Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Христианское милосердие III-VI века

Христианская благотворительность VII-XI веков

Распространение христианства на Руси

Социальное служение Русской Православной Церкви в XIV-XVIII века

Социальное служение Русской Православной Церкви в XIX веке

Русская Православная Церковь и современность

Список использованной литературы

Введение

Теоретически данная тема актуальна потому, что на протяжении почти всей истории России деятельность Русской Православной Церкви имела огромное значение для государства в целом. Отношение к проблемам социальной помощи, защиты слабых, неимущих, обездоленных в самой Церкви сформировалось вместе с ее становлением в первых веках нашей эры и было воспринято Киевской Русью вместе с Крещением в 988 году. Так как практика христианского милосердия имела более раннюю общественную традицию, то российское государство вплоть до Петровских реформ ХVIII века доверяло дела милосердия и вспомоществования Церкви. Ученые видят в церковно-приходском призрении первооснову современных форм общественной благотворительности, отмечают преемственность идеологии помощи. После XVIII в. государство хотя и стало само заниматься благотворительностью и подтолкнуло эволюцию общественного призрения, но социальное служение Русской Православной Церкви (далее Р.П.Ц.) не стало от этого менее актуальным - ни теоретически, ни практически.

Теоретически церковно-приходское призрение исследовалось и развивалось в ХIХ веке в трудах В. Бензина, А. Папкова, С. Рункевича, С. Юшкова, П. Дерябина и других.

А практически: получить образование небогатый человек мог только в церковно-приходских образовательных учреждениях; церковные вотчины были основными источниками денежных, хлебных и других сборов государства; типографии, аптеки, школы, богадельни, нищие, церковные люди, монастыри и даже солдаты и артиллерия (в том числе увечные солдаты, солдатские жены и дети) содержались на церковные средства; в случае бедствия человек шел за помощью на церковный приход в своем селе или деревне к старосте.

Как мы видим, в прошлом социальное служение Р.П.Ц. было более чем актуально. Что касается этой актуальности сегодня, то в связи с провиденными социально-экономическими реформами в последнее десятилетие, значительно вырос интерес к практической деятельности Р.П.Ц. по поддержке различных категорий нуждающихся. Сегодня наблюдается интенсивный интерес к социальному служению Р.П.Ц. ХIX-нач. ХХ века, так как сама теория социальной работы появилась в России как отдельная область науки недавно - в период социально-экономических реформ, а церковная благотворительность имеет десятивековой опыт. И не использовав, не изучив, этот опыт, невозможно разработать новые эффективные концепции социальной работы для настоящего и будущего времени в России. Надо помнить, что в России невозможно достичь успехов слепо копируя западные образцы. Это касается и социальной работы. Во-первых, мы должны изучить прошлый и сегодняшний опыт социальной работы своего государства, где Церковь выполняла и выполняет немалую часть работы, а уже во-вторых, брать полезное для нас из опыта других стран. Так как в каждом государстве социальные проблемы имеют свои особенности, а Р.П.Ц. всегда занималась российскими проблемами, то ее социальное служение является особенно актуальным для российской проблематики.

Практическую актуальность социального служения Р.П.Ц. можно аргументировать возрастающей религиозностью (табл. 1). В современном российском обществе видны тенденции возврата к православию. Но чтобы вернуть к православию, во-первых, общество пытается вспомнить и практически представить себе, что такое православие, и, во-вторых, общество и Церковь ищут те формы взаимодействия, которые были бы наиболее полезны и эффективны для обеих сторон.

Продолжающийся структурный кризис охватывающий все сферы жизни общества, усилил потребность в выработке «амортизаторов», позволяющих ослабить социальное напряжение, защитить население от экономических и психологических рисков и спадов. Р.П.Ц., несмотря на свою слабость после советской эпохи, может оказать и в этой ситуации немалую помощь. И потому социальное служение Русской Православной Церкви по-прежнему является актуальным - и теоретически, и практически.

Объектом своего исследования является Русская Православная Церковь и особенно ее действия по отношению к обществу, но также и общества по отношению к Церкви.

Предмет - польза взаимодействия Церкви и общества, положительные и отрицательные моменты.

Цель - показать, что Русская Православная Церковь по-прежнему несет на себе большой вес социального служения и приносит большую пользу для общества, несмотря на ее внешнюю незаметность.

Задачи:

1) рассмотреть социальное служение Р.П.Ц. в процессе исторического развития и видоизменения;

2) выявить влияние христианских традиций на формы и методы социального служения Р.П.Ц.;

3) выявить, что из социального служения Р.П.Ц. дореволюционного периода желательного восстановить, а что - нет;

4) рассмотреть современные формы и методы общественного служения Р.П.Ц. и оценить их эффективность и полезность для общества.

Изученную мною литературу я разделил на 3 группы. Первая группа авторов: Тальберг Н.Д., Дерябин П., архиеп. Филарет (Гумилевский), проф. Архим. Киприан Керн, проф. Голубинский Е.Е., Щапов А.П., Нечволодов А.Д., Никольский Н.М., Карташев А.В., Климов С.В., Максимов Е. Этих авторов я выделил в группу по признаку их близости к Р.П.Ц. Многие из них жили в ХIХ веке, их книги переиздаются в репринте и не только. Все они люди религиозные и видят в Р.П.Ц. основу русского общества и государства.

2ая группа: Гордиенко Н.С., Курочкин П.К., Клочков В.В., Лихачев Д.С., Дмитриев Л.А., Будовниц И.У., Волков М.Я., Окулов А.Ф.

Эти люди из эры СССР, они жили коммунистической идеологией. Даже если они были верующими людьми или просто считали деятельность Церкви полезной и нужной, они не могли писать хвалебные произведения в честь Р.П.Ц., т.к. цензура их все равно бы не пропустила. Потому почти все их произведения критического характера, с отрицательным отношением к Р.П.Ц,, хотя среди этих авторов были и глубоко верующие люди, например, акад. Лихачев Д.С., а может быть и другие Если, 1^ая группа считала благотворительность и милосердие прерогативой Церкви, то 2^ая группа считает это прерогативой государства.

