Греческая традиция в погребальном культе Боспора

Цель - исследование греческой погребальной традиции на территории Боспорского государства в VI-II вв. до н.э.

1.1 Религиозные представления о загробном мире в античности

Погребальные обряды греков и связанные с ними представления о загробном мире восходят к глубокой древности. Эти представления восходят к древнейшим анимистическим верованиям в существование души - смертной или бессмертной, покидающей тело в момент смерти и блуждающей затем в царстве мертвых бесплотной тенью, подобием своей земной оболочки. Отношение древних к смерти было неоднозначным. «Осознав процесс умирания, античный человек воспринимает смерть как величайшую тайну. Именно это понимание смерти отличает человека от растений и животных: «лишь теперь страх животного перед миром становится человеческим страхом перед смертью, именно он порождает любовь между мужчиной и женщиной, отношение матери к сыну, череду предков вплоть до внуков, из которой вытекает семья, народ, и, в конце концов, история человечества вообще в качестве вопросов и фактов судьбы. К понятию смерти, которой не может избежать ни один человек, примыкают идеи вины и наказания, существования как кары, новой жизни по ту сторону освещенного мира и избавление, которое покончит со страхом смерти» [115;24].

Античные философы считали душу гармонией, которая должна стремиться к чистоте и освобождению от всего бренного, земного. Для величайшего мыслителя античности Сократа именно эта чистота, принцип аполлоновского очищения есть сознание бессмертия, оттого он не боится смерти. И это - истинное освобождение, к которому должен стремиться философ, ибо что есть занятие истинной философией как не подготовка к смерти, когда душа уходит в подобное ей самой безвидное место, божественное, бессмертное, разумное и обретает блаженство [72; 80е - 83 с.]?

Однако в жизни философским теориям предшествовали мифологические представления, согласно которым человека после смерти ожидало подземное царство мертвых. У греков существовал образ подземной бездны - Тартара, удаленного от земли на то же расстояние, что и небосвод. Так, по Гесиоду (Gesiod. Teog., 720ff), наковальня, сброшенная с земли, летела бы до Тартара девять дней - столько же, сколько бы она летела с неба до земли. Тартар - это нижнее небо, в противоположность верхнему небу - Олимпу. Великой бездны Тартара страшатся даже боги, он был темницей для свергнутых олимпийцами титанов и обиталищем всякого рода ужасов. В Тартаре жилище Никты (Ночи), здесь залегают корни земли и моря, все концы и начала. Он огорожен медной стеной, и ночь окружает его в три ряда [97; 495].

Был еще Аид, тоже подземная сфера, обитель бесплотных теней умерших. Здесь правит Аид (Гадес, Плутон, «Зевс подземного царства») вместе со своей супругой Персефоной, дочерью Деметры. Аид не пользовался популярностью у эллинов по вполне понятным причинам, почти не возводили ему храмов и святилищ, даже избегали называть его имя. Ему приносили в жертву животных черного цвета, при этом отворачивая лицо [63;30]. Даже жену себе он похитил. Аид жаден и неумолим. Его божественная супруга Персефона, напротив, восприимчива к людскому горю, она была тронута песнями и слезами Орфея, просившего вернуть на землю его возлюбленную Эвридику [95;51]. У Аида и верной ему Персефоны нет детей (бездна смерти бесплодна). Здесь обитает Эреб (Мрак), богиня колдовства Геката, ужасные Эринии - Тисифона, Алекто и Мегера - богини мести [21;88]. Великие подземные боги Аид и Геката не имели общегреческого публичного культа, зато занимали видное место в черной магии. Римский автор Апулей (II в. до н. э.) оставил нам сведения о народных суевериях, связанных с черной магией и верой в способность колдуний использовать для своих отвратительных целей души мертвых, которые не получили должного погребения [4;1,6].

