Общественные нравы старого Китая: дружба и социокультурные связи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Российской Федерации

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический

университет им. Н. Г. Чернышевского»

Факультет иностранных языков

Кафедра китайского языка

Общественные нравы старого Китая:

дружба и социокультурные связи

Выпускная квалификационная работа бакалавра

Направление 050300.62

Специальность Филологическое образование

Исполнитель:

Столярова Маргарита Игоревна

студентка 4 курса дневного

отделения

Научный руководитель:

кандидат философских наук

Варакина Маргарита Игоревна

Допущена к защите

«__»_________2010

Зав. Кафедрой Ленинцева В.А.

Чита, 2010г.

Оглавление

Введение

Глава 1. Китайская империя в XIX- начале XX века

1.1 От распада феодализма к образованию Китайской Народной Республики

1.2 Социальная структура полуфеодального полуколониального Китая

1.3 Жизнь и нравы Китая XIX- первой половины XX века

Глава 2. Общественные нравы старого Китая

2.1. Дружба как единственная форма отношений вне рамок семейно-клановых связей

2.2 Понятие «связи» в социокультурном аспекте

2.3 Отражение дружбы и социокультурных связей в литературе старого Китая

Заключение

Библиография

Введение

Актуальность. Общество, будучи неотъемлемой частью нашей жизни, оказывает огромное влияние на формирование личности. Как пишет В.В. Малявин в книге «Китай Управляемый»: «Общество считается беспристрастным и справедливым судьей человеческих поступков» [Китай управляемый, 20]. Мы зависимы от общественного мнения, ограничены в действиях общественными порядками, мы часто бываем порицаемы или восхваляемы обществом. Во все времена очень трудно было отстаивать свои принципы, взгляды, входить в спор с общественностью, одним словом быть собой, быть искренним и не прятаться за различными социальными масками. Это все происходит оттого, что мы боимся непонимания, критики, общественного суда. Этот факт очень ярко выражен в китайском обществе, об этом свидетельствуют множество характерных особенностей свойственных китайскому народу. Например, тот же Конфуций считал вершиной своего жизненного пути способность «следовать велениям сердца, не нарушая правил». Идти против общественных устоев, игнорируя мнение незнакомых нам людей, бороться за свою правоту или хотя бы проявлять свои эмоции, все это выглядит героически и смело. Однако, мы каждый день проживаем в этом обществе, общаемся не только с родными, друзьями, знакомыми, но и с чужими людьми, поэтому у каждого народа сложились какие-то свои особенные, отличные от других коммуникативные привычки, общественные нравы. В условиях общения представителей разных культур всегда имеют место недопонимание и конфликты. Поэтому, необходимо добиваться взаимопонимания между разными культурами, особенно людям, которым приходится часто сталкиваться с ситуациями общения на межкультурном уровне. На решение этих конфликтов должны быть направлены философские, психолингвистические, этнопсихологические исследования. Данная работа составляет малейшую часть всех исследований, которые могут быть направлены в это русло. Часто стереотипы и национальное понимание тех или иных реалий и концептов мешают успешному межкультурному взаимодействию, приводя партнеров к непониманию, а иногда к конфликтам. Данное исследование направленно на определение стереотипов связанных с дружбой и социокультурными связями в традиционном обществе Китая. В качестве временного периода был выбран Старый Китай, так как изменения в культурном обществе, происходившие в тот период, представляются весьма интересными. Материалом исследования являются рассказы автора Фэн Цзицай, опубликованные в книге «Чудаки». Книга снабжена образцами переводов Н.А. Спешнева.

Объектом исследования являются дружба и социокультурные связи старого Китая.

Предметом исследования выступает отражение понятий «дружба» и «связи» в художественной литературе как показатель общественного отношения к соответствующим явлениям социальной и культурной жизни Китая.

Целью исследования является определение стереотипов старого китайского общества связанных с дружбой и социокультурными связями посредством анализа литературных источников данного периода.

В соответствии с поставленной целью выделяются следующие задачи:

определение понятия «старый Китай», выявление исторических рамок и событий, характеризующих вышеуказанное понятие с временной и содержательной точки зрения;

изучить социальную структуру общества Китая периода XIX - начала XX века;

охарактеризовать жизнь и нравы старого Китая, и понятие «лицо» в китайской этике;

определить понятие «дружба» в старом Китае как форму доверительных отношений;

выявить содержание понятия «связи» в социокультурном аспекте;

проанализировать литературные источники, как показатель общественного отношения к таким явлениям социальной и культурной жизни Китая, как дружба и социокультурные связи.

Методологическое и теоретическое основание. В работе использовался общенаучный системный методологический подход при раскрытии понятий «дружба» и «связи» в социокультурном аспекте. Системный подход предполагает применение конкретного исторического анализа, параметров проявлений социокультурных связей старого Китая.

В работе задействован комплексный подход, использованы данные таких наук как социология, культурология, лингвистика, социолингвистика, социоантропология, что позволило рассмотреть освященную проблему в ее целостности.

В работе использовался метод сравнительного анализа, что связанно в частности с введением в научный оборот источника на китайском языке, хрестоматии по культуре Китая «ЦР»ЄОД»ЇНЁЦѕ».

В своей работе автор в значительной мере опирался на работы ведущих специалистов в области синологии, социологии, культурологии, филологии и истории таких как: Малявин В.В., Бичурин Н.Я., Васильев Л.С., Маслов А.А., Непомнин О.Е., Меньшиков В.Б., Софронов М.В., Сидихменов В.Я., Юйшина Е.А., Плотникова Л.И., Адамчик В.В., Крюков М.В. и др.

Научная новизна. В работе осуществлено исследование понятий «дружба» и «связи» в социокультурном аспекте, определено понятие «старый Китай», с использованием источников на китайском языке, определено место дружбы в системе отношений, признаваемых китайской моралью, проанализированы понятия «дружба» и «связи» в художественной литературе.

Научно-теоретическая значимость. Теоретическое значение предлагаемой работы определяется тем, что её материалы и результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении социокультурных связей и дружбы старого Китая.