3ья группа: Гараджа В.И., Фирсов М.В., Громов М.Н., Козлов Н.С., Мудрик А.В., Щапов Я.Н., Ключевский В.О. Эта группа современных демократических авторов, смотрящих на социальную деятельность Р.П.Ц. по мере способностей, объективно.

Первые три века христианства

Начнем с начала, то есть с Иисуса Христа. Его первые 12 и 70 апостолов помогали конечно людям в беде, но это было не главной задачей. Они распространяли учение и устраивали церкви. К ним присоединялось все больше и больше людей. Большинство продавали все свое имение и несли в Церковь. “В 34 г. от Р.Х. апостолы, желая иметь больше времени для молитв и поучений, избрали семь одобренных мужей и рукоположили их во диаконы. Им поручено было управление и распоряжение общим имением и призрение вдов и сирот” [25, c.15]. С этого времени начинается социальное служение Церкви. В это время Церковь еще не делила людей на истинно нуждающихся и просителей, не желающих работать. Фирсов М.В. и Студенова Е.Г. неверно пишут, что “Апостол Павел выделял истинно нуждающихся и просителей, не желающих работать. Если кто не хочет трудиться - тот и не ешь” [29, c.12]. Апостол Павел писал эти слова не по поводу тунеядцев, а по поводу тех людей, которые ожидали второго пришествия Христа и бросали свои занятия. В первые века христиане помогали не разделяя людей на категории. Вот как апостол Павел учил помогать: “Ныне ваш избыток в восполнение их недостатка, а после их избыток в восполнение вашего недостатка, чтоб была равномерность, как написано: кто собрал много, не имел лишнего; и кто мало, не имел недостатка” [4, 2 Кор.8:14-15]. И еще: ”Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере” [4, Гал. 6:10]. Неважно зачем человек просит, это его личное дело, а нам от этого польза, так как милостыня намного полезнее для подающего, если только она подается не из тщеславия. Иоанн Златоуст (род. 344-354, умер 407) по поводу милостыни из тщеславия пишет, что это “есть точно бесчеловечие и жестокость или еще хуже сего”. “Жестокость, а следовательно, и несправедливость проявляется также тогда, когда милосердие распространяется только на определенных субъектов. Иоанн Златоуст считает, что в акте милосердия не должно быть границ”.

С 34 г. диаконы ведут благотворительную функцию Церкви. Об этом мы имеем много свидетельств. Нужно еще не забывать, что в первые века нашей эры у власти стояли языческие императоры, которые всячески притесняли христиан, предавая их мучениям и казням. И в это сложное для Церкви время она помогала очень многим людям. Вот несколько примеров. «Римский префект призвал к себе архидиакона Лаврентия и потребовал от него выдачи сокровищ римской церкви, о которых ходила между язычниками преувеличенная молва. “Ваше учение, - с насмешкой сказал ему префект, - повелевает вам отдать кесарево кесарю: отдай же деньги на которых вырезан портрет императора”. Лаврентий спокойно отвечал: “Подожди немного, дай привести дела в порядок”. На третий день святой Лаврентий собрал бедных, которые получали пособия от римской церкви, и привел их на двор префекта. “Выйди, - сказал он префекту, - посмотри сокровище нашей Церкви; весь двор твой полон золотых сосудов” [26, c.40-41]. Лаврентия сожгли, но это свидетельство говорит нам, что уже и в III в. много народа питалось за счет Церкви.

Еще один пример социального служения - святая великомученица Анастасия Узорешительница, которая была дочерью знатного и богатого римлянина. “Ради Христа она сострадала по всем бедным и страждущим, в особенности же заключенным в темницах” [26, c.41]. После смерти мужа “она уже не ограничивалась темницами одного Рима, но переходила из города в город, из страны в страну: доставляла узникам пищу, одежду, омывала их раны, просила темничных стражей, чтобы они освобождали страдальцев от железных оков, натиравших им раны, и за это платила им большие деньги. За все эти подвиги человеколюбия и присвоено ей наименование Узорешительницы”. [26, c.42] В IV в. император Константин прекратил гонения, вернул все отнятое имущество христианам и их церквям, и сам принял христианство.

Христианское милосердие III-VI века

На смену языческой филантропии пришла “агапе”, или любовь к ближнему. Любовь к ближнему отличалась от чувственной любви, эроса. В основе ее лежали мотивы участия к судьбе человека, к его нуждам и проблемам, поэтому внутренним смыслом христианского милосердия является “деятельная одаривающая любовь”. [29, c.12]

«Агапе» как межличностное взаимодействие возникает в первых христианских таинствах, совместных вечерних молитвах и трапезах. Со временем этот процесс усложняется и расширяется по мере того, как деятельность христианина принимает различные формы. Деятельность не ограничивается только поддержкой внутри христианской общины, а имеет свое продолжение в социуме, куда переносятся принципы, мировидение, ценности и нормативное поведение по отношению к другим членам общности. Все это приводит к переосмыслению процесса взаимодействия как межгруппового, так и межличностного в трудах и заповедях Апостолов и Отцов Церкви. Именно тогда понятие “агапе” обогащается понятиями “милосердие”, “любовь к ближнему”. Внутригрупповая помощь и взаимопомощь, переносимая в социуме, канонизируется, становится обязательным законом жизни истинного христианина.

В подходах к нищим выделяется принцип “семейной ответственности”, когда имеющий родственников нуждающийся в помощи не получал «пропитания» от Церкви. Однако у христианской поддержки выделяются приоритетные группы, которым помощь оказывается в первую очередь:

служители Церкви;

старики, дети, вдовы;

прочие нуждающиеся.

