Краткая история имяславских споров в России начала ХХ века

Святейший Синод по настоянию митрополита Петербургского Владимира командирует архиепископа Никона и С.В. Троицкого на Афон для прекращения смуты. На Святую Гору Никон в сопровождении С.В. Троицкого, В.С. Щербины, генерального консула в Константинополе А.Ф. Шебунина, сотрудника консульства Б.С. Серафимова, командира «Донца» З.А. Шепулинского, нескольких офицеров и вооруженных штыками матросов прибывает 4 июня на стационаре «Донец» Пахомий, монах. История Афонской смуты или имябожнической ереси. С. 68.

По другим сведениям - 5 июня (См.: Забытые страницы русского имяславия. С. 55 (Документ НИОР РГБ. Ф. 765. К. 4. Д. 29. 1913 год).. Архиепископ Никон издает серию листовок с призывами к монахам-имяславцам отказаться от догматических исследований и примириться с Церковью, чтобы не подвергнуться суду и отлучению. Никон проводит беседы с отдельными лицами или целыми группами «зараженных», но все увещевания остаются без ответа - монахи называют Никона «масоном и еретиком».

Вслед за архиепископом вечером 11 июня к Афонской Горе подходит пароход «Царь» с 5 офицерами и 118 солдатами на борту, солдаты занимают Пантелеимонов монастырь. В тот же день после поздней литургии под охраной солдат в Покровском соборе архиепископ Никон пытался склонить имяславцев к отказу от «нового учения».

В 1913 году на страницах «Русского слова» была опубликована заметка, в которой роль владыки Никона в состоявшемся диспуте, предстает не в лучшем свете: «Вы, - говорил архипастырь, потрясая посохом, - каждое имя считаете за Бога. Так я скажу вам, что каждое имя Божие не есть Бог. И червяку имя только «червяк», а вы, пожалуй, скажете: «и червяк - Бог». Сын есть меньше Отца. Сам Иисус сказал, что «Отец есть более Меня». Вы скажете, что у вас и Христос - Бог…». Профессор Троицкий попытался поправить Никона: «Владыко, Христос - Бог! И на отпусте говорится: «Христос истинный Бог наш…"». Но владыка Никон, стуча о пол посохом, кричал: «Никто не смей мне возражать. Даже Англия и Франция так веруют, как я говорю…». Возмущенным монахам не дают возможности возражать. На замечание о том, что если имя Божие не есть Бог, то слова Псалтири «Хвалите имя Господне, хвалите, рабы Господа» надо произносить «Хвалите Бога Господа…» владыка в запале отвечал: «Да, так и нужно!». «Тогда нужно все книги переписать», - замечает монах. «И перепишем со временем! Все книги перепишем!» - заявил владыка. Нужно ли говорить, что после этих слов храм захлестнула буря возмущения, и архиепископу пришлось скрыться в алтаре Афонский бунтарь (От нашего сумского корреспондента) // «Русское слово», №57 от 9 (22) июля 1913. Цит. по: Начала. 1998. № 1-4 (23-26). С. 223-224.

Ср. аналогичное свидетельство «полномочных от братии […] Пантелеимонова монастыря, записавшихся в Союз Архангела Михаила исповедников Имени Божия в числе более 900 человек» в кн. «Забытые страницы русского имяславия». С. 60-62 (Документ НИОР РГБ. Ф. 765. К. 4. Д. 29ю1913 год)..

Таково описание визита владыки Никона на Афон со стороны, сочувствовавшей гонимым монахам. Сам архиепископ писал о своей поездке на старый Афон иначе. По его свидетельству, к моменту прибытия обстановка на Святой Горе постепенно выходила из-под контроля властей, имяславцы за богослужением «не поминали ни Патриарха, ни Синода, ни игумена», несогласных с ними называли « «масонами, богохульниками, иудами-предателями, арианами», отплевываясь от них, как от нечистых, зараженных людей».

