Основы экономики

Следует, однако, отметить, что историзм и учет факторов социальной среды для обоснования путей экономического роста хотя и символизируют схожесть методологических принципов институционализма и исторической школы Германии, но отнюдь не означают полной и безоговорочной преемственности традиций последней. И причин здесь несколько. Во-первых, находясь под теоретическим влиянием А. Смита, немецкие авторы второй половины XIX в. всецело поддерживали юнкерские круги Пруссии в их борьбе за утверждение в Германии свободы торговли и других принципов экономического либерализма, включая необходимость неограниченной свободной конкуренции предпринимателей. Во-вторых, историзм в исследованиях немецкой школы проявлялся преимущественно в утверждении естественного характера рыночных экономических отношений и поддержке положения об автоматическом установлении равновесия в экономике на всем протяжении развития человеческого общества. И, в-третьих, в трудах авторов исторической школы Германии не допускались даже какие-либо намеки на возможность реформирования экономической жизни общества на принципах, ограничивающих "свободное предпринимательство".

Институционализм, таким образом, являет собой качественно новое направление экономической мысли. Он вобрал в себя лучшие теоретико-методологические достижения предшествовавших школ экономической теории, и прежде всего основанные на математике и математическом аппарате маржинальные принципы экономического анализа неоклассиков (в части выявления тенденций в развитии экономики и изменений конъюнктуры рынка), а также методологический инструментарий исторической школы Германии (для исследования проблем "социальной психологии" общества).

Во многом похожее суждение высказывает М. Блауг, по мнению которого, "пытаясь определить суть "институционализма", мы обнаруживаем три черты, относящиеся к области методологии:

1) неудовлетворенность высоким уровнем абстракции, присущим неоклассике, и в особенности статическим характером ортодоксальной теории цен;

2) стремление к интеграции экономической теории с другими общественными науками, или "вера в преимущества междисциплинарного подхода";

3) недовольство недостаточной эмпиричностью классической и неоклассической теорий, призыв к детальным количественным исследованиям".

По некоторым оценкам, отсчет времени возникновения институционального направления экономической мысли следует начинать с даты опубликования монографии Т. Веблена "Теория праздного класса", т.е. с 1899 г. Однако, учитывая появившиеся позднее не менее значимые публикации Дж. Коммонса и У. Митчелла, обозначившие зарождение как бы новых течений в рамках институционализма, период четкого формирования идей и концепций этого направления экономической теории в единое целое приходится все же на 20--30-е гг. XX в.

Труды названных американских ученых и их последователей объединяет антимонопольная направленность, идея учета влияния на экономический рост всей совокупности общественных отношений и необходимости государственного вмешательства в экономику. Причем в последней части можно упомянуть требование усилить "контроль общества над бизнесом", вынесенное Дж.Б. Кларком даже в заголовок своей одноименной книги, изданной в 1926 г. Как писал Ф. Хайек, "если монополии в каких-то сферах неизбежны, то лучшим является решение, которое до недавнего времени предпочитали американцы, -- контроль сильного правительства над частными монополиями. Последовательное проведение в жизнь этой концепции обещает гораздо более позитивные результаты, чем непосредственное государственное управление".

В основе термина "институционализм" лежит одно из толкований понятия "институт". Последнее рассматривается институционалистами в качестве первичного элемента движущей силы общества в экономике и вне ее. К "институтам" идеологии институционализма относятся самые разнообразные категории и явления (например, государство, семья, предпринимательство, монополии, частная собственность, профсоюзы, религия, нравы и т.п.), предопределяющие обычаи, привычки, этику, правовые решения, общественную психологию и главное -- эволюцию экономики.

2. Основные течения институциональной теории

В обозначившихся трех течениях институционализма Т. Веблен возглавляет социально-психологический (технократический) вариант институциональных исследований, Дж. Коммонс -- социально-правовой (юридический), У. Митчелл -- конъюнктурно-статистический (эмпирико-прогностический),

Торстейн Веблен (1857--1929) -- автор значительного числа крупных трудов в области экономики и социологии, в которых он исходил из теории эволюции природы Ч. Дарвина, принципа взаимосвязи и взаимообусловленности всех общественных отношений, в том числе экономических и социально-психологический. Его теоретическое наследие получило наибольшую популярность и применение для ряда последующих творческих изысканий в русле социально-институционального направления экономической мысли во всех трех его течениях.

По определению Т. Веблена, "институты -- это результаты процессов, происходивших в прошлом, они приспособлены к обстоятельствам прошлого и, следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени". Отсюда, по его мысли, необходимость их обновления в соответствии с законами эволюции к "требованиям настоящего времени", т.е. привычными способами мышления и общепринятым поведением.

За образ своих мыслей многими идеологами того времени он воспринимался как американский Маркс. И причиной тому было не только и не столько то, что Т. Веблен -- в прошлом студент самого Дж.Б.Кларка --стал противником экономической теории своего учителя, придерживавшегося "чистой экономической науки", сколько острая критическая оценка последствий того, к чему привели национальные экономики различных стран проповедники абсолютизации смитианских идей экономического либерализма, саморегулируемости и бескризисности народного хозяйства, "естественного" совпадения в условиях свободного предпринимательства личных интересов "экономического человека" с общественными. Вот почему в своих рассуждениях о "теологии" и "апологии" он "решительно возражал против центрального тезиса неоклассической теории благосостояния, согласно которому совершенная конкуренция при некоторых ограничениях ведет к оптимальным результатам", и почему эволюционная наука для него -- это "исследование происхождения и развития экономических институтов и взгляд на экономическую систему как на "кумулятивный процесс", а не "самоуравновешивающийся механизм".

Особое видение проблем социально-экономического развития общества Т. Веблен подчеркивал даже в названиях изданных им работ, в числе которых упомянутая выше "Теория праздного класса" (1899), "Инстинкт мастерства" (1914), "Инженеры и система цен" (1921), "Собственность отсутствующего" (1923) и др.

