Сакская триада Казахстана

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ЕВРАЗИЙСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМ. Л.Н. ГУМИЛЕВА

ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАФЕДРА АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОЛОГИИ

КУРСОВАЯ РАБОТА

ТЕМА: Сакская триада Казахстана

Выполнил:

Жанпеисов Беркут

Научный руководитель:

Свиридов А.Н.

Астана - 2013

Содержание

Введение

1. Вооружение

1.1 Вооружение дальнего боя

1.2 Вооружение ближнего боя

2. Сакский звериный стиль

3. Конская упряжь

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Актуальность курсовой работы: В условиях развития независимого Казахстана проходит процесс становления национального самосознания. Вопросы, связанные с местом Республики Казахстан на мировой арене, привели к возрождению интереса к древней и средневековой истории государства. Учитывая роль сакской культуры в истории человечества и её значимость на территории евразийских степей необходимо основательное изучение и восстановление этих историко-культурных памятников, как важнейшей составляющей компонента развития образовательной сферы современного Казахстана. Длительное время в науке господствовали представления о кочевом образе жизни как об исторически тупиковом пути и о кочевниках, не создающих культурных богатств. В период становления независимого Казахстана всему научному миру были показаны ошибочность таких мнений.

Археологами, исследовавшими данный период были открыты множество предметов материальной культуры, которые подтверждали существование богатой культуры у ранних кочевников евразийских степей. В настоящее время, несмотря на значительные достижения по изучению сакского общества основные проблемы истории этого периода остаются либо нерешенными, либо дискуссионными. Это касается происхождения саков и их культуры, этнической принадлежности населения евразийских степей VIII-III вв. до н.э., вопросов размещения племен относительно современной географической карты, характера сакского общества и уровня его развития, символического значения искусства звериного стиля, причин смены культур. Для дальнейшего развития научного направления, изучающего ранний железный век Казахстана, необходим анализ обширного материала по сакской археологии, представленного в исследованиях ученых, что объясняет актуальность данной курсовой работы.

Цель курсовой работы: исследовать такой вопрос как материалы материальной культуры кочевников раннего железа: предметами вооружения, конской упряжи и звериный стиль. Поставленная цель раскрывается через следующие задачи:

1) раскрыть понятие «сакская триада» и ознакомить с материалами материальной культуры кочевников раннего железа связанные с вооружением;

2) описать декоративный звериный стиль кочевников раннего железа;

3) рассмотреть конскую упряжь раннего железного века на территории современного Казахстана.

Научная новизна курсовой работы заключается в том, что впервые столь обширный регион рассматривается в одной работе.

Хронологические рамки курсовой работы. Хронологические рамки работы рассматриваются в скифо-сакском (сакском) периоде, который состоит из раннесакского и сакского этапов, т.е. в контексте VIII-II вв. до н.э. Этот период в истории Казахстана получил название сакская эпоха. Его так же можно назвать эпохой ранних кочевников.

Территориальные рамки курсовой работы. С учетом того, что в период, рассматриваемый в курсовой работе современные административные деления просто напросто не существовали и возможности неправильной трактовки географических объектов определенными учеными, автор работы берет на рассмотрение такую территориальную единицу, как современные границы Республики Казахстан. Схожесть инвентаря на широкой полосе евразийских степей только подтверждает факт того, что мы являемся частью евразийского пространства с далеких времен.

Объектом курсовой работы является материальная культура кочевников раннего железа на территории Казахстана, предметом исследования выступает вооружение, конская упряжь и украшения раннего железа.

1. Вооружение

1.1 Вооружение дальнего боя

Что мы знаем о сакской триаде? Об этой теме писалось много научных работ, статей и т.д., но этот вопрос остается открытым, потому что база данных каждый раз обновляется. Насколько много информации мы уже имеем на сегодняшний день, настолько же, если не больше, мы еще незнаем. Термин скифская (далее сакская) триада вошел в научный оборот в начале 1950-х гг. Так, говоря о скифских племенах Поднепровья, Крыма и Поднестровья, Артамонов М.И. отметил, что общими для них оказываются «только некоторые типы оружия, конского снаряжения и личного убора, в украшениях которых видное место занимали изображения животных». Однако широкое распространение термин получил после конференции ИИМК АН СССР, посвященной проблемам скифо- сарматской археологии, и публикации доклада Гракова Б.Н. и Мелюковой А.И., в котором, очевидно, впервые был употреблен термин «скифская триада», данный термин приобрел весьма широкое распространение и в научной, и в научно- популярной литературе. Самыми распространенными археологическими находками, которые обнаруживают в погребениях, являются оружие, конский убор и украшения выполненные в зверином стиле. Именно триада с её элементами культуры саков оказалась удобной, ёмкой и понятной «визитной карточкой» саков. В музейных экспозициях выразительные предметы триады всегда занимали заметное место; значительное количество их обнаруживалось случайно (подъёмный материал), попадало в частные коллекции, фиксировалось в ходе раскопок.

Внешнее соответствие элементам скифской (сакской) триады позволяло археологам, музейным работникам и краеведам без особых сомнений атрибутировать соответствующие археологические материалы. С культурологической же точки зрения было достаточно очевидно, что триада далеко не исчерпывает «предметно- материального» содержания скифского (сакского) феномена. Вопрос о том, что же именно характеризует триада - скифскую (сакскую) археологическую культуру, саков как палеоэтнос или что то иное в то время почти не обсуждался (Ольховский, 1997, с. 86). Так что же мы сегодня понимаем под термином «сакская триада»? из всего выше написанного на этот вопрос можно ответить таким образом, что сакская триада в нашем понимании это комплекс вооружения, конской упряжи и украшении, выполненные в зверином стиле и характеризующие свои период существования.

В первом разделе рассматривается вооружение дальнего боя. Характерным вооружением дальнего боя рассматриваемого периода являются наконечники стрел. Несомненно, лук и стрелы имели чрезвычайно широкое распространение. Они были основным и важнейшим оружием дальнего боя. Но среди погребений сакского периода археологами не было обнаружено остатков лука, так как материал изготовления физически не мог сохраниться в течение такого периода времени, но можно предполагать, что с усопшим ложили этот атрибут вооружения. Поэтому автор в данной работе рассматривает в этом разделе стрелы и наконечники.