Подземное царство Аида находится на крайнем западе за рекой Океан, где заходит солнце. Его окружают с четырех сторон Кокит - «стенающий», Стикс - «ненавистный», оледеневший поток людских слез, Ахеронт - «поток печали», Пирифлегетон -«огненная река». В центре Преисподней течет река забвения Лета. Посвященные в орфические таинства избегают пить из Леты, чтобы не забыть своей судьбы на земле [21;87-88]. Проводником душ умерших в Аид считается Гермес Психопомп. Через Ахеронт души переправляет за соответствующую плату лодочник Харон. С конца V в. до н. э. в рот покойнику вкладывают монету - «обол Харона». Когда к его лодке приходят души непогребенных, он гонит их прочь и несчастные вынуждены скитаться, не зная покоя, пока на земле родные не похоронят их останки и не совершат положенные обряды [63;31]. Вход в Аид охраняет ужасный трехглавый с медными глотками пес Кербер, для его задабривания в руку покойнику по обычаю вкладывали медовую лепешку. Тени умерших печально бродят по асфоделевым лугам. Праведники обитают на елисейских полях или в элизиуме [19;IV,561-569]. Души умерших героев - на «островах блаженных», которые античная традиция поместила в Северном Причерноморье, на берегу Океана (по одной из версий). Здесь царствует Ахилл с Ифигенией. Существовала и идея посмертного наказания за проступки и преступления, совершенные на земле. Самыми тяжкими считались прегрешения против богов - непочтение, неповиновение, обман. Навлекшие на себя особый гнев богов - Сизиф, Тантал, Данаиды - терпят различные мучения в Тартаре [98;391].

Суд над мертвыми вершат Минос и Радаманф. Идея искупления оформилась уже в гомеровскую эпоху и нашла отражение в «Одиссее» Гомера, у Платона, у Вергилия [50;23-25].

Взгляды древних на жизнь после смерти могут быть противоречивыми, но все они объединены надеждой на бессмертие, на счастливую загробную жизнь. Надежду на спасение эллинам давала религия богов производительных сил природы, плодородия и любви. Образ спасения слит с образом растительности и плодородия. Божество, как образ спасения, представляется в образе растения [120;259]. Эллины связывали свои надежды на бессмертие с религией богини зерна и плодородия Деметры и ее дочери Персефоны. «Образ зерна, которое зарывают в землю для того, чтобы оно взошло для новой, высшей жизни, естественно, вызывал в сознании людей аналогию с человеческой судьбой и укреплял в людях надежду на то, что для человека за гробом, в неизвестном мире, излучающем высшее сияние, начнется лучшая, более счастливая жизнь» [109;373]. Как зерно, попавшее в землю, прорастает ростками, так же умерший прорастает новой жизнью, сливаясь с Матерью-землей. «Женское божество умерщвляет и рождает: это земля…Мужское божество, умерщвляемое и рождаемое землей, представляется растением. Таков Адонис, представляющий собой проросшую зелень; таков египетский Осирис - проросший злак…» [108;79]. Если принять предложенную Л.И. Акимовой [1;68] метафору плача как оплодотворяющего семени-дождя, а плакальщиков как носителей жизни, выраженной в плаче, то умерший представляется переживающим некую метаморфозу - переход к новому рождению подобно семени в земле. Подобные представления о живительной силе дождя существовали у многих народов (см.: [81;168]). Известны они и у греков, достаточно вспомнить миф о союзе Данаи-земли и Зевса в образе золотого дождя. Даже бесплодный Тартар человеческая надежда наделила регенерирующей функцией, как плодородный слой земли.

Древнее хтоническое происхождение Деметры засвидетельствовано ее именем - «Земля-мать», ее эпитеты (Хлоя - «зелень», Карпофора - «дарительница плодов», Фесмофора - «законодательница», «устроительница») указывают на функции богини плодородия [96;364-365].

С культом Деметры и Персефоны связаны знаменитые элевсинские мистерии. «Идейной основой этого культа стали учение о загробной судьбе душ и мистические обряды, посредством которых верующие надеялись обеспечить себе благополучие на том свете» [98;418].

Посвящения в таинства^** В таинствах могли принимать участие все, даже рабы, но говорить о том, что происходило, было запрещено, поэтому сведений о них не сохранилось. или мистерии занимали в древней эллинской религии важное место. Во время мистерий разыгрывался миф о похищении Плутоном Персефоны, о долгих и бесплодных поисках дочери Деметрой, во время которых земля перестала давать плоды, и наступил великий голод. Боги, лишившись жертвоприношений, обеспокоились. В результате Зевс упросил Деметру пойти на компромисс: три четверти года Персефона будет жить на земле с матерью, когда расцветает весной природа, остальное время - проводить в Аиде с супругом. Коварный Аид дал отведать Персефоне пищу мертвых перед уходом, зернышко граната - символ верности. Во время пребывания Персефоны в подземном царстве жизнь на земле замирает. Так древние объясняли смену времен года [53;305]. Элевсинские мистерии символически представляли горе Деметры, странствования ее в поисках дочери, нисхождение в Аид с зажженными факелами, тайную связь между миром живых и миром мертвых, физическое и духовное очищение. Образ великой богини Деметры - источник всех религиозных и мистических благ человечества. С таинствами традиционно ассоциировались такие понятия и ситуации, как боговдохновление, состояние транса, видения, тайные общества, одержимость и высшая форма духовного опыта. Кульминацией посвящения в таинства был момент обретения посвящаемыми мистического опыта [69;17]. Для посвященных обретение мистического опыта становилось поворотным событием в их жизни.

