - нежелание агентов менять свои стереотипы, доказавшие свою жизнеспособность и эффективность [24, с. 8-10]. Особую ценность в теоретических исканиях Полторовича представляет, так называемая институциональная ловушка, которой он называет неэффективный, но функционирующий институт, в основе которого, лежит ориентация большинства следовать «неправильной» норме. Примером служит нежелание жильцов сдавать деньги на ремонт подъезда, в силу возникшей мысли у большинства, что и без меня наберётся нужная сумма, поэтому не стоит сдавать

Собственно предварительный теоретический анализ даёт нам следующее понимание институтов. Институт-это совокупность взаимодействий институций и социальных практик некоторого количества организаций, в результате которых они формируют и воспроизводят систему экономических (социальных) норм, прав, статусов и ролей. Эти нормы статусы и права формируют мотивацию экономического действия.

Вышесказанное даёт нам право, сделать некое общее теоретическое предположение о характере успешного институционального развития села, которое мы в дальнейшем попытаемся развить и дополнить.

В экономически успешном селе существует система институциональных отношений, имеющая способность воспроизводить эффективные институты и институциональную среду, способствующие активной экономической деятельности. В то время в неуспешном селе воспроизводится институциональные ловушки, которые заведомо предотвращают выработку статусов, ролей и норм, а отсутствие этой выработки предотвращает положительную экономическую деятельность. Оговоримся, что это за институциональные отношения нам предстоит разобраться в дальнейшем теоретическом обзоре.

Сети и институциональные круги богатства-бедности

Как нам видится любые институты, будучи правилами, с набором ролей и статусов, формируются под воздействием исторический процессов, макроэкономикой политики и местной культуры. А. Олейник в свой работе о моделях капитализма приводит несколько институциональных видов взаимодействия в России, которых он насчитал пять:

1) Община - историки определяют общину как "замкнутую локальную организацию, для которой мир оканчивается за околицей. Для общинного уклада характерна враждебность ко всему тому, что находится за пределами локального самодостаточного мира, за его "околицей".

2) Отношения взаимности - экономические субъекты могут принимать на себя широкие обязательства по взаимной поддержке на основе личного знакомства и возникающего чувства доверия. Ведь совершению любой сделки предшествует знание ее потенциальных участников о том, что ома им принесёт. Возникновению взаимности способствует личное знакомство участников взаимодействия

3) Клика - под кликами понимают "сообщества, интегрирующие "своих" людей на основе взаимного доверия и готовности ради "общего дела" пренебречь моральными и правовыми нормами в отношении других граждан

4) Клан - основой хозяйства становятся семейно-родственные связи, а также их продолжение - дружеские отношения. С одной стороны, солидарность внутри клана достигается за счёт его закрытости и даже враждебности по отношению к внешнему миру.

5) Блат - "блатные отношения" имеют глубокие корни именно в российской истории. На воровском жаргоне XIX в. словом "блат" называли полезные знакомства, выходы на "нужных" людей. [15, с.19-20]

Сложно сказать что, из этих видов институциональных взаимодействий является спутником успешного развития села, а вместе с тем эффективным институтом. Однако можно если не сформулировать уверенной гипотезы, то образно предположить, что общинные и взаимные отношения в большей степени спутники экономического развития в России, чем клановые, кликовые и блатные отношения (во всяком случае, об этом говорит история). Кроме этого, как нам кажется, эти институциональные отношения могут быть вовсе не институциональными отношениями, а социальным следствием действия реальных институтов сельской экономики.

По мнению П. Линденра, в России так и не сложились рыночных отношений на селе, а существующие предприятия до сих пор не стали в полном смысле «рыночными акторами». По его мнению, институциональные отношения сводятся к контролю и обеспечению повседневной жизни селян и созданию условий сохранения личных подсобных хозяйств. Такое положение сельской экономики является, если не главной, то очень важной причиной экономической отсталости. [ 9, с. 387-388]

Однако, Линднер не так категоричен в отношении экономического успеха отдельных сельских предприятий и сельских поселений. По его представлениям сам экономический успех может являться причиной экономического успеха, способным изменить исходные условия и создать предпосылки роста. Данная мысль на первый взгляд парадоксальна и противоречива, но это только при первом рассмотрении. Попытаемся пояснить его мысль.

