Русская пейзажная живопись

Русская пейзажная живопись

ВВЕДЕНИЕ

В высоком расцвете русской живописи 19 века пейзажу принадлежит выдающаяся роль. Завоевания и достижения русской пейзажной живописи 19 века имею мировое значение и непреходящую ценность. Образы природы, созданные русскими художниками, обогатили русскую и мировую культуру.

Замечательные достижения русской пейзажной живописи 19 века, естественно, вызывают интерес к изучению ее истории, в том числе ее истоков и этапов развития.

Целью данной работы является изучение основных этапов развития романтического и реалистического направления русской пейзажной живописи 19 века, а также знакомство с творчеством отдельных выдающихся его представителей.

Для наиболее полного раскрытия темы и соответствия поставленной цели, при выполнении работы были поставлены следующие задачи:

Проследить, каким образом менялось отношение к русской пейзажной живописи 19 века передовых общественных и культурных деятелей, а также познакомиться с изображением природы в русской литературе 19 века;

Изучить историю сложения и развития романтического направления пейзажной живописи, а также познакомиться с творчеством пейзажистов данного направления;

Рассмотреть истоки возникновения, основные этапы развития реалистического пейзажа 19 века в неразрывной связи с историческими событиями данного периода, дать краткий анализ творчества выдающихся представителей реалистического пейзажа;

Оценить роль развития пейзажной живописи 19 века

Исходя из поставленных задач, хронологические рамки работы охватывают 19 век начиная с его первого десятилетия и заканчивая 80-серединой 90-х годов, так как именно на это время приходится становление и развитие романтического и реалистического направлений русской пейзажной живописи

АНАЛИЗ ЛИТЕРАТУРЫ

Литературу, использованную при подготовке работы, условно можно разделить на несколько групп:

К первой из них относятся большие научно-популярные работы, рассматривающие именно проблемы русской пейзажной живописи на определенных этапах. Хорошо и подробно освещены история и проблематика русского пейзажа 19 века в работах А. Федорова - Давыдова1. На страницах своего труда он отводит большое внимание истории сложения и развития пейзажной русской живописи 19 века, что является очень ценным и полезным материалом при изучении темы данной работы. Также в трудах содержатся пространные главы, посвященные творчеству отдельных художников. В этих главах содержится краткая характеристика творчества живописцев но, по моему мнению, через чур много внимания автор уделяет непринципиальным вопросам, касающимся биографических фактов. В целом, историко-теоритические исследования Федорова-Давыдова отличаются последовательностью, обстоятельностью изложения, написаны простым, доступным языком.

К этой же группе можно отнести пространный труд К.Г. Богемской, посвященный истории мировой пейзажной живописи. Наиболее интересными и информативными с точки зрения изучения темы данной курсовой работы являются главы, освещающие историю развития и расцвета российской пейзажной живописи в 19 веке. В книге автор дает общую характеристику, зарождения и развития романтизма и реализма в русском пейзаже, кратко освещает творчество выдающихся представителей данного жанра. Необходимо отметить, что Богемская в своем труде приводит высказывания общественных и культурных деятелей, самих художников о своем творчестве, что позволяет использовать их в работе и дать самостоятельную оценку, невзирая на мнение автора.

К следующей категории необходимо отнести библиографическую редкость-работу известного исследователя А.Н.Бенуа, вышедшую на рубеже 19-20 веков. В ней автор попытался осмыслить, что же представляла собой и в целом, и в деталях история русского искусства в XIX. В рамках данной работы рассматривается и пейзажная живопись как неотменная составляющая русской художественной культуры 19 века. Так целью работы А.Н. Бенуа было рассмотрение художественно жизни 19 столетия в целом, он не так много внимания уделяет вопросам, рассматриваемым мною в данной работе. Однако, обойтись без данной книги было бы немыслимо, так как она является классикой русской культуры, рассчитанной не только на знатоков, но и на обывателей. В главах, посвященных живописи, он приводит ряд концептуальных положений, касающихся истории пейзажа, которые впоследствии были приняты и более детально разработаны следующими поколениями исследователей.

Наиболее обширную группу представляют научно-популярные издания по всеобщей истории искусства, отдельные главы которых посвящены специфике данного жанра. Содержанием этих глав является анализ общих проблем пейзажа, история развития данного жанра, краткая характеристика творчества отдельных его представителей, подчеркивается идейный, демократический характер живописи 2-ой половины 19 столетия. В общих разделах раскрывается тесная связь русской живописи с литературой. Данные труды несут много полезной информации и активно использовались мною при подготовке работы. Учитывая то, что данные труды имеют общетеоретический характер, в них в краткой форме, поверхностно и не детально рассматриваются явления, имеющие непосредственное отношение к тематике моей работы. Также очень трудно проследить по ним эволюцию такого жанра, как пейзаж.

Попытку составить общую биографию жанра взял на себя В.Н. Стасевич. В его работе мы можем найти краткий обзор эволюции пейзажной живописи от древнейших времен до наших дней, также обширно представлен опыт теоретического размышления над возможностями изобразительного воплощения облика природы, над значением пейзажа-картины в нашей жизни. Однако, данная информация не является принципиально необходимой в изучении пейзажной живописи 19 века. Необходимо также сделать ряд критических замечаний к данной работе. Не все произведения, предложенные вниманию читателя в иллюстрациях, упомянуты в тексте и , наоборот, не все пейзажи, о которых идет речь на страницах книги, воспроизведены. Лишь отдельные пейзажи, которые, вероятно, больше всего пришлись по вкусу автору, подвергнуты подробному разбору. Однако, это соответствует цели работы, которой являлось выявление особенностей стилей, направлений и школ.

4. Нельзя не упомянуть еще об одной важной категории использованной в работе литературы. Сюда мы относим работы, рассматривающие локальные явления в русской пейзажной живописи.

Так, Ф.С. Мальцева в своем труде подробно освещает и характеризует творчество мастеров русского реалистического пейзажа, общие тенденции развития данного жанра. Эта работа позволяет более детально и глубоко изучить именно реалистическое направление пейзажной живописи 19 века.

