Да и сами девушка не всегда открыто выражали свои желания, часто боясь гнева родителей. Так, вспоминая свое время обручения А.Е. Лабзина писала: «И он [жених - Л.В.] несколько раз спрашивал, по воле ли я иду за него и не противен ли он мне? Мой ответ был: «Я выполняю волю матери»». Из этого мы можем заключить, что хотя государство пыталось как-то оградить девушек от насильственной выдачи замуж, однако данные указы были почти не действительны. А в 1724 году был принят указ, по которому родители должны были поклясться, что выдают дочь замуж не «неволею». Данный указ распространялся, в основном, на привилегированное сословие. После смерти Петра Великого данные указы достаточно быстро забылись и практически не использовались на практике.

При вступлении в брак одним из самых важных действий считалось получить благословение от родителей. Часто родители сами выбирали жениха девушки. Это видно и из мемуаристики, и художественных произведений. В произведении Н.М. Карамзин «Евгений и Юлия» он пишет, что мать сама выбрала невесту своей сыну, невестой была ее воспитанница: «Я готовила вас друг для друга. Вы друг друга достойны, друг друга любите: совершите же благополучие мое и соединитесь вечным, священным союзом!». Однако иногда родители могли поинтересоваться, нравится ли невесте жених. Так у А.П. Сумракова в комедии «Мать совместница дочери» это прослеживается, когда отец спрашивает у дочери, хочет ли она выйти замуж: «есть ли твое мн?ніе съ моимъ согласится, и со мн?ніемъ тово, о комъ я теб? говорить стану; такъ д?ло то и ладно будетъ: а я твердо уповаю, что мы вс? четверо согласны будемъ, и я и ты и мать твоя, и тотъ о комъ я теб? выговорю».

Как правило, родители прежде всего смотрели на имущественное положение жениха, его достаток и происхождение. А основным критерием выбора невесты был социальный статус ее отца, также происхождение, доход и внешность. Дворянка того времени понимала, что на нее будут смотреть, выбирать и оценивать. Поэтому, в какой-то степени мы можем сказать, что девушка представляла из себя «товар», который родители выставляли для того, чтобы найти лучшую партию своей дочери.

Вот как оценивала себя княгиня Н.Б. Долгорукая: «Такова великого господина дочь, знатство и богатство, кроме природных достоинств, обратить очи всех знатных женихов на себя, и я по человеческому рассуждению совсем определена к благополучию...». В основном браки заключались между равными как по происхождению, так и по имущественному статусу людьми. Неравные браки были, но это было скорее редкостью, чем правилом. Е.П. Янькова вот как вспоминает свое время: «Неравные браки не были часты, каждый жил в своем кругу, имел общение с людьми равными себе по рождению и по воспитанию и не братался с каждым встречным и поперечным». При этом женщина становилась на одну ступень со своим мужем. То есть если брак заключался между дворянином и не дворянкой, то согласно Манифесту о вольности дворянства, женщина также становилась дворянкой. То есть по сути девочка сначала наследовала статус своего отца, а потом своего мужа.

При Екатерине II был принят закон, по которому дворянка, выходя замуж за простолюдина, сохраняла свой дворянский статус, однако передавать его своим детям или мужу не могла, а также не могла передать им свое имущество. То есть ребенок в любом случаи наследовал статус отца. Все это свидетельствует о том, что положение самой женщины никак не влияло на статус и положение мужчины. Однако из-за престижа в обществе, имущественного интереса и из-за «чистоты крови» дворяне предпочитали женится на дворянках.

Женщины могли сами провоцировать интерес к людям, которые стояли ниже их по социальному статусу. Но в основном это были экономически самостоятельные и уже не совсем молодые особы. Так мемуариста А.Н. Энгельгардт, когда училась еще в институте, описывала такую ситуацию:

«К нашей даме езжала одна приятельница. Мы самым точным образом знали -- не от классной дамы, конечно, которая нам бы этого не сообщила, -- что она злая, бьет и дерет за волосы свою горничную и влюблена в своего кучера. Что наши сведения были верны, подтвердилось впоследствии тем, что она вышла замуж за этого кучера».

