Роль К.Г. Маннергейма в политической истории

В рассматриваемый период - начало ХХ в. - государственность Финляндии совершила эволюцию от монархического строя к президентской республике. Сообразно ходу времени и меняющейся внутри- и внешнеполитической конъюнктуре претерпевали эволюцию и воззрения Маннергейма на судьбы страны и ее государственное устройство.

Несомненно, Маннергейм длительное время был убеждённым монархистом. Но, вопреки собственной конституционно-монархической идеологии, Маннергейм в 1919 году, в переломный момент истории государства, сделал свой личный выбор - в пользу республиканской формы государственного устройства. Конституционное устройство Финляндии 1919 года отвечало представлениям Маннергейма о личном авторитете и личном влиянии высшего лица в государстве как важнейшем инструменте осуществления государственной политики.

Появление именно такой формы правления - с сильной президентской властью - не могло быть случайным. Оно было политическим компромиссом монархических и республиканских сил внутри страны. Исторически задачей российского императора являлось соблюдение общих, «сбалансированных», интересов правящих верхов Финляндии и России. Подобно этой задаче функцией президента Финляндии, проистекавшей из Конституции 1919 года, было предотвращение «излишнего» народовластия. На эволюцию взглядов Маннергейма, считавшего себя - незадолго до принятия республиканской формы правления - «в принципе монархистом», указывает его участие в политической борьбе за пост первого президента республики.

В эпоху перехода от автономии к независимости наряду с переходом от наследственной монархии к регулярно избираемому главе государства, другой важной тенденцией было развитие в стране парламентаризма. В этом процессе раскрывались постулаты Маннергейма о необходимости укрепления законодательной, представительной ветви власти как «надежной опоры правителя». История свидетельствует, что в период после Гражданской войны для финляндского общества были более актуальны идеи государственного устройства в виде президентской республики. По мере развития финляндского общества, внутренней национальной целостности, укрепления законности, а также в послевоенных условиях укрепления мирового правопорядка, Маннергейм указывал на целесообразность усиления роли законодательного органа власти.

маннергейм политический государственный финляндия

Глава 2. Воплощение идей К. Г. Маннергейма в строительстве государственного устройства Финляндии

2.1 К. Г. Маннергейм и развитие общественно-политической системы Финляндии в 1920-1930-х гг

После поражения на президентских выборах 1919 г. Маннергейм отошел от активной политической деятельности, не связывал себя с какими-либо партийными кругами, разочаровавшись в деятельности ряда партий, которые он относил к основным в политическом режиме финляндской республики.

Прежде всего, его беспокоило сближение центристских партий с левыми силами. На эту тенденцию Маннергейм указывал как на опасную, поскольку «и те, и другие недооценивали опасность, которую представляли антиобщественные силы», К антиобщественным силам Маннергейм относил крайне левых, коммунистов, которые вновь вышли на политическую страны после амнистии «красным финнам» и заняли место в парламенте. Особенно его разочаровал курс партии мелких сельских хозяев, в то время называвшейся Аграрным союзом. Маннергейм относил партию к консервативным политическим силам общества и, как он сам писал, «многого ожидал от вклада аграриев в деятельность парламента» Маннергейм К.Г. Мемуары. / Пер с финского П. Куйиала (часть 1), Б. Злобин (часть II). -- М.: Вагриус, 1999 - С.172. Однако в 1920 - 1930-х гг. аграрии гораздо чаще склонялись к сотрудничеству с левыми силами, чем с центристскими, и часто вступали в оппозицию правительству, в том числе и по вопросам укрепления обороноспособности. Следует еще раз упомянуть, что аграрии на первых президентских выборах голосовали против кандидатуры генерала. Таким образом, политическая сила целого социального слоя, крестьян-землевладельцев, которых Маннергейм принимал за важнейшую социальную опору государственной власти, оказалась в оппозиции лично Маннергейму. В 1920-х - начале 1930-х гг., Маннергейм занимался общественной деятельностью, руководством финляндского «Красного креста» и «Союза защиты детей». В организации им социальной помощи широким слоям малоимущих и созданию равных условий для образования, физического и духовного воспитания, историки прослеживают курс на национальное примирение, получивший политическое выражение в его «Обращении к народу» при вступлении на должность регента. В нем Маннергейм заявлял, что «...занимает этот пост, исполненный уверенности» в том, что его «...искренние стремления будут поняты всем финским народом и что этот народ, наконец, будет полностью единодушен в защите независимости и свободы».

Задачу консолидации финляндского общества на национальной основе Маннергейм относил к числу важнейших проблем национально-государственного строительства и в своих «Воспоминаниях». Здесь мысль автора о национальном единении финляндцев как предпосылке общественного развития является лейтмотивом всего произведения. Лейтмотивом проходит мысль о политическом центризме государственного руководства как условии национального единения. Эта идея оказалась созвучной эпохе - в период 1920 - 1930-х гг. политическая система Финляндии формировалась под контролем президентской верховной государственной власти, устранявшей из публичной политики крайне правые и крайне левые силы.

Развитие политической системы Финляндии в 1920-1930-х гг. напрямую зависело от тех предпосылок, какие были заложены в «Форме правления» 1919 г. Поскольку этот конституционный закон был создан как компромисс между сторонниками республики и монархии, он предоставлял президенту большую часть той власти, которая принадлежала главе государства по предыдущей конституции: ответственность за формирование внешней политики, должность главнокомандующего вооруженными силами, право роспуска парламента и др. Поэтому главной тенденцией развития государственного режима в эти два десятилетия стало укрепление власти президента, усиление его центральной роли в государственно-правовой сфере, а также развитие парламентаризма.

Наряду с переходом от наследственной монархии к регулярно избираемому главе государства, другой важной тенденцией в 1920-1930-х гг. было развитие в стране парламентаризма. 25 ноября 1922 г. был принят «Акт о праве Эдускунты (парламента) контролировать законность деятельности членов Государственного Совета, Канцлера юстиции и юридического уполномоченного Эдускунты при исполнении ими служебных обязанностей». Также в связи с принятием в то же время «Акта о государственном суде» (25 ноября 1922 г.) контроль парламента за деятельностью исполнительной власти был прописан процедурно. Оба закона были отнесены к числу основных.