Работа А. Вагнера близка по содержанию к предыдущей. Она содержат повествование в литературной форме о художниках-пейзажистах. Также в работе проводятся литературные параллели, содержится большое количество прозаических и стихотворных отрывков, высказываний о картинах. Данные труды позволяют глубже изучить и понять пейзажную живопись художников-пейзажистов, представителей реалистического направления.

В труде А. Ягодовской также затронут сравнительно небольшой круг явлений в истории живописного жанра. Материал, относящийся к истории развития и художественной специфике пейзажа остался в книге разобщенным, не очень хорошо прослеживаются общие тенденции. Также работа содержит характеристику отдельных работ видописцев 19 века, сравнение приемов, использовавшихся пейзажистами и результатов, достигнутых ими . Однако, не всегда автору удается объективно оценить творчество художников, очень силен субъективизм.

При подготовке работы мною были использованы труды Островского и Астафьева, которые также я выделяю в отдельную группу. В данной литературе известные творческие деятели увлекательно рассказывают о произведения русской живописи в целом и о пейзажах в частности. Данные труду носят повествовательный, даже несколько поэтический характер. В них выражены мысли и думы, субъективные впечатления от картин. Также авторы пытаются глубоко и талантливо проанализировать творчество русских художников. Безусловно, исходя из данных трудов невозможно проследить эволюцию живописного жанра в 19 веке, однако, нельзя недооценивать их роль, так как данные авторы были выразителями мыслей многих людей о пейзажной живописи.

Также необходимо сделать оговорку, что при изучении данной темы понадобились работы русских критиков, в частности В.Г. Белинского, А..И. Герцена и Н.Г. Чернышевского, в которых содержатся некоторые положения, касающиеся пейзажной живописи. Данные работы в неполном объеме содержатся в работах Стасова, Островского , безусловно, с комментариями самих авторов. Но в своей работе я попыталась самостоятельно проанализировать высказывания критиков исходя из изученного материала и общей концепции работы.

Таким образом, проанализировав всю, использованную мною при подготовке данной работы литературу, можно сделать вывод о том, что глубокое и детальное изучение данной темы, а именно развития русской пейзажной живописи в 19 веке представляется актуальным, так как пейзажная живопись, активно развиваясь в 19 веке, перешла из категории вспомогательных жанров и заняла одну из главенствующих ролей в русской живописи, обогатив, тем самым, всю мировую художественную культуру и проследить данный уникальный процесс невозможно, используя материал только из одной-двух книг.

ГЛАВА I. Русская пейзажная живопись 19 столетия глазами современников

Пейзаж завоевал место одного из ведущих жанров живописи. Его язык стал, подобно поэзии, способом проявления высоких чувств художника, областью искусства, в которой выражаются глубокие и серьезные истины о жизни и судьбах человечества, в нем современник говорит и узнает себя. Вглядываясь в произведения пейзажной живописи, прислушиваясь к тому, о чем повествует, изображает природу художник, мы учимся знанию жизни, пониманию и любви к миру и человеку.

Крупнейшие русские исследователи русской живописи в целом, и пейзажной в частности, отмечают выдающуюся роль пейзажа в высоком расцвете русской живописи в 19 веке. Завоевания и достижения русской пейзажной живописи 19 века имеют мировое значение и непреходящую ценность, и , как отмечает А. Федоров-Давыдов в своей работе, “образы природы, созданные русскими художниками, обогатили русскую и мировую культуру”.

В русской живописи прошлого столетия раскрываются две стороны пейзажа как вида живописи: объективная-то есть изображение, вид определенных местностей и городов, и субъективная- выражение в образах природы человеческих чувств и переживаний. Пейзаж является отображением находящейся вне человека и преобразуемой им действительности. С другой стороны, он отражает и рост личного и общественного самосознания.

Безусловно, развитие пейзажной живописи немыслимо в отрыве от роста научного самосознания, поэтического чувства, развития науки и искусства. На всем протяжении 19 века выдающиеся деятели в области науки и искусства , высказывали свои мнение о достижениях русской пейзажной живописи, вступали в полемику по тем или иным вопросам, связанным с данной областью художественного выражения.

Вот что писал К.А. Тимирязев, один из величайших русских ученых-естествоиспытателей, ценивший и любивший пейзажную живопись вообще и русскую в частности: “Очевидно, между логикою исследователя природы и эстетическим чувством ценителя ее красот есть какая-то внутренняя органическая связь”. Другой великий ученый Д.И. Менделеев очень высоко ставил успехи русской национальной живописи и заявлял: “....быть может, придет время, когда наш век будет считаться эпохой естествознания и философии ландшафта в живописи”.

В трудах, посвященных истории развития живописи, при рассмотрении творчества русских художников-пейзажистов, проводятся многочисленные музыкальные и поэтические параллели.

Однако, впервые вопрос о русской природе как предмете изображения был поднят В. Г. Белинским в сороковых годах. В статьях, посвященных творчеству Пушкина, Белинский подчеркивал, что Пушкин был первым поэтом, увидевшим красоты природы не в роскошных пейзажах Италии, а в скромных ландшафтах родной страны.

Поэзией Пушкина раскрывались для восприятия новые грани природы, так как то, “что для прежних поэтов было низко, то для Пушкина было благородно; и то, что для них была проза - для него поэзия”. В связи с поэзией Пушкина Белинский поднимал ряд принципиальных вопросов, относящихся непосредственно к области реалистической эстетики: о верности изображения родной природы; о способности поэта и художника “делать поэтическими самые прозаические предметы”; о сущности поэтического подражания в произведении, изображающем природу, и, наконец, национальном своеобразии поэзии Пушкина, которое раскрылось в стихах, посвященных русской природе. Говоря о Пушкине как о поэте национальном, Белинский приводит здесь же блестяще выраженную мысль Гоголя: “Сочинения Пушкина, где дышит у него русская природа, так же тихи и беспорывны, как русская природа, их может совершенно понимать тот, чья душа носит в себе чисто русские элементы, кому Россия - родина”. Гоголь считал Пушкина поэтом, обладавшим в высокой степени развитым чувством национального самосознания. Именно оно, по мнению Гоголя, и помогало поэту глубоко чувствовать и раскрывать в своих стихах особую красоту, присущую русской природе. “Чем предмет обыкновеннее, -- пишет Гоголь, - тем выше нужно быть поэту, чтобы извлечь из него обыкновенное и чтобы это необыкновенное было, между прочим, совершенная истина”.