На развитие элевсинских таинств Деметры оказал влияние орфизм. Мистические полусектантские объединения орфиков появляются в VII -VI вв. до н. э. В основе их верований лежал культ Диониса - бога винограда и виноделия, шире - плодородия и бессмертия. С культом Диониса оказалась связана идея спасения. Орфики связали его с мифом о Загрее, сыне Персефоны и Зевса в облике змея. Загрея растерзали титаны, но его оживил Зевс в виде юного Диониса. Этот умирающий и воскресающий бог стал спасителем людей, как восточные боги Осирис, Таммуз, Адонис и др. [98;419]. Как виноград умирает в процессе осеннего сбора урожая и затем воскресает в виде живого виноградного вина, дающего возможность отрешиться от тягот земной жизни, точно также представляли себе древние эллины свое воскресение после смерти в новой жизни и в новом качестве. С дионисийством связано учение о воскресении, воплощаемое каждый раз в мистериях. Кроме того, по одной версии мифа, Дионис спускался в Аид за своей матерью Семелой и сумел воскресить мать и вернуться в поднебесный мир [109;365].

В честь Диониса устраивались экстатические мистерии - Великие и Малые Дионисии и Ленеи, в которых участвовали вакханки, сатиры, менады, силены - постоянные спутники Диониса. Они все сокрушали на своем пути с криками «вакх, эвое», славили своего хмельного бога, разрывали на части животных, били в тимпаны и предавались буйному веселью и пляскам [52;380-381]. «Воздействие мистического опыта на душу имело революционный характер. Посвященный утрачивал страх смерти, у него коренным образом изменялись жизненные установки: отныне в своем земном существовании нужно все делать так, чтобы заслужить посмертное единение с блаженными» [69;20].

Боги плодородия - также и брачные боги. В античных мифах плодородия растительные образы спасения неразрывно связаны с любовью бога или богини к человеку, с браком. Источником жизни является аллегорический брак. Вместе с тем, брачные боги - боги смерти (на этрусских саркофагах брачная постель уподоблялась смертному ложу). Так сливаются представления о смерти и свадьбе [120;259]. Основное для жизни в потустороннем мире, согласно орфическому культу, - любовь и таинство брака. Такие представления характерны для многих древних обществ. У древних славян Жива (Жизнь), Леля (Любовь) и Мара-Морена (Смерть) - сестры. В русском фольклоре Морена и воинственная Марья-Моревна, живущая у моря, и одновременно ненаглядная краса, чародейка, возлюбленная Даждьбога, умирающая и воскресающая. Б.А.Рыбаков отождествлял Морену с греческой Персефоной [81;402-410]. Известно, что брачный и погребальный обряды имеют много общего. Причина их сходства заключена в том, что брак и смерть - это своего рода инициация, переходный момент между двумя пограничными состояниями. Посредством брака происходит слияние умершего с божеством и через священный брак - деизация, обожествление умершего или умершей. Таким образом, должна осуществиться надежда на воскресение в новой жизни и бессмертие, и счастливое посмертное существование.

Как покровительница брака в загробном мире выступает богиня любви и плодоносных сил природы Афродита. В росписях погребальных ваз, отражающих представления о смерти, Афродита представлена вместе с Эротом - воплощением чувственной любви, символ брачных, любовных связей по ту сторону бытия. Эроту часто сопутствует Ника как символ успеха, знак благополучного завершения предпринятого дела [119;122].

Кроме того, существовало представление о связи могилы с материнским лоном, утробой по аналогии с земледельческими образами плодородия. В этом проявились отголоски мифологических представлений, связанных с идеей Матери-земли. Здесь следует оговорить еще один аспект символики античных мифов. В культе плодородия сын богини-матери может быть и ее возлюбленным. Таким образом, в мифах плодородия произрастание как спасение было неразрывно связано с идеями рождения, смерти и погребения, а также священного брака богини-матери и ее возлюбленного [120;259-260].

