Типы моделей экономического человека

Размещено на http://www.allbest.ru/

Департамент образования города Москвы

Государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования города Москвы

«Московский городской педагогический университет»

Институт психологии, социологии и социальных отношений

Реферат

По дисциплине:

“Социология труда и экономики”

Тема: Типы моделей экономического человека

Выполнил:

студент 3 курса

заочной формы обучения

специальность «Социология»

Нарышкин А.Е.

Москва

2012

«Люди могут заниматься преследованием своих собственных интересов без опасения, что это нанесет ущерб обществу, не только из-за ограничений, предписанных законом, но также потому, что сами они являются продуктами ограничений, вытекающих из морали, религии, обычаев и воспитания».

Адам Смит

Введение

Чтобы лучше понять, откуда взялись в экономической науке модели поведения человека в экономике вместо целостного представления о человеке, нужно присмотреться к тому, когда возникли первые теории экономического поведения. С XVIII века идеи прогресса и просвещения начинают завоевывать умы европейцев. На фоне мистики и суеверий идеи торжества разума и материальности мира, который можно изучить до конца с циркулем, микроскопом и пробиркой, - захватывающи и перспективны. Человек - сложное механическое устройство, которое умеет лишь ощущать и думать. Душа - это "лишенный содержания термин, за которым не кроется никакой идеи и которым здравый ум может пользоваться лишь для облачения той части нашего организма, которая мыслит", - пишет философ и врач Жюльен де Ламетри, увековечивший идею "человека-машины" в одноименном труде 1748 года. Быть идеалистом не модно, модно считать человека существом, которым руководят природные инстинкты, стремление к выгоде и удовольствию и страх лишений и огорчений.

Столь же рациональны и эгоистичны люди и в сочинениях большинства теоретиков экономической мысли XVIII и XIX веков. У Адама Смита автономными индивидами движут два природных мотива: своекорыстный интерес и склонность к обмену. У Джона Стюарта Милля людьми руководит стремление к богатству и при этом отвращение к труду и нежелание откладывать на завтра то, что можно употребить сегодня. Джереми Бентам считал человека способным к арифметическим действиям для получения максимума счастья и писал: "Природа поставила человека под власть двух суверенных владык: страданья и радости. Они указывают, что нам делать сегодня, и они определяют, что мы будем делать завтра. Как мерило правды и лжи, так и цепочки причины и следствия покоятся у их престола". Леон Вальрас видел человека максимизатором полезности на основе рационального поведения. В XX веке на базе этих идей выросла уже теория игр - раздел математики, изучающий оптимальные стратегии в процессах, где несколько участников ведут борьбу за реализацию своих интересов.

Надо заметить, что понимание ограниченности представления о человеке в экономике как о механистическом рациональном субъекте существовала и в прошлом. Даже классик Джон Милль все же признавал влияние национальных особенностей на экономического человека и писал, что в странах континентальной Европы "люди довольствуются меньшими денежными барышами, не столь дорожа ими по сравнению со своим покоем и своим удовольствием". В трудах представителя немецкой исторической школы экономической теории XIX века Б.Гильдебрандта, человек "как существо общественное, есть прежде всего продукт цивилизации и истории. Его потребности, образование и отношение к вещественным ценностям, равно как и к людям, никогда не остаются одними и теми же, а географически и исторически беспрерывно меняются и развиваются вместе во всей образованностью человечества". Торнстейн Веблен считал, что людьми в экономических поступках движет вовсе не рациональный расчет, а стремление к повышению социального статуса, далеко не всегда рациональное, и зависящее от того, в каком культурно-историческом контексте это происходит. Веблен в каком-то смысле может считаться родоначальником нынешних теорий престижного потребления в маркетинге.

Однако сторонники "антропоцентрической экономики" всегда оставались в меньшинстве, и в общественном сознании четко укрепилась мысль о том, что экономика - это поле, в котором главный мотив людей и организаций - максимизация своей прибыли, независимо от того, какие именно это люди и организации, в какой стране они находятся и какие мировоззрения разделяют.

1. Типы моделей поведения человека в экономике

экономический человек модель

Для экономической теории как обобщенного отражения многообразных, явлений хозяйственной жизни необходима упрощенная, схематичная модель поведения человека. Знание модели человека, лежащей в основе экономических теорий, раскрывает область допустимых значений, в которой применимы выводы этих теорий. В любой теоретической системе модель человека тесно связана с общими представлениями её автора о законах функционирования экономики и экономической политики, кроме этого она также отражает мировоззрение своего создателя и идеологический контекст своего времени.

Какое значение имеют экономические теории и модели? Понимание экономических моделей дает возможность объяснить мировоззренческие установки людей, спрогнозировать их поведение. Фактически, любая теоретическая экономическая конструкция опирается на то или иное (явное или неявное) представление о поведении человека. При всем разнообразии имеющихся моделей человека, можно выделить главные компоненты, присутствующие в любой схеме: гипотеза о мотивации (целевой функции экономической деятельности человека); гипотеза о доступной информации; представление о физических и интеллектуальных возможностях человека.