В продолжение линии на укрепление представительной ветви власти 13 января 1928 г. старый Сеймовый устав 1906 г. был заменен на «Акт об Эдускунте». Он провозглашал, что парламент представляет народ Финляндии. Согласно этому все граждане получили право на участие во всеобщих, прямых выборах при тайном голосовании.

На фоне развития нового республиканского политического режима в 1920 - 1930-е гг. в жизнь проводились реформы буржуазно-демократического характера: самая важная из них коснулась обеспечения землей безземельных крестьян и наделения самостоятельностью крестьян-арендаторов. Совершенствовалась законодательная база республики: были приняты законы «О введении обязательного образования», «О свободе вероисповедания» и «О свободе слова и организаций». Как социально экономические реформы, так и новые законы опирались на дух и букву (нормы и положения) «Формы правления» 1919 г.

Кажущаяся излишней (в аспекте современного парламентаризма) концентрация власти в руках главы государства, президента, находит оправдание у историков буржуазного направления в том, что «крепкая рука», завещанная государственному руководству Маннергеймом, была необходима для поддержания законности и правопорядка в обстановке острых политических и социальных противоречий и неразвитости политико-правовой системы на этапе перехода финляндской государственности от автономии к суверенитету.

В свою очередь во внешнеполитической сфере сталкивались две взаимно исключающие тенденции. Внутриполитический кризис 1930 -1932 гг., в Финляндии развивался в период, когда Германия и прибалтийские государства, на сближении с которыми настаивали довольно широкие радикально настроенные антикоммунистические круги общества, переходили на однопартийную систему и диктаторское применение власти. Центристское политическое меньшинство во главе с президентом Свинхувудом сумело направить государственный внешнеполитический курс на поиски сближения Финляндии со скандинавскими странами с целью создания общей системы безопасности. И здесь сказывалось влияние Маннергейма, который в 1930-х гг. вышел из политической тени, в которой он находился после поражения на первых президентских выборах, и все активнее участвовал в формировании государственной политики.

Обращение к основным тенденциям в развитии государственного режима в Финляндии в 1920-1930-е гг. позволяет судить о том, что возобладал вектор национально-государственного строительства, направленный волей К. Г. Маннергейма. Идеология Маннергейма, нашедшая отражение в утвержденной им в 1919 г. «Форме правления», оказывала влияние на развитие финляндского общества в тот период. Целый ряд его ключевых государственно-правовых идей был реализован в текущей политике.

В 1931 г. Маннергейм был избран председателем Совета государственной обороны и таким образом занял первый со времени регентства официальный пост. Совет обороны был учрежден в помощь президенту для обсуждения военных вопросов. Это был совещательный орган, но статус его не был точно оговорен. Маннергейму, который был талантлив, образован и честолюбив, такой не вполне определенный статус давал возможность расширить полномочия и усилить значение Совета обороны и его Председателя. Занимая этот пост, он стремился укрепить финскую армию. Он был пессимистично настроен в отношении перспектив мирового развития и время от времени предупреждал об опасности возникновения войны. И не его вина, что к моменту нападения Советского Союза на Финляндию осенью 1939 г. она была недостаточно вооружена. Либерализация внутриполитической обстановки в 30-е гг., устойчивость государственно-правовой системы породили оптимистические настроения в широких политических кругах страны: угроза большой войны, несмотря на доклады маршала, не привела к повышению оборонной способности страны.

Укрепление армии и повышение ее боеготовности Маннергейм считал не только государственной, но и общенациональной задачей, обеспечивающей обороноспособность страны перед лицом потенциального внешнего врага, каковым в то время он рассматривал СССР. Определенные основания для этого у него были. Для советско-финляндских отношений начала 1930-х гг., констатирует исследователь проблемы А.И. Рупасов, «был характерен значительно более низкий уровень толерантности, чем, например, тот, который можно было наблюдать в отношениях СССР с государствами Балтии... Сама мысль о возможности партнерства, отнюдь не чуждая менталитету балтийских политиков и государственных деятелей, в практике советско-финляндских отношений не возникала».

Столкновение с СССР Маннергейм считал, с одной стороны, наиболее возможным развитием событий, а с другой - призванным сплотить все социальные слои и группы населения, в том числе национальные и религиозные меньшинства финляндского народа

Другим важным принципом оборонительной политики как составной части национально-государственного строительства Маннергейм считал верховное единоначалие в вооруженных силах, как в период войны, так и в мирное время. Руководствуясь собственным постулатом о необходимости иметь во главе армии и всей сферы обороны государства авторитетного военачальника, Маннергейм в этом качестве был готов выступить еще в 1919 г., после поражения на президентских выборах. Когда новый президент страны Стольберг предложил ему занять пост командующего армией, Маннергейм потребовал, чтобы ему были предоставлены функции верховного главнокомандующего, что являлось по конституции прерогативой президента.

Формально неконституционные, требования Маннергейма были отвергнуты, но сами по себе они были вызваны его опасением за развитие внутриполитической обстановки и внешнеполитической конъюнктуры в неблагоприятном направлении, Маннергейм указывал на «характерное для парламента... недостаточное понимание проблем обороны»: «Пренебрежение обороной страны и ее значением, какое проявлялось в среде левых и центристских партий, основывалось, прежде всего, на недоразвитом внешнеполитическом мышлении, что являлось естественным следствием отсутствия как принципов, так и хорошо подготовленных людей в этой области».

Во внешней политике Маннергейм был активным сторонником финляндско-шведского сближения вообще и военного сотрудничества, в частности. Но этому мешали внутренние осложнения - в самой Финляндии обострились отношения между финнами и шведами. Катализатором этого обострения стал вопрос о языке преподавания в высших учебных заведениях Финляндии. Маннергейм вместе со своими единомышленниками Р. Вальденом и X. Игнатиусом опубликовали заявление, в котором настаивали на разрешении конфликта в пользу финского языка, подчеркивая при этом, что продолжение разногласий может негативно отразиться на обороноспособности государства.

