Поздняя любовь

Иногда песня, давая поэтическую картину отношений, избегает развязки, словно бы предлагая самим певцам или слушателям представить, как развернутся события в дальнейшем. Недосказанность, незавершенность -- характерная черта лирических песен, и она еще усиливается от того, что в живом исполнении часто песни не допеваются до конца, обрываясь где-то на подступах к финалу. Вот образчик песни, в которой недоговоренность органична: «Уж вы ветры мои, ветерочки». Ветры видят сизую голубку с тремя голубями, она умывается ключевой водой, утирается беленьким платочком, на котором три цветочка. Замечателен этот естественный и незаметный переход от голубки-птицы, символизирующей девицу, к голубке-девице. Подобно тому, как из трех цветочков один «алее всех», так и из трех милых дружков один «милее всех». Песня оставляет ситуацию, которая должна иметь какое-то продолжение: окончательный выбор ли, столкновение из-за девицы, или что-то другое...

Замечено, что лирические песни* живут небольшими циклами, где варьируется сходная ситуация, предлагаются различные положения и развязки. По отношению к только что приведенной песне такой вариацией будет песня «В саду-садочку, в саду зелёном». Здесь судьба голубки совсем иная: молодец подстрелил ее, принес к себе; она не пьет, не ест, «все по голубю гудёт». Когда охотник говорит ей, что у него в саду семьсот голубей, она с горечью отвечает: «Всем-то по паре, а мне парочки нет». Сюжетно песню можно продолжить, но поэтически тема полностью завершена.

Народным песням присущи разнообразие тем, эмоциональных решений, сочетание грусти с веселостью, подчас -- живая задиристость тона, насмешливость характеристик. В сборнике есть песни шуточного склада, песни-насмешки. «Посидите, гости, побеседуйте» -- образчик «небывальщины»: предлагаются ситуации, невозможные в действительности, да и в правдоподобие их не заставляют верить. Перед нами -- словесная, поэтическая игра фантазии. Более серьезная шутка -- песня «Посеяли лен за рекою», где остро высмеивается попытка старика жениться на молодой. В других песнях насмешкам подвергаются неумение что-нибудь делать, лень, проступки нравственного порядка.

В старом крестьянском, казачьем быту поэзия жила только в форме песен. Собранные в книге, они воспринимаются нередко как стихи и порой их склонны судить по законам книжной поэзии. Между тем такой подход в корне неверен. Народную традиционную песню по-настоящему можно воспринимать лишь в единстве слова и напева, она никогда не читалась, но всегда пелась. Дело не только в том, что пение придает особенную вы-разительность и эмоциональность словам, что без пения многое утрачивается; очень важно, что вся поэтическая организация текстов, их сюжетика, образность, композиция обусловлены песенным началом. У стихов - свои законы постоения и выражения, у песен - свои. То, что в чтении может показаться необязательным, даже подчас утомительным (например, многочисленные повторы, возвраты и т.д.), в песне составляет структурную, смысловую основу. Народную песню надо читать медленно, вчитываясь не просто в каждое слово и в каждую строку, но и всматриваясь в ее построение, возвращаясь с конца к началу, стремясь разгадать скрытый смысл образов и символов, соотнося одни тексты с другими. Народная песня воспринимается не только единичными текстами, но и циклами и целыми разделами. Вот почему не следует бояться повторяемости текстов, похожести, напротив - именно приобщение к массе схожих текстов, вариантов, кажущихся повторений даст настоящий поэтический эффект.

В Донских песнях эпоха революции и становления социализма, события Великой Отечественной войны нашли одновременно и общее, характерное для всего советского искусства, и специфически свое художественное выражение. Эти песни помнят донских героев и события истории, непосредственно вверившиеся на донской земле в годы гражданской войны. В лирике, рожденной событиями Великой Отечественной, слиты патриотическая героика и трагические переживания и простых людей, и здесь общенародные настроения и чувства тех лет получают свое выражение в образах, картинах, окрашенных донскими красками, - постоянно упоминаются Ростов, Дон, станицы …. Стремление воспеть родной край, передать свою любовь к нему, показать красоту его людей характерно и естественно для авторов песен. Через свое, близкое, раскрывается общее. Дон выступает частицей русской земли и одним из ее символов.

Песня сопровождала казака в течении всей его жизни. лежа в колыбели, он слушал песни матери, подрастая, жил в атмосфере песен, которые про подвиги казаков пел ему дед. И как-то само собой происходило, что казак и сам начинал петь или как у казаков «играть» песни. Когда у одной казачки спросили, почему песни «играют», а не поют, она ответила, что понятие петь песни связано с пением по нотам, а вот «играть» песни - это то, что идет от души и сердца, то, чему они научились от своих дедов, бабушек и родителей.