С погребальным культом связан аристократический культ героев. Героями первоначально были духи-покровители отдельных родов, предки-родоначальники. С выделением аристократии родоначальники аристократических родов выделяются как особый предмет почитания [98;393]. Своих героев греки чтили как особую разновидность божеств, хотя и уступающих в степени могущества верховным богам-олимпийцам, но все же очень много значивших в жизни общества и отдельного индивида. В архаических надгробных надписях слово hrwx (герой) означало просто умершего. В честь героев приносили жертвы, как правило, в ночное время и непременно животных черного цвета, что говорит о том, что первоначально греки видели в героях хтонических божеств, обитающих под землей. Почитание героев было тесно связано с культом мертвых и культами плодородия. В их честь возводились особые храмы-герооны, устраивались великолепные празднества, сопровождавшиеся различными видами состязаний. Во время этих празднеств иногда разыгрывались импровизированные представления, которые рассказывали о жизни героя, его подвигах и страданиях (страстях) [3;170].

Эллины придавали очень большое значение исполнению последнего долга перед мертвыми. Традиции предков являлись для них неписаным законом, которому они слепо, без рассуждений должны повиноваться. И именно погребальные традиции свято чтились, так как от их выполнения или не выполнения, считалось, зависит судьба умерших родных и близких, а в конечном счете и своя посмертная доля. Смерть сама по себе не внушала особого страха, но мысль о том, что после смерти тело может остаться не погребенным и будет отдано на съедение собакам, казалась ужасной [98;391-392]. Недаром Гектор угрожает нерадивым троянам за нарушение главной заповеди воина - храбро сражаться с врагом, оставить мертвые тела мародеров и трусов на растерзание псам:

Если ж кого-либо я от судов удаленным замечу,

Там же ему уготовлю и смерть! И несчастного, верно,

Мертвое тело ни братья, ни сестры огня не сподобят;

Но троянские псы растерзают его перед градом!

[18; XV. 348-351].

В трагедии Софокла «Антигона» героиня добровольно идет на смерть, лишь бы выполнить священную обязанность - предать земле тело убитого брата. Подобные представления подтверждает история: афинские стратеги были преданы осуждению и казни за то, что оставили непогребенными на поле битвы тела убитых в Аргинусском сражении (406 г. до н. э.) греческих воинов [98;392].

Обожествленным умершим принято было приносить жертвы. Уже в архаическую эпоху кровавые жертвы заменили бескровными - возлиянием на алтарь - жертвенник молока, меда, вина. Считалось, что души мертвых слетаются на запах дыма, вдыхая его и питая свои силы. В эпоху архаики также из погребений исчезает мясная напутственная пища. Таким образом, прослеживается эволюция в мировоззрении греков. Представления эллинов о бесплотной, безвидной природе души превосходили примитивные представления варваров о загробном существовании в таком же социальном и имущественном качестве, что и при жизни. У греков перед смертью все равны, смерть делает человека бессмертным - божеством или героем. Благополучие в потустороннем мире зависит от памяти и почестей потомков. Совершается вечный круговорот: жизнь сменяет смерть, за смертью следует жизнь в загробном мире, за скорбью и смертью идет радость и жизнь. Ничто не может взять верх над другим. И потому:

Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков:

Ветер одни по земле развевает, другие дубрава,

Вновь расцветая, рождает, и с новой весной возрастают;

Так человеки: сии нарождаются, те погибают.

[18;VI.146-149].

Таково отношение древних эллинов к смерти - скорбное и жизнеутверждающее одновременно.

1.2 Хтонические культы населения Боспора

Ко времени колонизации Северного Понта греки достигли больших успехов во многих сферах жизни. Ионийцы при гегемонии Милета начали осваивать Боспор на рубеже первой и второй четверти VI в. до н. э. В первой половине столетия были основаны Пантикапей, Нимфей, Тиритака и Мирмекий, а к концу века уже существовали Фанагория, Гермонасса, Кепы, Феодосия, Китей, Порфмий, Корокондама, Парфений, Тирамба, Киммерик, Патрей и Зенонов Херсонес - основные греческие поселения на Боспоре [14;336-420]. Духовная культура Ионии в VI в до н. э. достигла очень высокого уровня. Были возведены величественные храмы - Артемиды в Эфесе, Аполлона в Дидимах, на острове Самос. Прекрасные монументальные статуи украшали святилища и площади городов. Мировоззрение эллинов переступило рубеж хтонической, или доолимпийской, мифологии с ее несоразмерным, дисгармоничным видением мира. Человек упорядочивает природу и свои представления о сверхъестественном, могущественном, познает окружающий его мир. В коллективном сознании складывается образ божественного пантеона - 12 богов-олимпийцев, во главе которых стоит всесильный Зевс. Древнейшие хтонические божества и демоны были перенесены в загробный мир, Тартар, куда их загнали боги нового поколения [94;69-79].

