I.1 Нумизматические источники

В данной главе следует рассмотреть нумизматические сведения по нашей проблеме. Монеты, дающие информацию об иконографии Митридата Евпатора можно разделить на несколько групп:

собственно монеты с изображением царя,

монеты с изображением различных божеств,

монеты с изображением Александра.

В первой группе монеты обозначали правителя царства, тем самым открывая новый этап в развитии государства. Портрет правителя, впервые появившийся на монетах персидских царей, становится типичным изображением только в эпоху эллинизма, после смерти Александра Македонского (323 до н. э.). Благодаря Александру сформировался язык государственной идеологии, основанный на смешении индивидуальных черт и символов власти. «Царский» стиль (термин введен Р.Р.Р. Смитом) изображений Александра лег в основу портретирования диадохов Трофимова А.А. Imitatio Alexandri: Портреты Александра Македонского и мифологические образы в искусстве эпохи эллинизма: дис. на соискание науч. степени канд. искусствоведения: специальность 17.00.09 «Теория и история искусства» / А.А. Трофимова; Санкт-Петербургский гуманитарный ун-т профсоюзов им. Д.А. Гранина. - СПб., 2009. - С. 62-64.. Однако было бы неправильным говорить о рабском подражании внешности македонского царя. Заимствуя модель, его последователи, как правило, подчеркивали собственную индивидуальность. Буквальное повторение александровских черт (наклона шеи, характерной прически или взгляда в небеса) означало выражение конкретной политической идеи, как, например, лозунг «освобождения греков» у Митридата VI Евпатора. Митридат изображается на монетах с самого начала своего правления. В это время монетные облики продолжают традиции предшественников Митридата. Портреты предыдущих царей Понта запечатлены наибольшим реализмом. Все внимание сосредотачивается на правдивой передаче индивидуальных черт лица. Эти пересеченные глубокими морщинами лбы, большие вздернутые носы и упрямые подбородки производят неотразимое впечатление своим беспощадным реализмом Зограф А.Н. Античные монеты / А.Н. Зограф; отв. ред. Б.Н. Граков; Акад. наук СССР, Ин-т истории материальной культуры. - М.; Л.: изд-во АН СССР, 1951. - С. 71..

Начав в первые годы своего царствования с вполне реалистических портретов, Митридат в конце правления переходит к идеализированному образу, в духе посмертных портретов Александра Македонского. Здесь обнаруживается стремление использовать авторитет и славу Александра. Таким образом, с приходом Евпатора к власти на монетах Понта резко прерывается серия портретов, в которых с жестким реализмом изображались его предки - иранцы. Их некрасивые, прозаические и жестокие лица полуперсов, полугреков, с коротко остриженными головами, с чертами, отмеченными какой-то неприятной плотоядностью, внезапно исчезают. Их сменяют лучащиеся юной идеальной красотой изображения вдохновенного Митридата-Александра, гордо вскинувшего голову в венце развевающихся длинных кудрей.

Основой для изучения иконографии Митридата VI являются многочисленные выпуски монет с его портретами, чеканенные в Малой Азии и Греции. Они распадаются на три группы основного типа: 1) портреты юного царя с несколько идеализированными чертами на ранних недатированных тетрадрахмах; 2) реалистические портреты на датированных тетрадрахмах 96 - 85 гг. до н.э.; 3) сильно идеализированные портреты на монетах различного номинала, чеканенных в Пергаме в 88 - 85 гг. до н.э. и в последующие годы в Понте Неверов О.Я.Золотой перстень с портретом эллинистического царя (К иконографии Митридата VI) / О.Я. Неверов // ВДИ. - 1969. - №1. - С. 173-174..

В основе двух первых типов портретов Митридата лежит патетический образ Александра Македонского, известный по монетам, чеканенным царем Фракии Лисимахом. Динамичность патетических портретов подчеркнута беспокойными прядями волос и развевающимися лентами диадемы.

В последнем (3) типе портретов Митридата, созданном одним из мастеров Пергама около 88 г. до н.э., усилены динамичность композиции портрета и подчеркнута одухотворенность образа понтийского царя. Резчик усилил идеализацию черт царя, придал ему совершенно юный облик, тем самым ещё больше подчеркнул одухотворенность и беспокойство образа. Лицо 45-летнего Митридата теряет приметы возраста и черты сходства с его иранскими предками, сохранявшиеся до сих пор в его портретах. Эта нарастающая идеализация и патетичность поздних портретов Митридата VI объясняется тем религиозным почитанием, которым окружается понтийский царь после завоевания им Малой Азии.

