Значение Фридриха Рейндхольда Крейцвальда. Эпос "Калевипоэг"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Социально-гуманитарный институт

Юридический факультет

Реферат

по истории культуры Эстонии

Значение Фридриха Рейнхольда Крейцвальда. Эпос"Калевипоэг"

Виполнила:

И. Илларионова

Курс 1

Преподаватель:

П.Ю. Николаевна

Нарва

2008

Содержание

Введение

1. Эстонское национальное пробуждение

2. Детство и юность Фридриха Рейнхольда Крейцвальда

3. Общественная деятельность Ф.Р. Крейцвальда

4. Эпос "Калевипоэг"

5. "По следам Калевипоэга"

6. Заключение

7. Источники

Введение

В начале 1990-х годов известный деятель эстонской культуры, дирижер международного уровня Эри Класс в одном из своих интервью высказал мысль, что "единственно конвертируемым товаров Эстонии" стабильно остается культура. И, действительно, в любых, даже самых тяжелых и неблагоприятных исторических обстоятельствах, под властью сменявших друг друга иноземных правителей, национальная культура неизменно оставалась тем, что помогало эстонскому народу выжить и сохранить свое лицо. В то же время история с неопровержимостью подтвердила справедливость и другого высказывания, принадлежащего выдающемуся эстонскому поэту XX века Густаву Суйтсу, "Оставаясь эстонцами, станем и европейцами", звучащего особенно актуально ныне, когда Эстония уже вступила в Европейский Союз.

1. Эстонское национальное пробуждение

Возвращаясь к началу XIX века, отметим прежде всего колоссальное значение для всего культурного развития Эстонии восстановления в Тарту университета в 1802 году (под названием "Императорский Юрьевский университет"). Хотя языком обучения в нем - вплоть до 1880-х годов- был только немецкий, здесь училось и небольшое число выходцев из среды коренного эстонского населения. Именно университету суждено было стать не только проводником прогрессивных западноевропейских идейных и культурных влияний (Просвещения, Великой Французской революции с ее идеалами "свободы, равенства и братства", немецкого романтизма "бури и натиска"), но и колыбелью эстонского национального пробуждения. Под национальным пробуждением (rahvuslik дrkamine), следует понимать процесс, способствовавший возникновению у эстонцев после столетий иноземного ига чувства национального самосознания, реабилитации родного языка и фольклора как основы возрождения национальной культуры.

В Тартуском университете в середине 1820-х годов сформировалась группа молодых эстонских интеллигентов, которым в дальнейшем довелось сыграть решающую роль в национальном пробуждении эстонцев (здесь очевидно прослеживается параллель с национальным пробуждением финнов, латышей, литовцев, словаков, болгар и других "окраинных" малых народов Европы, хоть и происходившим у разных этносов с интервалами плюс-минус полстолетия, но в пределах общей исторической эпохи перехода от феодализма к капитализму). Идеи европейского рационализма и просветительства, порожденный Французской революцией дух свободы, равенства и братства затронули и их мы умы и души, в литературном же плане молодые эстонские интеллигенты оказались особенно восприимчивы к идеям прогрессивного немецкого романтизма (Гете, Шиллера и др.).

Нельзя не отметить, что знакомы были они и с трудами просветителей из числа прибалтийских немцев (Меркеля, Петри и др.). Хотя ко времени образования этого кружка эстонских интеллигентов (во главе которого встал Ф.Р. Фельман и активное участие в котором принял молодой Ф.Р. Крейцвальд) крепостное право в Эстляндии и Лифляндии и было де-юре отменено, но нерешенными оставались вопросы освобождения крестьян де-факто, связанные с владением землей.

Что особенно важно-крестьянский вопрос оборачивался одновременно и национальным вопросам (эстонцы даже сами называли себя maarahvas - " крестьянский народ"). Первейшая задача заключалась в том, чтобы у этого народа после семисот лет пребывания под иноземным гнетом чувство национального самоуважения и достоинства. И для этого надо было прежде всего возродить родной язык, поднять его на уровень литературного языка и доказать всему миру, что эстонский язык не только имеет право на существование, но и пригоден для создания подлинных эстетических ценностей. Материал же для пробуждения эстонского национального самосознания эти молодые просветители (опираясь во многом на идеи И.Г. Гердера) стали черпать в богатейших традициях устнопоэтического творчества своего народа. Отсюда интерес Ф.Р. Фельмана и Ф.Р. Крейцфальда к народным преданиям о Калевипоэге (Сыне Калева), из которого вырос целенаправленный план воссоздания эстонского национального эпоса и возвращения его родному народу в высокохудожественной поэтической форме.