Свою убежденность в эволюционном преобразовании общества Т. Веблен основывал на своеобразном преломлении теории эволюции природы Ч. Дарвина. Отталкиваясь от ее постулатов, он, в частности, пытался аргументировать положение об актуальности в человеческом обществе "борьбы за существование". При этом им используется историческая оценка развития "институтов" общества, в которой отрицаются марксистские положения о "классовой эксплуатации" и "исторической миссии" рабочего класса. На его взгляд, экономическими мотивами людей движут прежде всего родительское чувство, инстинктивное стремление к знаниям и высокому качеству выполняемой работы.

В теории "праздного класса", судя по содержанию одноименной книги Т. Веблена, отношение этого "имущего непроизводственного" класса к экономическому процессу характеризуется как отношение "стяжательства, а не производства, эксплуатации, а не полезности". Этот класс, по Веблену, предпочитает "обычаи мира бизнеса", сложившиеся "под направляющим и избирательным действием законов хищничества или паразитизма". В частности, для представителей именно этого класса могут, очевидно, существовать особые цены на товары, символизирующие показатель их "престижности", а не истинное проявление закона спроса, что ныне принято называть "эффектом Веблена". Последний характеризует ситуацию, при которой снижение цены на товар воспринимается покупателем как ухудшение его качества или утрата его "актуальности" либо "престижности" среди населения и тогда этот товар перестает пользоваться покупательским спросом, а в обратной ситуации, напротив, объем покупок с ростом цены может возрасти. Поэтому "финансовые слои, -- заключает Т. Веблен, -- имеют известную заинтересованность в приспособлении финансовых институтов... Отсюда более или менее последовательное стремление праздного класса направлять развитие институтов по тому пути, который бы отвечал денежным целям, формирующим экономическую жизнь праздного класса".

Итак, эволюция общественной структуры -- это, говоря словами Т. Веблена, "процесс естественного отбора институтов" в "борьбе за существование".

Немарксистская позиция Т. Веблена наиболее очевидна в его концепции реформ. Так, критикуя "паразитический" образ жизни занятых только финансовой деятельностью рантье -- владельцев особой (абсентеистской) формы частной собственности, а также осуждая подчинение сферы "индустрии" миром "бизнеса", стремящегося в лице финансистов и крупных предпринимателей лишь "к возможно большей прибыли", он ратовал не за революционное устранение "классового антагонизма" и победу "диктатуры пролетариата", а за дальнейшую эволюцию общества, сопровождаемую реформированием.

Сценарий реформ Т. Веблена состоит в неуклонном ускорении научно-технического прогресса и возрастании роли инженерно-технической интеллигенции. По его убеждению, интеллигенция, рабочие, техники и другие участники производства представляют сферу "индустрии" и преследуют цель оптимизации и повышения эффективности процесса производства. Они предопределяют растущую зависимость "бизнеса" от "индустриальной системы", неотвратимость "паралича старого порядка" и перехода власти к представителям инженерно-технической интеллигенции.

В результате реформ Т. Веблен предвидел установление "нового порядка", при котором руководство промышленным производством страны будет передано специальному "совету техников", и "индустриальная система" перестанет служить интересам "абсентеистских собственников" (монополистов), поскольку мотивом технократии и индустриалов явится не "денежная выгода", а служение интересам всего общества.

Джон Р. Коммонс (1862--1945), исследуя такие коллективные институты, как семья, профсоюзы, торговые объединения, производственные корпорации, государство, правовые отношения и другие, приоритетное внимание уделял юридико-правовым институтам, стал лидером юридического течения институционализма. При этом он исходил из неприятия идей о классовой борьбе рабочих, а также, говоря его словами, стремления "сделать систему бизнеса эффективной настолько, чтобы она заслуживала сохранения".

Правовой аспект Дж. Коммонс использовал и в выдвинутой им концепции стоимости, в соответствии с которой стоимость товарной продукции есть не что иное, как результат юридического соглашения "коллективных институтов". А к последним он относил союзы корпораций, профсоюзов, политических партий, выражающих профессиональные интересы социальных групп и слоев населения.

Марксистскому учению о классовой борьбе Дж. Коммонс противопоставлял положение о проведении государством реформ в области законодательства и создании правительства, представленного лидерами различных "коллективных институтов". Он был убежден в необходимости создания такого правительства, которое было бы подконтрольно общественному мнению и осуществляло демонополизацию экономики.

Эволюция капитализма свободной конкуренции в финансовую стадию -- центральная идея его главных трудов "Правовые основания капитализма" (1924), "Институциональная экономика. Ее место в политической экономии" (1934) и других. В них рассматриваются проблемы, вызванные усилением "социального конфликта" из-за "нечестной" (монополистической) конкуренции предпринимателей. Государственные правовые решения в рамках экономических реформ, как полагает этот автор, устранят противоречия и конфликты в обществе, ознаменуют переход к стадии административного капитализма.

Как известно из истории экономики, юридические (правовые) аспекты "коллективных действий" Дж. Коммонса, равно как антимонопольные реформаторские идеи в трудах Т. Веблена, нашли реальное практическое применение уже в 30-е гг., в период так называемого "нового курса" президента США Ф. Рузвельта.

Уэсли Клэр Митчелл (1874--1948) -- ученик и последователь Т. Веблена. Из уважения к заслугам и памяти своего учителя У. Митчелл подготовил посмертный сборник "Учение Веблена", включив в него избранные извлечения из его книг и статей.

У. Митчелл в своей основной публикации "Лекции о типах экономической теории" (1935) исходил прежде всего из идей Т. Веблена. Следуя им, он настаивал на взаимосвязи экономических проблем с неэкономическими, в частности с проблемами социологии, культуры и другими, обусловливающими психологию, поведение и мотивы деятельности людей в обществе.