Свадебная казачья песня

Свадебная «игра» создавалась в течении многих столетий, впитывая все лучшее, полезное, отбрасывая ненужное, потому-то в ней все так поэтично, так совершенно по форме и по содержанию. Из истории известно, что почти до начала второй половины XVII столетия в станицах свадебной «игры» не было, как не было и брака, освященного церковью. Казак, добывший себе жену, то ли полонянку, то ли из соседних с Доном русских селений, выводил ее на казачий круг, который и подтверждал брак своим решением. Кланяясь невесте, казак говорил:

- Ты, Настасья, будь мне жена.

На что невеста отвечала:

- Ты, Гаврила, будь мне мужем.

Этого всенародного оповещения было вполне достаточно, чтобы утвердить семью. Такая семья так же быстро и легко распадалась, когда казаку надо было идти в поход. Жена с одобрения того же казачьего круга, переходила к другому.

В начале XVIII в. казаки начинают постепенно обзаводиться хозяйством, обрабатывать землю, разводить скот, для чего потребовалось много рабочих рук. Казачья семья начинает быстро расти и укрепляться. В первой половине XVIII в. отдельные семьи разрастались до 30-50 человек. Брак стал освящаться церковью, расторгнуть его уже было нелегко. Вот тогда по станицам стали «справлять» и «играть» свадьбы.

Действующими лицами свадебного обряда выступают жених и невеста со своими и родственниками. Родственники и друзья играют активную роль, ведут и разыгрывают свадебную драму, руководят действиями жениха и невесты.

Свадебная игра начиналась задолго до завершения обряда, обычно на уличных игрищах, где молодые люди сходились по «нраву», а их престарелые родители, глядя на веселье молодежи, будто ненароком выспрашивали друг о друга о планах предстоящего сватовства, о порядках в семье, заранее прикидывали, с кем и как породниться.

Это была довольно тонкая и дипломатическая игра - разведка, которая определяла последующие решения. Затем действие переносилось на семейный совет, преимущественно родителей жениха, где обсуждались достоинства и недостатки возможной родни, ее «природы». Тут вспоминалось, кто в роду, нарушая общепринятые обычаи и правила общины, заслужил худую славу, был нелюдим, скуп, показал себя вором или горькой пьяницей, или того хуже, нерадимым к семье и хозяйству. Все эти отрицательные черты могли сказаться и в характеры невесты. Только всесторонне обсудив «природу» невесты, семьи жениха принимала решение начать сватовство. Примерно такому же обсуждению в семье невесты подлежала и «природа» жениха, хотя требования к нему были значительно меньшими.

Свадебный обряд, как никакой другой, несет на себе элементы народной драмы. Все ее участники одновременно являлись и действующими лицами и зрителями. Среди многих русских обрядов нет более красочного и волнующего, чем свадебный.

В народе существует два понятия свадебного обряда: "справлять свадьбу" и "играть свадьбу". Первое отражает хозяйственные заботы, связанные с этим событием, второе - сущность обряда.

Свадебная игра создавалась в течение многих столетий, впитывая все лучшее, полезное, отбрасывая ненужное, поэтому-то в ней все так поэтично, так совершенно по форме и содержанию. Вместе с хороводами, уличными комическими представлениями, свадебная игра является составной частью русского народного театра, животворным источником народной драматургии.

Перед тем, как засылать сватов, родители жениха на семейном совете обсуждали достоинства, и недостатки возможной родни, ее "природу". Тут вспоминалось, кто в их роду нарушал общепринятые обычаи и правила, заслужив худую славу, кто был нелюдим, скуп, "славился" как горький пьяница или вор, был нерадив в семье и в ведении хозяйства. Все эти отрицательные черты могли сказаться и в характере невесты. Только всесторонне обсудив ее "природу", семья жениха принимала решение начать сватовство. Примерно такому же обсуждению в семье невесты подвергалась кандидатура жениха, хотя требования к нему были менее суровыми.

Свадьбу можно было справлять в любое время года, кроме постов. Однако, чаще всего, их играли осенью, после окончания полевых работ и до рождественского поста или на мясоед, т.е после Рождества.

Обычно дело начиналось смотринами невесты. Жених отправлялся к ее родителям с одним или двумя старшими родственниками. Гости заводили разговор о погоде, урожае, потом переходили к хозяйской дочери, хваля ее красоту, ум, расторопность, и просили, чтобы она поднесла им по чарке. По зову, матери появлялась девушка с кубками на подносе.

После смотрин шло сватовство. Со стороны жениха присылались сваты. Для этой цели выбирались люди опытные, которые славились умением высватать невесту, на счету которых была не одна сотня удачно соединенных молодых пар. Сваты начинали дело просто: такой-то и такая-то хотят вступить с вами в родство. Если им отвечали благодарностью за доброе имя и мнение о дочери, но при этом отговаривались, что не могут выдать ее по неимению всего нужного для свадь-бы, то это означало отказ. В случае же согласия, отец невесты просил время подумать, посоветоваться с родней и назначал день, в который сватам надлежало прийти за ответом. Выходя из комнаты, сваты старались коснуться рукой печки, приговаривая при этом: "Как эта печь не сходит с места, так и не от нас не отошла бы наша невеста".