Наиболее известны следующие модели человека из экономических теорий:

1. идущий от А. Смита «компетентный эгоист» или «экономический человек» - действующий ради собственного интереса, обладающий компетентностью и сообразительностью в достижении своего экономического интереса, а так же различающийся степенью своей активности в зависимости от своей роли в производстве и классовой принадлежности;

2. гедонист, появляющийся у Дж. С. Миля и завладевший концепцией Дж. Бентама, в трудах которого капиталист предстаёт не как целеустремленный и деятельный, экономный человек, а как человек, испытывающий отвращение к труду и стремящийся к работе своих средств ради наслаждения и стремления к «максимуму счастья»;

3. немецкая историческая школа (Б. Гильдербрандт, К. Книс) утверждала, что человек в экономической теории - эгоист, облагородивший это качество чувствами солидарности и справедливости;

4. К.Маркс исходил из представления об общественной сущности человека, его развитии в предложенных обществом обстоятельствах и видел главными фигурами капиталистических отношений капиталиста, получающего прибавочной стоимость и экономически зависящего от него рабочего;

5. моделью человека маржиналистской теории (У.С. Джевонс, К. Менгер, Л. Вальрас) был «рациональный максимизатор», рационализирующий потребление, понимаемое как обмен благ, выражаемый через денежный эквивалент;

6. попытка синтеза в теории А. Маршалла - основателя неоклассического направления - привела, в результате, к пониманию экономики как науки, изучающей нормальную жизнедеятельность человеческого общества, и к модели человека как обычного человека из плоти и крови, отличающегося определенным уровнем рациональности;

7. согласно Дж. М. Кейнсу обладающий неполной информацией и находящийся в состоянии неопределенности экономический субъект - это человек, который для рационализации ситуации прибегает к помощи более информированного государства.

С определенной долей условности можно сказать, что в современной экономической теории существуют две главные модели поведения человека: модель экономического человека, или рационального максимизатора и так называемая альтернативная модель.

2. Модель экономического человека

2.1 Общая характеристика модели экономического человека

Деятельность человека является целенаправленной, причем целеполагание происходит заранее, до начала самой деятельности. Человек стремится к наибольшему значению своей целевой функции: лучшему удовлетворению потребностей. Причем под потребностями прежде всего имеются в виду потребности материальные, поддающиеся насыщению в соответствии с первым законом Госсена (при последовательном потреблении полезность каждой последующей единицы продукта ниже предыдущей). Предполагается также, что потребности и вкусы удовлетворяются только за счет внешних объектов (благ), а не внутренних источников (к примеру, самостоятельной творческой деятельности). Получаемые субъектом наслаждения: понимаются часто количественно, что дает возможность приравнять их к денежным суммам.

В числе основных характеристик экономического человека следует выделить шесть компонентов: выбор, существование предпочтений и ограничений, процесс оценивания, принятие решения на основе собственных предпочтений, ограниченность информации и, наконец, рациональность.

Выбор. Основаниями для возникновения ситуации выбора являются, с одной стороны, ограниченность ресурсов, а с другой - возможность их использования для удовлетворения различных потребностей. Таким образом, выбор - это совокупность действий, которые выполняет человек для достижения целей (удовлетворения потребностей) в условиях ограниченности ресурсов, допускающих альтернативные варианты использования.

Предпочтения и ограничения. Предпочтения - это форма выражения потребностей, в которых различные комбинации благ упорядочены с точки зрения степени удовлетворения данных потребностей. Ограничения - объективные возможности удовлетворения потребностей. В числе ограничений (или их компонентов) фигурируют не только цены и доход, как в стандартных неоклассических моделях, но и предпочтения других людей, если речь идет о системе обмена с малым числом участников. Кроме того, в числе ограничений оказываются правила игры с соответствующими механизмами обеспечения их соблюдения.

Оценивание. Варианты выбора не упорядочиваются сами по себе. Их необходимо оценить. Вот почему предполагается, что экономический человек наделен также способностью к оцениванию как условию совершения выбора. Экономический человек не безразличен к окружающему миру, он непрерывно оценивает, соизмеряет все объекты и состояния мира по какому-либо критерию.

Принятие решений на основе собственных предпочтений (мотивация). В соответствии с обобщенными представлениями об экономическом человеке, которые разделяются большинством исследователей, выбор осуществляется на основе собственного интереса, в соответствии с собственными предпочтениями, а не предпочтениями других людей (конкурентов, контрагентов или государства в лице регуляторов, законодателей или представителей исполнительной власти). Предпосылка собственного интереса означает, что человек не следует автоматически принятым в обществе нормам, традициям и т.д. и не имеет того, что принято называть совестью или нравственностью.

Ограниченность информации. Информация, необходимая человеку для принятия решения, изначально не является данной ему. Более того, для ее получения необходимо затратить определенное время, а также ресурсы. Иными словами, получение ценной информации сопряжено с издержками.