Собственно период национального пробуждения эстонцев и относится к 1830-50-м годам и связан в первую очередь с деятельностью Фельмана и Крейцвальда. Однако этому способствовали и другие деятели культуры начала 19 века в Эстонии.

2. Детство и юность Фридриха Рейнхольда Крейцвальда

В ходе исторического развития у каждого народа появляются свои великие люди, заслуженно пользующиеся всенародным уважением. В истории эстонского народа к числу таких людей принадлежит выдающийся писатель, просветитель и основоположник эстонской национальной литературы Фридрих Рейнгольд Крейцвальд. Родился Крейцвальд в 1803 году в Кадрина (Вирумаа) в семье крепостного сапожника. Уже в дни раннего детства в мызе Каарли и в годы учения в Раквере (1815-1818) Крейцвальд познал тяжелую жизнь угнетенного народа, к которому он и сам принадлежал, народа, томившегося в крепостничестве или "освобожденного" от земли. Крейцвальд видел жестокое насилие помещиков над крестьянами: на его глазах крестьян наказывали розгами, подвергали пыткам. Люди, окружавшие будущего писателя, испытывали постоянную нужду и голод, изнывали под игом непосильного подневольного труда.

Впечатление детства и юности сыграли важнейшую роль в формировании мировоззрения Крейцвальда. Немалое значение в становлении писателя имело и его знакомство с устным поэтическим творчеством порабощенного народа. Работники мызы пересказывали Крейцвальду народные предания и пели песни, из уст слуги Каарлиской мызы Котлеба он узнавал легенды о Калевипоэге, в которых отражались мечты и чаяния народа о новой счастливой жизни. Здесь родилось длившееся всю жизнь увлечение Крейцвальда фольклором.

Учась и работая в Таллинне (1819-1824), молодой Крейцвальд много и с увлечением читал. С тех пор и литература стала одним из важных факторов формирования его мировоззрения. Вопреки желанию своих преподавателей, и даже назло им, Крейцвальд знакомится с передовой немецкой литературой. В своей автобиографии он пишет о том, как уже в годы учебы в Таллинне читал такое выдающееся произведение, как " Разбойники" Фр. Шиллера. По всей вероятности, "Разбойники" были не единственным, а одним из многих прогрессивных произведений, которыми увлекался Крейцвальд. Что могло дать чтение такой литературы для развития взглядов будущего писателя? Небезынтересно вспомнить, что Фр. Энгельс охарактеризовал "Разбойников" Шиллера как произведение о великодушном молодом человеке, который объявил открытую войну всему обществу. Это была литература, которая учила протесту против земных и небесных владык и их религиозной морали, против сословного неравенства. Чтение такой литературы не только развивало литературный вкус Крейцвальда, но и воспитывало в нем борца за народное дело.

К двадцатым годам относятся первые литературные опыты Крейцвальда: он переводит стихи немецких классиков Шиллера и Гете. Его привлекает поэзий "бури и натиска".

К началу учебы в Тартуском университете (1826-1833) у Крейцвальда уже проявился сознательный интерес к художественной литературе и фольклору. Отметим, что собиранием и изучением сокровищ устного народного творчества он занимался с четырнадцатого возраста.

В Тартуском университете Крейцвальд не ограничивался тем, что готовил себя к медицинской профессии, он стремился получить здесь возможно более широкие и многосторонние знания. Крейцвальд учился в университете в годы тяжелой реакции, последовавшей за восстанием, декабристов, когда царское правительство и балтийское дворянство ревностно стремились в зачатке заглушить университет, который, по свидетельству великого Пирогова, "пользовался большой славой в России", а по словам крупного ученого Бэра, был "истоком света", в рассадник мрака "православия, самодержавия и народности" (читай - шовинизма. - Э.С.), как того хотел реакционный министр просвещения Уваров.

Тартуский университет и в то время оставался верен идеям передовой науки, деятельность его возглавляли крупные ученые с мировыми именами. Любознательный Крейцвальд жадно тянулся к знанию. Изучая естественные науки и медицину, он в то же время серьезно занимался вопросами литературы и фольклора. Следует отметить, что на формирование взглядов Крейцвальд в этой области большое влияние оказали лекции профессора - Моргенстерна по классической филологии, эстетике и риторике, которые направляли его на путь научного изучения письменного и устного творчества и, в частности, эпоса. Таким образом, увлечение Крейцвальда литературой обретает научную направленность.

К любимым книгам Коейцвальда в то время относятся лучшие произведения передовых немецких писателей: Гердера, Гете, Шиллера и Лессинга. Они, вероятно, оказали большое влияние на будущего писателя. Читая антологию устного народного творчества Гердера ("Stimmen der Vхlker in Liedern"), Крейцвальд знакомился с фольклором многих народов, в том числе и с русским фольклором. Читая "Фауста Гете, он был захвачен гениальным произведением, которое Пушкин сравнивал с "Илиадой".