Монеты с изображением царя Митридата, как уже говорилось, чеканились в Понтийском царстве или городах Малой Азии и Греции. В Боспорском царстве портреты собственно Евпатора не чеканятся. Но есть одна находка, которая, возможно, свидетельствует о том, что в последние годы своего царствования Митридат решил отчеканить на Боспоре монеты со своим изображением. Это золотой статер, который был приобретен в Малой Азии немецким коллекционером Г. Аулоком и издан в составе его коллекции Г. Кляйнером Загинайло А.Г. Золотая боспорская монета Митридата Евпатора / А.Г. Загинайло // Краткие сообщения о полевых археологических исследованиях Одесского государственного археологического музея 1961 года / Ответ. ред. П.О. Карышковский, А.Г.Сальников; Одесский гос. арх. музей. - Одесса: Одесское книжное изд-во, 1963. - С.113-118.; Анохин В. А. Монетное дело Боспора / В.А. Анохин, ответ. ред. С.Д. Крыжицкий; Акад. наук УССР, Ин-т археологии. - Киев: Наукова думка, 1986. - С. 73-74.. На аверсе она имеет изображение головы царя в диадеме вправо, а на реверсе - восьмиконечной звезды (изображение солнца) и под ней небольшого полумесяца, все изображение заключено в стилизованный плющевый венок, и имеет сверху и снизу надпись в две строки: «царь Митридат». Монета резко отличается от всех известных золотых (и серебряных) монет Митридата, на которых, при всех различиях в форме имени и способе изображения дат, самих датах и монограммах, на обороте неизменно представлен пасущийся олень, перед которым находятся звезда и полумесяц. Поэтому издатель монеты считал, что статер чеканен на Боспоре; с этим был согласен и шведский нумизмат В. Швабахер, автор рецензии на каталог собрания Аулока.

А.Г. Загинайло подтверждает это предположение следующими соображениями. Во-первых, на Боспоре золотые статеры чеканили и последние Спартокиды, предшественники Митридата, и его наследник Фарнак, и сменивший Фарнака Асандр, и Динамия, внучка Митридата, и все последующие правители, поэтому очевидно, что выпуск золотой монеты на Боспорском царстве был обусловлен экономической необходимостью и не зависел от произвола того или иного царя. Между тем, приходилось ради исключения предполагать, что в течение всего продолжительного правления Митридата на Боспоре (107 - 63 гг. до н.э.) здесь обходились вовсе без своей золотой монеты; во всяком случае неизвестны находки митридатовых статеров обычных типов на территории Боспорского государства или вблизи его границ (также редки серебряные монеты). Во-вторых, полумесяц и звезда (или скорее солнце) служат основным типом не только для описанной монеты, но и для золотого статера царицы Динамии. В дальнейшем это изображение помещали на своих монетах неизвестные по именам цари Боспора, чеканившие монеты с монограммами в последнем десятилетии I в. до н.э. и в начале I в. н.э. Если учесть при этом, что полумесяц и звездоподобное солнце неизменно фигурирует на всех монетах не только Митридата, но и его предков, царей Понта, то можно считать, что это своеобразный династический символ или герб понтийских властителей, как это, впрочем, считали и прежде почти все ученые.

изображение митридат евпатор археологический

Для установления времени чеканки А.Г. Загинайло использует прежде всего иконографические наблюдения и сопоставления. Портрет на монете приближается к поздней идеализирующей манере исполнения изображений на монетах, но не имеет особенно близкого и тесного сходства с портретом на монете, помеченной первым годом «эры освобождения Азии». Скорее наблюдается общность стилистической манеры с некоторыми портретами на тетрадрахмах 76-74 гг. до н.э.: об этом свидетельствует вытянутая форма головы, и пропорции лица, и линия профиля, и детали прически. Можно предположить, что Митридат чеканил золото в своих боспорских владениях уже после начала третьей войны с Римом, когда он мобилизовал для решительной борьбы все ресурсы своей державы, или даже после поражений в Малой Азии от Помпея, когда Митридат владел одним только Боспором и все-таки упорно готовился к последней схватке с римлянами.

В малоазийских частях митридатовских владений денежное обращение складывалось из следующих составных частей: золотых статеров и серебряных тетрадрахм (драхмы очень редки) с портретами царя на одной стороне и весьма многочисленных медных городских монет различных размеров Зограф А.Н. Указ. соч. - С.185-187., выпускавшихся разными городами (Амис, Синоп, Трапезунт и др.) по одному общему для каждого номинала типу и отличавшихся только именем соответствующего города в родительном падеже единственного числа. Совершенная, строгая однотипность этих монет различных городов и то обстоятельство, что некоторые из этих типов обнаруживают явную связь с самим царем (Дионис, Персей, пегас), не оставляет сомнения в том, что и эта, городская, по внешности, чеканка производилась по инициативе и под контролем царских чиновников Максимова М.И. Античные города юго-восточного Причерноморья. Синопа. Амис. Трапезунт / М.И. Максимова, ответ. ред. Т.Н. Книпович; Акад. наук СССР, Ин-т истории материальной культуры. - М.; Л.: изд-во АН СССР,1956. - С. 187-188..