«Самый образ действий вождей этого движения близко напоминал фабричных забастовщиков и устроителей митингов. Толпа «имеславцев» во время бесед постоянно выполняла роль какой-то шумящей марионетки в руках ловкого главаря - Иринея: даст он знак - толпа, громко шумевшая, мгновенно смолкает; возвысит он голос - и она снова кричит, и из задних рядов слышатся по моему и о. игумена адресу досадительные слова: «еретики, масоны, иуды-предатели!» Собрания у Иринея происходили почти каждый день, а запретить их игумен был не в состоянии: никто его не слушал. Ириней все время был окружен своими приверженцами, которые и спали в коридорах, охраняя его особу. Безусловное повиновение вожакам, широко поставленная пропаганда гектографированными и рукописными записочками, искусное распространение ложных слухов о царской телеграмме, «писанной золотыми буквами», запугивание - вплоть до угроз застрелить, утопить - властей, сокрытие распоряжений власти, перехвачивание не только писем (три мои письма игумену за время с января пропало), но и официальных бумаг (грамота Патриарха Киноту так и не получена), подговор к захвату кассы, к поджогу (было покушение), троекратная порча телефона с Кинотом, - все это не напоминает ли поразительно, до мельчайших подробностей, программы организованных опытными агитаторами забастовок? И действия этих преступных элементов облегчались полным непротивлением терроризованного большинства мирных братий, неподготовленных, по самому настроению своему неспособных к борьбе с таким проявлением зла, да и не видевших в этой борьбе своего прямого долга при параличе законной власти», - так представил положение вещей архиепископ Никон в докладе Св. Синоду.

Представители Протата официально заявили, что «еретики ни в коем случае оставаться на Афоне не могут, и если мы (владыка Никон и консул с прибывшими солдатами - Д.Г.) их не удалим, то это сделают сами греки, несмотря ни на какие протесты кого бы то ни было […] Теперь здесь хозяева не турки, а греки, которые легко могли бы прислать хоть целый полк из Солуня». В этом случае при попустительстве Св. Синода и МИДа русские могли бы полностью лишиться своего присутствия на Афоне, и все русские монастыри оказались бы в руках греков.

Описанный выше диспут в Покровском соборе в изложении владыки Никона выглядит по-иному: «Обличая лжеучение, я обратился к их здравому смыслу, указывая на то, что их учитель Булатович все слово Божие считает Богом, но ведь в слове Божием, в Священном Писании, много слов и человеческих, например, приводятся слова безумца: «несть Бог» (Пс. 13, 1; 52, 2.); говорится о творениях Божиих, например, о червячке: что же, и это все - Бог? Так и все имена Божии как слова только обозначают Бога, указывают на Него, но сами по себе еще не Бог: имя Иисус - не Бог, имя Христос - не Бог. При этих словах по команде Иринея послышались крики: «еретик! Учит, что Христос - не Бог!», нет Бога. Я продолжал речь, а так как вожди смуты продолжали шуметь, то С.В. Троицкий обратился к близ стоявшим: «владыка говорит, что только имя Христос - не Бог, а Сам Христос есть истинный Бог наш.» […] Мне кричали: «еретик, крокодил из моря, седмиглавый змей, волк в овечьей шкуре!» […] В заключение мне все же удалось сказать: «будьте добросовестны, выслушайте меня: все прочитанные из Святых Отцов места вы сами можете прочитать в вашей библиотеке: приходите, мы их там покажем вам! Кто знает по-гречески - тому найдем и в греческих подлинниках». После этого я ушел из церкви через алтарь» Никон (Рождественский), архиепископ. Плоды великого искушения около имени Божия (из доклада Св. Синоду о поездке на Афон) // Прибавления к Церковным Ведомостям. 1913. 24 августа, № 34. С. 1504-1521..

29 июня владыка Никон обратился к афонским монахам с обращением «Мое доброе слово «имяславцам»», где еще раз укорял монахов в непослушании Константинопольскому Патриарху и Российскому Св. Синоду, «умолял» прекратить лжемудрствования и «сжечь свои тетради». В Открытом письме архиепископу Никону иеросхимонах Антоний обвинял последнего в том, что «Доброе слово» написано спустя 24 дня после прибытия Никона на Афон. «Когда же хотя один раз за это время вы обратились к имяславцам хоть с одним добрым словом? И сие ваше, так называемое, «доброе слово» не было вами сказано, но лишь написано к 29-му июню, т.е. тогда, когда вы уже все подготовили к избиению имяславцев и изгнанию из их духовного отечества. Итак это ваше доброе слово могли имяславцы прочесть только накануне своего избиения», - писал Булатович. На слова Никона о том, что он обращается к монашеской совести имяславцев «после многих увещаний, разъяснений, свидетельств и доказательств посредством выписок из Святых Отцов и Учителей Церкви», о. Антоний возразил: «Когда же и где происходили эти упоминаемые вами многие «увещания […]"? На Афоне вы всего дважды, кажется, съезжали на берег в течение целого месяца. За эти ваши два съезда были ли с вашей стороны какие либо увещания? […] Не ультиматум ли представили вы имяславцам, требуя от них подписи под грамотою Патриарха и под посланием Синода Антоний (Булатович), иеросхимонах. Моя борьба с имяборцами на Святой Горе. С. 161-162.»?