В назначенный отцом невесты день поутру являлись те же сваты, вынимали из-за пазухи кусок черного хлеба, посыпанного солью, и клали на стол, говоря хозяевам: "Отец и мать такого-то кланяются и просят принять хлеб-соль". Хозяева в ответ целовали гостинец, говоря: "Дай Бог! В добрый час!" Отец, обернув полой кафтана руку, говорил: "В добрый час!" Мать клала земные поклоны, повторяя: "В добрый час!" Все это действо называлось "взять руку". Подать или взять руку, не завернув ее в подол платья, считалось дурным предзнаменованием. В старину казаки полагали, что голая рука является символом бедности.

В этот вечер производилось рукобитье. Жених с отцом и матерью и родственниками приходил в дом своей суженой, где собирались ее ближайшие родственники. Родители в знак союза давали друг другу руки.

По приказанию матери невесты последняя выходила в центр залы, кланялась на все четыре стороны и становилась около жениха. Последнего спрашивали: "Люба ли тебе невеста?" И когда он отвечал утвердительно, спрашивали о том же невесту. Затем им соединяли руки со словами: "Дочь, вот тебе жених, а тебе, мой сын, невеста. Да благословит Господь Бог союз ваш!" После чего все молились Богу, и далее происходило само рукобитье. Первой руку на стол клала мать невесты, на ее руку отец невесты, на его руку мать жениха, потом на ее руку муж, говоря: "Быть девке за парнем! Если кто-то из нас откажется, тот повинен уплатить заряд (штраф). За бесчестье жених - столько-то, а невеста - столько-то, по соглашению родителей и общества".

Вечер завершался угощением вином. На Дону рукобитье означало то же, что и в российских центральных губерниях помолвка.

Далее шел сговор, который был торжественнее рукобитья. В назначенный день два человека со стороны жениха и два со стороны невесты ездили из дома в дом, приглашая на сговор. Вечером все собирались в доме невесты. В зале был раскинут большой стол и угловой столик, уставленные пряниками, орехами, сахарными закусками и семечками.

В доме жениха собирались все его знакомые. Здесь приготавливали десять или двадцать блюд с кренделями, пряниками, орехами, винными ягодами, финиками. Все направлялись в дом невесты. Впереди несли блюда, потом следовали женатые мужчины, потом замужние женщины, и, наконец, жених с молодежью. Хозяин и хозяйка встречали их на крыльце, сажали сватушку и свашеньку на лучшие места.

Хозяева угощали гостей, после чего собравшиеся требовали, чтобы юная чета была "сговорена". Жениха и невесту ставили посреди зала и повторяли тот же обряд, что и на рукобитье. Жених и невеста дарили друг другу подарки. Девушка обычно дарила вещи собственного изготовления: перчатки, кисет, чулки.

Жених и невеста подносили всем гостям. Молодежь начинала играть в игры и танцевать. Танцевали "казачок", "бары-ню", "хлопушу" в четыре пары наподобие кадрили, только без вальса. Противостоящие пары сходились, расходились и кружились, переменяя дам. Танцы происходили под балалайку и даже под оркестр, состоявший обычно из двух скрипок, дудочки и цимбалов. Невеста должна была переменить за вечер два, три платья, демонстрируя этим материальное благосостояние.

Старики садились ужинать. Хозяева старались отличиться изобилием блюд, подавая их до тридцати наименований. Во время десерта начинали петь песни: сначала богатырские, потом свадебные и плясовые. Молодайки, т.е. женщины молодых лет, составляли небольшой кружок и начинали петь: У нас ныне незнакомый побывал, У столика три ножечки поломал. А кто нашу Грунечку целовал? Чужой парень Грунечку целовал, Какой чужой - это Ванечка мой! Ой, заюшка, горностай молодой, К чему тебя поздно с вечера нет, Иль у тебя принадушка есть? Принадушка камыш-трава, Принадушка красна девица - душа. Принадила Ванечку молодца, Заставила часто в гости ходить. Позволила себе целовать-миловать. После сговора родственницы и подружки невесты начинали готовить приданое. Жених с друзьями бывал у невесты каждый вечер, принося с собой угощения, сладости. Молодежь веселилась до полуночи, проводя время в играх и танцах. Накануне свадьбы смотрели приданое или праздновали "подушки", а также устраивали девичник. В XVIII веке подушки праздновались обычно за два дня до свадьбы. В доме невесты собирались ее подруги и жених с молодежью. Из пожилых мужчин и женщин участвовали только родные. Гости входили в комнату, где находилось приданое невесты: богатая постель и множество платьев в сундуках.