Рациональность. Одно из основных допущений экономической теории состоит в том, что человек делает рациональный выбор. Рациональный выбор означает предположение, что решение человека является результатом упорядоченного процесса мышления. Слово «упорядоченный» определяется экономистами в строгой математической форме. Вводится ряд предположений о поведении человека, которые называются аксиомами рационального поведения. При условии, что эти аксиомы справедливы, доказывается теорема о существовании некой функции, устанавливающей человеческий выбор, - функции полезности. Полезностью называют величину, которую в процессе выбора максимизирует личность с рациональным экономическим мышлением. Можно сказать, что полезность - это воображаемая мера психологической и потребительской ценности различных благ. В экономической теории рациональность человека определяется тем, что выбор, который осуществляет человек, приводит к результату, который с точки зрения данного человека в наибольшей степени соответствует его целям.

Следует выделить два подхода в отношении модели человека, которые сформировались в экономической теории и с некоторыми модификациями существуют в настоящее время: антропологический и методологический.

В рамках антропологического подхода, последовательным представителем которого можно считать Н. Сениора, доказывалось, что экономический человек - это человек, который существует в действительности. Таким образом, эгоистическая мотивация признавалась естественной.

Впервые методологическая версия экономического человека появилась в работах Джона Стюарта Милля. В отличие от антропологического в рамках методологического подхода экономический человек считался абстракцией, которая хотя и отражала некоторые черты реального человека, но не могла отождествляться с ним.

Понимание экономического человека как абстракции, некоторого упрощения открывает возможности детального, операционального исследования поведения человека, что и было реализовано в последующем развитии экономической теории наряду с априорными предпосылками как необходимым атрибутом абстрагирования. Данный поход сочетается с инструменталистским определением рациональности. В рамках этой рациональности человек рассматривается как «неопределенность», которая и должна принять решение.

2.2 Модель человека в английской классической школе

Идея экономического человека как человека, руководимого собственным интересом, в конце XVIII в. замечательно была сформулирована в «Исследовании о природе и причинах богатства народов» Адама Смита. Вместе с тем Смит стал первым экономистом, положившим определенное представление о человеческой природе в основу целостной теоретической системы.

В самом начале «Богатства народов» он пишет о свойствах человека, налагающих отпечаток на все виды его хозяйственной деятельности. Во-первых, это «склонность к обмену одного предмета на другой» (подобная предпосылка позволяет Смиту объяснить обмен эквивалентов, а не предметов, имеющих разную ценность для продавца и покупателя, как у Госсена и австрийской школы); во-вторых, собственный интерес, эгоизм, «одинаковое у всех людей постоянное и неисчезающее стремление улучшить свое положение». Эти свойства взаимосвязаны: в условиях широкого развития обмена невозможно установить с каждым из партнеров личные отношения, основанные на взаимной симпатии. Вместе с тем обмен возникает именно потому, что даром получить нужные предметы у эгоистичного по природе соплеменника невозможно.

Отмеченные свойства человеческой природы имеют у Смита важные экономические последствия. Они лежат в основе системы разделения труда, где индивид выбирает такое занятие, при котором его продукт будет иметь большую ценность, чем в других отраслях.

Выбирая отрасль, где его «продукт будет иметь большую стоимость, чем в других отраслях», человек, ведомый эгоистическим интересом, самым непосредственным образом увеличивает богатство общества. Когда же приток капитала из других отраслей в более рентабельную достигнет такого уровня, что ценность товаров в последней начнет падать и ее сравнительная выгодность исчезнет, собственный интерес начинает направлять владельцев капитала в другие сферы его приложения, что опять-таки в интересах общества. Смит не доказывает строго тезис о совпадении общего интереса и интересов всех членов общества, ограничиваясь метафорой «невидимой руки». Однако очевидно, что автоматический, не требующий государственного вмешательства межотраслевой перелив капитала, движимый собственным интересом его владельцев, играет в схеме Смита исключительно важную роль. Именно здесь Смит непосредственно использует сформулированную им вначале предпосылку, касающуюся человеческой мотивации.

Смит утверждает, что «не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов» именно потому, что развитая система разделения труда ставит нас в отношения с людьми, к которым мы можем не испытывать симпатии. Таким образом, этика у Смита невозможна без учета собственного интереса, тогда как политическая экономия вполне может обойтись без учета чувства симпатии. С другой стороны, и в «Богатстве народов» Смит отнюдь не идеализирует эгоизм владельцев капитала: он хорошо понимает, что собственный интерес капиталистов может заключаться не только в производстве выгодных продуктов, но и в ограничении аналогичной деятельности конкурентов. Он даже отмечает, что норма прибыли, как правило, находится в обратной зависимости от общественного благосостояния и поэтому интересы купцов и промышленников в меньшей степени связаны с интересами общества, чем интересы рабочих и землевладельцев. Но если государство поддерживает свободу конкуренции, то собственный интерес может объединить разрозненно действующих эгоистов в упорядоченную систему, обеспечивающую общее благо. Таким образом, Смит демонстрирует, что даже при самых худших предположениях относительно человеческой природы рыночная экономика, основанная на свободной конкуренции, все равно дает лучший результат, чем принудительная регламентация экономической деятельности.

Смит не сводит собственный интерес людей к получению денежных доходов наподобие максимизации прибыли: на выбор занятий помимо заработка влияют также приятность или неприятность занятия, легкость или трудность обучения, постоянство или непостоянство занятий, больший или меньший престиж в обществе и, наконец, большая или меньшая вероятность успеха. Перечисленные Смитом дополнительные факторы компенсируют неравенство доходов и тоже входят в целевую функцию экономического субъекта. Смит различает также интересы и цели представителей основных классов современного ему общества: собственников земли, наемных рабочих и капиталистов.