Тем не менее в экономической литературе этого ученого воспринимают нередко как представителя концепции "измерения без теории" (после появления одноименной статьи Т. Коопманса, посвященной критике научных исследований У. Митчелла и его последователей), или, как выразился В. Леонтьев, "основного антитеоретического направления американской экономической мысли".

Личный вклад У. Митчелла в институциональную теорию состоит, во-первых, в выявлении влияния на экономические факторы (в категориях денежного обращения, кредита, финансов и др.) так называемых неэкономических факторов (в том числе психологических, поведенческих и прочих) посредством конкурентного изучения цифровых показателей и установления закономерностей в колебаниях (конъюнктуре) этих показателей на базе широкого массива статистических данных по фактическому материалу и ее математической обработки. И во-вторых, в попытке обоснования концепции бескризисного цикла посредством различных вариантов государственного вмешательства в экономику.

Особую известность в США У. Митчеллу принесло признание его основателем Национального бюро экономических исследований и одним из первых исследователей циклических явлений в экономике. Он считал возможным и необходимым государственное воздействие на экономику в области денежных, финансовых и кредитных факторов во взаимосвязи с социально-культурными проблемами и с учетом психологического анализа.

Представители эмпирико-прогностического течения институционализма еще в 20-е гг. в своем "конъюнктурном барометре" в Гарварде публиковали по итогам "анализа динамических рядов" первые прогнозы экономического роста путем построения кривых, представляющих средние индексы ряда показателей национального хозяйства. Лежащие в основе новой отрасли экономической науки -- эконометрики -- математика и статистика, позволявшие У. Митчеллу и его коллегам рассчитывать длительность "малых" и "больших" циклов, нацеливали на попытки конституировать модели бескризисного (нециклического) развития экономики, предсказывать отклонения в динамике показателей, предотвращать их спад. Средством смягчения циклических колебаний и достижения благоприятной экономической конъюнктуры должно, по мнению У. Митчелла, явиться создание специального государственного планирующего органа. Планирование при этом предполагалось не директивное, а рекомендательное, основанное на научном прогнозировании реальных и достижимых конечных целей.

Неквалифицированный прогноз "Гарвардского барометра" накануне экономического кризиса 1929--1933 гг., предвещавший "процветание экономики", показал несовершенство методологической базы исследований тех лет, но убедительно продемонстрировал правильность главного положения институционалистов 20--30-х гг. о необходимости социального контроля над экономикой. Это значит, что институционализм является одним из теоретических предшественников возникшей в 30-е гг. кейнсианской и неолиберальной концепции государственного регулирования экономики, основной идеей которой является вмешательство государства в экономику.

Глава 13. Теории рынка с несовершенной конкуренцией

1. Предпосылки переосмысления теоретической концепции совершенной конкуренции

На рубеже XIX и XX вв. сложились конкретно-исторические условия, под влиянием которых США превратились в самую богатую и развитую в социально-экономическом отношении страну мира. Именно в США впервые в наиболее острой форме проявились проблемы, связанные со всеобъемлющим процессом перехода от экономики свободной конкуренции к преимущественно монополистической. Это явилось одной из причин того, что США стали пионерами антимонопольных мер, которые администрация этой страны апробировала еще в конце XIX в.

Необходимость таких мер стала впоследствии очевидной для ряда других правительств развитых государств мира. В частности, в начале XX в. процесс модификации экономики свободной конкуренции в монополистическую значительно ускорился и на европейском континенте, где идеи экономического либерализма, провозглашающие полную свободу торговли (фритредерство) и рынков и другие положения о невмешательстве государства в экономику, перестали так же, как и в США, соответствовать реальной действительности.

Однако следствием усилившейся монополистической организации бизнеса и хозяйственной жизни стал, в конце концов, продолжавшийся в течение 1929--1933 гг. мировой экономический кризис.

В этих условиях всесильный "закон рынков" Ж. Б. Сэя, на который более 100 лет опирались представители "чистой экономической теории" -- вначале классики, а затем маржиналисты, -- утратил свое незыблемое значение. Несовершенная конкуренция вслед за институционалистами стала предметом исследования и у неоклассиков. Причем, как выяснилось впоследствии, проблемы несовершенного рынка, представленного монополизированными структурами хозяйствующих субъектов, из числа представителей неоклассической экономической мысли почти одновременно рассмотрели в своих работах профессор Гарвардского университета Э. Чемберлин и профессор Кембриджского университета Дж. Робинсон. Их теории стали, несомненно, важным успехом ученых-экономистов XX в.

А появились эти теории в 1933 г., когда на противоположных берегах Атлантики американец Э. Чемберлин и англичанка Дж. Робинсон издали свои книги, назвав их соответственно "Теория монополистической конкуренции" и "Экономическая теория несовершенной конкуренции".

При всей несхожести данные произведения объединяют достаточно глубокий анализ и осмысление действия рыночного механизма при обстоятельствах, нарушающих (исключающих) условия свободной конкуренции. В частности, оба автора исходят из того, что рыночная цена складывается не при коллективных действиях участников рынка, так как неоднородность товарной продукции (дифференциация) лишает возможности достижения полной информированности покупателей о ценах на нее, а фирм-производителей -- конкурировать между собой из-за отсутствия выбора более эффективной деятельности.

Другими словами, неоклассики в лице Э. Чемберлина и Дж. Робинсон основную причину нарушения равновесия в экономике по-прежнему рассматривают в "категориях" и "законах" экономической среды, в то время как для институционалистов несовершенная конкуренция является следствием влияния на экономический рост прежде всего "человеческого фактора", порождающего социально-психологические, правовые и другие проблемы общественного развития, в том числе в области экономики,

На это, в частности, обращает внимание М. Фридмен. По его мнению, "теория несовершенной или монополистической конкуренции, развитая Чемберлином и Робинсон, является попыткой построить... более общую теорию... К сожалению, -- продолжает он, -- она не обладает ни одним из признаков, которые сделали бы ее действительно полезной общей теорией. Ее вклад был в значительной степени ограничен улучшением изложения экономической теории индивидуальной фирмы и, следовательно, выводом следствий из маршаллианской модели, усовершенствованием маршаллианского анализа монополии и обогащением словаря, пригодного для описания промышленной практики".