Сам Маннергейм, продолжая совершенствовать свой финский язык, придерживался правила, что официальным языком в вооруженных силах Финляндии должен быть финский, и в официальных случаях всегда говорил по-фински даже с теми офицерами, которые, как и он, были по национальности шведами (правящая элита в Финляндии длительное время была исключительно шведской по национальности). Таким образом, финский язык, в качестве государственного, получил новые официальные приоритеты, заняв доминирующее положение в вузах и армии.

В начале 30-х годов волна европейских фашистских и правых движений захватила и Финляндию, правда, в весьма специфической форме. В те годы во всех странах, граничивших с Советским Союзом на западе, властвовали диктаторские режимы. Многие финские правые хотели, чтобы диктатором в их стране стал Маннергейм. Однозначно высказываясь в пользу того, что Финляндии нужна твердая власть, маршал предпочитал держаться в стороне от крайне правых движений, хотя многие его близкие друзья принимали в них участие. Но даже в отношениях с друзьями Маннергейм всегда соблюдал некоторую дистанцию. Он сознательно хотел создать себе образ национального героя, при жизни стать легендарной личностью. Он не соприкасался с личной жизнью даже самых близких друзей. Его собственная личная жизнь проходила по большей части за границей.

В связи с празднованием 30-летия завершения войны за независимость печатный орган социал-демократической партии газета «Suomen Sosialidemokraatti» писала, что «вызвавшие наиболее глубокую и обоснованную горечь у трудящихся концентрационные лагеря» нельзя ставить в вину Маннергейму, который выступал за широкомасштабное помилование красных. Социал-демократам было несложно сделать такое заявление, потому что Маннергейм по-прежнему выступал против односторонней ориентации исключительно на Германию.

2.2 Роль К.Г. Маннергейма в государственно-политической ситуации в Финляндии в 1939- 1944 гг

Еще в начале 1938 г. СССР по закрытым каналам обращался к Финляндии с предложением начать переговоры по пограничным вопросам, чтобы обеспечить безопасность Ленинграда на случай войны. Однако эти обращения не дали никаких результатов. В Финляндии не верили в возможность скорой войны и не понимали озабоченности соседней сверхдержавы собственной безопасностью. К тому же в Финляндии не знали всех особенностей советской дипломатии. 23 августа 1939 г. СССР заключил договор о ненападении с Германией, в секретном протоколе к которому страны Прибалтики и Финляндия объявлялись относящимися к сфере его интересов.

Для обеспечения безопасности Ленинграда СССР хотел получить некоторые финские территории: острова в Финском заливе, часть Карельского перешейка и Восточной Карелии. Однако финское правительство ответило отказом. Маннергейм стоял на более гибких позициях. Он высказался за уступки. Зная о неподготовленности Финляндии к войне, он считал, что необходимо избежать конфликта. Он настаивал также на том, что нельзя не считаться с авторитетом Советского Союза как сверхдержавы. Поэтому даже отрицательный ответ Финляндии необходимо облечь в обтекаемую вежливую форму.

В свой последний визит в Москву перед началом Зимней войны Паасикиви отправился, имея составленный Маннергеймом альтернативный проект, который касался военно-морской базы за пределами Ханко и территориальных уступок на Карельском перешейке. В отличие от своего правительства Маннергейм понимал, что сверхдержава не может просто отступиться от своих требований, по крайней мере, ей нужно дать возможность сохранить лицо. Он внушал правительству: «Вы должны обязательно достичь договоренности. Армия не способна сражаться». Но уже ранее было решено, что в случае начала войны Маннергейм станет главнокомандующим. Это логически вытекало из его функций председателя Совета обороны.

Возможность войны не исключалась уже в сентябре 1939 г., когда началось заблаговременное развертывание и сосредоточение сил Красной Армии вдоль границы с Финляндией. Сосредоточение советских войск не осталось незамеченным в Финляндии. С 6 октября 1939 г. началось отмобилизование финской армии и выдвижение ее частей и соединений в приграничные с СССР районы. 10 октября было объявлено об эвакуации населения из приграничных районов, и 11 октября начался призыв на военную службу резервистов. Таким образом, войска СССР и Финляндии развертывались вдоль границы, и требовался только повод для развязывания войны.

В то время Маннергейму было уже больше 70 лет, и он сам полагал, что не обязан руководить вооруженными силами страны, поскольку его советы не были приняты во внимание. Для него это была бы уже четвертая война. Он успел написать прошение об отставке, но события опередили его. 26 ноября советская артиллерия обстреляла финскую территорию. 27 ноября 1939 г. все советские газеты одновременно опубликовали сообщение штаба Ленинградского военного округа «Наглая провокация финляндской военщины». В нем говорилось: «....26 ноября в 15.45 наши войска, расположенные в километре северо-западнее Майнилы, были неожиданно обстреляны с финской территории артогнем. Всего финнами было произведено 7 орудийных выстрелов: убиты три красноармейца и один младший командир, ранены 7 красноармейцев, один младший командир и один младший лейтенант». Рядом с сообщением о «наглой провокации финляндской военщины» советская пресса поместила и Ноту протеста правительства СССР от 26 ноября 1939 г., в которой, в частности, отмечалось: «...по сообщению Генерального штаба Красной Армии, сегодня 26 ноября в 15.45 наши войска, расположенные на Карельском перешейке у границы Финляндии, около с. Майнила, были неожиданно обстреляны с финской территории артиллерийским огнем... В виду этого Советское правительство, заявляя решительный протест, предлагает Финляндскому правительству незамедлительно отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке на 2025 км и тем самым предотвратить возможность подобных провокаций...».

