Ментальность советской политической культуры

Размещено на http://www.allbest.ru

Оглавление

Введение

Глава 1. Ментальность политической культуры. Методологические проблемы исследования

1.1 Многомерная модель политической ментальности

1.2 Политическая культура как продукт культурно-исторического опыта

Глава 2. Ментальность советской политической культуры

2.1 Советская идеология как важнейшая предпосылка формирования ментальности советской политической культуры

2.2 «Советское» как состояние российской исторической системы

2.3 Советская политическая культура: отличительные признаки и формы проявления

Заключение

Список использованных источников

ментальность советская культура идеология

Введение

Актуальность исследования: определяется тем, что к настоящему времени пройден исторический цикл «советского периода» отечественной истории. Россия пытается выйти за пределы советского прошлого, чтобы обрести новое будущее. Характер современной модернизации и перспективы развития могут быть поняты и определены, если содержание пройденного «советского периода» будет оцениваться на основе принципа методологического многообразия. Любые теоретические версии или выверенные эмпирические данные, при помощи которых оцениваются смыслы отечественной истории, могут прямым или косвенным образом способствовать такой оценке.

Советская историческая наука как продукт официальной идеологии не выходила, как правило, за пределы проблематики развития и смены общественно-экономических формаций и классовой борьбы. Узость методологической базы не позволяла исторической науке выйти из полосы кризиса.

Современная общественная мысль России концентрируется на поиске новой идентичности, которая, видимо, и призвана стать фундаментом не только нового исторического самосознания, но и российского общественного сознания в целом. То радикальное видоизменение, которое происходит в отечественной исторической науке, предполагает поиск ее внутреннего самообоснования в самых различных направлениях. Движение по этому пути неизбежно должно сопровождаться философско-методологической рефлексией, позволяющей познать новые смыслы исторического процесса. К числу наиболее актуальных проблем относится проблема исторической идентификации советской реальности. Главное условие выхода из кризиса исторического подхода заключается в том, чтобы «...признать человеческое содержание исторического процесса, признать не на уровне общих деклараций, а всерьез, разрабатывая соответствующую исследовательскую стратегию и формируя такую методологию научного поиска, которая заставила бы исторические источники дать нам искомую информацию о людях, образующих данное общество, а значит, способствовала тем самым пересмотреть самые подходы историков к предмету изучения». Выход на «человеческое содержание» исторического процесса предполагает, что объектом исследования является историческая социокультурная эволюция атрибута жизнедеятельности советского человека - его ментальностей, как системообразующего и формирующего основания советской политической культуры. Как составная часть историко-системной целостности, сфера ментальности эволюционирует вместе с системным целым. Но в связи с имплицитным, трудно вербализируемым, неконкретным и достаточно расплывчатым характером этого социокультурного обоснования, трудно провести четкую грань и самого перехода их к новому вариативному содержанию. Более того, эволюция ментальностей оказывает влияние на эволюцию общественного сознания в целом, на эволюцию культуры вообще и ее подвида - политической культуры, что, в свою очередь, открывает каналы ветвления эволюции исторической системы. «Советское» как вариант ментальности формируется и конструируется не только в связи с октябрьской революцией, точно также как не исчезает полностью после событии 1991 г. Оно зарождается гораздо раньше, в глубинах сферы русских и российских ментальностей и еще достаточно долго, видимо, будет достоянием человека современной России. Из сказанного следует, что научный анализ советского варианта российских ментальностей требует изучения их русского и российского инварианта, т. е. выхода за традиционно (по политическим и экономическим признакам) принятые хронологические рамки советского периода.

Объектом исследования выбран феномен советской политической культуры - системно-историческое образование, выражающее специфику целей, способов и результатов политической жизнедеятельности советского человека и общества. Исследование ментальности советской политической культуры возможно только при условии, что историк построил предварительную модель ментальности данной эпохи. Ибо как верно замечает Гуревич «любой исторический феномен надлежит рассматривать как бы погруженным в тот повсюду разлитый эфир, который образует ментальность эпохи».

Такой подход предполагает, что субъектом и объектом советской политической культуры является человек, несущий в своих ментальностях качества типически «советского».

Предметом исследования: являются основные тенденции и противоречия истории становления советской политической культуры в ее ментальном выражении.

Основная цель исследования: изучение исторической эволюции российских ментальностей в их советском варианте; функции ментальностей в формировании советской исторической системы и ее политической культуры.

Реализация поставленной цели: предполагает решения ряда конкретных научных задач:

- определить методологические подходы к анализу ментальности
политической культуры

- проанализировать феномен советской политической культуры

- проанализировать процесс социалистической модернизации российских ментальностей, в границах советского социокультурного пространства и времени

- определить социокультурные смыслы советской политической культуры, выявить основные ее типологические черты.

Методология исследования: В данной работе будет использован междисциплинарный подход, и метод культурно исторической типологизации.

Степень научной разработанности: в целом активизация внимания к проблемам исследования истории ментальностей своим логическим следствием имеет выход на «тотальный», системный подход к изучению истории, связанный как с включением в сферу исследований максимально возможного множества сюжетов и жизнедеятельности человека, так и с попыткой их изучения как целого. Такая ориентация подводит историческую науку к задаче построения исторического синтеза - синтеза наук о человеке.