Можно смело сказать, что начало, положенное Пушкиным в изображении русской природы, стало очень скоро достоянием всей русской художественной литературы, как поэзии, так и прозы. Уже в 40-х -60-х 19 века годах русская природа была показана нашими писателями во всем ее своеобразии, со всей глубиной реалистичности изображения.

Старый корявый дуб, вновь зазеленевший и обросший густой и сочной листвой, открыл Андрею Болконскому тайны неумирающей жажды жизни и вечного возрождения с той особой силой, которая недоступна философскому трактату. Звездная синева ночного неба вернула Алеше Карамазову пошатнувшуюся было в его душе надежду, а величественные картины степных просторов глубоко залегли в душу героя чеховской “Степи”, потрясли ее.

А вот что пишет Лев Толстой в своем дневнике: “Я люблю природу, когда со всех сторон окружает меня и потом развивается бесконечно вдаль; но когда я нахожусь в ней, я люблю, когда со всех сторон окружает меня жаркий воздух, и этот же воздух, клубясь, уходит в бесконечную даль, когда эти самые сочные листья травы, которые я раздавил, сидя на них, делают зелень бесконечных лугов, когда те самые листья, которые, шевелясь от ветра, двигают тень по моему лицу, составляют линию далекого леса, когда тот самый воздух, которым вы дышите, делает глубокой голубизну бесконечного неба; когда вы не один ликуете и радуетесь природой; когда около вас жужжат и вьются мириады насекомых, сцепившись ползут коровки, везде кругом заливаются птицы”.

Безусловно, такое поэтическое описание природы великим русским писателем отражает его взгляд на вещи, на картины родной природы, воплощенные в полотнах великих пейзажистов 19 столетия.

Деятельность русских пейзажистов привлекала большое внимание и не оставляла равнодушными никого, их картины постоянно обсуждались в русском обществе. Вот как писал в рецензии на выставку художника Айвазовского поэт А.А. Майков: “Движение неверной стихии есть стихия г. Айвазовского; он художник Нептун; его воды и бушуют, и распадаются в брызги, и взбегают на отлогий песчаный берег, и сливаются с него обратно, и стоят ровно, призрачно, подернутые полосою света и как бы плавающим по ним маслом...Видя беспокойную волну, он не шептал ей: “поверь мне, что тебя мучит, у меня сердце еще теплое, оно сохранит тайну и будет сочувствовать ей”-но он ей говорит: “Я поймаю тебя, неуловимая, я поставлю тебя на картине так, как ты встаешь и разливаешься передо мною”.

В 1853 году в первом номере журнала “Современник” появилась рецензия И. С. Тургенева на вновь вышедшую книгу С.Т. Аксакова “Записки ружейного охотника”, отрывки из которой приведены в работе Стасевича. Эта пространная критическая статья представляет больший интерес, так как высказанные в ней Тургеневым мысли, касающиеся изображения природы в книге С. Т. Аксакова, могут быть отнесены и к творчеству других писателей, разрабатывавших в своих: произведениях эту тему. “Он, т. е. Аксаков. -- Ф. М. смотрит на природу (одушевленную и неодушевленную) не с какой-нибудь исключительной точки зрения, а так, как на нее смотреть должно, ясно, просто и с полным участием, -- пишет Тургенев. -- Он ... наблюдает умно, добросовестно и тонко ... Он не подмечает ничего необыкновенного, ничего такого, до чего добираются “немногие”; но то, что он видит, видит он ясно, и твердой рукой, сильной кистью пишет стройную и широкую картину. Мне кажется, что такого рода описания ближе к делу и вернее”.

Все, выделенные Тургеневым особенные черты, свойственные Аксакову, уже являлись в то время достоянием всей передовой русской литературы. Тургенев приветствует это отношение к природе и противопоставляет его такому восприятию, в котором частности выигрывают за счет общего впечатления. Пример подобного восприятия Тургенев видит в поэзии Фета. “Бывают тонко развитые, нервические, раздражительно-поэтические личности, которые обладают каким-то особенным воззрением на природу, особенным чутьем ее красот; они подмечают многие оттенки, многие часто почти неуловимые частности, и им удается выразить их иногда чрезвычайно счастливо, метко и грациозно; правда, большие линии картины от них либо ускользают, либо они не имеют довольно силы, чтобы схватить и удержать их. Частности у них выигрывают насчет общего впечатления. К подобным личностям не принадлежит Аксаков, и я очень этому рад”.

Тургенев заканчивает рецензию выводами, касающимися метода изображения природы художником и писателем - реалистом: “словом описывая явления природы, дело не в том, чтобы сказать все, что может придти вам в голову: говорите то, что должно придти каждому в голову -- но так, чтобы ваше изображение было равносильно тому, что вы изображаете, и ни вам, ни нам слушателям, не останется больше ничего желать”20. В методе изображения природы, которым проникнута была книга Аксакова, Тургенев приветствовал торжество новых художественных идей, которые, придя на смену романтизму в поэзии и в искусстве, прочно утверждались в русской литературе.

