С точки зрения средневековых людей, еще не изживших анимистического представления о повсеместности субъектов зла - навий - и еще приносивших, по словам современника, жертвы упырям, чрезвычайно важным являлся вопрос о снабжении дома-жилья, дома-храма достаточным количеством постоянных оберегов, отпугивающих и отгоняющих от дома всякую вредную нечисть.

В защитно-заклинательную орнаментацию русской избы, сохранившей, как показывают археологические материалы XI - XIII вв., много древних черт, введены: солнце, "хляби небесные", символы земли. Введены они весьма продуманно: Солнце показано трижды - восходящим и заходящим в местах соприкосновения кровли со срубом и в полдневном, зенитном положении наверху на щипце крыши. Другими словами, солнце показано в своем закономерном расчисленном движении. Над солнцем (как и положено по древней схеме), т. е. над воображаемой "твердью", размещены причелины с волнистым узором, символизирующим небесную воду, те самые "хляби небесные", которые разверзаются по божьей воле для орошения засеянных нив. Обычно волны избяного "небосвода" идут в два-три ряда, как бы подчеркивая глубинность хлябей. Изображения светила помещали и на деревянных полотенцах, спускавшихся с крыши. Особенно богато украшалось узором центральное полотенце, символизирующее полдень, - там ярко светящее солнце иногда изображалось несколько раз. На центральном полотенце часто помещали громовой знак (круг, разделенный на 6 секторов) - символ Рода или Перуна, оберегавший дом от попадания в него молнии. Рядом с символом солнца почти всегда славяне изображают знак земли или засеянного поля, обозначающий единство небесного и земного, явного. Мир яви символизируют и изображения птиц, растений, богинь, переплетающиеся с фантастическими существами. Русалки-берегини защищают дом от нави, упырей. Чаще всего эти изображения находятся на наличниках окон, у входа в дом. Человеческая "хоромина" защищена от упырей и навий (иногда носителей эпидемических болезней) всей системой макрокосма, в котором часы ночного мрака неумолимо, закономерно сменяются часами дня, "белого света". Изображения оберегающих мир в доме Лады (богиня веселья, благополучия и согласия в семье; богиня невест) или Мокоши располагаются также на резных наличниках (они изображаются с поднятыми вверх руками, словно просящими защиты у верховных богов, дающих небесную влагу и свет), а также на хозяйственных постройках (они изображаются с опущенными руками, словно обращаются к матери-сырой земле, дающей урожай). На крыше дома встречается изображение в виде конька (также являющегося солярным символом). В южных областях русские и украинские хаты украшаются не только коньками (часто парными), но и резным изображением женской фигуры иногда в сопровождении птиц. Сюжеты очень близки к тем, которые преобладают в вышивках: женщина с воздетыми руками, по сторонам которой изображены две птицы и два коня (или всадника).

Солнечные знаки представлены несколькими типами: наиболее устойчивым является круг с 6 радиусами ("колесо Юпитера"), встречается круг с крестом внутри него, а иногда и с восемью лучами, восходящее или заходящее солнце может быть показано полукругом (дугою вверх) с тремя лучами. Особый интерес представляют многочисленные знаки, изображающие "бегущее" солнце: внутри круга вырезают несколько дугообразных линий, расположенных радиально; они создают впечатление катящегося колеса с изогнутыми спицами. Направление искривленности всегда одинаково: верхняя линия в круге имеет выпуклость влево, нижняя - вправо, чем определяется и положение всех промежуточных спиц этого солнечного колеса. Иногда движение солнца выражено только тремя такими дугами, но обычно их бывает много. Рядом с символом солнца почти всегда соседствует тот или иной символ земли, поля. Расшифровка знаков, обозначающих землю, основывается на анализе двух факторов. Во-первых, это древний, еще энеолитический символ поля и плодородия в виде ромба или квадрата, поставленного на угол и разделенного на четыре части. Это знак устойчиво бытовал несколько тысячелетий. Он хорошо отражен в русском средневековом прикладном искусстве и в церковной декоративной росписи и широко представлен в этнографическом материале, преимущественно в узорах свадебной одежды невесты, что еще раз свидетельствует о связи с идеей плодородия.

Вторая группа знаков на избяных причелинах прямо соотносится с русскими прялками из того же северного региона, на которых в соседстве с солнцем резчик изображал вспаханную землю в виде большого прямоугольника или ромба, прочерченного вдоль и поперек.

Утро и вечер. На нижних концах причелин, соответствующих в общей картине небесного хода солнца восходу и закату, почти всегда находятся рядом знаки солнца и знаки земли. Чаще всего солнце изображается ниже земли - оно еще только должно взойти; иногда над землей помещают половину солнечного знака - солнце восходит. Иногда солнце показано уже взошедшим, находящимся над землей; в этих случаях земля показана не прямоугольником, а как знак плодородия, перекрещенным квадратом.

В комплексе нижних концов причелин очень часто солнце изображается "бегущим", что вполне соответствует зрительному восприятию хода солнца - при восходе и закате особенно ощутимо движение светила, быстро поднимающегося или опускающегося по отношению к горизонту.

Полдень. Полдневное солнце изображалось на фасаде избы, на самом верху, под главенствующей фигурой щипцового коня, но, как уже говорилось, все же ниже "хлябей небесных", являвшихся верхним небом. Для того чтобы соблюсти архаичную стратиграфию мира и оставить солнце в надлежащем ему ярусе, старинные умельцы приделывали к щипцу короткую доску-"полотенце", свисавшую вертикально вниз по фасаду. Вот на нижнем конце этого полотенца и размещался полуденный комплекс солнечных знаков. Полуденный комплекс всегда был богаче утренне-вечерних. Чаще всего здесь изображались два солнца подобно тому, как на календаре месяц летнего солнцестояния (июнь) обозначался не одним крестом, как другие солнечные фазы, а двумя крестами.

Символы земли, как правило, отсутствуют в полуденной композиции, но иногда земля все же изображается. В этих случаях она обязательно сопряжена с солнцем: или солнце светит на подступающую к нему (сверху и снизу) землю или же маленький символ земли помещают между двумя бегущими солнцами, и он оказывается как бы всесторонне освещенным.