Научно-практическая значимость. Материалы и результаты работы расширяют область изучения социокультурной жизни старого Китая. Полученные в результате проведенного исследования выводы могут быть использованы в углублении научных знаний о социоестественных аспектах развития китайского общества.

Структура выпускной квалификационной работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Во введении мотивируется выбор темы, актуальность, объект и предмет исследования, формулируется основная цель и задачи работы, указываются методы исследования, теоретическая и методологическая основа, описывается структура работы.

В первой главе описывается исторический фон Китая XIX - начала XX века, социальная структура общества, и общественные нравы.

Во второй главе подробно исследуются дружба и социокультурные связи, а также с целью найти отражение этих отношений в литературе, проводится анализ художественных текстов в качестве практической части работы.

В заключении подводятся суммарные итоги теоретических и практических исследований.

Библиография состоит из двадцати семи источников.

Глава 1. Китайская империя в XIX- начале XX века

1.1 От распада феодализма к образованию Китайской Народной Республики

В середине XIX века для Китая завершилась полуторатысячелетняя эпоха феодализма (IV-XIX вв.). Историю чистой традиционности завершили полоса опиумных войн (1840-1842, 1856-1860) и Крестьянская война тайпинов 1850-1864 гг. С образованием в 1949 году Китайской Народной Республики началась другая эпоха - движение к социализму. Между этими двумя рубежами китайской истории лежит полоса сложной трансформации, которая привела к возникновению переходного многоукладного общества и превращению Китая в полуколонию европейского, американского и японского империализма.

Европейцы, первыми представившие Китай Западу, считали империю равной, если не превосходящей их родные страны. Империя была самой обширной в мире, казалась европейцам и самой богатой. В следующем же столетии произошел крутой поворот. Внутренние мятежи и разрушительные внешние войны следовали одни за другими, нередко порождая друг друга. XIX век, ставший для Запада веком механики и подъема науки, для Китая явился периодом застоя, плохого управления, слабости и упадка. Империя, в XVIII веке вызывавшая восторг иезуитов, к концу XIX века считалась одряхлевшей и отсталой страной, обреченной на хищническое разграбление иностранными державами.

Подлинной причиной упадка империи стал интеллектуальный застой, вызванный господством правящего класса, опиравшегося на застывшую культурную традицию. Растущее недовольство, прогресс внешних врагов, отождествляемый с переменами и выбором другой идеологии, только подтверждали их уверенность в том, что конфуцианство является "для китайцев тем же, что вода для рыбы" -- жизненной необходимостью. Любое волнение ассоциировалось с иным, враждебным учением.

История Китая в XIX веке для маньчжурской династии была периодом постоянного упадка и катастроф. В 1803 году не без труда удалось подавить восстание Белого Лотоса. А в 1839--1842 годах в Китае, вследствие контрабандного ввоза и сбыта английскими купцами опиума, началась англо-китайская война, вошедшая в историю под названием первая опиумная война. Китай потерпел сокрушительное поражение, вследствие чего англичане получили практически неограниченные права на ведение торговли на юго-востоке страны и большое денежное возмещение за торговые потери и военные расходы.

Спустя десять лет после первой опиумной войны последовало великое Тайпинское восстание, начавшееся на юге, но вскоре захватившее многие районы Китая и не дошедшее лишь сто миль до Пекина, едва не кончившееся свержением маньчжуров и воцарением китайской династии. В течение девяти лет лидер тайпинов, Хун Сю-цюань управлял из Нанкина половиной страны. Используя эту ситуацию, англичане в 1856 году объединяются с французами и начинают вторую опиумную войну. По ее итогам европейцы, включая и Россию, получают в Китае право на ведение почти бесконтрольной торговли, значительные денежные возмещения и территориальные уступки.

В 1864 году, в конце концов, было подавлено восстание тайпинов. В течение последующих 50 лет Китаю суждено было влачить существование под властью бездарного двора с императрицей Цыси и евнухами во главе. В результате в 1885 году Франция отторгла от Китая в свою пользу Индокитай, в 1886 году Англия захватывает Бирму, а в 1870-х годах начинается военное противостояние с Японией. Его первым ощутимым результатом стали потеря Китаем в 1895 году острова Формоза и выплата значительной контрибуции. В итоге, до конца XIX века Китай вынужден был уступить европейцам "в аренду" почти все морские порты, японцы получают в стране крупные концессии, а США ставит вопрос о введении в Китае для всех иностранных держав режима "открытых дверей".

Однако большинство китайцев не хотели мириться с произволом иностранцев. Поэтому в самом конце XIX века в Китае вспыхивает очередное народное восстание, вошедшее в историю как "восстание ихэтуаней", или "боксеров", поскольку его организатором было тайное общество "И хэ туань" ("Кулак во имя мира и справедливости"). Это выступление быстро приобрело антииностранную направленность. В ответ в 1900 году Англия, Италия, Австрия, Франция, Германия, Япония, США и Россия начинают интервенцию в Китай. Восставшие были разбиты, а на Китай снова была наложена огромная контрибуция. Кроме того, теперь китайцы обязаны были содержать на своей территории значительные иноземные военные контингенты.

К 1910 году, через два года после смерти Цыси, революционная активность достигла невиданного размаха, а трон занимал совсем еще ребёнок Пу И. 29 декабря 1911 года Сунь Ятсен был избран временным президентом провозглашенной Китайской Республики. В феврале 1912 г. последний император Маньчжурской династии отрекся от престола, и Китай стал республикой, но уже в апреле революционный лидер Сунь Ятсен был вынужден передать президентские полномочия военному диктатору Юань Шикаю. Вышедшая из подполья революционная организация Сунь Ятсена стала Национальной партией (Гоминьдан), но сил для борьбы с Юань Шикаем у националистов не было, и тот правил как диктатор до самой смерти в 1916 году. Сунь Ятсен попытался было создать правительство на юге страны в Кантоне (Гуанчжоу), но к тому времени почти весь Китай находился под контролем местных военачальников. Преследуя националистические и политические цели, Сунь Ятсен не был чужд идеям социально-экономических преобразований. В 1921 г. группа активистов, в которую входил и скромный помощник библиотекаря Мао Цзэдун, основала в Шанхае Коммунистическую Партию Китая (КПК). Поначалу враждовавшие между собой националисты и коммунисты заключили союз в 1923 г., когда Сунь Ятсен осознал, что только СССР готов помочь Гоминьдану в деле государственного строительства.