На следующий день - 28 ноября СССР объявил о расторжении договора о ненападении с Финляндией. Вечером 29 ноября 1939 г. финляндский посланник в Москве Ирие-Коскинен был вызван в Народный комиссариат иностранных дел, где заместитель наркома В. П. Потемкин вручил ему новую ноту Советского правительства. В ней говорилось, что ввиду сложившегося положения, ответственность за которое ложится на правительство Финляндии, правительство СССР пришло к выводу, что больше оно не может поддерживать нормальных отношений с финским правительством и поэтому признало необходимым немедленно отозвать из Финляндии своих политических и хозяйственных представителей. Это означало разрыв дипломатических отношений между СССР и Финляндией. Ранним утром следующего дня был сделан и последний шаг. Как говорилось в официальном сообщении, «по приказу Главного Командования Красной Армии, ввиду новых вооруженных провокаций со стороны финской военщины, войска Ленинградского военного округа в 8 часов утра 30 ноября перешли границу Финляндии на Карельском перешейке и в ряде других районов» Тайны и уроки зимней войны. 1939 -1940 г. СПб.: ООО «Издательство Полигон», 2000. - С.110.

30 ноября был осуществлен налет советской авиации на Хельсинки, и между обеими странами начались военные действия. В тот же день президент Финляндии К. Каллио назначил Маннергейма главнокомандующим вооруженными силами страны. Отказаться было невозможно. Никто другой не располагал таким авторитетом и влиянием. Маннергейм сам руководил военными действиями и направлял политику Финляндии в условиях войны. Любой другой на его месте подпал бы под власть правительства.

Эта война -- не что иное, как продолжение войны за независимость и ее заключительный акт, заявил Маннергейм солдатам в приказе. Весь финский народ подчинился этому приказу, в том числе и левые силы, бывшие красные. Перед лицом внешнего врага нация объединилась, и во главе ее встал маршал Финляндии Маннергейм. Однако в СССР появилось так называемое правительство Териоки, сформированное под руководством Куусинена. В своем отношении к Финляндии СССР остался на уровне окопов гражданской войны. За нападение на нее он был исключен из Лиги Наций. Это была важная моральная поддержка для Финляндии, но не больше того: в материальном плане ей приходилось воевать в одиночку.

Связанная договором Молотова -- Риббентропа, Германия не помогла Финляндии в Зимней войне. Позиция Швеции разочаровала финнов, в том числе и Маннергейма, хотя под воздействием общественного мнения из Швеции в конце концов поступила помощь Оружием и добровольцами. От Англии и Франции Финляндия получила некоторое количество боеприпасов. Между тем противник Финляндии был гораздо более мощным и намного превосходил ее в вооружении. То, что Финляндия успешно держалась в этой войне 105 дней, объясняется, прежде всего, высокой степенью национального единства. Свою роль сыграло также и то, что в течение осени 1939 г. основные оборонительные сооружения Финляндии были укреплены и составили так называемую линию Маннергейма, и хотя мощность ее и была преувеличена, все же в начальный период боев на Карельском перешейке она сыграла свою роль. Более надежной защитой оказалась зима. Она значила немало: финны были гораздо лучше подготовлены к войне в зимних условиях, чем их противник.

Начатое в первых числах февраля 1940 г. большое советское наступление на Карельском перешейке стало приносить результаты в середине февраля. Финны не выдержали мощного артиллерийского удара. К тому же СССР располагал сильной авиацией и танковыми частями, финнам нечего было им противопоставить. К этому времени на Западе стали всерьез задумываться о помощи финнам. Подход подкреплений в любом случае уже опоздал, да и вопрос о пропуске войск через Швецию не был выяснен. Западная помощь могла лишь повлиять на условия мира. Маннергейм уже давно выступал за заключение мира в том случае, если помощь оружием с Запада не поступит немедленно. Премьер-министр Рюти и министр иностранных дел Таннер также поддерживали Маннергейма.

Финляндия избежала оккупации. Правительство вплоть до самого конца переговоров выражало свое несогласие с этими условиями, а в парламенте против заключения мира проголосовали 12 депутатов, в том числе будущий президент Кекконен. Маннергейм поблагодарил в приказе солдат: «Я воевал на полях многих битв, но еще никогда не встречал таких бойцов, как вы... Несмотря на вашу отвагу и самопожертвование, пришлось заключить мир на суровых для нас условиях, что все-таки можно объяснить... Ваши подвиги вызвали восхищение во всем мире, но после трех с половиной месяцев войны мы все еще остаемся почти в одиночестве».

К марту 1940 года финское правительство осознало, что, несмотря на требования продолжения сопротивления, никакой военной помощи, кроме добровольцев и оружия, Финляндия от союзников не получит. После прорыва «линии Маннергейма» Финляндия заведомо была не в состоянии сдержать наступление Красной Армии. Встала реальная угроза полного захвата страны, за которым последовало бы либо присоединение к СССР, либо смена правительства на просоветское. Поэтому правительство Финляндии обратилось к СССР с предложением начать мирные переговоры.

В течение 7-12 марта в Москве происходили переговоры по вопросу о прекращении военных действий и заключении мирного договора между СССР и Финляндией. Переговоры закончились подписанием 12 марта 1940 г. Мирного Договора между Советским Союзом и Финляндией. Согласно подписанному 12 марта Договору государственная граница между СССР и Финляндской Республикой устанавливалась по новой линии, по которой в состав территории СССР включались весь Карельский перешеек с городом Выборгом (Випури) и Выборгским заливом с островами. А также западное и северное побережье Ладожского озера вместе с городами Кексгольмом, Сортавала, Суоярви, и ряд островов в Финском заливе, территория восточнее Мерюярви с городом Куолаярвиво, а также часть полуостровов Рыбачьего и Среднего. Кроме того, Советский Союз на 30 лет получил в аренду полуостров Ханко и морскую территорию вокруг него для того, чтобы создать на нем военно-морскую базу Балтийского флота.