Как отметила Хабдулина М.К. основное количество наконечников стрел в Северном Казахстане происходит из погребений. Лишь единичные экземпляры найдены при раскопках поселений. Всего в исследованных комплексах раннего железного века Северного Казахстана содержится 250 наконечников, входящих в состав 32 колчанов. Стрелы выполнены из бронзы, железа, кости, дерева, встречено два каменных наконечника.

Далее в своей работе Хабдулина М.К. систематизирует эти находки хронологически и делит их на отделы, группы и типы, что дает нам возможность проанализировать находки Северного Казахстана раннего железного века, как внутри одного северного региона, так и с другими регионами (Хабдулина, 1994, с. 46-51).

В отдельных погребениях Центрального Казахстана сохранились лишь наконечники стрел - с древками. Иногда они лежали в колчанах из кожи или бересты, чаще же - в виде небольшого пучка. Количество стрел в могилах невелико, обычно несколько экземпляров.

Для восточных районов Евразии, в частности Казахстана, в раннескифское время характеры колчаны, содержавшие одновременно двулопастные втульчатые и трехлопастные черешковые наконечники стрел. Ярким примером служит рассмотренный комплекс могильников северо-восточных районов Центрального Казахстана (Тасмола I, V, VI), хорошо датируемый VII-VI вв. до н.э. (Степная полоса…, 1992, с. 133). Своими корнями эта особенность уходит в период поздней бронзы, когда на территории Центрального и Восточного Казахстана одновременно бытовали двулопастные наконечники с шипом на втулке и трехлопастные черешковые (Акишев и Кушаев, 1963, с. 118).

Анализируя форму наконечников стрел из других погребений, Кадырбаев М.К. пришел к выводу, что во второй половине VI в. до н.э. в Центральном Казахстане появляются трехлопастные втульчатые наконечники, которыми в V в. до н.э. были сменены две ранние группы втульчатых и черешковых наконечников. При этом он допускал, что черешковые наконечники применялись до начала IV в. до н.э. Основываясь на этой схеме, все комплексы, кроме перечисленных выше, Кадырбаев М.К. относил к V- началу IV в. до н.э. (Маргулан и др., 1966, с.380). Против такой датировки наконечников стрел из могильников Кииксу и Канаттас (курганы 5 и 16) возражал Акишев К.А. Он датировал эти курганы VI в. до н.э. (Акишев и Кушаев,1963, с.119).

К концу второго этапа тасмолинской культуры (V- III вв. до н.э.) относится комплекс стрел из кургана 1 могильника Карамурун II, состоящий из черешковых трехлопастных четырехгранных костяных наконечников (Степная полоса…, 1992, с.134).

На западе Казахстана история изучения сако-сарматского периода довольна обширна. Этот регион хорошо исследован Смирновым К.Ф., который посвятил теме сарматов огромное количество работ. Но как и в других регионах савроматские луки до нас не дошли, известное представление о них дает бронзовая бляшка с изображением небольшого сложного лука М-образной формы, найденная у пос. Благословенского под Оренбургом. Аналогичные бляшки известны в Прикамье и в Южной Сибири. Изображение подобного лука имеется на лопасти бронзового наконечника стрелы из погребения рубежа VI- V вв. до н.э. у с. Сара. Такие луки, вероятно, ничем существенным не отличались от скифских. Все они небольшие, длиной не свыше 80 см, и сложные склеенные из нескольких пород дерева.

Родиной «скифского» лука были евразийские степи, и появился он там весьма рано, очевидно еще в бронзовом веке. Наконечники стрел различных культур эпохи раннего железа на этой территории по форме, материалу и весу столь явно ведут свое начало от бронзовых и костяных наконечников эпохи средней и поздней бронзы, что им должны были соответствовать и луки «скифского» типа или их прототипы.

«Скифский» лук известен нам почти исключительно по изображениям- нет ни одной находки в хорошей сохранности. Это, несомненно, лук сложный, основа которого состояла из нескольких кусков дерева, что видно на примере усатовского экземпляра. Концы и рукоять, прямые или изогнутые, должны были быть абсолютно негнущимися, зато плечи чрезвычайно гибкими. Такой лук был хорош для использования лишь небольших стрел с легкими наконечниками. Как установил Э. Ленц, длина стрелы едва ли многим превышала 60 см (Хазанов, 1971, с. 28-31).

По поводу наконечников стрел в Западном Казахстане Хазанов А.М. разделяет на три периода: раннесарматские, среднесарматские и позднесарматские. При этом внутри этих периодов он выделяет типы наконечников. Так для раннесарматских железных трехлопастных черешковых наконечников стрел он выделяет 6 типов наконечников. Для среднесарматских наконечников стрел количество типов уже составляет 8. В позднесарматском периоде наконечники стрел классифицирует на железные и костяные. Для железных наконечников позднесарматского периода характерно 9 типов, а костяные наконечники в позднесарматское время встречаются очень редко. Все они черешковые и для них выделяется три типа (Хазанов, 1971, с. 35- 41).

В Южном Казахстане наконечники стрел в значительных количествах были найдены на территории Приаралья, как в могильниках раннесакского типа, так и в слоях синхронных им поселений. По материалу они подразделяются на бронзовые и костяные (железные наконечники в памятниках этого круга отсутствуют), а по форме головки на двух-, трех- и четырехлопастные, а также пулевидные; по способу насада- на втульчатые и черешковые (Яблонский, 2004, с. 48).

Таким образом, в ранний железный век на территории Казахстана вооружение дальнего боя было представлено луком и стрелами. Хоть наличие лука не было подтверждено археологически, но наличие наконечников стрел и колчанов просто напросто приводит нас к мысли наличия как таковых. В каждом изученном регионе исследователи указывают на наличие наконечников и на отсутствие луков. Все они это объясняют тем, что материал изготовления лука недолговечен. В некоторых случаях получается установить не только наличие луков в данном регионе, но и восстановить внешний вид, форму и состав лука. Если сравнивать наконечники стрел разных регионов, то в большинстве случаев можно предположить, что на каждом регионе были свои специфические особенности, повлиявшие на ход эволюций наконечников стрел для данного периода времени. Это было обусловлено рядом причин среди которых можно назвать такие как: ландшафт (природа) региона, обычаи и традиции народа проживавшего на данном регионе, этнокультурные связи с другими племенами и многое другое. Каждая причина проявляется при доскональном изучении и проявляет свет на историю тех времен. Как такие детали живой и неживой природы проявляли себя в композициях древних народов проживавших на бескрайних степях евразийских степей.