Все попытки «обращения» имяславцев успехом не увенчались, поэтому владыка Никон приступил к активному искоренению «ереси» на Афоне - с 14 по 17 июня проводилась перепись имяславцев Пантелеимонова монастыря. Результаты переписи: имяборцев - 661, имяславцев - 517, не явилось - 360 Согласно подсчетам консула, имяславие не поддерживали 700 человек из 1700 насельников монастыря (См.: Забытые страницы русского имяславия. С. 151).. Таким образом, можно сказать, что, несмотря на усилия представителей церковной власти, большая часть насельников Пантелеимонова монастыря (около тысячи) поддерживали имяславие.

2 июля на заседании Комиссии при Правлении Добровольного Флота было решено отправить на Афон пароход «Херсон» с целью выдворения монахов, «увлекшихся ересью Булатовича и […] не признающих власти ни Святейшего Синода, ни Вселенского Патриарха, проявляющих в своих воззрениях и выступлениях явно революционное настроение». Представитель департамента полиции МВД А.А. Волков предложил после доставки монахов в Одессу «передать отступников духовному суду, лишить сана и представить затем в распоряжение гражданских властей», Комиссией это предложение было одобрено Забытые страницы русского имяславия. С. 66-68 (ГАРФ. Ф. 102 Д-2. 1913 г. д. 48).. Просьба о предоставлении парохода была направлена послом М.Н. Гирсом, руководствовавшегося в своих действиях позицией архиепископа Антония (Храповицкого).

К Свято-Пантелеимонову монастырю пароход подошел к 3 июля. После этого началось насильственное выдворение имяславцев из Пантелеимонова монастыря и Андреевского скита. Отец Антоний (Булатович) со слов монахов, присутствовавших при «зачистке» монастыря, писал: «безоружных, совершавших церковное служение иноков, подвергли неслыханному истязанию - их в продолжении целого часа окатывали в упор из двух шлангов сильнейшей струей холодной горной воды, сбивая с ног, поражая как сильнейшими ударами лицо и тело» Цит. по: Послесловие. Иларион, схимонах. На горах Кавказа. Издание четвертое, исправленное. Воскресение. СПб, 1998. С. 912.. Заранее подпоенные, полупьяные солдаты штыками и прикладами выталкивали монахов за пределы обители. Монахов растаскивали пожарными крюками и баграми, хватали за волосы, бросали на пол, били ногами, сбрасывали по мокрым лестницам с четвертого этажа, сознательно оскорблялись святые иконы, принадлежавшие гонимым инокам. Больших жертв удалось избежать только из-за крайнего незлобия монахов, которые не оказывали никакого сопротивления солдатам и помощникам игумена Мисаила. Но все же в ту ночь было похоронено четверо убитых В документальных свидетельствах сведения об убитых отсутствуют., а раненых, пострадавших от холодного оружия, зарегистрировано 40 человек Забытые страницы русского имяславия. С. 98-99 (ГАРФ. Ф. 102 Д-2. 1913 г. Д. 49. Л. 37)..