В художественной литературе 50-х годов широко изображались жизнь крестьян и мотивы природы, связанные с нею. Неотъемлемой чертой демократического реализма было, в том время, понятие национального характера, который рассматривался в неразрывной связи с крестьянским вопросом. Представление о русской природе было в то время настолько неотделимо от народа, что в ней самой, в ее образах часто находили поэтическое выражение народных дум, страданий и чаяний. Особенно яркий пример подобного восприятия природы встречается в ранней повести М. Е. Салтыкова-Щедрина “Противоречия”: “Я еще с детства симпатизировал с нашей сельскою природою, хотя и нет ничего в ней такого, чем бы особенно можно было похвалиться”. Продолжая развивать картину типично русского равнинного пейзажа, Салтыков-Щедрин заключает описание проникновенными строками: “Но я люблю ее, эту однообразную природу русской земли, я люблю ее не для нее самой, а для человека, которого воспитала она на лоне своем и которого она объясняет:..”

Патриотическое чувство, сочувствие страдающему народу, страстное стремление к борьбе за народное счастье -- все эти высокие демократические идеалы теснейшим образом переплетались в произведениях передовых русских писателей с глубокой привязанностью к природе родного края. Глубокое впечатление производит, например, высказывание А. И. Герцена о русской природе (написано за границей в 1853 году): “В нашей бедной северной долинной природе есть трогательная прелесть, особенно близкая нашему сердцу. Сельские виды наши не задвинулись в моей памяти ни видом Сорренто, ни Римской Кампанией, не насупившимися Альпами, ни богато возделанными фермами Англии. Наши бесконечные луга, покрытые ровной зеленью, успокоительно хороши, в нашей стелящейся природе... что-то такое, что поется в русской песне, что кровно отзывается в русском сердце”. Данный отрывок особенно важен не только в силу глубокого чувства любви к родине, которая озаряла всю жизнь Герцена в изгнании. Важно здесь то, что Герцен выражает это чувство через любовь к родной природе. Конечно, для Герцена это не только широкий равнинный пейзаж; с успокоительной зеленью лугов. В его представлении он неотделим от уклада жизни русского крестьянина, от народной песни, русского народа, за судьбу которого считали себя ответственными революционные демократы.

Стремление русских демократов выразить через природу и свою любовь к родине, и свое отношение к угнетенному народу было чрезвычайно широко отражено в литературе и искусстве. Особенно сильно это отразилось в поэзии Н. А. Некрасова, развившего в своем творчестве все сильные стороны демократической эстетики. Поэт своими стихами открывал перед современниками новые для литературы и искусства мотивы родной природы, приходил к созданию обобщенного образа Родины. И снова, как у Герцена и у Салтыкова-Щедрина, этот образ сливался с образом крестьянина, с собирательным образом всего русского народа. В 60-х годах, в условиях развернувшегося освободительного движения, Некрасов выражал и пафос революционной борьбы, и настроения пробуждающегося народа, и волнующие чувства поэта-гражданина, страстно любившего родину и верившего в ее прекрасное будущее. Многие черты некрасовского метода построения обобщенного образа природы, могли стать в то время достоянием всего передового искусства.

Но о развитии пейзажной живописи, о картинах родной природы писали не только передовые деятели русской науки и искусства, но и непосредственно сами живописцы. Ягодовская отмечает: “О пейзаже Шишкин говорил, что это самый молодой вид живописи, так как всего только каких-нибудь сто лет прошло с тех пор, как люди начали понимать и изучать жизнь природы, а прежде самые великие мастера становились в тупик перед деревом, что человек среди природы так мелок, так ничтожен, что отдавать ему преимущества нельзя. Разве в лесу не чувствуешь себя таким слабым, униженным, разве не сознаешь, что составляешь только какую-нибудь ничтожную частицу этой невозмутимой и вечно прекрасной природы? Иван Иванович говорил также, что новое поколение еще не умеет понимать все таинства природы, но что в будущем придет художник, который сделает чудеса, потому что Россия страна пейзажа; что пейзаж имеет самую лучшую будущность, потому что другие виды живописи уже были и устарели, а этот только нарождается”.

Таким образом в начальный период формирования пейзажной живописи 2-й половины 19 века, молодые художники, обратившись к изображению родной природы, опирались не только на опыт пейзажистов предшественников, но и на художественную литературу, которая имела в то время первостепенное значение в общественной жизни России. “... Все наши нравственные интересы, вся духовная жизнь наша сосредоточивалась до сих пор и еще долго будет сосредоточиваться исключительно в литературе: она живой источник, из которого просачиваются в общество все человеческие чувства и понятия” -- писал Белинский. Знаменательно, что вышедшая в те годы работа Н. Г. Чернышевского “Эстетические отношения искусства к действительности” также содержала ряд глубоко развитых положений, касающихся искусства пейзажной живописи.

Утверждая новое понятие о прекрасном, Чернышевский указывал в своей работе, что и в природе прекрасное заключается в том, что говорит о ее жизни. "Но так же, как и в других жанрах искусства, к в пейзажной живописи понятие о прекрасном подчинено жизненным интересам человека. “Не нужно подробно говорить и о том, -- пишет Чернышевский, -- что в растениях нам нравится свежесть цвета и роскошность, богатство форм, обнаруживающие богатую силами свежую жизнь... Кроме того, шум и движение животных напоминают нам шум и движение человеческой жизни; до некоторой степени напоминают о ней шелест растений, качанье их ветвей, колеблющиеся листочки их... пейзаж прекрасен тогда, когда оживлен....Нельзя не прибавить, -- пишет далее Чернышевский, -- что вообще на природу смотрит человек глазами владельца и на земле прекрасным кажется ему также то, с чем связано счастье, довольство человеческой жизни”. От художников-пейзажистов Чернышевский требовал, прежде всего, верности натуре, но он не ограничивал их задачи только лишь правдивым воспроизведением явлений природы, а направлял их творческую мысль по пути идейного обобщения. Как точно подмечает в своей работе Мальцева, “эстетическая программа Чернышевского ломала коренным образом все узаконенные академической традицией представления об этом виде искусства”. И действительно, подтверждение этому мы видим в словах Чернышевского: “Очертания предметов, -- говорит он, -- опять, никак не могут быть не только нарисованы рукою, но и представлены воображением лучше, нежели встречаются в действительности”. Приводя ряд примеров из области пейзажа, Чернышевский доказывает превосходство живой природы перед созданием искусства. Говорит ли он об изображении отдельных предметов в пейзаже, о передаче свежести зеленой листвы, освещенной солнечным светом, останавливает ли он внимание на естественной группировке предметной в пейзаже, -- во всем выступает одна целенаправленная мысль, что “мнение, будто бы рисованный пейзаж может быть величественнее, грациознее или в каком бы то ни было отношении лучше действительной природы, отчасти обязано своим происхождением предрассудку..., что природа груба, низка, грязна, что надобно очищать и украшать ее для того, чтобы она облагородилась”28. В противовес этому “предрассудку” Чернышевский доказывает, что “человек с неиспорченным эстетическим чувством наслаждается природою вполне, не находит недостатков в ее красоте”, что и “в природе на каждом шагу встречаются картины, к которым нечего прибавить, из которых нечего выбросить”.