Столь же реалистичен подход Смита и к другим компонентам модели человека: его интеллектуальным способностям и информационным возможностям. Индивид, согласно Смиту, далеко не всегда может предвидеть последствия своих поступков. Более всего он компетентен в том, что затрагивает его личные интересы.

Риккардо с помощью дедукции из нескольких абстрактных предпосылок - убывающего плодородия почвы, мальтусовского закона народонаселения и собственного интереса как основного мотива экономической деятельности - сделал далеко идущие выводы относительно долгосрочного движения заработной платы, нормы прибыли и ренты и таким образом вывел законы распределения доходов между основными общественными классами. При этом у него отсутствует какое-либо эксплицитное изложение допущений относительно человеческой природы. Предпосылка собственного интереса проявляется у Рикардо главным образом в допущении о выравнивании норм прибыли в разных отраслях путем перелива капитала. При этом, как и у Смита, собственный интерес не сводится к чисто денежному.

Как и Смит, Рикардо отмечал специфику экономического поведения отдельных классов, среди которых лишь капиталисты до некоторой степени ведут себя в соответствии с логикой собственного интереса, но и это стремление модифицируется различными привычками и предрассудками, например упрямым нежеланием расставаться с гибнущим предприятием или предубеждением против выгодных вложений капитала за границей. Что же касается рабочих, то их поведение, как отмечал Рикардо, подчинено привычкам и инстинктам, а землевладельцы представляют собой праздных получателей ренты, не властных над своим экономическим положением.

В произведениях английских классиков - в явном виде у Смита и в неявном у Рикардо - использовалась модель человека, которая характеризуется:

1) определяющей ролью собственного интереса в мотивации экономического поведения;

2) компетентностью (информированностью + сообразительностью) экономического субъекта в собственных делах;

3) конкретностью анализа - учитываются классовые различия в поведении и различные, в том числе не денежные, факторы благосостояния.

Значение этой модели человека для истории экономической мысли состоит прежде всего в том, что с ее помощью политическая экономия выделилась из моральной философии как наука, имеющая свой предмет - деятельность экономического человека. Главной теоретической проблемой, которую позволяла решить принятая на вооружение классической школой модель человека, была проблема межотраслевой конкуренции, движения капитала, выравнивания нормы прибыли - процессов, соединяющих хозяйственную деятельность разрозненных эгоистов в гармоничную общественную систему.

2.3 Модель человека в дескриптивной экономической методологи Н.У. Сениора и Д. С. Милля

Опыты дескриптивной экономической методологии связаны с осмыслением опыта английской классической школы политической экономии. Внимание методологов было обращено исключительно на проблему мотивации, поскольку другие компоненты модели человека классической школы вопросов не вызывали. Эта методология имела два направления.

Первое (антропологическое) сводилось к тому, что экономический человек существует в действительности: в естественности и распространенности эгоистической мотивации (собственного интереса) можно легко убедиться с помощью наблюдений и интроспекции. Такова была точка зрения Н. У. Сениора, включающего в число основных общих положений экономической науки «желание каждого человека получить как можно больше предметов, составляющих богатство, с наименьшими возможными жертвами», хотя Сениор отмечал, что разные люди испытывают это желание с разной интенсивностью, а также признавал наличие у людей других мотивов помимо стремления к богатству. В более поздних изданиях Сениор включил в «богатство» такие компоненты, как «власть», «известность», «отдых», «блага для близких и друзей» и даже «пользу для общества».

Второе направление (методологическое) представляли работы Дж. С. Милля. Милль подчеркивал, что политическая экономия охватывает не все поведение человека в обществе: «Она рассматривает его лишь как существо, желающее обладать богатством и способное сравнивать эффективность разных средств для достижения этой цели. Она полностью абстрагируется от любых других человеческих страстей и мотивов, кроме тех, которые можно считать вечными антагонистами стремления к богатству, а именно отвращения к труду и желания безотлагательно пользоваться дорогостоящими наслаждениями. Их она до определенной степени включает в рассмотрение, поскольку они не просто иногда вступают в конфликт со стремлением к богатству, как другие мотивы, но постоянно сопровождают его в качестве тормоза или помехи, и, следовательно, рассматривая стремление к богатству, мы не можем не рассматривать и эти побуждения». Таким образом, политическая экономия, согласно Миллю, с самого начала должна признавать ограниченность стремления к материальному богатству, хотя ограничивающие факторы сводятся к двум вышеназванным, очевидно самым важным из прочих человеческих мотивов, имеющих отношение к экономике.

Милль считал описанную им модель человека в политической экономии безусловно односторонней по сравнению с намного более сложной действительной его мотивацией. Поэтому ее выводы применимы там, где этот мотив является главной целью, и неприменимы во всех других случаях. Методологическое обоснование экономического человека, естественно, предполагает более узкую область применения экономической теории, чем антропологическое обоснование.