В 1925 г. Сунь Ятсен скончался, однако его преемник Чан Кайши довел его замысел до конца и без особого труда захватил Шанхай. Пообещав Чан Кайши финансовую поддержку, местные промышленники уговорили его избавиться от нежелательных союзников, и в апреле 1927 г. тысячи коммунистов пали жертвами массовых репрессий, а ослабленная КПК была загнана в подполье. Окрыленный успехом Чан Кайши взял Нанкин и установил республиканский режим во главе с собственной персоной. Однако его власть, обретенная лишь благодаря сделкам с местными милитаристами, была весьма шаткой еще до открытого вооруженного противостояния с коммунистами и японцами.

Тем временем в горных районах на пограничье провинций Хунань и Цзянси коммунисты готовились к ответному удару. Придя к убеждению, что движущей силой китайской революции должны стать крестьянские массы, Мао Цзэдун вместе с соратниками создал здесь коммунистическое государство и новую «Красную армию». В глазах крестьян погрязшие в коррупции националисты безнадежно проигрывали честной администрации и земельным реформам коммунистов. Стремясь «подавить бандитов», Чан Кайши провел против них несколько карательных операций. В 1930-34 гг., несмотря на эффективную партизанскую тактику коммунистов, в этом районе погибло около миллиона человек, а в ходе пятой кампании правительственные войска замкнули кольцо окружения вокруг базы коммунистов в Цзянси. В октябре 1934 г. Красная армия прорвала кольцо и с боями двинулась на северо-запад. Так начался Северо-Западный поход через горы и реки длиной 9600 км, в котором Красная армия с изнурительными боями пробивалась в особый район Яньань. Главный стратег легендарного Великого похода Мао Цзэдун стал неоспоримым, лидером КПК, а Чжоу Эньлай - его правой рукой. Захватив Маньчжурию и вторгшись в ряде мест на китайскую территорию, японцы спровоцировали в 1937 г. вооруженный инцидент, переросший в полномасштабную, хоть и необъявленную войну. К концу 1937 г. японцы взяли Пекин и Нанкин, подвергли жестоким бомбардировкам многие города и совершали чудовищные зверства против мирного населения. На борьбу с оккупантами поднялась вся страна, и Чан Кайши пошел на примирение с коммунистами, чтобы единым фронтом бороться с агрессором. Под натиском вооруженной до зубов японской армии китайским войскам приходилось отступать, и оккупанты заняли все восточное побережье, хотя так и не смогли захватить глубинные районы. Однако в 1941 г. нападение японцев на Перл-Харбор в корне изменило ситуацию, и Китай стал одним из участников II мировой войны.

В конце войны в руках у Чан Кайши, казалось, были все козыри - многочисленная и хорошо оснащенная армия, контроль над городами и щедрая финансовая помощь США. Однако в разгоревшейся гражданской войне мощная народная поддержка, высокий боевой дух и тактическое превосходство быстро принесли успех коммунистам.

В 1949 году Чан Кайши ушел в отставку с поста президента, и его место занял вице-президент Ли Цзунжэнь. Как исполняющий обязанности президента Ли начал переговоры с коммунистами. По мере продвижения коммунистов националисты переносили свою столицу из Нанкина в Кантон, затем в Чунцин и, наконец, в Тайбэй на остров Тайван.

«Тем временем, с 21 по 30 сентября 1949 года в Пекине проходила 1-я сессия Народного политического консультативного совета Китая, в которой участвовали председатели различных партий, народных организаций и слоев населения, а также беспартийные демократические деятели. Сессия приняла «Общую программу», сыгравшую роль временной Конституции, провела выборы Центрального народного правительственного совета, председателем которого был избран Мао Цзэдун. Чжоу Эньлай был назначен премьером Административного совета КНР и министром иностранных дел. 1 октября председатель Мао Цзэдун официально провозгласил образование Китайской Народной Республики»[2, 685].

Таковой является история Китая в XIX - первой половине XX века. Эта столетняя полоса (1840-1949), чаще всего именуемая периодом полуфеодального, полуколониального Китая, явилась переломной, которая отделила эпоху средневекового традиционного общества от периода социалистических преобразований и начала социалистического строительства на современной основе. В истории и культуре Китая этот период также называется «Старым Китаем». Данный термин впервые предложил Владимир Вячеславович Малявин.

1.2 Социальная структура полуфеодального полуколониального Китая

В отличии от Европы в Китае существовал весьма интересный и сложный по структуре вид феодализма. Сформировалась некая арендно-бюрократическая форма феодализма. «В её основу были положены два ведущих начала: разного рода землевладельцы эксплуатировали крестьян как держателей земли посредством системы аренды и эксплуатация крестьян-собственников через государство посредством взимания с них ренты-налога. Частно - арендная и фискально - бюрократическая система составляли две стороны традиционного экономического строя Китая». [18, 9]

В области экономики особую роль играло производственное превосходство земледелия над ремеслом и деревни над городом, что определяло механизм ценообразования. Перенаселение страны и более высокая производительность труда в зерновом хозяйстве, чем в ручной промышленности, формировали цены на рис и зерно, которые являлись доминантами всей остальной шкалы цен. Из деревни поступала основная масса сырья для городской промышленности, вследствие чего она также определяла шкалу цен на ремесленные изделия. Давление деревни делало инвестиции в ремесло в целом занятием третьестепенным, что отражало жалкую роль города.

Возвеличивание землевладельцев при полном пренебрежении к городу и городским сословиям ремесленников и торговцев; производственное превосходство сельского хозяйства над промышленностью; полная подчиненность города государству в административном, экономическом и других планах, все это поддерживало технико-экономическую отсталость страны и крайнюю слабость торгово-предпринимательских слоев. Купцы и мануфактуристы осуждались народом, причиной того были традиционная подозрительность и конфуцианское презрение к их деятельности. Торговцев держали за потенциальных жуликов, морально нечистоплотных людей, которые богатели нечестным путем. Враждебное отношение к торговле и предпринимательству сохранилось вплоть до конца XIX века, хотя надо сказать, что такое отношение несколько изменилось в лучшую сторону, когда в коммерческих делах начали принимать участие шеньши - ЙрКї(местные влиятельные помещики и отставные чиновники), что часто скрывалось от общества.

