Неформальные молодёжные центры и объединения

Министерство образования и науки Российской федерации

ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет»

Кафедра культуры и искусств

Курсовая работа

на тему: «Неформальные молодёжные центры и объединения»

Выполнил:

студент ФКИ НХ(ЭК)-21

Калмыков Д.Е.

Проверил:

к. ист. н., доцент

Свечников С.К.

Йошкар-Ола

2013

Содержание

Введение

1. Неформальные молодёжные субкультуры и культурные центры

1.1 Понятие «неформальная молодёжная субкультура»

1.2 Понятие «культурные центры». Виды культурных центров

2. Деятельность культурных центров неформальных молодёжных субкультур

2.1 Зарубежный опыт

2.2 Российский опыт

2.2.1 Ситуация в Самаре

2.2.2 Ситуация в Йошкар-Оле

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Актуальность работы. Субкультура, равно как и любая другая культура, является результатом человеческой деятельности, следствием работы человеческого мозга, некоей неотъемлемой частью жизни человека. И проблемы, связанные с развитием и бытованием культуры и субкультуры человека, довольно схожи. Субкультура имеет схожие черты развития, становления, накопления культурного наследия, опыта, трансформации культуры. Из этого следует необходимость глубокого её изучения.

Объектом исследования является неформальная субкультура. Предмет исследования - культурные центры неформальной субкультуры и проблемы, связанные с ними.

Цель исследования. В данной работе предлагается материал по культурным объединениям молодёжных субкультур, их организации, управлении. Автор представляет тенденцию развития современных молодёжных субкультур, их основные черты, причины формирования. Также автором рассматривается вопрос значимости субкультур в современном обществе, влиянии их на развитие человеческого мировоззрения.

Задачи:

1. Рассмотреть неформальные молодёжные субкультуры как современные этнокультурные образования.

2. Выявить особенности культурных центров молодёжных субкультур.

3. Выявить отношения неформалов к проблеме развития культурных центров неформальных молодёжных субкультур.

Степень изученности темы. Неформальной субкультуре посвящены работы таких исследователей как: С.И. Левикова, Т.Б. Щепанская, В. Козлов, Т.В. Латышева, С.А. Сергеев, Е.Л. Омельченко, С.К. Свечников и др.

При подготовке данной работы были использованы также материалы журналов и газет, интернет-источники, личные наблюдения и материалы бесед.

Методами исследования послужили: анализ специализированной литературы, сравнительно-исторический метод, метод квазиэтнографического исследования (включенное наблюдение, беседы и интервью с участниками неформальных молодежных объединений).

1. Неформальные молодёжные субкультуры и культурные центры

1.1 Понятие «неформальная молодёжная субкультура»

Как часто мы слышим термин «молодёжная субкультура» или «субкультура»? Газеты, журналы, телевидение, интернет довольно часто используют данный термин в своём обращении - к месту и не к месту, - порой доводя его до состояния неопределённости, размытости или более того - невежества. Смысл и проблематика, связанные с феноменом неформальной молодёжной субкультуры, ускользают от внимания, теряются в музыкальной эклектике, атрибутике, имидже, моде; в нестандартном, а порой и девиантном поведении, которое пугает большинство людей, но даёт также и идею для некоторого круга лиц, в частности - для молодёжи, подростков, людей с «иной» философией и жизненной позицией.

Так существует ли феномен молодёжной субкультуры? Или же это тонкая стратегия массовой поп-культуры для «раскрутки» и привлечения в свои ряды представителей «инакомыслящего» населения людей с целью получения коммерческой выгоды? А если же неформальная молодёжная субкультура и существует, и не как результат рекламы и заявлений средств массовой информации, то имеет ли неформальная молодёжная субкультура право существовать как норма социального поведения? Или же следует искоренять её силами полиции, педагогики, психиатрии и психологии? Стоит ли проявлять терпимость к представителям неформальной молодёжной субкультуры и значит ли данное самовыражение предтечей новой социальной и культурной реальности, которая нас ждёт?

Что же такое неформальная молодёжная субкультура? Без ответа на данный вопрос вряд ли можно адекватно понимать современное развитое общество, которое активно движется в постиндустриальном направлении. На сегодняшний день не только понятие «молодёжная субкультура» трактуется по-разному, но и сами термины «молодёжь», «субкультура» и «культура» в разных интерпретациях имеют абсолютно различные смыслы. Становление понятий всегда происходило и происходит в конфликтах различных мнений. Но необходимо вкратце обратится к генезису, к первоисточнику формирования базового понимания, которое проясняет сущностные характеристики феномена молодёжной субкультуры. [1]

Термин «молодежная культура» - собирательный. В своем расширительном значении он включает всё, что относится к культуре людей определенного возраста - от подростков до тех, кому за 30, но не больше 40. Однако, как правило, этот термин употребляется для обозначения культуры, создаваемой взрослыми для молодых. А поскольку современные развитые общества - это общества массовой культуры, то молодежную культуру - правомерно рассматривать как часть массовой культуры, ориентированной на молодежь. Иначе говоря, у молодежной культуры есть предполагаемый потребитель - молодежь, эта культура носит коммерческий характер и действует по законам рынка, поскольку помогает ее создателям зарабатывать деньги.

Термин «молодежная субкультура» несет совсем иной смысл. Под ним понимается культура, создаваемая самими молодыми людьми для себя с целью самореализации, самоидентификации, выработки социальных ролей и наработки статуса. Никаких коммерческих целей молодежная субкультура не преследует, более того, она не стремится себя афишировать. Под термином «неформальные молодежные объединения» понимаются группы (объединения), которые образуются независимо от желаний и намерений взрослых и являются результатом соответствующих действий самих молодых людей.