Таким образом, экономический человек в трактовке Милля - это не реальный человек, знакомый нам по наблюдениям за собой и другими людьми, как это было у Сениора, а научная абстракция, выделяющая один-единственный мотив из всего спектра человеческих побуждений. Подобный метод является, согласно Миллю, единственным подлинно научным способом анализа для общественных наук, в которых невозможны эксперимент и опирающаяся на него индукция. Кроме мотивационного компонента Милль впервые выделяет в экономической модели человека способность сравнивать эффективность различных средств для достижения цели. Точка зрения Сениора, заключалась в том, что предпосылки экономического исследования основаны не на гипотезах, а на «несомненных фактах, касающихся человеческой природы и мира», одним из которых является «желание приобрести богатство с наименьшими жертвами».

2.4 Модель экономического человека в немецкой исторической школе

Основным признаком исторической школы была ее критика английской классической экономии. Экономисты-историки ставили в вину классической школе: 1) универсализм, 2) рудиментарную, основанную на эгоизме психологию и 3) злоупотребление дедуктивным методом. Можно заметить, что три этих обвинения взаимосвязаны и относятся в первую очередь к модели экономического человека. Представители исторической школы Б. Гильдебранд и К. Книс выступали против методологического индивидуализма классической школы, считая подходящим объектом анализа для экономиста народ, причем не как простую совокупность индивидов, а как национально и исторически определенное, объединенное государством целое. Что же касается отдельного человека, то он, по словам Б. Гильдебранда, «как существо общественное есть прежде всего продукт цивилизации и истории. Его потребности, его образование и его отношение к вещественным ценностям, равно как и людям, никогда не остаются одними и теми же, а географически и исторически беспрерывно изменяются и развиваются вместе со всею образованностью человечества».

Среди этих факторов, определяющих индивида как часть народа, в первую очередь упомянуты географические: природные условия, принадлежность к той или иной расе и «национальный характер». Так, по мнению Книса, для англичан характерны расчетливый эгоизм, национальная гордость, чувство сословной принадлежности, мужество, необходимое для самоуправления. Французам присущи стремление к равенству, наслаждениям и новшествам, хороший вкус. Немцы отличаются обдуманностью действий, прилежанием, гуманизмом и чувством справедливости. Находится, что сказать и об итальянцах, голландцах, испанцах. Что же касается исторических факторов, то под ними понимаются одновременно накопленная сумма средств производства и уровень культуры в обществе. В результате влияния такого набора факторов к собственному интересу добавляются еще два, гораздо более благородных, мотива хозяйственного поведения: «чувство общности» и чувство справедливости». По мнению Книса, общественные условия, порождающие эгоизм индивида, остались в XVIII в. Что же касается цивилизованного XIX столетия, то «мы больше не считаем "высшим из благ" приобретение максимального количества вещественных благ и получаемое при их помощи наслаждение». Прогресс нравов и расцвет двух упомянутых неэгоистических мотивов проявляются, согласно автору, в расцвете частной благотворительности. А если человек настолько альтруистичен в потреблении, что делится со своими ближними, то, видимо, в производстве он тоже не руководствуется чисто эгоистическими мотивами.

Таким образом, модель экономического субъекта исторической школы существенно отличается от экономического человека классической школы. Если экономический человек - хозяин своих намерений и действий, то человек исторической школы представляет собой пассивное существо, подверженное внешним влияниям и движимое вперемежку эгоистическими и альтруистическими побуждениями. Такая множественность мотивов, очевидно, не оставляла места для действия объективных экономических законов, а значит, и для науки политической экономии.

Но, резко сужая допустимую область анализа экономической теории, историческая школа одновременно привлекла внимание проблемам так называемой экономической этики - соотношения эгоистических интересов и «чувства общности и справедливости», без которых действительно невозможно представить себе цивилизованного рыночного хозяйства. Эта проблематика, от которой отмахнулась английская классическая школа, занимает важное место в современной экономической науке.

2.5 Концепция экономического человека Карла Маркса

Для методологии экономической теории Маркса характерны ярко выраженные методологический коллективизм и функционализм: такие собирательные понятия, как «человечество», «капитал», «пролетариат», фигурируют в произведениях Маркса в качестве самостоятельных, наделенных волей и сознанием субъектов, которые при этом выполняют определенную функцию как в исторически сложившейся общественной системе, так и в процессе исторического развития. Причина в том, что объективные условия капиталистического общества ставят человека в настолько жесткие рамки, что его выбор оказывается однозначно детерминированным, а личные предпочтения просто не имеют возможности проявиться. Эти объективные условия задаются рабочему стоимостью его рабочей силы, а капиталисту - его стремлением к максимальной прибыли.

Маркс строит свою теоретическую систему путем восхождения от абстрактного к конкретному, последовательно поднимаясь от уровня к уровню. Первый уровень соответствует четвертой главе первого тома «Превращение денег в капитал». Здесь впервые на сцене появляется фигура капиталиста - как олицетворенный, одаренный волей и сознанием капитал. Капитал на данной ступени анализа представляется еще крайне абстрактно: как неизвестным образом самовозрастающая стоимость.