Видение Линднера, а именно выхода экономического успеха из экономического успеха, объясняется характером внутрихозяйственных и саморефлексивных процессов. [9, с. 390]Эти процессы являются следствием рутины повседневной жизни, которую он анализирует в рамках теории структурации А. Гидденса, и конкретно так называемых репродукционных кругов. Репродукционные круги это основа функционирования всех социальных институтов, которые действуют как периодически повторяющиеся определённые действия, цепи действий и сети действий. Самый простой круг это «круг бедности» «Бедность - плохое образование - низкая зарплата - бедность». [9, с. 390-391] По аналогии должно становится понятным, что значит экономический успех, порождает экономический успех.

В своих исследованиях Линднер говорит о том, что у экономически успешных хозяйств и предприятий представления ориентированы на глобальные цепи или контексты вещей и идей, другими словами мир пространственно и идейно расширяется. Это заключается в том, что руководители хозяйств смотрят на западный опыт, верят в, что они делают, модернизируют производства, закупают технику. На других же предприятиях, где экономический успех - мечта, репродукционные круги воссоздают обратную картину.

Линднер на этом не останавливается и показывает глубокие институциональные различия изучаемых хозяйств Брянкой области и Кубани на примере института планёрки и организации повседневной жизни предприятий. Если в экономически неуспешных предприятиях, к примеру, планёрка это пересечение между предпринимательскими буднями, задачами личного характера и сельской администрации, то в успешных хозяйствах планёрка это институт организации производства и контроля.

Но самое важное как нам кажется Линднер указывает на характер отношений между селянами и руководством. В неуспешных хозяйствах существует высокая социальная близость между руководством и селянами, которая не позволяет принимать экономически важных решений помимо воли большинства в деревни. Предприятие не выступают как отдельные экономические акторы, противостоящие интересам владельцев личных подсобных хозяйств. [9, с. 400]. Кроме всего этого, руководители хозяйств управляют не предприятием, а комплексом социальных ресурсов в виде проблем селян. Ориентация на прибыль в таких условиях не возможно, заключает Линднер.

Институт сельской власти

Нам видится серьёзным постановка вопроса о мере социальной дистанции между руководителями и сельскими жителями. Знаю историю можно сказать, что отношения меду народом и государством всегда имели определённые социальные последние, в этом отношении на институт социальной дистанции стоит обратить внимание пристальное внимание.

Так, И. Штейнберг прибег к типологизации сельской власти и типов руководителей сельхоз предприятий. Таких типов он насчитал шесть: «коммунист-капиталист», «временщик», «хозяин-бизнесмен», «демагог», «пенсионер», «кризисмен». В основе типов положено три критерия - отношения к собственности, социальной справедливости и профессиональная компетенция. По нашим представлениям «коммунист-капиталист» и «хозяин-бизнесмен» это два типа, которые лежат на самых крайних полюсах континуума. Первый из них отличается тем, что способен сохранять «колхозную идеологию», приспосабливается к реальной экономической ситуации рынка и добивается результатов. Второй характеризуется тем, что стремится сочетать в себе сельхоз производство с коммерческой деятельностью. Стремится к прозрачности отношений, я хозяин, вы наёмные рабочие, я плачу - вы выполняете. [21, с. 376-379]

Штейнберг утверждает, что умение власти находится от подвластных на оптимальной дистанции важно для становления новых производственных отношений и развития производственного коллектива. Так «коммунист-капиталист» и «хозяин-бизнесмен», хоть и находятся на разных полюсах, но являются, по мнению Штейнберга социальным оптимумом для развития таких отношений. Временщик и пенсионер слишком далеки в длине социальной дистанции от крестьянина и решение его насущных проблем, поэтому у крестьянина возникает чувство незащищённости, как и в быту, так и на производстве. [21, с. 385] Вместе с тем Штейнберг, утверждает, что трансформация сельской экономики будет происходить, наряду с трансформацией типов сельской власти в виде отмирания руководителей «коммунистов-капиталистов» и переходу к «хозяинам-бизнесменам».

Подходы Линднера и Штейнберга по-разному оценивают значение социальной дистанции власти на селе для экономического успеха. Для одного это максимально высокий уровень, для другого это социальный оптимум, а максимальная дистанция не служит экономическому успеху, а скорое наоборот. Сложно сказать, где протекает истина в этом вопросе, ибо вопрос о социальной дистанции власти на селе может быть не коррелируем с экономическим успехом села. С другой стороны эта дистанцируемость от власти на первый взгляд может быть в эмпирическом анализе на лицо, а при более глубоком просмотре все может быть наоборот. Вместе с тем мы должны понимать, что характер социальной дистанции задают сельские элиты.