Чиберки (швеи) предлагали садиться жениху и невесте на подушки и подносили жениху стакан меду, который он выпивал в несколько приемов, целуя возлюбленную и приговаривая: "Мед горек, надобно подсластить". Выпив мед, жених клал деньги на поднос чиберки. Затем также садились на подушки молодые люди по очереди. Молодой человек приглашал себе в соседки девушку, которая ему больше нравилась. 130

Он также пил мед и целовал свою избранницу и платил поднощицам деньги. Как только парень выпивал мед, поднощицы бросали в сидящую пару подушками, приговаривая: "Раса сага басен", что в переводе с татарского означало: "И вам того же желаем".

В XIX веке "подушки" праздновали несколько иначе. В доме жениха собирались его родные, брали до 30 пар "шишек" (каравай) и отправлялись к невесте за ее приданым. Вместе с родственниками к невесте шел и жених со своими задушевными товарищами. Как только выходили со двора, запевали песню:

Крутые берега вода подняла.

Молодую Грунечку журъба взяла.

Хорошенький Ванечка музыку нанял.

Заиграйте, музыканты, поскорей,

Чтоб моей Грунечке было веселей.

Заиграйте, музыканты, от села до села,

Чтоб моя Групечка была весела.

Гостей, пришедших за приданым, встречали отец невесты. Всех приглашали в дом. Затем гости приглашались за столы. По окончании застолья, мать невесты молилась и отдавала приданое в руки своих родных. Все выходили из дома невесты и направлялись в дом жениха с песнями:

Огляниси, мати,

Каково у тебя в хате

Пустым, пустешенько,

Грустным, грустнешенько,

Не подушки, не перины,

Не милой детины.

Без милой дитятки да чего ж

Пустешенько в хатке.

Сестрицы, подружки,

Да несите подушки.

Сестрицы Катерины,

Несите перины.

А сестрицы Алены,

Несите павильоны.

Метена дорожка, метена,

Туда наша Грунечка везена.

По дорожке василечки поросли,

Туда нашу Грунечку повезли.

Повезли ее помчали,

В один часочек свенчали.

Говорила Грунечка, замуж: не пойду,

Посеяла василечки во зеленом саду.

Вырастайте, василечки, буду поливать,

Полюбила Ванечку, буду целовать.

Дорогой их сопровождала большая толпа старых и малых зрителей. Как только приближались к дому жениха, начинали петь:

Отворяй, маменька, широк двор,

Идет к себе сын во двор,

Не сам собою, а с женою,

Со своей верною слугою.

Выйди, маменька, погляди,

Что тебе бояре принесли!

Принесли скрыню, перину

И молодую княгиню.

Привезут овечку-ярочку,

Да нашему Ванечке парочку.

Да принесут подушки-павильон

Нашему Ванечке на поклон.

Положат подушки на кровать,

Чтоб было Ванечке мягко спать.

"Бояр" встречала мать жениха с подносом в руках и просила каждого выпить. Все заходили в дом жениха, свахи забирали приданое, убирали кровать. После этого свахи угощали гостей, и все расходились.

Накануне свадьбы устраивался девичник, хотя в разное время и в разных местах он назывался по-разному. В низовьях Дона он получил название "законный вечер", а в верховьях Дона "зори". Вечером, после захода солнца, подруги приходили во двор к невесте, отыгрывать "зори", т.е. провожать ее вольное девичье время. Во двор выносили скамьи, все, вместе с невестой, усаживались в два ряда друг против друга. Отовсюду во двор приходили женщины, чтобы вместе с подругами оплакивать невесту. Невеста начинала песню:

И милые мои подруженьки,

И спалось ли вам прошлую ноченьку?

А я младешенькая всю ночь не спала...

И только первый сон заснула я,

И приснился мне сон престрашный:

Будто мою головушку бел снежок прикрыл,

А русую косу мороз побил,

А шелковую ленточку молонья сожгла.

И милые мои подруженьки,

И вставайте вы рано-ранешенько,

И умывайтесь бело-белешенько,

И берите вы по гребеночке,

И чешите свои русы косоньки,

И плетите их мелко-намелко.

А моя-то коса отнежилась и отлелеялась,

И иду я к свекру, свекровушке,

И к деверю, к золовушке,

И к ревнивому мужу.

И приедут за мной на утренней заре

И разлучат меня с отцом, с матерью...

И приходится мне, младешенькой, покориться,

Свекру, свекровушке,

И деверю и золовушке,

И ревнивому мужу...

А моя-то головушка,

Непокорная и непослушная,

А я-то всем должна покоряться.

Невеста с подругами, уткнувшись лицом, друг другу, плакали навзрыд. Окружавшие их женщины тоже плакали. Какая-нибудь старуха начинала их уговаривать: "Да, девки, да что вы так душу надрываете? Что же вы изводитесь, болезные. Да перестаньте рыдать? Не упокойник она, подружка ваша!"

В.Д.Сухорукое пишет, что в XVIII веке накануне свадьбы невеста с родственниками ходила на кладбище, призывала усопших родных в свидетели ее клятвы, которую она должна была произнести перед алтарем, прося у них благословения и представительства их у престола Небесного Отца.