Неформальные молодежные объединения можно определить как группы, возникшие на основе субъективных потребностей, интересов и стремлений молодых людей, вне зависимости от того, совпадают или противоречат их интересы интересам общества. Такие объединения создаются добровольно и в свободное время. Одной из их функций является обеспечение свободного социального пространства для экспериментирования. Неформальные молодежные объединения формируются не столько ради заранее заданных целей, сколько ради самих себя. В данном случае ценен прежде всего прямой контакт со сверстниками.

В термине «молодежное объединение» обычно опускается определение «формальное», из-за чего его нередко путают с «неформальным», что ведет к неразберихе и смысловому непониманию. Между тем формальное молодежное объединение создается для молодых людей извне. Как правило, взрослые придумывают идею, цели, структуру и т.д. для этих объединений и организуют вступление в них молодежи.

Молодежные субкультуры - относительно новый феномен. Впервые они появились в США в 50-е годы ХХ столетия, где вначале были восприняты как курьез или отклонение от нормы. Однако шло время, и явление не сходило на нет: на смену одним субкультурам приходили другие, более того, они стали возникать во всех индустриально развитых общественных системах, вступавших в постиндустриальную стадию. Переход к постиндустриализму сопровождался резким увеличением периода обучения, необходимого подрастающему поколению для овладения будущей профессией.

Ранее, в традиционных обществах освоение секретов ремесла не требовало долгого времени, и дети ремесленников (ткачей, сапожников, горшечников и т.п.) росли, перенимая навыки у родителей. Возмужав, биологически став взрослыми, они могли проявить себя в деле, профессии, обрести полный социальный статус и начать автономную от родителей жизнь, материально обеспечивая собственную семью. [2]

В современных развитых обществах по причине чрезвычайного усложнения всех производств молодому человеку проявить себя в «ремесле» практически невозможно, для овладения практически любой профессией нужен слишком длительный период. В результате самостоятельность приходит к нему значительно позднее. Возникают «ножницы»: биологически он уже взрослый, а полного социального статуса у него еще долго не будет. Положение усугубляется и биологической акселерацией, в силу которой в старших классах обучаются, с физиологической точки зрения, вовсе не дети. Эта ситуация приводит к появлению нового феномена для развитых общественных систем - «социальное детство». В чем его суть?

Большинство подростков после завершения обязательного образования, которое, как правило, во многих индустриальных и постиндустриальных странах приходится на окончание средней школы, продолжают учиться: в техникумах, колледжах, вузах. Они заранее знают, что впереди у них очень долгие годы учебы. Поэтому и окончание детства значительной части сегодняшних школьников видится несколько абстрактно и представляется весьма отдаленным событием жизни.

В социальном плане это оборачивается тем, что все выше поднимающаяся планка длительности периода обязательного образования превращает его практически в бесцельное (в нашей стране в школе учатся 10 лет, затем в институте 5-6 лет. Если к этому прибавить обучение между школой и институтом в колледже или профессиональном училище, обучение в аспирантуре после окончания института, а для врачей и в ординатуре, то в сумме получится не менее 20 лет. Таким образом, специалистом в современном индустриально-развитом обществе человек становится очень поздно, лет к 35).

Кроме того, официально признанный длительный период «невзрослости» сам по себе существенно ослабляет для многих молодых людей и стремление к успеху, и желание вхождения во взрослую жизнь. Попытка различными способами сохранить чуть ли не навсегда право на «детскую» безответственность, поначалу озадачившее исследователей молодежи, было отмечено на Западе еще в начале 60-х годов ХХ столетия: движение хиппи, стремившихся выйти из естественного процесса социального взросления и, с одной стороны, пользоваться преимуществами взрослой жизни, когда человек сам может решать, как ему поступать, а, с другой, одновременно ни за что не отвечать, было первым проявлением молодежного социального «вечного детства». Чуть позже отечественные хиппи именно так впервые и заявили о себе. В Москве 1 июня 1967 г. - в День защиты детей они вышли на «демонстрацию» к памятнику Пушкина с плакатами: «Живите как дети, в мире, спокойствии! Не гонитесь за призрачными ценностями!» Э. Фромм, говоря о студенческой революции 60-х годов в США, отмечал, что, суть идеалов «революционной» молодежи того времени сводилась к тому, чтобы «снова стать детьми».

Современные биологически и физиологически взрослые «социальные дети», нуждаются в самоутверждении и самовыражении. Как им удовлетворить эту потребность? Профессионально они это сделать еще не могут, поскольку только обучаются будущей профессии; собственной материальной самостоятельности (за редкими исключениями) у них тоже еще нет, из-за чего невозможна и независимость от родительской семьи.

Выход из данной ситуации был найден в молодежной субкультуре, отличной от культуры отцов, поскольку именно в мире последних молодой человек не мог проявить себя «должным образом». Потребность в самовыражении и неопределенность социальной роли молодых людей, порождающие неуверенность в занимаемых социальных статусах, приводит их к спонтанному созданию неформальных молодежных объединений, цель которых - самовыражение и выработка собственного социального статуса, признаваемого окружающими.

С первых шагов молодежную субкультуру отличала невписываемость, невовлеченность в массовую культуру. При этом «невписываемость» при одновременном желании привлечь к себе внимание окружающих оборачивается странным соединением, «симбиозом» эпатажных, эскапистских и протестных форм данной субкультуры. Эти формы предоставят возможность молодежной субкультуре исполнять роль своеобразного компенсаторного механизма, решающего задачу противовеса мощному нивелирующему давлению массовой культуры.

Молодые люди образуют всевозможные неформальные объединения, или молодежные субкультуры различного характера (политического, религиозного и т.п.), но, как правило, большинство из них не имеют никакой идеологии или доктрины и могут утверждать лишь, что они просто «ищут себя». И хотя им и не удается найти ни себя, ни цели, которая определяет направление жизни и придает ей смысл, тем не менее они заняты поисками способа быть самими собой, а не обладать и потреблять», в отличие от всего большого «общества потребления», частью которого они также являются.