В 60-х годах отечественные историки А.Я. Гуревич, Ю.Н. Афанасьев, Л.М. Бессмертный, Л.М. Баткин, Б.Ф. Поршнев, М.А. Барг и др. успешно

разрабатывали историю ментальностей (насколько это им позволял идеологический контроль над исторической наукой) главным образом в медиевистике, а также проблемы методологии исследований в русле становящейся отрасли знания - исторической антропологии. Особенно плодотворной стала деятельность по обновлению исторической науки после всесоюзного симпозиума по проблемам всеобщей истории (1989 г.) и с началом выхода ежегодника Института всеобщей истории РАН СССР «Одиссей»: Человек в истории». Советская реальность как историческая система может рассматриваться через морфологические, генетические и функциональные связи между ее элементами, выражающие смыслы ядра системы в пространственно-временных границах этого феномена. Поистине необъятна научно-историческая литература апологетического характера, посвященная анализу советской реальности по-советски. Ее историографический обзор требует специального внимания и едва ли целесообразен в данной работе.

Особый интерес представляют собой работы М.А. Чешкова, в которых с позиции так называемого «общенаучного знания» рассматривается, в частности и «советский реальный социализм» в «идеалтипических конструкциях», характеризующих инварианты, динамику, генотип, и конечную ситуацию этого социально-исторического образования.

Что касается понятия «политический менталитет», то немногочисленные его определения, имеющееся в современной литературе даются, как правило, в соответствии с общими представлениями о том, что такое менталитет. Одни ученые, рассматривая политический менталитет как область психической жизни людей, считают, что он проявляется через систему взглядов, оценок, норм, умонастроений, которые основываются на имеющихся в данном обществе знаниях и верованиях (В.Н. Иванов, М.М. Назаров). Другие - под политическим менталитетом понимают совокупность установок, эмоций и настроений разнообразных политических субъектов, составляющих стиль и мышления и проявляющихся непосредственно в политической активности (Ю.С. Борцов, И.Д. Коротец, В.Ю. Шпак). Третьи - определяют политический менталитет как совокупность мироустановок, привычек мышления, нравственных ориентации, верований, манер поведения, характерных для какой-либо общности людей или конкретного индивида, обусловленных отношением к властным структурам и их оценкой (Т.В. Беспалова, В.Ю. Верещагин). Фактически первой серьезной попыткой формирования методологии изучения советской культуры стала конференция «Советская культура в контексте истории XX века», прошедшая в Санкт-Петербурге в 2000 г. Материалы этой конференции и другие источники свидетельствуют, что не только «не искушенный в тонких теоретических изысках читатель», но и ученые делятся в основном на два лагеря: «Советский период - вершина в развитии нашего государства. А советская культура, в сложнейших условиях совершившая невиданный в истории взлет на фоне деградации мировой цивилизации, оставалась в едином культурно-историческом потоке, выделяясь своей уникальной спецификой»; другими авторами советский период воспринимается как «трагедия русской культуры XX века».

Из современных авторов занимающихся непосредственно менталитетом советской эпохи стоит выделить труды российских и зарубежных авторов: Г. Алмонда, Э. Баталова, Ю.А. Левады, Ю.С. Пивоварова, А.В. Тимошевского, А.И. Шаповалова. Особенно следует отметить последнего, у которого данной теме посвящен целый ряд статей и монография, в которой он касается таких важных проблем как историографии и источниковедения советского периода политической ментальности; осмыслению новых методов изучения; дает теоретические и методологические обоснования проблематики, уделяет огромное внимание самому феномену «советскости», и рассматривает его в рамках непрерывного исторического процесса.

Научное и практическое значение работы: Исследование, проведенное в данной работе, расширяет понимание российского менталитета и советского менталитета. Выводы, полученные в ходе анализа, дают возможность современным политическим кругам, верно переосмыслить советский опыт, и правильно использовать его на современной политической арене.

Глава 1. Ментальность политической культуры. Методологические проблемы исследования

1.1 Многомерная модель политической ментальности

Прежде чем приступить непосредственно к изучению политической ментальности, необходимо выяснить, что же означают сами понятия «ментальность» и «менталитет».

Термин «менталитет» восходит своими истоками едва ли не к первым философским памятникам человечества. Корень «mens» в различных вариантах присутствует уже в санскрите и встречается в Упанишадах в значении «связанный с сознанием», «мыслительный», «духовный». Восходящие к древнеиндийской философской традиции современные социопсихологические изыскания активно используют слово «ментальный» для обозначения «одной из оболочек личности». Согласно их канонам, наряду с физическим, астральным и т. п. телами существует и «ментальное тело» человека. Именно в таком ракурсе следует понимать термин «ментология», введенный в обиход основоположниками новой науки соционики.

Европейцы склонны выводить этимологию понятия из позднелатинского «mens», «mentis» - «сознание, мышление, ум, рассудок», в чем можно удостовериться, заглянув в любой словарь латинского языка. Этим латинизмам родственны немецкое «die Mentalitat» (образ мысли, склад ума), французское «mentalite» (направление мыслей, умонастроение, направленность ума, склад ума), английское «mentality». В психологических словарях последнее определяется как «качество ума, характеризующее отдельного индивида или класс индивидов»; «способность или сила разума», «установки, настроение, содержание ума». То есть как категория, ментальность связана главным образом с разумом и мыслительной деятельностью.

В отечественной философской и культурологической литературе понятие «ментальность» чаще всего понимают как «совокупность представлений, воззрений, «чувствований» общности людей определенной эпохи, географической области и социальной среды, особый психологический уклад общества, влияющий на исторические и социальные процессы».

Таким образом, подходы к определению ментальности не отличаются единообразием и отражают, в сущности, разные типы анализа феномена ментальности в различных культурах.