Между тем "Теория монополистической конкуренции" Э. Чемберлина и "Экономическая теория несовершенной конкуренции" Дж. Робинсон наводят на вопрос, означает ли отсутствие в их теориях четко обозначенной концепции государственного регулирования экономики непризнание ими ее необходимости. Утвердительный ответ означал бы, что оба исследователя не отступили от ортодоксальных смитовских постулатов экономического либерализма, в соответствии с которыми экономика функционирует как самонастраивающийся механизм, не нуждающийся в регулировании извне, т.е. государством.

Однако представляется, что появление в свет этих разработок именно в 1933 г., т.е. после мирового экономического кризиса 1929-1933 гг., далеко не случайно и прежде всего потому, что и Э. Чемберлин, и Дж. Робинсон сумели показать в них главное: обладая огромной жизненной силой, конкуренция -- будь то "монополистическая" либо "несовершенная" -- непременно нуждается в создании механизма, который обеспечивал бы и гарантировал ее сохранение. Эти авторы, судя по словам Ф. Хайека, были близки к пониманию изложенного им правила, а именно: "Поставьте монополиста в положение "мальчика для битья" (в экономическом смысле), и вы увидите, как быстро способные предприниматели вновь обретут вкус к конкуренции". И то, что теоретическим родоначальником идей об экономических, правовых и социальных основах этого механизма стал именно Дж.М. Кейнс, является, очевидно, логическим следствием осмысления вклада в экономическую науку творений вышеупомянутых профессоров Гарвардского и Кембриджского университетов.

2. Теория монополистической конкуренции Э. Чемберлина

Автор одноименной книги Эдвард Хейстингс Чемберлин (1899-1967) -- уроженец штата Вашингтон (США), из семьи протестантского пастора. В 1921 г. закончил университет Айовы. Через год в Мичиганском университете получил степень магистра, а еще через пять лет, будучи докторантом в Гарвардском университете, защитил диссертацию по проблематике монополистической конкуренции. Вся последующая деятельность с 1927 г. и до кончины в 1967 г. связана с преподаванием в университете Гарварда, не считая годичной работы в Бюро стратегической службы США и специального турне в западноевропейские страны для разъяснения положений своих теоретических нововведений в 1951 г.

Важной вехой в творческой и научной биографии Э. Чемберлина явилось избрание главой отделения экономической теории Гарвардского университета (1939-1943), включавшего тогда в свой состав таких именитых ученых, как В. Леонтьев, Э. Хансен, И. Шумпетер и др., а также назначение на пост редактора гарвардского "Куортели джорнел оф экономикс"(1948-1958). В 1965г.он был избран заслуженным членом Американской экономической ассоциации. В 1967 г. в память о нем был издан сборник трудов экономистов под названием "Теория монополистической конкуренции: исследования взаимодействия".

Полное название упоминавшегося уже главного труда Э. Чемберлина состоит не из привычной широкому кругу читателей одной фразы, а из двух, а именно: "Теория монополистической конкуренции (Реориентация теории стоимости)". В результате дальнейшей проработки проблем второй части наименования данного сочинения гарвардский профессор в 1957 г. издал еще одну книгу--"На путях к более общей теории стоимости", выпущенную в форме сборника из 16 статей и очерков автора. Характерно, что, оставаясь верным своим теоретико-методологическим принципам, в вводной статье сборника Э. Чемберлин утверждает: "Чистая конкуренция, монополистическая конкуренция, чистая монополия -- такова классификация, которая представляется мне по природе дела исчерпывающей".

В течение 1933-1962 гг. это произведение переиздавалось в США восемь раз, являясь одним из популярных учебных пособий в преподавании курса экономической теории многих стран. В нем содержится всесторонняя характеристика сущности монополии, приводится убедительный анализ образования монопольной цены и монопольной прибыли.

Одно из основных теоретических положений книги состоит в том, что главным условием овладения рынка или, говоря словами гарвардского профессора, сутью монополий является контроль над предложением, а значит, и ценой, который достигается усилением взаимозаменяемости соперничающих товаров, т.е. "дифференциацией продукта". Э. Чемберлин по этому поводу пишет: "Вместе с дифференциацией появляется монополия, а по мере усиления дифференциации элементы монополии становятся все значительнее. Везде, где в какой-либо степени существует дифференциация, каждый продавец обладает абсолютной монополией на свой собственный продукт, но вместе с тем подвергается конкуренции со стороны более или менее несовершенных заменителей". Исходя из этого, он полагает, что о положении всех продавцов правомерно говорить как о "конкурирующих монополистах" в условиях действия сил "монополистической конкуренции".

Рынки, на взгляд Э. Чемберлина, взаимосвязаны между собой, поскольку на каждом из них не зависящие друг от друга продавцы вынуждены взаимодействовать для реализации близкой по своему назначению продукции. При этом ученый убежден, что "рынки в реальной действительности более или менее несовершенны", а "наивное умозаключение, гласящее, что фактическим результатам свойственно "стремиться" к равновесию, не имеет под собой оснований".