Как утверждает А. Никулин, роль местных сельских элит была протиречива (руководство колхозов/совхозов) в советской аграрной системе. С одной стороны, руководители колхозов и совхозов - это креатура райкома, признанные блюсти, прежде всего, интересы государства. С другой стороны они возглавляли и представляли местные сообщества, им приходилось отстаивать интересы жителей [11, с. 413]

Исходя, из сказанного можно заключить следующее: в соответствии с социальными типами и социальной дистанцией власти. Хозяйственная организация села в стиле «коммунист-капиталист» с приемлемой или минимальной социальной дистанцией - это вариант успешной сельской экономики. Хозяйственная организация села в стиле «хозяин-бизнесмен» и высокой социальной дистанции, означает, что экономика села не успешна, и всё это в силу того, что институциональное оформление экономики требует для крестьянина социальной поддержки, которую он получает за свою «службу» от «руководителя».

Однако, уповать на характер дистанции власти на селе как единственный институт экономики нельзя так как институциональное оформление экономики села намного сложнее. Реальные институциональные процессы сельской экономики выглядят как сложные конгломераты в виде окрестьянивание, кооперирования, фермеризации, асьендизации и огосударствления. (классификации путей аграрного развития А. Никулин). Все эти виды могут сочетаться между собой и принимать самые разные виды, состояние и видоизменение этих видов зависит в первую очередь от внешнего и внутреннего воздействия. Первое связано с влиянием государства и рынка, второе определяется поведением сельских сообществ и личных качеств жителей села. [12, с. 409]. Как нам кажется как раз сочетание этих воздействий с определённым путём аграрного развития и определяет институциональную структуру Российского села.

Как, указывает в своих исследованиях кубанских станиц А. Никулин, есть два препятствии на пути к капитализму на селе. Препятствие от государства и препятствие от местной общины. Препятствие от государства не так и важны, сколько препятствия от местной общины, которые выражаются в «моральной» экономики равенства. [13, с. 353-354]. (Имеются ввиду проблемы с личным обогащением, характером отношения к частной собственности - селяне, как правило, не благосклонно реагируют на перегибы в этих областях. Мы персонально знакомы как поступают на селе, если кто-то слишком обогатился - просто жгут стога сена, не здороваются и т.п.)

Институт «симбиоза» на селе

Важной институциональной формой жизни села, которая была выявлена исследователями, является «симбиоз» это своеобразная социально-экономическая система. Суть симбиоза сводится к тому, что предприятие заинтересовано в использовании максимально дешёвой и покорной рабочей силы, работники - в наилучшем доступе к ресурсам предприятия для своих домохозяйств, на основе чего создаётся полулегальный, полустихийный компромисс между предприятиями и домохозяйствами. [12, с. Кубань 357]

Смысловое значение симбиоза проистекает из биологии, которое означает совместное существование организмов принадлежащих разным видам. Применительно к жизни человека и общества это понятие характеризует смешение чего-то такого, чему смешивается по правилам и по «законам» не положено. Примером «социального» симбиоза служат вариант богатого колхоза, в которых люди воровали для своих домохозяйств зерно, продукцию, запасные части, топливо, но при этом активно способствовали успешному функционированию колхоза. Такое положение предприятия могло наблюдаться годами, при этом оно не разорялись. [13, с. 243]

Эрнандо де Сото в своей книги «Загадка капитала», утревржает, что основным институциональным двигателем рыночного хозяйства в странах соц. лагеря должна стать частная собственность. Он приводит большую систему доказательного рассуждения, где это убедительно показывает, насколько она важна. Главный вопрос, который он задет читателю звучит именно так «Возможно ли сделать капитал из того, что вам не принадлежит?» Ответ на этот вопрос риторический. В собственности как институте, по мнению де Сото как раз и скрывается загадка капитала. Развивая, институт собственности мы приводим экономическую систему на другой качественный уровень. [25, с. 158]

Что нам даёт понимание института собственности для решения проблемы успешности одного села и неуспешности другого? Очевидно, можно предположить, что в том селе, где отношение к собственности стремится к статусу «священной и неприкасаемой» существует экономическое процветание, там, где этого нет, есть проблемы с экономическим развитием. Но, так полагать не стоит и наивно, именно в силу того, что проблема с развитием частной собственности существуют до сих пор в России ещё со времён Столыпинских реформ, а в 90х годах эта проблема вновь была обострена (рейдерские захваты, в сознании людей не сформировано рыночное понимание собственности и т.п.).