На городских монетах, лицевая сторона предоставляется богам или мифологическим сценам, покровительствующим тому или иному городу-полису, на оборотной стороне помещаются животные, растения и другие символические изображения или богов-покровителей, или чеканившего монеты города. Города или уже бывшие в составе Понтийского царства, или попавшие под власть и влияние Митридата VI самостоятельно или вынужденно изображали божеств с чертами портретов Евпатора. Это имело как политическое, так и идеологическое значение. В политическом смысле это означало, что город находится под покровительством (или в подчинении) царя, чьи черты придавали изображениям богов. Другое назначение этих изображений было в демонстрации божественной сущности правителя. Таким образом, Митридата отождествляли с Аполлоном, Дионисом, Меном, героями-полубогами Персеем и Гераклом. Причем выбор персонажей, с которыми отождествлялся Митридат, не случаен. Мен - восточное божество, которое было известно не только в азиатских по населению территориях Понтийского царства, но и в греческих городах. Оно в некоторых случаях ассоциировалось с Дионисом, например, обоих изображали в островерхих головных уборах - или персидской кирбасии, или фригийском колпаке. Дионис также имел мифологическую подоплеку, в частности, он имел эпитет Либер-Освободитель, который был очень удобен для использования его в политических целях. Персей, которого также изображали с персидской шапкой, как прародитель персов и как герой-полубог имел значение и для греческого и восточного населения царства Митридата. Традиция особого изображения правителей в виде Геракла восходит к Александру Македонскому. Прижизненное сравнение смертного с Гераклом стало актуально с появлением прижизненного царского культа в эпоху эллинизма. Визуальная ассимиляция с Гераклом была лишь одной из форм проявления этой пропаганды. Конечно, Зевс, Дионис, Аполлон, Гермес также использовались для сравнения, но Геракл, как человек, превращенный в бога благодаря его подвигам, для правителя был очевидным прототипом. Таким образом, иконографическая ассимиляция с Гераклом для эллинистических монархов могла означать одну из прерогатив прижизненного обожествления.

Примером таких изображений Митридата на монетах различных греческих городов могут быть отождествления, проводимые на монетах Боспорского царства. Картина денежного обращения при Митридате на Боспоре близко напоминает картину в Понте и Пафлагонии. Различие состоит в том, что золото и серебро с портретами и именем царя, предназначавшееся для обращения в малоазийских частях царства, не имело здесь распространения - находки статеров и тетрадрахм Митридата в Крыму и на Кавказе единичны. Здесь, напротив, и при Митридате продолжали обращаться лисимаховские статеры византийской чеканки, но с некоторыми нововведениями. Нужда в серебряной монете восполнялась частью пантикапейскими драхмами, оставшимися в обращении от предшествующего периода, частью новыми городскими выпусками серебра Зограф А.Н. Указ. соч. - С.186-187.. Изображение Митридата в виде божества прослеживается на драхме относимой В.А. Анохиным к серии монет конца II в. до н.э. и изображающей голову Аполлона на аверсе и горит на реверсе Анохин В. А.Указ. соч. - С.72.; Загинайло А.Г. Указ. соч. - С.117-118.. Здесь серия сохраняет типологию двух предшествующих серий, но монеты в отличие от предыдущих отличаются более художественным исполнением и тем, что резчик придал изображению Аполлона - портретные черты самого Митридата.

А.Н. Зограф при рассмотрении анонимных медных оболов, носящих на лицевой стороне изображение юного Диониса в плющевом венке, а на оборотной - богато украшенного горита с ремнем, рядом с которым всегда имеется какая-либо монограмма, пришел к выводу об определенной стадиальности стилистического развития типа головы Диониса Зограф А.Н. Указ. соч. - С.187-188.. Это развитие идет следующим порядком; в начале мы встречаем юношескую голову в плющевом венке с гладко зачесанными волосами. Следующая стадия представляет обычный облик юного бога с пышно развивающимися волосами. Наконец, наиболее поздние группы, принадлежность которых последним годам правления вытекает из общности монограмм с позднейшими группами монет городов Понта, трактуют этот привычный облик Диониса уже в несколько схематизированном виде. Исследователь утверждает, что этому облику придаются портретные черты самого царя.

Само по себе не может вызывать сомнения, что выбор типа головы Диониса для этих монет обусловлен тем, что Митридат считал себя воплощением этого бога и носил его имя в качестве прозвища. Мало того, факт придания его портретных черт аверсам одной из позднейших групп рассматриваемых монет делает более чем вероятным предположение, что и лицевые стороны самых ранних серий воспроизводят несколько, может быть, идеализированный портрет юного царя. При таком предположении чеканка монет этого типа распространялась бы на все правление Митридата, но с оговоркой, что в позднейшие годы они выпускались гораздо обильнее. Мысль, что монеты эти представляют собой выпуски, производившиеся по распоряжению Митридата его чиновниками, была высказана Имхоф-Блумером. Однако В.А. Анохин предполагает, что выпуск этих монет явился, вероятно, следствием лишения всех боспорских городов права чеканки монет из-за антимитридатовского восстания на Боспоре около 83 г. до н.э.

Приведем в пример также анализ монеты с изображением Мена Савостина Е.А. Эллада и Боспор: Историко-культурные взаимосвязи и греческий импульс в развитии Северного Причерноморья: дис. на соискание науч. степени док. искусствоведения: специальность 24.00.01 «Теория и история культуры» / Е.А. Савостина; Российский гос. гуманитарный ун-т. - М., 2004. - С. 213-216., датируемой первой четвертью I в. до н.э. На аверсе одного из боспорских медных оболов представлена голова молодого безбородого мужчины во фригийском колпаке с длинными «ушами» и задним клапаном. Спереди эта шапка оставляет часть волос, поверх она перевязана лентой-диадемой, завязки которой показаны сзади. На хороших оттисках отчетливо видно центральное украшение диадемы в виде восьмилучевой звезды с полумесяцем. Звезды украшают также всю поверхность шапки. На реверсе оболов изображен Дионис, опирающийся на тирс, и размещена легенда, согласно вариантам которой монеты чеканили три города Боспора: Пантикапей, Фанагория, Горгиппия. Датируются монеты 100-75 гг. до н. э. по А.И. Зографу и от 95 до 65 гг. до н. э. по Н.А. Фроловой.