Переход социальных систем к постиндустриализму, бурное техническое развитие, либерализация и демократизация сделали формирование индивидуальности человека весьма проблематичной, поскольку поиски человеком индивидуальности и социального статуса осложняются изобилием выбора, сочетающимся с эфемерностью, динамизмом и новизной. Недолговечность и новизна образуют «опасную смесь», поскольку человек, стремящийся к самоидентификации, установлению социальных связей, ведет поиск в изменчивой среде. Все объекты, с которыми он соприкасается и к которым мог бы присоединиться, пребывают в постоянном ускоряющемся движении. В результате с наращивания темпа развития и либерализации демократизацией жизни исчезают прежняя стабилизация, налаженность в передаче опыта старших, что, в свою очередь, оборачивается возникновением феномена молодежной субкультуры. Именно в этот период (в середине ХХ в.) появились сначала битники, потом хиппи, панки и металлисты. Все они отнюдь не были воинствующей молодежью, пытающейся разрушить старый строй и построить новый мир. Они просто осознали всеобщую одинаковость, стандартность, невозможность отойти от общепринятых норм. И попытались этому противостоять.

Желание быть не такими, как все, у субкультурной молодежи не реализовалось в полной мере, поскольку неформальное молодежное объединения, которое действительно позволяет молодому человеку частично «убежать» от унифицированности массовой культуры, вынуждает его следовать лишь иному варианту унифицированности: в этом объединении он должен поступать так же, как все там поступают, в противном случае он просто не будет туда принят. Эта субкультурная унифицированность проявляется и во внешнем виде, и в сленге, и в манерах, и в пристрастиях, и во многом другом. Но некоторые молодые люди все же предпочитают субкультурную унифицированность унифицированности массовой культуры. Таким образом, эскапизм молодежи, ее желание сохранить собственную индивидуальность оборачиваются лишь иной формой ее потери.

Внешней основой для возникновения молодежной субкультуры является достижение общественной системой индустриально-развитой ступени развития и начало ее перехода к постиндустриализму, сопровождающееся потребностью в большом количестве квалифицированных специалистов, резким увеличением срока их подготовки к работе (обучение) и превращением общества в массовое, нивелирующее личности. Однако это необходимое, но недостаточное условие ухода молодого человека в неформальное молодежное объединение.

Практика показывает, что «субкультурную» молодежь «поставляют» достаточно благополучные и, более того, состоятельные семьи. Если даже в самой благополучной семье с уже возмужавшим подростком продолжают обходиться как с маленьким ребенком, контролируя каждый его шаг, то, как правило, очень скоро он оказывается в неформальной молодежной организации, где начинает отрабатывать социальную роль вовсе не «маменькина сынка». Молодежная субкультура превращается для него в своего рода игру, отсутствие которой оборачивается неумением «жить с людьми» и «вписываться в общество» во взрослом состоянии.

Еще одной предпосылкой появления «субкультурной» молодежи служат формальные группы или организации - школа, различные кружки по интересам, спортивные секции, организации типа пионерской (ныне она продолжает свое существование в России, хотя и не в таких масштабах, как ранее в СССР), скаутской, комсомольской и т.п. - у тех или иных молодых людей происходит определенный сбой социализации. Здесь следует сразу развести значение школы и других формальных групп, поскольку, как правило, если что-то не задается в последних, то их можно просто «бросить», оставить, сменить. «Бросить» школу невозможно. Правда, можно перейти в другую, но это не так просто, как сменить кружок по интересам, хотя в принципе возможно и это, но не всегда.

Какие ситуации в школе могут толкнуть молодого человека в неформальную молодежную группировку, к молодежной субкультуре? Основных таких ситуаций две: - «неконтакт» с учителем, и проблемы с коллективом класса. В первом случае речь идет о предвзятом отношении учителя к своему ученику, которое сказывается не только на его отношениях с учеником, но и на отношении к этому школьнику одноклассников. Так, если учитель «поставил крест» на ученике, то последнему будет предельно трудно изменить ситуацию в свою пользу. Такое отношение может быть заслуженным или незаслуженным; ученик может реагировать на ситуацию по-разному; одноклассники могут принять сторону и учителя, и ученика, а могут занять и нейтральную позицию. Для нас значимо то, что ситуация «учитель - ученик» может быть причиной и условием попадания подростка в неформальное молодежное объединение, продуцирующее молодежную субкультуру, оппозиционную базовой культуре, олицетворением которой для данного подростка будет его «предвзятый учитель».

Вторая школьная ситуация - проблемы с коллективом класса - тоже может обернуться для подростка приходом в молодежную субкультуру. Невозможность для молодого человека получения, как ему кажется, заслуженного признания формального коллектива сверстников или соответствующей его способностям и возможностям социальной роли в этом коллективе далеко не так безобидны, как может показаться.

Специфика обучения в вузе ослабляет некоторые болевые моменты социализации молодого человека в школе. Как правило, отношения «преподаватель - студент» не столь длительны, как отношения «учитель - ученик», да и воспринимаются они менее болезненно уже более взрослым, чем в школе, молодым человеком; а студенческие группы по сравнению со школьными классами оказываются несколько «размытыми». Но вероятность конфликтов, аналогичных школьным, со всеми вытекающими отсюда последствиями, имеется и в вузе.