Можно с уверенностью утверждать, что, вдохновленный идеями передовой немецкой литературы, движением "бури и натиска", Крейцвальд научился вести борьбу за социальную справедливость, научился ненавидеть тиранию, протестовать против сословного неравенства. Например, у Гердера он почерпнул мысль о том, что устное поэтическое творчество является основой литературы, у Гете учился использовать в литературных произведениях фольклор и достижения передовой науки своего времени.

Однако немецкое литературное движение "бури и натиска" отнюдь не было последовательным. Его представители не видели ясно путей окончательного преодоления социального неравенства, не находили в современном им немецком обществе силы, на которую можно было бы опереться и которая была бы в состоянии уничтожать отживший феодальный строй. Поэтому их "бунт против действительности" страдал неопределенностью, и действующие лица их произведений, потеряв надежду, нередко кончали жизнь самоубийством (вспомним, например, "Страдания молодого Вертера" Гете - любимую книгу юного Крейцвальда). "Даже самые лучшие и самые сильные умы народа, - говорил Ф. Энгельс о тогдашних передовых немецких писателях, - потеряли всякую надежду на будущее своей страны".

Крейцвальд сам вышел из среды закабаленного крепостничеством и борющегося против угнетения народа. Он ценил жизнеутверждающую активную силу героев народной поэзии, большое влияние оказали на него прогрессивные идеи Фельмана. Все это позволило ему преодолеть ограниченность мировоззрения своих немецких литературных учителей, приводившую к отчаянию и потере надежды. Важнейшим источников оптимизма как Фельмана, так и Крейцвальда была неисчерпаемая жизненная сила народных масс, отразившаяся в фольклоре.

Большую роль в формировании Крейцвальда сыграло распространение передовых антикрепостнических идей. Крейцвльд был знаком с антикрепостническими работами немецких и прибалтийских литераторов - просветителей Меркеля и Петри. Важно также и то, что молодость Крейцвальда совпала со временем распространения освободительных декабристских идей. Достаточно вспомнить, что Т. Бок в 1818 году выступил с требованием отмены крепостного права и ограничения царского произвола, что в произведениях писателей - декабристов А.А. Бестужева "Поездка в Ревель" (1821) и В.К. Кюхельбекера "Адо" (1824-1825) нашли отражение бедственное положение эстонского крестьянства и борьба эстонцев против немецких завоевателей. Сам Крейцвальд накануне декабрьского восстания жил и работал в Петербурге.

В годы учебы в университете, а возможно и ранее, Крейцвальд познакомился с творчеством Пушкина, Грибоедова и другими важнейшими произведениями передовой В годы учебы в университете, а возможно и ранее, Крейцвальд познакомился с творчеством Пушкина, Грибоедова и другими важнейшими произведениями передовой русской литературы: в то время преподаватель русского языка Ф. Бунге издавал специальный ежегодник, знакомивший читателей с русской литературой и искусством. Все это приобщало Крейцвальда к русской передовой общественной мысли, к русской литературе, которая была прочно связана с освободительным движением народа.

Под влиянием указанных выше факторов Крейцвальда уже в самом начале своей общественной деятельности был убежден в том, что сила, на которую следует опираться - крестьянские массы. Он пришел к мысли, что для масс необходимо создать истинно народную литературу. Это и стало с самого начала основной задачей общественной деятельности Крейцвальда.

Можно с уверенностью утверждать, что Крейцвальд не был только врачом, когда, окончив в 1833 году университет с дипломом третьей степени, переселился в Выру и приступил там к медицинской практике: в этом интеллигенте, вышедшем из среды крепостных, уже тогда определились черты будущего талантливого писателя, который сделал целью своей жизни борьбу за интересы трудовых масс.

3. Общественная деятельность Крейцвальда

Общественная деятельность Крейцвальда начинается, как уже отмечено выше, в 30-х годах XIX столетия. Это был период интенсивного разложения крепостнических отношений, наступления политической реакции, преддверие великого общественного подъема 40-х годов, канун массового крестьянского движения.

На первом этапе своей общественной деятельности Крейцвальд сотрудничает в литературно - политическом журнале "Инланд", который издавался в Тарту на немецком языке. Это сотрудничество носит многосторонний характер и длится долгие годы. В "Инланде" Крейцвальд публикует различные материалы, из которых особого внимания заслуживают статьи о народных обычаях, и поднимает вопрос о необходимости научного изучения эстонского устного народного творчества. В сообщениях из Выру и из Вырумаа он рассказывает (насколько позволяет цензура) от тяжелом положении крестьян и говорит о необходимости коренного улучшения жизненных условий, в которых живет большая часть народа. Он пишет о том, что нехватка хлеба в крестьянской семье - явление постоянное ("Инланд", 1839, 1846 годы), и стыдит тех, кто не хочет видеть бедственного положения крестьянства. "Бедный крестьянин, - пишет Крейцвальд в 1840 г., - если он захочет следовать проклятию "в поте лица будешь есть хлеб свой" и не пожелает умереть с голоду, должен будет вскоре сам впрягаться в плуг".