Входы во двор и в дом: на колья ограды надевались, имевшие магическую силу, битые горшки, навешивались счастливые камни с естественным отверстием ("куриный бог"), по периметру двора при каждом празднике рассыпались остатки ритуальной еды, в воротах в ответственный момент первого выгона скота клали рогатину, "которая в звере бывала", и во всех случаях взывали к помощи батюшки-домового, дворового, банника, овинника, "кутного бога" и других "доброхотов" и "доброжилов", представителей своего усадебного воинства.

В качестве постоянных оберегов над воротами часто помещали или одиночный солярный знак или знакомые нам три солнца, символизирующие день от утра до вечера. Солнечный символ, как правило, представлен и в его шестилучевом варианте, соединяющем в себе и символику неба, Рода. Очень часта обработка воротных столбов в виде схематичных антропоморфных фигур-идолов.

Крестьянский двор был в меньшей степени, чем дом, снабжен защитительными символами, что, быть может, связано с временным пребыванием людей во дворе, а защитная система, по-видимому, была рассчитана преимущественно на ограждение от навий именно человека. Если в образе навий скрывались известные нам теперь болезнетворные бактерии, бациллы, микробы, вирусы, то такая направленность системы будет вполне понятна.

Из надворных или примыкающих ко двору построек интересны амбары, хранилища "гобина" - урожая. Близ знаменитых Кижей известен амбар с любопытной заменой солнечного знака женской фигурой. На боковых причелинах и на центральном полотенце вырезана женская фигура с опущенными к земле (а не поднятыми к небу, как на щипцах кровли) руками. Как удалось выяснить при анализе русской ритуальной вышивки, женская фигура на полотенцах изображалась двояко: на предназначенных для весенних празднеств - с поднятыми к небу руками, а для летних молений об урожае - с руками, обращенными к земле, как бы указывающими на колосящиеся хлеба. Можно предположить, что эта женская фигура - славянская Макошь, богиня урожая. Макошь, самое имя которой означает "Мать урожая", вполне подходящая охранительница амбара с запасами обмолоченного зерна в нем. Зерно в амбаре хранилось в сусеках, больших деревянных ларях. Здесь же хранился и драгоценный семенной запас для будущего сева. Может быть, поэтому мы находим в орнаментации сусеков два основных мотива: солнце (иногда в традиционных трех позициях) и буйную, гипертрофированную зелень.

Вход в дом - дверь - сравнительно бедно обставлена охранительными символами. Иногда встречается солнечная символика со знаками, расположенными по полукругу притолоки (Гуцульщина). Чаще всего у двери внутри дома находился коник (может быть, от этого и появился впоследствии обычай прибивать подкову), а под лавку близ дверей всегда клали топор, который был и реальным и вместе с тем магическим средством защиты от видимого и невидимого зла.

У входа в подклет, в котором не было ни печи, ни коника, изображалось одно солнце, иногда с лучами, обращенными вниз.

Несравненно больше внимания уделялось окнам, сквозь которые могли проникнуть вездесущие навьи. Щели в оконницах, сквозняки, зимний холод, все то, что могло причинить болезнь, все это преображалось в сознании древних людей в образы невидимых, неосязаемых навий, несущих людям "на злых ветрах" различные несчастья. В связи с этим возник такой важный элемент заклинательного декора, как наличник, обрамление окна.

Орнаментальные композиции наличников с известной долей условности можно разбить на три группы:

В одну группу войдут наличники с преобладанием солнечных знаков, продолжающие ту же защитную систему, которая применялась и для дома в целом. Солярный знак мог занимать срединное положение над окном, там же могла находиться привычная композиция из трех солнц. Иногда обозначался суточный ход солнца помещением знаков вокруг всего окна или сверху и снизу. Солнечные знаки ставились и на ставнях (так, чтобы они были видны днем при открытых ставнях).

Другую группу составят наличники, типичными представителями которых можно считать образцы из Ярославского Поволжья. Особенностью композиции следует считать наличие полукруга или двускатного покрытия в середине верхнего карниза и двух фигур по сторонам полукруга. Внутри полукруга-небосвода нередко помещали лучистое восходящее солнце. Над солнцем по дуге изображались "хляби небесные" в виде волнистых или зигзаговых линий (иногда в несколько рядов) и капель-точек. "Хляби" нередко шли по всему карнизу, отделяя всю небесную сферу. Солнце иной раз изображалось в виде круга с четырьмя крестообразно расположенными внутри круга кринами-ростками, устойчивым аграрно-магическим символом, хорошо известным со времен Киевской Руси. По обеим сторонам "небосвода" размещались в небесном ярусе два крупных украшения, представлявшие собой сочетание сильно стилизованной женской фигуры с символами растительного плодородия. Иногда женская фигура определяется вполне четко, иногда же растительные символы искажают ее. Важно отметить, что в большинстве случаев женское существо как бы беременно ростком, находящимся в его чреве. Иногда внутри большой фигуры помещается меньшая, что выражает ту же самую идею. Парность женских фигур, их пребывание в небесном ярусе выше солнца и "хлябей небесных", усиленное внимание к теме беременности и рождения - все это заставляет предполагать, что здесь перед нами две Рожаницы, две архаичные богини плодовитости и плодородия, которым на Севере, судя по поздним копиям церковных поучений против рожаниц, поклонялись по крайней мере до XVII в. включительно. Над "небосводом" в зените помещался еще один орнаментальный узел, подобный боковым рожаницам, но эта фигура всегда уступала боковым в размере и четкости. Чувствуется, что она введена в композицию как ее орнаментальный стержень со значительно меньшей смысловой нагрузкой: растительное начало там еще ощущается, а женское - очень слабо.