Согласно свидетельствам имяславцев, «монастырь превратился в поле сражения: коридоры были окровавлены, по всему двору видна была кровь, смешанная с водою; в некоторых местах выстланного камнями двора стояли целые лужи крови» Иларион (Алфеев), епископ Керченский. Священная тайна Церкви. Т.1. С. 567.. Подобная же картина предстает перед нами при ознакомлении со свидетельством иеросхимонаха Николая (Иванова), стоявшего в первых рядах монахов, во время обливания их ледяной водой: «Когда всех измочили, многих сбили с ног, и они в одежде с иконами и крестами лежали на полу в воде, тогда набросились на меня два офицера […], которые моею епитрахилью чуть было не задушили меня. Они, сорвав с меня епитрахиль, рясу, схиму, их бросили на пол в воду и топтались по ним. Затем вырвали у меня из рук икону Божией Матери и ею два раза сильно ударили меня по голове, потом стали бить меня иконою же по всему телу […]; а потом те же два офицера и еще два солдата, приподняв меня кверху, сильно ударили меня о каменный пол, я лишился чувств. […] Когда же я стал приходить в чувство и, открыв глаза, стал ощущать сильную боль тела от побоев, и так как я лежал в коридоре поперек, то по мне солдаты топтались ногами и через меня таскали в просфорню мертвых - убитых монахов (я заметил только двух)» Цит. по: Иларион (Алфеев), епископ Керченский. Священная тайна Церкви. Т.1. С. 565..

Архиепископ Никон в докладе Святейшему Синоду о раненых монахах говорит как о якобы «оцарапанных» иконами. В его донесении выдворение имяславцев выглядит следующим образом: «Почти три часа увещевали «имеславцев» добровольно идти на пароход: успеха не было. По-видимому, им хотелось вызвать кровопролитие, дабы приобрести славу мучеников; в то же время они, конечно, были уверены, что кровопролитие допущено не будет ни в каком случае, и вот, чтобы поиздеваться над правительственной властью и оттянуть время, они упорно противились: пели, молились, клали поклоны. Вообще, кощунственное отношение к святыне и молитве проявлялось в целях демонстративных постоянно: иконами защищались, пением отвлекали внимание, с пением потом плыли на лодке на «Херсон». Наконец, рожок заиграл «стрелять». Это было сигналом для открытия кранов водопровода. Вместо выстрелов пущены в ход пожарные трубы. Понятно, при этом не обошлось без царапин у тех, кто старался защитить себя от сильной струи воды доскою или иконою. Только тогда упорствующие бросились бежать. Их направляли на «Херсон». «Раненых», то есть оцарапанных, оказалось около 25 человек, которым раны были перевязаны нашим судовым врачом, а через два-три дня повязки были уже сняты» Никон (Рождественский), архиепископ. Плоды великого искушения около имени Божия (из доклада Св. Синоду о поездке на Афон) // Прибавления к Церковным Ведомостям. 1913. 24 августа, № 34. С. 1504-1521.

О неподобающих монахам действиях имяславской стороны говорил, к примеру, и св. прав. о. Алексий Мечев: «В вопросе об имяславии Батюшка воздерживался от богословских рассуждений, но говорил, что подобные высочайшие вопросы должны разрешаться не всяким, а с величайшим благоговением, страхом и молитвой, а отнюдь не так, как это происходило на Афоне. Рассказывая…, со слов очевидца, о действиях имяславцев там, Батюшка страшно негодовал, ужасался и говорил, что не может быть истины в такой злобе и неистовстве» (См.: Пастырь добрый. Жизнь и труды московского старца протоиерея Алексея Мечева. Составитель С.В. Фомин. М.: Серда-Пресс, 2000. С. 215)..

Сам Владыка Никон во время побоища в Пантелеимоновом монастыре осмотрительно не присутствовал, а находился на «Донце».

На пароходе «Херсон» в Одессу был вывезен 621 монах (из них насельников Пантелеимонова монастыря - 418, Андреевского скита - 183). Иноки Андреевского скита сопротивления не оказали, противники имяславцев объясняли покорность «имябожников» Андреевского скита тем, что они были уверены: пароход прислан Государем по ходатайству Булатовича для отправки имяславцев в специально отведенный для них российский монастырь Забытые страницы русского имяславия. С. 437.. Остаток имяславцев числом 212 был посажен на пароход «Чихачев» чуть позже и 17 июля был доставлен в Одессу.

В Одессе монахи подверглись подробному дознанию для выяснения личности и степени причастности к беспорядкам. Решение официальных лиц было довольно суровым: «Лица, признанные в сане и монашестве русскою церковною властью, в числе 8 были отправлены на подворье Андреевского скита. 40 человек, обвиняемых и подозреваемых в уголовных преступлениях, были отправлены в тюрьму, а остальные были направлены по проходным свидетельствам в мирском одеянии для водворения на родину по местам прописки» Половинкин С.М. Хроника Афонского дела. С. 19.