При выборе невесты особое значение родители жениха придавали материальному положению и приданому, которое выдавалось невесте. Так мы можем вспомнить произведение Н.М. Карамзина «Бедная Лиза», когда Эраст женился на богатой вдове, т.к. истратил все свое состояние, играя в карты, а Лиза была бедной девушкой из простого сословия. Также хочется привести в пример пьесу А.П. Сумарокова «Приданое обманом». Последняя фраза, которую произносит Салидар превосходно отражает значение приданого в выборе невесты: «О, приданое, приданое! в аде бы тому человеку не было места, кто тебя выдумал! Ежели бы тебя на свете не было, недолго бы прекрасные небогатых отцов дочери засиживались в девках, а вы бы, дурные девки, достойных женихов у красавиц не отнимали!». Эта фраза прекрасно отражает настроение дворянского общества того времени, показывает значение приданого. Но в то же время дворянка не работала, покупала наряды, ездила на балы и развлекалась на деньги мужа и его семьи, поэтому приданое мы можем назвать неким вкладом родителей невесты в новую семью, благодаря которому семья могла дальше развиваться в материальном плане.

А была ли любовь между молодыми? В начале XVIII о любви почти не заикались. Выдача замуж во многих семьях проходила еще по старинке. То есть родители сами определяли, когда и за кого можно выдать дочь. Можно привести в пример воспоминания Г.Б. Державина, когда тот посватался к девушки Е. Бастидоновой и получив положительный ответ от матери невесты, он решил узнать ее мнение, на что она ответила, что все зависит от матушки. То есть, как мы уже говорили выше, роль родителей была очень важной и чуть ли не определяющей. Однако благодаря тому, что молодые люди могли видится на разных мероприятиях: балах, маскарад и т.д. симпатия могла возникнуть между ними. Об этом свидетельствуют тайные браки, которые заключались без ведома родителей. В воспоминаниях П.А. Вязомского сохранился рассказ о тайном венчании князя А.Ф. Щербатова и княжны В.П. Облонской, тайное венчание произошло из-за нежелания родителей молодых женитьбы. То есть, говоря уже о середине-конце XVIII, можно сказать, что иногда бывали браки по любви. Об этом также свидетельствуют и художественные произведения. В этот период в России появляется любовная лирика, а также стихи, которые восхваляют женщину.

В.К. Тредиаковский отрывок из стихотворения «Без любви и без страсти»:

Без любви и без страсти

Все дни суть неприятны:

Вздыхать надо, чтоб сласти

Любовны были знатны.

Это также указывает на то, что чувственная сторона брака и взаимоотношений между мужчиной и женщиной перестает быть под запретом. Эпоха сентиментализма начинает вытеснять традиционные взгляды, и чувственная сторона взаимоотношений, взаимная склонность становится важна при вступлении в брак к концу XVIII века. На это, конечно, большое влияние оказывают произведения Н.М. Карамзина, которые начинают читать просвещённые дворяне.

Что касается возраста вступления в брак, то, однозначно, возраст был достаточно ранний. В 1714 г. в указе о единонаследии брачный возраст девушки определялся как 17 лет, однако это мало кем соблюдалось. Выдавать дочь замуж рано, едва ей исполнится 12-13 лет, было принято. Это происходило из-за традиций, но также хочется отметить, что большую роль играла церковь. По церковному (византийскому) праву выдавать замуж девушек надо, как только ей исполнится 12 лет, а мальчику 15.

Указ 1774 г. вернул понизил брачный возраст девочек до 13 лет.

Некоторые мемуары свидетельствуют о том, что браки были и с более маленькими девочками. Допустим, А.Е. Лабзина была выдана замуж в 12 лет. Также в своих воспоминания Е.П. Янькова делится рассказом о своей бабушке:

«Сказывают мне, что матушкина мать княжна Мещерская была двенадцати лет, когда выходила замуж». Также Е.Р. Дашкова в 15 лет вышла замуж.

Однако к концу XVIII в. брачный возраст у девушек стал немного повышаться. Об этом свидетельствуют литературные памятники конца XVIII века. Так в произведениях Карамзина Н.М. иногда четко указывается возраст девушек, из чего мы можем сделать некоторые выводы. В произведении Евгений и Юлия, «минуло Евгению двадцать два года, а Юлии двадцать один».А в произведении Юлия этого же автора, героиня стала задумываться o свадьбе только к концу своего второго десятка.Из этого мы можем сделать вывод, что к концу XVIII в. даже уже к двадцати с небольшим годам девушка перестала считаться старой девой в дворянских кругах.

