Средневековая история Казахстана по трудам восточных авторов

Ал-Джахиз приходит к выводу, что как жители Китая достигли совершенства в ремеслах, греки в мудрости и образованности, сасаниды (иранцы) в управлении царством, так и тюрки в войне. Этого совершенства они достигли потому, что у них нет иных помыслов кроме набега, грабежа, охоты, верховой езды, сражений витязей, поисков добычи и завоевания стран. Помыслы их направлены только на это, подчинены лишь этим целям и мотивам, ограничены ими и связаны только с ними. Они овладели этим делом в совершенстве, достигли в нем предела.

Интересно замечание ал-Джахиза об изготовлении арабами сабли (меча), процесс, занимающий много времени и множество специалистов. Подробнейшим образом описав весь технологический процесс, что само по себе представляет большой исторический интерес, автор пишет: «А тюрк делает все это сам от начала до конца, не просит помощи у товарищей и не обращается за советом к другу; он не ходит к мастеру и не тревожит себя его откладыванием со дня на день, оттяжками и лживыми обещаниями, а также уплатой ему вознаграждения. Нетрудно понять мысль автора: самостоятельность, независимость тюрка - результат его образа жизни.

Одним из немногих оригинальных арабских сочинений является, безусловно, труд Ибн Фадлана. Осуществивший новый, более полный и более совершенный перевод «Книги Ибн Фадлана» А.П. Ковалевский пишет: «Среди писателей IX-X вв., писавших о нашей стране, нет равного Ибн Фадлану». Его сочинение отличается «широтой охвата всего виденного, ясностью описания, соединенной с большой наблюдательностью, живым интересом к вопросам социальных отношений, быта, материальной культуры и верований». Ибн Фадлан писал то, что видел собственными глазами, что слышал сам, чему был непосредственным свидетелем [36, с.15].

Ни особых, ни подробных известий о жизни и деятельности Ибн Фадлана, кроме тех, что он сообщает о себе в своем сочинении, нет. Автор - мусульманский богослов, был включен в состав посольства халифа ал-Муктадира к волжским булгарам для принятия их в мусульманство (921-922 гг.). По словам Ковалевского, слава и общественное признание обошли Ибн Фадлана стороной. Его книга была забыта. Б.Н.Заходер полагает, что Ибн Русте, Масуди были знакомы с сочинением Фадлана, что не исключается личная встреча, знакомство последнего с Масуди.

Интересная деталь. Как правило, арабские ученые крайне редко прибегают к резким, тем более оскорбительным эпитетам по отношению к своим объектам внимания, в частности к немусульманам. Ибн Фадлан же смотрит свысока на другие народы, подчеркивает их бескультурье, нечистоплотность, хотя в этом и есть его правдивость. Русы, пишет он, «грязнейшие из творений Аллаха - они не очищаются ни от экскрементов, ни от урины, не омываются от половой нечистоты и не моют своих рук после еды». Так же суров он в оценке гузов (огузов), башкир, не жалует он и хорезмийцев. Вот впечатление автора от хорезмийцев: «Они самые дикие люди и по разговору и по природным качествам. Их разговор похож на то, как кричат скворцы». «Вот они (гузы), кочевники, дома у них из шерсти, они в жалком состоянии», - пишет Ибн Фадлан. Очень ценным является замечание Фадлана о внешности печенегов: «Они -- темные брюнеты с совершенно бритыми бородами». И, наконец, в представлении Фадлана, башкиры «худшие из порок, самые грязные из них и более других посягающие на убийство. Они бреют свои бороды».

Этнографические зарисовки Фадлана о быте, обычаях и обрядах, как-то: женитьбы, захоронений изобилуют весьма неординарными деталями, представляющими исключительный интерес. Так, гузы хоронят своих покойников, сооружают куполообразное здание, закалывают лошадей, мясо которых они поедают, а шкуры растягивают над могилой. Интересно, что в отличие от древних тюрков, а впоследствии кыпчаков, сооружавших над могилами умерших каменные изваяния-балбалы, по числу убитых ими врагов, по рассказу Фадлана, гузы вырубают изображения убитых на дереве. Правдиво описывает Фадлан изоляцию от общества больных, судьба которых зависит от хода болезни и ухода за ними их слуг, близких, если таковые имеются. Горе тем, кто беден и одинок, - пишет Фадлан.

Самым ценным, пожалуй, из всех сведений Фадлана о гузах, является его сообщение о социальных отношениях в огузском обществе, в котором он видит богатых и бедных. Он отмечает, что печенеги, в отличие от гузов, бедны, что среди гузов встречаются богачи, владеющие 10 тыс. голов лошадей и 100 тыс. голов овец. Курдюки этих овец волочатся по земле, отмечает автор, замечая при этом, что они жиреют зимой и худеют летом. Оригинальные и нередко уникальные данные содержат известия Ибн Фадлана о волжско-камских булгарах, в особенности о хазарах. Полагаем, чго они представляют самостоятельный интерес. В заключение хотелось бы обратить внимание на один, вернее на два факта: отмеченные Фадланом суровые морозы, многоводные реки Западного Казахстана (Эмба, Уил, Сагыз и др.), через которые караван переправляется вплавь, с помощью надувных кожаных мешков. «Великая сушь» (опустынивание) в первую очередь наступает в результате общего потепления климата на земле, а человеческая деятельность при современной цивилизации ускоряет этот процесс. Природными «экологами» были кочевники, с их исчезновением природа потеряла своего защитника [37, с.30].

Ал-Истахри перечисляя города Южного Казахстана: Испиджаб, Тараз, Кедер, Сауран и другие, особенно выделяет Исбиджаб: (Сайрам), который во всем Мавераннахре один не платит харадж (налог). Более подробные сведения об этих городах содержатся в персидской редакции сочинения Истахри. «Сабран -- город, куда в мирное время приходят гузы и ведут торговлю. А поскольку в нем не бывает войн, город этот очень богатый». Отмечается, что Тараз - это рубеж между тюрками и мусульманами, что гузы, халлухи (карлуки) и прочие перешли в мусульманство, но что «они никому не подчиняются». Истахри, имея в виду под рекой Чач Сырдарью, отмечает, что последняя в два раза больше Джейхуна. По ней (Сырдарье) везут зерно к гузам, когда те живут в мире, - отмечает он.