В результате каждый продавец рассматривается им в качестве монополиста, формирующего собственный круг покупателей, т.е. свой субрынок, за счет обладания своим "уникальным" товаром, и уровень "дифференциации продукта" которого отражает, в какой мере продавец регулирует цену и выступает на рынке монополистом. Это означает также, что реальный объем предложения товаров и услуг окажется меньше, а цены на них будут выше, чем в условиях "чистой" конкуренции. И поскольку монополия продавца на свой продукт и монополисты, конкурирующие между собой в условиях монополистической конкуренции, невозможны, по мысли Чемберлина, без главного условия -- дифференциации продукта, последней в книге посвящены по существу четвертая и пятая главы, а отчасти и остальные вплоть до заключительной девятой. В чем же состоит суть этой категории и почему она увязывается ученым с теорией стоимости (ценности)? Какое отношение к дифференциации продукта имеет реклама? На эти и другие вопросы мы можем почерпнуть достаточно полные ответы, обратившись вновь к содержанию рассматриваемой работы американского исследователя.

В частности, в четвертой главе, названной "Дифференциация продукта", Э. Чемберлин, раскрывая сущность этой категории, отмечает, что основным признаком дифференцированного продукта является наличие у товара (или услуги) одного из продавцов какого-либо существенного отличительного признака. Этот признак для покупателя может быть как реальным, так и воображаемым, лишь бы он привел к тому, чтобы было отдано предпочтение разновидности именно данного продукта. "Там, где существует такого рода дифференциация, -- уточняет он, -- покупатели будут группироваться попарно с продавцами не по воле случая и не беспорядочно (как это происходит при чистой конкуренции), а в соответствии с выбором, основанным на предпочтении".

Значит, продавец-монополист, по логике Э. Чемберлина, может и увеличивать объем продаваемой продукции, прибегая посредством дополнительных затрат к снижению ее цены и полагая, что остальные продавцы одноименной "группы" товаров не смогут сразу поступить также, т.е. повысить уровень издержек производства. В этом, на его взгляд, основная причина того, что фирма-конкурент данной марки товара, снижая на него цену или осваивая выпуск нового конкурирующего товара, по сути, не обеспокоена тем, что аналогичные меры будут предприняты другими конкурентами.

Далее, в развитие своей идеи о процессе "дифференциации продукта" как о естественной реакции конкурентов на не менее естественное проявление самой конкуренции, Э. Чемберлин обосновывает растущее на этот процесс влияние неценовых факторов конкуренции, имея в виду обусловленное особыми свойствами и индивидуальными особенностями качество товаров и рекламу. При этом он пишет: "Дифференциация может базироваться на определенных особенностях самого продукта, вроде таких, как особые свойства -- фабричные марки, фирменные названия, своеобразие упаковки или тары (если таковые имеются), или же таких, как индивидуальные особенности, относящиеся к качеству, форме, цвету или стилю". Увязывая сказанное с розничной торговлей, к обозначенным факторам неценовой конкуренции на базе дифференциации им прибавлены еще и такие, как "удобство местонахождения продавца, общая атмосфера или общий стиль, свойственные его заведению, его манера ведения дел, его репутация как честного дельца, любезность, деловая сноровка и все личные узы, которые связывают его клиентов либо с ним самим, либо с теми, кто у него работает".

Совокупность названных факторов, по мнению Э. Чемберлина, должна учитываться в рамках истинной теории стоимости. Поэтому неверно, полагает он, чтобы монополия и конкуренция рассматривались как антитезы и взаимоисключающие начала, считая, что "учет обеих является в большинстве случаев непременным условием рационального объяснения цен". И несмотря на то, что по сложившемуся стереотипу "даже само выражение "монополистическая конкуренция" кажется многим парадоксом, жонглированием словами", необходимо, пишет он, понимать следующее: "При чистой конкуренции рынок каждого продавца сливается с рынками его соперников: при условиях же, с которыми мы имеем дело сейчас (условия монополистической конкуренции.), приходится считаться с тем, что этот рынок в известной мере обособлен от других, так что все в совокупности представляют собой не единый рынок многих продавцов, а сеть взаимосвязанных рынков, распределенных между продавцами по одному на каждого".

Если принять первое условие, соглашается Э. Чемберлин, тогда в соответствии с теорией чистой конкуренции рынок отдельного продавца сливается с общим рынком и любой продавец сможет сбыть столько товаров, сколько ему заблагорассудится, но только по действующей цене. По второму условию, когда в силу монополистической конкуренции рынок отдельного продавца в известной степени обособлен от рынков его соперников, объем сбыта товаров "лимитирован и определяется тремя новыми факторами: 1) ценой, 2) особенностями продукта и 3) затратами на рекламу".

Гарвардский профессор убежден, что в предложенной классификации факторов монополистической конкуренции на базе дифференциации продукта имеют место такие факторы, которые инициируются продавцами для влияния на потребительские решения покупателей. В числе такого рода факторов он особо выделяет факторы, препятствующие снижению цены, и как пример называет, в частности, присущую потребителю склонность рассматривать более низкую цену как показатель более низкого качества продукта.

Однако и в таких случаях, утверждает автор "Теории монополистической конкуренции", конкурентная борьба продавцов-монополистов не исчерпывает себя, ссылаясь при этом на обычные жизненные наблюдения.

Именно к специфической особенности монополистической конкуренции относит Э. Чемберлин то обстоятельство, что она устраняет ценовую конкуренцию, из-за чего постоянным и обычным явлением становится феномен избытка мощности, который (избыток) "безнаказанно" нарастает в течение длительных периодов благодаря покрытию ценами, всегда превышающими издержками. Резюмируя достигнутые теоретико-методологические построения, гарвардский профессор в конце пятой главы своей книги приходит еще к одному серьезному выводу: "Проблема цены дифференцированного продукта не может быть втиснута в рамки конкурентных кривых спроса и издержек, ибо это приводит к заведомым ошибкам в выводах; цена получается слишком низкой, масштабы производства -- слишком крупными, а число предприятий слишком малым. Помимо этого, два дополнительных аспекта конкуренции -- дифференциация и издержки сбыта -- выпадают совершенно". Вот почему, объясняет здесь же Э. Чемберлин, неполное знание цен уменьшает эластичность спроса на продукты подобно тому, как реклама, парализуя действие этого фактора, делает спрос более эластичным, а ценовую конкуренцию -- более широкой, покрывая требующиеся дополнительные издержки ценой.