А. Никулин, ссылаясь на исследовательский опыт станиц Кубани, утверждает, что право собственности это привилегированное право и им владеют люди имеющие отношение к наивысшим постам в управленческой иерархии. Это право имеет способность уменьшатся по мере убывания статуса занимаемой должности. Сама иерархия прав собственников связана с иерархией социально-экономических институтов и личностей управляемых ими. [11, с. 355] Под институтами и личностями здесь понимается контроль за действиями большинства руководящих лиц и должностями среднего уровня со стороны представителей коренных традиционных зажиточных семей. Эти семьи используют должностные места на предприятии в интересах, прежде всего своих домохозяйств. [11, с. 355-356] По мнению Никулина такой характер институционального «отношения» к собственности является преградой к прозрачности и рационализации экономики села.

Итак, что же собой представляет институты и институциональная организация села, какие проблемы из этого проистекают? В первых, очевидно, сто существует проблема взаимоотношения селян с сельской элитой и от характера этого взаимоотношения проистекает успех/не успех экономической деятельности. Каков должен быть характер экономического взаимоотношения, теория даёт протиречивые ответы. С одной стороны социальная дистанция должна быть минимальна, с другой стороны она должна быть максимальной. (Штейнберг, Линднер). Во вторых не совсем понятно, что представляет и как могут, складывается отношения по поводу собственности и как это сказывается на успехе села. В третьих не ясно, что может представлять собой система прав, статусов и ролей, которая одновременно должна быть институциональным оформлением села, а с другой мотивом экономической деятельности.

Однако, существующий ряд проблем по нашему мнению порождается тем, что в теории существует недопонимание и различное осмысления того, что подразумевать под институтами. С другой стороны разные исследователи по-разному видят проблематику развития экономики села, что, наверное, порождается разницей в подходах и наличием разного эмпирического материала, но в этом не стоит искать проблемы, а стоит видеть познавательную эвристику и плюсы.

1) Наибольшим объяснительным механизмом обладает представление о репродукционных кругах Линднера. Этот объяснительный механизм представляет собой формирование представлений о социальном поведение, которое транслируется из поколения в поколение.

2) «Симбиотическое» развитие села, как нам кажется, имеет не меньшее исследовательский интерес, как институциональное оформление жизни села. Помимо всего, сельский «симбиоз» имеет прямое отношение к характеру социальной дистанции власти на селе.

3) Ответ на вопрос каково иерархическое и статусное отношение к собственности может пролить свет на успех или неуспех жизнедеятельности села.

4) Характер норм и убеждений может показать, что является двигателем экономического действия.

Все это заставляет нас дать те или иные выводы относительно возможного воздействия институтов на характер сельского развития и то каким образом они могут проявляться в нашем случае.

За счёт минимальной социальной дистанции власти между сельскими жителями и сельской элитой, отсутствует возможность паразитировать на местных предприятиях жителям, а с другой стороны это даёт возможность развивать сельской элите предприятия и производственную деятельность.

Наличие «симбиотического» паразитирования села в 90х годах привело к тому, что предприятия окончательно были разорены. Это снизило мотивы и развитию предпринимательству на этих предприятиях, а с другой стороны замедлило приватизацию и развитие частной собственности (в виду, того что предприятия, разорившиеся никто не хотел приватизировать) что и послужило основанием к экономическому спаду/не успеху

Минимальная социальная дистанция институционально предотвращает «симбиозы» на селе и паразитирование, следовательно, способствует стремлению к формированию института собственности, самостоятельности и предпринимательству.

Иерархичность сельских элит и высокая социальная дистанция власти предотвращает доступ простых и предпринимательски активных граждан к возможностям владеть и распоряжается собственностью, что сковывается на развитие предпринимательства и села.

Экономическое благополучие порождается, устоявшимися нормами и убеждениями быть экономически благополучными, независимыми и успешными (условно иметь гордость за своё село), что собственно и порождает экономическое развитие

В экономически неблагополучным селе нет устремлений и убеждений создавать предприятия ориентированные на рынок, в силу этого у населения есть устойчивая направленность организовывать и развивать ЛПХ.



Глава 3. Неформальная экономика и сетевая взаимопомощь на селе

Неформальность экономики села

Особый теоретический склад для понимания того, по каким законам и принципам развивается экономика села, предоставляет нам теория неформальной экономики. Нам предстоит рассмотреть теоретические воззрения на природу того как неформальность отношений в сфере хозяйства может формировать благоприятное экономическое развитие. Прежде стоит сказать что, особое значение неформальной экономики для изучения села состоит в том, что крестьянское семейное хозяйство зачастую принадлежит к так называемым «формам хозяйства вне системы» или проще говоря суть крестьянского хозяйства это быть на «краю», на «обочине» главного экономического механизма того или иного общества. [3, с. 174]

За этими словами скрывается совсем не сакральность сельской экономики, а её уникальность и в первую очередь в России, где сельская экономика зачастую носит неформальный характер функционирования в виде домашнего хозяйства, реципрокного обмена и сетей взаимоотношения.