Прочно держалось пренебрежительное отношение и к естественным наукам. Занятие математикой являлось делом торгашей и ремесленников, т.е. не достойным истинного конфуцианца. Сословие шеньши и правящие круги поддерживали враждебное отношение к точным наукам, ограничивая сферу познания конфуцианской классикой. Технический застой, ненужность совершенствования орудий и полное господство ручного труда обусловливались избытком рабочей силы и давлением этого фактора на средства производства. Развитие научно-технической мысли в старом Китае тормозилось и иссушающим влиянием конфуцианской схоластики. Традиционная система экзаменов на звание шеньши, подготовка к которым требовала огромного напряжения, отнимала у тогдашней интеллигенции все время и силы, создавая для неё гигантскую нагрузку. Средневековая интеллигенция Китая всю сознательную жизнь была занята заучиванием наизусть или толкованием древних канонических текстов и комментариев к ним.

Особые демографические и природные факторы подкрепляли господство сельского хозяйства над промышленностью. Это отразилось на экономической доктрине, согласно которой земледелие считалось основой экономики. Приоритет зернового хозяйства и шелководства над другими отраслями производства поддерживался государством, в отличие от горного дела, городского ремесла и торговли, которые получили пренебрежительное отношение со стороны государства. Права земледельцев, как помещиков, так и крестьян в целом охранялись государством. Городское же предпринимательство в ремесле и торговле находилось в условиях меньших правовых гарантий. В Китае отсутствовало городское самоуправление, т.е. город не являлся самостоятельной административной единицей, он стоял на казенной земле и находился под властью уездного, окружного, областного или провинциального чиновничества.

Подобное сугубо средневековое отношение к различным сферам экономики имело свое продолжение в социальной структуре, где сохранялась сословная иерархия. Самым высшим сословием было «знаменное» сословие завоевателей-маньчжуров и их пособников, ниже находились собственно четыре китайских сословия (ЛДГс): «ученные» или шеньши (К¶), земледельцы (Е©), ремесленники (№¤) и торговцы (ЙМ). В самом низу сословной лестницы находился «подлый люд» (јъГс). Шэньши как и «знаменные» являлись привилегированным слоем, стоявшим над остальными тремя сословиями, которые составляли простой народ (Гс, °ЩРХ). Между этими четырьмя классовыми общностями находились разношерстные промежуточные слои. В их число входили торговцы, ремесленники, низовые служители госаппарата, средневековая интеллигенция, городской плебс и т.д. При всей размытости и нечеткости границ, разделявших перечисленные выше классовые общности и слои, между всеми ними существовали еще разного рода переходные разновидности - различные прослойки, страты и социальные группы средневекового типа. Высшие привилегированные сословия, в свою очередь, были иерархированы, т.е. делились на более мелкие внутрисословные группы и категории, каждая со своим статусом.

Итак, социум старого Китая также можно назвать иерархической лестницей. Иерархия это характерная черта для Китая в целом. Все социальные образования были упорядочены в рамках специфически китайской сословной системы, компоненты которой во многом отличались от сословий европейского феодализма.

1.3 Жизнь и нравы Китая в XIX- первой половины XX века

Нравы того или иного народа зарождаются от климатического и физического развития страны, улучшаются с воспитанием и развиваются от гражданских законов. Традиции во многом определяют многие черты психологии народов, общественного сознания, обычаев, ритуалов, особенностей быта и духовной культуры в целом. Различия в культуре, нравах, физическом облике и обычаях племен и народностей наблюдали еще древнегреческие мыслители. Например, Абдалиева Г.К. ссылается на Гиппократа, который писал в своих сочинениях: «Те, которые населяют страну высокую, ровную, обвеваемую ветрами и обильными водами, отличаются огромным внешним видом тела, похожи между собою, духом немужественным и кротким. Но те, которые занимают тощие и сухие места, лишенные воды и не имеют умеренных перемен времен года, естественно отличаются грубым и крепким видом тела и цветом скорее светлым, чем черным; по нравам и стремлениям духа они самолюбивы, горды и упорно держатся принятого мнения, где перемены в погоде весьма часты и многоразличные между собою, там ты можешь найти формы, и нравы, и натуры, во многом различные» [1, 467]. Нравы - это обычаи, имеющие нравственное значение. Нравы проистекают из норм, которыми люди руководствуются в отношениях между собой и с обществом. Нравы, традиции и обычаи китайского народа всегда кажутся иностранцу чем-то очень загадочным, интересным и необычным, что привлекает к себе внимание. Иногда между китайцем и его иностранным собеседником возникают недопонимания. Причинами этого являются различия в нравах, кардинально разные представления о тех или иных вещах. Чтобы добиться лучшего понимания личности китайца, нам следует знать привычки и нравы всего китайского народа.

Самая характерная черта всех китайцев, это чрезмерная вежливость, которая порой бывает раздражительной для иностранцев. Главная проблема китайской вежливости - кажущаяся неискренность. Американский миссионер Артур Смит пишет: «Истинную причину чего-либо едва ли можно ожидать узнать, и даже если причина названа, на это нельзя полагаться... Китайский преподаватель сделал замечание к содержанию, что никогда нельзя отклонять просьбу резким образом, но скорее, наоборот, в ней следовало бы формально уступить наполовину, однако без какого-либо намерения фактически ее выполнять. "Обнадеживай его на завтра и затем на послезавтра, - писал он. - Так успокоишь ты свое сердце». [23]

С того времени как о китайской вежливости написал Артур Смит, в 1894 году, прошло много времени, но формы поведения уже отработаны и заложены в генах, поэтому все также трудно добиться взаимопонимания между представителями разных культур.