Мы видим, что с самого начала своей общественной деятельности Крейцвальд выступал за интересы угнетенных - против угнетения и несправедливости. Позднее в одном их своих писем к Л. Койдула (1869) он отмечает, что такого рода деятельность принесла ему немало деловых неприятностей. Крейцвальда - врача, например, бойкотировала клиентура дворянского происхождения. Пытались заставить его замолчать и угрозами о высылке.

Конечно, мысли излагавшиеся Крейцвальдом в статьях для "Инланда" на немецком языке, непосредственно не доходили до народа, но они играли немалую роль в воспитании передовой интеллигенции в духе борьбы за интересы эстонского крестьянства.

В конце 30-х годов, особенно же в 40-х годах, начался новый этап крестьянского движения. Борьбу против крепостничества и самодержавия возглавили великие русские революционные демократы - Белинский и Герцен. Волнения крестьян в Эстонии слились с крестьянскими волнениями в России: "освобожденные" от крепостничества крестьяне боролись против отчуждения земель в пользу помещика: их борьба выливалась порой в форму открытых восстаний ("война в Пюхаярве"). Своеобразной формой протеста был и переход эстонских крестьян в православие. Они надеялись таким образом вырваться из-под ига немецко-балтийских помещиков и их пособника - лютеранской церкви.

В то же время Фельман и Крейцвальд открыто выступают в защиту интересов эстонского крестьянства. Их деятельность направлена, прежде всего, на то, чтобы создать эстонскую национальную демократическую литературу. 40-ые годы XIX столетия - период ее возникновения.

В 1840-х годах Крейцвальд публикует ряд публицистических статей и художественных произведений, ратует за создание периодической печати, отстаивающей интересы эстонского народа.

Уже в 1840 году Крейцвальд обращается к основанному Фельманом и руководимому им Эстонскому Ученому обществу с предложением выпускать журнал, основной задаче которого было бы рассмотрение вопросов, касающихся положения крестьян, улучшения ведения их хозяйства, освещение проблем семьи и школы и т.п.

Несмотря на то, что разрешения на выпуск журнала не было получено. Крейцвальд не терял надежды и подготавливал для него материалы. В1841 году он составил сборник статей "Сипельгас" ("Муравей"). Издание сборника задерживается на два года (разрешение цензуры было получено лишь в 1843г.).

Не отказываясь от мысли о журнале, Крейцвальд в то же время сотрудничает в издаваемом Эстонским Ученым обществом "Тартуском и Выруском календаре" и позднее (начиная 1845 года) редактирует "Полезный календарь". Эти календари заменили собой журнал: в них печатались не только публицистические статьи, но и художественные произведения как Фельмана, так и Крейцвальда.

В календарях давались научно - популярные сведения, освещалось положение крестьян. Статьи о причинах тяжелого положения крестьян (а их публикацию Крейцвальд считал главной задачей) постоянно наталкивались на цензурные рогатки. В 1841 году цензура категорически запретила печатать статьи о положении крестьян. Рукописи Крейцвальда поневоле откладывались в долгий ящик. Так, в 1842 году Фельман сообщил Крейцвальду: "Твоя рукопись, как зерно, и я тебя прошу ради интересов народа и его языка, чтобы ты и впредь создавал новые произведения".

Чтобы сохранить возможность печатать свои статьи, неизбежно пришлось перенести центр тяжести на просветительную работу и отказаться от прямых описаний тяжелого положения крестьян.

В 1843 году Крейцвальду наконец посчастливилось получить разрешение на печатание первого выпуска "Сипельгаса" ("Муравья"). Отзывы современников свидетельствуют о том, что это была "подлинная эстонская книга на эстонском языке…..говорящая о том, в чем народ действительно остро нуждается". Первый выпуск "Муравья" имеет в основном просветительский характер, большое место занимают советы крестьянам, как рациональнее организовать свое хозяйство в новых, капиталистических условиях. В предисловии высказана одна из важнейших идей всего творчества Крейцвальда - он подчеркивает значение и показывает историческую прогрессивность присоединения Эстонии к России. В этом же сборнике опубликован первый призыв к собиранию эстонского устного народного творчества.