Третья группа композиций на наличниках отличается от предыдущих, во-первых, отсутствием небосвода (карниз ровный, горизонтальный), во-вторых, отсутствием связанных с небосводом "хлябей небесных", а в-третьих - наличием только одной центральной фигуры, иногда подобной рожаницам предыдущей группы, а иногда и резко отличной, и, в-четвертых - наличием различных зверей по сторонам средней фигуры. Идея такой композиции совершенно иная, чем в предыдущей группе. Там явно ощущалось стремление передать земледельческую картину мира с ее водными небесами, движущимся солнцем и двумя рожаницами, щедро оснащенными только аграрными символами. Здесь же больше звериного элемента, не всегда показаны растительные символы плодородия, и центральная фигура чаще похожа на архаичную "владычицу зверей", чем на женское земледельческое божество.

Перед нами две концепции, отражающие две разных стадии восприятия природы и управляющих ею сил. Совершенно особый интерес представляет географическое размежевание этих двух типов композиции охранительного узора на наличниках. Композиция с небосводом, "хлябями небесными" и двумя рожаницами. хорошо известная по новгородским материалам XI-XIII вв., встречена преимущественно на Волге в Ярославской и Костромской областях до Кинешмы включительно. Композиция с одной фигурой и зверями наблюдается преимущественно в более южных областях (Ивановской, Владимирской), но частично проникает и в костромское течение Волги. Существенные смысловые различия двух композиций и намечающееся географическое размежевание их заставляют углубить поиск в далекое средневековье, когда здесь, в междуречье Волги и Клязьмы, происходило соприкосновение и слияние индоевропейцев-славян и финно-угров мерян. Археологическими следами этого слияния являются полуславянские - полумерянские курганы X - XII вв. в Ярославско-Владимирском междуречье Волги и Клязьмы, в которых обряд погребения славянский (курганы), а женские украшения - мерянские (шумящие привески с лягушачьими лапками).

Существование в Новгороде еще в XI в. сложной композиции с изображением волнистых "хлябей небесных" документально подтверждено археологическими находками. Идея движущегося по небосводу солнца путем показа трех его позиций тоже была, как показано выше, известна средневековым новгородцам. Другая система заклинательного узора над окнами с одной богиней, окруженной зверями, распространена там, где в X-XII вв. проживали мерянские племена, творцы особого зооморфного стиля украшений, на которых, кроме центральной человеческой фигуры, изображались различные животные и птицы: кони, быки, олени, петухи, гуси, утки. Центральная фигура композиции наличников волго-клязьминского типа, по всей вероятности, и является богиней природы и покровительницей дома Макошью. В обоих случаях охрана окна от упырей и навий возлагалась на изображение мира: русский, земледельческий, вариант представлен объемным трехмерным пространством небес, а мерянский вариант - более плоскостным, свойственным охотничьим воззрениям, образом земли, населенной зверями и птицами. Вполне естественно, что со временем в эту архаичную картину проникли чисто земледельческие славянские символы плодородия в виде распускающейся почки, ростка.

Наиболее изощренным охранительным комплексом является украшение окон светелок, чердачных помещений второго этажа. Поднятые на значительную высоту, они были видимы издалека, и поэтому их магическая сила простиралась дальше, чем у обычных окон. Эти наличники представляли собой целые теремки с фронтоном, витыми столбиками и узорчатым подножием.

Подводя итоги обзору заклинательной орнаментики внешнего вида восточнославянского жилища, следует сказать, что она удивительным образом сохранила почти в полной неприкосновенности древнюю, идущую чуть ли не из энеолита оберегающую символику. Фигуры "великой богини" на фронтонах энеолитических моделей соотносятся с деревянными женскими фигурами (с конями или птицами) над фронтонами украинских хат, а те в свою очередь находят полную аналогию в русской ритуальной вышивке.

Важно отметить, что архитектурный декор не был простой суммой отдельных знаков, Созданный руками человека, микрокосм повторял картину мира, возникшую в представлениях предков славян (да и многих других народов) где-то в глубинах бронзового века. Внизу была священная земля предков, выше этого человеческого, жилого яруса воспроизводились небеса, два неба, как и положено в древней картине мира, где среднее небо, облекающее землю, небо светил и воздуха, отделено от верхнего голубым куполом придуманной древними "тверди". Выше тверди - обиталище Рода, верховного повелителя вселенной, распорядителя "хлябей небесных", запасов воды, необходимой для пашен и создателя непрерывно возобновляемого жизненного начала. Могущественным и страшным своей повсеместностью злым духам противопоставлен ход солнца от восхода до заката; верхнюю точку дома с ее широким обзором окружающего пространства обороняет сияющее, как бы удвоенное полуденное солнце и солнечный конь-охлупень, венчающий кровлю. В грозу и бурю солнечные символы, называемые в народе "громовыми знаками" ("от грому"), должны спасти от удара молнии, от пожара, так как они выражают идею ясного дня, безоблачного неба. В ночи, когда реальное солнце пойдет своим подземным путем, когда полчища невидимых враждебных навий могут приблизиться к человеку, "аще вылезет он из хоромины своей", то в его дому, в его языческой крепости он будет огражден заклинательным изображением на всем фасаде дома спасительного светоносного начала - движения солнца, неотвратимого возврата света, ежесуточно побеждающего полный опасности мрак.

ОБЕРЕГИ, АМУЛЕТЫ, ЖЕЗЛЫ

Обереги помещались над дверьми, на печи, на предметах быта. Причудливым орнаментом старались покрыть всё, через что нечистая сила могла навредить человеку.

Наиболее частым обереговым узором на одежде являются ромбы с крючками - символами жизни. Кроме ромбов, значение амулетов, несущих огонь, тепло, жизнь, имели круги и свастики с "усиками", направленными по ходу солнца. В рукав обязательно вшивалась кумачовая ластовица, так как красный цвет, по поверью, отражает дурную энергию и защищает здоровье хозяина.

Кроме вышитых и вырезанных узоров, славяне использовали и заклинательные привески-амулеты. В отдельных погребениях археологи находят целые наборы амулетов, подвешенных на цепочках на общей основе. Так, в составе одного из них имеются две ложки, птица, челюсть хищника и ключ. Ложка - символ сытости, благосостояния и довольства, ключ - символ богатства и сохранности. Челюсть или зуб хищника служили для ограждения от зла, для привлечения удачи на охоте, увеличения силы и мастерства. Мужских оберегов сравнительно немного. Это, как правило, миниатюрное изображение оружия - ножи, мечи, топоры; маленькие коньки, которые являлись оберегом в пути и служили символом бога Перуна. Также мужчины носили когти и клыки диких зверей, добытых на охоте. Считалось, что так охотнику передаётся сила убитого зверя, которая помогает в охоте, защищает в лесу.