«Да» по-китайски в определенных ситуациях может означать «нет». Нужно научиться понимать и слышать китайца. У самих китайцев не возникает с этим проблем, а вот иностранцам это доставляет немало хлопот. Следуя китайской морали общения, нельзя открыто отказывать своему оппоненту, так как он потеряет из-за этого свое лицо. В этом заключается сущность китайской вежливости, вежливость это уважение к другому лицу. Благовоспитанных китайцев с раннего детства учат тонкой чувствительности, для того чтобы уметь улавливать настроение и переживания других людей. Особенно это очень важно в профессиональной деятельности, так как намёк является неотъемлемой частью деликатного общения, особенно если речь идет о просьбе. Говоря о друзьях, которые находятся на равных правах, непонимание или игнорирование намёка может вылиться в обиду и неоправданные ожидания. Если же пропустить мимо ушей намёк начальника, или человека выше по статусу, это чревато увольнением или потерей лица. В любом случае китаец никогда не попросит о помощи или просьбе напрямую, он будет ходить вокруг до около, пока вы сами не догадаетесь, что он от вас хочет. Искусство намёка состоит в том, чтобы выдвинуть просьбу так, что собеседник должен был принять её к сведению. Намного более элегантно преподнести ее так, чтобы собеседник мог пропустить ее мимо ушей, не чувствуя угрызений совести, если он не собирался ее выполнять. Вот пример деликатной просьбы: «Дорогая фройлен, я приезжаю во Франкфурт 24 марта в шесть часов утра. Очень любезно с Вашей стороны, что Вы хотите встретить меня в аэропорту, но этого определенно делать не стоит. Пожалуйста, не затрудняйтесь. Уверен, что мне не составит никакого труда самому найти дорогу до Геттингена...» [23] Китайцы, которые прочтут эти строки, разберутся сразу. Все ясно: человек беспокоится, что его не встретят. Итак, письмо означает следующее: «Я, естественно, знаю, что это принесет Вам беспокойство, однако если Вы все же приедете, я буду очень благодарен. Так как Вы можете себе, конечно, представить, как трудно будет мне без знания языка одному найти дорогу до Геттингена...» Ставить себя на место другого человека, понимать, что он имеет в виду, и помогать, даже если он отказывается в помощи - это значит самому соблюдать вежливость.

Мы живем в обществе, и мы не может от него отделиться и быть не зависимым от общественного мнения и порядков. Так китайцы воспринимают свою социальную среду как часть собственной судьбы, которая служит беспристрастным судьей людских достоинств и недостатков. Китайцы верят, что общественное мнение, это есть моральное воздаяние поступков. «Личная честность и справедливость в отношениях с другими воспринимается ими скорее в прагматическом ключе - как действительный социальный капитал личности» [10, 19] Вера в справедливое возмездие уже в этом мире служит более эффективным регулятором поведения, чем идея загробного суда в западных религиях. Одно из многих, но самое известное проявление их веры в справедливость и осмысленность жизни является приверженность китайцев идее конкурсных экзаменов, как надежному инструменту отбора в государственную элиту.

Китайский народ часто сравнивают с горой песка, в которой отдельный человек ничего не значит, а все люди вместе имеют могущество и силу. Китайский человек намного больше, чем европеец зависим от общества. «Ядро китайской культуры, её жизненный нерв часто определяют как приверженность идее совместной и гармоничной жизни людей. Любой китаец на вопрос о том, что для китайца есть высшая ценность, не задумываясь, ответит: согласие, или гармония (єН) между людьми». [10,17]. Для китайцев очень важно сохранение этой гармонии, они стараются избегать всевозможных конфликтов. «Хороший человек не спорит, а тот, кто спорит, -- не хороший человек», -- гласит изречение из даосского канона «Дао-Дэ цзин». В древности, вспыхнувший конфликт мог быть разрешен смертью обидчика, сейчас же проблема может быть решена посредством «искреннего» очень часто драматически разыгранного раскаяния. Поэтому немалая часть поведения китайцев до сих пор преследует цель подтвердить и сохранить «лицо» -- как собственное, так и окружающих людей. Главное средство достижения этой цели -- избегание любых конфликтов пусть даже ценой неискренности и лжи в общении с другими. Следствием этого является проблема отстаивания собственного мнения и собственных взглядов. Быть собой по-китайски означает жить в полном согласии со своей общественной средой, и в конфликте индивида с обществом всегда неправ отдельный человек. Общество считается беспристрастным и справедливым судьей человеческих поступков. В связи с этим одним из базовых понятий китайской этики - это «лицо».

«Лицо» - это сумма социальных претензий индивида, признаваемых обществом. «Лицо» может быть маленьким или большим в зависимости от социального статуса, и его можно потерять (¶ЄБі diыlian) помимо своей воли -- достаточно, чтобы окружающие перестали делать жесты, часто совершенно формальные, удостоверяющие наличие «лица» у данного человека. Потерянное «лицо» нельзя восстановить собственными усилиями. [24].

Схожее с понятием «лицо» Бі есть слово ГжЧУ, которое имеет значения: «верх», «лицо», «честь», «доброе имя». От сюда: «І»ЅІГжЧУ» - «без всякого лицеприятия»; «ёшГжЧУ» - «сделать одолжение», «оказать любезность». Это слово представляет собой социальные представления о престиже человека, в то время как Бі это доверие общества к моральным качествам человека. ПотеряБі приведет к потере доверия в социальной сети, а потеряГжЧУ скорее всего приведет к потере авторитета. Таким образом, можно считать, что понятие «лицо» имеет два аспекта - Бі и ГжЧУ.

«Идея «лица» характерна для всего Дальнего Востока (Китая, Японии, Кореи), однако первоначально она была присуща, прежде всего, господствующему классу в феодальном Китае» [15, 80] «Лицо» теряется или приобретается посредством действий и поступков. Быть публично уличенным или обвиненным в чем-то недостойном это означало потерять «лицо», т.е. потерять репутацию среди окружения и вышестоящих. Потерять «лицо» также возможно нарушив нормативные стереотипы поведения между родителями и детьми, старшими и младшими, мужем и женой, а также между друзьями. Признавая свою неправоту, каясь в содеянном, китаец также теряет свое «лицо». Можно кардинальным образом изменить свое отношение к тому или иному явлению, но нельзя прямо и откровенно признать, что прежнее отношение к нему было ошибочным. «Лицо» является постоянным фактором, регулирующим поведение китайцев в общении друг с другом.