На упомянутых монетах Боспора персонаж во фригийской шапке по наличию звезды и полумесяца в диадеме отождествляют с Меном. Но месяц обычно изображался за головой этого бога - что мы и видим на монетах Понта, Антиохии и Фригии. Сочетание же звезды с полумесяцем соответствует не столько знаку Мена, сколько древней эмблеме иранского царского рода, основанной на митраистической атрибутике. Месяц и звезда присутствуют в символике и других монет Митридата. Его боспорские потомки, гордящиеся происхождением от великой династии и знаменитого предка, «царя царей», стремятся воспроизвести этот знак в своих сериях.

Фригийская шапка отличает персонаж боспорских монет от большинства других митридатовых типов, но лицо его чрезвычайно напоминает лица на «европейских», эллинских чеканах понтийского царя - характерный профиль с покатым лбом, крупным носом и резко выделенным крутым подбородком. К тому же изображения Митридата в кирбасии также известны: в «восточной» ипостаси понтийского владыки и как Персей он представлен на монетах Синопы и Амиса конца II в. до н. э Максимова М.И. Указ. соч. - С. 187-188.. Царская лента и эмблема здесь отсутствуют, но переданный тип лица царя напоминает все упомянутые варианты его портретов. На этом основании мы вправе предположить, что голова в восточном уборе на монетах Боспора также является изображением Митридата Евпатора.

Представленный в персидской шапке в эмиссиях Амиса, Синопы и, наконец, Боспора, Митридат следовал традиционным типам монет персидских сатрапов, подчеркивая свою принадлежность к древнему роду царей - в V и IV вв. до н. э, они изображались в таких же кожаных «треухих» кирбасиях с распущенными или подвязанными под подбородком боковыми клапанами. Характерно, что шапка и в тех ранних изображениях была надета так же, как это показано на боспорских монетах: оставляя открытыми волосы надо лбом. Поверх шапки таким же способом была повязана лента, скрепленная на затылке свободным узлом. Ещё в этих ранних изображениях персов на ленте спереди имелось, оно соответствует расположению звезды с полумесяцем на боспорском оболе.

Можно думать, что данный убор был не просто данью традиции, но знаком божественной природы власти персов Савостина Е.А. Указ. соч. - С. 216.. Не случайно кирбасия - «шапка Персея» - изображалась на монетах как самостоятельный атрибут, а на монетах отца Евпатора, Митридата Эвергета, она покрывает голову обнаженного Аполлона.

Третья выделенная нами группа представляет собой изображения Митридата в виде Александра Македонского. Во время распространения своего влияния на всё побережье Черного моря, понтийский царь не мог оставить без внимания чекан монет с портретами Александра, производимый в греческих городах, к тому же монет считавшихся универсальной торговой монетой для всего Причерноморья.

С конца III в. до н.э. роль торговой монеты, специально для Черноморья, стали играть статеры и тетрадрахмы типов Лисимаха. Они чеканились в Византии, Томи, Одессе, Истре, Каллатии, Тире. Особенно бойко статеры и тетрадрахмы выпускал в течение периода с конца III в. до начала I в. до н.э. Византий. При этом статеры распространялись вдоль самого побережья и особенно часто находятся в пределах Боспорского царства и в прилегающей к нему части Кавказского побережья, между тем как тетрадрахмы шли внутрь Балканского полуострова и по нижнему течению Дуная. В первой четверти I до н.э., в пору господства на Черном море Митридата, изображениям Александра Македонского на лисимаховских статерах, чеканенных в Византии, и на александровских тетрадрахмах, битых в Одессе, придаются черты понтийского царя Зограф А.Н. Указ. соч. - С.100..

Придание привычным изображениям Александра на этих монетах черт Митридата или его сыновей не может быть истолковано иначе, как симптом политического подчинения царю. Однако от следующего шага на этом пути, замены имен Лисимаха и Александра именем Митридата, выпускающие монету власти отказываются, так как это было бы резким изменением формы монеты, которой принадлежит решающая роль в поддержании её кредита.

Подводя итог этой части работы, отмечаем, что изображения лика Митридата проходят определенную эволюцию на пути к большей идеализации. Для этого активно используют приемы, вошедшие в употребление при Александре Македонском. Изображениям Евпатора придают черты различных богов, в основном греческих, а также характерные детали портретов обожествленного Александра. Собственные портреты понтийского царя развиваются в сторону «обмоложения» правителя, чтобы демонстрировать неподдающуюся времени и полную энергией личность царя, что тоже способствовало развитию его божественной сущности. Таким образом, изображения на монетах были обычным средством пропаганды необходимых Митридату Евпатору идей.