Осмысление важнейших догматов о милосердии расширяет понимание сущности помощи и поддержки. Особое значение в связи с этим имеют труды Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Феодора Студита, Иоанна Дамаскина, Афанасия Александрийского и других авторов «нравоучительной литературы». Идеи этих христианских мыслителей оказали большое влияние на состояние общественного сознания в вопросах помощи, поддержки и призрения. Отличительной чертой творений этих богословов являлось то, что они были предназначены как для “говорения с кафедры”, так и для “книжного употребления”. И здесь большую роль сыграла византийская школа красноречия, каппадокийский кружок, членами которого были Василий Кессарийский, или Великий, Григорий Нисский и Григорий Богослов. Блестящие ораторы, они внесли в богословную полемику диалектические методы неоплатонизма, где слово представляет собой практический инструмент изменения общественного сознания.

Церковь - это сами люди, которые ее составляют и особенно ее руководители или пастыри, так как они выражают ее мысли и мнения, моральные и нравственные порядки.

IV век, в этом плане, особенно выделяется. Именно в это время жили Василий Великий (умер в 379 г.), его младший брат Григорий Нисский (умер в 395 г.), Григорий Богослов (умер в 389 г.), Иоанн Златоуст (умер в 407 г.), Афанасий Александрийский, или Великий (умер в 373 г.), Ефрем Сирин (тоже жил в IV в., точные даты не известны). Эти столпы христианства заложили основы всей христианской культуры, богослужений и церковной деятельности, в том числе и благотворительности. Не зря четвертый век называют “золотым веком христианского просвещения”. “Четвертый век (312-420 гг.) резко отличается от всех последующих: это век величайших светил Церкви”. Познакомимся с учением этих людей немного поближе, но не со всем учением, а с учением о милосердии и благотворительности.

Василий Великий понимает сущность милосердия как “болезнование об угнетаемых сверх их вины, ощущаемое сострадательными”.

Милосердие связано с соболезнованием, с состраданием к ближнему, поскольку человек не может постичь предначертание свыше и тем более свое состояние, которое постоянно меняется или может измениться по воле Провидения. “Милосердуем о том, кто из великого богатства впал в крайнюю нищету, кто из крепкого телесного здоровья перешел в крайнее изнеможение, кто прежде восхищался красотой и свежестью своего тела, и потом поврежден обезображивающими болезнями” [10, c.4]. Понятие социального равенства интерпретируется здесь в контексте отдельной судьбы и ее изменений.

Проблемы милосердия и его сущности осмысляются в трудах Григория Нисского с несколько иных позиций. Вопрос «Почему блажен обратно приемлющий, что дает?» им рассматривается в свете обоснования им догмата о Святой Троице. Единство Бога существует в нераздельности и неслиянности Его ипостасей. Поэтому милосердие есть проявление Божественного начала. Проявляя милосердие к другому человеку, человек через любовь соединяется с другой личностью и тем самым сподобляется Божественной Сущности. “Что если кто, будучи человеком, делается милостивым, то он сподобляется Божия блаженства, достигнув того, чем именуется Божество”.

Григорий Богослов, конкретизируя идеи своей школы, придает им характер практического наставления и служения: “Будь для несчастного Богом”.

Однако милосердие, благотворение по отношению к ближнему предполагают определенную серию задач, которые предоставляют выбор для творящего милосердие. Григорий различает “высшее благодеяние” и “меньше благодеяние”. К высшим благодеяниям, приносящим пользу душе, он относит законы Пророков, Учителей, Пастырей, “различные дары Духа Святого и таинство нового спасения”. К меньшим благодеяниям - “доставь пищу, подай рубища, принеси лекарство, перевяжи раны, расспроси о бедственном положении, поговори о терпении” [10, c.10]. В Церкви высшими благодеяниями больше занимались епископы и пресвитеры, меньшими - диаконы. “Когда Церковь стала распространяться, апостолы на помощь своему служению учредили должности сперва диаконов (служитель), потом пресвитеров (старейшина). Первым вверено было служение материальным нуждам христианской общины - распоряжение благотворительною кассою ее и раздача пособий бедным; также поручено было и совершение таинств. Вторые получили пастырскую духовную власть - должны были заботиться об удовлетворении духовных потребностей христиан учением, нравственным руководительством и священнодействиями. Епископам (блюститель) апостолы поручили в основанных христианских общинах высший надзор и управление”.Личностное обогащение Григорий Богослов оценивает выше имущественного.

Дохристианский мир не знал высоких нравственных истин и законов. Главным началом деятельности в языческом мире был эгоизм. Под влиянием его каждый из язычников, преследуя в жизни только свои личностные интересы и цели, неминуемо нарушал человеческие права и достоинство другого. Отсюда в языческом мире злоба человека к человеку, вражда отдельных личностей и обществ, отсюда же разного рода злодеяния, преступления, пороки и т.п. Христианство принесло в жизнь новое начало - учение о братстве и любви всех людей между собой. Сообщая об этом новом начале Своим ученикам, Спаситель заповедал, чтобы оно было отличительным признаком Его последователей” [26, c.109]. Среди истинных христиан учение о братстве и любви выполняется и сегодня, но в первые века христианства особенно. “Люди, образовавшие собою Церковь, несмотря на различия по происхождению, общественному положению и состоянию, считали друг друга братьями и любили друг друга, как братьев” [26, c.109]. Название “братья и сестры” тоже не было пустым звуком, также как и братские поцелуи. На первых порах все это выразилось в общем имуществе. “И никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду”.

Кстати, общее имущество до сих пор сохраняется в монастырях. Еще выражением братской любви служили общие трапезы, которые назывались “вечерями любви” или “агапами”. Со временем общее имущество и общие трапезы прекратились вследствие умножения числа верующих, но взамен распространялись всяческие вспомоществования. “Странники, путешествовавшие из одной церкви в другую, бедные, больные, старые, вдовицы, сироты и все страждущие - все находили себе помощь и поддержку у христиан. Общественные бедствия вызывали благотворительность христиан во всей силе” [26, c.110]. Все это делалось от чистого сердца, доброе дело совершенное напоказ из тщеславия считается большим грехом. Поэтому “Дедахи” или “Учение двенадцати Апостолов” предостерегает христиан: “Пусть милостыня запотеет в твоей руке, прежде чем ты ее подашь” и “совершай милостыню в тайне”.