В старом Китае, купцы, ремесленники и земледельцы уклонялись от праздного времяпрепровождения в кругу родственников и друзей, большую часть своего времени она тратили на свое дело, да и «…мало поводов, потому что в Китае нет ни праздников, ни пьянства» [5, 387]. Если два или три приятеля приходили к кому-то по делу, то хозяин редко принимал их у себя дома или в лавке, а приглашал в чайный или съестной трактир и там проводил время с ними.

Что касается женского пола, то считалось не приличным показываться чужим людям, даже навещая родственников и друзей, женщине стоило вначале постучаться у ворот дома и у того, кто вышел, спросить человека, которого бы она хотела увидеть. Если по какому-либо случаю нужно было угостить родственников и друзей в большом числе, то их приглашали в гостиницу, где изредка бывали и женщины, которые сидели в ложах за ширмами. В этом отношении к женскому полу, старый Китай напоминает Объединенные Арабские Эмираты, где не принято, чтобы женщины сидели вместе с мужчинами во время какого-либо празднества.

Нужно сказать, что на улицах в то время царил строгий порядок. В городе в девятом часу вечера все торговые и ремесленные заведения должны быть закрыты, а в шесть часов утра снова открыты. Ночью, только лекарю и повивальной бабке дозволялось проходить по улице. Таковым был полицейский закон, поддерживающий тишину и спокойствие в городах.

Поведение чиновников было еще более ограничено законами. «Исключая Пекина, во всех других городах каждый чиновник обязан жить в своем присутственном месте и не иметь никаких общежительных связей с подчиненными» [5, 388]. Между собой чиновники также редко общались, поскольку были ограничены во времени. Они были заняты делами по должности, строго следили за течением дел, к тому же легкость в потере и трудность в получении мест заставляло их быть постоянно осторожными, и следить за своим поведением, дабы не упасть в грязь лицом, тем самым не потерять его. Родственные и дружеские встречи между чиновниками также были очень редкими, так как два родственника в одной области, даже в одной губернии, служить не могли. Младший из них должен был перейти в другую область или в другую губернию.

Поэтому и разночинцы, и чиновники в Китае в отличие от европейцев, не знают о приятных встречах, на которых и друзья и знакомые обмениваются своими мыслями то в степенных, то в шутливых разговорах. В Китае также не было блестящих бальных вечеров, танцы заменялись придворной мимикой, к тому же считалось предосудительным женскому полу принимать участие в мужских собраниях. Скрывать женщин от мужчин было характерной чертой, как для разночинцев, так и для чиновников. Но у разночинцев этот запрет слегка смягчался для ближайших родственников и близких друзей, а в южном Китае даже и для посторонних людей.

Стоит отметить еще одно весьма интересное явление в жизни китайского народа, касающееся учтивых приемов. В Китае существуют формы свиданий для разных сословий, предписанные правительством и включенные в число законных постановлений, которые остаются неизменными на протяжении целой династии. При этом учтивые приемы при свидании совершались так свободно и непринужденно, что иностранцу, долго живущему в Китае, эти приемы вовсе были не приметны. Таковы формы относительно встречи, приема и проводов. Они были единообразны по существу, но изменялись в оттенках по отношению к достоинству и чину гостя и хозяина, по отношению к сословиям, по отношению к обстоятельствам свидания. Бичурин Н.Я. отмечает: церемониальные постановления касательно взаимного свидания заключаются в четырех статьях: а) в обрядах свидания между пекинскими и заграничными князьями; б) в обрядах представления к начальникам и старшим чиновникам; в) в обрядах принятия гостей; г) в обрядах представления учеников к учителю. [5, 363]. Церемониальное представление низших к высшим или церемониальное свидание между равными употреблялось только при первой встрече между новыми лицами, а далее все происходило по правилам, мало отличным от обыкновенного обращения.

Никита Яковлевич Бичурин очень подробно описывает вышеуказанные церемониалы в книге «Китай в гражданском и нравственном состоянии». Итак, представление подчиненных к начальникам, как в столице, так и в губерниях. В столице во всех присутственных местах подчиненный, являясь в первый раз к должности, приходит в парадном одеянии. Один их низших чиновников подводит его к зале и подает билет, в котором прописаны должность и имя. Представляющийся при входе в залу, подходит к старшему члену, сидящему за столом, и делает перед ним три поклона в пояс; старший член, став с места, отвечает ему тем же. После этого представляющийся уходит.

В губернии подчиненный, представляясь начальнику в первый раз, подает билет, потом является в присутственное место в парадном одеянии. Председатели и прокуроры, представляясь генерал-губернатору или губернатору, выходят из носилок за большими воротами, во внутренний двор входят через восточную дверь вторых ворот. Генерал-губернатор или губернатор встречает их на дворе у щита, то есть у ворот, и в залу идет впереди, председатель или прокурор следует за ним, а при входе в залу делает три поклона в пояс. Хозяин садится посередине, а председатель или прокурор садятся на восточной стороне боком к нему. При подаче чая делают поклон в пояс, а при прощании три поклона, хозяин отвечает тем же и провожает за церемониальные ворота. Председатель или прокурор делает три поклона в пояс и, подождав пока хозяин обратно войдет в ворота, делает еще раз три поклона, потом выходит за большие ворота и садится в носилки.

Церемониал для принятия гостей намного проще. При свидании столичных чиновников, разных по чину, как только гость подойдет к воротам, слуга говорит привратнику, а привратник докладывает хозяину, который в приличном одеянии встречает гостя в больших, то есть уличных воротах. После взаимного поклона в пояс входят во двор. Хозяин при каждых воротах уступает гостю пройти вперед, перед крыльцом просит его идти наверх, подойдя к двери, просит войти. При входе и гость, и хозяин делают двукратное поклонение к северу. После этого, хозяин ставит для гостя стул, лицом к западу. Гость, благодаря за учтивость, кланяется в пояс, хозяин отвечает тем же. Гость и хозяин садятся. Слуга подает чай. Гость, приняв чай, кланяется в пояс, хозяин тем же отвечает. Пьют чай и продолжают разговор. Перед расставанием гость и хозяин кланяются друг другу в пояс. При выходе с крыльца гость прощается, хозяин настоятельно желает проводить его и провожает за большие ворота, и когда гость сядет в носилки или на лошадь, то хозяин возвращается.