Другой источник появления «субкультурной» молодежи безработные, а также временно, частично или случайно занятые молодые люди. Под временной работой мы имеем в виду ту, которая выполняется по временному контракту (договору); под частичной - работу с неполным рабочим днем; под случайной - работу, которая позволяет вполне трудоспособному и нередко хорошо профессионально подготовленному молодому человеку перебиваться случайными заработками. Для молодых людей, оказавшихся в одной из указанных выше ситуаций, наступает пора вынужденного безделья, на которую они реагируют по-разному. Одни, считая ситуацию, в которую они попали, несправедливой, болезненно переживают отсутствие работы и активно ищут себе место по специальности. Другие, для которых работа является чем-то необходимым и неизбежным, воспринимают свое положение как исключенность из общества вообще и поэтому ищут любую работу. Третьи же, для которых труд не представляет никакой ценности, расценивают безработицу как нечто нормальное. Более того, отказывающиеся взрослеть подростки относятся к собственной безработице не как к несчастью, а как к подарку судьбы. Именно они, дети достаточно состоятельных родителей, получившие хорошее образование, выпадают из устойчивой системы социальных связей и оказываются в лоне молодежной субкультуры. Кстати, согласно официальным данным, на конец 2000 г. в России молодежь составляла треть всех безработных. Многие юноши и девушки перебиваются случайными заработками и первыми испытывают социальную несправедливость и отсутствие гарантированных трудовых прав. Это ли не резерв для молодежных субкультур?

Еще один источник появления «субкультурной» молодежи - несоответствие реального социального статуса уже приступившего к работе молодого человека его желаемому (воображаемому) статусу; невозможность для него найти свое место в жизни или его за вышенные представления о собственных способностях и непризнание этих способностей обществом. Это ситуация «непризнанных обществом» музыкантов, поэтов, ученых, художников, философов и т.д., работающих дворниками, истопниками, сторожами, поскольку общество их не оценило.

Итак, молодежная субкультура представляет собой социальную общность, каждый представитель которой сам причисляет себя к ней, т.е. идентифицирует себя с ней. Члены такой общности могут формировать как группы непосредственного контакта (компании, объединения, тусовки) и виртуального общения (например, киберпанки). Вхождение молодого человека в ту или иную молодежную субкультуру означает разделение им ее норм, ценностей, мировосприятия, манер, стиля жизни, а также внешних атрибутов принадлежности к данной субкультуре, какими являются прическа, одежда, жаргон, украшения и т.п. Как правило, молодежные субкультуры возникают вокруг какого-либо «центра», инициатора тех или иных инноваций либо выразителя тех или иных пристрастий к музыкальным стилям, образу жизни, отношения к определенным социальным явлениям и т.д. Если то, что делает «центр», привлекает внимание молодых людей, то вокруг него появляется группа последователей и данная субкультура растет. Значимые для той или иной молодежной субкультуры идеи и ценности получают внешнее выражение в обязательной для ее членов символике и атрибутике группы, посредством которой молодые люди узнают «своих», отличают их и выделяет среди «чужих». Подобная символика «работает» на объединение и сплочение группы, позволяет молодым людям демонстрировать и отстаивать свою позицию в социальной среде.

Важнейшей функцией молодежной субкультуры является признание первичного статуса ее членов, которые интегрируются в общество товарищей-сверстников и получают престиж, в котором им отказывает общество взрослых. Кроме того, в peer groups молодой человек обретает чувство уверенности в себе, общность интересов, ориентацию. Этим и объясняется присущая молодым тенденция к солидарности. Но как только члены группы утвердились в обществе взрослых, получив в нем свою роль и статус, группа сверстников распадается.

Молодежная субкультура возникает из потребности молодых людей к самовыражению, самоутверждению в обществе и невозможности по той или иной причине их удовлетворения традиционным путем. Чтобы самоутвердиться нетрадиционным путем, молодому человеку сначала следует принять единообразие определенной разновидности молодежной субкультуры. При этом ему достаточно достигнуть определенного возраста, чтобы стать признанным членом молодежной неформальной группы, куда взрослому путь навсегда закрыт.

Не следует обманываться и думать, что лишь неформальные молодежные объединения могут позволить молодому человеку самореализоваться, а формальные можно использовать только для поддержки той или иной политической партии или в качестве ее резерва. И те и другие объединения являются неотъемлемой частью современных массовых обществ, и функции у них могут быть схожими. Разница лишь в том, что неформальные молодежные объединения создают сами молодые люди для себя, а они-то очень хорошо знают, что именно им не надо. Формальные же молодежные объединения, создаваемые для молодых людей взрослыми, как правило, нацелены на достижение «взрослых» целей, которые не всегда соответствуют тому, что позволяет самореализоваться молодым людям и нужно именно им, а не взрослым.

В современных индустриально-развитых массовых общественных системах молодые люди объединяются именно потому, что молоды, что в их жизни возникает период, когда они «вырастают» из родительской семьи, а собственных семей еще нет. При этом, по сравнению со взрослыми, у них много свободного времени, но еще нет строгих обязанностей и обязательств. Поэтому, не сумев социализироваться традиционным способом, молодые люди компенсируют это в неформальных молодежных объединениях.

Возникает вопрос: можно ли связать рост числа молодых неформалов с ростом активности и субъектности современной российской молодежи? Ответ один - нет. Основная функция молодежных субкультур не в том, чтобы дать молодым людям проявить свою субъектность и активность, а в том, чтобы компенсировать или ликвидировать последствия сбоя социализации в «большом» обществе. А потому причины увеличения количества неформалов надо искать прежде всего в том, что общество неспособно дать молодым людям традиционным способом, в силу чего они и «бегут» из него в молодежные субкультуры. [3]

1.2 Понятие «культурные центры». Виды культурных центров

неформальный молодёжный субкультура

Культурный центр (ср. англ. Cultural Center) -- широко используемое обозначение для организаций, а также зданий или их комплексов, предназначенных для сосредоточения, преумножения и продвижения в жизнь окружающего их общества -- тех или иных ценностей, традиций и практик, лежащих в сфере культуры и искусства. Культурные центры могут существовать и в рамках общественных художественных объединений, и в порядке частных инициатив; равно как при государственном (правительственном) патронаже, или же силами активистов.