Святой Дионисий Александрийский (жил в III веке) особенно известен делами благотворительности. Так он описывает действия христиан во время моровой язвы, свирепствовавшей в Александрии: “Весьма многие от избытка любви и братолюбия не щадили самих себя, но поддерживали друг друга, безбоязненно посещали больных, неутомимо ходили за ними и, служа им ради Христа, вместе с ними радостно умирали, потому что, исполняясь страданиями других, привлекали к себе болезнь от своих ближних.

Таким-то именно образом оставили жизнь лучше из братий: некоторые пресвитеры и диаконы и многие весьма похваляемые от народа. Они принимали тела святых на распростертые руки, закрывали им глаза, заключали уста, несли их на своих плечах и потом полагали, прижимали их к себе и обнимали, украшали их умываниями и одеждами, а вскоре и сами сподоблялись того же; потому что оставшиеся в живых всегда следовали по стопам своих предшественников.

Совершенно напротив поступали язычники: они прогоняли начавших хворать, убегали от самых любезных, выбрасывали на улицу полумертвых, оставляли без погребения мертвых и таким образом старались избавиться от передаваемой и сообщающейся смерти, которую, однако ж, при всех их усилиях нелегко было им отклонить от себя».

Римская Православная церковь в III веке содержала на общественные приношения более тысячи пятисот вдов и всяких немощных. Кроме того, как церковь, имевшая в своей среде богатых членов, она посылала всегда пожертвования в другие церкви бедствующим от чего то братьям. Известна также благотворительность церкви карфагенской. Святой Киприан Карфагенский (обезглавлен в 258 г.) во время нашествия варваров на Нумидию, которые захватили многих христиан в плен, собрал со своих клириков и народа 100.000 сестерций и выкупил пленных. [26, c.110]

Такая братская любовь простиралась не только на христиан, но и на язычников. Иоанн Златоуст считает, что в милосердии не должно быть границ: «Хотя бы даже язычника мы увидели в несчастии, и ему надобно оказать добро, и вообще всякому человеку, находящемуся в несчастных обстоятельствах».

Иоанн Златоуст также как Григорий Богослов выделяет два уровня помощи: милостыни духовные и милостыни телесные. В отличие от представителей каппадокийской школы подаяние милостыни Иоанн Златоуст рассматривает как показатель принадлежности к определенной общности «учеников Христовых» [10, c.4], которая становится как бы новой формой индивидуального единения. Только обучение милосердию открывает перед человеком возможность восхождения к своей сущности и далее - к «признаку Божества»: «Человек…всего более должен учиться милосердию, ибо оно и делает его человеком».

Проблему социальной справедливости он трактует так: «Мы все имеем нужду друг в друге. Бедный в богатом, богатый в нищем, ничего не делающий в подающем милостыню, подающий в принимающем».

Существование имущих и неимущих групп понимается им как установление Божественной мудрости, согласно которой представители различных имущественных групп должны жить согласно Божественному плану.

Аврелий Августин, или Августин Блаженный (354-430), выдвинул идею о том, что милостыня имеет силу «покрывать грехи». Нищие представляются как заступники перед Всевышним. Подаяние милостыни все больше связывают с надеждой улучшить свою загробную участь, смягчить кару за совершенные прегрешения. Отсюда идет идеализация бедности, которую считают более высшим состоянием, чем богатство, и эта идеализация, по сути дела, констатирует неравенство как существенную необходимость. Святой Франциск, обращаясь к монахам, говорил, что, получая милостыню, взамен они дают любовь Божию.

В конце этой главы нужно еще сказать о такой вещи как отношение к рабам. Появление христианства в корне изменило отношение к рабам и их положение. Дохристианский языческий мир выработал такое воззрение на человеческие отношения, что одни люди должны господствовать, другие - быть рабами. Раб, по этому воззрению считался не только существом без всяких прав, но даже вещью, которою господин может распорядиться по своему усмотрению. Христианство уничтожило такие воззрения. Оно учило, что греху одинаково причастны и господа, и рабы, что Христос искупил весь род человеческий, следовательно, и рабов, от греха, что в деле религии все равны. Отсюда отношения между господами и рабами в христианском обществе запечатлевались духом христианской братской любви. В религиозной жизни раб иногда ставился выше господина, делаясь его учителем в Евангелии.

Христианская благотворительность VII-XI веков

Со второй половины VII века, когда начинают проявляться тенденции к отделению Западной Церкви от Православия, в Западной Церкви появляются новые подходы к христианской идеологии поддержки. Основные воззрения этого времени характеризуются тем, что собственно благотворением не должны заниматься все, но только люди облеченные церковным саном. Миряне же могут помогать своими пожертвованиями. Возрастает роль монахов, которые и должны по официальному мнению Западной Церкви вершить дела милосердия. Для члена общины достаточно подавать милостыню в монастырь, а епископу надлежит ее распределять среди нуждающихся. Точнее, все подаяния должны поступать в распоряжение епископа и распределяться диаконами. Позже, когда уже Западная Церковь отделилась от Православной, с XII века в Западной Церкви складывается убеждение, что Римский папа - собственник всего церковного имущества.

Как в первые века, так и теперь христианство оказывало свое благотворное влияние на жизнь. Его высокие нравственные начала находили и теперь прекрасное осуществление в жизни как целого христианского общества, так и отдельных личностей. Так, мы видим, что христианское правительство Греко-римской империи под влиянием христианских нравственных начал издает благодетельные для общества законы, например об ограничении рабства, облегчении участи пленных и рабов, против гладиаторских зрелищ и т.п. Общество начинает устраивать свою жизнь сообразно христианским требованиям. Благотворительность общественная и частная возрастает; семейный гнет и произвол уступают место христианской любви; женщины выходят из того рабского положения, в котором они находились в языческом мире, и, как жены и матери, занимают в семье почетное место; отношение отцов к детям и детей к родителям становится гуманнее и т.п. Многие примеры из жизни христиан средних веков вполне подтверждают это.