2.2 Вооружение ближнего боя

Во втором разделе рассматривается вооружение ближнего боя. Характерным вооружением ближнего боя рассматриваемого периода являются кинжалы и ножи. Несомненно, кинжалы и ножи имели место в истории раннего железного века Казахстана, но были менее распространены, нежели лук и стрелы.

Для первого этапа тасмолинской культуры Центрального Казахстана вооружение ближнего боя представлено только одним кинжалом (длина 32 см), который был подвешен в ножнах к бронзовому наборному поясу. Форма его довольна своеобразна. Клинок обоюдоострый с рельефным валиком в центре, образованным двумя желобками. Рукоять массивная с волнистыми краями и грибовидным навершием, перекрестье широкое овальное. Рукоятка с навершием и перекрестье украшены рельефным орнаментом в виде стилизованных птичьих головок в сочетании с волнообразными линиями. В Центральном Казахстане такие находки известны и по случайным находкам (Павлодар, Кокчетав), а на Алтае по материалам из кургана у Змеиногорска (Степная полоса..., 1992, с. 134).

На территории Западного Казахстана мы наблюдаем обилие данного вида вооружения. Это можно понять ознакомившись с работой Хазанова А.М., в которой он делит мечи и кинжалы на несколько типов: с кольцевым навершием и без метталического навершия. Из всех типов сарматских мечей мечи, а также кинжалы с кольцевым навершием являются наиболее однообразными как по форме, так и по технике изготовления и даже по своим размерам. Можно говорить лишь об отдельных вариантах внутри единого типа. Подавляющее большинство их найдено в мужских погребениях и лишь несколько экземпляров- в женских. Исследователем было изучено около 130 экземпляров таких мечей и кинжалов и поделена по длине на 6 типов.

В период господства у сарматов меча с кольцевым навершием наиболее распространены были экземпляры, едва достигавшие в длину 50-60 см и соответствовавшие по размерам скифским акинакам.

Мечи и кинжалы без метталического навершия характерны для позднесарматского этапа и являются одним из определяющих его элементов материальной культуры, так же как мечи и кинжалы с кольцевым навершием- для среднесарматского.

В отличие от последних они встречаются только в мужских погребениях.

Среди кинжалов преобладают экземпляры длиной 30- 40 см (в Поволжье и в Приуралье они составляют около половины общего числа найденных), реже- 20-30 см, совсем редко- 40-50 см. Такая же картина наблюдается и в других областях (Хазанов, 1971, с. 5; 15).

Для Восточного Казахстана характерным являются ранние мечи- длинные с грибовидным навершием и с прямым, четко выделенным перекрестьем. Типологически они продолжают линию развития кинжалов периода поздней бронзы. Удлинение клинка и обоюдоострость, а также защитное перекрестье обусловлены необходимостью сражаться в конном строю. Со временем этот тип оружия специализируется, клинок уменьшается в размерах, и во второй половине I тысячелетия до н.э. уже характерны акинаки двух типов: с прямым перекрестьем, прорезной ручкой и антенновидным навершием. С этого времени оружие изготавливают уже из железа (Степная полоса..., 1992, с. 146).

В Северном Казахстане оружие ближнего боя (кинжалы и ножи) представлено 19 экземплярами, изготовленными из бронзы (6) и железа (13). Восемь из них являются случайными находками, остальные происходят из курганов. Данная категория инвентаря не составляет массовых серий. Практически каждый кинжал и меч индивидуальны. Поэтому Хабдулиной М.К. приводится подробное описание с обоснованием даты. По основным типологическим показателям кинжалы и мечи Северного Казахстана вписываются в существующие - классификационные схемы скифо-сарматского оружия. В итоге анализа, который провела Хабдулина М.К., была составлена таблица, достаточно наглядно демонстрирующая разнообразие типов кинжалов и их эволюцию. VIII-V вв. до н.э. представлен бронзовыми и биметалическим акинаками (7 экз.). По форме перекрестия они распадаются на две группы. Ранние экземпляры выполнены по карасукским образцам двух типов: с "шипастым" и "крышевидным" перекрестием. Вторую группу составляют кинжалы с различными вариантами бабочковидного перекрестия.

Кинжалы с "шипастым" перекрестием (2 экз.). Один из них уже известен науке (Троицкий прииск). Второй - бронзовый кинжал, найденный в 1986 г. на землях совхоза Новопокровка (Сергеевский микрорайон). Кинжал из Новопокровки является изделием местных литейщиков, воплотившим в себе технологические приемы двух культурных традиций: андроновской - в оформлении клинка, и карасукской в общем облике кинжала. Вероятно, он был изготовлен по старой литейной форме, но во времена, когда необходимость в петельке была уже изжита. Кинжал датируется VIII-VII вв. до н.э.

Существуют поздние формы бронзовых кинжалов, карасукского типа. Появляются акинаки с бабочковидным перекрестием. Бронзовый кинжал (случайная находка у села Рассвет, в 60 км южнее г. Петропавловска) с зооморфным навершием и "шипастым" перекрестием имеет длину 32 см. Длина клинка 18 см, ширина лезвия 3,2 см, ширина рукояти 2,5 см. На зооморфных скульптурах рельефной полуокружностью с ямочкой посередине обозначены глаза и очертания черепа. Снизу эта линия переходят в углубленный зигзаг, намечающий, вероятно, характерные особенности челюстей (клыки?). Кинжал венчают скульптурные изображения противостоящих голов кабанов, выполненные в обобщенной стилизованной манере. Головы наклонены вниз, передние "конечности" размещены у морды. Сибирские параллели и совокупность признаков, слагающих индивидуальный облик предмета, позволяют датировать кинжал VII-VI вв. до н.э.

Кинжалы VI-V вв. до н.э. были ранее опубликованы в трудах Грязнова М.П. в 1956 г. и Акишева К.А. в 1959 г.

Железные акинаки двух типов:

1) с бабочковидным перекрестием и зооморфным напершием,

2) с перекрестием подтреугольвой формы и рожковидным (серповидным) навершием. Железный кинжал с зооморфным навершием и бабочковидным перекрестием найден на правом берегу р. Ишим у села Бесколь Северо-Казахстанской области (в 10 км южнее г. Петропавловска). Конец лезвия обломан в древности. Сохранившаяся длина оружия 40 см.