Надписи представляют важный источник, так как являются документальными письменными свидетельствами. Нам они дают информацию о том, как для общественности представлялись те или иные факты. Из памятников эпиграфики мы можем привлечь посвятительные надписи с острова Делос. Ниже будет упомянут памятник Митридата, который предоставляет одно из первых свидетельств о сопровождении имени царя эпитетом Дионис. На архитраве часовни была вырезана посвятительная надпись: «Жрец Гелианакс, сын Асклепиодора, афинянин, пожизненный жрец Посейдона Азийского и в течение года жрец великих богов самофракийских, Диоскуров-Кабиров, за афинский народ и римский народ (посвятил) храм и находящиеся в нем статуи и медальоны богам, которым он служит, и царю Митридату Евпатору Дионису. При правителе острова Феодора, сына Диодора из Суния» Максимова М.И. Указ. соч. - С. 203.. Этот памятник датируется 102/101 г. до н.э., следовательно, свидетельствует об отождествлении царя с Дионисом ещё до обожествления 88 г. до н.э. С острова Делос идет ещё одна надпись содержащая эпитет Дионис с именем Митридата Евпатора. Она датируется 94-91 гг. до н.э. и представляет собой посвящение часовни богу Сарапису.

Довольно интересна надпись из Эфеса Неверов О.Я. Митридат и Александр. - С. 88.;. В ней характеризуется антиримское движение, возглавляемое Митридатом VI. Она гласит о провозглашаемых целях - борьбе «против владычества римлян и за всеобщее освобождение». Здесь Митридат разумно использовал эллинистический принцип «освобождения» подданных своего врага от его власти - чтобы поставить под свою власть. Для этого он всячески демонстрировал своё «филэллинство» и одновременно подчеркивал свои восточные корни. Такая политика позволила ему привлечь на свою сторону не только эллинов и эллинизированные народы, но и племена противостоящие эллинизации Смыков Е.В. Рим и Митридат: Война, политика, идеология: автореф. дис. на соискание науч. степени канд. ист. наук: специальность 07.00.03 «Всеобщая история (история древнего мира)» / Е.В. Смыков; Саратовский гос. ун-т им. Н.Г.Чернышевского. - Саратов, 1996. - С. 8..

В надписях, происходящих из Боспорского царства и относящихся к времени царицы Динамии (КБН, №№31, 979), есть свидетельство о наименовании Митридата, одновременно и царем царей для восточной азиатской ипостаси, и Дионисом для западной греческой. Конечно, это надписи более позднего времени, и использовались они для обеспечения правомочности правителя на власть в стране, но сам факт употребления такой терминологии предполагает возможное заимствование её из идеологической политики Митридата VI Евпатора.

I.2 Портреты Митридата в скульптуре и глиптике

Если отбросить некоторые точки зрения, отрицающие принадлежность тех или иных предметов искусства к изображениям Митридата, по данному вопросу имеется богатый и разнообразный материал. Мы попробуем дать характеристику этим источникам.

Распределяя материал в хронологическом порядке, начнем описание изображений с золотого перстня с портретом эллинистического царя.

Это золотой перстень с резным фиолетовым литиком Неверов О.Я.Золотой перстень с портретом эллинистического царя. - С. 172-175.; Он же. Митридат- Дионис / О.Я. Неверов // СГЭ. - XXXVII. -1973. - С. 41-45., поступивший в Эрмитаж в 1893 г. из коллекции Ю.Х. Лемме (Прил. 2, а,б).

Данные об обстоятельствах и месте находки перстня отсутствуют. Он был приобретен на антикварном рынке. Вероятнее всего, что перстень, как и большинство ювелирных изделий из коллекции Лемме, происходит из Северного Причерноморья. Г.Е. Кизерицкий, бывший в то время хранителем Отделения древностей, утверждал, что коллекция, собранная Лемме, «заключает в себе почти исключительно древности наших понтийских греческих колоний». Полый перстень из тонкого литого золота имеет форму, типичную для времени эллинизма. Его широкая шинка сильно расширяется к жуковине, щиток имеет овальную форму, литик укреплен в гнезде с помощью вертикального ободка на щитке. Характерна для эллинистической глиптики сильная выпуклость литика. Перстни подобной формы датируются II - I вв. до н. э.

На литике изображена в профиль влево голова молодого безбородого мужчины с правильными чертами лица. Его пышные кудрявые волосы перехвачены диадемой. Ленты диадемы, выходя из-под массы волос, изгибаются на шее под острым углом и падают на плечи. Красивое лицо оживляет легкая улыбка. Отливка из прозрачного лилового стекла, имитирующего аметист. Была изготовлена с утерянной оригинальной геммы. Стиль резьбы характерен сочетанием мягких, тающих планов, незаметно переходящих друг в друга, и резких, энергичных линий, подчеркивающих веки, брови, губы, концы диадемы. Эти детали были дополнительно проработаны резцом после отливки печати. Мастер добился богатых эффектов светотени, в передаче пышной массы вьющих волос. Работа резчика исполнена в традициях эллинистических портретных гемм.