Во второй половине 40-х годов, когда все нарастала волна народного протеста, одной из форм которого был переход в православную веру, всякое печатное слово на эстонском языке приобретало важное значение Консервативно-клерикальные деятели (К.И. Масинг, Кербер и др.) выпускали огромное количество всякого рода изданий (в том числе даже, печатавшиеся массовым тиражом и распространяемые бесплатно листовки), стремясь поддержать в народе дух смирения и послушания, приверженность к лютеранской религии и заглушить в крестьянских массах бунтарские настроения.

Первоочередной задачей Крейцвальда было бороться против реакционного лагеря - злейшего врага крестьянства. Писатель не мог выступать открыто (таких высказываний не пропустила бы цензура): но он всеми мерами распространял яркий свет знаний, рассеивавший мрак религиозного невежества.

В противовес изданиям консервативно-клерикального лагеря Крейцвальд стал в конце 1848 года выпускать сборник "Мир и кое-что из того, что в нем находится". Это периодическое издание, выходившее на протяжении двух лет (1848-1849), можно считать первым эстонским журналом. В журнале широко публиковались научно-популярные статьи. Крейцвальд много сделал, чтобы сплотить вокруг журнала авторский актив, учил и воспитывал своих сотрудников. Значение издаваемого Крейцвальдом журнала подчеркнул Фельман, отметив, что он относится к числу "классических произведений эстонской литературы" (1849 г.). На склоне дней своих (1848) сам Крейцвальд говорил о том, что в 40-х годах прокладывались пути для эстонской демократической журналистики.

Крейцвальд отнюдь не отказывался, с связи с подъемом крестьянского движения, как утверждали буржуазные литературоведы, от мысли о специальном издании, в котором систематически освещалось бы положение эстонского крестьянства, однако разрешения на его выпуск не было получено.

Вышедшие в 1840-х годах художественные произведения Крейцвальда и Фельмана были первыми выдающимися достижениями эстонской демократической художественной литературы.

Первая просветительная работа Крейцвальда, вышедшая отдельной книгой - рассказ "Винная чума" (1840) - представляла собой свободную переработку антиалкогольного рассказа малоизвестного швейцарского писателя, приспособленную к местным условиям.

Этот рассказ в свое время сыграл немалую роль. Прогрессивное значение имело уже само обращение к бытовому материалу, в противовес распространенным в то время книжонкам духовного содержания. "И что в ней особенно позорным считается, - писал Крейцвальд о нападках на свою книгу, что эта книга поучительней, "чем иная благочестивая стряпня".

К произведениям, имеющим переломное значение, относится календарный рассказ Фельмана "Пустой разговор" (1841). Это одно из первых произведений в истории эстонской литературы, которое правдиво отражает конкретную действительность и, прежде всего, условия жизни эстонского крестьянства. Правду о крестьянстве стремился сказать и Крейцвальд. В 1842 году он пишет Фельмону, что предполагает создать эстонский национальный роман, который должен "глубоко проникнуть в условия жизни народа". Однако на пути свершения этого замысла встала цензура. Нужно было найти какую-то иную возможность для обнародования своих мыслей. И Крейцвальд стал писать аллегорические сатирические произведения.

Одним из наиболее значительных сатирических произведений Крейцвальда, да и вообще эстонской литературы XIX века, является "Рейнеке-Лис", первая часть которого была закончена в 1847 году (в календаре была опубликована в 1848-1851 гг., и отдельной книгой вышла в 1850 году).

Сам Крейцвальд характеризует "Рейнеке-Лиса" как сатиру, специально переработанную для эстонского народа, попавшую в цель и устранившую кое-какое зло. Это произведение, созданное Крейцвальдом на основе бытующей в фольклоре многих народов притчи, содержит в себе беспощадное разоблачение угнетения, произвола и насилия эксплуататорского общества. От ударов разоблачающей сатиры тут не спасается ни король, ни суд, ни священнослужители, ни антинародные писаки и краснобаи.

Создав "Рейнеке-Лиса", Крейцвальд уже в первой половине XIX столетия заложил основы сатирической аллегории в эстонской демократической литературе, острие которой было направлено против всего косного, реакционного.

Разоблачающая сила сатиры "Рейнеке-Лиса" определила различное отношение к нему у разных слоев и классов общества.

Чем яростнее нападала на эту книгу царская цензура, тем большую популярность она приобретала у народных масс. Однако самыми злыми врагами "Рейнеке-Лиса" оказались буржуазные литературоведы, сами действовавшие с лисьей хитростью. Через царскую цензуру прошло пять изданий, а в буржуазной Эстонии в течение 20 лет вышло лишь одно издание "Рейнеке-Лиса". Эстонская буржуазия не посмела обойти это произведение молчанием, но, стремясь ослабить действие сатиры, либо объявляла ее только сказкой для детей, либо искала в ней осуждение "общечеловеческих пороков". Страх эстонской буржуазии перед сатирой Крейцвальда убедительно доказывает, что "Рейнеке-Лис" относится к произведениям, бичующая сила которых сохраняет свою действенность в борьбе со всяким угнетением, реакцией и произволом во все времена.