В дворянских кругах были распространены браки молоденьких девушек и мужчин в возрасте. Допустим, Дьякова Д.А. вышла замуж на 52-летнего Г.Р. Державина. А.П. Полторацкая вышла замуж за 52-летнего генерала Керна.

Хотя родство между женихом и невестой было запрещено, однако многие дворяне избегали этого запрета. Это нам известно также из мемуарной литературы. В воспоминаниях А.П. Керн описывает, что писатель Ф.П. Львов женился на своей двоюродной сестре, имея десять детей от первого брака.

Если мы говорим о втором, третьем и так далее браках, то выходить замуж и жениться можно было только до четвертого брака, четвертый брак считался уже недействительным. Часто повторный брак не оглашался.

При вступлении в брак, дворянки должны были уметь написать хотя бы свою фамилию. А также жених и невеста должны были знать церковный минимум, т.е. уметь прочесть некоторые молитвы и 10 заповедей. Иноверцы так же могли вступать в брак с православными по указу от 1721 г. в этом случаи священники требовали крещение детей в православие.

Свадебные обряды, как в мемуарах, так и в художественной литературе того времени почти не упоминается. Однако мы можем сделать некоторые выводы. Одной из главный процедур брака являлось таинство венчания. Венчание всегда было публичным, со свидетелями, тайное венчание запрещалось. Из воспоминаний видно, что обязательным было приданое девочки, которое начинали готовить уже чуть ли не с рождения. Также достаточно долго сохранялось ритуал так называемого «второго дня». Этот ритуал заключался в обычаи объезжать родных и родственников на второй или третий день и одаривать их подарками.

Заканчивая данный параграф хочется отдельно вынести некоторые положения, касающиеся заключения брака у дворян. Прежде всего хотелось бы сказать, что брак для девушки был почти неотъемлемой частью ее жизни, и предшествующий период воспитания и обучения, о котором мы говорили в предыдущей главе, был для того, чтобы удачно выйти замуж и благополучно прожить с мужем всю оставшуюся жизнь. Для нас, современных людей, может быть покажется странным, что в то время женщина даже дворянка не имела почти никакого голоса, сначала в детстве все за нее решали ее родители, а в последствии важные семейные вопросы решались мужем. Однако данная покорность и сдержанность воспитывалась у девочек с малолетства. И это то, что сохранилось еще с допетровского времени. Хотя балы, светское общество начинает потихоньку вытеснять эти обычаи, а государство старается дать хоть небольшую свободу девушкам, не вступившим в брак, однако, старые традиции еще очень и очень сильны.

2.2 Заключение брака в крестьянской среде

Крестьяне - самая многочисленная социальная группа населения в период XVIII в. В начале XVIII в. 90% жителей страны были крестьянами. К сожалению, художественная литература почти не описывает заключение брака у крестьян. Поэтому мы постараемся использовать различные русские поговорки того времени в качестве исторического источника. Представления брака у крестьян практически совпадали с православными традициями и этикой. Как указывает историк Б.Н. Миронов, брачные и семейные отношения имели публичный характер. И мы не можем не согласится с этим, ведь многие обычаи и традиции, такие как выставления простынь на всеобщее обозрение после первой брачной ночи и т.д., указывают именно на то, что вся крестьянская община контролировала брачно-семейные отношения.

Как в дворянской среде (особенно для девушек), так и в крестьянской среде (но тут уже для обоего пола) вступление в брак являлось если не обязательной, то желательной и важной частью жизни людей. Такие русские поговорки как: «Без мужа жена -- всегда сирота» или «Птица крыльями сильна, жена мужем красна». Из этого видно, что женщина является «придатком» к мужу, и часто девушки предпочитали выйти замуж хотя бы за кого-то, чем остаться старыми девами. Жена являлась важной частью хозяйства, так как женщина выполняла часть работы по дому. Женские и мужские обязанности были четко разграничены, и мужчине просто некогда было выполнять женскую работу. Без замужества, если у девушки умирали ее родственники и родители, она обрекалась на нищету, так как была не в состоянии вести полноценное хозяйство. Часто причиной женитьбы являлась именно та, что мужчина женясь, становился более самостоятельным и независимым, его начинали больше уважать, прислушиваться к его мнению, ведь теперь он становился главой семьи. «Только вместе крестьянин и крестьянка могли вести полноценное хозяйство, способное удовлетворять потребности семьи».