Таким образом, граница на 150 км была отодвинута от Ленинграда, а Финляндия лишилась всех своих оборонительных сооружений и стала практически беззащитной. И в то же время главного итога Советскому Союзу достичь не удалось: Финляндия так и не была присоединена. К тому же война велась 105 дней, тогда как для сравнения: вермахт при менее благоприятном соотношении сил разгромил в 1939 году Польшу за 35 дней, англо-французские войска в 1940 г. - за 26 дней, Югославию и Грецию в 1941 г. - за 17 дней. С другой стороны, никто в мире в таких снегах, на таком морозе, на практически непроходимой местности не штурмовал столь мощных укреплений.

Сразу же после Зимней войны Финляндия начала искать союзников на случай возникновения войны в Северной Европе. Оставшийся на посту главнокомандующего Маннергейм придерживался североевропейской ориентации. Вначале идея оборонительного союза со Швецией не нашла поддержки последней. Когда же к концу 1940 г. Швеция созрела для понимания этой идеи, Финляндия уже переориентировалась на Германию, а та, со своей стороны, готовила нападение на Советский Союз.

За время перемирия в Германии побывало примерно 70 финских офицеров. Визитеров из Германии также было немало. Уже весной 1940 г. Финляндия начала укреплять свою восточную границу. Маннергейм был знаком с 1934 г. с Герингом. Во время перемирия немцы осуществляли связь с Финляндией главным образом через Маннергейма. Всем прочим финским деятелям они не очень доверяли как руководителям государства. Личные посланники Геринга всегда наносили первый визит Маннергейму. Хотя он имел предубеждение против Германии, он не видел другого выхода, кроме поддержания связи с нею: неоткуда больше было ждать помощи, если бы таковая вдруг понадобилась.

Ещё 5 мая 1940 года на переговоры в Хельсинки прибыла германская делегация, которая провела переговоры с премьер-министром Финляндии Ристо Рюти. На переговорах было достигнуто соглашение о возобновлении прекратившихся во время Зимней войны поставок в Германию стратегически важного для последней сырья, в том числе - меди и никеля. Показательно, что уже во время этой встречи финская сторона поднимала вопрос о поставках в Финляндию из Германии вооружения, однако немцы пока отклонили эту просьбу финнов. Вскоре немецко-финское экономическое сотрудничество перешло в новую стадию: 29 июня был подписан договор, по которому доля Германии во внешней торговле Финляндии составила 40%. Тогда же финны пообещали немцам прекратить любые торговые отношения со странами, находящимися в состоянии войны с Германией. Таким образом, финны окончательно перекрыли себе возможность торговли с Великобританией. Вскоре интенсификацией финно-германских торговых отношений обеспокоились и в Вашингтоне. Американский посланник в Хельсинки в этой связи имел беседу с Рюти, в ходе которой премьер-министр заявил, что теперь «финские власти предпочитают немецкие товары американским». На это эмиссар Соединенных Штатов ответил, что «такая дискриминация может создать неблагоприятное впечатление в США». Однако перспектива осложнений отношений с США, вероятно, волновала финнов меньше, чем перспективы сотрудничества с немцами. Таким образом, Финляндия уже в середине 1940 года совершенно добровольно поставила себя в экономическую зависимость от Германии. В этом свете очень странными выглядят заявления некоторых историков о том, что Финляндия была вынуждена пойти на союз с Германией из-за зависимости своей экономики от торговли с немцами. Как мы видим, финны создали такую ситуацию исключительно своими силами. Интересен и еще один момент: в конце апреля шведы предприняли попытку договориться с Финляндией относительно совместной обороны Аландских островов на случай агрессии. В тот момент в Швеции очень опасались немецкого вторжения, а Аланды имели для шведов стратегическое значение. 27 апреля в Хельсинки прибыла шведская делегация в составе генерала Раппе и командора Эриксона. Первоначально шведы встретились с главнокомандующим К.Г. Маннергеймом, однако тот не проявил заинтересованности в совместной со шведами обороне Аландов. А 30 апреля со шведскими представителями встречался и Рюти, который прямо заявил, что его волнует только возможность нападения Советского Союза, германского же вторжения он не опасается. То есть в то время, как две скандинавские страны - Дания и Норвегия - уже были оккупированы Гитлером, а шведы готовились к войне, финны были совершенно спокойны в отношении своих будущих отношений с Германией. Впрочем, нельзя сказать, что их не волновала норвежская проблема, просто они видели ее в несколько ином ключе: весной 1940 финны посылали запросы в Берлин относительно возможности поставок в Финляндию трофейного норвежского оружия. Что же касается Аландов, то финская концепция обороны архипелага не просто не предусматривала защиту островов от немцев, но и строилась на диаметрально противоположных принципах. Так 18 декабря 1940 года Маннергейм через П. Талвела передал немецкому командованию просьбу об оккупации Аландского архипелага в случае начала войны. Подобные предложения делались немцам и позднее, однако германская сторона, как известно, воздержалась от подобных действий.

17 августа в Хельсинки прибыл подполковник Е. Велтьенс, который 18-19 августа провел переговоры сначала с Маннергеймом, а затем с Рюти, Виттингом и министром обороны Рудольфом Вальденом. Велтьенс был уполномочен предложить финнам своего рода договор: финны соглашаются на транзит немецких войск через Финляндию в Норвегию, а немцы в свою очередь обещают финнам начать поставки вооружения. Финны не возражали, и 12 сентября в Хельсинки было подписано соглашение о транзите. Уже после этого Финляндия de jure потеряла нейтралитет, поскольку статья 5 Гаагской конвенции о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны от 18 октября 1907 года запрещает нейтральным государствам пропускать через свою территорию войска одной из воюющих сторон. Тем не менее, 21 сентября первые суда с немецкими солдатами прибыли в порт финской Ваасы. До середины октября в Финляндии высадятся около 5 тысяч бойцов Вермахта. А к началу мая следующего года - 13000. Однако этот финский «транзит» обладал и одной особенностью: далеко не все немецкие войска дошли до Норвегии - около половины прибывших остались в Финляндии, в основном - в Лапландии. Член риксдага К.О. Фрич писал по этому поводу: «Каждый, кто хотел, без труда мог убедиться в том, что происходившее в губернии Похьенмаа и Лапландии было не транзитом, а прямой оккупацией. Немецкие войска находились в стране совсем не в порядке транзитного движения, их размещали погарнизонно, они строили склады, дороги, бараки и тому подобное». Таким образом, под предлогом транзита немецкие войска с согласия финского правительства, по сути, вводились в Финляндию. Параллельно с немецкими войсками в Финляндию прибывали и транспорты с вооружением, которое теперь финны имели возможность закупать в Германии. Причем первая партия оружия прибыла в Финляндию уже 26 сентября, хотя договор по поставкам был подписан только 1 октября.