“Целью и самым высоким, самым прекрасным назначением искусства” Чернышевский считал: “... для вознаграждения человека в случае отсутствия полнейшего эстетического наслаждения, доставляемого действительностью, воспроизвести, по мере сил, эту драгоценную действительность и ко благу человека, объяснить ее... и быть для человека учебником жизни”.

Именно в таких простых и в то же время таких весомых словах и заключалась программа искусства пейзажа, вооружающая художника новым методом в работе над натурой, над воспроизведением природы в ее обычном облике.

Спустя двадцать, пять лет после выхода в свет труда Чернышевского, знаменитый исследователь русской живописи Стасов в одной из своих статей особенно глубоко оценил роль этой книги в процессе сложения идейного пейзажного искусства. Говоря о том, что у молодых русских художников “существовали свои учителя и колонновожатые дома, делавшие излишними чужих, посторонних, иноземных”, Стасов продолжает: “был свой критик и философ искусства, могучий, смелый, самостоятельный и оригинальный ... который еще в 1855 году выпустил в свет юношескую, полную силы мысли и энергической независимости книгу “Эстетические отношения искусства к действительности”... проповедь ее не была потеряна в пустыне ... что в ней было хорошего, важного, драгоценнейшего, бог знает какими таинственными, незримыми каналами просачивалось и проникало туда, где всего более было нужно -- к художникам”.

Говоря о художественном движении 50-х--60-х годов 19 века , связанном с формированием демократического искусства, В. В. Стасов обращает усиленное внимание “на влияние печати вообще и журналов в особенности”. “В то время не было ни одного, хоть немного интеллигентного человека, которого бы сильно не двигала, не развивала и не возвышала литературная сила тогдашней журналистики. Она работала на всех, словно громадная паровая машина, от которой шли по всем направлениям тысячи проводов, ремней и колес”

И действительно, являясь не только свидетелем зарождения и формирования реалистического искусства вообще и пейзажной живописи как одного из его видов, но и активным участником борьбы с устарелыми принципами, тормозившими развитие искусства. Стасов имел все основания говорить о глубоком воздействии, которое оказывали на художников революционные идеи русских просветителей и устремления демократически настроенной интеллигенции.

Но Стасов в своей деятельности занимался не только глубоким анализом тенденций и факторов, повлиявших на развитие пейзажной живописи, он писал, также, и обзорные статьи критического характера. В частности, в работе Островского приводится отрывок из статьи В. Стасова “Передвижная выставка 1878 года” в газете “Новое время”, в которой выражены общие тенденции развития и достижения определенных успехов этого жанра живописи: “...Мне хочется начать обзор выставки с того, что на ней есть самого важного, то есть доказательства успеха и развития. Выше и важнее этого, конечно, ничего нет...

Наши пейзажисты представили на передвижную выставку несколько прекрасных вещей....”. Первое место среди этих “прекрасных вещей” Стасов отводит картине И.И. Шишкина “Рожь”, “мотив, им, кажется, еще никогда не пробованный мастерами нынче выполненный. Эта рожь кажется сам- восемьдесят, такая она тучная, роскошная;...в двух местах из-за ржи поднимаются великолепными лиственными столбцами громадные сосны, словно колонны портала”. Однако, не о всех картинах пейзажного жанра, выставленными на передвижной выставке, критик высокого мнения. “Есть еще на выставке пейзаж, который все хвалят и на который тут же нападают. Это-“Лес” г. Куинджи. И мне кажется, публика совершенно права...Пейзаж должен быть портретом с природы, а не любованием одних красивых и поразительных эффектов ее. Искать эти последние - дело скользкое и опасное. Даже при самой сильной, поэтической, первоначальной натуре тут легко сковырнуться, полететь головой вниз...”.

Безусловно, эта критическая статья в некоторой мере отразила мнения передовых людей того времени, которых пленэрная живопись не оставила равнодушной, а также, по видимому, в определенной степени и повлияла на формирование общественного мнения. Также в письме Крамского к пейзажисту Васильеву, отрывок из приведен в работе Астафьева- известного композитора и музыкального критика-, “Теперь поделюсь с вами новостью. Мы открыли выставку с 28 ноября, и она имеет успех... Но дорогой мой, как грустно, как грустно, если бы Вы знали, что нет пейзажиста у нас. Пейзаж Саврасова “Грачи прилетели” есть лучший, и он действительно прекрасный, хотя тут же и Боголюбов, и барон Клодт, и И.И. (Шишкин). Но все это деревья, вода, и даже воздух, а душа есть только в “Грачах””. Таким образом, мы встречаем совершенно противоположные оценки одного и того же события, имеющего непосредственное отношение к рассматриваемой нами в работе темы, а именно пейзажной живописи 19 века. И это неудивительно, так как мнения и мысли критиков являются сугубо субъективными. Главным аспектом здесь является то, что развитие пейзажной живописи, творчество представителей данного жанра не оставляло современников и очевидцев равнодушными, заставляло задумываться и выражать свои мысли.