Интерес представляет трактовка зооморфных изображений навершия и рукояти. Изображения на наперший выполнены в традиции зеркальной симметрии. В центре расположены два треугольника, острые углы которых выступают над верхним углом навершия. Контуры треугольников подчеркнуты гравировкой. В центре их - по резному кружочку. От треугольников отходят две лопасти подпрамоугольной формы, поверхность их заполнена вертикальными и наклонными бороздками. По силуэту навершия идет рельефный кантик, украшенный насечками по нижнему краю. Сочетание разновременных признаков отражает, вероятно, этап технологических поисков, приходящийся на V-IV вв. до н.э.

Железные кинжалы IV- II вв. до н.э. двух типов: 1) с брусковидным навершием и сломанным под углом перекрестием, 2) с серповидным навершием и прямым перекрестием.

Одной из категорий вещевого инвентаря поселенческих и погребальных комплексов являются ножи (26 экз.). Они изготовлены из бронзы, железа, известны два биметаллических экземпляра. Все ножи относятся к отделу однолезвийных.

Наибольшим типологическим разнообразием выделяются ножи раннесакского периода (10 экз.). Преобладают ножи пластинчатой конструкции, по оформлению рукояти делятся на три типа: 1) с невыделенной рукоятью; 2) с намечающимся черенком; 3) с кольцевым навершием. К отдельному типу (№ 4) относятся ножи черенковые с "хвостатым" лезвием. Среди пластинчатых ножей выделяется крупный нож длиной 16,5 см, имеющий изогнутую рабочую часть.

Ножи II в. до н.э. - I в. н.э. представлены в 8 экземплярах и являются черенковыми. Объединяющим признаком этой группы является уступчатый переход от черенка к лезвию. Линия рукояти составляет продолжение спинки. По форме лезвия распадаются на два типа: 1) сохраняются прежней формы ножи с прямым лезвием и горбатой спинкой; 2) ножи с прямым лезвием и прямой спинкой, концы лезвий иногда скошены со стороны спинки и приострены. Между этими типами встречаются переходные формы.

Типологическая характеристика североказахстанских ножей, несмотря на малочисленность и ограниченные датирующие возможности данной категории инвентаря, позволяет уточнить хронологические позиции отдельных комплексов (Хабдулина, 1994, с. 51- 59).

Таким образом, в ранний железный век на территории Казахстана вооружение ближнего боя было представлено кинжалами и ножами. Кинжалы в разных регионах отличались друг от друга, но существенных различий определяющий именно данный регион выделить очень сложно. По основным типологическим показателям кинжалы из разных регионов вписываются в существующие классификационные схемы скифо-сарматского оружия, несмотря на огромную территорию распространения. В итоге работы большой группы исследователей была составлена таблица, достаточно наглядно демонстрирующая разнообразие типов кинжалов и их эволюцию.

2. Сакский звериный стиль

Во второй главе курсовой работы рассматривается сакский звериный стиль. В которой в сжатой форме показано искусство ранних кочевников некогда населявших просторы казахстанских степей. Для того, чтобы было понятно что из себя представляет звериный стиль используется большой описательный материал.

В I тыс. до н.э. на обширных степных просторах Евразии распространяется своеобразное искусство «звериного стиля». Оно характеризуется изображением фигур животных в определенных канонических позах и своеобразными приемами художественного исполнения. Сто шестьдесят пять золотых изделий из кургана Иссык выполнены в «зверином» стиле.

Говоря о зверином стиле сразу вспоминаешь о кургане Иссык и «золотом человеке». Иссыкское искусство звериного стиля- это синкретическое искусство, сплав двух компонентов: самобытного и заимствованного. Однако в нем, как и в искусстве многих древних других народов, трудно провести резкую грань между компонентами, настолько они тесно переплетены и слиты воедино. Иссыкское искусство создает впечатление давно оформившегося, целостного, и, в отличие от скифского, менее эклектичного (Акишев, 2010, с. 42 - 43).

На территории Евразии в эпоху палеометалла и раньше известны предметы, выполненные в зверином стиле. Евразийским племенам (в частности андроновским племенам Сибири и Казахстана) были хорошо известны резьба звериных образов по кости (возможно, и по дереву), техника плавки и литья меди и бронзы, техника изготовления листового золота. Многочисленны находки предметов украшения (серьги, височные кольца, заколки, ременные обоймы) из бронзы и меди, искусно обтянутые листовым золотом. Такой техникой выполнены две большие бронзовые серьги, обтянутые листовым золотом, на внутреннем ободе одной из них припаяны две литые золотые фигурки лошадей. Серьги датируются XII-X вв. до н.э. Значит, им была известна сложная для своего времени техника аппликации листового золота на медную и бронзовую основу.

Таким образом, по технической оснащенности, по уровню знания технологии металла и по развитости художественного мышления евразийские племена стояли на высокой ступени прогресса и интеллектуально и технически были готовы к созданию высокохудожественных образов в зверином стиле (Акишев, 2011, с. 44).

Великолепна бляха из кургана Иссык с изображением крылатого барса. Животное касается задней лапой зубчатых пластин стилизованного изображения гор.

Одиночные фигуры животных каждой бляхи комбинируются в сложные композиции на костюме «золотого человека», причем художник проявляет удивительную изобретательность. Выразительна многосложная композиция на орнаментальных зонах головного убора. Кольцевое расположение по окружности шапки пластин в виде гор с растущими на них деревьями, на которых сидят птицы, создает зримую картину реального горного пейзажа, столь характерного для Жетысу (Акишев, 2011, с. 42).

В 1978 г. Акишевым К.А. и Акишевым А.К. были опубликованы бронзовые навершия со скульптурным изображением головы и шеи таутеке (горного козла), происходящие из случайно найденного комплекса («клада») на левом берегу р. Биже, вероятно, рядом с курганной группой у с. Алгабас в Восточном Жетысу / Семиречье (Коксуский район Алматинской области РК).