Занимаясь журналистикой, создавая в "Рейнеке-Лиса", Крейцвальд находил время для стихов и рецензий. Много сил отдал он и фольклористике (эти его работы печатались преимущественно на немецком языке). И все же все это следует считать лишь подготовительным этапом к деятельности Крейцвальда в 50-60-х годах.

В 1850-1860-х годах в ожесточенной борьбе с консервативно-клерикальным лагерем Крейцвальд заложил прочные основы эстонской национальной литературы и, более того, основы для стремительного развития всех областей эстонской демократической культуры.

В конце 1850-х годов борьба эстонского крестьянства против крепостничества, против "особого порядка" в Прибалтике, привилегий прибалтийских дворян стала крайне напряженной. В этой острой общественной борьбе принимают участие различные общественные силы - помещики, деревенская буржуазия, крестьянство. Помещики-феодалы защищали крепостничество, деревенская буржуазия во имя свободы эксплуатации выступала против помещиков. Крестьянские массы, бессознательно надеясь на то, что преодоление феодальных и полуфеодальных пережитков принесет окончательное освобождение от всякой эксплуатации, боролись за уничтожение остатков крепостничества.

Таким образом, основной демократической силой общественного движения того времени были крестьянские массы. Именно за осуществление их стремлений и чаяний начал бороться Крейцвальд и другие прогрессивные люди его времени.

Как уже отмечено, 1840-е годы были начальным периодом развития эстонской демократической национальной литературы. Произведения Фельмана и Крейцвальда рождались в напряженной борьбе с представителями клерикальной, антидемократической литературы пасторов - К.И. Масинга, Кербера и Яннсена. Имея в виду труды этих господ, Крейцвальд весной 1850 года писал: "Пока еще никакой эстонской литературы вообще нет, а то, что принимали за нее, не стоит упоминания. Во всяком случае те, кто желает народу добра, должны бы предостерегать простых людей от печатного хлама".

Произведений демократической литературы было мало, да и те были написаны по правилам орфографии, чуждой народному языку. Развитие общественной жизни требовало таких книг, которые вдохновляли бы крестьянские массы на борьбу, стали бы подлинной литературной пробуждения национального самосознания. В 50-600-ые годы такие произведения были созданы просветителем-демократом Ф.Р. Крейцвальдом.

Во всем литературном творчестве Крейцвальда, да и вообще во всей его общественной деятельности, несомненно, самым важным является создание эпоса "Калевипоэг" и издание старинных народных сказок. 50-60-е годы являются самыми напряженными и самыми плодотворными в жизни Крейцвальда: вся его многосторонняя деятельность была направлена к достижению одной цели - к созданию основ эстонской демократической литературы, к прокладыванию путей для ее дальнейшего развития. Успех этой деятельности определялся передовыми взглядами Крейцвальда, его широкими связями с прогрессивными кругами Петербурга, Таллинна, Хельсинки.

По своим политическим взглядам Крейцвальд был просветителем - демократом. Он был горячим защитником интересов крестьянства и борцом против крепостничества.

Крейцвальд был убежден, что привилегии балтийских дворян являются "путами для всякого развития", что прибалтийский "особый порядок" обречен на гибель, и судьба дворянства - неизбежное вырождение. Борясь против привилегий балтийского дворянства, Крейцвальд пришел к пониманию того, что и эстонская буржуазия является реакционной силой. "Эстонцы - управляющие изменениями, арендаторы имений и как бы там они ни назывались, - писал Крейцвальд, - самые злые угнетатели народа". "Наши богатые крестьяне, - говорил Крейцвальд, - самые большие эгоисты, они высасывают соки из своих бедных соседей любыми способами". Крейцвальд показывает, как вырастает деревенская буржуазия из управляющих имениями, арендаторов мыз и т.д., как она эксплуатирует крестьян (дача взаймы хлеба беднякам под мародерские проценты или за "отработки" летом в страдную пору). Крейцвальд понимал, что в народе росла ненависть к эксплуататорам, вышедшим из его же среды. "В таких условиях, - писал он, - у народа должна была развиваться ненависть к выскочкам, которые, в свою очередь, ища опоры, все теснее сближались с немцами".