По мысли ученого, эволюция конкурентной борьбы повышает качество товаров (о чем могут свидетельствовать патенты, авторские права, защитные знаки, фирменная упаковка и даже стремление к выгодному местонахождению фирмы с целью качественного улучшения продукции), а реклама в отличие от условий свободной конкуренции не допускает слияния рынков. Очевидно, что факторы неценовой конкуренции побуждают фирмы искать новые "ниши" потребностей покупателей, прививая им как бы "денежные каноны вкуса". В частности, привычка судить о качестве товара по ее цене будет всякий раз вносить коррективы во вкусы потребителей, если будет происходить ее изменение.

Более основательно мысль о кажущемся противоречии своей теории стоимости и классической и неоклассической версий теории стоимости Э. Чемберлин пытается развеять в шестой главе книги, где дается аргументация положения о нетождественности, во-первых, издержек производства и отпускной цены производителя и, во-вторых, издержек по сбыту с разницей между конечной розничной ценой и ценой производителя.

По мнению Э. Чемберлина, вместо нереальной, являющейся искусственной абстракцией, категории "чистая конкуренция" правомерно вести речь о конкуренции монополистической, когда продавцы при этом всегда сохраняют возможность конкурировать между собой, манипулируя с ценой и контролируя ее уровень, и быть хозяином "на своем рынке".

Поэтому введенное им понятие "монополистическая конкуренция" стало альтернативой понятию "чистая конкуренция". Ведь при монополистической конкуренции рыночная структура представлена достаточно большим числом продавцов и на деятельность одной фирмы не влияет эффективность деятельности другой соперничающей с ней фирмы; покупатели предпочитают ту продукцию, разнородность которой обусловлена торговой маркой и прочими качественными характеристиками конкретного продавца; "дифференцированный продукт", т.е. ту или иную марку продукта, являющегося близким субститутом, имеет возможность производить любой "новый" продавец или, как говорят, "вход" в отрасль или в рынок группы товаров не ограничен.

Следовательно, если прежде "классики" и "неоклассики" решающим условием экономического роста считали чистую конкуренцию, и конкурентная борьба допускалась только на слитом воедино рынке, то по теории Э. Чемберлина конкуренция имеет место и в условиях монополии на базе "дифференциации продукта", когда у товаров одного и того же вида возникают особые свойства и покупатель получает возможность выразить свое предпочтение одному из товаров этого вида. Кроме того, если "классики" и "неоклассики" вытеснение чистой конкуренции монополией видели в затухании ценовой борьбы, то, на взгляд Э. Чемберлина, конкурентная борьба всегда имела место между конкурентами-монополистами, проявляясь и через развитие ценовой конкуренции, и через развитие неценовой конкуренции, обусловленной совершенствованием качества продукта и рекламы.

Суждения Э. Чемберлина впервые навели исследователей идей экономического либерализма на мысль о том, что не существует ни чистой конкуренции, ни чистой монополии, что монополистическая по своей сути конкуренция может иметь место и при достаточно большом количестве продавцов, обостряясь по мере увеличения взаимозаменяемости соперничающих товаров. Отсюда уместными становятся выводы о возможности в условиях монополистической конкуренции покупателя предпочесть один конкурирующий товар другому и одного продавца абсолютно неэквивалентного одноименного товара другому продавцу. Это, по логике Э. Чемберлина, также означает, что выдержать состязание с крупным хозяйствующим субъектом и быть, как он, монополистом может и мелкий либо средний продавец (торговец) и производитель, т.е. монополия, вопреки марксистским критикам, необязательно является следствием финансового контроля, концентрации производства и централизации капитала, ибо рыночной системе свойственны и усиливающие конкуренцию тенденции.

Наконец, нельзя не обратить внимание на девятую главу "Теории монополистической конкуренции", включенную Э. Чемберлином в книгу в 1937 г. на базе собственной исправленной и дополненной статьи. Она содержит ряд существенных комментариев. К примеру, ученым подчеркивается, что дифференциацию продукта не следует рассматривать "в самом широком смысле", поскольку ее (дифференциации) не может быть хотя бы без самой незначительной важности "по крайней мере для некоторого числа покупателей". Еще один комментарий связан с понятием "монополистическая конкуренция", которую гарвардский профессор характеризует как "вызов традиционной точке зрения экономической науки", считая, что из его сути не явствует альтернативная природа таких явлений, как конкуренция и монополия, и что отдельные цены (благодаря этому понятию) "следует объяснять либо в категориях конкуренции, либо в категориях монополии". Суммируя итоги своего исследования, Э. Чемберлин выражает непоколебимую уверенность в естественной сущности монополии в конкурентной среде, т.е. в том, что предпринимательство в значительной своей части "составляют попытки всякого предпринимателя воздвигнуть собственную монополию, распространить ее насколько возможно и защитить ее против попыток других предпринимателей расширить свои монополии". Но задача, по его мысли, состоит в том, чтобы через экономическую науку пришло "полное осознание того обстоятельства, что продукт всегда дифференцирован", "что чистую конкуренцию нельзя больше считать во всех отношениях "идеалом" для экономики благосостояния". Впоследствии Э. Чемберлин и сторонники его теории монополистической конкуренции выдвинули положение о сохранении конкуренции и при "групповой монополии", в соответствии с которым речь идет о разделе сфер влияния на рынке между партнерами-конкурентами с целью реализации неоднородной (дифференцированной) товарной продукции без снижения цены до уровня предельных издержек. Другой характерной особенностью современной редакции теоретических положений Э. Чемберлина является выдвижение наряду с идеей о "дифференциации продукта", т.е. о его исключительном качестве, еще и дополнительных неценовых условий усиления монополистической конкуренции, как-то: техническое усовершенствование, достигнутое отдельным товаропроизводителем; особое обслуживание покупателей, обеспечивающее фирме респектабельную репутацию, и т.д.