Наибольшая защита требовалась женщине - продолжательнице рода. Обязательным оберегом у женщин являлись подвески, которые крепились на цепочках и носились на поясе, как ожерелье или у плеча. Часто они были сделаны в виде коня (символизирующего добро и счастье) или утко-коня, к ним также крепились бубенчики (своим звоном отгонявшие злых духов) или утиные лапки - символ Рода как создателя земли. Уточка являлась символом продолжения Рода, счастливой семьи. Еще одним обязательным элементом подвесок был семилучевой гребешок, который означал здоровье и должен был оберегать женщину от болезней и дурного глаза. Третий элемент подвески - ложечка символизирует сытость, достаток в доме; четвёртый - ключ означает богатство. Также в подвесках встречаются маленькие костяные ножи, служившие защитой от злых духов, серьги - символ урожая; изображение Чура - охранителя домашнего очага. Встречается на подвесках и пестик от ступы - символ мужского начала, плодовитость.

Подвески - бляшки имели самый разнообразный характер, и могли носиться как женщинами, так и мужчинами в качестве нательного оберега. Как правило, бляшки имели солярную, земную и зооморфную символику: солнечный крест, означающий выбор человеком жизненного пути, восьмиконечный крест - символ Рода, ромбики - знаки земли, изображение птиц, зверей, свастики - всё это являлось основными узорами орнамента подвесок. Женские подвески изготавливались из бронзы или иного жёлтого, солнечного металла.

Применительно к оберегам и амулетам можно сказать, что если один предмет выражал какое-то единичное понятие, соответствующее слову в человеческой речи, то комплекс предметов представлял уже целую фразу. Поясню это примером: среди различных комплектов амулетов-оберегов (носившихся на груди, y сердца), есть наборы, скрепленные металлическими цепочками и подвешенные к полукруглой дужке, что гарантирует целостность комплекса. На рисунке в крайнем справа комплекте к полукруглой дужке на литых цепочках прикреплены следующие предметы:

1. Ложка;

2. Птица в спокойной позе (сидит в гнезде?);

3. Пилообразный предмет, являющийся, как показывают другие наборы, упрощенным изображением челюсти хищника;

4. Ложка;

5. Ключ.

Наличие двух ложек сразу определяет, что мы имеем дело с двумя лицами, которым выражается пожелание быть сытыми. Ложка как символ сытости и шире - благосостояния вообще, хорошо известна в русском фольклоре. Амулет-талисман предназначался "молодым", двоим людям, вступающим в брак. Свадьба, уход девушки из-под покровительства родного дома, своих дедов-предков в чужую семью жениха, всегда была обставлена бесчисленным количеством обрядов, заклинаний, особых деталей одежды. Вполне естественно подобные наборы амулетов расценивать не как украшение, а как овеществленное заклинание: "Будьте всегда сыты!" Птица очень часто является символом семьи. Недаром до наших дней бытует выражение: "семейное гнездо". Символика ключа элементарна - сохранность имущества новообразующейся семьи. Челюсть хищника тоже не вызывает сомнений. Еще в каменном веке люди носили в качестве амулетов просверленные зубы и когти хищников; они должны были отгонять от человека всяческое зло. Все предметы данного набора выражают примерно следующую благожелательную фразу:

Да будет счастлива ваша семья,

Будьте оба вы в сытости и благоденствии,

Пусть неприкосновенным будет ваше имущество,

И да разъедутся враги ваши!

Фактор времени, проекция добрых пожеланий в будущее, тоже учтены мудрым мастером-"хранильником" - полукруглую дужку (это устойчивая форма) следует рассматривать как схематичное изображение небосвода. Хорошо известные по многочисленным примерам три позиции солнца показаны и здесь: y основания дужки-небосвода помещены два колечка, аналогичные солнечным кругам. Третье, полдневное, кольцо помещено, как и следует, в высшей точке небосвода. От этого полуденного солнца идет вниз вертикальная полоска, как бы напоминающая нам, что "полудень чтут ..." Кольца ниже горизонтальной "земли" могут означать ночной ход солнца.

Следовательно, ко всем добрым пожеланиям мы должны добавить еще: "И да будет так, пока солнце светит!" Учитывая, что под "белым светом" подразумевалось не только небо, осиянное солнцем и "неисповедимым" дневным светом, но и вся земля, природа и люди ("один-одинешенек на всем белом свете"; эту формулу можно дать и в таком виде: "И да будет так, доколе свет стоит!"

Верхняя основа набора амулетов ("белый свет") не всегда такова, как описанная выше; иногда она бывает более упрощена, а в северных районах, где долго держались архаичные представления о лосихах или важенках, являвшихся небесными хозяйками-рожаницами, основа для комплекта оберегов украшена двумя оленьими головами, рога которых переплелись, образуя четыре квадрата и тем самым соединяя идею неба с идеей земли, т. е. опять-таки изображая "белый свет". Из земли, между мордами оленей, вырастает нечто вроде мирового "древа жизни", достигающего неба; иногда y древа обозначены два корня.

В более сложных обрядовых предметах можно проследить и более сложную, многогранную символику. Так, в княжеском кургане Чернигова Черной Могиле, относящемся к эпохе Святослава, был найден турий рог (X в.), окованный позолоченным серебром с вычеканенными на нем фигурами и узорами. Анализ сюжетов чеканки показал, что на ритуальном роге изображен миф о смерти сказочно-былинного Кощея Бессмертного ("кощьное" означало мир мертвых, преисподнюю) и об освобождении от его власти Анастасии Прекрасной, связанной в сказках с расцветом весенне-летней природы. В победе над мертвящим началом Кощея участвуют представители высших вещих сил и, прежде всего, грифонообразный Див. Этот сюжет очень близок к архаичному индоевропейскому мифу глубокой древности, греческий вариант которого - миф об Аиде похищающем Персефону. Славяне могли познакомиться с ним, быть может, еще в "трояновы века", когда вплотную соприкоснулись с грекоязычным населением черноморского "лукоморья".