Хтонические представления являлись неотъемлемой частью религиозных верований любого народа на ранней стадии развития его сознания. Они служат основой при реконструкции представлений о мироздании и как объяснение смысла системы «жизнь - смерть - жизнь после смерти (или возрождение)», ее связей и функционирования. К древнейшей эпохе восходят и хтонические по своей сути идеи таинств, смыслы мистерий и оргиастических обрядов, связанных с иррационализмом и эзотеризмом окружающего мира. Данные воззрения являлись весьма устойчивыми и не теряли своей актуальности в течение многих веков [12;127-128]. Это справедливо и для религии населения Боспора.

Как известно, главным покровителем Милета, метрополии Пантикапея, был Аполлон - «олимпийский бог, включивший в свой классический образ архаические и хтонические черты догреческого и малоазийского развития (отсюда разнообразие его функций, как губительных, так и благодетельных, сочетание в нем мрачных и светлых сторон)» [60;52-53]. Жрецы храма Аполлона в Дидимах руководили колонизацией Северного Понта, переселенцы приносили на вновь освоенные места огонь священного очага храма, своих богов-покровителей. Покровителем Пантикапея и большинства боспорских городов был Аполлон. О популярности его культа на Боспоре свидетельствуют многочисленные эпиграфические данные - посвящения Аполлону Врачу из Пантикапея, Фанагории, Гермонассы, Танаиса [39; № 6,10,25;974,975,985,1037,1039,1044,1239] и граффити из Нимфея и Пантикапея [100; №115,169,174]. На пантикапейских монетах изображалась его символика - голова или маска льва, звезда, отражающая космические начала этого бога [79;16].

К IV в. до н.э. получил особое распространение древнейший по своим истокам образ хтонического Аполлона. «Его хтоническое значение тесно связано с мифами о гипербореях и с идеей Аполлоновой религии, по которой Аполлон похищает праведных в свой рай, нагорную страну гипербореев» [76;110]. Аполлон и Артемида даруют быструю, легкую и неожиданную смерть. Так они расстреляли из луков детей Ниобы, оскорбившей в своей гордыне Лето. Природа Аполлона противоречива - это бог солнечного света и мрачный бог смерти; пророк и целитель - и жестокий каратель; властелин страны блаженных и нисходящий в Аид, страшный, ужасающий бог, предводитель Муз и бог судьбы - самый мрачный и таинственный бог. Мифы об Аполлоне и Артемиде служили мотивом для украшения саркофагов, росписей погребальных ваз. Существует мнение, что помещение стрел, монет с изображением Аполлона в составе сопутствующего инвентаря в могилы населения Боспора связано с губительными и возрождающими функциями Аполлона [93;213-231].

На Боспоре с древнейших времен большое значение получил культ женских богинь плодородия Элевсинского круга. Земледелие было главной основой богатства населения Боспора. Культ Деметры здесь глубоко укоренился и нашел благоприятную почву для развития в культах соседних народов, почитавших богиню плодородия, великую богиню, мать природы. Деметре посвящены надписи из Пантикапея [39; №8,14,18], граффити из Пантикапея и Нимфея [100; №110,116,117,120-123,125,167,168,170,177]. Надписи с именем Деметры известны с V в. до н.э. по III в. до н.э. [42;3]. Древний образ Деметры в виде сидящей на троне в величавой позе богини распространен в мелкой пластике. Боспорские терракоты, относящиеся к культу Деметры, найдены в Тиритаке, Мирмекии, Нимфее, Пантикапее. «В ранних терракотах Боспора, изображавших Деметру и Кору, заложен глубокий сакральный смысл: земледельческие представления о добротном урожае переплетались с верой в защитительные функции богинь и идеей о возрождении всего сущего (природы, души человека) после вынужденной смерти» [84;63].На надгробных рельефах часто изображались Деметра и Кора с факелами и хлебными колосьями в руках (рис. 1). Факелы свидетельствуют о хтоническом значении богини, а колосья - о будущем воскрешении. Миф о Деметре и Персефоне был популярным сюжетом для росписи склепов: склеп в кургане Большая Близница на Тамани (рис. 2), знаменитый «склеп Деметры» в Керчи [27;67,146-150].

С V в. до н.э. получает распространение культ Кибелы, которую боспорцы именовали Фригийской матерью или просто Матерью [38; №21,23]. В скульптуре и коропластике Боспора Кибела представлена сидящей на троне с львом на коленях или возле ног (рис. 3.1,2). Экстатический культ Кибелы, иллюстрированный мифом о гибели и воскрешении возлюбленного богини Аттиса, перекликался с элевсинской религией Деметры.