Длительный период времени само слово «ментальность» часто заменялось синонимами и словосочетаниями, такими как «национальный характер», «этническая психика», «дух народа» и т. д. Об особенностях мировосприятия разных народов писали еще Геродот, Тацит, Плиний, Ксенофонт, Цезарь многие другие античные и средневековые мыслители.

О природе познания размышлял Фрэнсис Бэкон в «Новом органоне», когда писал об идолах или призраках человеческого разума, не позволяющих отражать мир адекватно.

Философы Нового времени ставили вопрос о качестве мышления и обусловленности типа восприятия - вопрос, который в дальнейшем стал основой ментальной проблематики.

Близко хотя и не тождественно ему, к значению понятия «менталитет» подходит значение гегелевского термина «дух народа».

Идею Гегеля о «духе народа» развили О. Бауэр, К. Реннер и их последователи. Позднее появилась «психология народов» В. Вундта как отдельная научная дисциплина с привлечением методов этнографии, языкознания, истории.

В свою очередь марксизм сосредоточил внимание на экономических и социальных проблемах, на идее классовой борьбы. Рационализм марксизма отодвинул на второй план дальнейшую эволюцию взглядов на ментальность. Внимание марксистов сосредотачивалось на взаимосвязи производительных сил и производственных отношений, на диалектике «базиса» и «надстройки».

Дальнейший процесс становления категории «ментальность» начинается с зарождением так называемой «новой исторической науки», ядром которой выступила французская историографическая школа «Анналов». Ее отправным тезисом стало положение о том, что история, в отличие от естественнонаучных дисциплин, занята поисками смыслов. Взгляды анналистов приобрели широкую известность уже перед второй мировой войной, но период наивысшего расцвета направления пришелся на 60-е годы XX века. Большую роль при этом сыграли социология Э. Дюргейма, позже - экзистенциальные идеи Ж.-П. Сартра и А. Камю, учение о коллективном бессознательном К.Г. Юнга, работы Я. Буркхарда и К. Ломпрехта. Центральная проблема истории ментальностей - изучение и реконструкция картины мира людей прошлого.

Нечеткость и размытость разнообразных формулировок ментальности привели к тому, что практически каждый автор вкладывал в понятие свое содержание, обусловив в результате широкую популярность термина.

Из всего многообразия подходов, можно сделать вывод, что в культурологическом аспекте понятие «ментальность» воплощает в себе такие сущности, как «картина мира», «коллективное сознание» и «коллективное бессознательное», особенности национального самосознания, культы, верования, традиции и нравственные ценности народа, языковая культура, стереотипы, бытовые нормы и привычки.

Что касается понятия «менталитет», то одни из его первых определений были довольно размытыми, например, «менталитет - духовно-психологический облик общества».1 Позднее «менталитет» стали определять как «совокупность представлений, воззрений, «чувствований» общности людей определенной эпохи, географической области и социальной среды, особый психологический уклад общества, влияющий на исторические и социальные процессы».

Менталитет является центральным содержанием трансмиссии культуры, менталитет - это квинтэссенция культуры социума в ее наиболее широком понимании, это имплицитные основания индивидуального и коллективного мировосприятия, мировоззрения, поведения, «менталитет», как пишет А.С. Ахиезер, - это «устойчивый изоморфизм, присущий культуре».

В самом общем виде менталитет может быть определен как некая характерная для конкретной культуры и конкретной общности людей система ценностей, детерминированная экономическими и политическими условиями жизни в историческом аспекте.

Но обратимся непосредственно к политической ментальности. Политическая ментальность является одним из часто употребляемых и вместе с тем неоднозначно толкуемых понятий в современном гуманитарном знании. В последнее время этот термин стал использоваться не только в научном, но и в политическом языке средств массовой информации. Поэтому в поисках ответов на насущные вопросы политики и исследователи с неизбежностью сталкиваются с вопросами теоретико-методологического осмысления и эмпирического анализа феномена политической ментальности.

Одним из существенных моментов политической ментальности является процесс отражения в сознании людей сложившихся социальных отношений, формирования схемы восприятия, оценки людьми своего положения в социуме. Таким образом, если говорить о методах изучения политической ментальности, то речь среди прочего должна идти об анализе эмпирических проявлений идеологий.

В этом плане обращает на себя внимание исследовательская традиция школы «Анналов». В трудах ее представителей проблемы исторической ментальности получили основательную разработку. Разумно принять во внимание точку зрения о том, что было бы опасно заключать понятие политической ментальности в рамки как чисто психологические, так и истории идей, которой свойственно выводить ментальности из доктрин и интеллектуальных творений ученых людей. Важно, что в русле этой исследовательской традиции достаточно широко распространены интерпретации, в рамках которых ставится знак равенства между «ментальностями», «картинами мира», «идеологиями».

Политическая ментальность связывается с различными формами самоорганизации общества. Многообразие форм политической жизни, из которых государство есть лишь частный (хотя и наиболее существенный) случай, отношение людей к политической власти, легитимность последней, традиционные формы правления, популярность политических партий и политических лидеров - все это является содержанием политической ментальности.

Категория политической ментальности призвана восполнить упрощенную модель политического сознания, в котором господствующим центром выступает рациональность, к тому же смоделированная по образцам инструментального и целерационального действия.

Структура политической ментальности - единство образов (модель социально-политической реальности) политического сознания (содержательная сторона ментальности) и условий, механизмов становления и оформления этого содержания (типичные способы и стили генезиса и динамики политического сознания, формы и специфика их проявления на поведенческом уровне).