Что характерно, на принудительном расстрижении монахов полицейскими силами настаивали два архиепископа - Никон и Назарий Одесский (См.: Забытые страницы русского имяславия. С. 102-105).. В России указом Синода от 24 августа 1913 года иноки, не принявшие Послания Святйшего Синода, запрещались в священнослужении и причащении Святых Тайн. В ознаменование окончания борьбы с имяславцами Патриарх Герман V наградил архимандрита и наместника Пантелеимонова монастыря золотыми наперстными крестами и грамотами. В послании к Святейшему Синоду Патриарх выразил пожелание, чтобы лица, изгнанные с Афона, даже при раскаянии не могли быть возвращены на Афон После вхождения Афона в состав Греции в 1912 г. Греческие власти вели политику, направленную на эллинизацию Афона и активное вытеснение русских. Результатом «дела имябожников» стало выдворение со Св. Горы 833 монахов двумя пароходами, впоследствии еще некоторое количество иноков покинули Св. Гору самостоятельно, протестуя против имяборческой пропаганды на Афоне.. Именно эта цель, т.е. ослабление русского влияния на Афоне, по мнению многих исследователей, преследовалась Греческой Церковью во время борьбы с русскими имяславцами.

9. Суд московской синодальной конторы

По завершении расправы над непокорными монахами журнал «Русский инок» опубликовал заметку под названием: «Благодарность Государю за освобождение Афона от революционеров и сектантов», в которой цитировал благодарственную телеграмму архимандрита Пантелеимонова монастыря Мисаила. В адрес Императора отец Мисаил, собственноручно уничтоживший в свое время имяборческий «Акт о недостопоклоняемости имени «Иисус»» и подписавший имяславское исповедание, выражал «усерднейшую благодарность за освобождение […] монастыря от грозившей ему со стороны революционеров и сектантов опасности разорения» Русский Инок. Почаев. 1913, август, №15. С. 965.. 24 августа обер-прокурор Синода В.К Саблер представил Государю записку игумена Иеронима аналогичного содержания, записка была датирована 3-м июля.

В ответ на несправедливо присвоенные имяславцам клички, о. Антоний (Булатович) пишет Открытое письмо архимандриту Мисаилу, в котором с гневом в резкой форме отвергает воздвигнутые на них обвинения: «да падет же это имя «сектанты» на вашу собственную голову, как некогда имя «идолопоклонники», коим иконоборцы клеймили православных исповедников и почитателей святых икон, пало на их-же главу, и мнившие себя около двух столетий православными: и цари, и архиереи, и ученые, и игумены, и всякие властные лица, яро преследовавшие мечем и огнем почитателей икон, ныне предаются ежегодно в Неделю Православия анафеме! […] Слово «революционер» означает противника существующего государственного строя. Но таковыми по всей справедливости есте вы и единомысленные с вами, по крайней мере, это можно сказать о главарях вашей имяборческой партии, ибо всем на Афоне известна их антидинастическая проповедь в 1905 году. Теперь ваши главари заделались монархистами, что же касается до нас, то мы никогда ими быть не переставали и не перестанем! […] Наш Великий Государь весьма премудро ответил на вашу безумную телеграмму: «Желаю Пантелеимоновскому монастырю мира, тишины и благочестия». Присоединяемся и мы самым искренним образом к сему благопожеланию, но, увы, оно не исполнимо, ибо вы отреклись от Имени Иисусова […]. Где ваши старцы-подвижники? Все изгнаны! Где самые теплые, горящие верою христолюбцы? Все изгнаны» Антоний (Булатович), иеросхимонах. Открытое письмо игумену Пантелеимоновского монастыря архимандриту Мисаилу // Моя борьба с имяборцами на Святой Горе. С. 167-168.!