Распространение христианства на Руси

В XI веке произошло полное отделение Западной Церкви от Православия. Как раз в это время началось распространение «византийского» христианства на Руси. Хотя официальной датой «крещения» Руси считается 988 год, процесс христинализации вступил в полную силу именно в XI в. Западной Церкви мы коснемся еще раз, когда будем рассматривать времена Петра I. Именно тогда Западная Церковь и протестантизм стали проникать на нашу Родину и оказывать влияние на умы людей. Конечно, это влияние проявлялось и до XVIII века, но оно не было таким сильным и действовало со стороны. В случае же с Петром I, оно проникло внутрь и происходило из самого императора.

Итак, князь Владимир принял христианство, поставив Русь на путь к оплоту Православия и Третьему Риму. Юное государство само добровольно устремилось под опеку Церкви. Князья, начиная с Владимира, сами призывали митрополитов и епископов к участию в государственных делах; на княжеских советах и съездах на первом месте, после князей, было духовенство. Но, верная своим православным, греко-восточным понятиям об отношении духовной власти к светской, русская иерархия не воспользовалась выгодами своего положения для того, чтобы создать для себя в создавшемся государстве самостоятельное церковно-политическое могущество, как это происходило в однородных условиях на Западе. Обратно латинству русская иерархия употребляла свое влияние на устроение государства, на воспитание и укрепление в нем слабой сначала княжеской власти. Русская иерархия способствовала в дельнейшем, наряду с нашествием татар, объединению русских княжеств. Она всегда вступалась почти в каждую междоусобицу князей, как миротворец и ходатай за благо народа. Лучшие иерархии всегда склоняли князей к миру, объединению и повиновению великому князю. Православие принесло на Русь неведомое понятие о верховной власти, установленной от Бога. Стягивание всех уделов к Киеву, где сидел общий русский митрополит, усиливало власть великого князя киевского.

Складывающаяся система церковно-монастырской помощи находилась под влиянием факторов, вытекающих из отношений, формирующихся между церковью и оформляющимся государством. Следует иметь в виду, что после того как православие пришло на Русь, здесь не было ни институтов, ни системы финансирования, ни священников. Все это взялось под патерналистский контроль государства, т.е. складывается такой тип отношений как в Византии. Финансовая поддержка церкви осуществлялась за счет отчислений (десятая часть). Государство в лице княжеской власти берет на себя строительство монастырей и храмов, оно же на первых порах готовит кандидатов в священники. Власть определяет тех лиц, которым, по ее мнению, необходима помощь. Различные списки Устава князя Владимира по-разному определяют их типологию. Характерно то, что признается необходимость судить их по законам «греческого номоканона», на что ни князь, ни бояре суда не имеют. В Археографическом изводе клиентами являются: люди церкви, вдовы, калеки, странники, слепцы. Постепенно этот список расширялся, под патронат церкви попадали «холопы, откупившиеся от холопства, закупы, смерды-общинники» и др. Но если круг лиц, все больше и больше расширяется, то институты поддержки в течение большого отрезка времени практически не изменяются. Например, со времен Устава князя Владимира до Устава князя Всеволода, под церковным контролем находятся те же самые институты: больницы, гостиницы, странноприимницы. Странноприимницы строила церковь, больницы - жертвователи и благотворители (например, Ефрем Переяславский в 1091 г. построил больницу, а годом раньше народную каменную баню).

Государство выбирало и финансировало церковный клир, чтобы он служил «филантропическим целям» на случай старости, болезней, инвалидности. В уставе закреплялось право отдельных категорий нуждающихся на призрение в старости. Таким образом патерналистская политика власти по отношению к церкви давала возможность последней оформляться в самостоятельный институт помощи и поддержки.

Что касается монастырей, то первоначально они существовали как закрытые общества. Христианство еще не являлось мировоззрением большинства, и монастыри не стремились к «общению» с народом. Однако постепенно замкнутость, отрешенность и аскетизм монастырей, становятся притягательными и для языческого сознания. Монастыри воспринимаются как нечто таинственное и чудесное.

Монастыри имели более высокую культуру жизнедеятельности, там существовала многофункциональная система самоподдержки и самопомощи, которая была связана с основными сферами жизни человека: общение, обучение, совместное проживание, лечение, ведение хозяйства. Получив поддержку со стороны княжеской власти, окрепнув экономически, монастыри становятся центрами благотворительной, социальной деятельности. Они выполняют четыре основные функции: лечение, обеспечение неимущих (в виде единовременной помощи натуральными продуктами - милостыни), обучение, контроль. Монастыри не специализируются в каком-то одном виде помощи, как это присуще западной церкви, а выступают в своей многофункциональности.

Постепенно в монастырях сложилась ктиторская монастырская система. Ее особенность в том, что постригающийся в монашеский сан обязан приносить дар монастырю, что позволяло вести стабильную и «сытую» жизнь в его стенах. Так сформировалась «пансионная» система поддержки. Дар приносился, как правило, в виде земельных угодий, которые жертвовали новообращенные.

Иную систему поддержки мы видим в приходской системе помощи и защиты, где в основном ведущую роль церковь играет как организатор. Развитие приходской системы помощи связывают с периодом монголо-татарского ига. Разорение южных земель приводило к миграции населения на север в глухие места. Поселения мигрантов начинали возводиться с храма, вокруг которого строились жилища. Так образовался приход. «Помимо административных функций приход, согласно учению церкви, выступает в качестве общинного института по поддержке больных, немощных, инвалидов, сирот, нищих, которые сопутствуют переселенцам и обретают там свое пристанище. Впоследствии на основе этого «контингента» воссоздаются монастыри».