Политическая ментальность, понимаемая как неосознаваемая социально-политическая идентичность, одновременно и отражает, и образует политический менталитет - систему представлений, ценностей, оценок, установок, стереотипов, предубеждений, мотивов, символов, мифов, традиций, ритуалов и т. д. Это внутренне согласованное и внешне выраженное на уровне семиотических моделей единство структурирует политическую активность, определяя ее формы и интенсивность проявления. В результате оформляется конкретная структура политического менталитета, опосредованная социальными представлениями и аффективными компонентами психики, которые и определяют виды переживания, паттерны реагирования (формы политической активности) и способы репрезентации политического “сектора” картины мира.

1.2 Политическая культура как продукт культурно-исторического опыта.

Феномен, названный в 50-х годах XX века «политической культурой», был известен еще в античности, а в XIX-начале XX столетия рассматривался в исследованиях, посвященных «национальному характеру». В русской литературе мы находим его у Ленина (В. Ульянова), а еще раньше - у русского историка второй половины XIX-начала XX века Владимира Герье.

Вместе с тем, категориальный статус этот термин получил лишь во второй половине минувшего столетия, когда усилиями ряда исследователей, в первую очередь Габриела Алмонда и Сидни Вербы, а также Люсьена Пая, Уолтера Розенбаума, Денниса Каванаха, Даниэла Элазара, Карла фон Бойме и др., он был введен в научный лексикон и превратился в один из самых употребляемых у многих исследователей. Соответственно и подходы к ее определению в литературе не отличаются единообразием.

В основе ленинского понимания политической культуры лежит идея о единстве культуры и политики, о выражении в политике интересов крупных социальных общностей. Был выдвинут тезис о наличии двух тенденций, или составляющих, в каждой национальной культуре, выявлены характерные черты буржуазной и пролетарской культур, партийность культуры во всяком классовом обществе.

Диалектико-материалистическое понимание политических отношений предполагает также, что отношения эти детерминируются исторически изменяющимися экономическими отношениями. Кроме того, специфика политики определяется тем, что в центре ее находится вопрос о власти, об отношении классов к государству как инструменту классового господства. Марксизм рассматривает политическую деятельность как средство преобразования общественных отношений и в итоге революционного изменения всего общества. В этой связи политическая культура трактуется как некоторая производная, необходимая составляющая для достижения этой цели. Словом, развитая, прогрессивная политическая культура групп и классов, принимающих участие в политике, является необходимым условием эффективного преобразования общественных отношений.

Вместе с тем политическая культура рассматривалась и как определенная цель политической деятельности. Исходным было представление о том, что исторический смысл перехода от капитализма к социализму состоит в превращении человека труда из средства в главную цель общественного производства. Общественная собственность на средства производства, которая при этом устанавливается, трансформирует характер создаваемого общественного богатства. Предполагалось, что содержанием и всеобщей формой этого богатства становится теперь сам человек, реализация совокупности всех его сущностных качеств. Таким образом, практика социалистического строительства должна включать в себя не только рост количества и качества производимых материальных благ, но и непрерывное совершенствование отношений между людьми, постоянное развитие их культуры. Взятая в таком аспекте политическая культура представляет своеобразную цель политической деятельности, направленную на становление человека нового общества, как универсального общественного существа, на развитие сущностных сил социального субъекта, как главного смысла и цели общественного развития.

В более конкретном плане В.И. Ленин использовал понятие «политическая культура» при анализе уровня сознательного участия масс в политической деятельности, рассмотрении характера политических ценностей общества, их влияния на политические отношения. Особая роль политической культуры отмечалась в связи с необходимостью создания нового государственного и хозяйственного механизмов. Политическая культура характеризуется уровнем идейной зрелости трудящихся, общественной активности, участием в принятии политических решений.
Если в буржуазном обществе политика выполняет функцию общественного регулирования, выдавая частные интересы за всеобщие, то социалистическая политика регулирует общественную жизнь через подчинение частных интересов всеобщим. Поэтому политическая культура нового общества предполагает наличие и развитие демократических прав и свобод, т. е. максимально полное развитие демократии рассматривалось, по крайней мере, в теории, как необходимая предпосылка развития политической культуры социализма в целом.

Многочисленные исследования политической культуры советского общества. Среди отечественных авторов, уделявших значительное внимание теоретико-методологическим вопросам изучения политической культуры, следует назвать Е.М. Бабосова, Э.Я. Баталова, К.С. Гаджиева, Ф.М. Бурлацкого, А.А. Галкина, А.В. Дмитриева, В.Н. Иванова, Н.М. Кейзерова, Л.Н. Когана, В.В. Смирнова, Ж.Т. Тощенко, Г.В. Осипова, В.Г. Смолянского, Р.Г. Яновского и других. Наряду с концептуальными разработками проблемы целый ряд работ имел эмпирическую направленность.

Среди многочисленных определений в качестве предметной области-носителя выделялись феномены общественного сознания (установки, нормы, ценности), элементы политического поведения, политические институты. Во многих определениях подчеркивалась важность соотнесения политической культуры с конкретными классами или группами общества.
Характерной особенностью подходов, преобладавших в первый период исследования политической культуры в нашей стране, можно назвать его существенный нормативный акцент. В этом случае конкретные проявления политической культуры соотносили с некоторой идеальной моделью, присущей человеку социалистического общества. Показательной в этом плане является точка зрения, согласно которой политическая культура фиксирует, в какой степени общество, класс, отдельные индивиды овладели всеми элементами политической деятельности, и, таким образом, является обобщенной, синтезированной характеристикой субъекта политической деятельности.