Фигурка таутеке цельнолитая и уплощенная. Голова животного опущена вниз. Морда достаточно массивная и остроконечная, губы и ноздря обозначены каплевидными ложбинками, показана небольщая бородка. Глаз выступает над мордой, округлый, с ямочкой в центре. От глаза отходит саблевидно изогнутый рог, образующий верхнее кольцо в общей композиции навершия. Несмотря на то, что изображение скульптурное, рог изображен всего один, что соответствует принципу профильности изображения, характерного для скифо-сакского «звериного стиля». Начиная от основания рога, показано 23 поперечных «годовых» валика (что соответствует 12 годам жизни животного при зафиксированных предельных 16), окончание рога гладкое. Вдоль нижнего края рога тянется узкая ложбинка, которая, S- видно изгибаясь, переходит в линию шеи. Ухо выгнуто вперед и соединяется с рогом. Шея изогнута, внутренний край подчеркнут двумя глубокими ложбинками. Шея животного соединяется с кольцом, выполнявшим, судя по сработанности, важное функциональное назначение. Кольцо, в свою очередь, соединяется с полой втулкой в виде высокого усеченного конуса.

Изображения таутеке на данных навершиях имеют одну яркую стилистическую деталь- обозначение губ и ноздри каплевидными ложбинками, которые в сочетании образуют своеобразный сердцевидный (копытовидный) знак. Подобная черта характерна для целой серии изображений, происходящих с территории Казахстана, Закавказья, Северного Кавказа и Северного Причерноморья.

Большая серия различных животных, ноздря и пасть которых обозначены подобными каплевидными знаками, происходит из кургана № 1 (Байгетобе) могильника Шиликты 2. Прежде всего, так воспроизведены таутеке в сложной симметричной композиции и в одиночном полнофигурном изображении. У оленей ноздря может приобретать более округлый вид, а пасть, напротив, более удлиненно- овальный, хотя в целом их изображение также близко к описанному стилистическому приему. Единичным каплевидным знаком обозначены также глаз и ухо таутеке и оленей, копыта и «бабки» таутеке. Во всех случаях знак дополнен бирюзовой вставкой. Сочетание каплевидной ноздри и пасти присутствует и на изображениях хищников, но в данном случае они не были дополнены вставкой. Кроме того, с изображениями из Биже байгетобинские изображения таутеке в симметричной композиции сближает воспроизведение на шее двух ложбинок. (Полидович, 2011, с. 123-124).

Мотив свернувшегося хищника характерен для изобразительной традиции скифо-сибирского звериного стиля. Он появился в начале 1 тыс. до н.э. в восточных регионах евразийского степного пояса и был популярен во всем его пространстве до IV в. до н.э.

Бронзовые бляхи из комплекса Кырык-Оба представлены двумя видами. Первый вид выявлен в кургане № 8 на подпружных ремнях конской седельной сбруи с изображением свернувшегося в кольцо волка. Тело хищника выполнено пластично, спина выгнута полукольцом, передняя и задние лапы соприкасаются на месте сгибов, занимая центр всего изображения, очень четко просматриваются когти хищника, слегка изогнутые и чуть удлиненные. Морда хищника с небольшой горбинкой хорошо проработана, треугольное ухо с валиком по краям, глаз миндалевидный, выделенный рельефом. Шея животного мощная, голова крупная. Хвост хищника передан в виде одной линии с завитком на конце. В пространстве между задними лапами хищника и брюхом вставлено изображение головы грифона с загнутым к низу клювом, что подчеркивает агрессивность образа грифона. В целом образ хищника передан естественно, можно подчеркнуть художественные и технические достоинства, отработанные стилистические приемы, четкость изображения, завершенность. Второй вид представляет собой бронзовую уздечную бляху из кургана № 18 в виде свернувшегося в кольцо хищника с волчьей мордой. На морде хищника четко обозначен круглый выпуклый глаз и удлиненный рельеф вокруг глаза, ухо хищника длинное, больше похожее на ромб. Пасть хищника выделена характерным валиком губ вокруг, раскрыта, в ней просматриваются верхние и нижние клыки. Лопатка и бедро зверя обозначены рельефом, конечности загнуты и лапы соприкасаются на местах сгибов, занимая также центральную часть изображения. Хвост хищника заканчивается головой птицы и завитком на конце. На уровне лопаток хищника с внешней стороны есть еще одно дополнительное изображение головы грифона. Очень слабо просматривается клюв и глаз. Если сравнить два изображения на уздечных бляхах, то можно отнести их к одному художественному стилю. Мотив свернувшегося в кольцо хищника достаточно широко распространен в искусстве звериного стиля скифской эпохи на всей территории ее бытования. Изображение подчинено условной композиционной схеме, задача которой вписать тело животного в круг (Лукпанова, 2011, с. 131).

Среди исключительно интересных и многообразных находок из исследованных М.К. Кадырбаевым раннекочевнических курганов в верховьях р. Илек, до сих пор не привлекали должного внимания замечательные костяные ложечки Сынтаса и Жалгыз-Обы. Как кажется, изображения, мастерски вырезанные на их рукоятях, имеют совершенно определенное сюжетное содержание.

Ранее В.К. Фёдоров было высказано предположение, что многофигурная композиция «загадочной картинки» на рукояти костяной ложечки из могильника Сынтас в Западном Казахстане изображает ведийский миф об орле и Соме. В отличие от большинства «зоологических головоломок», композиция ложечки из к.1 п.3 могильника Сынтас, двусторонняя, вырезанная на обеих сторонах большой плоской подпрямоугольной (длина 8,5 см, ширина 2,3 см) рукояти. Изображения на лицевой и оборотной стороне, по мнению публикаторов, выполнены по принципу зеркальной симметрии, однако это не так. Резные композиции на обеих сторонах лишь частично повторяют друг друга. Последовательность в изображении персонажей, начиная с конца рукояти, такова: голова сайгака, летящий орел, волк. Попытки интерпретации изображений на данной ложечке В.К. Федорову неизвестны (Фёдоров, 2007, с. 128).

Как известно, некрополь Берел, датируемый 4- 3 вв. до н.э., расположен неподалеку от одноименного села в Катонкарагайском районе Восточно-Казахстанской области. Систематическое исследование памятника ведется Восточно-Казахстанской археологической экспедицией под руководством З. Самашева с 1998 г.