Труды ал-Масуди свидетельствуют не только о блестящем литературном таланте автора, они содержат важные сведения об обычаях, образе жизни, религии, воинских делах, торговле.

Хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство: аббасидские халифы опираются прежде всего на этнических тюрков, а не на тюрков вообще, скажем, кимаков, огузов, карлуков (халаджей) и численность их, тюрков, была довольно значительной. Халиф ал- Мутасим строит город Самарру как свою резиденцию. Он, сообщает Масуди, собрал рабочих, мастеров и ремесленников со всех крупных городов и разбил тюрок на отдельные подразделения и поселил их по соседству с ферганцами, ал-ашрусиййа и прочими людьми из городов Хорасана в соответствии с соседством их друг с другом в странах их. Он выделил Ашнасу ат-Турки и подчиненным его из тюрок место, известное как Карх-Самарра. По мнению Микульского, ал-ашрусиййа - это жители Ушрусаны, соседней с Ферганой области Средней Азии, следовательно, соседство трех народов: тюрков, ферганцев и ал-ашрусиййа подтверждается Масуди. Одновременно видим, что часть тюрков в это время переходит в оседлость.

У видного сановника Мардавиджа, отмечает Масуди, было около четырех тысяч невольников из тюрок среди приближенных его, помимо тюрок в войске под командованием его военачальников. Он плохо обращался с ними, убивал многих из них. Тогда решили они убить его. Мардавидж был убит в 934 году.

Интересно следующее извлече6ние из работ Масуди, который говорит о загадочном народе кашаках или касаках: «Среди племен этого края нет народа более изысканной наружности, с более совершенным телосложением, с более чистым лицом, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин... Женщины, благодаря своему обаянию, преуспевают в торговле. Они носят белые одежды, покрываются румской парчой, яркими и вышитыми золотом тканями. В этой стране производят льняную ткань, называемую тала, более тонкую и прочную, чем днбакн. Одежда из нее стоит десять динаров. Талу вывозят в соседние, подчиненные исламу, страны, производящие собственные ткани, которые не выдерживают однако конкуренции с тала. Аланы более могущественны, чем кашаки, и они не смогли бы сохранить свою независимость, если бы их не защищали укрепленные крепости на морском побережье. По поводу этого моря нет единого мнения: одни счигают его Средиземным морем, другие - Черным. Во всяком случае кашаки поддерживают связь с Трапезундом по морю. Их корабли привозят товары из этого города и в свою очередь отправляют свои туда. Причина их слабости по сравнению с аланами в том, что они не допускают назначить над собой царя, который объединил бы их вместе. В таком случае ни аланы, ни какой-либо другой народ, не смог бы предпринять что-либо против них. Их название персидского происхождения и означает «гордость», «самодовольство». Действительно, персы называют высокомерных людей кашаками» [38, с.31].

Как видим, кашаки не кочевники, а вполне оседлый народ, связанный с морской торговлей с византийским городом Трапезундом, имеет много укрепленных крепостей и большое количество морских судов. Они производят прекрасные ткани. Физически тип кашаков резко отличается от казахов, в основном монголоидов. К сожалению, Масуди ничего не говорит о языке кашаков, который явно не был тюркским, ибо в таком случае он не преминул бы сказать об этом, как он это делает в отношении четырех народов печенежского союза. Таким образом, трудно говорить о тождестве кашаков и казахов, народов различных по времени и пространству. В науке утвердилось мнение о кашаках, как предков современных адыго-черкессих народов.

Труд Гарнати остается важным источником и по истории Казахстана, если будем помнить о той важной роли, которую сыграли хазары, гузы, печенеги в этногенезе казахского народа, а также о социально-экономическом состоянии тюркских регионов. Так, живописно описывая рыбные богатства Итиля (Волги), говоря о невиданных им рыбах, которые как по размерам (некоторых из них с трудом поднимают верблюды), так и по своим вкусовым качествам превосходят даже мясо молодого барашка (речь идет, конечно, об осетровых рыбах), Гарнати называет этих рыб одним из чудес света. Разумеется, не каждое сообщение Гарнати обретает значение исторического факта. Его сведения, как и данные других источников, требуют критического подхода.

По Каспийскому морю из Дагестана ал-Гарнати прибыл, по его словам, к огромной реке, она будто море, и на ней находится город, который называют Саджсин (Саксин). Гарнати, таким образом, сильно подкрепляет доводы тех исследователей, которые полагали, что Саксин возник на месте Итиля - столицы хазар или же заменил своим названием город Итиль.

Наблюдательный путешественник отмечает не только изобилие и ценность рыбного богатства края, но и наличие разных сортов фруктов, в том числе чрезвычайно сладких дынь (арбузов). Дома у жителей Саксина, отмечает Гарнати, из больших бревен. Имеет исключительную ценность указание автора том, что расстояние по реке между Саксином и Булгаром -- 40 дней, что помогает точно локализовать местоположение Саксина.

Заслуживает внимания его рассказ о тюрках в славянском городе Куйаве (Киеве) под именем беджнак (печенег), для которых Гарнати совершил пятничное моление. Интересно, что, по Гарнати, венгры -- башкирды. Рассказав о 78 городах венгров, Гарнати говорит о многочисленных хорезмийцах, которые «служат царям и внешне исповедуют христианство, а втайне -- ислам; магрибинцы же (печенеги) служат христианам только во время войны и открыто исповедуют ислам».

Таким образом, для составления полной исторической картины средневекового Казахстана необходимо использование арабских источников, которые играют значительную роль в восстановлении исторического прошлого нашего государства и народа.

3. История Золотой Орды в арабских и персидских источниках

3.1 История Золотой Орды в трудах арабских авторов

В результате монгольского завоевания территории Казахстана оказалась в составе трех улусов: Джучи, Чагатая и Угедея. Западный и Центральный Казахстан вошли в улус Джучи, юг и Семиречье отошли Чагатаю, восток - Угедею. После завоевательных походов Бату-хана улус Джучи принимает название Золотая Орда. В 1370 г., когда Тимур установил свою власть в Мавераннахре, Чагатаиды сохранили свое господство над юго-востоком Казахстана, включая Семиречье. Они создали государство Могулистан, куда вошел и восточный Туркестан.

При изучении истории монгольских государств, образованных на территории Казахстана особое значение имеют различные персидские и арабские источники, которые более подробно позволяют представить процесс формирования и развития данных государственных образований на территории современного Казахстана.