Тончайшим образом разработанная символика оковки ритуального рога свидетельствует о глубокой продуманности всех деталей мифологического повествования и композиции в целом, идеей которой было торжество жизненного начала.

Возможно, что именно в жреческой "кощунной" среде была разработана в свое время интереснейшая и верная в своей основе периодизация первобытных верований, использованная автором поучения начала XII в. "Слово... о том, како първое погани суще языки кланялися идолом и требы им клали..." В нем автор отразил и стадию первобытного дуалистического анимизма охотничьего периода, и стадию земледельческого монотеизма, и последнюю фазу язычества эпохи военной демократии - культ божества грозы и войны. Автору антиязыческого поучения неоткуда было взять такие сведения; их нет ни в византийской, ни в русской церковной литературе. Единственно, что остается допустить, это использование им каких-то жреческих припоминаний или писаний.

ПРЕДМЕТЫ БЫТА И ВНУТРЕННЕЕ УБРАНСТВО ДОМА

Анимистическое мировоззрение древнего славянина не позволяло ограничиться защитой своего дома только извне. Нужно было предусмотреть все повседневные бытовые дела, обезопасить все вносимое в дом и снабдить человека всем арсеналом языческих символов на тот случай, когда возникнет необходимость покинуть свою защищенную хоромину. Поэтому все, что относится к приготовлению и потреблению пищи, все, что связано с изготовлением одежды и самой одеждой, вся мебель (особенно кровать) и сундуки для хранения добра - все это щедро покрывалось сакральной орнаментикой, которая по своей смысловой основе не отличалась от системы ограждения дома извне.

Внутри дома главным оберегом семьи была печь. Недаром слова "семейный очаг" приобрели широкий нарицательный смысл. У печи давались клятвы, у печного столба заключались договора, в печурки прятали молочные зубы детей, в подпечье обитал покровитель дома - домовой. Это был "кон" - начало начал, основа основ (осетинское "кон" означает очаг). Когда-то появилось и обособленное изображение этого понятия, которому по созвучию с конем-лошадью нередко придавалась форма конской головы. "Коник" у печи был священным местом в избе.

Белорусы называли угловой столб печи "дедом" и в какой-то мере отождествляли его с домовым. Само слово "домовой" нередко заменялось словами "столбовой", "старый", "господар". В тех случаях, когда было необходимо добыть живой огонь, его получали посредством вращения веретена в какой-нибудь щели печного, кутного "деда".

Печной столб превращался в представителя предков-покровителей. Возможно, что в древности такому столбу-деду придавались антропоморфные черты, пережитком чего можно считать изготовление "копки" - небольшой выемки в верхней части (рот идола?), куда прятали пуповины новорожденных.

С домашним культом печи и огня связаны любопытные находки в новгородском культурном слое. Это - распиленные вдоль бычьи астрагалы со сферической выемкой посреди распила и со знаками креста или солнца на выпуклой внешней стороне. Эти предметы могут быть осмыслены как верхняя часть снаряда для добывания огня - в паз астрагала могло одним концом упираться веретено, на другом конце которого загорался огонь; снаряд требовал лучка, тетива которого обматывалась вокруг веретена или чурки. Наличие орнаментальных крестиков на астрагалах убеждает в их связи с огнем.

Вторым священным местом в избе была матица (укр. "сволок"), главный срединный брус потолка. С матицей тоже связан ряд обрядов и обычаев. К матице привязывали вывороченный мехом наружу полушубок (отголосок культа медведя?) и каравай хлеба, пирог или горшок с кашей. Общеславянским, а, следовательно, и весьма древним, является устойчивый обычай вырезать на матице громовой знак "колесо Юпитера - Рода", круг с шестигранником и шестилучевой розеткой внутри него (шестью спицами). По сторонам солнечного круга с шестиугольником (который мог означать и более широкое понятие "белого света", знак Рода) часто располагались идеограммы земли или вспаханного поля. Здесь повторялась часть небесного комплекса, оснащавшего фасад дома, но вместо "хлябей небесных", совершенно излишних внутри дома, более определенно показывалась идеограмма: солнце светит на землю и ее обитателей.

В каждом доме было специальное священное место, где впоследствии ставили иконы - "красный угол", "красный кут". Киот - "божница" - украшался ритуальными полотенцами - "набожниками", и православные иконы соседствовали с набожниками, на которых зачастую вышивались архаичные языческие сюжеты: богини Лада и Леля и суровая Макошь. Новгородские раскопки и здесь радуют интересными находками. В ранних, языческих по времени, слоях Новгорода(X-XI вв.) найдены небольшие схематичные деревянные фигурки бородатых мужчин в шапках, справедливо считаемые домовыми. Поясные фигуры бородатых домовых изготовлены из одного куска с подставками и, несомненно, предназначались для установки на неподвижной полочке; божница в красном куту была самым подходящим местом для такого кутного бога.

Деревянные домовые резко отличаются от детских кукол-лялек и вполне соответствуют образу "дедушки домового". Важным аргументом в пользу такой трактовки является то, что фигурки бородатых мужчин встречены только в нижних языческих пластах культурного слоя Новгорода и исчезают к середине XI в. То, что эти поясные скульптуры не являются изображениями определенных богов славянского пантеона вроде Перуна или Велеса, явствует из полного отсутствия у них каких бы то ни было атрибутов (турьего рога, молнии и т. п.). Это - бородатые старички, вполне подходившие под обобщенное понятие предков-дедов. Чур или щур - предок, дед ("пращур"), т. е. тот же домовой. Теперь, после новгородских находок, становится понятнее слово "чурка", обозначающее маленькое поленце, небольшую деревяшку. Очевидно, тысячу лет тому назад слово "чурка" означало деревянное изображение Чура, Пращура, Предка и лишь со временем приобрело (как и многое языческое) свой пренебрежительный оттенок. Фигурка домового, полностью сходного с новгородскими "чурками", найдена на западной окраине славянского мира в Ополье (Польша).