Стремление к познанию окружающего мира, эстетическое художественное освоение действительности на каждом историческом этапе развития искусства отрывало все новые и новые свойства природы. Преломляя в творческом сознании увиденное, художники вкладывали в изображение волновавшие их идеи; общественные устремления и мировоззрение отражались в произведениях, подсказанных образами родной земли.

В пейзаже, как и во всяком произведении искусства, отражались идеалы и представления людей. Образ природы был для разных художников вместилищем различного содержания. Оно определялось эпохой, породившей то или иное художественное направление. Своеобразный характер творчества обуславливался личными особенностями, внутренними склонностями каждого отдельного живописца; время и художественные традиции определяли типические для искусства в целом черты.

Однако интерес к миру, окружающему человека, совсем не сразу заставил художников обратиться к изображению природы. Она сравнительно поздно стала самостоятельным объектом художественного творчества. Постепенно углубляясь и совершенствуясь, образ мира занял в искусстве подобающее место, пейзаж стал “зеркалом”, поставленным перед природой.

ГЛАВА II. Романтическое направление русской пейзажной живописи 19 века

Развитие русской пейзажной живописи 19 века условно делят на два этапа, различимых достаточно отчетливо, хотя и связанных органически друг с другом. Временная граница между ними может быть проложена в середине 1820-х годов.

В первой четверти 19 столетия русская пейзажная живопись освобождается от рационалистических начал классицизма 18 века. Существенная роль в этом процессе принадлежит романтизму.

Романтизму в русской пейзажной живописи чужды настроение протеста и горечь разочарования, которые были свойственны этому направлению, например, во французском искусстве. Исторические условия в России были иными. Буржуазные элементы в ее культуре были развиты слабо, и противоречия, свойственные буржуазному обществу, еще не обнаружили себя. Передовой русский человек образованный и гуманный русский дворянин, одушевленный политическими и социальными иллюзиями первых лет царствования Александра I, вдохновленный борьбой за национальную борьбу народов Европы, - во всем видел залог грядущего торжества социальной справедливости, которого можно было достигнуть путем обуздания “самовластия” и уничтожения крепостничества. Поэтому романтизму в русской пейзажной живописи был свойственен в основном светлый характер -в нем часты мотивы задумчивой мечтательности, ожидания, надежды, того, что Пушкин называл “томленьем упования”. Русский романтический пейзаж был неразрывно связан с тем великим подъемом национальной культуры, вершиной которого была поэзия Пушкина. Однако, в отличие от русской литературы, где романтизм как стиль принял более развитые формы, в живописи его стилистические черты менее отчетливы - большую роль играет здесь интерес к реальному, объективному облику мира, непосредственное наблюдение натуры. Именно стремление к непосредственному отражению действительности отчетливо ощутимо в романтической пейзажной живописи.

Развитие романтической пейзажной живописи первой половины 19 столетия происходило по трем направлениям: городской пейзаж на основе работы с натуры; изучение природы на итальянской почве и открытие русского национального пейзажа.

Одним из высших достижений русской реалистической живописи в пределах ее общей романтической направленности было искусство С.Ф. Щедрина. Именно у него особенно отчетлива реалистическая основа русского романтизма. Сохраняя обобщенность восприятия мира, он создает тот “совершенно похожий на природу” пейзаж, который жаждала видеть на выставках передовая русская пресса уже в 1810-х годах.

В первой четверти 19 работает ряд художников, специализирующихся на писании видов и местностей, городов и усадеб. Как отмечает Федоров-Давыдов в своей работе, “художники этого круга- видописцы в узком смысле слова”. И действительно, при написании картины они редко ставили перед собой какие-либо иные задачи кроме описания местности. Содержание их произведений обычно сводилось к их сюжетам.

Среди городских видов на первое место по количеству и художественному качеству и значению необходимо поставить виды Петербурга. Образ Петербурга продолжал волновать художников и поэтов, город открывался жившим в нем людям своими новыми сторонами. Патриотический энтузиазм звучит в письме Кипренского: “Вот я на дрожках приехал на Васильевский остров: здравствуйте, любезная Академия художеств! Потом иду через Исаакиевский мост, сердце радуется при виде Невы и славного города, кланяюсь монументу Петра Великого, любуюсь строением манежа...”

Петербург изображали в больших количествах о и эти виды имели большой успех и распространение. Среди живописцев, работавших в этом жанре романтической пейзажной живописи, в литературе особенно подробно рассматривается творчество наиболее выдающихся из них. Таковыми были М. Воробьев, А.Мартынов, С.Галактионов, Гнедич, Деларю, Языков.

Для передовых художников начала века Петербург был не только великолепной “Северной Пальмирой”, величественной столицей империи, но и центром их интеллектуальной деятельности. Они не просто прославляют его в своих работах, но и выражают свою личную, интимную и человеческую любовь к нему. Красоту Невы, окаймленной прекрасными зданиями, воспевает Гнедич, Деларю, Языков. В “Прогулке в Академию Художеств” Батюшков оригинален в чертах жанровости лирического восприятия города, показав его в повседневной обыденности. Интересны картины раннего Воробьева в духе романтизма, поражающие “однообразной красивостью” образов “пехотных ратей и коней”. Однако, Максим Никифорович Воробьев писал и картины с видами Москвы, которые также пользовались большим успехом. В картине “Вид Московского Кремля от Устьинского моста”(1818 год) на первом плане изображены полуразрушенные дома-печальное напоминание о пожаре Москвы 1812 года. Далевая панорама Кремля, все соборы и башни прорисованы Воробьевым с величайшей точностью. Далевой пейзаж был излюбленным образом романтической живописи, так как он уводил взгляд зрителя к горизонту в бесконечность, звал подняться над обыденностью и унестись к мечтам.