Прежде неформальность экономики рассматривалась только и только как негативная сторона формальной экономики, где «царит» беззаконие, низкая производительность труда и незаконный характер деятельности. С позитивных позиций неформальность воспринимается как свидетельство динамичного характера развития предпринимательской активности населения. По мнению де Сото неформальность определяется как реакция населения на негибкое поведение «меркантилистских государств» [20, с. 305-306]

Результаты исследований дали Алехандро Портесу основания для классификации видов неформальной экономики. Таковых он выделил три 1) экономика выживания - неформальная экономика имеет целью выживания индивидов 2) экономика зависимой эксплуатации - проблемы связанные со снижением затрат, использование неформальных предпринимателей как субконтаркторов 3) экономика развития - перед фирмами встаёт вопрос о накоплении капитала. Все вышеуказанные виды одновременно являются и причинами неформальной деятельности. [20, с. 306]

Если мы апостериорно исходим из того, что сельская экономика тяготит к неформальности, то можно предположить, что в изучаемых нами сообществах могут сочетаться все три вида неформальности или какой либо вид может превалировать над другим, что и обеспечивает успешность развития.

Однако, этого совсем не достаточно для того, чтобы понять, как реализуется механизм функционирования неформальной экономики, а он в первую очередь строится на существующих системах поддерживаемого доверия и совокупностью сетей групп и участников занимающихся тем или иным видом деятельности,

Как, показывает практика неформальный сектор возникает там, где государство не в состоянии удовлетворить потребности населения и там где государство стремится покончить с неформальной экономикой. [20, с. 316]

Алехандро Портес считает, что для того, чтобы механизм неформальной экономики был действенен, у тех или иных сообществ должна быть исторически сложенная система детерминирующая способность к самоорганизации с целью сопротивления государственному контролю и возможности использовать его ресурсы. И все это зависит, как он поясняет от того, как складывались отношения между гражданским обществом и государством. Укрепляли ли они их или разрушали. [20, с. 316]

Воззрения Портеса позволяют нам сделать некое обобщение и предположения относительно нашей проблематики. В нашем понимании, помимо объективных причин формирующие неформальные отношения в экономики в виде зависимой эксплуатации, проблем роста и выживания, должна быть устойчивая система институциональных отношений. Как нам кажется, она представляет собой влияние гражданского сектора на характер и уровень неформальных экономических отношений, высокий уровень доверия к гражданскому сектору, к людям представляющие его и связанность его сетью взаимоотношений, с людьми, формирующие неформальную деятельность. Мы подразумеваем, что развитая система гражданских отношений подрывает формирование неформальной экономики и наоборот, неразвитые гражданские отношения усиливают формирование для роста неформальной экономики. Наше предположение косвенно подтверждает крестьяновед, Валерий Виноградарский, который считает, что неформальная экономика села обусловлена социальным контекстом и действует не сплошь, а лишь внутри некой обозреваемой и имеющей границы социальной среды, в силу этого она прихотлива и адаптирована к условиям и традициям той или иной локальной социальной группы. [3, с. 175]

Сети и экономика

По мнению И. Штейнберга, локальные семейные сети поддержки, которые располагаются преимущественно в области неформальной экономики, являются важным системообразующим элементом экономического поведения городского и сельского населения, однако роль сетей сильнее прослеживается на селе. [22, с. 228] Совокупность сетей по его мнению представляет систему, которая реагирует на изменения в экономической и политической ситуации. Способность неформальной экономики, осуществлять социальную поддержку населению во многом зависит от состояния локальных и семейных сетей. [22, c. 228-229 ]

Прочность экономического положения сельской семьи определяется плотностью и надёжностью её социальных связей с различными формальными и неформальными институтами - государственными органами, производственными коллективами, общественными организациями, кругом знакомых и родственников. Чем многочисленнее и плотнее эти сети, тем уверенней чувствует себя сельская семья. [22, c. 230]По утверждению И. Штейнберга наибольшая эффективность сети поддержки сельской семьи наблюдается, если семья имеет доступ к горизонтальным дружеским и родственным неформальным связям в виде колхоза, сельсовета, школы, милиции. Однако эта эффективность усиливается за счёт переплетения узлов горизонтальных и вертикальных сетей, в виде друзей, родственников, соседей. Штейнбергу видится, что распад советской системы парткомов, колхозов и совхозов привёл к ослаблению системы сетей, а это в свою очередь привело к ослаблению сети поддержки сельской семьи. [22 с. 231]