Церемониал представления учеников к учителю имеет отличие от всех церемониалов. Учащийся, являясь в первый раз в училище, обычно одет в ученическую форму и имеет при себе малый билет. Управитель вводит ученика в училищную залу через восточное крыльцо, ученик при входе, повернувшись лицом к северу, делает три поклона в пояс. Если ученик посещает учителя в доме, то пока докладывают о его приходе, дожидается в воротах и по приглашению учителя входит. Учитель встречает на крыльце, ученик, поднявшись на крыльцо, делает поклон в пояс и вслед за учителем идет в зал. При входе двукратно кланяется до земли, лицом к северу, учитель лицом к западу, отвечает ему поклоном в пояс. Ученик ставит стул для учителя. Учитель указывает ему место, и ученик лицом к северу делает ему поклон в пояс. Учитель садится лицом на северо-восток, а ученик лицом к западу. Если ученик проездом видится с учителем, то садятся оба лицом друг к другу, и при вопросах ученик кланяется в пояс. При подаче снова поклон в пояс. При выходе делает лицом на север три поклона в пояс. Учитель тем же отвечает и, провожая ученика, идет вперед, а ученик следует за ним. После того как ученик вышел за вторые ворота, ученик делает три поклона в пояс, и ожидает пока учитель обратно уйдет. Таким же образом учащиеся поступают при свидании с учителями и во всех других местах. Вообще, низшие перед высшими, младшие перед старшими обязаны поступать, как ученики поступают перед учителями.

Во всех этих церемониалах, везде фигурируют стороны света, это связано вот с чем. В Китае признается старшинство левой стороны перед правою. Китайцы почитают левую сторону старшею в отношении к востоку, который составляет главную сторону света и начало четырех годовых времен - весну. Таким образом, левая сторона всегда означает восточную, а восток - левую сторону, а правая сторона наоборот - западную.

С первого взгляда, церемониальные постановления выглядят очень запутанными и чрезмерно почтительными, положительная черта этих постановлений заключается в том, что они полностью уничтожают несносную гордость, которую богатые и сильные аристократы могут проявлять по отношению к низшим. В китайских церемониальных приемах помимо должной с обеих сторон учтивости, вовсе отсутствовало унижение.

Подводя итоги, следует сказать, что нравы и привычки народа складываются с ходом истории, с развитием социума. Исторические события в Китае периода XIX -начала XX веков, несомненно, внесли свою роль в формирование общественных устоев. Первая опиумная война, Тайпинское восстание, Вторая опиумная война, все эти события значительно ослабили Китай. Вследствие этого Китай терпит территориальные потери, предоставляет денежные выплаты и бесконтрольную торговлю. Все это подрывает статус Китая, народ переживает интеллектуальный упадок, что влечет за собой торможение в развитии науки и техники. Процветает пренебрежительное отношение к естественным наукам и математики, таким образом, сфера познания ограничивается только конфуцианской классикой. Система государственных экзаменов сказывается не лучшим образом на интеллигенции, подготовка к экзаменам занимает все время и силы, создавая для нее огромную нагрузку. Что касается экономики, то особую роль играло производственное превосходство земледелия над ремеслом и деревни над городом, из деревни поступала основная масса сырья для городской промышленности, таким образом, ремесло становилось занятием третьестепенным, что отражало жалкую роль города.

История и социальный фактор тесно связанны с процессом формирования национальных обычаев и нравов. Национальный характер, по мнению Гегеля, содержит в себе зародыш, из которого развивается история. «Этот характер, -- пишет Гегель, -- обнаруживается именно в том, каким образом народы выступают во всемирной истории и какое место они в ней занимают» [1, 469].

Глава 2. Общественные нравы старого Китая

2.1 Дружба как единственная форма отношений вне рамок семейно-клановых связей

Когда почтительны без ритуала - суетливы,

Когда предусмотрительны без ритуала, то робки,

Когда смелы без ритуала, то мятежны,

Когда прямы без ритуала, то грубы.

Если благородный муж предан своим близким,

В народе процветает милосердие;

Если он не забывает старых друзей,

В народе не бывает воровства.

Конфуций, Лунь юй

Дружба это бескорыстные личные взаимоотношения между людьми, основанные на доверии, искренности, взаимных симпатиях, общих интересах и увлечениях. Обязательными признаками дружбы являются взаимное уважительное отношение к мнению друга, доверие. Людей, связанных между собой дружбой, называют друзьями. Такое определение дружбы дается в толковом словаре. Задачей данного пункта ставится выяснение отношения китайцев к дружбе, к дружественным связям.

Для начала хотелось проанализировать иероглифы передающие значение «дружба» и «друг» в китайском языке. Иероглиф Еу peng так же как и иероглиф УС you, имеет значение «друг». Но если взять во внимание толкование комментатора Кун Интана (їЧУ±ґп): «Н¬ГЕФ»Еу,Н¬ЦѕФ»УС», отсюда следует, что эти два иероглифа немного отличаются, а именно тем, что Еу ближе к Н¬С§ тому с кем вместе обучаешься, а УС это единомышленник, то есть тот, с кем строишь вместе планы. Некоторые полагают, что в иероглифе Еу не два месяца, как это может показаться, а два куска мяса, причем, два равных куска, что может свидетельствовать о неком равенстве. В современном языке эти два иероглифа и составляют слово ЕуУС - друг.

Дружба по-китайски могла существовать лишь между служивыми мужами, поэтами, философами и эстетами. Хотя в нашем понимании дружба должна быть бескорыстной, но в сознании китайца дружба имела определенную цель. А именно, «…напитаться творческим вдохновением друг от друга, пережить эстетический прорыв в глубинах своего подсознательного и ….замолчать, переживая его». [13, 301-302] Еще один факт, который противоречит привычным представлениям о дружбе, это то, что по нормам китайской морали, дружба не могла устанавливаться между господином и слугой, наставником и его учеником.