Еще одна примета романтизма- любовь к таинственному ночному освещению- проявляется в картине “Осенняя ночь”

Другую сторону романтизма- его интерес к пейзажу как к характерному портрету местности можно усмотреть также в произведениях Сильвестра Щедрина. Этот художник занимал особое место в искусстве. Черты романтизма сказывались больше всего в его мироощущении, в стремлении осознать свою независимость как художественной личности. В то же время, в лице Щедрина русская школа приобщались к традиции лирического пейзажа, уже широко освоенной художниками других стран. Ранние работы Щедрина-виды Петербурга-восходят к классической традиции городского пейзажа Ф. Алексеева, но смягчены лирическим восприятием облика “Северной Пальмиры”.

Ранние петербургские пейзажи Щедрина создают поэтически- идиллический образ города на Неве. В Италии, в отличие от художников классического направления, как Ф. Матвеев, Щедрин предпочитает виды Неаполя, Сорренто. Русская и итальянская природа в пейзажах классицистов мало разнились между собой. Щедрин увлеченно пишет виды Неаполя, города, заворожившего художника красотой своего природного окружения и живописностью открытого глазу народного быта. Он пишет сцены на набережных, любуется морскими гротами и скалистыми бухтами. Как и других пейзажистов своего времени, Щедрина влечет изображение воды, воздуха, неба. Однако, русский художник очень далек от той свободы в живописной передаче атмосферных эффектов, которой уже владели, к примеру, английские мастера. Небо у него остается ровно голубым, как у классицистов, живопись подчиняется общей теплой коричневой тональности.

Главной же темой Щедрина была природа Италии, где этот рано умерший художник провел почти всю свою творческую жизнь.

Свойственное классицизму понимание итальянского пейзажа как пейзажа “героического” или как изображения любопытных и поучительных останков древности сменяется у него интересом к характерному и поэтическому частному мотиву, показывающему облик современной Италии.

Романтическое начало итальянских пейзажей Щедрина выражается в поэтическом восприятии Италии как некоего счастливого мира, где человек сливается с солнечной, доброжелательной природой в мером, неторопливом течении своих будней, в своем спокойном и свободном бытии. В таком истолковании итальянской природы много от русской лирической поэзии первой четверти 19 века, рисовавшей Италию как землю обетованную, родину искусства, страну, с которой в известной мере ассоциируются к тому же и республиканские идеалы Древнего Рима.

В Италии Щедрину оказались наиболее близкими искания мастеров, идущих от классической концепции пейзажа к романтизму, в частности - романтически-реалистическая направленность пейзажистов “школы Позилиппо”.

Стремясь приблизиться к натуре, Щедрин преодолевал условность чередования теплых и холодных тонов пейзажа 18 века, делая впервые в русской живописи шаг к пленэру. Он добивается высветления палитры; в его пейзажах всюду есть холодные и серебристые отсветы неба или зеленоватые отражения пронизанной солнцем морской воды. Эти черты угадываются в большом и сложном пейзаже “Новый Рим. Замок св. Антелла”, еще сравнительно традиционном по своему замыслу, и становятся более отчетливыми в пейзаже “На острове Капри”. Особенно интересна живопись серии “Малые гавани в Сорренто”, где голые береговые утесы испещрены зеленовато-голубыми и зеленовато-охристыми отблесками моря. Щедрин стремился находить простые и естественные живописные мотивы. С ними Щедрина сближал интерес к “местному колориту”, но его собственное искусство характеризуется в литературе как более “возвышенное, пронизанной тягой к идеалу свободной, естественной жизни”.

Итальянские виды Щедрина пользовались большим успехом за границей и на родине. В своих картинах художник умело использовал и сочетал традиции классической и романтической живописи, постоянно совершенствовал свою живописную манеру, экспериментируя со светом и тенью, использовал типично романтическую тему вечернего освещения.

В самом конце в творчестве Щедрина происходят процессы, близкие к тем, которые можно наблюдать у Кипренского. Его романтизм становится более внешним, накладывающим на действительность черты отвлеченного идеала. В сущности, эти работы относятся к новой фазе развития романтизма на русской почве, протекавшей в основном во вторую четверть 19 века. В этот период романтизм постепенно теряет свое прогрессивное значение.

Романтическую линию итальянских видов в русском пейзаже продолжал проживший очень короткую жизнь Михаил Лебедев, ученик Воробьева. В 1830-х годах он работал в Италии, в окрестностях Рима. Лебедев писал в особой манере зеленые массы деревьев, умело делал акцентуацию на определенные цвета. Драматург Н. Кукольник писал об этом художнике: “он дерзает подметить и передать зрителю жизнь дуба, платана, точно так же, как напряженный духовным созерцанием Шекспир-зной души смятенного бурною страстию...”. Лебедев, как отмечают критики, сумел ощутить внутреннюю напряженность жизни природы. Художник часто писал виды дорог и аллей, не уводящие далеко взгляд зрителя, а сворачивающие, романтические, затененные кустами. Пространство, в которое он вводит зрителя, невелико, но в нем человек оказывается с глазу на глаз с простым, но глубоко прочувствованным мотивом. Таким образом, художники этого направления романтической пейзажной живописи основывались на непосредственном восприятии и воспроизведении природы с натуры.

В рамках данной работы необходимо рассмотреть и творчество еще одного круга романтических живописцев, разрабатывавших в своем творчестве тему русской провинции и деревни.

Романтизму был свойственен интерес к частному миру человека, к его художественному самопроявлению вне правил и законов школы. Для пейзажного жанра это означало обращение к нему любителей, среди которых были писатели и поэты-романтики. И иначе, более непосредственно, понималась и пейзажная среда, включавшая в себя многие жанро-бытовые мотивы. Художник Алексей Гаврилович Венецианов создал свою, независимую от Академии, школу, где живописи учились крестьяне, разночинцы. Этот круг художников внес свой вклад в развитие пейзажа в России. Однако, именно исследователю Бенуа принадлежит честь своеобразного "открытия" красоты и поэзии живописи А.Г. Венецианова и его школы. Новейшие исследователи искусства Венецианова напоминают, что до Бенуа его нередко рассматривали чуть ли не как "альбомного художника", подражателя Брюллова. Бенуа увидел в нем замечательного мастера, смело повернувшего в своем "горячем стремлении к правде" на новые пути, посеявшего "первые семена народной живописи". Противопоставив академическому течению свою школу работы с натуры, отвергнув принятую "манеру", Венецианов сумел создать произведения, от которых "веет теплотой и настроением". То, что было им сказано о "простой и задушевной природе" искусства художника, умевшего вносить сердечное чувство в изображение "родных мест, родной обстановки, родных типов", навсегда останется в сокровищнице искусствоведения России.