Более известными для отечественных историков являются труды европейских авторов, таких как Плано Крапини, Гильом Рубрук, Марко Поло и другие. Также доступными для исследователей были русские письменные произведения, в которых есть упоминания о монгольских государствах.

Особое место в источниковедческой науке Казахстана занимают восточные нарративные источники, которые создавались в период монгольских нашествий и в процессе образования государств на территории нашего Отечества. Для истории монгольского завоевания Средней Азии и Южного Казахстана первоисточниками являются сочинения арабских историков Ибн ал- Асира и ан-Нисави, которые были современниками этих событий, а ан- Нисави принимал непосредственное участие, как соратник султана Джалал ад-Дина, в борьбе с завоевателями [39, с.32].

Сочинение Ибн ал-Асира содержит много интересных и ценных сведений по истории Средней Азии и Южного Казахстана домонгольского периода: в его описании оживают сцены прошлого, истории тюрков, арабов, государств Саманидов, Караханидов, Хорезмшахов, Кара-китаев. События начала XIII в.: война хорезмшаха Мухаммада с кара-китаями, поражение последних, приход в Семиречье найманов Кучлуг-хана, упорно называемых Ибн ал-Асиром татарами, взаимоотношения хорезмшаха и Кучлуга - все это запутано у вдумчивого арабского историка интересное освещение. Ибн ал-Асир подчеркивает такие черты характера хорезмшаха Мухаммада, как нерешительность, высокомерие, стремление избежать решающего сражения, которые впоследствии, в период монгольского нашествия, сыграли решающую роль в его позорном поражении. Выведенный из себя увертливой тактикой мелких стычек, Кучлуг-хан в сердцах пишет хорезмшаху, что он действует не как царь, а как разбойник и предлагает ему встретиться в честном бою, чтобы решить судьбу: «или ты разобьешь меня и завладеешь страной или я сделаю это с тобой». По мнению автора, только нашествие «других татар» (монголов Чингисхана) отвело наступление Кучлуг-хана на Хорезм. Ценным является замечание Ибн-ал-Асира о том, что река Сейхун (Сырдарья) отделяет земли тюрков от мусульманских земель.

Достоверные сведения содержатся в груде Ибн ал-Асира о походе передового отряда монгольского войска в начале 20-х гг. XIII столетия через Кавказ на земли кипчаков, русов, булгар и на город Саксин. Конечно, определенный интерес представляют данные о поражении аланов, русских и кипчаков в битве при реке Калка и о неудаче (поражении) монголов от булгар, когда они потеряли, по словам Ибн ал-Асира, более 4000 человек. Это было одно из немногих поражений монголов. Следует, вероятно, отметить один момент из рассказа арабского историка о столкновении монголов с объединенной силой аланов и кипчаков - о том, каким же образом удалось монголам оторвать кипчаков от аланов. Расценивать этот факт как акт измены кипчаков, свидетельство их вероломства и корыстолюбия, как трактуют некоторые исследователи, представляются не совсем правильным. Решающую роль в изменении позиции кипчаков сыграл этнический момент. «Мы и вы одного рода» - убеждали монголы кипчаков, и этот призыв нашел, вероятно, отклик у последних. Среди кипчакских племен, в особенности у кимаков, были племена монгольского происхождения, хотя и отюреченные к тому времени.

Достоверные сведения о нашествии Чингисхана на Среднюю Азию и Казахстан содержатся в сочинении ан-Нисави. Он исправляет одну неточность Ибн- ал-Асира, который первое столкновение хорезмшаха Мухаммада с войском Джучи-хана в тургайских степях (на реке Иргиз) относил к 1219/20 г., тогда как это событие, по ан-Нисави, произошло в 1215/16 г. Нисави считал, что хорезмшах совершил поход в поисках Кучлуг-хана, что маловероятно, ибо последний пребывал в Восточном Туркестане. Стойкость и мужество татар подорвали веру хорезмшаха в свою силу, «его сердцем овладел страх», отмечает автор. Ан-Нисави, вероятно, был тенденциозен, когда обвинял во всех грехах «лживого и лукавого» Каир-хана (Йинал-хана), правителя Отрара, возлагая на него всю вину за «Отрарский инцидент» и снимая с хорезмшаха Мухаммада ответственность за его преступные деяния. Вот, что можно привести в качестве примера выдержку из его работы «И Кушлу-хан, царь татар, послал к нему, говоря: «Те хитаи твои враги, враги твоих отцов и наши враги. Помоги нам против них, и мы клянемся, что, когда одолеем их, не приблизимся к твоей стране и удовлетворимся теми местами, в которых селились они» [40, с.33].

Он ответил каждому из них: «Я с тобою и помощник тебе против твоего соперника». И выступил со своими войсками так, что стал лагерем поблизости от того места, где они выстроились друг против друга, но расположился к ним таким образом, чтобы не дать понять, с кем из них он заодно, и каждый лагерь думал, что он вместе с ним. Между хитаями и татарами произошла битва, и хитаи потерпели великое поражение»

Говоря о всевластии матери хорезмшаха Туркан-Хатун, получившей прозвание Худаванд-Джахан (Владычица мира), ан-Нисави объясняет это тем, что она происходила из племени байавут (из кимаков), и ее родственники, кимаки обеспечили успех хорезмшаха. Персидские источники отмечают, чго она происходила из племени уран (каи). Но в целом источники сходятся в том, что именно канглы-кипчаки играли руководящую роль в Хорезме, особенно в войсках.

Важное место занимает кропотливый труд В.В. Тизенгаузена, который составил отличный перевод ко многим арабским и персидским историческим сочинениям и собрал их в единой работе «Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды» [41, с.29].

Вот почему и сегодня «Сборник», составленный из переводов извлечений сочинений 26 арабских авторов, сохраняет огромное значение для изучения истории Золотой Орды вообще, истории Казахстана в частности. Это тем более верно, что Казахстан был не только составной частью великой империи джучидов-чингизидов, но фактически выступал ядром улуса Джучи. Недаром почти все арабские источники говорят о Золотой Орде как о Кипчакском царстве, стране Дашт-и Кипчак.

Конечно, известия всех 26 авторов нельзя оценивать одинаково с позиции их научной значимости. По отзыву Бартольда, например, Ибн ал-Асир с величайшей добросовестностью и редким по тому времени критическим тактом собрал огромный материал для своего труда. Для истории монгольского завоевания Средней Азии и Южного Казахстана первоисточниками являются сочинения арабских историков Ибн ал-Асира и ан-Нисави, которые были современниками этих событий, а ан-Нисави принимал непосредственное участие, как соратник султана Джалал ад-Дина, в борьбе с завоевателями.