Составляющими социалистической политической культуры рассматривались такие компоненты, как овладение научной политической идеологией, знаниями в области марксистско-ленинской теории, внутренней и внешней политики партии, превращение знаний в глубокие внутренние убеждения личности, выработка классового самосознания, умение отстаивать свои взгляды, приобретение необходимых навыков политической деятельности, освоение ее принципов и норм, реализация знаний, убеждений в практической деятельности субъекта политической культуры во всех сферах общественной жизни.

Появление и начало широкого использования термина «политическая культура» в западной науке обычно относят к концу 50-х-началу 60-х годов XX столетия. Стремление к объяснению феноменов политики с помощью теории политической культуры наблюдалось в явной и неявной форме на протяжении всей истории политической науки. В эту традицию внесли свой вклад Платон, Аристотель, Макиавелли, Руссо и другие выдающиеся мыслители.

Впервые в политико-социологический дискурс данное понятие было введено в 1956 г. известным американским специалистом Г. Алмондом. Он писал: «Каждая политическая система является укорененной в конкретной совокупности ориентации на политическое действие... отношений к политике. Представляется целесообразным рассматривать это как политическую культуру». Таким образом, для автора политическую культуру составляли явные и скрытые ориентации на политическое действие. Причем политическая культура является некоторой частью культуры общества в целом, хотя и обладает некоторой автономией.

Люсьен Пай определяет политическую культуру как «совокупность установок, убеждений, чувств, которая задает порядок и придает значение политическому процессу и представляет собой основополагающие допущения и правила, управляющие поведением в политической системе. Она заключает в себе как политические идеалы, так и действующие в государстве нормы. Политическая культура есть, таким образом, проявление в агрегированной форме психологических и субъективных измерений политики».

Но с ним не согласен социолог и политолог Ежи Вятр, который полагает, что «нельзя сводить понятие политической культуры исключительно к психическим состояниям. Нужно включить в него также ...устойчивые образцы поведения как важнейшие черты культуры, определяющие общественные и политические действия».

После активной дискуссии о сущности политической культуры к концу 80-х-началу 90-х годов прошлого века в ее трактовке сложились два основных направления. Одно ограничивает этот феномен сферой психического, другое же, наряду с «образцами» политического сознания, включает в него и «образцы» политического поведения людей.

Весьма продуктивной в указанный период оказалось обращение к понятию политической культуры отечественных исследователей, ибо, как отметил Юрий Пивоваров, в силу своей емкости этот термин позволял исследователям в интеллектуальном смысле слова восстанавливать распадающуюся политическую целостность.

Большинство российских политологов (Василий Пугачев, Мидхат Фарукшин, Эдуард Баталов, Валерий Щегорцев и др.) не ограничивают трактовку категории сферой политического сознания, поскольку политическая культура напрямую воздействует на мотивы деятельности субъектов политического процесса и формирует образцы их поведения. Такая интерпретация понятия точнее и полнее психологической.

В настоящее время дискуссии по данному вопросу продолжаются. Одни исследователи отстаивают так называемый прогрессистский подход, сводящий политическую культуру к идеальной схеме и видящий в ней вершину политического развития общества. Алексей Дженусов, например, считающий политическую культуру высшей ступенью политического развития социума, полагает, что «проявляющиеся в политической деятельности умения и способности должны быть связаны с моральными нормами, и тогда политическая культура будет в полной мере выражением общей культуры, ее неотъемлемой частью». Другие авторы доказывают, что наивысший уровень политической культуры характерен для гражданского общества, особенно в западных демократиях.

Некоторые авторы вообще отрицают существование универсальной, общечеловеческой политической культуры и убеждены, что каждая страна, цивилизация, каждый народ и этнос имеют свои, неповторимые политические черты.

Одновременно отдельные исследователи продолжают работать и над общей теорией политической культуры, в частности над анализом ее динамики. Некоторые авторы рассматривают данную проблему с учетом того, что в политической культуре можно выделить два элемента - базовую социальную онтологию и ценностные ориентации.

С этой точки зрения представляет интерес работа А. Попова и Л. Зуевой озаглавленная «Ценности в политике». Она посвящена преимущественно изучению базовых онтологических основ политического сознания. Авторы стоят на позициях этического реализма, в соответствии с которым «ценности нельзя ни обосновать рационально-логически, ни вывести их при помощи дедукции». Они выделяют две основные подгруппы базисных ценностей - инструментальные и конечные, причем под первыми понимают представления о жизненных принципах, которым индивид должен следовать в любой жизненной ситуации, а под вторыми - предельные представления о том, к чему каждый человек должен стремиться. Рядовой индивид в целом независим от элиты и «через базисные ценности, усвояемые им из политической культуры общества, пользуется относительной автономией и свободой при определении собственных политических приоритетов».

Среди многочисленных определений политической культуры, сосуществующих в современной специальной литературе, наиболее точна, на мой взгляд, предложенная Э.Я. Баталовым: «Политическую культуру можно охарактеризовать как систему исторически сложившихся, относительно устойчивых и репрезентативных («образцовых») убеждений, представлений, установок сознания и моделей поведения индивидов и групп, а также моделей функционирования политических институтов и образуемой ими системы, проявляющихся в непосредственной деятельности субъектов политического процесса, определяющих ее основные направления и формы и тем самым обеспечивающих воспроизводство и дальнейшую эволюцию политической жизни на основе преемственности».