Церковь также благословляла брак, а жизнь без брака и без пострижения в монахи считалась греховной: «Отношения полов святы и чисты только в таинстве брака… Бог сотворил мужчину и женщину, чтобы они в браке соединили свои жизни как «плоть едина»». Т.к. большинство крестьян придерживались христианских православных традиций, то и выход замуж, а также рождение и воспитание детей считалось правильным.

При заключении брака важным считалось материальное положение невесты и жениха, поэтому часто склонности и взаимные симпатии не учитывались. Разумеется, важное место в выборе жениха отводилось именно родителям невесты. Девушка, вступая в брак, поселялась в доме мужа, поэтому вполне естественно желание родителей невесты отдать дочь замуж за «трудолюбивого, трезвого здорового мужчину, хорошего рода, с честным хорошим именем на селе, которому не угрожает отдача в военную службу». Однако, не всегда родители контролировали женитьбу своих детей. В XVIII в. были известны случаи насильственных браков своих крепостных со стороны помещика в наказание за какую-либо провинность. Об этом нам говорят мемуары: «доказанное преступное деяние…наказывалось выдаче. Несчастные преступницы в замужество за какого-либо урода…».

Крестьяне старались вступить в брак в молодом возрасте. «В начале XVIII оптимальным возрастом считались 16--18 лет для девушки и 18--20 для юноши». Родители жениха часто хотели взять в дом девушку помоложе, которая быстрее привыкнет к новой семье, а также сможет родить больше детей. Но и не только эти соображения заставляли женится раньше. Государственные указы, которые были изданы в 1722, 1758 и 1796 гг. регулировали вступление в брак крепостных крестьян. Указы обязывали помещика выдавать замуж девушек до 20 лет. Поэтому помещики тоже были заинтересованы в выдаче замуж крепостных. Так А.П. Волынский поощрял крестьян, чтобы те женились: «давать от двух до пяти рублей, дабы женихи таких девок лучше охотилися брать». А.Б. Куракин штрафовал девушек, которые к 13-15 годам не выходят замуж по 5 рублей в год. Из всего этого видно, что крестьяне хотели выдать замуж своих дочерей и женить сыновей как можно раньше.

Разница в возрасте между женихом и невестой, как правило, была не слишком большой - 2-3 года. Это определялось высокой смертностью населения и особенно мужчин. Остаться вдовой с маленькими детьми никто не хотел, поэтому разница в возрасте была несущественной. Однако случались браки, где невеста была существенно старше жениха. Об этом говорят пословицы: «Вот те, бабушка, наука, не ходи замуж за внука» или «Не ходи сорок за двадцать». Это происходило от того, что семья жениха нуждалась по каким-либо причинам в хозяйке. Так С. Текели описывает: «Во многих семьях отец женит своего 8- или 9-летнего сына на девушке гораздо старше его с целью иметь лишнюю работницу, между тем сам сожительствует со своей снохой и нередко имеет от нея детей…».

Одной из важных преград, которая запрещала браки - это родство. По церковным правилам нельзя было вступать в брак по кровному родству «и свойству между одним супругом и родственниками другого до 7-й степени, между родственниками одного и другого -- до 5-й степени и т. д.». Однако, насколько это соблюдалось неизвестно. Мы можем точно сказать, что близкие родственники не вступали в брак.

Вдовство, особенно для женщин считалось огромным несчастьем. И это понятно, без мужчины невозможно было вести хозяйство. Русские пословицы отражают настроение крестьян по поводу вдовства: «В девках приторно, замужем натужно, а во вдовьей чреде, что по горло в воде» или «лучше семь раз гореть, чем раз овдоветь». Второй брак не осуждался, однако он и не приветствовался. Считалось, что вдовство - это Божье наказание за грехи человека, поэтому многие мужчины остерегались женится на вдове. Также и девушки вступали в брак с опаской со вдовцом, боясь, что после смерти останутся одни на небе, т.к. вдовец будет пребывать со своей первой женой.