Изображение на литике, несомненно, представляет собой портрет. Индивидуальные черты заметны в форме покатого лба, крупного носа, маленького подбородка, в энергичном рисунке бровей. Однако общая идеализация сглаживает отдельные портретные черты. Диадема, венчающая голову, свидетельствует о том, что здесь изображен один из эллинистических царей. Замечается самое общее сходство с портретами Александра Македонского. Это наблюдение в свое время дало повод К. Гебауеру ввести эрмитажный литик в ряд портретов Александра в глиптике. Однако в портрете имеется ряд черт, заставляющих отказаться от такого отождествления. Прежде всего - диадема, концы лент которой, изогнутые под углом, ниспадают на плечи. Такая диадема встречается на монетах Каппадокии, Понта и Боспора II - I вв. до н. э. Подобного расположения лент диадемы нет на известных портретах Александра Македонского. Кроме того, в прическе царя на литике отличается от обычной, традиционной трактовки волос в изображениях Александра. Для Александра характерны приподнятые надо лбом отдельные локоны. Здесь же волосы образуют сплошной компактный венок слегка волнистых прядей. Ухо прикрыто локонами, в то же время как в изображениях Александра оно обычно оставлено открытым. Очевидно, образ Александра Македонского служил лишь отправной точкой для создания портрета эллинистического царя II - I вв. до н. э. на эрмитажном литике. Эти рассуждения позволили О. Я. Неверову отождествить личность изображенного на литике царя. Лишь один из эллинистических царей этого времени стремился подражать внешне Александру Великому. Это - царь Понта и Боспора Митридат VI Евпатор. Так как он пытался создать огромную греко-иранскую державу, подчеркнуть внешне сходство со знаменитым предшественником имело для него совершенно ясный политический смысл.

Сравнивая изображение царя на эрмитажном литике с портретами Митридата VI на монетах, О. Я. Неверов находит достаточно общих черт, чтобы отождествить его именно с Митридатом. Прическа царя на литике сохраняет четко отделенные друг от друга верхнюю и нижнюю части так же, как на монетах двух первых типов. Верхняя часть образует подобие шапочки, нижняя - компактный венец вьющихся прядей. Юное, безбородое лицо встречается на ранних монетах, чеканенных в Греции, и на монетах последних выпусков. Для этих портретов типичны покатый лоб, крупный мясистый нос, маленький подбородок.

У портрета на литике оказывается много общих черт с двумя ранними скульптурными портретами Митридата. Тот же тип прически, тоже юное, безбородое лицо встречается в скульптурном портрете Евпатора в Лувре. Близок ему и колоссальный портрет в Афинском национальном музее. Оба портрета были найдены на острове Делос. Они были созданы, по-видимому, афинскими мастерами приблизительно в одно время - в конце II - начале I в. до н.э. По всей вероятности, в это же время был исполнен оригинальный резной камень, копия которого дошла до нас в эрмитажном литике. Как и близкие ему делосские портреты Митридата VI, портрет на гемме мог быть вырезан одним из мастеров афинской школы. Стеклянная отливка с геммы и золотой перстень были исполнены в это же время, в конце II - начале I в. до н.э. Не исключено, что они были изготовлены в Северном Причерноморье.

Что касается интерпретации портрета Митридата из Афин, то история её такова. Хранящаяся в Афинском национальном музее колоссальная мраморная голова юноши, высотой вместе с шеей 0,55 м, происходит из святилища Аполлона на острове Делос Максимова М.И. Указ.соч. - С. 251.. Эта голова, как видно по сохранившимся по ней следам, была частью колоссальной статуи. Её принимали либо за изображение бога, либо за портрет юноши-царя, скорее всего Александра Македонского. Одному из издателей этого памятника - Михаловскому - удалось заметить на плече остатки предмета, весьма похожего на наплечники панциря. Это обстоятельство, а также индивидуальные черты лица заставили Михаловского склониться в сторону толкования головы как портрета. Сопоставление с портретами Митридата Евпатора на монетах привело его к выводу о том, что колоссальная статуя изображала Митридата в первые годы его правления.

С острова Делос происходит ещё один памятник, свидетельствующий о формировании образа Митридата. Там были найдены архитектурные части и скульптурные украшения небольшого здания, что дало возможность произвести реконструкцию памятника и выяснить его назначение.

Этот памятник Митридата Там же. - С. 200-206. (наименование, установившееся за ним) находится на участке святилища Кабиров - богов самофракийских, - на северной стороне его нижней террасы. Он был непосредственно пристроен к входу в святилище, как это показано на плане и реконструкции (Прил. 3, а, б) этой части священного участка. Строение сложено из мрамора и представляет собой небольшую открытую часовню с двумя ионийскими колоннами между двумя антами на фасаде. У середины задней стены внутри часовни помещалась четырехугольная база от статуи, на передней поверхности которой начертана надпись: «Царя Митридата Евпатора Диониса, сына царя Митридата Эвергета, жрец Гелианакс, сын Асклепиодора, афинянин, (посвятил) ради его доблести и неизменного благорасположения к афинскому народу». Сохранилась частично и сама статуя (Прил. 4), стоявшая на этой базе. Митридата был представлен в одежде римского военачальника, в тунике и панцире и с палудаментулом за плечами. Он стоял, опираясь на ствол дерева. Статуя Митридата занимала центральное место, но она была не единственной в часовне. Сохранился ещё один постамент и фрагмент статуи, но чьи статуи стояли в часовне наравне со статуей Митридата точно не установлено. Общая посвятительная надпись, вырезанная на архитраве часовни, была посвящена богам, которым служит жрец Гелианакс, воздвигнувший храм - Кабирам и Митридату Евпатору. Вследствие этого, возможно, что в храме присутствовали ещё две статуи Диоскуров-Кабиров, к которым приравнивался и Митридат Дионис.