На новый уровень финляндско-германские контакты стали выходить в декабре 1940 года. Этому способствовало сразу несколько событий. Во-первых, 27 ноября в отставку вышел президент Финляндии К. Каллио. Еще 28 августа у него случился инсульт, после которого президент практически отошел от государственных дел и его обязанности исполнял премьер-министр Рюти. Здесь необходимо сделать одно небольшое отступление. По сути, и до отставки Каллио, и, тем более, после нее ключевые решения в стране, особенно в области внешней политики, принимались очень небольшой группой лиц - так называемым «внутренним кругом». В этот круг входили Премьер-министр Р. Рюти, главнокомандующий К.Г. Маннергейм, министр обороны Р. Вальден, министр иностранных дел Р. Виттинг и лидер социал-демократической партии В. Таннер. Этот «внутренний круг» принимал важнейшие государственный решения без согласования как с остальными членами правительства, так и с парламентом, которые, если и ставились о них в известность вообще, то уже постфактум. Наиболее показательно в этом плане, безусловно, решение о пропуске немецких войск через территорию Финляндии. По конституции этой страны иностранные войска могут быть введены на ее территорию только с согласия парламента. Однако решение о транзите было принято не только без согласования с парламентом, но и без его извещения.

В декабре 1940 г. всё ещё считавшийся президентом Финляндии Каллио скончался на руках у Маннергейма при весьма драматических обстоятельствах от сердечного приступа, случившегося с ним на Хельсинкском железнодорожном вокзале. Новым президентом Финляндии был избран премьер-министр Рюти. Выбор не сделал его всенародным руководителем. Им, по-прежнему, оставался Маннергейм.

Перед президентскими выборами в Финляндии Молотов передал финском послу в Москве Паасикиви меморандум, в котором Маннергейм, Свинхувуд, Таннер и финский посол в Берлине Кивимяки были названы в качестве нежелательных с точки зрения отношений между двумя странами кандидатур. Только позже советское руководство иначе оценило Маннергейма. Новым премьер-министром был назначен Ю. Рангелль, который, будучи сторонником прогерманского курса в политике, также вошел во «внутренний круг», фактически руководимый Маннергеймом. Разумеется, в результате подобных перестановок влияние «внутреннего круга» значительно выросло, что, в свою очередь, безусловно, облегчило финляндско-немецкое взаимодействие.

Все финские правительства военных лет были коалиционными, в них участвовали представители наиболее значительных партий. На пост министра обороны Маннергейм предложил своего давнего друга генерала Р. Вальдана, который выполнял эти функции во время Зимней войны. Он имел военное образование, но сделал карьеру как коммерсант в Петербурге. Во время войны за независимость он возглавлял руководство армейским хозяйством, а в независимой Финляндии был одним из руководителей промышленности.

По мнению крупного финского политика К. А. Фагерхольма, в эти годы в Финляндии было два правительства: правительство Хельсинки и правительство всей остальной страны, которое возглавлял Маннергейм. И действительно, он обладал личным и связанным со своим положением политическим весом, по-видимому, не меньшим, чем правительство.

В мае 1941 г. немецкий генерал А. Йодль поинтересовался у своего финского коллеги генерала Хейнрикса, может ли Финляндия в случае войны оказать Германии помощь и возможно ли сконцентрировать в Северной Финляндии немецкие войска. Германия к тому времени оккупировала Норвегию, и переброска немецких войск в Северную Норвегию осуществлялась и по территории Финляндии. Йодль интересовался также способностью Финляндии вести войну против Советского Союза со своих юго-восточных районов. Финляндии, по существу, не приходилось еще отвечать на такого рода вопросы.

Как известно, Советский Союз начал боевые действия против Финляндии бомбардировками 22 и 25 июня 1941 года. Для Маннергейма это было существенно. Формально Финляндия не участвовала в осуществлении «плана Барбаросса», хотя немецкие самолеты и совершали атаки на советскую территорию из финского воздушного пространства. И в плане обязательств Финляндия не была связана с Германией, хотя финские военные знали о ее планах. Уже в августе 1940 г. Финляндия разрешила транзит немецких войск через свою территорию в Северную Норвегию. Во время процесса над военными преступниками Рюти взял вину за это на себя. Но, видимо, Маннергейм тоже был причастен к этому: во всяком случае, немцы завязывали контакты именно через него Барышников Н.И. Маннергейм: каким он был летом и осенью 1941 года // Север. 2001, № 3. С 116 .

Хотя Финляндия воевала на стороне Германии, все же для нее это была своя война. Маннергейм настаивал на этом и всегда это подчеркивал. Он как бы использовал немцев для защиты Финляндии, но старался при этом избегать далеко идущих военных услуг. Премьер-министр Рангелл объявил в парламенте, что начавшаяся в июне 1941 г. война является войной за независимость и направлена против большевизма. При этом Финляндия подчеркивала, что она ведет свою войну, не связанную с целями Германии. Только когда ситуация на фронте обострилась в 1944 г. до предела, президент Рюти формально привязал Финляндию к Германии, согласившись на выдвинутое ею за предоставление военной помощи условие не вступать в сепаратные мирные переговоры. Финляндия посчитала себя свободной от этого обязательства после того, как Рюти сложил с себя президентские полномочия. Договор этот не был одобрен ни правительством, ни парламентом.