При этом современное употребление термина «культурный центр» может на практике обозначать принадлежность такого объекта к одной из двух смысловых категорий (либо к обеим одновременно):

- крупный многофункциональный комплекс, культурно-зрелищная и иная публичная деятельность на базе которого охватывает сразу несколько видов искусства или сфер культуры(этим он отличается от более узко специализированных объектов и учреждений, обслуживающих лишь одну из традиционных культурных функций, будь то музейно-выставочная, библиотечная, концертно-театральная, образовательная, самодеятельная, клубная и т. п.);

- учреждение культуры, имеющее национальную, конфессиональную, социальную либо иную групповую ориентацию или принадлежность (иногда при посольствах или иных представительствах стран, религиозных организаций, общественных объединений), к тому же в большинстве случаев -- ставящее перед собой задачи не только обслуживания внутренних интересов этой группы или диаспоры (в отличие от клуба), но и знакомящее с этой характерной культурой -- окружающее общество, создавая условия для её сохранения, понимания и дальнейшего развития в этом обществе.

Границы этого термина, таким образом, достаточно условны: в частности, он близок с одной стороны к традиционному для социалистических и некоторых других стран институту «домов (дворцов) культуры и народных клубов»; с другой -- к таким разновидностям общественных центров как арт-центры, как национальные общественные объединения; а отчасти - и к выставочным, библиотеч-ным или концертным организациям «широкого профиля». Как правило, для культурного центра любого типа всё же характерно главенство деятельности некоммерческой, просветительской и, до некоторой степени, пропагандистской (в области культуры), а также её многосторонний и комплексный характер.

От термина «культурный центр» в указанном значении «учреждения, организации или архитектурного сооружения» -- следует отличать словосочетание «культурный центр» в его произвольном лекси-ческом смысле, складывающемся из спектров значений двух этих слов по отдельности (как правило: «территория, сосредоточившая или управляющая…» -- по отношению к явлениям или объектам «культуры»). Например: «Москва -- крупный культурный и промышленный центр» и т. п.

Как «пограничный случай» можно рассматривать также «градостроительное» употребление того же словосочетания. В традициях ряда стран (особенно характерных, например, для Австралии, а в отдельных случаях -- для США и др.) -- «культурным центром» может именоваться особая зона или район городской застройки, где по замыслу градостроителей (или же исторически) сосредоточены здания и сооружения именно культурного назначения (театры, музеи, киноконцертные залы, библиотеки, иногда стадионы или даже парки и т. п.). Сочетание «культурный центр» может в подобных случаях играть роль или быть составной частью устойчивого названия для такого района. Решая в каждом отдельном случае, можно ли его отнести к использованию термина «культурный центр» в первом значении -- следует, вероятно, ориентироваться на то, составляют ли все учреждения в этой градостроительной зоне также и некую административную и организационную целостность, координируют ли свою деятельность в рамках своей принадлежности к единому комплексному явлению в местной культуре.

Летом 2008 года в Москве был создан Общественный Совет по культурным центрам, который в качестве ближайшей задачи назвал защиту здания Центрального дома художника; в совет вошли пятьдесят человек (архитекторы, музейщики, журналисты, художники, писатели). [4]

Рассмотрим некоторые примеры культурных центров (в частности, неформального характера):

Общемственный центр (англ. Social Center, итал. Сentro Sociale и т.п.), в некоторых случаях также именуемый в англоязычных интерпретациях «Общинным центром», или «Центром сообщества» (англ. Community Сentre) -- это организованное пространство для деятельности сообщества. Как правило, это здание или помещение, используемое для каких-либо из широкого спектра целей общественной активности, которые должны относиться к благотворительным или некоммерческим.

Прежде всего, это западноевропейское социально-культурное явление последней трети XX века, получившее дополнительное развитие в Италии и ряде других стран, а к нашему времени -- известное и в странах Восточной Европы. [5]

Худомжественный центр (арт-центр, или центр искумсств) отличен от художественной галереи или художественного музея.

На Западе центр искусств -- функциональный общественный центр с определённой сферой компетенции, призванный поощрять практики искусств и обеспечивать различные услуги. Центр искусств предоставляет место для выставок и/или для работы художников, семинаров, оказывает образовательные услуги, предоставляет техническое оборудование и т. д.

В России художественные центры зачастую продвигают частные интересы в то время как роль общественного центра предполагает ориентиром для деятельности интересы общества. Так, московский «Винзавод» создавался как «частный арт-центр». Создание частных арт-центров зачастую вписывается в стратегию джентрификации коммерчески непривлекательных городских пространств за счёт привлечения к ним общественного внимания. Примером такой стратегии может выступать арт-центр «Стрелка». [6]

Самоуправлямемый общемственный центр (итал. Centro Sociale Autogestito, англ. Selfmanaged Social Center и т. п.) -- разновидность «общинного» (англ. Community Centre), или, вернее, «общественного центра» (англ. Social Center, итал. Centro Sociale), получившая особенное развитие в молодёжной контр-культуре Италии 70-х гг. XX века, а затем и дальнейшее распространение. В отличие от «классических» общественных центров, учреждаемых и управляемых организациями, сообществами, партиями, местныи органами и т. п. в интересах разнообразных «пользователей», -- самоуправляемый общественный центр не предусматривает вовсе деления на «организаторов» и «клиентов», приобретает значительно менее формальный характер, в то же время со специфической этикой принятия коллективных решений -- как правило, с предпочтением «консенсуса» (согласия всех) нежели «воли большинства». [7]

Сквотирование, или сквоттинг (англ. Squatting) -- акт самовольного заселения покинутого или незанятого места или здания лицами (скваттерами или сквоттерами), не являющимися его юридическими собственниками или арендаторами, а также не имеющими иных разрешений на его использование. Сквот (англ. squat) -- нелегально занятое помещение.