Кроме статуй, часовня украшена была ещё серией рельефных круглых медальонов с представленными в фас портретными бюстами. Таких медальонов всего 13. Один из них помещается на фронтоне часовни (Прил. 5), остальные расположены в один ряд по верхнему краю трех стен здания с внутренней его стороны. Медальоны образуют сплошной фриз, огибающий все здание, причем 6 медальонов помещаются на задней стене, а на боковых стенках их находится по 3. Медальоны окаймлены двойными рамками, а заключающиеся в рамках кладки. Все бюсты представлены впрямь. По роду одежды они делятся на 2 категории. Два бюста облачены в римские тоги, а остальные в римскую же военную одежду - тунику и панцирь, иногда с палудаментулом, иногда без него. Головы сработаны отдельно и насажены на бюсты при помощи железных шипов. При всех медальонах имелись пояснительные надписи, из которых узнаем, что фриз представлял собой собрание портретов союзников и ближайших сподвижников Митридата. Интересно представление здесь каппадокийского царя Ариарата VII Филометора, царя Антиоха Епифана Филометора Каллиника и двух приближенных парфянского царя царей Аршака VII.

С ранней группой памятников с изображением Миридата можно связать портретный бюст боспорского царя находящийся в Эрмитаже Савостина Е.А. Указ. соч. - С. 206-220.. Скульптурная голова была найдена случайно в Керчи на городском кладбище в 1860 г. или в 1862 г. и затем доставлена в Петербург бароном Тизенгаузеном (Прил. 6). Её размеры и такая технологическая особенность, как обработанный край обрывающейся линии плеч, свидетельствует, что голова являлась составной частью крупной статуи.

Скульптурная голова, чуть больше натуральных размеров, представляет мужчину с полным правильным овалом лица и полукруглыми глазами. Изображение близко к идеальным типам и, практически, лишено индивидуальных черт. Голова, возможно, являлась фрагментом акролитной статуи (есть предположение, что голова венчала статую, восседающую в курульном кресле). М.И. Кобылиной высказывалось мнение, что широкий выступ от шеи и столб с задней стороны подходят для скульптуры, украшающей фронтон храма, или гермы. Лицо достаточно массивно и не проработано в деталях. Необычна полувосточная прическа: длинные локоны, спускающиеся на плечи, с многочисленными отверстиями, в которые, видимо, крепились металлические украшения - завитки волос или лучи. Ясно показана широкая лента - диадема, которая говорит о том, что изображен правитель. Локоны, поднимаясь надо лбом, образуют анастоле (характерную черту Александра). Памятник напоминает идеализированные портреты македонского царя, и с другой стороны, вызывает ассоциации с изображениями божеств - Гелиоса, Митры или Диониса. Длинные локоны с отверстиями находят аналогии в изображениях Митры. В этом случае недостающий атрибут - фригийская шапочка - мог быть изготовлен из другого материала, например, металла. Длинные локоны с лучами характерны для Гелиоса, который часто в эллинистическом искусстве сливался с образом Александра, и это сочетание нередко использовали в иконографии эллинистических царей. Наконец, наиболее вероятный кандидат - Дионис, которому поклонялся и Александр и Митридат, используя символику мифологического образа в своих изображениях.

Как показала Е.А. Савостина, на монетах Синопы и Амиса конца II в. до н.э., и, вероятно, на монетах, чеканенных на Боспоре, Митридат в его восточной ипостаси, изображен в головном уборе, аналогичном тому, который был надет на голову боспорского царя. Речь идет о кирбасии, персидском головном уборе, имеющем три клапана, два из которых закрывали уши, третий спускался на спину, причем локоны, обрамляющие лицо, изображались на их фоне, а голова перевязывалась диадемой. Если отождествление с Митридатом изображения головы Мена в кирбасии на боспорских монетах будет принято, невозможно не идентифицировать его с тем же персонажем и скульптурный портрет из Пантикапея. Учитывая происхождение царя и его титулатуру, можно думать, что это был Митридат Евпатор - Дионис с чертами Митры-Мена. На основании сопоставления с данными нумизматики, Е.А. Савостина предполагает датировать бюст периодом первого появления Митридата на Боспоре, между 109-106 и 80 гг. до н.э., в отличие от принятой ранее даты I-II вв. н.э.

Новый этап в изображении Митридата Евпатора наступил в 80-х годах I в. до н.э. Это время когда понтийская армия захватывает всю римскую провинцию Азия и направляется на Балканский полуостров, когда Понтийское государство достигает наибольшего размера. Это время максимального успеха политики Митридата. Яркие победы понтийского царя послужили поводом к его обожествлению, отождествлению с Дионисом, Гераклом и особенно с великим предшественником Александром Македонским. Эти процессы проявились в создании шедевров скульптуры и глиптики.