Второй уровень абстракции соответствует третьему отделу первого тома «Капитала»; на этом уровне раскрывается тайна производства абсолютной прибавочной стоимости. Капиталист здесь предстает как эксплуататор наемного труда, как классовый индивид, противостоящий другому классовому индивиду - наемному рабочему. На этом уровне объективная функция капитала и субъективная цель капиталиста сводятся к извлечению прибавочной стоимости путем эксплуатации рабочей силы.

Другие грани образа капиталиста исследуются в четвертом отделе, посвященном производству относительной прибавочной стоимости. Здесь функции капиталиста соотносятся с общественным разделением труда и ростом его производительности. Управление рабочей силой и технологическими процессами является при данном способе производства одной из функций капитала, а значит, и капиталиста. На более конкретном уровне находится анализ добавочной (избыточной) прибавочной стоимости.

В целом на уровне первого тома «Капитала» мотивация капиталиста определяется производством прибавочной стоимости. На данном уровне абстракции анализируются только категории фиксирующие чисто трудовую природу стоимости: абстрактный труд, стоимость, прибавочная стоимость, переменный капитал и т.д. Эти категории, согласно Марксу, недоступны обыденному фетишизированному сознанию агентов производства, которое не может прорваться сквозь скрывающую суть явлений товарно-денежную вуаль. Поэтому сознательно стремиться к росту прибавочной стоимости капиталист не может.

Следующая важная стадия конкретизации образа капиталиста в «Капитале» Маркса относится к третьему тому, где одна за другой вводятся категории «поверхностного» ряда: прибыль, издержки, средняя прибыль, процент, рента. Большое значение имеет отдел о проценте и предпринимательском доходе, где можно выделить абстракции капиталиста-собственника и функционирующего капиталиста. Различие между ними - это различие между пассивным и активным капиталистом, между более абстрактной мотивацией собственника капитала и более конкретной мотивацией функционирующего капиталиста-управляющего.

В целом иерархическая система все более конкретных образов капиталиста так и не доходит до самой поверхности, поскольку специальное учение о конкуренции, ссылки на которое часто встречаются в тексте «Капитала», Марксом так и не было создано. Маркс пытается построить строгое логическое согласование абстрактной теории стоимости и капитала с фактами конкурентного процесса, абстрактной логики капиталиста как классового индивида с поведением предпринимателя, находящегося в конкурентной среде.

2.6 Модель экономического человека в маржиналистской теории

Центральное место в маржиналистской экономической теории стала проблема ценности хозяйственных благ, ключ к которой маржиналисты искали не со стороны предложения, через издержки, как это делала классическая школа, а со стороны спроса, через отношение человека к вещи, проявляющееся в области личного потребления и обмена. Таким образом, в основе экономической теории маржиналистов неизбежно должна была лежать та или иная модель рационального, максимизирующего полезность потребителя. При этом важно подчеркнуть, что появление новой модели человека у маржиналистов было зафиксировано в первую очередь их критиками. Лишь Джевонс сформулировал ярко выраженную модель человека, опирающуюся на психологические и физиологические основы.

Целью хозяйственной деятельности для каждого из ее участников у маржиналистов остается получение максимальных наслаждений или наибольшее удовлетворение потребностей. Однако сам характер потребностей конкретизируется в соответствии с законом убывающей предельной полезности (первый закон Госсена).

Этот фундаментальный факт маржиналисты считали очевидным свойством человеческой природы, а Джевонс, отстаивая его, ссылался и на результаты психологических экспериментов. При этом Джевонс выводил высшие духовные и моральные чувства за пределы экономической теории, применяя закон насыщения лишь к низшим, материальным потребностям. Такой же позиции придерживался и Вальрас. Максимизацию полезности маржиналистский человек осуществляет не только в рамках удовлетворения данной потребности, но и выбирая между удовлетворением различных потребностей (второй закон Госсена).

Маржиналистский подход предполагает чрезвычайно абстрактный взгляд на экономического субъекта. Углубление абстрактности идет по двум линиям: субъект становится проще с точки зрения мотивации (отсекаются все его характеристики, кроме наслаждений и страданий, связанных с определенными благами, в том числе, естественно, классовая и национальная определенность; предполагается стабильность системы индивидуальных предпочтений и ее независимость от внешних воздействий) и рациональнее (он должен быть способен всегда достигать оптимума, иначе его состояние, а значит, и состояние всей экономики, не будет равновесным).

Предпосылка равновесного, оптимального состояния как результата человеческого выбора подразумевает, что субъект должен располагать точным знанием хотя бы о всех доступных ему альтернативах. В случае же расширения теории до системы общего равновесия (Вальрас) необходима и более обширная информация о состоянии всей экономики в целом, которую Вальрас вводит через предпосылку всеобщего аукциона, где происходит «нащупывание» правильных пропорций обмена.

Единственный способ выяснить, какое ощущение человека больше, а какое меньше, состоит в том, чтобы понаблюдать за его реальным выбором. Тем более не может быть и речи о сравнении ощущений разных людей. Однако сознательно или подсознательно упомянутое знание должно присутствовать.