Некоторым людям может казаться, что девушки вступали в брак в то время раньше, т.к. взрослели тоже раньше. Однако, это не так. Врачи уже в XIX в. установили, что у многих девочке, которые вступали в брак 12-15 лет не было менструации, а это плохо сказывалось на здоровье будущих детей. По статистике, 10-17% девушек, вступающих в брак до 21 года были еще не развиты в половом смысле. Этим пренебрегали, т.к. в дом нужна была хозяйка.

У крестьянских браков была так называемая сезонность. То есть время года, в которое больше всего заключалось браков, а также то время года в которое меньше всего женились. В время церковных постов было запрещено вступать в брак: всего четыре церковных поста, которые в сумме длятся около 120 дней. А также существуют несколько недель по православному календарю, в которые также нельзя венчаться, и на протяжении всего года накануне среды, пятницы и воскресенья. Из этого мы видим, что достаточно много дней в году, в которые запрещено вступать в брак. Именно это было одним из причин, по которому большинство браков заключались зимой в январе, феврале и осенью в сентябре и октябре. Второй причиной именно такого вступления в брак было удобство в эти периоды (особенно зимой) зачатия детей из-за аграрных работ. Так по статистическим данным почти 50% браков с 1760-1780 гг. заключалось в январе и феврале, и около 25% заключалось в осенние месяцы.

У крестьянок возможность добрачного знакомства была достаточно большой: можно было познакомиться на улице, в поле, на погосте, там же можно было встречаться. Зимой встречи проходили на посиделках или «беседах». «Для этого специально откупался дом». Сюда допускались только свободные - неженатые и незамужние. В зависимости от регионы допускались девушки от 16 лет, а парни от 14-15. На этих посиделках пели песни, играли в разные игры (допустим, в «жмурки»). На таких посиделках девушки и парни могли целоваться и тискать друг друга, но не более.

Но, как до этого уже говорилось, решающее слово в выборе жениха оставалось за родителями, и скорее они подбирали жениха девушке. Выдача замуж проходила по принципу старшинства, то есть первыми выдавали замуж старших сестер, и уже потом переходили к младшим. Это нашло отражение в поговорках: «Через сноп не молотят, через старшую молодку не отдают».

Крестьяне под особым углом смотрели на девственность невесты, это происходило из-за того, что часто девушки подвергались насилию со стороны помещика, и тогда уже не было смысла говорить о девственности. Однако наличие внебрачного ребенка делало девушку изгоем в обществе и возможность ее выйти замуж была очень небольшой.

Вывод: Подводя итоги к двум параграфам, которые затрагивают вопрос о выдаче девушек замуж, хочется отметить некоторые особенности. Первое, это то, что решающую роль в выдаче замуж в XVIII в. играли родители (они сами выбирали жениха). Это говорит о том, что в этот период еще были сильны допетровские традиции. Второе, что можно отметить, это то, что дворянки являлись более зависимыми от своих родителей, нежели крестьянки. (В том смысле, что крестьянке постоянно общались с противоположным полом, тогда, как у дворянок это общение было ограничено, хотя с указами Петра Великого общение незамужних девушек и молодых людей стало намного более доступным). Третье, что хотелось бы выделить, это то, что все девушки, независимо от сословия, хотели выйти замуж. Данное желание было связано с тем, что только через замужество девушка могла хоть как-то реализовать себя (если вообще об реализации можно говорить), а также от того, что общество не одобряло «старых дев».

2.3 Прекращение замужества и разводы

Прекращением брака в XVIII в. как и в предшествующие периоды считалось смерть одного из супругов. Вдовство позволяло женится и выходить замуж заново, а вся или значительная часть имущества переходила в руки вдовца или вдовицы. В 1714 г. вышел указ, по которому вдовы получали право на значительную часть недвижимого имущества, а также на вдовье обеспечение.

Вторым способом прекращения брака являлось пострижение в монахи. Однако в XVIII в. уход жен в монастырь при живом муже не приветствовался. Разрешение на уход в монастырь давал Синод. Синод мог дать разрешение только в том случае, если женщина достигала 50-60 - ти летнего возраста, и если в браке не имелись несовершеннолетние дети. Однако бывали случаи, когда мужчина пытался насильно подстричь свою жену в монахини, чтобы женится повторно. Так Вебер, посетив Вознесенский женский монастырь в Москве, писал: «в этой стране сделать это [подстричь жену в монахини - Л.В.] совсем не трудно. Русские женщины живут в большой зависимости, положение их скорее рабское, и мужья держат их так строго, что многие питают страх к брачному состоянию и охотнее избирают монастырь». Однако в начале XVIII в. был принят закон к Духовному регламенту, по которому был введен запрет на женитьбу супруга, который оставался в миру. Но иногда этот запрет обходили.