Финские части быстро продвигались в сторону государственной границы страны, оговоренной в Тартусском мирном договоре 1920 г., и существовавшей до Зимней войны. Советский Союз сосредоточил свои силы в это время на срыве немецкого плана молниеносной войны. Часть пограничной территории Финляндии на севере страны была отдана немцам. Пересечение бывшей государственной границы 22 июля 1941 г. вызвало большой резонанс как в Финляндии, так и, за границей. Многие финны считали, что после пересечения бывшей государственной границы освободительная война превратилась в агрессию. Под давлением Сталина Англия объявила из-за этого войну Финляндии 22 декабря 1941 года. По этому вопросу Черчилль вел переписку с Маннергеймом, который обосновывал продвижение финских войск желанием добиться наиболее благоприятных позиций с точки зрения организации обороны. Финляндия хотела иметь максимально короткую сухопутную границу, которая проходила бы между большими карельскими озерами.

Согласно планам германского командования, финские части должны были напасть на Ленинград со стороны Карельского перешейка, а также соединиться с немецкими войсками, обойдя Ладожское озеро с северной стороны. На этом направлении наступление было осуществлено, но соединение с немцами на р. Свирь оказалось не слишком крепким, потому что их наступление продвигалось медленнее, чем было задумано. В то же время Финляндия так и не начала наступления на Ленинград. Ее войска остановились недалеко от города. Маннергейм был против операции по захвату Ленинграда.

2 августа 1941 г. начальник Генерального штаба Германии Кейтель потребовал наступления на Ленинград. Маннергейм ответил, что Финляндия не намерена переходить на Карельском перешейке бывшую государственную границу. В своих воспоминаниях он пишет, что это было продуманное, по своему характеру чисто политическое заявление: Россия не должна видеть в Финляндии угрозу для своей второй столицы. Маннергейм отказался от своей давней мечты освободить Петербург от большевиков. Он сомневался в военном успехе Германии. Возможно, и его уверенность в крахе большевизма тоже стала ослабевать. Финляндия воздержалась от военных действий против Ленинграда. Ее летчики не получили приказа бомбить город, не обстреливала его и финская артиллерия. В дальнейшем это, возможно, оказало какое-то влияние на позицию Сталина в отношении Финляндии.

В ходе войны Маннергейм отверг и немецкий план перерезать Мурманскую железную дорогу, которая связывала Советский Союз с Северным Ледовитым океаном. Это была важная магистраль, по которой поступали грузы от союзников. При помощи финнов дорогу, по всей видимости, можно было довольно легко перерезать. Однако Маннергейм не пошел на это. Основными причинами здесь, скорее всего, были нежелание без особой надобности раздражать западные державы и стремление остаться, насколько возможно, в стороне от военных целей Германии. Маннергейм предполагал, что участие финнов в перекрытии Мурманской железной дороги могло привести к объявлению Соединенными Штатами войны Финляндии.

После того как успех перестал сопутствовать немцам, Маннергейм прекратил на фронте все наступательные операции. Война на финском фронте перешла в позиционную уже в конце 1941 года. Линия его оставалась почти неизменной вплоть до лета 1944 г., когда началось наступление советских войск.

В период войны оккупационные власти, подчиненные главнокомандующему Маннергейму, приступили к распространению принципов национально-государственного строительства на оккупированные территории. Представители оккупационных войск стремились проводить политику финнизации, которая была нацелена не только на распространение на захваченные территории судебно-правовой системы военного времени, режим которой был установлен на всей территории Финляндии, но и на проведение национальной политики в социальной и экономической сферах, а также в области образования, языка и культуры.

Вопросы правового обеспечения действий оккупационных войск относились к первоочередным мероприятиям. С этой целью было создано Юридическое управление, приступившее уже в декабре 1941 г. к подготовительной законодательной работе и к изданию сборника законов. Следующим пунктом в программе действия стал учет населения, образование органов правопорядка, полиции и судебных органов. Уже с января 1942 г. по приказу Маннергейма началось гражданское судопроизводство в отношении населения, в случае, если дела не подпадали под рассмотрение военно-полевых судов. Общий смысл пропагандистских публикаций сводился к тому, что Маннергейм якобы является большим другом восточных карелов, несет им освобождение и хочет, чтобы они были свободными людьми, чтобы карелы «получили наряду с другими финнами возможность наслаждаться правами свободного народа». Пропагандировались также черты характера финского народа, любящего правопорядок, законность, что относилось к разряду национальных свойств, «обеспечивавших твердый успех».

Наряду с водворением правовых норм финляндского образца на территории Восточной Карелии Маннергейм попытался реализовать свою идею о формировании социальной опоры власти в лице широкого слоя крестьян, земельных собственников. В конце января 1942 г. он издал приказ о выделении собственно карельскому населению земельных участков во временное пользование с последующим, после принятия соответствующих правовых актов и определения процедуры, оформлением участков в собственность Маннергейм К.Г. Мемуары. / Пер с финского П. Куйиала (часть 1), Б. Злобин (часть II). -- М.: Вагриус, 1999 - С.292. Русское и другое («некоренное») население имело поначалу значительно меньше прав, чем «коренное» карельское. Оно было ущемлено в правах на земельный участок и занятие должностей, получало меньший хлебный паек и заработную плату, было ограничено в свободе передвижения и т.п. Однако уже в 1943 г. начался запоздалый процесс уравнивания в правах обеих групп населения.

К основам национальной политики на оккупированных территориях относилось также открытие школ с обучением финскому языку и преподаванием остальных предметов на нем и т.п. Лютеранская церковь, рассматривавшая оккупированное карельское и русское население как «безбожное», начала кампанию по его обращению в лютеранскую веру. Однако Маннергейм считал, что большая часть населения по своим корням является православной, и поэтому распорядился установить жесткие рамки миссионерской деятельности лютеранских священнослужителей. 24 апреля 1942 г., т.е. в первые месяцы оккупации главнокомандующий вооруженными силами Финляндии издал приказ «об организации религиозной жизни на оккупированных территориях Восточной Карелии», согласно которому религиозное оскорбление представителей другой конфессии было запрещено, утверждался принцип религиозной свободы («каждый... имеет право... вступить в разрешенные на территории Военного управления Восточной Карелии религиозные общины или выйти из них»), крещение ребенка в ту или иную веру принималось строго в соответствии с желанием матери, При этом, правда, в органы управления религиозных общин вводились представители власти из Военного управления. Однако, главное, обращение в лютеранскую веру могло осуществляться лишь на сугубо добровольной основе.