4. Эпос "Калевипоэга"

.Романтическое отношение к национальному прошлому, характерное для начала XIX века, породило идею создания новых народных эпосов в духе античных и средневековых образцов (как "Илиада" и "Одиссея", "Песнь о Нибелунгах" и т.п. произведения). "Калевала" Э. Леннрота привлекла широкое внимание своей оригинальностью и древним духом; эстонским же литератором она оказалась особенно близкой, так как в стиле и тематике эстонских и финансовых рун обнаруживается немало общего (даже несмотря на существенные различия сюжетного содержания эпосов обоих народов).

Воссоздание эстонского народного эпоса имело и огромное патриотическое значение: для пробуждения национального самосознания, противостояния онемечиванию эстонцев, антифеодальной борьбы, возрождения эстонского языка и т.д. Целью Крейцвальда и его единомышленников было также показать культурному миру богатство эстонского народнопоэтического наследия и способность эстонцев к созданию эстетически полноценной, самостоятельной национальной художественной литературы.

Создание "Калевипоэга" было труднее, чем "Калевалы": если последняя составлялась путем компонования больших эпических рун, то "Калевипоэг" надо было как бы заново отливать из сырого чугуна; правда, народ знал легенды о Сыне Калева, но - по прозаическим сказаниям, которые были древними, но весьма неоднородными и содержали сравнительно мало эпического материала. Крейцвальд исходил из гипотезы, что сохранившиеся в народной памяти легенды были фрагментами некогда существовавшего цельного произведения. Задачей Крейцвальда была его реставрация как можно более соответственно оригиналу. Итог реставрации согласно этой "рабочей гипотезе" был весьма впечатляющим: Крейцвальд вернул народу его древний эпос, художественное и культурно-историческое значение которого трудно переоценить. "Калевипоэг" был опубликован в 1857-61 гг. в отдельных выпусках Ученых записок Ученого эстонского общества, параллельно с немецким переводом К. Рейнталя (более совершенно немецкий перевод - Фердинанда Леве - вышел в 1900 году). Народное (популярное) издание "Калевипоэга" было напечатано в Куопио (Финляндия) в 1862 г. Существенную поддержку и помощь оказали Крйцвальду в его работе по созданию и опубликованию эпоса петербургские академики Ф.А. Шифнер и Ф.И. Видеман. В 1860 г. Петербургская Академия наук присудила Крейцвальду за "Калевипоэг" престижную Демидовскую премию. Эпос вызвал большой интерес в научных кругах Петербурга, Хельсинки, Берлина и Будапешта. Хотя в Эстонии он первоначально не получил особенно большого распространения его влияние на начавшееся эстонское национальное движение становилось с годами все шире и глубже.

Здесь впервые открыто говорилось о стремлении эстонского народа к национальному освобождению, изображались борьба народа против иноземных поработителей.

5. "По следам Калевипоэга"

С именем богатыря Калевипоэга - героя эстонских народных сказаний - тесно связаны Вирумаа и северная часть Тартумаа. Однако следы его доходят и до восточной части Тартумаа. Он и здесь работал, сражался, отдыхал. Ряды валунов, спускающихся к воде, в Лохусуу, под Нинази, в Раннамыйза, возле деревни Нина, возле Салусааре (недалеко от Ряпина) - все это следы мостов Калевипоэга, которые он начинал возводить, чтобы перейти через озеро, но никогда не заканчивал. На берегу Пейпси он строил и городища (недалеко от Муствээ в Кивимуру, а также в Линнанымме, Алутагузе и т.д.). А когда уставал, то находил здесь и места для отдыха. Одно его ложе есть и теперь в Торма(гора Линнутая), другое сохранилось в Алатскиви. Приходилось ему сражаться и с бесами озера Пейпси. В Аллигу есть гора Раямяги, где лежат убитые Калевипоэгом волки. На дне реки Кяэпа лежит его меч.

На берегу Пейпси есть брошенные Калевипоэгом камни (находятся между деревнями Омеду и Сяэрита и вблизи Калласте под Тедрекюла. Озеро Пейпси, эта лужица, не страшило Калевипоэга. После неудавшегося возведения мостов он решил перейти через озеро вброд: ему надо было попасть в Псков и принести оттуда досок. Вода не доходила ему даже до пояса. (С другими озерами было труднее: в озере Кунингвере вода доходила ему до затылка, в Куремаа - до горла, в Кайу - до шеи, а озеро Ильмъярв даже хотело "вынуть душу").

В эпосе, созданном Ф.Р. Крейцвальдом на основе устных народных сказаний, Калевипоэг переходит через озеро дважды. Ему хотел помешать злой дух озера Пейпси, поднявший высокие волны, но Калевипоэг только посмеялся над этим и зашагал дальше.

Он ломал задорно волны,

Брызги пенные взметая,

Волны грудью рассекая,

Шумно взрезывая пену.