Статический характер маржиналистского равновесного анализа выражается в том, что в нем, как правило, не рассматриваются процессы, происходящие в реальном времени. Любые изменения описываются с помощью сравнительно-статического анализа. Будущее, его неопределенность, процесс получения информации экономическим субъектом не существуют как реальные феномены. Но для принятия оптимального решения необходим точный прогноз того, чем закончится любой из возможных вариантов поведения. Таким образом, в свойства маржиналистского экономического субъекта попадает и «совершенное предвидение». Из той же «вневременности» вытекает и предпосылка мгновенной реакции на изменения внешних параметров: любое изменение условий равновесия в маржиналистской теории происходит достаточно быстро, как переключение телевизионных программ, без длящегося в реальном времени процесса адаптации.

Очевидно, что в целом маржиналистская модель человека является достаточно сильной абстракцией реального человеческого поведения. Вальрас доказывал гармоничную взаимозависимость человека как физиологическо-экономического существа, главным свойством которого являются склонность к разделению труда и связанный с ней личный интерес, и человека как психологически-морального существа, главным для которого являются чувство симпатии, эстетическое чувство, разум, понимание, совесть и свобода. Вальрас доказывает, что, только будучи моральной личностью, человек способен к разделению труда, и только будучи способен к разделению труда, он обладает свободной волей, приобретает власть над собой и становится моральной личностью. Что же касается чистой и прикладной экономической теории, то их предмет он ограничивает деятельностью человека как физиолого-экономического существа, достигающего своих удовольствий посредством разделения труда и обмена. Таким образом, Вальрас явно придерживался методологического обоснования экономического человека как необходимой абстракции при исследовании низшей, физиологической составляющей человека.

В заключение следует сказать, что в работах маржиналистов описана новая модель человека - рационального максимизатора благосостояния. На первое место выходит здесь уже не собственный интерес, а экономическая рациональность. Но главным новшеством по сравнению с концепцией экономического человека классической школы здесь является даже не столько изменение характеристик экономического субъекта, сколько изменение места поведенческих предпосылок в экономическом анализе. Свойства человека-оптимизатора имеют важнейшее значение в маржиналистской теории ценности, принявшей вид теории потребительского выбора.

2.7 Модель экономического человека Альфреда Маршалла и кембриджской школы

Экономистом, который предпринял попытку синтезировать основные достижения классической школы, маржиналистов и исторической школы, стал основоположник неоклассического управления в экономической теории А. Маршалл.

Не только Маршалл, но и другие представители кембриджской школы (Г. Сиджуик, Дж. Н. Кейнс - отец Дж. М. Кейнса, А. Пигу) придерживались антропологического обоснования экономического человека, пытаясь доказать, что в экономической теории человек в общих чертах «ведет себя» так же, как и в жизни.

В области мотивации экономического поведения здесь можно отметить ограничение эгоизма: экономический человек, по словам Маршалла, не только «подвергает себя лишениям в бескорыстном стремлении обеспечить будущее своей семьи», ему свойственны и другие «альтруистические мотивы деятельности», которые настолько «распространены среди всех классов, что их наличие можно счесть общим правилом». Следовательно, «нравственные мотивы также входят в состав тех сил, какие экономист должен учитывать».

Описывая многообразие человеческих мотивов и потребностей, Маршалл называет в их числе стремление к разнообразию, жажду привлечь к себе внимание, потребности, удовлетворяемые той или иной деятельностью (спортом, путешествиями, научным и художественным творчеством, стремлением к признанию и совершенству). Однако в то же время он делает вывод, что экономическая теория должна главным образом заниматься мотивами, «которые наиболее сильно и устойчиво воздействуют на поведение человека в хозяйственной сфере его жизни». «Самым устойчивым стимулом к ведению хозяйственной деятельности служит желание получить за нее плату... Она может быть затем израсходована на эгоистичные или альтруистические, благородные или низменные цели, и здесь находит свое проявление многосторонность человеческой натуры. Однако побудительным мотивом выступает определенное количество денег». Деньгам у Маршалла принадлежит и роль реального измерителя интенсивности потребностей.

Таким образом, Маршалл предпочитает, чтобы экономическая теория имела дело не с первичными человеческими потребностями, а с их денежным выражением.

В целом концепция экономического субъекта у Маршалла представляет собой наиболее фундаментальную в истории экономической науки попытку соединить реалистическое описание хозяйственного поведения с абстрактными законами, полученными с помощью упрощенной рационально-максимизационной модели человека.

Примерно ту же синтезирующую и подытоживающую роль, которую сыграл в экономической теории Альфред Маршалл, исполнил в области экономической методологии Джон Невилл Кейнс. Основное внимание этот автор уделяет сопоставлению методологии исследования английской классической, немецкой исторической и маржиналистской школ. С одной стороны, Дж. Н. Кейнс порицает методологическое обоснование экономического человека Дж. С. Миллем, с другой - выступает против экстремизма исторической школы, отвергающей всякую абстракцию вообще. Как и другие представители кембриджской школы, Кейнс-старший твердо стоит на почве антропологического обоснования экономического человека.