В ведении дружественных связей состоял некий стиль жизни китайского ученого, эстета и философа. Философские разговоры при встрече на горных террасах, в вечерних беседках, мирные встречи за чашкой чая или чаркой вина, все это образует духовную составляющую жизни традиционного китайца. Гость, «пришедший издалека», являлся знаком мудрой беседы, а вино - интимной близости и пребывания в едином сакральном пространстве, когда даже чай приобретает вкус вина: «є®Т№їНАґІиµ±ѕЖ» (Гость холодным вечером пришел, и чай обратился в вино). Для понимающих друг друга друзей не было нужды в обильных закусках, достаточно было чашки чая - простейшего символа радушия и духовной утонченности в традиционном китайском быте. На самом деле, чай является одним из семи вещей, которые должны находиться в доме каждого китайца, это ІсГЧУНСОЅґґЧІи - то есть топливо, рис, масло, соль, соус, уксус и чай. Чай занимает важное место в жизни китайца, к тому же позволяет совмещать должное не только с приятным но и с полезным, что характерно для любого китайца, чай - напиток и приятный и целебный. Чай является необходимой частью дружеских посиделок, он как - бы преисполняет, символизирует крепкую дружбу. Хорошие друзья вместе пьют чай, болтают, получают эстетическое наслаждение и даже пишут стихи. За чаем, писал Ту Лун, «глубоко проникаешь в душу, соприкасаешься с сердцем» собеседника, а пить чай с неподходящим человеком - «все равно что сталактитовой капелью (то есть «молоком матери-земли») поливать бурьян» [12, 366] Вкус чая должен быть тонким, едва уловимым, чтобы не отвлекать на себя внимание от духовной беседы. Все это составляет и подчеркивает стиль жизни, поэтому у разных классов людей отличались сорта чая на столе, хороший, дорогой чай могли себе позволить лишь, так называемые «ё»єА» «богатые и власть имущие, денежные тузы», что же касается большой части бедного народа, у тех у кого «лЭКЦлХЧг, ТВКіІ»ЦЬ» «руки, ноги в мозолях, на одежду и пищу еле хватает», то они пили чай, который сами и готовили из бамбуковых листьев или из поджаристой рисовой корки. И конечно, бедный народ не мог отличиться весьма сложным этикетом и излишними церемониями.

Что касается вина, хотя оно и не считалось изысканным компаньоном возвышенного мужа, но вину также отдавалась дань, чаще в шутливой форме. По традиции поэты - друзья устраивали состязания, по очереди сочиняя стихи, и проигравший в качестве штрафа выпивал чарку вина. Обычно к столу подавали только один сорт вина, а пили его подогретым. Было принято устраивать трапезы с различными деликатесами, где в центр стола ставили четыре основных блюда, а вокруг закуски. При этом, хорошим тоном считалось накрывать стол на восемь персон - так называемый «стол восьми небожителей». Правда, в городах существовали веселые компании гуляк, попавшие на страницы литературных произведений, которые диктовали неписаные законы городского «шика». Однако похождения этих повес, означали бегство от реальной жизни: они не предполагали искренности в общении и, следовательно, настоящей дружбы.

Итак, такой мы видим дружбу в Китае эпохи Мин: дружба не могла устанавливаться между господином и слугой, наставником и его учеником; целью истинной дружбы являлось духовное обогащение, путем философских бесед за чашкой чая. Изучая далее тему дружбы, можно проследить её развитие. Так, например, В.В. Малявин пишет, что «…дружба в Китае была дружбой разных людей» [11, 554]. Хотя дружба и была единственной формой отношений, которая позволяла выйти за рамки семейно-клановых связей или иерархии, которая соблюдалась во всем от чиновничьих постов до видов воды для заваривания чая, но все таки она не предполагала равенства сторон. Один из двух друзей должен быть старшим, что давало ему повод покровительствовать младшему товарищу и давать ему советы во всех делах, вплоть до выбора невесты. Отказ следовать рекомендациям старшего друга грозил разрывом отношений. Более того, нарушив нормативные стереотипы поведения между друзьями можно было запросто потерять «лицо» ¶ЄБі, что считалось самым страшным, подобно гражданской казни, конечно, в отношении друзей это немного преувеличенное высказывание, но в любом случае, непослушание старшего друга расценивалось как недоверие и неуважение.

Наличие стереотипов поведения, позволяет сделать вывод, что общение друзей было весьма формализованным, и давало возможность для демонстрации знаменитых «китайских церемоний», взаимных поклонов и комплиментов. Что воспринималось европейцами как чрезмерная вежливость, наталкивающая на мысли о неискренности. Но стоит заметить, что этот способ общения распространялся только на «своих людей». Принимать друзей подобало в саду на фоне живописного вида, так как приглашение гостя в внутрь дома, давало повод заподозрить хозяина в фамильярности. Гость и хозяин должны были несколько раз уступить друг другу право войти в сад, после чего первым входил гость. Отвесив приветственные поклоны, и несколько раз предложив хозяину сесть первым, гость, в конце концов, первым усаживался на почетное место. Кресла для хозяина и гостя ставили на солидном удалении друг от друга и боком: каждый из собеседников видел не столько своего партнера, сколько пейзаж, открывающийся перед его взором, и, казалось, таким образом, весь мир вовлекался в разговор друзей. В том, что гость и хозяин не видят друг друга, также есть национальная особенность, это психология общения. Китайцы избегают смотреть прямо на собеседника, потому что, по их представлениям, так делают только враги или ненавидящие друг друга люди. Добрым же знакомым не полагается сверлить друг друга глазами, это считается неприличным. Как уже было сказано, для понимавших друг друга друзей не было нужды в многословных рассуждениях и обильных закусках, достаточно было строчки стихов и чашки чая. Традиция чаепития с другом сохранилась и по сей день. В чаепитии, конечно, не обходилось без обычной церемонности: хозяин должен был дождаться, пока его друг первым пригубит из своей чашки, а гостю в свою очередь стоило хвалить вкус хозяина. Подавать и принимать чашку полагалось двумя руками. Аромат бодрящего напитка, отличившийся почти бесконечным разнообразием оттенков, форма, материал и цвет чайной посуды подчинялись требованиям стильности и символизировали чувства друзей, придавая беседе еще более интимное, располагающее к откровению, звучание.