И вот наступал день свадьбы. Как правило, это бывало в воскресенье. В куренях жениха и невесты все приходило в движение. Подруги убирали невесту в брачную одежду. В XVIII столетии это был парчовый кубелек, на голову надевали высокую шапку из собольего, куньего, лисьего или иного меха, украшенную цветами или перьями. Косу заплетали по-девичьему, одевали лучшие украшения из золота и жемчуга. В XIX веке костюм невесты состоял из венчального белого платья или юбки и кофты. На голову надевалась фата.

С благовестом к обедне отец и мать благословляли невесту иконой. Она целовала ее три раза, кланялась в ноги родителям.

В доме жениха, так же как и у невесты, собирались все родные и знакомые. Отец с матерью благословляли сына иконой. А дружко (маршал) ездил за священником, которого привозил в дом жениха. После этого все отправлялись к невесте: впереди священник с крестом, потом мальчики с образами и пеленами, за ними жених с дружкой и свахой.

Одежда, которую в XVIII веке одевал жених, состояла из парчового кафтана, алой суконной черкески, обшитой серебряным позументом, красных сапог, высокой шапки из серых смушек с красным бархатным верхом. Жениха сопровождал "храбрый поезд", т.е. холостые друзья пешком и конно.

Подойдя к дому невесты, жених должен был дожидаться в сенях: дружко входил в горницу и просил о скорейшем уборе невесты. Подружки, одевавшие невесту, пели:

Летели там серые гуси через сад,

Они кликали невесту на посад.

Тут-то девка плакала слезно,

И родимой матушке говорила тут:

"Как мне, матушка моя, не плакать?

Остается моя краса у тебя.

Ты вставай, вставай, матушка, ранехонько,

Поливай мою красу частехонько,

Зарей утренней и вечерней

Своей слезой горючей.

Когда невеста была готова, ее сажали под святыми образами, а рядом с ней садился мальчик (брат или племянник) с плеткой в руках. Дружко жениха спрашивал, почему он занял чужое место? Мальчик бил плеткой и приговаривал: "Дай куницу, дай лисицу, золотую гривну". Начинался торг, во время которого мальчик старался подороже продать место возле невесты. Наконец, удовлетворенный полученной суммой, он уступал место возле невесты жениху. Всех угощали вином и из дома невесты отправлялись в церковь, где над новобрачными совершался венчальный обряд.

Чтобы предотвратить колдовство, жениха опоясывали куском рыбацкой сети, а невесте сыпали в башмаки под пятки мак. Считалось, что прежде, чем сделать зло жениху и невесте, злой дух должен посчитать узлы на сети и мак в башмаках. Кроме того, на узлах сети изображен крест, поражающий силу сатаны.

В храмовом притворе невесту готовили к венцу: снимали шапку, расплетали косу, разделяли волосы надвое. Еще в Древней Руси существовал обычай, когда девичий убор и прическа должны были отличаться от головного убранства замужней женщины. Если девушка могла носить волосы распущенными или заплетенными в одну косу, то замужняя женщина должна была заплетать их в две косы и укладывать их на затылке в узел и не показываться с непокрытой головой. Она должна была тщательно скрывать все до единого волоска. По окончании духовного обряда, новобрачной заплетали волосы и надевали шапку. В XIX столетии в первый день свадьбы невеста была в фате, а на второй день на уложенные на затылке волосы надевался колпак, который ей обычно дарила свекровь.

До венчального обряда некоторые родственники невесты, люди сведущие и опытные, внушали ей, чтобы она во время подвода к аналою первой бы ступила на постланный коврик или платок и занимала бы побольше места. Это означало, что невеста во время замужества будет иметь над мужем больше власти, чем он над ней. Смотрели также, у кого свеча сгорит больше, тот проживет меньше.

После венчания молодые и гости направлялись в дом жениха. На крыльце новобрачных встречали родители жениха с хлебом-солью, посыпая их зерном, орехами, конфетами, мелкой монетой - символами добра, счастья, богатства и благополучия.

Из церкви новобрачных везли в венцах, с ними ехал священник. В доме он снимал с молодых венцы, читал установленную молитву. После чего все приглашались к столу. Хозяйка старалась блеснуть изобилием блюд. После угощения молодых отводили на брачное ложе. Перед подачей жаркого новобрачных поднимали, и общество требовало показать честь новобрачной, а без того не разрезали жаркого. В знак радости о добром имени невесты дружке повязывали на руки платки, а свах окутывали материями, и все гости прикалывали к одежде кисточки свежей калины, как символ невинности. Все начинали петь песни, а сваха отправлялась к родителям невесты с известием о торжестве дочерней чести и с приглашением на общий пир.

Однако в XIX веке родителей невесты стали приглашать уже прямо к столу и при них поднимали молодых. В конце XIX начале XX вв. происходят еще большие изменения: молодых не отправляют на брачное ложе, и они находятся на празднике до конца.