Самая многочисленная категория образов в материалах кургана 11, безусловно, принадлежит вымышленным, полиморфным, синкретическим персонажам. Эта серия насчитывает из 14 образцов. Из них, по всей видимости, шесть относятся непосредственно к человеку, остальные- к парадному снаряжению коней. Венчает категорию вымышленных существ образ сфинкса, оригинальных изображений насчитывается три образца. Это миниатюрные скульптурные фигурки лежащих сфинксов. Одно существо обращено в профиль вправо, другое в профиль влево, третье показано с раздвоенным телом. Во всех трех случаях голова показана в фас. Поза сфинксов величественная. Несмотря на статичность и кажущуюся неподвижность, одиночные фигурки сфинксов в декоре костюма, судя по параметрам, размерам сквозных отверстий для пришивания и в целом в плане организации изображений, образовывали достаточно динамичный сюжет из последовательно расположенных скульптур, создавая некое царственное шествие, предназначавшееся для опоясывания, головы или шеи могущественного степного владыки (Базарбаева, 2007, с. 195).

Образы синкретических существ также имеются в материалах других курганов Береля: 1, 2, 9, 10, 36, 71. Из Большого берельского кургана происходят образы орлиных грифонов, крылатых оленей и кошачьих хищников с орнитоморфными признаками. В материалах кургана 2 присутствует кинжал с навершием декорированным головами двух орлиных грифонов. В курганах 9 и 10 представлены орлиноголовые грифоны, в материалах кургана 10 трактовка данных существ различна, присутствуют как реалистично выполненные изображения, так и стилизованные. В комплекте коня из кургана 36 ведущий анималистический образ представлен реалистичным изображением синкретического животного лосегрифона, его дополняет орлиный грифон, изображение которого встречено всего лишь единожды. В декоре убранства первого коня из кургана 71, состоявшего из оригинальных кабаньих клыков одна пронизь была дополнена изображением головы орлиного грифона.

В целом, большое разнообразие синкретических существ на сегодняшний день представлено в кургане 11, здесь не только орлиные грифоны, но и монстры с телами хищников и другими многочисленными признаками зверей и птиц (Базарбаева, 2007, с. 199).

Выдающимся открытием для казахстанской археологии является изучение курганов разновременного могильника Талды-2, расположенного близ села им. К. Аманжолова, в 44 км от г. Каркаралинска в Карагандинской обл. В курганах Талды-2 всего было выявлено около 200 золотых изделий, также свыше 22000 мелких украшений. Они представлены различными по назначению предметами, выполненными в раннесакском зверином стиле, и поражающими технологией и мастерством исполнения (Бейсенов, 2010, с. 14).

В нескольких женских погребениях в обоих этапах тасмолинской культуры найдены костяные шпильки, в том числе две (V-IIIвв. До н.э.) с фигурными навершиями. Навершие одной из шпилек вырезано в виде сильно стилизованной головы хищной птицы, гравированные линии на ее щитке заполнены охрой. Вероятно, шпильками закалывали волосы.

Из погребений VII- VI вв. до н.э. к предмету скреплявшим или украшавшим одежду, следует отнести застежку из рога марала, костные ажурные накладки, золотые нашивные бляшки с рельефными фигурками кошачьих хищников. Большой интерес представляет и более поздняя (V- III вв. до н.э.) бронзовая пряжка со сценой терзания хищником верблюда.

Находки бус в составе непотревоженных ожерельев единичны. Ожерелья формируются из бусин разной формы и цвета, нанизанных на одну нить. Разнообразные по стилю и композиции, одни из них составляются из бусин одинакового размера, у других выделяется центр, от которого бусинки постепенно уменьшаются к краю, чаще крупные бусины чередуют с мелкими, есть ожерелья с подвеской- амулетом (Торежанова, 2010, с. 166). Одно из ожерелий обнаружено в женском погребении VII- VI вв. до н.э. В состав его входили крупная бирюзовая бусина, белые аргиллитовые и одна из красного камня. Единственные для этого времени серьги- из золотой проволоки с надетой на нее изумрудной бусиной- найдены в том же погребении.

Для V- IV вв. до н.э. непотревоженные ожерелья известны только в могильнике Жол-Кудук. Подавляющее большинство их происходит из кургана 6 Тасмолы V. Основная масса бус сделана из стекловидной пасты с добавлением окиси меди и охристого состава. Форма бусин преимущественно биконическая и шаровидная с сильно усеченными торцовыми поверхностями. Встречаются бусы цилиндрические и шаровидные. Наиболее красочные бусины сделаны из стенок крупных морских раковин, они плоские эллипсоидные. Каменные бусы представлены бирюзовыми голубого и голубого-зеленого цвета и сердоликовыми. Основная масса бирюзовых бус мелкий бисер, крупных цилиндрических мало. Сердоликовых бус 30. Все они, кроме двух цилиндрических, шаровидной формы. Малый диаметр отверстий (1 мм), ровные и длинные стенки каналов указывают на то, что сверление производилось шлифтовым стержнем или закрепленным в трубочке алмазным осколком. Поверхность сердоликовых бус орнаментирована геометрическим рисунком, выполненным белой линией. Рисунок на гладкую поверхность бусины наносили концентрированным содовым раствором с последующим обжигом. Это метод был широко распространен в Индии, куда и уводят аналогии сердолинским бусам. Сердоликовые бусы с содовым орнаментом датируются VII- VI вв. до н.э. (Степная полоса…, 1992, с. 136).

Среди произведений искусства из кургана Иссык нет предметов явно переднеазиатского происхождения или скопированных из древнеиранских образцов, но есть значительное количество предметов, изготовленных под сильным влиянием художественных особенностей и технико-стилистических приемов искусства Передней Азии.

Среди этих предметов можно отметить как явно заимствованные из арсенала мотивов иранского искусства такие зооморфные образы как лев, грифон, крылатые звери и животные, мотив древа жизни священного дерева. Оттуда же происходят, усвоенные саками, технико-стилистические приемы и манеры воспроизведения деталей тела зооморфных образов. Типично для искусства ахеменидского Ирана подчеркивание мелких деталей тела, контуров мускулов линией в виде «стежка», «полуподковками», «точками» и «запятыми» (Акишев, 2011, с. 43)

Вклад в развитие искусства звериного стиля в VII- V вв. до н.э. евразийских племен чрезвычайно велик. Евразия- родина искусства скифо-сибирского звериного стиля в VII- V вв. до н.э.