Также развитие приходской системы обосновывают тем, что приходская благотворительность - переходное звено между монастырской и «гражданской» системами помощи. В отличие от монастырской с их закрытой организационной структурой, приходы - открытая система. Избрание священнослужителей и причт приходская община осуществляла самостоятельно (зачастую из числа своих «приходских общинников»).

«Приход составлял и административную единицу, и податную, и земскую, и территориальную. В нем соединялись все местные дела, в нем сосредотачивалась вся общинная, гражданская и церковная жизнь. Поэтому, естественно, что древнерусские приходы сделались также и органами древней русской благотворительности».

Деятельность приходов не ограничивалась лишь оказанием помощи калекам, увечным, нищим, в ней преобладали те тенденции первых духовных учителей Р.П.Ц., практика которых была обусловлена христианским воспитанием. Например, епископатские суды вели гражданское судопроизводство (развод, воровство невест, споры о наследстве, дела об отравительстве и многие другие). Монастыри также выступали как органы общественного контроля (туда, например, ссылали неверных жен). Перед нашествием монголо-татар в Киевской Руси насчитывалось 120 монастырей, из них 99 - в городах, и лишь 21 - в селах. Эта складывающаяся система все больше и больше вытесняла княжеское нищепитательство, становясь самостоятельным субъектом помощи, который в полную меру со всеми противоречиями будет осуществлять свою деятельность вплоть до становления государственности в России.

«Митрополиты и епископы получаемые ими доходы употребляли не только для себя. Митрополит Кирилл писал, что имущество кафедры идет на содержание клира, кафедрального храма и дома, на содержание нищих, больных странников, сирот и вдов, а также в пособие потерпевшим от пожара и несправедливого суда, на возобновление церквей и монастырей. Таким образом, дом епископа был домом призрения нищеты. Поместья жертвовались и обителям, которые в свою очередь помогали страждущим. Так Преп. Феодосий отделил десятую часть доходов обители на содержание больных и бедных, и сверх того каждую субботу посылал воз хлебов заключенным в темницах. Приходские храмы обеспечивались частью пожертвованиями своих строителей и благотворителей. Ярослав, вместе с тем, строя по городам и селам храмы давал «от имения своего урокъ» (княжья рука). Общим же источником содержания причту были добровольные пожертвования прихожан. Кроме того, священникам дозволялось обращать в свою пользу доход от продажи ладана и церковного вина».

Оформление идей помощи, поддержки и защиты в древности связано с развитием письменности и проникновения через христианскую литературу представлений о призрении и милосердии к ближнему. Русскую литературу этого периода различные авторы классифицируют по-разному. В XIX в. профессор Московской Духовной Академии Е.Е. Голубинский разделил ее на две большие группы: заимствованная и оригинальная. [6, c.602] А.П. Щапов особенно выделяет литературу, из которой «древнерусские книжники черпали понятия о мире: Священное Писание, греко-восточные толкования на книгу Бытия и на Псалмы (среди которых большую часть занимают переводы Василия Великого, Афанасия Великого, Григория Богослова и других), богослужебные книги, византийские космографии, хронографы, палеи. [30, c.49] Современные отечественные ученые М.Н. Громов и Н.С. Козлов разделяют русскую литературу на три потока: переводную, общую для славянских народов и оригинальную.

По-моему, самое удобное деление у профессора Е.Е. Голубинского: заимствованная и оригинальная.

Среди заимствованной литературы переводились прежде всего тексты из Библии, а также сочинения нравоучительного содержания, принадлежавшие Отцам Церкви. Работы мыслителей Церкви оказали большое внимание на становление общественного сознания в вопросах помощи, поддержки и призрения, что, несомненно, нашло отражение в «Изборнике 1076 г.». В нем отображены различные стороны жизни, однако тема милосердия занимает одну из ведущих ролей. «Изборник» является свидетельством первых подходов общественного осмысления к проблемам социальной помощи. Теория «милостыни», представлена в четырех основных главах: «В слове некоего отца к сыну», «Наказание богатым», «О звании сильных» и «О златолюбце».

«Заложенные в «Изборнике 1076 г.» основы «теории милосердия» будут развиваться по трем основным направлениям: осмысление милосердия как философской категории, как христианского пути спасения, а также как «средства управления» общественными отношениями. Тема милосердия и праведного суда находит отражение и в другой литературе» [29, c.51].

Забота о слабых, о социально незащищенных слоях общества - отдельная тема, которая поднимается и Владимиром Мономахом, и Даниилом Заточником. В «Поучении» Владимира Мономаха интерпретируется известная мысль Григория Богослова: «Ибо ничто столько не уподобляет человека Богу, как благотворение; хотя Бог несравненно больше благодетельствует, а человек меньше, сообразно с своими силами».

Ее переосмысление происходит в контексте тематики о богоустановленности власти и необходимости поддержания социально ущербных слоев населения: “Всего же более убогих не забывайте, но, сколько можете, по силам кормите...” Кормление, кормильчество как средневековый принцип жизнедеятельности был связан не только со вспомоществованием, но рассматривался как охранение определенного образа жизни. Правда, здесь же впервые встречался обоснование “остаточного” принципа в деле общественной помощи, который будет использоваться властью на протяжении нескольких сотен лет.

Вдовам и сиротам Владимир Мономах в “Поучении” уделяет особое внимание: “дайте суд сироте, оправдайте вдовицу”, “подавайте сироте и вдовицу оправдывайте”, “убогую вдовицу не давал в обиду сильным”.

Даниил Заточник продолжает тему ответственности власти перед нуждающимся ближним своим, видя в этом необходимый атрибут власти. Нищенство изменяет отношения субъекта с миром, “бедный и на родине ненавидим ходит”, Бедный заговорит - все на него закричат.

Нищета пагубно влияет на близких нуждающихся, она трансформирует отношения, провоцирует низменное чувства: “Многие ведь дружат со мной и за столом тянут руку со мной в одну солонку, а в несчастье становятся врагами и даже помогают поставить мне подножку; глазами плачут со мною, а сердцем смеются надо мной”. Даниил Заточник усматривает сущность бедности не только в жизненной стратегии человека (бедному приходится существовать в постоянных мучениях на протяжении всей своей жизни), но и в фактах общественной патологии, ибо бедность тесно связана с “воровством”, “разбоем”, “распутством”. Даниил Заточник отчасти переосмысливает технологический подход к нищенству как к святости, к бедности как к необходимому условию и атрибуту мирской жизни.