В Белоруссии олицетворением предка-деда могло быть в прошлом изображение значительно большего размера, чем описанные выше чурочки, предназначенные для красного угла: "дедком" назывался в старину вертикальный столб-рассоха в 2-3 м высотой, ставившийся на верхний венец избы и подпиравший "князевую слегу", верхний сволок двускатной крыши. Антропоморфность этому столбу, стоявшему над жилой частью дома и упиравшемуся своим верхним концом в самый верхний угол кровли, придавали, во-первых, два развилка, державшие сволок ("руки" дедка), а во-вторых, торец князевого бревна, воспринимавшийся смотрящими как голова деда-предка, стоящего над жилой частью дома с руками, поднятыми к небу.

Бытовая утварь внутри дома за несколькими исключениями несла на себе охранительно-декоративную нагрузку. Интересны и исключения: почти не орнаментировался стол, так как он покрывался столешницей, скатертью с тканым или вышитым узором (чаще всего из архаичных ромбов). Совершенно не покрывались узором такие жизненно важные вместилища для воды, теста, муки, как ведра, квашни, ушаты. Это объясняется, во-первых, тем, что эти емкости обычно прикрывались холстиной, рядном (с тканым магическим узором), а во-вторых, по-видимому, тем, что круглая форма посуды как бы сама в себе заключала идею солнца. Недаром ясная солнечная погода носила наименование "вёдро". Округлость самой утвари, круглые обручи, скрепляющие клепки - все это, вероятно, заменяло солнечные знаки.

По этнографическим данным мы ничего не знаем об украшении печных принадлежностей (ухвата, кочерги и др.), но они в фольклоре всегда связаны с нечистой силой, как и помело. Впрочем, эти домашние вещи в сказках и поверьях никогда не выступают враждебно против своих хозяев. За этими исключениями весь движимый инвентарь дома был "поставлен на охрану" от злыдней.

Жизнь домочадца начиналась с люльки, на приведенной фотографии мы видим солнечные знаки и схематичную человеческую фигуру с поднятыми к небу руками. Солнце показано в трех позициях, но совершенно необычных: средняя позиция, здесь опущена - солнце спускается ниже линии горизонта, отмеченной восходящим и заходящим солнцем: орнаментальные обереги люльки рассчитаны на ночное время, когда все в доме спят и некому наблюдать за ребенком. Поэтому здесь и подчеркнуто существование солнца в мировой системе даже ночью, когда оно не видимо людям в своем подземном течении от заката к восходу.

С орнаментацией мебели мы можем ознакомиться не столько по этнографическим данным, сколько по археологическим. По этнографическим данным мы знаем, что конскими головами украшались настенные полки и скамьи. Этнография свидетельствует, что наиболее украшенным и выделяющимся среди домовой утвари было обычно седалище главы семьи, "князя", по свадебной терминологии. В Новгородских раскопках известен целый ряд обломков кресел с резными спинками. Здесь преобладают различные плетения. Отдельные варианты выражают идею воды, водного пространства, а иногда плетенка напоминает сети. Одна резная спинка кресла покрыта изображениями переплетенных между собой драконов, у которых уши переходят в плетенку из 4-5 витков, своею струйчатостью тоже близкие к символам воды. В городе былинного Садка такое увлечение водной тематикой вполне понятно.

Очень тщательно и обильно покрывали заклинательным узором разные вместилища для добра: сусеки для зерна, сундуки, укладки и скрыни для праздничной одежды и приданого девушек-невест. Система защиты здесь все та же: солнечные знаки (нередко по три), круги "белого света", иногда символы плодородия. Здесь присутствуют и "хляби небесные" и квадратики и ромбики земли по сторонам кругов

На сундуках и скрынях знак солнца с шестью лучами внутри круга нередко дается в очень своеобразном виде: три луча - светлые, три луча - темные (черные или синие). Не вложена ли в подобное разделение солнечных лучей на две категории та же самая мысль, что и в орнаментации люльки: отразить существование как дневного, светлого солнца, так и ночного солнца, идущего к востоку подземной областью мрака? Высказывать эту мысль позволяет повсеместность подобного раздвоения лучей: так поступали и на Гуцулыщине и в Архангельской области; "черное солнце" должно было уберечь от ночных воров. Совершенно естественно, что одним из наиболее нагруженных защитительной символикой разделов бытовой домашней утвари была посуда. Посуда вмещала то, что непосредственно входило в человека как еда или питье и на пути из печи или от ушата с водой могло подвергнуться нападению невидимых злых сил.

В орнаментах емкостей для пищевых продуктов (туесов, коробьев) в древнем Новгороде господствовали архаичные символы плодородия в виде ромбов и квадратов "засеянного поля", зачастую в сложной переработке. Другим элементом была плетенка. На крышах коробов иногда давалась космогоническая картина: центральная часть изображала землю, представленную усложненными знаками плодородия, земля кругом омывалась водой, а все это вместе, земля и вода, было окружено солнечными знаками в виде косого креста (без кругов). Орнамент покрывал весь короб сверху донизу, что, очевидно, было связано с идеей полноты. Идея полноты хорошо выявлена в печной посуде. Обычные горшки X-XIII вв., как правило, были украшены у горловины волнистым орнаментом, смысл которого с позиций заклинательного мышления ясен: "да будет всегда полон этот сосуд!" Что бы ни варилось в горшке - щи, каша, лапша - любое кушанье требовало воды в сосуде; поэтому и изображалась идеограмма воды. На ложках идеограмма воды была выше самого черпака ложки, что имело тот же смысл. Есть ложки со знаком плодородия в форме мальтийского креста. Предметы, связанные с хранением и принятием пищи, выбиваются из общего строя защитительной орнаментации и связаны с понятиями сытости, изобилия, полноты.

Солонки, в которых хранился такой дорогой в средние века продукт, как соль, сохранили богатую символическую орнаментацию вплоть до XIX в. Символы солнца и земли, сложные знаки "белого света", конские головы. Наличие сходной символической орнаментации у других славянских народов убеждает в исконной древности и полной осознанности самой символики.