Иногда термин не совсем точно применяется к самовольному использованию заброшенных зданий и помещений, например, при организации бесплатных магазинов и блошиных рынков, без проживания в них. [8]

Клуб (от англ. clob или club через нем. club) -- место встречи людей с едиными интересами (деловыми, познавательными, развивающими, развлекательными, коллекционированием и пр.), зачастую официально объединённых в сообщество, организацию или ассоциацию. Обычно занимает определённое помещение и служит для регулярных встреч и общения своих участников. Существуют и виртуальные клубы. [9]

Антикафе -- (также тайм-кафе, тайм-клуб) новый формат заведений социальной направленности, стремительно набирающий популярность в России и странах СНГ.

Слово антикафе вошло в обиход сравнительно недавно. Известно, что приставка «анти-» употребляется для обозначения противодействия, отрицания, французское слово кафе также известно всем. Отсюда получается некое заведение, отрицающее принцип его как точки общепита. Придумал и реализовал концепцию заведений данного класса писатель Иван Митин, открыв в сентябре 2011 года заведение «Циферблат». Было много обсуждений как назвать подобный формат заведений. Иван Митин сделал выбор в пользу термина "свободное пространство". С легкой руки журналистов в СМИ данный формат заведений стали называть "антикафе", причем Иван Митин категорически против данного термина по отношению к проекту "Циферблат". Само понятие "антикафе" включает в себя: место для встреч не в кафе, но в заведении, где, однако, также можно выпить горячего чая или кофе. По сути, это место, где продают минуты. Антикафе -- помещение для общения, а не для еды. [10]

2. Деятельность культурных центров неформальных молодёжных субкультур

2.1 Зарубежный опыт

Общественные центры. Прежде всего, это западноевропейское социально-культурное явление последней трети XX века, получившее дополнительное развитие в Италии и ряде других стран, а к нашему времени -- известное и в странах Восточной Европы.

Западноевропейские общественные центры могут быть предназначены как для культурной, досуговой, так и для политической или социальной деятельности, в которой добровольно принимают участие частные лица: начиная от простейших задач по социализации, взаимопомощи и возможности провести время в дружеской компании -- вплоть до правозащитных и других институций гражданского общества. Существуют, таким образом, центры разного характера, среди которых, например, -- «кружки творчества», центры досуга (и присмотра) для пожилых или детей, университетские общественные центры, национально-культурные, религиозные и множество иных разновидностей.

С другой стороны, можно различать изолированные центры (к примеру, «по месту жительства»), или же они могут объединять в единую сеть множество отдельных малых групп (как, например, заключённых, беженцев и представителей других категорий населения, нуждающихся в помощи общества). Нередко общественные центры базируются на таких частных инициативах, как кафе и столовые, пункты благотворительной раздачи (обмена) вещей, общественные компьютерные клубы и интернет-кафе, объединения художников настенного граффити, узаконенные или неформальные сообщества, бесплатный ночлег для путешественников или бездомных и многое другое. Характер этих услуг и задач определяется как нуждами сообщества, при котором создаётся этот общественный центр, так и навыками, которые участники обязаны убедительно демонстрировать.

В современной Европе (и культуре развитых стран в целом) общественные центры размещаются преимущественно в крупных зданиях, способных принимать собрания активистов, концерты, книжные ярмарки, балы и танцевальные представления, художественные выставки. Они обычны для многих городов, где в то же время наряду с сообществами, поддержанными государством, возникают и альтернативно-протестные, порой в самозахваченных, иногда в арендованных строениях.

Очевидно, что это явление было бы ошибочно в полной мере уподоблять «учреждениям культуры» в странах «социалистического лагеря», которые могли существовать лишь строго в государственной форме и соподчинении. Гораздо выше преемственность и аналогии общественных центров -- с дореволюционными негосударственными народными домами в России (как и других странах). Однако «просветительские» и досуговые задачи -- в современном явлении общественных центров играют далеко не единственную и не всегда центральную роль.

Отличая на одном «полюсе» общественные центры от государственных учреждений, на противоположном -- следует отдельно рассматривать такую их разновидность как «Самоуправляемый общественный центр» (итал. Сentro Sociale Autogestito, англ. Selfmanaged Social Center). Они получили особое развитие в молодёжной контр-культуре Италии 70-х гг. XX века, а затем и дальнейшее распространение. В отличие от «классических» общественных центров, учреждаемых и управляемых организациями, сообществами, партиями, местными органами и т.п. в интересах разнообразных «пользователей», -- самоуправляемый общественный центр не предусматривает вовсе деления на «организаторов» и «клиентов», приобретает значительно менее формальный характер, в то же время со специфической этикой принятия коллективных решений -- как правило, с предпочтением «консенсуса» (согласия всех) нежели «воли большинства».

В то время, как для большинства языков термин «общественный центр» является стилистически нейтральным и обобщающим, в англоязычных источниках сложилось по-другому. Более ранним и общим оказался термин «Community Centre» (или «Community Center»), за которым в современном употреблении закрепилось значение любого центра «общественной деятельности» (часто санкционируемой государством или, например, корпорациями, церковью и другими «крупными игроками» законопослушного общества). Под понятием же «Social Centre» («Social Center») всё чаще подразумевают именно неформальную, «квази-законную», нередко даже протестную и выходящую «за рамки законности» организационную деятельность подобных сообществ новейшего времени (как, например, практикующих те же «самозахваты» пустующих зданий), их непосредственную опору на сообщества и на гражданское общество в целом -- перед лицом государства.

В странах, где у понятия «общественный центр» нет подобной двойственности, ему в том же качестве противопоставляют «самоуправляемый общественный центр».

Самоуправляемый общественный центр. Итальянский «Чемнтро Сочиамле Аутоджестимто» (или «C.S.A.») -- это структура для общественно-политической активности такого рода, что она может привести к задуманной цели только в совместной и коллективной манере, когда все участники являются в равной мере и организаторами. Часто официальные решения должны быть приняты собранием или иначе вырабатываемым коллективным мнением, в котором все, кто посещает этот центр, могут равноправно участвовать, ориентируясь на возможно более полный консенсус, а не «голосование».