Большинство сочинений арабских писателей, вошедших в «Сборник» Тизенгаузена, были написаны уже после образования Золотой Орды и отразили состояние и характер взаимоотношений мамшокского Египта и улуса Джучи. Достоверность этих источников основывается на том, что авторы их пользовались подлинными документами: посланиями и письмами султанов Египта и ханов Золотой Орды, начиная с Берке-хана идо могущественного эмира, фактического правителя улуса Джучи, Едиге-бия. Таким образом, хронологически арабские источники охватывают историю Золотой Орды II половины XIII - начала XV в.

Связь, вернее сказать, дружба и соотрудничество Египта и Золотой Орды все это время практически не прерывались. Эта дружба диктовалась не только государственными интересами двух держав - необходимостью борьбы против общего врага (хулагидского Ирана), но и таким важным обстоятельством, как этническое происхождение султанов Египта. Мамлюки (в переводе с арабского «принадлежащие»), т.е. фактически рабы, появились в Сирии и Египте в довольно значительном количестве уже после первого нашествия монголов при Чингисхане. Массовый завоз рабов особенно усилился после походов Бату-хана и образования Золотой Орды. Преобладающую часть этих рабов составляли тюрки-кипчаки. Поток рабов-кипчаков в течение почти двух веков (формально до принятия Золотой Ордой при Узбек-хане ислама) практически не прекращался. Источниками пополнения рабов были пленные, (военная добыча), дети, продаваемые родителями из-за крайней нужды, люди, попадающие в рабство из-за невозможности уплатить налоги (долги). Об этом красноречиво свидетельствуют источники. Ряды мамлюков пополнялись и свободными воинами-кипчаками. Так, в 1263 г. в Египет прибывает отряд численностью более тысячи воинов. «Летопись Бейбарса» сообщает, что прибыв в Египет, они приняли ислам. Начальники их были назначены эмирами [42, с.28].

Именно мамлюки-кипчаки основали в Египте династию Бахри (1250-1390), из среды которых вышли знаменитые султаны Бейбарс, Калавун и другие. Бейбарс, Калавун были из кипчакского рода бурджоглу, из которого происходит и казахский род берш, известный своей доблестью и отвагой. Из рода берш были знаменитые казахские батыры Исатай и Махамбет - вожди крестьянской освободительной борьбы I половины XIX века.

Кульминацией дружбы Египта и Золотой Орды стал в 1320 г. брак султана ал-Малика ан-Насыра с сестрой Узбек-хана, связанный с некоторыми курьезными событиями. За невесту Узбек-хан запросил в качестве калыма астрономические дары: I миллион динаров, I миллион лошадей, I миллион полных военных снаряжений -- так говорится в «Энциклопедии ан-Нувейри». Султан вынужден был отказаться от сватовства. Позже, однако, Узбек-хан почти навязал султану невесту, без приглашения отправив ее в Каир. Как это событие отражено в арабском источнике «Султан (Эльмелик-Эззахыр) назначил послов к царю Берке. Посланы были правовед Медждеддин и эмир Сейфеддин Кушарбек, да вместе с ними два человека из прибывших (в Египет) татар, сподвижников Сурагана. При содействии их он написал ему письма о положении дел ислама и приказал изготовить родословную халифа Эльхаким- биамрилляха. Родословная была написана и раззолочена. Он (султан) отправил ее к царю Берке, послал и свое родословное древо... С этим посланием он отправил в сообществе двух монголов, эмира Кушарбека, тюрка, бывшего гардеробмейстером Хорезмшаха и знакомого со саранами и языками. В мухаррем 661 года (15 ноября -- 1 декабря 1262 г.) оба посла отправились, и затем прибыли в земли Ласкариса (т.е. Михаила Палеолога), который принял их с почетом. Прибытие их совпало с приездом послов от царя Берке к царю Ласкарису, и он отправил их к Берке в сообществе последних. Правовед же Медждеддин, по случаю приключившейся с ним болезни, вернулся в Египет вместе с послами царя Берке: эмира Джалеледдина и шейха Нуреддина Али» [43, с.27].

В сообщениях арабских авторов содержатся самые разнообразные данные об египетско-золотоордынских отношениях, общественной, социально-экономической, военной, политической, религиозной жизни золотоордынского общества. Немало ценных сведений из этих источников можно почерпнуть и по этнической истории народов, населявших Золотую Орду. Так, перечисление подарков египетского султана Берке- хану (1263 г.) позволяет получить представление о всей тогдашней международной торговле от Китая до государств Западной Европы. Немалый интерес представляют наименования самих товаров-подарков. Любопытен следующий момент. Письмо египетского султана было прочитано по-тюркски, сообщает Ибн Абдеззахыр, что вызвало радость находившихся при Берке-хане лиц. Из этого следует, что уже при преемнике Бату (два его сына правили менее двух лет) кипчаки составляли ближайшее окружение хана Золотой Орды.

Весьма ценные сведения содержит сочинение ал-Омари (XIV в.). Так, он упоминает о двух разрядах туранцев (тюрков): те, которые проживают в Мавераннахре, и те, которые населяют Хорезм и Кипчак. Ал-Омари один из немногих арабских авторов, довольно критически оценивающий воинственность кипчаков. По его словам, ввиду недостатка оружия и слабосилия их лошадей, они (кипчаки) мало способны к военным действиям. Правоверного мусульманина ал-Омари сильно поражает роль женщины в золотоордынском обществе, «Мы не видали в наше время, чтобы женщина имела столько власти». Наблюдательный арабский путешественник сумел верно подметить, почему степняки не покупают и не продают мяса между собой и почему у них никогда не бывает недостатка в мясе. Причину он видит в том, что кипчаки делятся мясом заколотого животного с соседями и это стало у них как «обязательное постановление»

Ал-Омари весьма пренебрежительно оценивает тюрков Золотой Орды, называя их «тупоумным и жалким народом». Причину их бедственного положения ал-Омари видит в том, что они не оседлый народ, у которого есть посевы, и сильная стужа губит их скотину. В иные годы, когда они находятся в стесненных обстоятельствах, они продают своих детей, чтобы на выручку от этого прокормить себя. Иногда они становятся данью при трудном положении вследствие падежа скота. Они продают тогда детей своих для уплаты своей податной недоимки. Эта реальная картина жизни кипчаков угнетает своей суровой правдой, что исключает идеализацию прошлой кочевой жизни. Действительно, джут (гололедица, приводившая к бескормице животных, их гибели) почти регулярно повторялся в степи через каждые 5-10 лет и приводил к массовому падежу скота и гибели людей. Так что и у кочевников, как у человечества в целом, не было никакого «золотого века» в прошлом [44, с.26].