“Определения Владимирского собора” (1274 г.) - это свод канонических текстов, определяющих и регламентирующих деятельность священников, их отношения с нуждающимися, с властью, в нем отражены этические принципы христианского социального служения”. [29, c.53]

В “Правиле Кирилла, митрополита русского...” раскрыты принципы исполнения обязанностей священника. Кирилл выступает против продажности церковного сана, запрещает брать «принос» от волхвов. Он считает, что при получении духовного сана необходимо испытывать вновь приобщенного. Для этого изучают его биографию, «истяжают житие его», большую роль здесь играют люди, знающие кандидата с детства, «из дети».

В «Святительском поучении новопоставленному священнику” продолжена тема морального долга и ответственности священника. В частности, говорится о моральных качествах, которые он должен воспитывать в себе: “добронравие”, “святительское подобие”, “любовь”, “прощение”, “трезвение”, “удержание”. В тоже время священник должен быть добрым семьянином, благонравно воспитывать своих детей. Священник не должен брать “приноса”, пока грешник не очистится покаянием. Применительно к ним, а также к пастве предлагаются определенные меры воздействия, среди которых обучение, “исправление”, запреты, епитимии, отлучения. Однако священнику самому необходимо идти к пастве, даже в тех случаях, когда его не зовут.

Интерес представляет и “Послание Владимирского епископа к местному князю”. В этом документе даны определения тех дел, по которым суды епископата согласно установленным законам могут вести дела. Подчеркивается, что князю и боярам в судопроизводство епископатских судов вмешиваться нельзя, поскольку они охраняют интересы людей Церкви: “клирошанам на потребу, и старости, и немощи, и недуг впадших чад мног кормления, нищих кормления, обидимым помогание, страным прилежание в напастях пособие, в пожаре и в потопе, пленным искупление, в гладе кормление, сиротам и убогим помышление, вдовам пособие, худобе умирание покровы и гробы и погребение, живым прибежище и утешение, а мертвым память”. В перечисленных делах милосердия, которые отличаются от канонов Иоанна Златоуста, даны те конкретные направления деятельности, которыми занималась Церковь в данный период”.

В “Поучении духовника исповедующимся” в соответствии с христианской моралью добрых христиан призывают следовать делам милосердия: призревать сирот и вдовиц, нищих и странников. Для призрения советуют выделять десятину от своих доходов: “Десятину же от всего имения своего...держи у себя, да от того даешь сироте, и вдовице, и странному, и попу, и чернице и убогим”. Таким образом, десятина становится средством индивидуального вспомоществования нуждающимся”.

Такова была литература, а жизнь Древний Руси представляла печальную картину диких раздоров. Удельные князья боролись друг с другом, старались захватить великокняжеский престол в Киеве. Брат восставал на брата, нередко и дети поднимали оружие на отца, и отец на детей. Так протекали два столетия. С умножением удельных князей положение ухудшалось. Святополк Окаянный убил братьев князей Бориса и Глеба, киевляне Игоря, дружинники по подговору бояр убили великого князя Андрея Боголюбского, князь ослепили князя Василька Волынского (1097 г.) и позднее князей Ростиславичей.

В это время было очень важно такое социальное служение Р.П.Ц. как миротворчество. Русские иерархи вступались почти в каждую усобицу. Митр. Николай в 1097 г. удержал князей от междоусобицы по случаю ослепления князя Василька Волынского: "Если станете воевать друг с другом, - говорил он, - то поганые возьмут землю Русскую, которую приобрели отцы ваши; они с великим трудом и храбростью побрали по русской земле и другие земли приискивали, а вы хотите погубить землю Русскую". Митр. Никифор I, ближащий советник Владимира Мономаха, в своем поучении говорил ему: «Пишу на напоминание тебе: ибо великия власти великого напоминания требует». Епископ Феоктист черниговский взывал к князьям во время междоусобиц: «Блюдите землю Русскую, не носите розно земли Русской…Стыдитесь, враждуя с братьями и единокровными». Митр. Никифор II (1182-1197) говорил киевскому князю Рюрику: «Князь! Мы поставлены от Бога в Русской земле, чтобы удерживать вас от кровопролития, да не проливается кровь христианская в Русской земле». Великим миротворцем был митр. Кирилл II (1224-1233). [24, c.48]

В конце этой главы хочу вернуться к Святому Владимиру и такой социальной необходимости как смертная казнь. Когда Владимир крестился он из милосердия отменил смертную казнь. Через леса стало невозможно проехать -кругом были разбойники. Такое «милосердие» ведет только к распространению преступности, что мы хорошо видим сегодня. Христианство учит личной милостыни и смирению: «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». [4, Мф.5:39] Но оно никогда не учило государство прощать преступников. Силу вины и наказания определяет суд и если вина доказана должно быть произведено соответствующее наказание. Если его не будет, желающих, совершить преступление будет все больше и больше. Поэтому сегодня когда Запад навязывает нам свои идеи «гуманизма», мы должны помнить, что нам православным это совсем не подходит. На Западе поклоняются деньгам и им выгодно слабое государство, чтобы можно было манипулировать им. История явно показывает нам, что Россия тогда становилась великой державой, когда у власти стояло сильное государство. Церковь всегда знала это и епископы стали советовать Владимиру казнить разбойников: «Князь, ты поставлен от Бога на казнь злым и добрым на помилование» [6]. Святой Владимир последовал совету Церкви и тем самым способствовал усилению власти великого киевского князя. Хороший пример для современной России.