Сходство образов Митридата Евпатора и Александра Великого хорошо заметно на монетах, которые чеканил Митридат - «львиная» грива волос, характерный локон, приподнятый надо лбом (анастолэ), патетический поворот головы. Подражание Александру в политике, идеологии и официальных изображениях Митридата хорошо известно. Однако это не означало простого копирования образца. В портретах Митридата стиль Александра был адаптирован и нашел дальнейшее развитие как образ Александра-Диониса, божественного освободителя Азии, и Александра-Геракла.

Лучший портрет Митридата, изображенного в образе Геракла в львином шлеме, находится в Лувре Трофимова А.А. Указ. соч. - С 130.; Неверов О.Я. Митридат и Александр. К иконографии Митридата VI / О.Я. Неверов // СА. - 1971. - №2. - С. 88-89.. Он был идентифицирован Винтером в 1894 году, и до настоящего времени эта идентификация всеми поддерживается. Вероятно, это поздняя копия (50 г. до н.э. - 50 г. н.э.) с оригинала около 90 г. до н.э. (Прил. 7, а-в). Несмотря на ярко выраженный идеализм, портрет имеет налет индивидуальности. Образ царя полон пафоса и энергии, широко раскрытые глаза в глубокой тени, поперечные складки на лбу. Обобщенная моделировка поверхности предвосхищает черты классицизма I в. до н.э. Особенность исполнения - отверстия на краю львиной маски, что заставляет предполагать, что последняя была покрыта пластиной из металла или кожей. Эта голова из Лувра соответствует монетному типу, где Митридат выглядит старше, его изображение более индивидуализировано. Здесь к монетному типу добавлен «львиный» шлем. Очевидно, что львиный шлем ассоциируется с Александром больше, чем с Гераклом, так как сам портретный тип и воплощение героической энергии говорят о подражании образу македонского царя.

Знаменитое изображение Митридата-Геракла представлено на рельефе «Геракл, освобождающий Прометея» из святилища Афины в Пергаме Трофимова А.А. Указ. соч. - С 130-133., которое находится в Берлине (Прил. 8; 9, а, б). Юношеский идеал Диониса и Аполлона (известный на монетах реалистичного типа) сменяется здесь Гераклом, на первый план выступает мужественная энергия и героический пафос правителя, царь все больше уравнивается с Александром. На пергамском рельефе изображен Титан Прометей, привязанный к скале, стоящий орел клюет его печень, рядом возлежит фигура, персонифицирующая Кавказ или, возможно, какую-то реку. Безбородый юный Геракл натягивает лук. Хотя изображение Геракла на рельефе, конечно, не портрет в прямом смысле слова, он имеет «митридатовские» портретные черты. Тем не менее, вопрос о том, кто именно подразумевается под Гераклом, многократно обсуждался и до настоящего времени в литературе нет единого мнения. Большинство из недавно высказанных гипотез связывают изображение с правителями Пергама II в. до н.э.: или Аттал I, или Эвмен II, или Аттал II. Все исследователи отмечают сильное влияние иконографии Александра на изображение Геракла в этой группе. Поэтому И.Р. Пичикян Пичикян И.Р. Александр-Геракл (Греко-бактрийский портрет великого полководца) / И.Р. Пичикян // СА. - 1983. - № 1. - С. 89. склоняется к предположению, что изображен Александр. Интересно суждение Р.Р.Р. Смита, который трактует сюжет как придворную аллегорию: Прометей - это население Азии, орел - это Рим, который терзает Азию, Геракл - Митридат-Александр, пришедший на помощь.

Интересное изображение Митридата VI на гемме хранится в эрмитажном собрании ещё со времен Екатерины II. Это - подлинный шедевр глиптики, небольшая сердоликовая печать, поступившая в коллекцию в 1787 г. из собрания герцога Луи-Филиппа Орлеанского Неверов О.Я. Митридат- Дионис. - С. 43-44.; Неверов О.Я. Иконография Митридата VI: Феномен портретной глиптики эллинизма / О.Я. Неверов // Мировая культура: Традиции и современность / отв. ред. Ю.В. Бромлей; Акад. наук СССР, Научный совет по истории мировой культуры. - М.: Наука, 1991. - С.148-150.. Очень глубокой резьбой, в эффектной манере, богатой пластическими нюансами, здесь изображен Вакх, патетически вскинувший голову, увитую плющом и увенчанную диадемой (Прил. 10, а, б). Мастер прибег к редкому в глиптике изображению в фас. Исследователей привлекает необычность трактовки традиционного образа божества и, несомненно, индивидуальные черты лица. Г. Кёлер, отметив эти особенности, усматривал здесь изображение какой-то определенной исторической личности в виде Вакха. Массивный мясистый нос, полные губы, глубоко посаженные глаза, помещенные в тень под трагически изогнутыми бровями, мощный подбородок с горизонтальной складкой под нижней губой - все эти четы характерны для портретов Митридата VI. Эта гемма - работа выдающегося эллинистического резчика, вероятно, была исполнена в Пергаме в 80-е гг. до н.э. во время апофеоза понтийского царя после «освобождения» Малой Азии.