Венецианов учил писать фигуры и пейзаж, минуя длительный этап работы с гипсов и копирования картин, обязательной в Академии. Сам Венецианов соединял виды полей и лугов в своих картинах с изображениями крестьянских девушек и детей. Эти жницы и пастушки воплощали в его картинах поэтический собирательной образ крестьянской Руси. Пейзажные фоны его картин вводят в русскую живопись тему природы как сферы приложения труда человеческих рук. В этом Венецианов порывает с классической традицией изображения идеальной природы, подстриженной и приглаженной- природой парков, где отдыхают и наслаждаются люди из высших слоев общества. Но при всем демократизме венециановских крестьянских угодий сами фигуры девушек в его картинах классически идеализированы.

Пейзажи для своих картин Венецианов находил в окрестностях принадлежавшей ему деревни Сафонково. В тех же местах работали и художники его школы. Часто они вносили в свои произведения наивность и простодушие народной картинки. Далекое пространство в их пейзажах кажется порой беспредельным. В нем теряются населяющие его маленькие фигурки людей. Эти люди у венециановцев представляют характерные типажи деревни или провинциального города. Парень с косой, баба с коромыслом и ведрами, охотники, губернские чины и торговцы на городской площади- вот мир людей, которых они изображали и чьими глазами смотрели на окружающую жизнь.

С простодушным реализмом они писали то, что знали и видели, опираясь на ограниченный арсенал живописных приемов, почерпнутых во время обучения.

Ученику Венецианова А. Крылову принадлежит едва ли не самый первый зимний пейзаж в русской живописи. В этой картине изображен покрытый снегом пологий берег под серо-голубоватым снегом, с темной полосой леса вдали и голыми черными деревьями на первом плане. Ту же реку с крутыми глиняными откосами писал в летнее время другой ученик Венецианова- А. Тыранов.

Один из самых одаренных художников этого круга Г. Сорока писал виды в окрестностях усадеб, расположенных в Тверской губернии. Светлые, умиротворенные пейзажи Сороки рождены наивным и цельным восприятием окружающего мира. Анализируя композиции его пейзажей, можно заметить, что они построены на простом равновесии горизонтальных и вертикальных линий. Художник обобщенно передает купы деревьев, очертания берегов реки, он постоянно подчеркивает плавный ритм горизонталей - линии берега, плотины, длинной лодки, скользящей по воде, вытянутых облачков, идущих по небу. И в каждой картине есть несколько строгих вертикалей-столбиков, отдельно стоящих фигур первого плана, обелисков и т. п.

Еще один мастер венециановского кругам Е. Крендовский много работал на Украине. Одно из наиболее известных его произведений-“Площадь провинциального города”. Критики отмечают “наивность построения композиции” в сочетании с “тщательностью характеристики всех персонажей, подобной описанию внешности человека устами провинциала”.

Городской романтический пейзаж, родившись в русском искусстве как образ двух столиц- старой и новой, стал затем достоянием многих провинциальных, неизвестных художников. Провинциальный романтический пейзаж, так же, как и другие виды живописного жанра, развивается в 19 столетии независимо от того, что происходит в “верхах” искусства. Вместе с другими жанрами он- область приложения сил крепостных мастеров, бывших иконописцев, дилетантов из дворянской и разночинной среды. Пейзажные произведения венециановского круга- лучшая и наиболее известная часть той обширной художественной продукции, которая рождалась на свет вдалеке от главной сцены художественной жизни- в усадьбах и провинциальных городах.

Авторы этих работ в большинстве своем оставались анонимными, художественные результаты их отражали отсутствие профессиональной выучки или ее недостаточность, но в целом их творчество обладает обаянием искреннего самовыражения, непосредственного взгляда на мир. Сами условия жизни в тогдашней России не позволяли талантливым людям из народа раскрыться во всей полноте; даже художники, получившие образование, с трудом завоевывали право творить без диктата заказчиков.

Искусство середины прошлого века вступило на путь реалистического развития. В связи с этим и в пейзаже мастера искали правдивого изображения действительности. Даже художники, которые, подобно Венецианову, остаются в пределах старой живописной системы романтизма, идут к той же цели, что и их современники - первооткрыватели. Смелый шаг в этом направлении сделал один из величайших художников первой половины 19 века Александр Иванов.

Для передачи света, воздуха, пространства ему понадобилась вся сложность красочных сочетаний. Не удовлетворившись старой академической системой живописи, он создал новый способ цветового решения, обогативший палитру и давший широкие возможности более жизненного и правдивого изображения окружающего мира.

Главным произведением Иванова была большая картина “Явление Христа народу” и этюды к ней, в которых он очень тщательно изображал ветки, ручьи, камни у дороги. Как отмечают исследователи, в них сказалась “такая большая правда о природе и людях, такое глубокое знание внутренних законов жизни и человеческой психологии, какие не могли вместить все его мифологические и исторические картины вместе взятые”.

Творчество Александра Иванова принадлежало к тем крупнейшим явлениям русского искусства, мимо которых не прошли ни современники, ни последующие поколения. О нем было немало написано исследователями, чьими усилиями постепенно складывалась история русской живописи XIX века. Тем не менее именно Бенуа впервые стал обосновывать значение библейских эскизов и открытий Иванова в пейзаже как проявлений высочайшего художественного значения в его искусстве. Он даже сравнивал пейзажи Иванова с работами импрессионистов, верно отмечая в то же время и различия их путей подхода к природе.