3. Экономическая теория несовершенной конкуренции Дж. Робинсон

Автор одноименной книги Джоан Вайолет Робинсон (1903--1983) закончила Кембриджский университет, став одним из видных представителей и продолжателей учения школы А. Маршалла. Должность профессора в этом же университете занимала в 1965--1971 гг. Она относится к числу тех авторов в экономической науке, кому мировую известность принесла работа, написанная в самом начале творческого пути, если учесть, что "Экономическая теория несовершенной конкуренции" вышла из под ее пера, когда Робинсон было 30 лет.

Главная идея книги заключается в выявлении рыночных аспектов функционирования монополий, конкуренция в условиях существования которых и между которыми в связи с нарушением равновесия в экономике является, на ее взгляд, несовершенной (а по терминологии Э. Чемберлина -- монополистической). Прежде всего, как и Э. Чемберлин, Дж. Робинсон ставит перед собой исходную задачу -- выяснить механизм установления цен в ситуации, когда производитель выступает монопольным обладателем собственной продукции, т.е. почему цена имеет именно эту величину и почему покупатель соглашается купить товар по установленной продавцом цене, приносящей ему монопольную прибыль. Но дальнейшие рассуждения автора во многом расходятся с логическими построениями Э. Чемберлина. В частности, если последний монополистическую конкуренцию увязывал с одной из характеристик естественного состояния рынка в равновесии, то Дж. Робинсон, говоря о несовершенной конкуренции, видела в ней прежде всего нарушение и потерю нормального равновесного состояния конкурентной хозяйственной системы и даже "эксплуатацию" наемного труда.

Как видно из содержательной части "Теории несовершенной конкуренции", сущность монополии рассматривается в ней негативно, как фактор, дестабилизирующий социально-экономические отношения рыночной среды. Поэтому укрупненно в этой работе можно выделить следующие положения.

Во-первых, по убеждению Дж. Робинсон, в условиях совершенной конкуренции предприниматели меньше заинтересованы в монополизации производства, чем в условиях несовершенного рынка, в котором отдельные фирмы не могут достичь оптимальных размеров, функционируют неэффективно, и "поэтому монополист имеет возможность не только повысить цены на свою продукцию, ограничивая выпуск, но также снизить издержки производства путем совершенствования организации производства в отрасли".

Во-вторых, согласно Дж. Робинсон, кроме того, что монополия требует заметной обособленности продукции от "товаров-субститутов" или, другим словами, дифференциации, необходимо и ополнительное условие, в соответствии с которым "фирма-монополист должна характеризоваться размерами, превышающими оптимальные".

В-третьих, на монополизированном рынке с его несовершенной конкуренцией, как показала Дж. Робинсон, возможна ситуация, требующая выяснения, "каким будет количество покупаемой продукции, если рассматривать рынок, состоящий не из бесконечно большого числа конкурирующих между собой покупателей, а из единичного объединения покупателей". Эту ситуацию концентрации спроса, когда на рынке действует масса мелких продавцов и один-единственный покупатель, она назвала монополией, т.е. монопсонией покупателей.

В-четвертых, завершая собственное "теоретическое исследование", Дж. Робинсон приходит "...к заключению, что преобладание в действительном мире условий несовершенной конкуренции способствует возникновению тенденции к эксплуатации факторов производства и усиливается благодаря образованию крупных объединений, поглощающих многие прежде конкурировавшие между собой фирмы", "...что увеличение размеров единицы управления обязательно способствует еще большей несправедливости в распределении богатства".

Исходя из этих и других суждений в связи с проблемами монополизации производства, Дж. Робинсон указывает на необходимость решения дилеммы: эффективность или справедливость. По ее мнению, "...чтобы объяснить предпочтительность монополизации, недостаточно показать, что она способствует повышению эффективности производства". Однако, как заметил М. Блауг, "вера в то, что "эффективность" и "справедливость" могут быть каким-то образом разделены, представляет собой одну из наиболее давних иллюзий экономической науки".

В результате своего исследования Дж. Робинсон вполне могла бы сделать и другие логические выводы, в том числе о конкретных мерах государственного вмешательства в экономику с целью устранения выявленных ею противоречий несовершенной конкуренции. Обстоятельное обоснование таких мер предложил спустя три года после выхода в свет книги Дж. Робинсон другой ученый (также представитель Кембриджской школы и один из учеников А. Маршалла) Дж.М. Кейнс.

Часть вторая. Эволюция современных доктрин экономической науки

Глава 14. Теории государственного регулирования экономики

Мировой экономический кризис 1929--1933 гг. обрушился с колоссальной силой как на развитые, так и неразвитые в промышленном отношении страны. Поэтому именно в 1929-1933 гг. закончился период "скрытого" развития экономики; то было время конца целого ряда старых и открытия новых технологических горизонтов, проблеска новой цивилизованной системы. Иными словами, 1930 г. положил предел тому типу роста, который был характерен для XIX в., и тщетно пытался сочетать старые, традиционные приемы использования пространства и материи с инновационными механизмами".

Если "сила" неоклассической теории конца XIX -- начала XX в. распространялась главным образом на микроэкономический анализ, то в условиях нетипичного, можно сказать, кризиса, сопровождавшегося всеобщей безработицей, стал необходим и иной --макроэкономический анализ, к которому, в частности, обратился один из величайших экономистов нынешнего столетия английский ученый Дж.М. Кейнс.