Пышно украшались ковши, ендовы, скобкари и другая пиршественная посуда. Здесь мы видим и знаки солнца, и символы движения светила - коней, и водоплавающих птиц; нередко совмещение вырезанного на ручке ковша шестилучевого солнечного знака и фигуры коня (для дневного пути) или утки (для ночного пути).

В орнаментике столовой посуды, являвшейся по существу ритуальной утварью, "сосудами священными" (не в церковном, разумеется, смысле) и служившей для домашних празднеств, мы наблюдаем некоторые черты отличия от многих других разделов народного искусства. Здесь, как и на верхней, самой видной точке фасада дома, в оформлении "конька"-охлупня преобладает изображение не солнца, как такового, а того существа, которое, по мысли предков, содействует движению светила - коня или утки-гуся; знак солнца обязательно присутствует на посуде, но его движение показано не тройственным расположением, а просто изображением одного символа на груди утки-сосуда. Впрочем, идея тройственного показа хода солнца проводится и здесь, но иным способом: на ковше в его передней части изображается не одна конская голова, а целых три. Такой ковш, украшенный тремя конями, назывался "конюхом" Тулово его, как и всех ковшей, воспроизводило тело птицы независимо от того, чем заканчивался ковш - птичьей головой или конской. Ручка ковша обычно напоминала хвост птицы; на груди ковша-птицы вырезалось или рисовалось огромное солнце.

"Конюх" полнее, чем другие формы ковшей, выражал идею хода солнца над землей и вокруг земли. Птичье тулово сосуда намекало на ночной, подземный ход солнца; солнце на груди было смысловым центром композиции, а три конских головы в данном случае отражали три позиции солнца: утром, в полдень и на закате. По бокам "конюха" изображены ромбы, символизирующие землю. Таким образом, в этом празднично оформленном сосуде была явно выражена главная идея охранительной системы, направленной против упырей и навий, солнце, обегающее землю, разгоняет и отгоняет от людей опасных духов тьмы.

В русской этнографии широко известны ковши, скобкари, ендовы, ручки которых вырезаны или в виде коней или в виде лебедей и уток; на груди коня или птицы - огромный знак солнца, а жидкость внутри сосуда, очевидно, символизировала мировой подземный океан. Новгородский археологический материал X - XIII вв. знает и архаичного ящера: есть целый ряд ручек ковшей, оформленных в виде головы ящера.

ПРЕДМЕТЫ, СВЯЗАННЫЕ С ИЗГОТОВЛЕНИЕМ ТКАНЕЙ

При самом беглом обзоре русской крестьянской утвари, связанной с обработкой льна, прядением и ткачеством, нас может поразить изобилие орнаментики не только на таких заметных и в известной мере парадных предметах, как прялки и гребни, демонстрировавшихся на публичных посиделках, но и на второстепенных орудиях вроде валька или трепала, густо усеянных солярными знаками, идеограммами земли и другими уже известными нам символами. Однако эта повсеместность защитной символики вполне согласуется с системой защиты и составляет неотъемлемую часть ее.

Работы со льном начинались с вымачивания, последующей молотьбы, для которой применялись бельевые вальки, и дальнейшего "мятья" и трепания, производившегося специальными трепалами. Обе категории орудий обработки льна необычайно щедро покрыты всеми видами заклинательных символов: солнечные знаки, огромные круги "белого света", обводящие по краю линии воды, квадраты и ромбы вспаханной земли, изредка знаки плодородия.

Такое изобилие заклинательной символики может объясняться двумя причинами: во-первых, стремлением обезопасить, очистить лен от всего злого, что могло быть нанесено на него ветрами или наговорено людьми, а во-вторых, желанием уберечь женщин, производящих обработку льна, проводившуюся в октябре. Октябрь - славянский "паздерник" (буквально "месяц очистки льна") - холодный месяц, а длительные работы проводились вне дома, обязательно у реки и на открытых, ветряных местах, что неизбежно должно было вызывать заболевания, навеянные действительно "злымы ветрами" Севера. Вальки и трепала, снабженные колдовскими знаками, оказывались как бы воинскими мечами девушек в борьбе со злыднями, причинявшими болезни.

Все женские работы, связанные с льном, пряжей и ткачеством, находились под покровительством древней богини Макоши. Ко времени этнографических записей ее первоначальные аграрные функции ("Макош" "мать урожая") сильно сократились и она стала на русском Севере по преимуществу покровительницей женских работ, суровой повелительницей прядения. Практически единственная взятая из язычества христианская святая, - это Параскева-Пятница ("Пятница-Льняница"; ее день 28 октября). Вообще народный календарь очень внимателен к Макоши-Пятнице - ей посвящено 12 праздников в году.

В связи с культом Макоши, особый интерес представляют короткие антропоморфные вальки для льна и белья, Они представляют собой схему женской фигуры с расставленными врозь руками: основа валька - широкая юбка, ручка валька - шея, завершающаяся круглой головой, перекрестие рукояти - руки. Руки женщины обычно сильно обобщены, но в одном случае на вальке без перекрестия руки показаны очень реалистично четким врезом. Эта Макошь как бы прижимает к груди ромбический кусок вспаханной нивы, верхнее закругление рукояти ("голова") обычно украшено солнечной розеткой. (Рис. 86) Подобные солнечные розетки широко известны как центральное изображение на женских кокошниках. Рукоять не орнаментировалась. На широкой части валька обязательно крупное изображение солнца (иногда в бегущем варианте, "белого света" и четких символов земли: заштрихованных квадратов и ромбов). По всему периметру широкой части обычно вырезается зигзаговая линия, обозначающая воду. Подобное окаймление знаков земли и солнца линией воды трудно истолковать однозначно. Исходя из древних представлений о том, что земля окружена мировым океаном, можно считать эту водяную непрерывную линию, охватывающую со всех сторон пиктограммы солнца и земли, схематичным изображением этого океана. Применительно к русскому Северу, население которого хорошо знало Ледовитый океан, это предположение допустимо. Но может быть предложено и другое толкование, основывающееся на том, что подобный водяной узор иногда окружает знак солнца-неба: не является ли он схемой горизонта, кругозора (в прямом смысле слова), т. е. той круговой линии, где видимая часть земли соприкасается с небом и откуда на ясное безоблачное небо набегают водоносные облака и тучи. В этом случае окаймляющий зигзаг водной линии должен расцениваться как показ "хлябей небесных", дождевых запасов неба. Но в любом случае, отражает ли он географические представления об океане или космографические о "верхнем небе", этот водный символ, завершающий и объединяющий всю орнаментальную систему вальков-Макошей.