Если говорить о термине «советская политическая культура», то в зарубежной советологии интерес к его трактовке возник с 60-х годов XX века. Это было обусловлено стремлением объяснить неожиданную стабильность коммунистического режима после начала хрущевской оттепели, т. е. после значительного снижения уровня государственного насилия и прекращения массовых репрессий. Анализируя государственную практику отдельных социалистических стран в соответствии с их национальными особенностями, концепция политической культуры фактически помогла созданию новой дисциплины - сравнительного изучения коммунистических систем. Тот же подход позволил советологам сосредоточиться на проблеме постепенных политических изменений советского строя, ибо, с точки зрения сторонников так называемой тоталитарной модели, трансформация системы после смерти Сталина вероятнее всего привела бы ее к полному краху. Напротив, приверженцы концепции политической культуры отвергали подобные ожидания революционного переворота как чистый миф. Советский режим, с их точки зрения, опирался на значительную общественную поддержку в огромной степени по причине «совместимости традиционных представлений и верований россиян с действиями и основополагающими целями большевиков».

Концепция политической культуры, приспособленная к советологии, укрепила мнение о преемственности советского периода истории по отношению русскому дореволюционному, а также о господстве авторитарных тенденций в культуре каждого из них.

Таким образом, политическая культура включает в себя ряд элементов, которые сформировались в течение многих сотен лет, десятилетий и поколений: познавательный - политические знания, политическая образованность, политическое сознание, способы политического мышления; нравственно-оценочный - политические чувства, традиции, ценности, идеалы, убеждения; поведенческий - политические установки, типы, формы, стили, образцы общественно-политической деятельности, политическое поведение; ценностные отношения - общекультурные ориентации, отношение к власти, политическим явлениям.

Эти элементы обусловлены социально-экономическими, национально-культурными, общественно-историческими и другими долговременными факторами. Они характеризуются относительной устойчивостью, живучестью и постоянством.

Совершенно очевидно, что политическая культура не формируется в некой абстрактной реальности. Поэтому мы считаем, что взгляды ученых на политическую культуру как продукт культурно-исторического опыта заслуживает специального анализа.

По мнению В.А. Щученко «культура исторична в самом точном значении этого слова. Преемственность и наследие - важнейшая предпосылка самого исторического существования культуры. Историко-генетический анализ культуры - это относительно новый аспект теории историко-культурного процесса. Здесь и сегодня все еще существует описательно-хронологический, нарративный подход, и те, кто его используют бесхитростно нанизывают друг на друга имена, события, памятники, выстраивают случайно подобранные цепи причин и следствий, игнорируя тем самым как принцип системности, так и принцип генетического рассмотрения общественной жизни. Историко-генетический анализ явлений культуры должен опираться на вполне определенные теоретико-методологические основоположения».

В науке как отечественной, так и зарубежной существует множество подходов к решению проблемы развития и прогресса культуры. Автор данной работы придерживается в этом вопросе традиции, восходящей к авторитетам русской философии - Н. Данилевскому, Н. Бердяеву, понимавших Россию как самостоятельный культурно-исторический тип, самодостаточную цивилизацию. Но даже если придерживаться в этом вопросе другой точки зрения - эволюционистского подхода, то и в этом случае вместо оценки в категориях «высший», «низший» более правильно будет разобраться, насколько закономерен тот или иной этап развития культуры.

Сегодня общепринятой можно считать точку зрения, согласно которой традиции отечественных политических институтов, стремления и интересы граждан, а также стиль политического лидерства - продукт исторического и культурного опыта, сложившейся системы отношений. Политические процессы протекают под влиянием системы коллективных убеждений, символов и ценностей, которые либо способствуют общественному развитию, либо порождают упадок и нестабильность.

В этом смысле интересны размышления А. Ахиезера относительно формирования в России политической культуры в различные исторические периоды.

Он и ряд других ученых полагают, что догосударственная культура в Древней Руси была традиционной, архаичной. В восточно-славянском ареале она может быть названа вечевой. Ее специфика заключалась в ориентации на социокультурную статику, на идеал «тишины и покоя», на противостояние инновациям, угрожающим воспроизводству сложившихся культуры и отношений людей, нацеленность на воспроизводство локальных миров. Для локального мира характерна ситуация, когда все члены общности знают друг друга в лицо и противостоят отношениям, опирающимся на абстрактное мышление. Подобная культура формировалась с незапамятных времен, когда люди организовывались в догосударственные локальные миры, в родовые общины, перераставшие затем в территориальные, формировали патриархальные семьи и т. д. Народная культура служила массовой предпосылкой последующей истории - истории формирования государственности и политической культуры с присущими им сакральностью и специфической легитимностью.

Исследование истоков политической культуры Ахиезер рассматривает, начиная с архаичной сакральности, которая с его точки зрения оказала огромное влияние на дальнейшее формирование и воспроизводство российской государственности. Механизм сакрализации догосударственного типа власти заключался в абсолютизации тотема - инстанции, которая воспринимается в соответствующей культуре как реальный субъект решений и действий для каждого человека, включенного в данное сообщество.

Принятие христианства на Руси было равноценно вступлению страны в цивилизованный мир, в сферу влияния осевого времени, без чего было бы невозможно формирование сакральности в масштабе большого общества.

Христианство послужило той культурной основой преодоления языческого доосевого страха перед безграничностью пространства, которое стимулировало «возникновение исторического сознания и ощущение своей связи с окружающим Русь миром, с мировой историей».1

Петр I сформулировал в качестве общегосударственной ценности и основы своей политики утилитарное представление об «общем благе», одновременно оттеснив христианскую сакральность в пользу просветительской версии государственности, принятой в Европе после Тридцатилетней войны и предполагавшей власть светского правителя над церковью.