В конце сентября в Алупке Николай II принял наместника Пантелеимонова монастыря иеромонаха Иакинфа и духовника иеромонаха Мелитона. Иеромонахи благодарили Государя «за спасение от гибели». Царь, в свою очередь, интересовался обстоятельствами происшедших беспорядков и выразил пожелание «чтобы впредь не повторялись такие печальные события» Половинкин С.М. Хроника Афонского дела. С. 20.. Николай II все последнее время следил за конфликтом, и командирование архиепископа Никона, отправка на Афон солдат происходили с санкции Императора. Уже 17 июля, т.е. по истечении двух недель после начала силовых действий против имяславцев на Афоне, Император заслушал доклад обер-прокурора об этом событии. Вечером того же дня Николай II с Императрицей встречались с Григорием Распутиным, имевшим в то время определенное влияние на царскую семью. Сам Распутин был горячим сторонником имяславских идей, и его мнение не могло не быть услышано Государем Императором.

Согласно показаниям С.П. Белецкого, данным в 1917 году следственной комиссии Временного правительства, Распутин живо интересовался имяславским вопросом: «На одном из ближайших обедов у кн. Андронникова с Распутиным, - рассказывает С.П. Белецкий, - я навел разговор на тему об имябожцах […] мне хотелось выяснить, не было ли каких-либо влияний на Распутина со стороны какого-либо кружка, занимающегося церковными вопросами или интриги против Саблера, говорило ли в нем чувство жалости, когда он лично видел прибывших […] тайно в Петроград этих монахов преклонного возраста (многие из них были в схиме) с обрезанными бородами и надетом на них штатском платье, и когда он отвозил их в таком виде напоказ во дворец. […] Затронутая мною на обеде у Андронникова тема об имябожниках оживила Распутина и из его слов объяснения мне существа разномыслия, происшедшего на Афоне, и из его горячей поддержки их мнения мне было очевидно, что он сам был сторонником этого течения в монашеской среде; при этом, когда я ему поставил прямо вопрос, верует ли он так же как и они, он мне прямо ответил утвердительно и добавил, что не только на Афоне монахи придерживаются этого толкования Имени Божьего, но и в других старых монастырях, которые он посещал, и что спор этот давний. Затем впоследствии, как я уже говорил, Распутин все время отстаивал имябожцев» Кравецкий А.Г. К истории спора о почитании имени Божия // Богословские труды. 1997. № 33. С. 163 164..

Желая выслушать обе противостоящие стороны, 13 февраля 1914 года Николай II принял в Царском Селе депутацию из четырех афонских старцев, изгнанных с Афона за исповедание имяславия. Император не вмешивался в развитие событий, предоставив решать догматические вопросы Синоду. Но уже сам факт высокомилостивого приема «имябожников» направил ход дел в более благоприятное для имяславцев русло.

Немирное положение дел чрезвычайно тяготило имяславскую сторону, они всеми силами пытались найти пути возвращения к общению с Церковью и возможности примирения противоборствующих партий. В начале февраля 1914 года иеросхимонах Антоний Булатович подает Прошение в Святейший Правительствующий Синод: «Покорнейше просим Святейший Синод, убедившись в Православии сих наших тезисов, признать, что мы, открыто исповедуя Божественность Имени Божия Иисус, ни в чем не отступили и не отступаем от вероучений и догматов Православной Церкви, и тем дать нам возможность со спокойной совестью предать себя духовному попечению Святейшего Синода и пастырей церковных, и с тем прекратить всякие дальнейшие догматические споры» Половинкин С.М. Хроника Афонского дела. С. 20..

Святейший Синод назначил членов суда для рассмотрения Московской Синодальной конторой дела двадцати пяти «имябожников». Начало суда было назначено на первые дни после Фоминой недели. Вследствие бедственного положения изгнанных иноков на родине, в Государственную Думу был подан запрос с просьбой срочно рассмотреть правовое положение лиц, утерявших насильственно монашеский сан. Дума проголосовала против срочности решения этого вопроса, и запрос передали в соответствующую комиссию для подготовки ответа.