Итак, процесс христианизации в Древней Руси видоизменяет процесс помощи и взаимопомощи и берет большую часть этого процесса под свой надзор. И хотя Р.П.Ц. до ХV в. являлась митрополией Византийской православной церкви, «сравнение церковной структуры на Руси с византийской показывает, что условия Руси не позволяли слепо копировать иноземные образцы, а заставляли исходить из местных нужд».

Институт церкви превращается в носителя не только новой государственной идеологии, но и новой философии помощи, основанной на христианских канонах милосердия. В этот период появляется первая официальная институализированная форма защиты в виде приходов и монастырей. Они несут в себе различные функции - от вспомоществования до лечения, от судебного делопроизводства до социального и семейного воспитания.

Социальное служение Русской Православной Церкви в XIV-XVIII веках

ХIII-XV вв. - это время монголо-татарского ига. Государству в это время было не до благотворительности. «Разорение и уничтожение тысяч сел и городов, истребление населения в годы монгольского нашествия привели к упадку хозяйства и культуры русских земель. Значительная территория страны запустела, уцелевшее население уходило в глухие лесные районы.

Русь была отброшена назад. Государственная власть ослабела, усиливалась раздробленность и сепаратизм отдельных княжеств. В этих условиях возросло значение церкви, остававшейся единой феодальной организацией, с которой считались и завоеватели и русские князья».

Завоеватели наделили церковь привилегиями: освободили ее от уплаты дани и установили неприкосновенность церковных владений. Все это было сделано из расчета получить в лице церкви могущественного союзника. Да и сама церковь старалась наладить хорошие отношения монгольскими ханами.

В XIV-XV столетиях церковь, особенно в Северо-восточной Руси, стала крупнейшим феодальным собственником. Со второй половины XIV в. получили распространение монастыри нового типа - с крупным землевладением и хозяйством, основанным на труде зависимых крестьян. В XIV в. было открыто 42 таких монастыря, а в XV в. - 57.

Разновидностью монастырей были возникавшие в XIII-XV вв. многочисленные «скиты» и «пустыни» в малонаселенных местах. Как правило, из скитов вырастали монастыри, подчинявшие себе окрестные земли и население. Со второй половины XIV в. усилилась монастырская колонизация в отдаленных районах Заволжья и Поморья. Много монастырей было в городах и около городов, являясь военно-оборонительными центрами.

То есть монастырская система помощи взаимосвязана с двумя этапами развития монастырей: первый - объединение земель вокруг монастырей в центральной части Руси (XIV-XVI вв.); второй - колонизация Севера (XVI - XVII вв.). Во главе монастырского реформирования стояли Сергий Радонежский (1314-1392) и митрополит Алексий. На смену ктиторским монастырям, основанным князьями и епископами, приходят монастыри - вотчины. Ктиторские монастыри находятся обычно в средневековом городе, а монастыри - вотчины развиваются за его пределами. Их более интенсивное развитие связано с тем, что на первых порах они являются более открытыми помогающими системами для всех желающих и у них более выгодная система инвестиций для мирских людей. Прежде всего это достигалось за счет того, что монастыри-вотчины скупали землю, а значит, становились крупными земельными собственниками. Покупались не только села и деревни, но и города. Привлекательность монастырской защиты и поддержки для работного люда состояла еще и в том, что они имели более выгодные условия жизнедеятельности, находясь в составе монастырской вотчины. Крестьяне шли к монастырям, ибо они освобождались от пошлин и податей, от юрисдикции местных властей, от проезжающих через села княжеских чиновников, которым необходимо было давать подводы, лошадей и корма, проводников и т.д. Крестьяне находили в монастыре безопасное убежище от различных неудач и бедствий, скорбей и лишений, не разлучных с жизнью почти каждого человека. Монастыри-вотчины предоставляли посадскому человеку или крестьянину прибежище на старости лет под монашеской рясой или в качестве бельца. Бельцом называли человека, внесшего земельный вклад, позволявший вкладчику при жизни льготное проживание на территории монастыря. Белец не принимал монашеского сана и не вел аскетический образ жизни. То есть монастыри играли роль своеобразных страховых учреждений не только по случаю смерти, но и по старости. Внесение вклада было обязательным условием, чтобы «иметь страховой полис». Со временем увеличивалось, как число желающих попасть за монастырские стены, так и сумма вклада. Например, одна бедная девушка хотела постричься в монахини, но не имела средств внести вклад, тогда патриарх Никон внес за нее этот вклад в размере 17 руб. Практически все люди церкви стали вынуждены платить определенный налог. [29, с. 59-64]

В период с XIV по XVIII вв. в теории милосердия происходят существенные изменения. Во-первых, изменяется исторический контекст; во-вторых, мыслители позднего средневековья испытывают влияние различных школ и таких авторов, как Дионисий Ареопагит, Иоанн Лествичник, Филипп Пустынник и других; в -третьих, православие как целостное мировоззрение претерпевает реформу Никона, после чего происходит церковный раскол и появляются различные новые течения; в-четвертых, развитие законодательства вносит существенные коррективы в традиционные православные догматы о милосердии и церковных людях. Все это в совокупности определило своеобразие подходов к идеям милосердия и оформлению основ «теории призрения», которая со стороны государства первоначально оформлялась как «теория нищепитательства». [29, c.54-55]

Во второй половине XVII-XVIII вв. закладываются основы политики просвещенного абсолютизма. Большую роль здесь играли социально-политические идеи Ю. Крижанича, Епифания Славинецкого, В. Татищева, и, Посошкова и других мыслителей.

В «Политике» Ю. Крижанич касается различных вопросов человеческого бытия, но особое место в нем занимают государственно-правовые и этические проблемы. Рассматривая общественные сословия, он выделяет «убогих людей» как особую группу населения, которая занимает промежуточное положение между «привилегированными» и «черными людьми». Убогих он делит на собственно убогих, охраняемых государством, и «больных членов», куда он включает расточителей, бездельников, игроков и пьяниц. Хотя ни те, ни другие не служат обществу, первых берегут из любви по Божьей заповеди, а ко вторым необходимо применять строгие меры.