По причинам широчайшего распространения этой структуры сообществ в Италии и журналистского внимания, которое их окружает, в повседневных разговорах бытует стремление опускать определение «самоуправляемый», сопутствующее термину «общественный центр» (или даже просто «центр»), особенно когда всем и так ясно, к какому структурному типу его относить.

Общественный центр такого рода получает имя (извещает окружающее общество о себе) -- либо посредством недвусмысленной процедуры «инаугурации» (часто праздника или своего первого общественного акта в стиле совместно задуманной деятельности), либо посредством возможных внутренних коммюнике-заявлений, собрания или коллектива участников, или же попросту используя всех, кто посещает центр.

Такие центры рождаются преимущественно в русле итальянских движений левых радикалов или «антагонистов» (крайне левые убеждения последних ведут к полному отказу от участия в политическо-парламентских институциях государства), именно на таких принципах и идеалах эти структуры, в подавляющем большинстве, самоорганизуются. Существуют также и те из центров, которые связаны с политическими кругами, близкими к крайне правым (хотя таких решительное меньшинство, как, например, общественные центры «Дом Паунда» (итал. Casa Pound) в Риме или «Чёрное Сердце» (итал. Cuore Nero) в Милане, декларативно-фашистской ориентации), все они, чтобы отличаться от «левых», используют для своих центров термин «непохожих занятий (самозахватов)».

Зачастую C.S.A. предоставляют свои услуги бесплатно или на уровне символически-бросовых цен, способствуя пропаганде и развитию физкультуры и спорта, музыки, чтения книг и газет, пользования компьютерной техникой и Интернетом, и пр.

Сегодня в некоторых общественных центрах находятся базы и лаборатории хакеров, ориентированных в своём самоуправлении на свободу самовыражения и бесплатность электронных ресурсов в области «цифровых прав и собственности».

По причине экономических трудностей, не позволяющих раздобыть помещение достаточно обширное без привлечения финансирования от государственных учреждений или фирм, которые никогда не согласились бы с принципом реального самоуправления как метода организации деятельности и ещё с меньшей вероятностью -- поддержали бы политическую линию, разделяемую участниками, -- самоуправляемые общественные центры рождаются нередко путём самозахвата какого-либо недвижимого имущества, находящегося в частной или общественной собственности. В подобных случаях говорят про Centri Sociali Occupati Autogestiti («захваченные общественные самоуправляемые центры»), и аббревиатура для их обозначения выглядит либо как CSOA, или только CSO (выбор является делом вкуса участников).

Захват чужого недвижимого имущества (даже заброшенного и полуразрушенного) является действием противозаконным (ст. 633 итальянского уголовного кодекса, «вторжение на землю и в недвижимость»). Тем не менее, имеются предпосылки, которые позволяют общественным центрам долгое время упорствовать в своём пребывании в таких захваченных зданиях. Предпосылки эти таковы:

? очень высокое количество захватчиков, фактически превращающее операцию по «очистке территории» в задачу военную, с непомерными затратами и всеми неприятностями, которые это должно произвести в сферах общественного порядка и общественного мнения. Следовательно, чем больше людей будут постоянно находиться внутри общественного центра, тем менее вероятной станет возможность «операции по зачистке».

? возможные соглашения с силами правопорядка, местными органами управления разных уровней -- могут достигаться «в контексте толерантности».

? вероятность, что собственник здания (в этом случае, следовательно, частный) не будет заинтересован в изгнании «оккупантов»; такое может случиться, если у него нет потребности в этом строении в ближайшем будущем или если он вдруг пожелает… солидаризироваться с захватчиками!

Поэтому к захвату предназначаются почти всегда здания покинутые, часто простой факт возвращения заброшенного строения к новой жизни и побуждения толерантности решают дело, особенно если захват не становится источником опасности или нарушения общественного спокойствия. Многие административные органы и в самом деле находят более практичным и полезным позволить, чтобы молодёжь преобразовала заброшенное и забытое здание в место своих встреч, как альтернативу обязанности содержать неиспользуемое строение. На этом пути также многократно случалось, что местная администрация узаконивала ситуацию с захватчиками, распознав общественно полезные функции их присутствия. В любом случае, однако, общественные центры, когда-то захваченные, никогда не могут полностью забыть об опасности возможного изгнания. Показателен в этом плане случай с общественным центром «Crash!» в Болонье, в отношении которого было устроено изгнание «превентивное», решением магистратуры, по причинам, отнесённым к общественной безопасности.

Сквоты и сквоттеры. Сквоттеры часто требуют права на места, которые они заняли, на основании факта фактического проживания, а не собственности; в этом смысле сквоттинг похож (и является потенциально необходимым условием для этого) на «негативное» или «враждебное» владение (adverse possession), из-за которого фактический обладатель недвижимости не может получить юридическое право собственности на эту недвижимость. В российском законодательстве используется понятие «приобретательная давность».

Примером для сквоттеров служит опыт жителей района Христиания в Копенгагене -- начав с самозахвата заброшенных казарм, они добились от правительства не только права проживать на этой территории, но и придания Христиании особого статуса, превращающего этот район в «государство в государстве».

Огромный импульс и новое звучание явлению сквоттинга придала молодёжная контр-культура Италии 70-х гг. XX века, породив и развив небывало массовое движение «Захваченных самоуправляемых общественных центров» (итал. Centri Sociali Occupati Autogestiti), распространившееся затем и в общественной жизни других стран. Также и в Испании сквоттинг известен под именем «окумпа» (исп. Okupa), от испанского «ocupar» -- занимать.