Утилитаризм - это особая форма культуры. Она может быть умеренной и развитой. Утилитаризм в его умеренной, ограниченной форме связан с собирательством, с поиском всевозможных средств для приобретения уже готовых благ. Утилитаризм в его развитой форме нацелен на частную инициативу, производство, создание благ.

Петр I соединил через понятие общего блага новый культурный ресурс в виде утилитаризма с жизненно важными проблемами государства и общества. Развитие утилитаризма достигло масштабов и уровня, которые свидетельствовали о качественном сдвиге в культуре в целом. Это означало выход за рамки исторической инерции, привычной культуры, веками складывавшейся логики.

Реформаторский импульс способствовал появлению все большего числа людей, которые видели спасение страны, преодоление ее отсталости в повышении уровня образования и культуры, в тиражировании в России некоторых элементов западного потенциала. Но все эти усилия давали ограниченные и неустойчивые результаты. Очень скоро выяснилось, что новые стереотипы встречают мощное сопротивление, и всесильное, казалось бы, государство натолкнулось на преграду.

Ослабление страны в последующие царствования, тенденция возврата к допетровским порядкам, слабость государственности, когда трон становился игрушкой в руках случайных сил, свидетельствовали о глубоком внутреннем расколе в обществе, о неприятии частью этого общества петровских реформ, что отразилось в частности, в длительном противостоянии «славянофильства» и «западничества».

Но именно при Петре I была заложена новая историческая традиция - периодически предпринимавшиеся попытки проводить реформы на основе использования утилитаризма. Эта цепь попыток в конечном итоге привела в начале XX века к национальной катастрофе, к краху государства, распаду общества, крушению империи, жестокой гражданской войне и массовому террору.

Наглядным примером поиска компромисса между традиционной и утилитарной культурой в дореволюционный период в начале XX века можно считать Манифест 17 октября 1905 года, который, впрочем, не смог снять напряжения в обществе.

В. Ульянов (Ленин) оказался в этом смысле более прозорлив. Он первым понял, что эффективно решать политические задачи можно через обращение к разным группам населения, к массам крестьян и рабочих. Но обращался он к ним не на языке политики или науки, а на дополитическом языке «народной правды», на языке доосевой культуры. Целью его обращений было стремление вызвать массовое брожение, эмоциональный взрыв, смуту, активизацию архаичных структур сознания.

Вместе с тем, большевизм хорошо усвоил одну из отечественных политических традиций - тяготение народа к сильной государственной власти. В условиях коммунистической диктатуры вождь объявил себя носителем и рупором консенсуса.

Таким образом, в отношении России справедливо утверждение, что политическая культура общества, обладающего многовековыми устойчивыми традициями, развивается на основе преемственности.

Несмотря на резкие разрывы с прошлым, на каждом этапе развития (языческий период, Киевская Русь, Московское царство, Петербургская империя, советский и постсоветский периоды) вольно или невольно интегрировались некоторые основополагающие особенности предшествующих эпох, и, таким образом, изменчивость сочеталась с преемственностью. Очевидно, что после большевистской революции не произошло немедленной трансформации политической культуры. Однако для многих людей, выросших в крестьянской общине, обращение большевиков к категориям социальной справедливости, обещание построить «царство Божье» на земле перекликалось с христианскими установками народного восстания. Марксизм был воспринят народом как социальная религия, на что обратил внимание Н. Бердяев в «Истоках русского коммунизма» и других своих философских трактатах. «Душа русского народа была формирована православной церковью, она получила чисто религиозную формацию. <...> В силу религиозно-догматического склада своей души русские всегда ортодоксы или еретики, раскольники, они апокалиптики или нигилисты. <...> И всегда главным остается исповедание какой-либо ортодоксальной веры, всегда этим определяется принадлежность к русскому народу».

Русская духовность, по мнению Н. Бердяева, чужда западному просвещению. Западные и восточные элементы в русской культуре существуют как бы порознь и противостоят друг другу. Западное просвещение, перенесенное на русскую почву петровской реформой, сконцентрировалось в узком слое дворянства и интеллигенции. Усвоив западные знания, этот слой оторвался от народа, продолжавшего жить своими традициями, стал для него «чужой расой». Но и само «образованное общество» восприняло иноземные влияния поверхностно. Они не смогли совершенно преодолеть русского человека, а лишь породили в его сознании и делах напряженные коллизии: созданная Петром империя разрасталась, сделалась обширнейшим государством в мире, но ее единство не носило духовного характера. Наоборот, оно порождало и воспроизводило разрозненную духовность. Поэтому, утверждает Бердяев, при всем своем внешнем величии русское государство XIX века было противоречивым и нездоровым. В сердцевине его был заложен конфликт между исконной русской идеей гармонично устроенного православного государства («Святая Русь») и заимствованной у немцев идеи империи. Разрешением этого конфликта - разрешением болезненным, но по-своему закономерным, и стала, по Бердяеву, русская революция.

Спустя 15 лет после распада СССР, можно сделать вывод, что при всех общих чертах, советская политическая культура имела свои особенности. С одной стороны, она представляет собой некий целостный продукт в культуре. С другой стороны, она постоянно трансформировалась. Но, так или иначе, «феномен советской культуры занимает место в системе исторической типологии мировой культуры как один из наиболее значимых и вместе с тем драматических периодов в истории борьбы человечества за идеалы социальной справедливости. В этом заключена его поучительность и непреходящая ценность».