Второй операцией со льном было очищение вымоченных и высушенных стеблей от жесткой кострики - трепание специальными деревянными трепалами, напоминающими сабли с очень широким клинком. Работа требовала ветра и производилась тоже вне дома. Трепала, как и вальки, сплошь покрыты охранительным орнаментом: ромбы и квадраты земли чередуются со знаками солнца (и шестилучевой вариант и "бегущий") или "белого света".

Существенное отличие от вальков состоит в том, что трепалам никогда не придавалась форма человеческой фигуры, а, кроме того рукояти трепал, как правило, украшены фигурами коней. Это можно объяснить тем, что для работ по получению кудели необходима была сухая, солнечная (во всяком случае не дождливая) погода. Солнечные кони дневного солнца должны были обеспечить необходимую для этой операции погоду.

Тяжелые работы по обработке льна заканчивались праздничной неделей, кульминацией которой были "Кузьминки" (день Кузьмы и Демьяна, 1 ноября) - жизнерадостный праздник, организуемый девушками, приглашавшими па пир (куры и каша) и парней. На первое место в женских работах после "кузьминок" выходили прялка и веретено, начинались веселые месяцы прядения пряжи на посиделках.

Символическая орнаментика прялок, несмотря на отдельные местные отличия, очень однородна у всех славянских народов, что позволяет возвести ее к весьма отдаленной старине праславянских времен.

Итоги анализа большого количества прялок приводят к следующим выводам: резьбой и раскраской передана древняя, восходящая к бронзовому веку картина мира. Нижний мир, мир подземно-подводный, мир ночного солнца передан образом ящера или солнца, находящегося под землей. В средней или нижней части лопатки изображалась вспаханная земля (квадратики или ромбы, обычно заштрихованные). Ниже "земли" на боковых нижних выступах прялки ("серьгах", "чусках") почти обязательно изображалось рельефно восходящее и заходящее солнце.

Путь солнца по небосводу обозначался выступами на верхнем дугообразном краю прялки. Вся центральная плоскость прялки, с которой соприкасалась кудель, была отведена теме солнца, как символа неба, и изумительному по своей гармоничности изображению "белого света", играющего десятками граней своей сложной композиции. Эта архаичная схема дожила до 1890-1930-х годов, но уже в 1860-е годы в украшении прялок произошел резкий перелом, связанный с новым состоянием русской деревни, освободившейся от крепостной зависимости. Земля стала изображаться не как условный знак вспаханного поля, а как жизнь людей на земле в ее полнокровном несколько ярмарочном виде: "На прялках появились всадники, ездоки на санях, охотники, барышни и кавалеры, пароходы, верблюды, офицеры, ученые медведи, девичьи посиделки и т. п."

Наряду с главной темой суточного круговорота солнца на прялках некоторых славянских областей (Сербия, Верхняя Волга) прослеживается и тема Макоши. На основной плоскости там тоже доминирует солнце, но верх прялки представляет собой сложную композицию из древа жизни, с птицами, сидящими на ветвях, двух коней внизу и женской фигуры с поднятыми к небу руками на самом верху композиции, напоминающей вышивки с Макошью. Иногда композиция упрощается и от нее остается лишь одна женская фигура и некое подобие коней.

Особая декоративность прялок объясняется, во-первых, тем, что это орудие труда длительнее всего находилось в употреблении (несколько зимних месяцев ежегодно), а, во-вторых, тем, что прялка была не только домашним предметом, но и приносилась на публичное рассмотрение на деревенских посиделках.

Следующая важная стадия женской работы - ткачество. Ткали в избах на домашних горизонтальных ткацких станах. По новгородским археологическим данным реконструкцию такого стана XIII в. дал Б. А. Колчин. В заклинательной символике в разных деталях ткацкого стана как правило присутствовали парные фигуры коней, но всегда в сопровождении солнечного знака. Там, где позволяло пространство, давался и обычный набор пиктограмм: земля, солнце в трех позициях. На самом холсте очень часто ткачихи создавали ромбический узор, обладавший по очень давней традиции магической силой.

Последняя категория бытовых домашних предметов, связанных с одеждой, это - рубели, рубчатые катки для выглаживания белья, намотанного на скалку. По форме и по характеру орнаментики они близки к длинным валькам.

РУКОДЕЛИЕ И ОДЕЖДА

Заклинание, заговор, молитвенное обращение к богам нужно произносить многократно, так как "злые ветры" всегда могут нанести на человека новую напасть. В русских народных орнаментах присутствует весь комплекс заклинательной символики, глубоко продуманный, несущий в себе как преклонение перед неизвестными силами природы, так и восхищение её красотой и устройством всего мироздания. В этом, вероятно, и есть причина такой долговечности древних орнаментальных форм, в которых их первичная сущность (забота о безопасности и благе) постепенно перерастала в категорию эстетическую, сохраняя бессознательно мотивы борьбы добра со злом, света с тьмой. Особое отношение было к красному цвету. Все светлое, ясное, красное, как восходящее солнце, стало обозначением красивого, прекрасного, сохранив прямую связь с первоначальным: "красна-девица", "весна-красна"и т. д.

В русской вышивке удалось установить сохранность образа языческой Макоши вплоть до конца XIX в. Это огромная фигура женщины с раскинутыми врозь руками; на весенних праздничных полотенцах она изображалась с руками, поднятыми к небу, к источнику тепла и влаги, а на летних - руки склонены к земле, уже вырастившей колосья, уже готовящей новый урожай.