Впоследствии Маннергейм оценивал свои действия следующим образом: «Основой организации религиозной жизни стал приказ главнокомандующего, в котором гарантировалась свобода вероисповедания и запрещалось заниматься какой бы то ни было религиозной пропагандой. Подавляющее число населения принадлежало к православной конфессии, которая - также как и евангелическо-лютеранская - была полностью независимой от соответствующей православной конфессии Финляндии».

Характерно последнее замечание Маннергейма - о независимости православия на оккупированных территориях от Финляндской православной церкви (ФПЦ). В целях предотвращения неизбежного межцерковного конфликта Московской Патриархии и ФПЦ в случае, если последняя покусится на паству РПЦ, Маннергейм ограничил миссию на оккупированной территории не только лютеранской, но и Финляндской православной церкви. Это был новый подход в государственной политике по отношению к православию - идея конфессионального единения путем образования Финско-Эстонско-Карельской церкви осталась в прошлом. В разгар войны, 4 июня 1942 г., Маннергейму исполнилось 75 лет. Его 70-летие отмечалось в 1937 г. как национальный праздник. На этот раз Маннергейм хотел провести день своего рождения на фронте, а президент Рюти объявил, что поедет на юбилей, куда угодно. Из всех проявлений внимания к нему Маннергейм особенно отметил поздравительный адрес от рабочих, в котором выражалась признательность за его деятельность по укреплению единства нации. Маннергейм согласился принять участие в торжествах, если в них будет участвовать вся армия. Как главнокомандующий он хотел, чтобы это событие послужило ее сплочению. Его приказы свидетельствуют о том, что он старался ставить перед армией общие для всех ее частей задачи.

Вечером накануне дня рождения Маннергейм узнал, что Гитлер хочет лично приветствовать его. Это был единственный визит фюрера в Финляндию. Он продолжался 6 часов 15 минут. Основным стал праздничный обед, в котором приняло участие все военное и государственное руководство Финляндии. Несмотря на опасения Маннергейма, Гитлер не выдвинул в ходе визита требований, чтобы финны атаковали Мурманскую железную дорогу, либо осуществили какие-либо другие военные операции.

Визит должен был отдать дань уважения Маннергейму и подчеркнуть связь между Германией и Финляндией. Маннергейм писал о встрече с Гитлером: «Странно все же, что он испытывал потребность попытаться этим личным визитом стереть из памяти те неприятные воспоминания, которые остались в стране от враждебного отношения Германии к Финляндии во время суровой Зимней войны». Через месяц Маннергейм нанес Гитлеру ответный визит. В подарок он отвез ему автомат «Финляндия», которым, как говорят, Гитлер очень дорожил.

Еще до 75-летия Маннергейма в правящих кругах страны крепло убеждение, что Финляндии надо попытаться выйти из войны. Стало известно также, что Сталин направил президенту Рузвельту письмо, в котором подчеркивал значение нейтрализации Финляндии и отрыва ее от Германии. Однако попытки достичь мира не привели ни к чему вплоть до весны 1943 г., когда Соединенные Штаты предложили свои услуги, связывая это со сменой правительства в Финляндии, что и произошло в марте 1943 года. Маннергейм тоже стоял за выход страны из войны и старался не допустить еще большего втягивания Финляндии в военную политику Гитлера.

Как свидетельствуют вышеприведённые факты, оккупационный режим на советской территории свидетельствовал о стремлении Маннергейма даже в чрезвычайной ситуации реализовать ряд его постулатов национально-государственного строительства и государственно-правовых взглядов в Восточной Карелии, в основе которых было стремление к либерализации общества, с одной стороны, и укрепление законности и правопорядка, основанного на приоритетных правах финской нации, с другой. Т.е. идея «экономической свободы», связанная с наделением крестьян землей и формированием мелких земельных собственников как социальной опоры государственной власти, сочеталась с националистическими (в основе своей и по существу) способами построения общества.

В конце лета 1943 г. Советский Союз выступил с новыми мирными предложениями, которые привели к началу переговоров весной 1944 года. Финляндия не приняла предварительных условий, выдвинутых Советским Союзом, и не сочла для себя возможным согласиться на интернирование немецких войск, находившихся на ее территории. Маннергейм считал, что и в этом вопросе надо идти на уступки. Многие даже сочли, что он устал вести войну, впрочем, заменить его не представлялось возможным.

В 1944 г. целью политической элиты Финляндии было скорейшее выведение страны из войны с СССР: по общему мнению, это мог сделать только авторитет Маннергейма. Прежний президент Рюти ради достижения этой цели подал в отставку, парламент срочно и единогласно принял закон об избрании Маннергейма.

В целом военное положение 1939 - 1944 гг. повлияло на перемены в конституционных основах государства. Как следствие, произошла централизация власти: были усилены полномочия президента, правительство превратилось в «военный кабинет», в обстановке «чрезвычайного времени» парламент фактически был отстранен от проблем внешней политики. Широкое применение получил Закон о защите республики, принятый 6 октября 1939 г., еще до Зимней войны. В соответствии с ним президент мог издавать указы, ограничивавшие свободу слова и свободу личности. Финский политолог М. Йокипии считает, что «никогда ранее независимая Финляндия не управлялась столь авторитарно и со столь значительными властными полномочиями». Вместе с тем, «реализация этих полномочий носила цивилизованный и мягкий характер», поскольку укрепление государственного режима президентской республики было одобрено всеми политическим партиями, которые сформировали коалиционное правительство всех политических партий и одобрили «постановление во главе государства сильной личности, которая не боялась взять на себя персональную ответственность за крупные решения».