Итак, мировой экономический кризис 1929--1933 гг. предопределил возникновение новых проблем научных исследователей, которые не утрачивают своей актуальности и в наши дни, ибо основное их содержание -- это государственное регулирование экономики в рыночном хозяйстве. С тех пор берут свое начало нацеленные на решение этих проблем два теоретических направления. Одно из них опирается на учение Дж.М. Кейнса и его последователей и называется кейнсианским (кейнсианство), а другое, обосновывающее альтернативные кейнсианству концептуальные решения, называется неолиберальным (неолиберализм).

1. Экономическое учение Дж.М. Кейнса и его последователей

Джон Мейнард Кейнс (1883-1946) -- выдающийся ученый-экономист современности. Он учился у не менее именитого ученого, основателя Кембриджской школы экономической мысли А. Маршалла. Но, вопреки ожиданиям, не стал его наследником, едва не затмив славу своего учителя.

Своеобразное осмысление последствий самого длительного и тяжелого экономического кризиса 1929--1933 гг., охватившего многие страны мира, отразилось в совершенно неординарных в тот период положениях изданной Дж.М. Кейнсом в Лондоне книги под названием "Общая теория занятости, процента и денег" (1936). Это произведение принесло ему чрезвычайно широкую известность и признание, поскольку оно уже в 30-е гг. послужило теоретико-методологической базой программ стабилизации экономики на уровне правительств в ряде государств Европы и США. А сам автор книги был советником в составе правительства Великобритании и разработал многие практические рекомендации в области экономической политики, что добавило к его научному успеху и значительное личное состояние, и высокое общественное положение. Ведь за всю парламентскую историю Великобритании Дж.М. Кейнс стал первым среди ученых-экономистов, кто был удостоен английской королевой титула лорда, дающего право участия в качестве пэра в заседаниях верхней палаты парламента в Лондоне.

Биография Дж.М. Кейнса как ученого и общественного деятеля складывалась следующим образом.

Незаурядные способности к математике, обнаруженные еще в школе, стали важным подспорьем в годы учебы в Итоне и Королевском колледже в Кембридже (1902--1906). Причем ему довелось слушать "особые" лекции самого А. Маршалла, по инициативе которого, как уже упоминалось, в Кембриджском университете с 1902 г. был введен курс "экономикс вместо "политической экономии" в традициях классической школы.

После ниверситетская карьера Дж.М. Кейнса -- это сочетание деятельности на поприще и государственной службы, и публицистики, и экономической науки.

С 1906 по 1908 г. он являлся сотрудником министерства, проработав первый год в военном отделе, а в дальнейшем -- в отделе доходов, статистики и торговли.

В 1908 г. по приглашению А. Маршалла ему представляется возможность прочитать курс лекций по экономической проблематике в Королевском колледже, после чего с 1909 по 1915 г. Кейнс занимается здесь же преподавательской работой на постоянной основе одновременно и как экономист, и как математик.

Уже первая его экономическая статья под названием "Индексный метод" (1909) вызвала оживленный интерес; ее отмечают даже призом Адама Смита.

Достаточно скоро Дж.М. Кейнс получает и общественное признание. Так, с 1912 г. он становится редактором "Экономического журнала", сохранив за собой этот пост до конца жизни. В 1913-- 1914 гг. является членом Королевской комиссии по финансам и денежному обращению Индии. Еще одним назначением этого периода стало утверждение его в качестве секретаря Королевского экономического общества. Наконец, широкую популярность принесла ему и первая, изданная в 1913 г., книга "Денежное обращение и финансы Индии".

Далее популярный в своей стране ученый-экономист Дж.М. Кейнс дает согласие прейти на службу в британское казначейство, где с 1915 по 1919 г. занимается проблемами международных финансов, выступает нередко в качестве эксперта в финансовых переговорах Великобритании, проводившихся на уровне премьер-министра и канцлера казначейства. В частности, в 1919 г. он являлся главным представителем казначейства на мирной конференции в Париже и одновременно представителем британского министра финансов в Высшем экономическом совете Антанты. В том же году изданная им книга "Экономические последствия Версальского мирного договора" приносит ему всемирную известность; ее переводят на различные языки.

Дж.М. Кейнс вскоре на значительный период времени оставляет службу в государственных учреждениях, сосредоточившись на преподавательской работе в Кембриджском университете и подготовке научных публикаций. В их числе появляются "Трактате вероятности" (1921), "Трактат о денежной реформе" (1923), "Экономические последствия мистера Черчилля" (1925), "Конец свободного предпринимательства" (1926), "Трактат о деньгах" (1930) и некоторые другие, приближавшие великого ученого к самому главному, вышедшему в 1936 г. труду -- "Общей теории".

К активной общественно-политической деятельности Дж.М. Кейнс возвращается в конце 1929 г., когда с ноября того же года его назначают членом правительственного комитета финансов и промышленности. А в годы второй мировой войны (в 1940 г.) он назначается советником британского казначейства. В 1941 г. его включают в состав английской правительственной делегации для участия в подготовке материалов по договору ленд-лиза и других финансовых документов с правительством США. Следующий 1942 г. стал годом назначения на пост одного из директоров Английского банка. В 1944 г. он утверждается главным представителем своей страны на Бреттон- Вудской валютной конференции, которая разработала планы создания Международного валютного фонда и Международного банка восстановления и развития, а затем назначается одним из членов правлений этих международных финансовых организаций. Наконец, в 1945 г. Дж.М. Кейнс вновь возглавляет английскую финансовую миссию, на этот раз в США, для проведения переговоров в связи с окончанием помощи по ленд-лизу и согласованием условий для получения у США крупного займа.

Обращаясь к биографии Дж.М. Кейнса, можно с полной уверенностью утверждать, что ныне он смог бы отнести и в свой адрес написанные им в завершение "Общей теории" слова о том, что "идеи экономистов и политических мыслителей -- и когда они правы, и когда ошибаются -- имеют гораздо большее значение, чем принято думать. В действительности только они и правят миром".