Глава 2. Ментальность советской политической культуры

2.1 Советская идеология как важнейшая предпосылка формирования ментальности советской политической культуры

Анализ современных публикаций на предмет ментальных особенностей советского человека показывает, что во многих из них (например, статьи Р. Бистрицкаса и Р. Кочюнаса, Л.Я. Гозмана и А.М. Эткинда, труды В.Е. Кагана, Б.И. Кочубея и др.) исследуется не русский национальный характер, а специфический менталитет, который сложился у граждан Советского Союза за семь десятилетий нашей истории. Авторы многих работ описывают некий психологический тип личности, формирование которого зависит не столько от географических условий обитания, сколько от конкретного типа общественных отношений, от той модели социально-экономической формации, к которой принадлежит данная личность.

Однако довольно часто в своих оценках авторы пользуются стереотипами. И далеко не все эти стереотипы соответствуют действительности. Недостаточно описать теоретическую конструкцию «советская личность», указав, что ей свойственно невыделение себя из «мы» и что ее единственная целевая функция - стремление к власти и повышение своего статуса. Для того чтобы предложенная модель обрела право на существование в науке, необходимо проанализировать структуру социальных целей у людей, отобранных по четким и объективным критериям их соответствия «советскости». До сих пор это не удавалось никому.

В настоящее время мы не можем говорить о выделении какого-то конкретного набора признаков «советскости». Изучаемое явление представляется настолько сложным, что желание выделить такие признаки без тщательного изучения существующих внутри явления связей легко может привести к ошибке. В качестве системообразующего признака с равным успехом могут выступить и ценности людей, и космогонические представления о мире, и архетипы коллективного бессознательного.

Возможно, существуют и другие подходы к пониманию структуры менталитета, но если мы говорим о ментальных признаках советской политической культуры, то основой формирования этих признаков выступает идеология, которая существовала в СССР и определяла во многом массовое сознание.

Среди исследователей относительно понятия «идеология» нет согласия. Следуя взглядам К. Манхейма, П. Бергер и Т. Лукман полагают, что влиянию идеологического контекста подвержено все человеческое мышление, за исключением математики и некоторых областей естествознания. Своеобразие и характер структуры сознания, ее зависимость от определенной «социальной сферы» характеризует, по мнению К. Манхейма, идеологичность человеческого мышления, которая не рассматривается как неправда, ложь и т. д.

Некоторые исследователи предлагают выделять, по крайней мере, пять смыслов понятия «идеология».

Идеологией, во-первых, называют совокупность идей, выражающих определенные интересы. Носителями данной совокупности могут быть и отдельные представители той или иной профессии, и большие социальные группы людей, и государства. Во-вторых, идеологией называют совокупность политических убеждений и установок. В этом случае различают, к примеру, идеологии либерализма, консерватизма, социализма, национализма, анархизма, феминизма, экологизма, религиозного фундаментализма и др. Идеологией, в-третьих, называют совокупность идей, отражающих экономическую структуру общества. В этом случае принято говорить об идеологии богатых и бедных, производителей и потребителей, а также идеологии экономического развития, стагнации и т. п.

В трех, указанных выше смыслах, понятие идеологии используется не только в научной литературе, но и в повседневной жизни. Специальное научное изучение феномена идеологии, позволяет различать также, в-четвертых, идеологию как превратное, искаженное сознание некоторого социального класса. Впервые данное понимание идеологии было четко сформулировано в XIX веке К. Марксом и Ф. Энгельсом в рукописи «Немецкая идеология». По мысли немецких ученых, идеология является ложным классовым сознанием в силу того, что представители определенного класса, стараясь представить свои интересы как интересы других классов, не могут не навязывать этим классам собственные заблуждения и иллюзии, которые маскируют подлинное положение дел. Идеологией, в-пятых, называют систему идей, обслуживающую определенные виды общественной практики и отличающуюся от теоретического осмысления действительности.

В качестве, так сказать, первого общего в представленных определениях идеологии, прямо бросается в глаза ее истолкование как совокупности (иногда также говорят о системе и т. п.) идей (или мнений, убеждений, представлений и т. п.). Какие бы конкретные смыслы не вкладывались в понятие идеологии, она всегда понимается как совокупность (система) идей (убеждений, представлений).

В СССР идеология из абстрактной категории превратилась в некий фундаментальный признак советского государства. Так, например, трактует понятие идеологии «Краткий философский словарь» 1954 года: «Идеология - это система определенных взглядов, идей, которых придерживается тот иной класс или политическая партия. Политические взгляды, философия, искусство, религия - все это формы идеологии. Отсюда видно, что понятие идеология понимается очень широко. Поэтому, когда мы говорим непосредственно о советской политической культуре, советскую идеологию можно вполне рассматривать как основу формирования данной культуры.

Идеологией рабочего класса являлся марксизм-ленинизм - идейное оружие Коммунистической партии и рабочего класса в революционном социалистическом преобразовании общества. КПСС, опираясь на фундамент марксизма-ленинизма, определяла всю хозяйственную, политическую и культурную деятельность государства.

Недавняя история показала, что разрушение обыденной социалистической идеологии началось с отказа от «идеи социализма», выраженной в пропагандистской терминологии и воспринятой в свое время как символическая культурная форма, степень усвоения которой соответствовала авторитетности передающего института - Коммунистической партии. Делегитимация Коммунистической партии -своеобразного культурного института, обеспечивающего социализацию, привела к делегитимации общественного строя, который обозначался как «социалистический» и идентифицировался с партией.