После встречи молодых шло действо, которое получило название "княжий стол". По приглашении свах все гости садились за стол, после чего произносились четыре тоста: за молодых "князя с княгинею", за родителей жениха, за родителей невесты и за "гуску", перевязанную красными лентами, и пели:

Через сад гуска летела,

С перцем капуста кипела,

И с луком, и с перцем,

Просим вас всем сердцем.

А милые, любимые гости,

Просим вашей чести,

Чтоб пили, да ели,

Да веселыми были,

Хлеба-соли да покушали,

Хозяина да послушали,

Хозяина да с хозяйкою,

Молодого с молодайкою.

А кто пьет, тому наливайте,

Кто не пьет, тому не давайте.

А кто пьет, тому подносите,

Кто не пьет, того попросите.

Брязнули рюмки, тарелки,

Брязнули рюмки, тарелки,

Дайте по чарке горелки,

Хоть по маленькой махоточке,

Промочить наши глоточки,

Хоть по маленькой чарушечке,

Промочить наши душечки.

А сват скупой, скупой,

А сват скупой, скупой,

Да нечасто подносит,

Нечасто подносит, неусердно просит!

А свашенька подобрее, подносит частее.

Тебе, дружко, да не дружковати,

Тебе, дружко, да не дружковати,

Тебе, дружко, свиней пасти,

Да и с черною собакою,

Да с большою лохматою.

Когда начинали петь:

А дружко каравай краит,

А дружко каравай краит,

Серебряным ножечком маит,

На серебряной тарелочке,

Пожалуйте, наши девочки!

Нарезанный кусками каравай клали на подносе, который застилали платком. Дружко, обращаясь к отцу-матери, говорил: "Отец и мать, благословите каравай внести и молодых ввести". Эти слова он повторял трижды. Тут же ставился столик, вокруг которого на стульях усаживали молодых и ставили каравай. Мать накрывала каравай платком, который кто-нибудь из гостей снимал и им перевязывали дружку. Свах с обеих сторон, от жениха и невесты, также перевязывали материей крест-накрест.

После этого дружко разносил каравай, начиная с родителей жениха и невесты. Каждый из гостей, принимая каравай, должен был одарить молодых. Это действо называлось "дарами". Поднося гостю каравай и стопку водки, дружко говорил: "Сыр, каравай принимай, молодых одаряй".

В XVIII веке каждая частичка каравая была украшена серебряным лебедем или золоченой сосенкой и на каждую клалось немного сыра. "Дарами" закладывалась экономическая основа новой семьи. Дарили деньги, материю, посуду, барашков, коров и т.д. После окончания даров свахи объявляли, что и сколько надарили. Молодые вставали и благодарили родителей за проведение свадьбы. Затем веселье продолжалось до поздней ночи.

Широко и красочно отмечался второй день свадьбы, когда носили "калину" - символ непорочности и чести невесты. Калину должна была первой запеть свекровь. Но если девушка не сохраняла свою честь, то на родителей невесты надевали уздечку, хомут, намекая на то, что они не сумели удержать дочь. Иногда перед ними ставили рюмки с дырками, и вино, наливаемое туда все, время вытекало. Иногда, правда, редко, но случалось, что такую невесту на второй день снова возвращали родителям домой, что было страшным позором.

Если все обходилось благополучно, и свекровь все-таки запевала "калину", то гости, человек 15-20, во главе со свахами и дружко рядились в одежду: мужчины обычно одевались в женскую, а женщины - в мужскую. Свахи брали две большие ветви любого дерева и украшали их лентами и бумажными розами. Обязательно присутствовал гармонист, из шумовых инструментов были бубен и трещотки. Вся эта веселая и шумная компания двигалась по улицам станицы в дом невесты благодарить мать за дочь и по пути, приглашая всех гостей на вторые столы. Идя по улицам, они пели следующую песню:

У нас нынче новая новина,

У нас нынче новая новина,

А Леночка - калина-малина,

А Леночка -- калина-малина

Весь род взвесилила.

Хоть она до полночи ходила,

При себе славу носила,

Да носила столько лет,

Да нашему Васечке да на совет,

На совет, на совет

Да на весь мясоед,

Зеленого луга калина,

Честного рода детина.

А сказали да вороги-люди,

А сказали да вороги-люди,

Что Леночка не честная будет,

В честный род пришла,

Честную славу нашла.

Да все хорошенько,

Да все пригоженько,

Зеленого лугу калина,

Честного роду дивчина.

Сваха сваху ждала,

Сваха сваху ждала,

Коврами двор стлала,

Коврами-маврами, черными соболями.

Запрягу я серую кобылу,

Запрягу я серую кобылу,

Да поеду в лес по калину,

Да сломаю веточку, повяжу под веточку,

Да чтоб мою веточку да не заломали,

Да чтоб мою родную да не поломали.

А у нас весь род честной,

А у нас весь род честной,

Свекор-батюшка грозный,

А свекруха неродная мати,

Чтоб не выгнала с хаты.