Историческая судьба звериного стиля в последующее время претерпевает существенные изменения. Реалистичная форма искусства звериного стиля уступает место все большей стилизации и в итоге переходит в беспредметный орнаментализм. В первых веках нашей эры заменяется вычурным полихромным стилем. Позднесакская стилизация звериного стиля формально упадок этой формы искусства, а исторически следующий шаг в развитии изобразительного искусства, его более высокая ступень (Акишев, 2011, с. 45).

Таким образом, мы можем сказать, что «звериный стиль» - это условное наименование широко распространенного в древнем мире искусства, отличительной чертой которого выступают стилизованные изображения отдельных животных, частей их тела или сцен борьбы зверей.

Хотя изображения животных появились в искусстве в эпоху палеолита и широко встречаются в памятниках первобытной художественной культуры в Европе, Азии, Африке и других районах, «звериный стиль» как характерный вид декора сложился и широко распространился преимущественно в евразийских степях в железном веке (1 тыс. до н.э.).

Первоначально декор в «зверином стиле» был характерен для оружия и конской упряжи, но впоследствии широко распространился в ювелирном искусстве на ожерельях, браслетах и т.п. В наиболее развитом виде «звериный стиль» выступает у скифов, саков, древних алтайцев, фракийцев и сарматов и ведет свое происхождение, по мнению ряда исследователей, от древнего искусства Передней Азии. Художественные произведения в «зверином стиле» у каждого из народов имеют свои выбор наиболее характерных сюжетов, так у саков наиболее часто встречающимся изображением являются хищники, в основном семейства кошачьих, в более позднее время эти животные показаны в динамичном ракурсе, что связано, очевидно, с характером сложившихся религиозных верований (например, типично зороастрийские мотивы у саков).

3. Конская упряжь

Конской сбруей и упряжью называют приспособления, надеваемые на лошадь для управления ею или для работы.

Сбруя в сильной степени влияет на работоспособность лошади, поэтому правильному ее подбору по лошади и исправному содержанию придавали большое значение.

Детали конского снаряжения принадлежат к числу наиболее значимых предметов материальной культуры VII- IV вв. до н.э. Трудно переоценить важность этой категории инвентарного комплекса, как для хронологических реконструкций, так и для изучения культурных контактов между различными регионами древности.

К числу характерных деталей узды скифского времени относятся псалии. Формы их довольно быстро видоизменялись и усовершенствовались, благодаря чему они имеют важное значение при установлении хронологии памятников.

Вопрос об «эволюции» конского снаряжения в I тыс. до н.э.- один из наиболее разработанных в отечественной археологии. Сорокин С.С. почти не преувеличил значение конского снаряжения при хронологическом определении памятников Евразии. Долгое время узда была одним из трех главных компонентов (снаряжение коня + оружие + звериный стиль) при датировании и передатировании археологических объектов скифской эпохи. Исследования по саяно-алтайскому конскому убору, несомненно, оказали большое влияние на решение многих трудных вопросов по поводу происхождения, использования и времени существования предметов экипировки лошади на территории Евразии. Описания и реконструкции алтайского снаряжения верхового коня скифской эпохи, наиболее полно представленные в работах Грязнова М.П. и Руденко С.И. в 1930- 1950-е годы, до сих пор остаются непревзойденными (Марсадолов, Тишкин, 1998, с. 91).

Учитывая, что в большинстве случаев кожаные, войлочные, деревянные части конской амуниции не сохраняются и исследователи могут работать только с отдельными элементами набора, то в данной работе речь идет о конском снаряжении, включающим в себя единичные вещи узды (удила, псалии, бляхи, пряжки, пронизи и т.д.) (Ушаков, 2012, с. 131).

Согласно канонам тасмолинского погребального обряда VII--VI вв. до н. э., в могилы клали взнузданные головы лошадей. Получена небольшая, но выразительная коллекция предметов конского снаряжения. В нее входят удила псалии, многочисленные пронизи и бляшки оголовья и уздечки, подпружные пряжки.

Из погребений и случайных находок Центрального Казахстана известно 13 удил. Все они бронзовые литые двусоставные. За исключением одних удил, имевших кольчатые окончания, все остальные представляют различные варианты удил со стремевидным окончанием внешних колец. Выделяются четыре типа: I- со стремевидным окончанием и дополнительным отверстием (4 экз.); II- со стремевидным окончанием (6 экз.); III- со стремевидным окончанием и упором в верхней части «стремечка» (2 экз.); IV кольчатые (Степная полоса..., 1992, с.134). Удила типа I были распространены в VII-VI вв, до н. э. в Южной Сибири, Туве, Приаралье, отдельные экземпляры найдены на Памире. Удила типа II характерны для всех скифо-сакских культур. Удила типа III специфичны для Казахстана, где, кроме Центрального Казахстана, найдены в раннесакских могильниках Приаралья. За пределами Казахстана подобные удила встречены только на Иссык- Куле (Степная полоса..., 1992, с.134). Не ранее второй половины VI в. до н. э. вместе с изменением конструкции узды на всей территории распространения скифо-сакских культур удила ранних типов были сменены кольчатыми. Совместная находка кольчатых удил с удилами типов I и II в могильнике Тасмола V фиксирует тот же процесс на территории Центрального Казахстана.

Из раскопок и по случайным находкам в Центральном Казахстане известны псалии пяти типов: I - трехдырчатые роговые и костяные; II - двудырчато-крючковидные бронзовые; III - трехдырчатые бронзовые с центральным отверстием, расположенным в плоскости перпендикулярной боковым; IV - трехпетельчатые бронзовые; V - железные с золотой инкрустацией. Псалии типов I, III и V найдены в пяти погребениях могильника Тасмола в составе узды шести лошадей. Три псалия типа I обнаружены в сочетании с удилами типов I и II. Такое сочетание наиболее распространено. Этот же способ соединения удил и псалиев применен в узде, в состав которой входили удила типа I и железные псалии, реконструируемые скорее всего как трехдырчатые (Тасмола I, курган 6). Своеобразна конструкция еще одной узды, в которой псалии типа III центральным отверстием надеты на стремевидное окончание удил. Благодаря этому они скреплялись с ремнями оголовья ремнем, разрезанным надвое, а не натрое, как обычно. Единственной аналогией этому типу может служить узда из погребений могильников Тагискен и Уйгарак в Приаралье, где этот тип был одним из ведущих (Степная полоса..., 1992, с. 135).