В сборнике М. Эйзена "Домашние истории" есть легенда о том, как Нечистый не справился с озером Пейпси. Нечистый хотел "пойти посмотреть, что делают люди", но озеро стало ему на пути. Он решил "измерить озеро, чтобы при переходе не случилось неудачи". Он опустился в воду, чтобы осмотреть дно. Однако ему так и не удалось измерить глубину. "Тогда он ушел подальше от Пейпси. Не мог же он жить там, где ему не все знакомо и где это дрянное озеро путается под ногами".

С Калевипоэгом связан и остров Нийрнсаар на озере Пейпси. М. Эйзен рассказывает, что однажды после тяжелой работы Калевипоэг опять спал на берегу озера, подложив под голову три стога сена. Озерный злой дух хотел "сыграть штуку" с богатырем. Он колдовским зельем навел на богатыря глубокий сон и бросил стога сена в Пейпси. Когда Калевипоэг проснулся, он сразу понял, что случилось, и тоже бросил колдовское зелье - вслед стогам. "Ветер понес сено и сонное зелье дальше по озеру. Волны нанесли на сено тины и мусора. Сено плыло-плыло по озеру и наконец остановилось. А волны все несут и несут на него песок и мусор, и куча все растет и растет". Так и возник остров.

Многие места, связанные с Калевипоэгом, увековечены и в эпосе "Калевипоэг". Однако, кроме реки Кяэпа, где бес спрятал украденный у Калевипоэга меч, название мест в эпосе не указаны.

Кяэпа центральное место событий в сказаниях и в эпосе. Река протекает недалеко от Ленинградского шоссе. С раздорожья у Казепяэ по широкому и прямому шоссе можно доехать до реки Куллавере, а за ней через лес и деревню Рускавере - до перекрестка у Левала. Дорога, поворачивающая налево, и приведет нас на берег реки Кяэпа, - от перекрестка это всего километра два. В реке, ниже моста, там, где видны остатки старого мостового устоя, находится меч Калевипоэга. На мече лежало заклятие кузнеца из Суоми. А когда Калевипоэг проклял злого духа, укравшего меч, проклятие обернулось против него самого. Он пожелал, чтобы меч поразил того, кто принеси его сюда (то есть в реку Кяэпа), но нечаянно обмолвился и пожелание стало другим, направленным на него самого.

Если на берег придет он,

Кто тебя носил когда-то,

Ненароком вступит в воду,

Вот тогда, мой друг двуострый,

Отруби ему ты ноги!

И вот, когда Калевипоэг опять пришел на берег Кяэпа и ступил в воду, дремавший меч проснулся и подумал:

Уж не тот ли это самый,

Кто носил меня когда-то

И которого жестоко

Поразить теперь я должен?

Так и случилось - меч отрезал витязю об ноги. Калевипоэг умер.

Время идет вперед. Древние сказания тускнеют в памяти народа. Теперь местные жители могут указать лишь два-три места, связанные с Калевипоэгом, а если начнешь спрашивать о самих преданиях, то в ответ услышишь, что это "написано в книгах". Печатное слово заменило устные рассказы и вытеснило их.

6. Заключение

В 1866 году Крейцвальд издал "Старинные сказки эстонского народа" - не столько научное, сколько именно народное издание сказочного фольклора, литературно обработанного по примеру немецких романтиков (братьев Гримм). Крейцвальд получил импульсы для этой работы и от великого датского сказочника Г.Х. Андерсена. По сравнению с фольклором сказки здесь не только художественно более обработаны, но в них акцентируется и социально-критическая направленность устнопоэтического творчества эстонского народа.

Из поздних произведений Крейцвальда следует еще упомянуть сборник стихотворений, поэтических переводов и адаптаций "Песни Вируского певца" (1965) и незавершенную поэму "Лембиту", опубликованную посмертно (1885).

Роль Крейцвальда в истории эстонской национальной культуры трудно переоценить. Его заслуженно считают "отцом песни"- основоположником эстонской национальной культуры. Своим "Калевипоэгом" он воплотил в жизнь выношенную Фельманом и им самим концепцию создания оригинальной эстонской художественной литературы, опираясь на богатое наследие родного фольклора. Как просветитель-демократ Крейцвальд сыграл решающую роль в инициировании эстонского национального движения, антифеодального по своей направленности, боровшегося за равноправие эстонского языка и эмансипацию национальной культуры.

7. Источники

1. "История Культуры Эстонии" по редакции доктора филологических наук, профессора Басселя Н.М.

2. "По берегу озера Пейпси" по редакции профессора Э. Прийделя

3. "Об Эстонской литературе" составитель П. Куусберг

Размещено на Allbest.ru