Следующее сообщение ал-Омари стало хрестоматийным: в древности это государство (Золотая Орда) было страною кипчаков, но когда им завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они (татары) смешались и породнились с ними (кипчаками), и земля одержала вверх над природными и расовыми качествами их (татар), и все они стали точно кипчаки, как будто они одного с ними рода.

По-разному оценивает ал-Омари столицу Золотой Орды город Сарай. В одном случае он пишет, что Сарай небольшой город, а в другой раз сообщает: «Сарай - великий город, в нем имеются рынки, бани и заведения благочестия».

По контексту трудно определить, о каком Сарае идет речь: о Сарай-Бату или о Новом Сарае (Сарай ал-Джадит), построенном Узбек-ханом. Ал-Омари описывает, по всей вероятности, Новый Сарай.

Особой достоверностью отличаются сведения о Золотой Орде знаменитого арабского путешественника Ибн Батутты (XIV в.). Он красочно описал кипчакскую степь, которую видел воочию, и первым, пожалуй, дал в литературе правильное произношение и написание кипчакского слова «тезек» (так же и на казахском языке), что означает «сухой помет скота», использовавшийся в качестве топлива. Он оценивает кипчаков как «народ сильный, крепкий и здоровенный».

Как арабский путешественник описывает свой путь в Золотую Орды, стараясь уловить те особенности, которые были свойственны только данной территории: «Мы добрались морем из Синопа до гавани, называемой Керчью. Местность эта в которой мы остановились, принадлежит к степи, известной под именем Дешт-Кипчак. Дешт - на тюркском языке значит степь. Степь эта зеленая, цветущая, но нет на ней ни дерева, ни горы, ни холма, ни подъема. Нет на ней и дров, а жгут они (ее жители) только сухой помет, который называется тезек. Ездят по этой степи не иначе как на телегах, а расстилается она на шесть месяцев пути; из них три едешь по землям султана Мухаммеда Узбека, а три по другим владениям.

Один из купцов, наших товарищей, отправился к тем в этой степи, которые принадлежат к народу, известному под именем кипчаков - они христианской веры - и нанял у них телегу, которую тащил конь. Мы сели в нее и прибыли в город Кафу. Это большой город, населяют его христиане, большая часть которых генуэзцы. Из Кафы мы поехали в город Кирам (т.е. Крым-Солгат) - город большой и красивый, из владений султана великого Мухаммеда Узбекхана».

Ибн Батутта поражается богатством скота у кипчаков, в особенности лошадей. Он пишет, что на арбах, в которых ездят их жены, помещают кусок войлока «длиною в пядень»; на каждую тысячу коней полагается один такой кусок. «Видел я, что у некоторых из них бывает по 10 кусков, а у иных и больше этого». Если ал-Омари поражался властью кипчакских женщин, то Ибн Батутта удивляется тем почетом, которым окружены женщины этого народа. Он подчеркивает, что женщины у кипчаков пользуются большим уважением, чем мужчины, чго, по одежде, мужа можно принять за одного из слуг его жены.

Ибн Батутта дал интересное описание города на Яике - Сарайчика, важного торгового и культурного центра Золотой Орды. Вот как живописует автор золотой шатер Узбек-хана: «Он состоит из деревянных прутьев, обтянутых золотыми листками. По середине его деревянный престол, обложенный серебряными позолоченными листами: ножки его из чистого серебра, а верх усыпан драгоценными камнями» [45, с.40].

Сообщение Ибн Халдуна, знаменитого арабского историка, которого по справедливости можно назвать родоначальником социологии, содержит ценные сведения о наступившей после смерти хана Джанибека, сына Узбек-хана, междоусобице в Золотой Орде. Бердибек-хан, эмир Мамай, Хаджи-Черкес, Урус-хан, Айбек-хан, Тохтамыш, Тимур - главные действующие лица этой усобицы. Ибн Халдун заканчивает свое повествование победой Тохтамыша: «и соединилась власть над Сараем и его уделами в руках Тохтамыша, сына Бердибека». Автор ошибался - Тохтамыш-хан не был сыном Бердибека.

Вот как описывает период «Великой смуты» в Золотой Орде арабский историк и современник Ибн Халдун: «По смерти Бердибека, ему наследовал сын его, Токтамыш, маленький ребенок. Сестра его, Ханум, дочь Бердибека, была замужем за одним из старших монгольских эмиров, по имени Мамай, который в его царствование управлял всеми делами. К владениям его принадлежал город Крым. Было также несколько других эмиров монгольских, поделившихся в управлении владениями в окрестностях Сарая: они были несогласны между собою и правили своими владениями самостоятельно. Так, Хаджичеркес завладел окрестностями Астрахани, Урусхан своими уделами; Айбекхан таким же образом. Все они назывались походными эмирами. Когда Бердибек умер и верховной власти не стало, а эти эмиры правили самостоятельно в провинциях, то Мамай выступил в Крым, поставил ханом отрока из детей Узбека, по имени Абдуллаха, и двинулся с ним в Сарай. Токтамыш бежал оттуда и отправился в царство Урусхана, находившееся в гористой области Хорезма, а Мамай овладел Сарайским престолом и возвел на него Абдуллаха, которого поставил ханом. У него стал оспаривать его престол один из эмиров государства, который поставил ханом из детей ханских другого, по имени Кутлуктемира. Мамай победил обоих и убил их. Потом Токтамыш из царства Урусхана в стране Хорезмской перебрался в царство потомков Джагатая, сына Чингисхана, в Самарканд и Мавераннахр; им в то время завладел султан Тимур, один из эмиров монгольских, который поставил из них ханом отрока, по имени Махмуд Сиюртгамьшг, женился на матери его, и стал править им самовластно» [46, с.41].