В связи с подготовкой суда афонские иноки предприняли ряд встречных шагов. Святейшему Синоду было направлено «Исповедание веры афонских иноков», в котором афонцы просили пересмотра основных богословских положений и выводов, сделанных в Послании Святейшего Синода от 18 мая 1913 года. Отцы повторяли, что «именуя Имя Божие и Имя Иисусово: Богом и Самим Богом» они чужды «как почитания Имени Божиего за сущность Его, так и почитания Имени Божия отдельно от Самого Бога, как какое-то особое Божество, так и обожения самих букв и звуков и случайных мыслей о Боге» Святейшему Патриарху и Священному Синоду Российской Церкви Заявление Иеросхимонаха Свято-Андреевского Скита на Афоне Антония (Булатовича) об отложении от духовного общения с церковною властью ради исповедания им боголепности почитания Имени Господня. 8 ноября 1918 г. // Начала. 1998. № 1-4 (23-26). С. 176.. «Ибо несогласие руководящих тезисов с учением Святых Отцев не допускает нас принять вызов на Церковный суд и подчиниться его решению» Половинкин С.М. Хроника Афонского дела. С. 23., - резюмировали отцы-имяславцы. Но Синод настаивал на согласии с формулировками Послания и в случае отказа грозил монахам осуждением. Таким образом, суд не затрагивал богословских вопросов и превращался в принуждение к принятию «заведомо неправославного» официального мнения.

Отец Антоний, видя бесплодность дискуссии со Святейшим Синодом, 25 марта 1914 года направляет письмо Государю с просьбой о защите. «Суд над нами обставлен так, что он не в силах вынести какого-либо справедливого решения по главному догматическому вопросу о том, есть ли Имя Божие по природе - Бог, или - тварь? Есть ли Имя Божие - Божественная сила, или нечто не существующее реально? Есть ли Имя Божие - освящающая в таинствах Святыня или ничто?», - пишет он Антоний (Булатович), иеросхимонах. Копия с моих писем Государю Императору по поводу Афонского дела // Начала. 1995. № 1-4 (15-18). С. 176.. Отец Антоний предлагает создать независимую специальную комиссию из духовных и светских лиц и дать возможность высказаться обеим сторонам. В случае невозможности созыва подобной комиссии, отец Антоний просит дать высочайшее повеление производить суд, руководствуясь не Синодальным посланием, а катехизисом, Священным Писанием и писаниями Святых Отцов. В завершении письма он предостерегает Императора и Россию «от тех бедствий, на которые наталкивают ее последние действия Святейшего Синода». «Если суд Московской Синодальной Конторы состоится в таком виде, в каком он предположен Святейшим Синодом, - писал отец Антоний, - то это неминуемо доведет догматический спор до такого обострения, в котором невозможно уже будет примирить мнения, но возможно будет лишь разделение, а к каким дальнейшим бедствия это приведет Россию, это ведает один лишь Бог; одно лишь нам известно, что отступление от истинных догматов навлекало на страну и на народ великий гнев Божий и тяжкие кары, от коих да избавит Царствие Господь» Там же. С. 179..

Император был знаком с Булатовичем лично, отзываясь о нем как о «лихом офицере» Кравецкий А.Г. К истории спора о почитании имени Божия. С. 162., в бытность свою ротмистром игравшем значительную роль в русско-эфиопских отношениях. Возможно, это придало дополнительный вес обращению. В 1918 году при разборе в синодальном архиве документов, касающихся дела иноков-исповедников имени Господня, было найдено письмо Николая II митрополиту Московскому Макарию (Невскому), датированное апрелем 1914 года, с выражением благоприятного мнения об имяславцах Святейшему Патриарху и Священному Синоду Российской Церкви Заявление Иеросхимонаха Свято-Андреевского Скита на Афоне Антония (Булатовича) об отложении от духовного общения с церковною властью ради исповедания им боголепности почитания Имени Господня. 8 ноября 1918 г. // Начала. 1998. № 1-4 (23-26). С. 176.. Сам святитель Макарий подошел к этому вопросу с огромной осторожностью и духовным тактом, он «постарался положить конец розни, затянувшейся из-за смутного времени и, отложив окончательное решение церковного учения об Имени Божием до времени Соборного обсуждения, внес мир и восстановил справедливость. Святейший Синод в лице Высшего Церковного Управления запросил письменно старца схиигумена Германа, настоятеля Зосимовой пустыни, дать свое суждение об афонских спорах об Имени Иисусовом, на что старец отвечал: «Молитва Иисусова есть дело сокровенное, а потому возникшие разногласия следовало бы покрыть любовью», - что и выполнил на деле по велению своей совести и по послушанию митрополит Макарий» Царю небесному и земному верный. Митрополит Макарий Московский, Апостол Алтайский (Парвицкий - «Невский»). 1835-1926. Автор-составитель Татьяна Гроян. М., 1996. С. LXXIII..