На совет, на совет,

Да на весь мясоед,

Зеленого луга калина,

Честного рода дивчина.

Следует заметить, что и в наше время свадьбы, которые играются в хуторах и станицах Дона, сохранили некоторые обрядовые действия. Это и сватовство, и "княжеский стол", и второй день свадьбы - "калина".

Не по погребу бочоночек катается

1. Не по погребу бочоночек катается.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

2. Как Иван над женою величается.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

3. Ой, Марьюшка, ты разуй,

Да Ивановна разобуй.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

4. Я бы рада разобудь,

Да не знаю, как зовуть.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

5. Одну ноженьку разула,

Иванушкой назвала.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

6. А другую разобула

Василичем назвала.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

7. Василичем назвала,

Да подпоясочку сняла.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

8. Подпоясочку сняла,

Да милым дружком назвала.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

9. Подпояску на крючок,

Сама к нему под бочок.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

Музыкально-теоретический анализ

Форма произведения куплетная. Где запев состоит из четырех куплетов, в которых в начале звучит альтовая партия и на середине слова вступает сопрановая партия второго альта, что характерно для казачьих песен. И на цепном дыхании хор переходит к запеву, который тоже состоит из четырех тактов. Интонационно строится на четырех нотах. Мелодия идет от четвертой ступени к первой. С опеванием основных ступеней лада и последующим постепенным движением вниз от четвертой к первой ступени. Запев также строится на звуках тонического трезвучия с последующим их опеванием, что характерно для казачьих песен. Размер произведения 2/4.

Вокально-хоровой анализ и трудности в работе над произведением

Основная тональность Dmoll. Способ изложения хоровой структуры аккордовый. Гармония, которая встречается в произведении: тоника, VII3₅. При чем трезвучие натурального минора. Натуральный минор чаще всего встречается в народных песнях.

Аккомпанемент интонационно поддерживает строй хора, гармонию. Темброво окрашивает произведение. Поддерживает темп, метр, ритм. Что создает характер плясовой, энергичный. Написано произведение для трехголосного женского хора, и исполняется в составе 8 человек.

Тесситурные условия произведения удобные. К трудностям относятся: распев слогов, необходима работа над строем произведения, горизонтальным и вертикальным, над слитностью звучания. В связи с быстрым темпом возникают трудности дикционные. Над которыми необходимо работать во время репетиции.

Сценическое воплощение номера

Динамически произведение исполняется на меце-форте. Звуковедение легато. Куплет исполняется на цепном дыхании, а между куплетами дыхание общехоровое. Яркой кульминации в произведении нет. Что характерно для казачьих плясовых песен. Это произведение может быть исполнено в начале концертной программы.

Не по погребу бочоночек катается

1. Не по погребу бочоночек катается.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

2. Как Иван над женою величается.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

3. Ой, Марьюшка, ты разуй,

Да Ивановна разобуй.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

4. Я бы рада разобудь,

Да не знаю, как зовуть.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

5. Одну ноженьку разула,

Иванушкой назвала.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

6. А другую разобула

Василичем назвала.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

7. Василичем назвала,

Да подпоясочку сняла.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

8. Подпоясочку сняла,

Да милым дружком назвала.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

9. Подпояску на крючок,

Сама к нему под бочок.

Лебедин мой лебедин

Лебедь белый, молодой.

Работа над дикцией

М.И.Глинка - певец и педагог - говорил, что «все голоса (простые и сложные) от природы несовершенны и требуют учения, цель которого исправить недостатки и усовершенствовать голос». Ни природные данные, ни личный певческий опыт артистов хора до поступления в коллектив, еще не обеспечивают роста вокальной культуры профессионального хора. Это способно выполнить лишь систематическое певческое воспитание.

В певческом воспитании руководитель отталкивает от общих характерных черт звучания народного голоса:

- естественный «близкий» звук;

- незначительная вибрация голоса;

- дикция близкая разговорной речи;

- естественное головное резонирование, без яркого прикрытия голоса;

- плотное грудное звучание.

Хороший народный голос отличает яркое, звонкое, светлое звучание. Весь звук как бы сосредоточен близко в полости рта, «на губах». Известно, что умелые народные певцы никогда не поют резким, крикливым или глубоким звуком, наоборот, звук их обычно яркий, но в то же время мягкий и по-своему округленный. Для народных голосов характерна очень незначительная вибрация, которая придает звуку только тембр. Тем более в хор не принимаются певцы с такими отрицательными качествами, как качание, резкое вибрирование.

Исходя из того, что звук должен быть естественным, «близким», прежде всего работаем над укреплением дыхательной основы. Ибо если мы не укрепим, навыком дыхания, освобождение от лишней перегрузки голоса, голос будет просто ослабевать. Прежде всего нужно знать технику пользования дыханием: бесшумный, короткий вдох, опора дыхания и спокойное постепенное его расходование. Это общезначимо для любого хора. Главное - каждому певцу сознательно относиться к дыханию и практически овладевать его распределением от вдоха до выдоха. Необходимо систематически тренировать дыхание на упражнениях и песнях. Так пением на одном, двух или трех звуках достигается навык медленного расходования дыхания при динамической гибкости.