Широкую популярность приобрел также культ Артемиды [39; № 6а,11,12,28 из Пантикапея; № 1040,1114,1014 на Таманском полуострове. 100; № 163,173,176,184]. Своей воинственностью и агрессивностью, непреклонным характером Артемида схожа с таврской богиней Девой и очень напоминает амазонку. Ее владения - мир животных и растений, старинные обычаи, связанные с ними. Эта жестокая девственница особенно долго не желала расставаться с человеческими жертвами. Греческая Артемида более всего походила на варварских кумиров, именно поэтому в своих мифах эллины поместили ее в храм, в котором жрицей служила Ифигения, в таврской земле и даже называли ее таврской богиней. Все три богини оказались настолько тесно связанными между собой, часто просто подменяли друг друга; Артемиду называли то Ифигенией, то Девой [71;46-47].

Наибольшее распространение получил на Боспоре культ Афродиты Урании владычицы Апатура, считавшейся верховным женским божеством. Большое количество самых разнообразных данных свидетельствует об особой популярности этой богини на Боспоре. Это многочисленные лапидарные надписи [39; № 97,972,1041,1043,1045,1055,1111,1115,1237,1244 из азиатской части Боспора; из Пантикапея № 7,13,17,30,31,75], граффити из Нимфея [100; № 114]. Особенно широко она почиталась на азиатском берегу Боспора, где находился комплекс ее святилищ, известных в греческом мире еще с VI в. до н. э. Главным святилищем Афродиты был Апатур, местонахождение которого достоверно не установлено^** Сводку исследований по истории и предполагаемому местонахождению святилища Апатур см.: [103; 38-145]. . О существовании этого святилища сообщает Страбон (Strabo, XI,2,10). Для объяснения эпитета богини ( !a3pa5th - «обман») он приводит миф о том, как Афродита, когда на нее здесь напали гиганты, позвала на помощь Геракла и спрятала его в пещере, куда заманивала поодиночке гигантов и отдавала Гераклу для расправы. Cуществует предположение, что эта легенда является пересказом несохранившегося сочинения боспорского или заезжего мимографа [102;114-117]. Действительно, комичность ситуации, в которую попала Афродита, наделенная чертами Пандемос или даже Порны ^*** Афродита Пандемос - покровительница земледелия, Афродита Порна считалась покровительницей гетер.^*[122;23], принимающая гигантов одного за другим, - очевидна и должна была вызывать смех у зрителей разыгрывавшегося на сцене мима. Геракл - частый персонаж в комедийном жанре, в том числе и в миме; иногда в мимах фигурировали и гиганты.

М.И. Ростовцев в свое время высказывал мнение, что культ Афродиты Урании на Боспоре был слит с культом какого-то местного божества, центром которого было святилище Апатур [77;18]. Миф, пересказанный Страбоном, воспринимают в контексте этногенетической легенды скифов^**** Библиографию по этому вопросу см.: [104;.111-112].^**, согласно которой родоначальником скифов был Геракл, а родоначальницей - местная змееногая богиня. Геракла связывают с Северным Причерноморьем особые отношения: с пребыванием здесь связаны такие его подвиги, как захват быков Гериона и получение золотых яблок Гесперид в стране гипербореев, здесь он добыл в сражении с амазонками пояс Ипполиты, освободил от мучений Прометея. В этих мифах греческий герой выступает как культурный герой, борьба с разными чудовищами, враждебными людям и богам, - его обычное занятие. В колониях Северного Понта Геракл воспринимается как цивилизатор данной местности. Нас же интересует хтонический аспект культа Геракла. Связь Геракла со смертью отражена в мифе о пребывании героя в Аиде, откуда он уводит стража ворот Кербера. Молодильные яблоки Гесперид также относятся к потустороннему миру. В этих мифах Геракл выступает победителем смерти. В погребальном культе боспорцев миф о связи Геракла с местной змееногой богиней иллюстрировал тот комплекс представлений, который стоял за греческим браком-смертью. Женщина воспринималась как существо более «природное», нежели мужчина, который выступает в роли цивилизующего начала. В силу этого брак представляет собой союз, в котором противоположные начала объединяются, природное, подчеркиваемое змеиной, хтонической сущностью местной нимфы, подчиняется цивилизующему началу [41;149-153]. Так же жизнь, космическое начало, подчиняет себе смерть, хаос, нарушение мирового порядка. В мифе о битве Афродиты и Геракла с гигантами сказываются те же тенденции к упорядочиванию дикой, стихийной природы, в том числе природы смерти.