Признать брак недействительным могли только церковные власти. Развод был долгим и достаточно хлопотливым делом, поэтому многие предпочитали разойтись неофициально, т.е. жить по отдельности, не имея никаких претензий друг к другу. (Конечно, это касалось, по большей части, дворянства). Для официального развода необходимо было подать прошение в духовную консисторию. Решение о разводе принималось в суде. Процесс был состязательно-обвинительный. Бывали случаи, когда супруги во время судебного процесса мирились, и подавали прошение о прекращении бракоразводного процесса.

Хотя бывало и такое, что супруги делали заявление приходскому священнику о том, что хотят развестись. Это было возможно только в том случаи, если развод был по обоюдному согласию. После этого они должны были от него получить разводное письмо. Однако уже в 1730-ые года священников начали наказывать за такую практику и запрещать разводить таким образом женатых. Хотя это не всегда соблюдалось. Хотя бывала практика, когда разводное письмо составляли сами супруги, и для придания им законности считалось достаточным свидетельство местных жителей.

Брак признавали недействительным только по некоторым случаям и разрешали развод: при нарушении брачного возраста, при заключении четвертого брака без разрешения, при двоеженстве и при обнаружении родства между супругами. Развод также давали по причине прелюбодеяния, т.е. из-за супружеских измен. И самое большое количество разводов просили именно из- за этой причины. В этом случаи епархиальные власти допрашивали подсудимых, а также лиц, «состоящих с ними в преступной связи».

Женщины могли подать заявление на развод в случае измены со стороны мужа. Однако женские прошения удовлетворялись редко. Женские же измены наказывались строже. И удовлетворялись они чаще.

Большое количество разводов было связано с отсутствием долгое время одного из супругов. Из-за большого количества воин в XVIII в. некоторые дворяне могли отсутствовать по очень длительному времени, и от них никто не получал никаких вестей. Поэтому разлученные со своими супругами женщины могли выходить замуж повторно. Церковь не благословляла такие союзы, говоря, что жена должна дождаться известия о смерти мужа. К середине XVIII в. архиепископом расследовались дела об длительном отсутствии супруга, и в случаи признания его без вести пропавшем женщине разрешалось повторно выходить замуж. Ожидание женщины прежде чем обратиться в Синода составляло от 7 до 10 лет. В случаи, если женщина формально развелась с мужем, но не вышла замуж вторично, муж мог требовать ее назад. Однако, если жена выходила замуж, то муж тоже мог женится повторно.

Не было единой практики в отношении лиц, которые вступали в брак по неведению с нарушителем церковных правил. Так в 1762 г. крестьянин С. Валуев подал заявление о том, что его первая жена Ф. Беседина бежала от него после полугода брака. Через семь лет после побега первой жены, С. Валуев женился повторно и имел детей. Его же первая жена возвратилась и жила в гражданском браке. При этом его первая жена показала, что бежала от мужа из- за побоев. После чего С. Волуева и его первую жену наказали плетями и наказали жить вместе.

В 1720 г. был узаконен еще один способ, по которому супруги могли быть разведены. Причиной развода теперь могла служить ссылка одного из супругов. А в 1753 году был принят закон, что при ссылке мужа, женщина получала свою часть, и приравнивалась по статусу ко вдовице.

Поводом для развода служил низкий брачный возраст. Однако, возрастной ценз постоянно менялся, поэтому это правило мало кто соблюдал.

Хотелось бы отметить, что супругов, как правило, не разводили, если один из них не был способен к супружескому сожительству. Также в случае болезни одного из супругов или же в случаи старости развод не давали. Исключение составляли венерические заболевания: «если подавшая прошение о разводе могла доказать связь заболевания с прелюбодеянием, супружеской изменой - прошение удовлетворяли».

Еще интересные прошения у дворян были - это прошения о разводе с супругой из-за ее расточительности. Это было связано с тем, что жена получила некоторую самостоятельность в хозяйственных вопросах и т.д. Так В.Н.