2.8 Универсалистская теория экономического человека

В области мотивации Уикстид утверждал, что цели экономического человека вовсе не обязаны сводиться к стремлению к богатству и к собственному интересу. Во-первых, богатство как таковое - это лишь средство для достижения самых различных целей. Во-вторых, человек всегда выбирает между богатством и отдыхом, свободным временем, он может стремиться к славе, знаниям и т.д. В-третьих, эгоистический интерес тоже не обязателен. Экономическая наука исследует средства достижения любых целей. Для экономического отношения характерно лишь то, что каждая сторона преследует свой собственный интерес, а не интерес другой стороны данной сделки. Причина в том, что незнакомому нам партнеру по сделке безразличны наши цели, каковы бы они ни были, мы, естественно, также игнорируем его цели. Таким образом, экономический человек обязан преследовать свой собственный интерес только в одном случае - в отношениях со своим контрагентом.

Маржиналистские законы, которым подчиняется, согласно Уикстиду, любая человеческая деятельность, могут осознаваться людьми, а могут осуществляться «слепо или импульсивно». По его мнению, от экономического человека не требуется сознательной рациональности - она может проявляться и в неосознанных действиях.

Роббинс упоминает и о таком свойстве экономического человека, как внимание. При очень малом изменении параметров (например, при изменении цены товара на один-два пенса), пишет он, человек может просто не заметить и не прореагировать на него. Изменение величины спроса произойдет, когда изменение цены достигнет некоего воспринимаемого минимума. Это означает, что кривая спроса не может быть.

В последние десятилетия универсалистская антропологическая версия экономического человека приобрела новую популярность в связи с успехами глобального экономического развития. Существуют границы, за которыми применение абстракции экономического человека перестает быть полезным. Трудность моделирования неэкономических мотивов не означает, что можно полностью игнорировать их существование.

2.9 Психологическая модель экономического человека

Однако экономическая теория в ее маржиналистском варианте была готова воспринять отнюдь не любую психологию, а психологию строго определенного вида. Целью маржиналистов было не желание точнее отразить реальные мотивы покупателя и продавца, а стремление создать строгую, логически непротиворечивую теорию равновесного гармоничного обмена.

С другой стороны, современная маржиналистам психология далеко отошла от представлений о человеке как о пассивном существе, управляемом внешними воздействиями через ощущения, преследующем единственную цель - получение наслаждений и рассчитывающем при этом каждый свой шаг. Напротив, новая психология подчеркивала изначальную активность личности, действие врожденных инстинктов (никак не сводимых к погоне за наслаждениями), влияние физиологических и биологических факторов.

Реакция экономистов на вскрытые психологические несовершенства маржиналистской теории имела три основных подхода.

Представителем первого подхода следует считать американского экономиста Ф. Феттера, который настаивал на том, что субъективное определение меновой ценности происходит не путем кропотливого подсчета полезности, а импульсивным актом выбора, совершаемым на основании смутного, до конца не осознанного предпочтения. Предпочтение и выбор, по Феттеру, являются результирующей многих факторов, не только внешних (свойства предмета), но и внутренних (свойства самого человека).

Грубо говоря, выбор диктуется инстинктом или привычкой. Ценность же товара, по Феттеру, выводится из самого акта выбора и определяется задним числом, а не предшествует выбору, как в теории предельной полезности.

Таким образом, человек у Феттера активен, его действия нельзя полностью объяснить рациональным расчетом и влиянием внешних раздражителей. Модель человека Феттера явно не совпадает с маржиналистской. Однако такая «революционная» переделка психологических основ теории не вызвала, как выясняется, никаких существенных изменений в теории ценности, цен, заработной платы и т.д.

Второй подход заключался в последовательной критике маржиналистской и неоклассической моделей человека и попытках сформулировать новую социально-экономическую теорию, согласующуюся с выводами новой психологии.

Виднейшим представителем этого направления был основоположник американского институционализма Т. Веблен. В его концепции человеческая природа определяется психическим складом (инстинкты) и культурно обусловленным характером (институты).

Инстинкты определяют цели, а институты - средства их достижения. Говоря об инстинктах, Веблен вовсе не имел в виду биологические, неосознанные аспекты человеческой деятельности. К инстинктам Веблен скорее относит цели осознанного человеческого поведения, формирующиеся в определенном культурном контексте и передающиеся из поколения в поколение. Так, например, большую силу представляют собой родительский инстинкт, праздное любопытство и инстинкт мастерства, когда они входят в привычку у людей. Тогда праздное любопытство поставляет информацию и знания, служащие целям, которые ставят перед людьми инстинкт мастерства и родительский инстинкт. Веблен полагал, что главным мотивом индивидуального экономического поведения является стремление к повышению социального статуса. Это стремление побуждает человека проявляться творчески и ведет к техническому прогрессу. Такой «поиск эффективных жизненных средств», ведущий к «росту технологического мастерства», Веблен называл «промышленным поведением» и явно одобрял.

Выбор средств для достижения поставленных целей еще более культурно обусловлен, чем сами цели. Здесь Веблен пользуется понятием институтов, к которым относился скорее негативно, чем одобрительно. Они сковывают творческую инновационную человеческую деятельность, воплощенную в техническом прогрессе и росте производства, подчас существуют, несмотря на то, что они противоречат «врожденному здравому смыслу».