Восточными чертами культа Афродиты считаются ее эпитеты Урания («небесная»), Эпитрагия («на козле») и Кепы («в садах»), а также ее связь с морем. Все эти черты свойственны Афродите на Боспоре. Урания - ее самый распространенный эпитет здесь. Наряду с главным святилищем Афродиты, Апатуром, на Тамани был город Кепы, где обнаружено святилище этой богини. Само его название («Кепы» - «сады») указывает на связь с этим культом. Изображение Афродиты, сидящей на козле, засвидетельствовано терракотовыми рельефами [87; табл. 5,5]. Связь богини с морем фиксируется на Боспоре фигурными сосудами [34; табл. 25а] и терракотами [87; табл. 23,3,4]. Как покровительница мореплавания Афродита выступает с эпиклезой Навархида («Судоначальница») [114;54]. С загробным миром Афродита связана прежде всего благодаря своей принадлежности водной стихии - рождению из пены морской, образовавшейся из крови оскопленного Урана, упавшей в море [51;132]. С потусторонним миром в античном сознании ассоциировалась прежде всего Афродита Пандемос как Госпожа загробного царства. В этом обличье Афродита неоднократно изображается в V - IV вв. до н. э. и позднее на предметах погребального комплекса (на терракотовых протомах^** Такой тип изображения характерен прежде всего для Деметры либо Коры. Появление Афродиты в виде протомы, начиная с IV-IIIв. до н. э., также подчеркивает ее близость к земле и земледельческим культам., на керченских вазах, на щитке билонового перстня). Афродита, и Афина (ее связь с загробным миром зафиксирована многочисленными изображениями в греко-скифской торевтике), и сама Гея выступают как ипостаси единой Владычицы Преисподней в вазовой живописи в виде поднимающейся из земли большой женской головы. В пределах мифологического синкретизма, принятого боспорскими греками, Афродита и Афина мыслятся в какой-то степени взаимозаменяемыми, едиными по своей основе, однако при индивидуальном проявлении характерных для них качеств [119;129-130].

В скифо-сарматской среде особой значимостью пользовалась Владычица зверей, покровительница природы и всего сущего. Первоначально она почиталась в собирательном образе Киммерийской богини, вобравшей в свой образ черты Артемиды и скифской Аргимпасы, которую отождествляли с греческой Афродитой. Среди скифов, осевших на землю, верховное женское божество могло ассоциироваться с Табити, которую Геродот отождествлял с Гестией (Herod.IV,59). Гестия - богиня семейного очага, огонь ее очага из пританеи переселенцы приносили на новые места поселений. Позже ее отождествляли с Артемидой Эфесской и Кибелой [42;7].

По своим функциям покровительницы произрастающих сил природы верховная богиня олицетворяла идею бессмертия и была тождественна малоазийской Кибеле, иранской Анаит и сирийской Атаргатис [54;118-121]. Племена синдов и меотов, населявшие азиатскую часть Боспора, почитали ее как Астару. Греки ассоциировали ее с Афродитой, а также Артемидой Таврополой, Деметрой и Персефоной [89;116]. По-видимому, это верховное женское божество первоначально еще не имело атрибутов, различающих позднее Деметру, Афродиту, Афину и др. Образ верховной богини в представлениях древнейшего земледельческого населения объединял в себе функции, которые позднее стали свойственны различным женским божествам [42;6]. Возможно, что она была анонимной и не имела антропоморфного облика, что указывает на несомненную древность ее культа [23;108-109]. В Горгиппии культ Великого женского божества получил распространение в образе Артемиды Эфесской. Посвящения этой богине найдены также в Пантикапее и Гермонассе и относятся к IV в. до н. э. [2;43]. В Пантикапее были открыты остатки святилища божества круга Артемиды [99;88-114]. Находка гекатейона указывает на то, что богиня могла почитаться здесь как Артемида-Геката, а фрагменты единственной найденной здесь мужской фигуры могли означать скульптуру Приапа - одного из сопутствующих божеств хтонического круга, подчеркивающих животворящие функции этой грозной богини.