Одним из содержательных исследований по истории Золотой Орды, несомненно, является сочинение Ибн Арабшаха (XV в.). Ибн Арабшах не понаслышке знал этот край, он был в Сарае, Астрахани, Крыму. В отличие от ал-Омари, Арабшах с восхищением говорит о земле кипчаков и ее жителях. «Люди ее - мужи (в полном смысле), воины ее - (превосходные) стрелки. По языку - это самые красноречивые тюрки, по жизни - самые праведные, по челу - самые прекрасные, по красоте - самые совершенные. Женщины их - солнца, мужчины их - полнолуния, цари их - великие головы, бояре их - богатырские груди. Нет в них ни лжи, ни обмана, нет между ними ни хитрости, ни лукавства».

Весьма ценным является сообщение Арабшаха о том, что Дашт-и Кипчак в прошлом был очень заселен, и ввиду многочисленности тамошних народов караваны не возили с собою ни продовольствия, ни корм для лошадей, поскольку все заботы о купцах и путешественниках брали на себя жители степи: «Граница Дештской земли с юга - море Кользумское (Каспийское), злобное и своенравное, да море Египетское, завернувшее к ним из области Румской. С востока пределы владений Хорезма, Отрар, Саганак, да другие земли по направлению к Туркестану и землям Джетским, вплоть до границ Китайских, принадлежащих к владениям монголов и хитайцев. С севера - Ибирь и Сибирь, пустыни и степи. С запада - окраины земель русских и булгарских, да владения христиан-нечестивцев; к этим окраинам прилегают владения Румские, лежащие по соседству с землями, подвластными ибн Осману.

Выезжают, бывало, караваны из Хорезма и едут себе на телегах спокойно, без страха и опаски, вдоль до самого Крыма около трех месяцев. Караваны не возили с собою ни продовольствия, ни корму для лошадей, и не брали с собою проводника, вследствие многочисленности тамоипшх народов, да обилия безопасности, еды и питья у живущих там людей». Ныне же, отмечает Арабшах, в тех местностях, от Хорезма до Крыма, никто из тех народов и людей не движется и не живет, и нет там другого общества кроме сайгаков (газели) и верблюдов. Таков был результат опустошительных походов Тимура в Золотую Орду.

Автор с восхищением говорит о Сарае как средоточии науки. «В короткое время в нем набралась добрая и здоровая доля ученых и знаменитостей, словесников и искусников, да всяких людей заслуженных, какой подобная не набиралась ни в многолюдных частях Египта, ни в деревнях его» [47, с.15].

Небезынтересны сведения Арабшаха о столкновениях между Тохтамышем и Едиге, которые привели в конечном счете к их гибели. Говоря о смерти Едиге у Сарайчика, автор ошибочно указывает реку Сейхун, а не Яик. Арабшах, пожалуй, единственный писатель, оставивший колоритный портрет Едиге-батыра. «Был он очень смугл лицом, среднего роста, плотного телосложения, отважен, страшен на вид, высокого ума, щедр, с приятной улыбкой, меткой проницательности и сообразительности, любитель ученых и достойных людей. Правил он всеми уделами Дашта около 20 лет. Дни его царствования были светлым пятном на челе века, и нота владычества его - яркою полосою на лике времени», заключает Арабшах.

Характерной особенностью арабских источников из «Сборника» Тизенгаузена является то, что они в основном освещают историю Золотой Орды в ее западных пределах. Во многих случаях транскрипция арабских имен не совпадает с современным написанием.

Однако, следует отметить, что подобные письменные источники являются важным доказательством развития средневековых государств на территории Казахстана. Также, данные исторические источники позволяют более полно представлять нам собственную историю далекого прошлого.

3.2 История Золотой Орды в трудах персидских авторов

Богатейшая историческая литература, изданная на восточных языках, отражает многовековую историю народов Центральной Азии. Среди письменных памятников XIII-XV вв., имеющих отношение к истории средневекового Казахстана, особое место занимают персоязычные источники.

Изучение источников по истории Золотой Орды - одно из традиционных направлений отечественной и зарубежной исторической науки. На протяжении длительного времени Золотая Орда играла важную роль в политическом, общественном и культурном развитии разнообразного и многочисленного населения обширного историко-географического региона.

В результате многолетних исследований золотоордынских городов имеется богатый археологический материал, раскрывающий многие стороны развития и функционирования данного государства.

Собственно золотоордынских письменных источников не сохранилось, за исключением нескольких ханских ярлыков. Первостепенную значимость приобретают сообщения авторов персоязычных сочинений. Данная категория письменных источников содержит важные сведения о положении ханской власти, взаимоотношениях её с политической элитой кочевых государств, формах пожалования права на управление городами, земельных пожалований, денежных реформах и т.д. Сила и прочность ханской власти зависели от того, насколько она отвечала интересам правящей знати. В таких случаях, когда власть хана не отвечала её интересам или ущемляла её права, знать ни только поддерживала ханскую власть, но зачастую вступала с ней в открытую вооруженную борьбу.

Как явствует из источников, наиболее верным чингизидам и представителям крупных родов ханы жаловали в управление отдельные города и регионы. Подобные взаимоотношения преследовали определенную цель - усилить зависимость знати от хана. Распространение ислама рассматривается как фактор укрепления власти хана [48, с.18].

Для упрочнения авторитета ханской власти проводились такие мероприятия, как денежные реформы. Денежное обращение положительно отразилось на укреплении ханства и оживило торговые связи с соседними государствами.

На основе отрывочных, фрагментарных сообщений восточных источников, реконструируется история дипломатических отношений золотоордынских ханов с соседними государствами. К примеру, источники по истории дипломатических отношений Золотой Орды с Центральной Азией, Египтом, Ираном и др., представляет собой значительный и многообразный материал. Среди них на первом месте - письменные восточные источники. Есть сведения источников касающихся междинастических браков, которые правители соседних государств заключали с ханами Золотой Орды для укрепления дружественных отношений.

Для истории Золотой Орды персидские источники имеют исключительную ценность, что связано не только с высоким качеством сочинений персоязычных авторов, большинство которых были официальными историографами монгольских или тюркских царствующих дворов, но и тем, что они освещали деяния своих повелителей «по горячим следам», как это делали Шами и Йазди, или же выполняли (Рашид ад-Дин и другие) специальное здание - воссоздать историю монгольского завоевания и монгольского владычества. Сохраняя явную политическую тенденциозность и религиозное пристрастие, эти авторы вместе с тем располагали благоприятнейшими условиями и возможностями для реализации своих замыслов, в их распоряжении были все источники того времени. Поэтому не случайно, что из-под их пера выходили фундаментальные труды, не потерявшие своего научного и литературного значения спустя столетия, сами ставшие источниками и образцами для подражания последующих поколений историков.