Комплект предметов снаряжения коня и вооружения из могильника Чекановский Лог Х наиболее близкие параллели обнаруживает в материалах Центрального Казахстана и Горного Алтая. Близость инвентаря (подпружные пряжки и принадлежности уздечки), а также некоторых признаков погребального обряда (положение погребенного вытянуто на спине, головой на северо-восток, помещение в его ногах шкур двух лошадей) памятникам тасмолинской культуры Центрального Казахстана была прослежена и для захоронения в кургане 2 могильника Чесноково 1 на реке Чарыш (вторая половина VII или начало VI вв. до н.э.). Эта близость послужила основанием для первоначального вывода о том, что здесь погребен выходец из казахстанских степей (Таиров, 2003, с. 160).

В кургане 3 могильника Тасмола V удила типа III найдены вместе с железными, сильно коррозированными псалиями с золотой инкрустацией в виде волнообразных линий по краям и зигзага в центральной части. Псалии фрагментированы, и точная форма их не восстанавливается. Однако сохранившийся на одном конце удил железный фрагмент указывает на то, что соединение псалиев с удилами было таким же, как в упомянутой узде. В двух погребениях с непотревоженным инвентарем (Тасмола V, курганы 2 и 3) у двух конских черепов псалии отсутствовали. Очевидно, здесь применялся способ крепления удил непосредственно к ремням оголовья (Степная полоса..., 1992, с. 135).

В местах перекрещивания ремней оголовья помещались обоймы с плоским, выпуклым или фигурным щитком и четырьмя боковыми прорезями. Для скрепления ремней оголовья и его украшения служили бляшки и подвески. На обороте бляшек для крепления их на ремне помещен невысокий стержень, заканчивающийся кольцом или дисковидным щитком. Такое крепление бляшек характерно для Казахстана и Алтая. Ворворки, служившие для закрепления узлов на конце ремня, найдены только в одном погребении (Тасмола V, курган 3). Одна из них вогнутоконическая, другая пирамидальная, остальные две- с ребристой поверхностью.

Кроме предметов, относящихся к узде, в погребениях найдены парные пряжки, которые принято считать подпружными. Они круглые или овальные, обычно желобчатые, с прямоугольной или трапециевидной рамкой для крепления ремня. На внешней стороне одной из них помещен крючок, завершающийся круглой шляпкой, или «копытцем». Такие пряжки известны на всей территории распространения культур скифского типа, но чаще встречаются в Казахстане, на Алтае и в Южной Сибири.

Наиболее полный набор снаряжения верховой лошади найден в женском погребении кургана 19 могильника Тасмола I. В зубах конского черепа, лежавшего слева от костяка, были зажаты удила с надетыми на них псалиями, украшенными с внешней стороны рядами желобков. В местах пересечения суголовного и намордного ремней с обеих сторон черепа лежали пронизи с рельефным спиралевидным орнаментом на щитке. Такие же пронизи найдены по обеим сторонам черепа лошади в местах пересечения суголовного и налобного ремней. Справа от черепа были остатки чумбура с нанизанными на него бочонковидными пронизями и бляшками, одна из которых отлита в виде головы лося. Поблизости находились подпружные пряжки, пуговицевидные пронизи и бляшка листовидной формы с петлей на обороте и прорезью на щитке. Бронзовые изделия тех же форм найдены в разных частях могилы. На правой тазовой кости скелета лежало зеркало, а слева у пояса- оселок, и на нем- небольшой железный нож.

Богатый набор конских уздечек, скульптурные фигурки горных козлов и массивные прорезные бронзовые колокольчики найдены в кургане 2 могильника Тасмола V, где в ногах погребенного было положено семь конских голов.

От конского снаряжения в могилах сохраняются лишь металлические части узды и сбруи: удила, псалии, бляшки ремней, подпружные пряжки примитивного мягкого седла. Узда раннего типа принципиально отличается от узды второй половины I тысячелетия до н. э. системой крепления удил и псалиев. На начальном этапе трехдырчатые псалии крепились к стремевидным удилам наглухо внахлест ремешками, а примерно с конца VI в. до н. э. двудырчатые псалии уже продевались в кольчатые удила. Правда, последний вариант псалиев зафиксирован в единичном случае и на раннем этапе. Так, в измайловском комплексе есть стремевидные удила с большим дополнительным отверстием, в которое продевались бронзовые двудырчатые псалии (Степная полоса..., 1992, с. 135). Для раннего времени характерны цилиндрические перекрестники ремней, двойники и раздвоители ремней, нащечные бляхи различных форм, парные подпружные пряжки (одна из них со шпеньком) овальносердцевидной формы. Поздние типы конского снаряжения представлены уздой рядовых кочевников, и поэтому по форме они просты и выполнены из кости (рога): это слегка изогнутые двудырчатые стержневидные псалии и подпружные прямоугольные и пластинчатые пряжки. Не исключено, что в богатых захоронениях узда была значительно наряднее и сложнее.

В набор памятников предгорной зоны казахского Алтая в раннем железном веке входят предметы конской сбруи и упряжи, представленные 14 экземплярами. В набор металлических предметов входили две пары разнотипных удил с соответствующими им по конструкции псалиями, набором пронизей и бляшек- зажимов. Ермолаева А.С. отметила 2 типа удил: стремечковидные и простые стремечковидные. Первый тип с двуплановым расположением отверстий для псалия и крепления повода. Удила подобной формы характерны для памятников VIII- VI вв. до н.э. На возможное появление удил с большим дополнительным отверстием указывал в свое время еще Кадырбаев М.К. Второй тип с прямоугольной формы стремечком, оформленным снаружи аналогично первому типу удил. Этот тип удил имеет широкий хронологический и территориальный диапазон бытования. Работами украинских археологов доказано появление их еще в предскифское время. При их датировании важное значение имеют псалии. С измайловскими удилами II типа употреблялись трехдырчатые псалии с одноплановым расположением круглых отверстий в середине стержня. Верхний конец у них широкий, ложечковидный, а противоположный- круглый в сечении и утончен и изогнут, как и у предыдущей пары двудырчатых. Точной аналогией им являются бронзовые и костяные псалии из курганов 14 и 15 могильника Уйгарак. Но в отличие от уйгаракских псалиев измайловские имеют более широкую ложечку на конце.