Культ Диониса приобретает большую популярность в IV -III вв. до н.э. в связи с расцветом виноградарства на Боспоре, к этому времени относятся посвятительные лапидарные надписи в честь Диониса [39; №15,24] и граффити [100; №118,164]. Мифологические сюжеты, связанные с культом Диониса, воспроизводились в мистических действиях и ритуальных обрядах. В основе дионисийских праздников лежит идея о Дионисе, как о боге страдающем, умирающем и воскресающем, олицетворяющем производительные силы природы, которые засыпают зимой и вновь возрождаются с первыми весенними лучами солнца. С этой сущностью Диониса связана его другая ипостась бога вина и виноделия. Весь процесс обработки винограда и превращения его в вино можно считать метафорой смерти и возрождения Диониса [106;126-127]. В искусстве Боспора IV - III вв. до н.э. много произведений, связанных с культом Диониса: статуи Диониса (рис.4), статуэтки актеров (рис. 5), рельефы (рис. 6), театральные маски, изображения сатиров и менад (статуэтки и маски). Маски широко представлены находками из пантикапейских погребений позднеэллинистического времени. Широко представлен тип маски Диониса-винограда с бородой в виде виноградной грозди (рис. 7). В погребальном культе на Боспоре маски часто служили украшениями саркофагов (рис. 8). С образом Диониса-Сабазия связывают позднеэллинистические изображения всадников на надгробных рельефах Боспора (рис.9), терракотовые фигурки скачущего на коне бога в плаще и фригийском колпаке. Апофеоз умершего в качестве бога-всадника, соединенного с сидящей на троне богиней, был обычным представлением на Боспоре в эллинистический период [25;107].

Разнообразные обряды и церемонии были неотъемлемым элементом древнегреческой религии. Культовые действия играли важнейшую роль в жизни городов Боспорского царства. Обрядовую сторону почитания богов освещают надписи, упоминающие о жреческой деятельности, свидетельства о проведении священных агонов, жертвенники и алтари. Обязательными элементами культовой жизни греческого населения Боспора были общественные жертвоприношения; молитвы, сопровождаемые обрядами, включающими в себя ритуальное очищение, увенчание венком, возлияния и воскурения благовоний; совместные пиры. Эти ритуалы могли совершаться как самостоятельные культовые церемонии, но обычно сопровождали самую яркую священную церемонию - религиозное празднество. Такие празднества устраивались обычно в честь божеств, чьи культы были официальными. Устраивались они за счет казны и регулировались законами [80;73-86].

Важнейшим источником, отражающим некоторые легенды и культовые церемонии, связанные с дионисийством в загробном культе, является вазовая живопись. Сюжеты погребальных ваз всегда изображаются на фоне дионисийского фиаса. В дионисийских сценах едва ли не постоянно присутствует Эрот как символ брачных уз в потустороннем мире. Среди божеств дионисийско-элевсинского круга определенное место принадлежит Гермесу Психопомпу, мифическому сопроводителю душ умерших в царство мертвых [119;111-113]. Дионис же выступает либо в роли похитителя душ умерших, в качестве которого сливается с Аполлоном, либо благословляющим брак-смерть. В этом качестве он является мужским коррелятом хтонической Афродиты или Коры-Персефоны, или Ариадны, аналогом Плутона, мистическим супругом души умершей. Обряд посвящения в дионисийские мистерии включал очистительные обряды, сопровождавшиеся сакральной фразой: «я избежал зла, я нашел добро». Плутарх отмечает, что эта формула принадлежит и свадебному обряду. Ее произносит жених во время свадебной церемонии, с венком из дубовых листьев на голове и с корзиной со священными хлебцами в руках. Это обстоятельство наводит на мысль, что инициация намекала в символической форме на священный брак, мистическое единение посвященного с божеством. В это момент посвящаемый получал частицу божественной сущности, получал надежду на бессмертие и ощущение новой блаженной жизни [25;101-102].

Греческие переселенцы никогда не забывали о самых древних функциях своих богов, связанных с землей, плодородием, небом, водой, и именно они оказались особенно нужными для обслуживания погребального культа - одной из наиболее важных сторон человеческой жизни. Как мы могли убедиться, боспорские греки в VI-II вв. до н. э. почитали богов и героев греческого пантеона: Аполлона, Афродиту, Диониса, Деметру и Кору, Артемиду, Гекату, Гестию, Афину, Гермеса, Геракла. Но они не отрицали и местных богов, о чем свидетельствует почитание на протяжении всего античного периода автохтонного культа Великого женского божества плодородия. Население Боспора поставило себе на службу местных богов, связав их со своей историей освоения новой родины и с погребальным обрядом. Греческие культы вобрали в себя черты местных божеств животворящих сил природы, обогатив тем самым арсенал собственных религиозных представлений и заручившись поддержкой могущественных богов и в этом, и в потустороннем мире. По нашему мнению, именно хтонические идеи оказались тем общим звеном, которое сблизило воззрения греков и варваров на природу культов и позволило двум культурным системам найти единый язык.

3. Вариант реконструкции погребального ритуала на Боспоре