Выдающимся историческим сочинением на персидском языке периода монгольского владычества является, бесспорно, груд Рашид ад-Дина «Джами ат-таварих» («Сборник летописей»), над которым он по приказанию Газан-хана, хулагида, начал работать во главе группы ученых разной национальности в 1300 г. и завершил через десять лет, уже после смерти повелителя Ирана. По справедливой оценке В.В. Бартольда, сочинение Рашид ад-Дина представляло собой огромную историческую энциклопедию, какой в средние века не было ни у одного народа ни в Азии, ни в Европе. Сама возможность создания подобного труда, подчеркивал Бартольд, при участии ученых людей всех народов, показывает, каковы могли бы быть, при более благоприятных условиях, последствия монгольского завоевания, сблизившего между собой самые отдаленные культурные народы.

Действительно, в этом уникальном труде воссоздается синхронная история культурного мира от Китая до Испании, не говоря о бесценных сведениях, приводимых в сочинении, по истории тюркских и монгольских народов.

Интересна и вместе с тем весьма трагична судьба Рашид ад-Дина. Выходец из незнатной семьи ученых из Хамадана Рашид ад-Дин при монгольских правителях Ирана, начиная с Абака-хана (1265-1282 гг.), состоит в должности врача [49, с.77].

Полагается целесообразным привести по названиям тюркских (кипчакских) племен - «Их (тюрков) много племен; к их племенам принадлежат те, которые приводит эмир Рукнеддин Бейбарс в своей летописи, а именно: токсоба, йета, бурджоглы, бурлы, кангуоглы (или кангароглу), анджоглу, дурут, карабароглы, джузнан, караборкли, котян. У Ибн Халдуна так: токсоба, сета, бурджоглы, эльбули, канааралы, оглы, дурут, калабаалы. джерсан, карабиркли, кунун» народы.

В 1298 г. при Газан-хане (1295-1304 гг.) он становится везиром, т.е. фактически вторым человеком в государстве. Эту роль он сохранил и при преемнике Газан-хана Олджайту. Рашид ад-Дин становится одним из самых богатых людей Ирана, а среди историков всех времен и народов, вероятно, самым богатейшим. Так, он обладал 12770 федданами (1 феддан-0,42 га) орошенной пахотной земли; примерно 170 тыс. крестьянских душ и 3 тыс. рабов; имел около 260 тыс. голов крупного и мелкого рогатого скота, около 43 тыс. лошадей, верблюдов и мулов; капитал его оценивался в 35 млн. динаров. По словам самого Рашид ад-Дина, он владел многочисленными садами и бахчами, а также рощами финиковых пальм, имел два городских квартала в Тебризе и Султании и т.д.

В 1317 г. он был смещен со своей должности при Абу Сайде. Его обвинили в отравлении Олджайту, и через год вместе с сыном Рашид ад-Дин был предан мучительной смерти.

Не только зависть к его влиянию при дворе, громадному богатству но и, по-видимому, подозрительность к его еврейскому происхождению сыграли роковую роль в трагической гибели Рашид ад-Дина. Как писал Бартольд, враги его как при жизни, так и после его смерти называли Рашид ад-Дина евреем и утверждали, что он и после принятия ислама втайне продолжал придерживаться своей прежней веры. Рашид говорил об этом как о злостной выдумке своих врагов; он уверял, что уже его отец был искренним мусульманином, что к еврейской религии он всегда питал особенное отвращение. Тем не менее даже потомки продолжали считать его евреем, и в конце XIV в. сын Тимура Мираншах велел вырыть кости Рашида и перенести их на еврейское кладбище [50, с.11].

Особенностью персидских источников по истории Золотой Орды является также и то, что они гораздо подробнее, чем арабские, освещают важнейшие события внешне- и внутриполитической жизии восточной части улуса Джута (Золотой Орды). Более того, они дают как вполне достоверную, так и относительно связную, систематическую историю политического развития Восточного Дашт-и Кипчака, т.е. территории современного Казахстана.

Особую ценность для истории Казахстана представляет сочинение Рашид ад-Дина, в котором содержатся важные сведения о таких племенах как кераиты, меркиты, найманы, конгираты, джалаиры, ушины, ставших впоследствии важнейшими компонентами при формировании казахского народа. Их происхождение, взаимоотношения с монгольскими племенами, роль и место в государстве Чингисхана - все это, безусловно, имеет отношение к истории казахов. Так, по Рашид ад-дину, к коренным монголам, которые произошли от тех настоящих монгольских народов, которые проживали на Эргуне-куне (река Аргунь), относятся племена: нукуз, урянкат, кунгират, куралас, ушин, сулдус. Из 4 тысяч монгольских воинов, переданных Чингисханом Джута, две тысячи были из племени хушин (ушин). Среди такого же войска у Угэдея тысяча была из джалаиров, а найманы составили часть воинов, переданных Чингисханом своему племяннику Эльджитай-нойону.

Невозможно переоценить значение сведений о канглы и кипчаках, также как и о кара-китаях, населявших Казахстан накануне монгольского нашествия. В отличие от уйгуров, охотно признавших власть Чингисхана, карлуков и кыргызов, сделавших это вынужденно, именно канглы и кипчаки были той главной силой, которая оказала яростное сопротивление монголам не только на территории Казахстана, по и в Средней Азии, ибо воины-кипчаки (канглы) составляли самую многочисленную и боеспособную часть войска хорезмшаха. Именно канглы-кипчаки понесли наибольшие людские потери в этой борьбе. Вот почему мы сочли целесообразным привести максимально подробные сведения как об «Отрарском инциденте», так и о мужественном сопротивлении Отрара, Сыганака и других присырдарьинских городов. Политическая тенденциозность Рашид ад-дина проявляется как в довольно сдержанном, хотя и подробном описании сопротивления казахстанских городов, так и, вслед за Джувейни, в весьма отрицательной характеристике смелой, мужественной борьбы вождя волжских кипчаков Бачмана. Извлечения из «Джами ат-таварих» сделаны нами из полного, трехтомного издания (1946-1960 гг.), а также переиздания сборника (Москва, 2002 г.) что позволило в полной мере проявить свободу выбора необходимых по нашей теме фрагментов знаменитого сочинения [51, с.2].