Зарубежные сквоты:

- Улей (Париж, Франция. Начало XX века)

- Христиания (Копенгаген, Дания. C 1971 -- по наст. Время)

- Леонкавалло (Милан, Италия. C 1975 -- по наст. Время) -- известнейший и один из старейших сквотов -- общественных центров. Многократно боролся с выселением и с силами правопорядка (ценой человеческих жертв), в 1994 дважды изгонялся и захватывал новые помещения, собственники нынешнего (на ул. Watteau) требуют выселения до сих пор. В то же время с 2006 чиновники по культуре Милана включили граффити по прежнему адресу в перечень и каталоги туристических объектов, называя «Сикстинской капеллой современности».

- rampART (Лондон, Англия. C 2004 по 2009) -- центр искусств и творчества (в том числе технического) в историческом центре Лондона, был окончательно выселен 15 октября 2009 года.

Арт-центры. На Западе центр искусств -- функциональный общественный центр с определённой сферой компетенции, призванный поощрять практики искусств и обеспечивать различные услуги. Центр искусств предоставляет место для выставок и/или для работы художников, семинаров, оказывает образовательные услуги, предоставляет техническое оборудование и т. Д.

Европа

В Великобритании художественные центры начали появляться после Второй мировой войны. Они прошли путь от мест для «среднего класса» к модным альтернативным центрам и, в конечном счёте, превратились в центры по обслуживанию общества с возможностями доступа для пользователей-инвалидов.

Америка

В США художественные центры являются учреждениями, приспособленными для демонстрации, производства, и искусства открытого к доступу, для людей, интересующихся искусством.

Второй тип американских арт-центров -- это здания, которые арендованы художниками, галереями или компаниями, вовлечёнными в художественный процесс.

Украина

PinchukArtCentre был открыт в Киеве Фондом Виктора Пинчука 16 сентября 2006 года и стал первым арт-центром Украины и крупнейшим центром современного искусства в Восточной Европе. Основной задачей деятельности PinchukArtCentre является модернизация украинской художественной сферы. PinchukArtCentre реализует международную программу выставок, семинаров, мастер-классов, осуществляет поддержку культурных проектов и владеет коллекцией работ современного искусства, насчитывающей более 400 экспонатов.

В последние годы частные арт-центры стали открываться и вне Киева, в котором их насчитывается 11. Среди наиболее динамично развивающихся -- днепропетровский «Квартирник», харьковский филиал «Я-галереи» и симферопольский «Карман»»Изоляция» в Донецке, «Ермилов-артцентр» в Харькове

Казахстан

Центр современного искусства Сороса был открыт 1998г. В Казахстане является крупнейшим центром современного искусства.

Неформальные клубы. Сеть неформальных клубов довольно развита за рубежом, особенно в крупных городах-мегаполисах. В одном городе-миллионнике может находиться порой свыше 10 различных клубов неформальной направленности. К этому ещё стоит добавить, что мероприятия неформального характера проходят так же и на других площадках таких городов. Главным образом, такие клубы осуществляют концертную деятельность.

Сама структура неформального клуба бывает различна: бар, кафе, репетиционная студия. Либо же обычная концертная площадка - как на открытом воздухе, так и внутри помещения.

Примером может послужить «Хард Рок Кафе» - заведение неформального типа, которое выполняет роль кафе, рок-музея и концертной площадки одновременно.

Hard Rock Cafe - сеть кафе-баров, основанная американ- цами Айзеком Тайгреттом и Питером Мортоном. Первое кафе открылось в 1971 году в Лондоне, в помещении бывшего автомагазина Rolls-Royce.

К 40-й годовщине Hard Rock Cafe в мире насчитывалось 140 кафе в 44 странах. За это время закрылось 53 кафе, но было обьявлено об открытии в ближайшие два года ещё 16 кафе в 8 новых странах.

Первое Hard Rock Cafe в Восточной Европе открылось в 2003 году в Москве, в 2007 году -- в Варшаве, в 2008 -- в Бухаресте, в 2009 -- в Праге, в 2010 -- в Кракове и в 2011 -- в Будапеште.

В 2006 году сеть ресторанов Hard Rock Cafe была куплена племенем индейцев семинолов за $965 млн и теперь главный офис находится в Орландо, штат Флорида.

Всё началось с подачи легендарной американской рок-группы The Doors из Лос-Анджелеса. В конце 1969 года музыканты решили записать свой очередной, пятый, альбом. Лидер «Дорс» Джим Моррисон решил назвать его «Моррисон отель» по названию отеля на 1246 South Hope Street в Лос-Анджелесе. Но хозяева отеля не разрешили фотографировать гостиницу и ребята, улучив момент, когда никого не было, зашли внутрь и сделали фото для обложки. Отьехав от отеля, они вдруг через пару кварталов обнаружили небольшую закусочную Hard Rock Cafй на 300 East 5th Street. Учитывая, что группа записывала этот альбом в жестком хард-роковом стиле, это название ещё лучше подходило им. Музыканты зашли в кафе, выпили по бутылочке пива, фотограф Генри Дилтц сделал несколько снимков. Фотографию «Хард Рок Кафе» поместили на заднюю сторону обложки альбома. Решили использовать оба названия: но первую сторону диска назвали «Хард Рок Кафе», вторую «Моррисон Отель». Альбом Morrison Hotel вышел в свет 1 февраля 1970 года и имел большой успех.

Далее рассказывает фотограф группы Генри Дилтц: «Где-то через год после выхода альбома нам позвонил какой-то парень из Англии и сказал: „Привет. Вы не будете возражать, если мы используем название кафе с задней обложки Вашего альбома? Мы задумали открыть кафе здесь, в Лондоне, и мы хотели бы дать ему это имя“. Ребята сказали: „Мы не возражаем, действуйте“ и так всё началось. Теперь каждый раз, когда я вхожу в „Хард Рок Кафе“ безотносительно города, в котором я нахожусь, я всегда чувствую, что должен получить бесплатный гамбургер».