Несколько слов о цепном дыхании. Большинство русских народных песен поется на «едином» дыхании, у каждого певца должно быть ощущение цельности, связанности, «единого дыхания» песни. Навык цепного дыхания полезно тренировать как на медленных песнях, так и на быстрых.

Навыки правильного дыхания помогают освободиться от формировки звука. Народные певцы нередко «перебирают» дыхание и «запирают» его, зажимая тем самым звук. Чтобы избежать этого, прежде всего нужно добиться свободы и равномерности в пользовании дыханием, мягкой опоры, открытой, «распахнутой» гортани без утрированности атаки звука.

Важный момент в народном вокале - «разговорность» пения. Петь так, как говоришь, - один из принципов народного исполнения. Точно так же, как и в разговорной речи, в пении резонирует не столько мягкое небо и головные резонаторы, сколько полость рта, то есть твердое небо и зубы и, разумеется, грудные резонаторы. В основе народного вокала лежит ясность, выразительность передачи слова. В народном пении спеть - значит произнести слова.

Поэтому дикция должна быть чрезвычайно отчетливой, с таким произнесением гласных и согласных, как и в разговорной речи, связанной с говором. Иными словами, певческая дикция зависит от фонетики разговорной речи. Ясное произнесение гласной - одно из условий яркого, звонкого, «близкого» звука.

Работа над гласными буквами: ая, ое, ую, и, ы,э.

АЯ - широкое положение рта, кончик языка упирается в нижние зубы (язык лодочкой). Буква звонкая, полётная, открытая.

ОЁ - положения рта в букве «о» можно опустить нижнюю челюсть, подбородок опускается, поднимается мягкое нёбо (зевок). Буква звонкая не полетная.

УЮ - буква формируется только на губах, будет звонкая, если губы вытянуть вперёд. Буква глухая, не полетная.

ИЫ - не формируется во рту, формируется при открытии гортани, глухая и не полетная. Это единственная гласная буква и разделяет между собой согласные буквы.

ЕЭ - буква улыбка, буква звонкая, полётная, красивая.

РАСПЕВКА - это разогревание певческого аппарата, которое длится 15-20 минут и делится на три этапа:

I этап - скороговорка - от слова скоро говорить, разогревание дикционного аппарата. В котором участвует кончик языка и губы.

Основная задача скороговорки:

- дыхание

- четкость дикции

- соединения гласных и согласных букв из букв с огласовкой.

- единая манера.

РЕЖИМ РАБОТЫ: чистая прима или один звук. Начинаем скороговорку с до 1 октавы, заканчиваются соль 1-ой октавы. Движения идут по полутонам вверх и вниз. Используем грудное дыхание.

Пример:

«Шильники - мыльники»

Шильники - мыльники, сапожники - плотники,

Шарнавалы - карнавалы, овчинники - постовалы,

Кузнецы - мудрецы, курносаи - подлецы,

Да казаченьки молодцы, да казаченьки молодцы!

Уж ты мать моя, маменька,

Ты на что мать, испородила меня,

Красивую, таланливаю,

Говорливую, забавливаю.

Мне нельзя мати, к обедне ходить,

Мне нельзя Богу молиться,

На меня люди зарятся

Попы запеваются, дьякона зачитаются.

Аи тари, тари, тари,

Куплю Маше янтари,

Куплю Маше янтари,

Ты носи да не дари.

II этап - распевка - соединение 1,2,3,4, - их и т.д. звуков. Пения этих звуков на легато, упражнения дыхания: цветочек.

Использование трёх видов дыхания:

1) грудное, 2) брюшное, 3) грудобрюшное.

Основная задача распевки:

- правильное дыхание

- четкая дикция

- единая манера

- чистое интонирование

- пение на легато

- переход от одного звука к другому

III этап - Соединение первого и второго этапов.

Пение ансамблем.

Основная задача:

- ансамблевое пение (разделение по голосам)

- единая манера

- дикция

- дыхание

- чистое интонирование

- пение на 1еgа1о или staccato, в зависимости от распевки.

РЕЖИМ РАБОТЫ: используются все интервалы гаммы, отрывки из песен игровых или лирических не менее двух голосов.

Список используемой литературы

1. Астапенко Г.Д. Быт, обычаи, обряды и праздники Донских казаков. - 2002г.

2. Астахова А.М. Народная, устная поэзия Дона.

3. Под общей редакцией профессора Волкова Ю.Г. Донские казаки в прошлом и настоящем.

4. Калугина. Распевание в хоре.

5. Рокачев-Вешенский И.Я. Песни над Доном.

6. Рудиченко Т.С. Донская казачья песня в историческом развитии.

7. Руднева. Методика работы с хором.