Сведения персоязычных авторов, приводимые в указанном «Сборнике», являются чрезвычайно важными для истории Казахстана эпохи Золотой Орды, в особенности в период ее распада, когда образовались, главным образом на этнической основе, самостоятельные государства: ханства Казанское, Крымское, Сибирское, Астраханское, Казахское и Ногайская Орда. Возглавивший часть родов Дашт-и Кипчака Мухаммад Шайбани, завоевав владения тимуридов, основал в Средней Азии Узбекское ханство. Несмотря на свою лаконичность, а зачастую и эпизодичность, эти сведения являются наиболее достоверными данными по истории Казахстана XIV-XV вв., они очень важны при исследовании проблем становления казахской государственности и формирования казахской народности. Кстати, уже в труде Низам ад-Дина Шами (начало XV в.), написанном по поручению Тимура, находим уникальное известие о «казаках». «Тимур произвел набег на область чудур-казаков и приказал, чтобы ее разграбили»,- сообщает Шами. Факт этот из истории похода Тимура против Тохтамыш-хана в 1395-1396 гг. через Северный Кавказ. Исследователи локализуют область чудур-казаков на севере Дагестана. К сожалению, это известие осталось без должного внимания со стороны казахстанских историков. Через два десятилетия после Шами Шараф ад-Дин Али Йазди повторяет указанное сообщение: «Тимур напал на область чутур-казак. Бойцы за веру победоносного войска разорили иль чутур-казакский, овладели большой добычей и захватили также множество меду». Как видно из контекста, термин «казак» имеет здесь отчетливо выраженный этнический, а не социальный или иной характер.

В сообщениях последующих историков, хронологически относящихся к середине и второй половине XV в., а территориально - к местностям к востоку от Каспия, носители имени «казак» выступают уже как социальная, а не этническая категория. С образованием же во второй половине XV в. Казахского ханства термин «казах» становится этнонимом, самоназванием народа, обитающего на территории современного Казахстана, а не на севере Дагестана, как в XIV веке.

Впервые о казаках Дашт-и Кипчака упоминает Абд ар-Раззак Самарканди. «В этом году (1441), - отмечает он, - из Астрабада с быстротой ветра прибыл (в Герат, к Шахруху, преемнику Тимура) гонец и доложил, что из Дешта в то государство пришло узбекское войско и что эмир Хаджи Юсуф Джалил убит. Объяснение этих слов таково: временами некоторые из войска узбекского, сделавшись казаками, приходили в Мазендаран и, устроив везде грабежи, опять уходили назад».

Самарканди говорит о «действиях войска дештикипчакского и казаков узбекских», о том, что «мирза Султан-Хусейн (внук Тимура) некоторое время был казаком в Дешт-и Кипчаке». У Самарканди казак, как видим, вольный человек, свободный воин и витязь, действующий на свой страх и риск. В «Истории» Хайдара Рази (1618 г.) термин «казак» имеет уже этнический характер. Описывая события 1520-х гг. Рази подчеркивает: «Султаны Дешт-и Кипчака, которые известны под именем казаков, много воевали друг с другом».

Интересные сведения содержатся в этих источниках и о термине «узбек», как собирательном названии разноплеменного по составу населения Дашт-и Кипчака. Фрагменты из некоторых источников («Аноним Искандара») и другие позволяют в какой-то мере воссоздать историю правления в Восточном Дашт-и Кипчаке потомков Орда-Эджена, старшего сына Джучи-хана. Они же свидетельствуют о фактическом разделении улуса Джучи на два самостоятельных владения: левая, восточная сторона, где правят потомки Орды, и правая, западная сторона, где владычествуют потомки Бату, которые соответственно представляют Ак-Орду и Кок-Орду [52, с.5].

Образование этих орд автор «Анонима», относит ко времени смерти хана Токты (1312). Улус Джучи, говорится в «Анониме», разделился на две части. Те, которые относятся к левому крылу, т.е. пределы У луг- тага, Секиз-ягача и Каратала до пределов Туйсена (Тюмени), окрестностей Дженда и Барчкенда, утвердились за потомками Ногая, и они стали называться султанами Ак-орды; правое же крыло, к которому относятся Ибир-Сибир, Рус, Либка, Укек, Маджар, Булгар, Башгирд и Сарай, Берке назначили потомкам Токтая и их назвали султанами Кок-орды. Многие историки (Хаммер, Пельо. Якубовский, в том числе и казахстанские) приняли на веру это указание «Анонима».

Вопрос о локализации Белой и Синей Орд, бывший долгое время предметом дискуссий, сегодня можно считать достаточно решенным. Вероятно, автор «Анонима» ошибся, перепутав местами Белую и Синюю Орды. Это убедительно доказывают историки Сафаргалиев, Федоров-Давыдов, Юдин, Егоров. Эта корректировка не относится к Белой Орде, или государству кочевых узбеков, возникшей во второй половине XIV в.

И просуществовавшей почти столетие, когда в острой, нередко кровавой политической борьбе сменяли друг друга правители: Шайбаниды и Тука- тимуриды. С вероятной достоверностью можно утверждать, что Ак-Орда была Первым государственным образованием казахского народа.

Почти во всех источниках можно почерпнуть полезные сведения о генеалогиях правящих династий, хотя не все они выдерживают критику. Так, сложившееся в прошлом представление о казахских ханах как потомках Орда-Эджена, сегодня можно смело считать явно устаревшим. Сравнительное изучение источников позволяет исправить эту ошибку. Действительно, в сочинении неизвестного автора «Муизз ал-ансаб фи шаджарат салатин могул», составленном по поручению Шахруха в 1426 г., указывается на происхождение казахских ханов от Тука-Тимура, сына Джучи. Наряду с трудом Самарканди, являющимся своеобразной летописью важнейших событий, происшедших за период с 1305 по 1470- е гг., в котором нашла отражение история монгольских владений в Средней Азии, Казахстане, Иране, история этого региона получает освещение и в сочинениях Гаффари, Хайдара Рази.

Не будет лишним отметить, но авторы этих исторических сочинений, несмотря на свою протимуридскую ориентацию, отмечают у Урус-хана, Тохтамыш-хана и Едиге-батыра незаурядные способности и достоинства, а не изображают их в злобно-карикатурном виде, как это имеет место в русских летописях.