Татищев подавал на развод с его женой Анной (Андреевской), обвиняя ее в расточительности имения. Однако прошение не было удовлетворено.

Развод не давали в том случаи, если супруг бил свою жену или плохо обращался с ней. Это было свойственно как для крестьян, так и для дворянских семейств. Одним из громких дел, было дело в супругах В.Ф. и А.Г. Салтыковых. Муж обвинял жену в неласковости и непокорности, а жена - в изменах, в том, что он бил ее, не давал есть и не пускал видится с родителями. Супругам дали только временный развод, без права женится вновь.

На наш взгляд, супружеские разводы были скорее редкостью, чем постоянным явлением в XVIII в, как утверждает историк Б.Н. Миронов («в России конца XVII--начала XVIII в. разводы не были редкостью»). Достаточно много прошений о разводе отклонялись. А в мемуарной литературе писали: «развод…считался чем-то языческим и чудовищным…Сильно возбужденное мнение большого света обеих столиц строго осуждало нарушавших закон…».

Хотя в то же время известны случаи сожительства от супругов и скандальных связей в особенности в высшем свете. М. М. Щербатов писал: «Жены начали покидать своих мужей. Иван Бутурлин, а чей сын не знаю, имел жены Анну Семеновну, с ней слюбился Степан Федорович Ушаков, и она, отошед от мужа своего, вышла за своего любовника, и публично содеяв любодейственный и противный сей церкви брак, жили. … Еще Петр Великий …позволил князю Н.И. Репнинц иметь метрессу и детей ее, под именем Репненских, благородными признал».

При разводе женщина дворянка не обрекалась на нищету. Как писала княгиня Е.Р. Дашкова по суду женщина могла добиться достаточно приличного состояния, чтобы содержать себя безбедно. В этом случаи муж выделял женщине некоторое состояние из общенажитого имущества («седьмой части имений и четвертой части движимого капитала»).

Развод был возможен в дворянской среде, хотя это было всегда шумное, долгое дело, и оно не приветствовалось обществом. В крестьянской же среде о разводе мало знали, и крестьянам почти никогда не позволяли разводится. Но даже если церковные власти шли на развод между крестьянами, то сами крестьяне часто отказывались от этой процедуры по причине того, что это было довольно обременительно для хозяйства. При повторном браке, в случае если первый был прерван разводом, второй брак не венчали. Часто крестьяне просто расходились и жили по отдельности друг от друга.

Вывод: подводя итог к данному параграфу о разводах в двух наиболее значимых сословиях России (в крестьянстве и у дворян) хочется выделить черты, которые были присуще этой процедуре в XVIII в. Во-первых, развод не был распространен. Мы были даже сказали, что развод был довольно - таки редким явлением. Дворяне не разводились, т.к. это было очень скандальным и долгим делом, предпочитая жить по-отдельности и заводя любовников. Крестьяне же либо подписывали разводные письма (однако, это процедура уже к середине XVIII в. запрещается церковью), либо также разъезжались и жили по-отдельности. Во-вторых, церковные структуры пронизывали институт брака и развода, а так как церковь придерживалась традиционных взглядов на брак и развод, то и разводила очень редко, что тоже является причиной слабого распространения разводов. В - третьих, фактически, мы видим, что женщина оставалась почти бесправной (даже дворянка), муж мог бить ее, морить голодом, не выпускать из дома и т.д., а жена ничего не могла сделать, т.к. ее интересы практически не учитывались и прошения жен на развод удовлетворялось намного реже, чем прошения мужей. Из этого мы можем сделать вывод, что женщина не стала более свободной в петровскую и послепетровскую эпоху XVIII века, в случае, если женщина вступила в брак,

3. Феномен материнства

3.1 Феномен материнства в дворянской среде

Помимо такого события, как вступление в брак, о котором говорилось выше, одним из главных событий в жизни почти каждой здоровой женщины было рождение детей. Именно рождение и воспитание детей было одним из главных составляющих жизни российских дворянок. Хотя в этот период появляются дворянки, у которых воспитание детей отходило на второй план, на первом плане стояло участие в светской жизни общества: посещение баллов, маскарадов и светских вечером. Но таких было меньшинство.

Вообще в мемуарах, письмах, а также в художественной литературе почти не отражены сами роды, этому факту уделяется мало внимания, в основном, сразу говорилось о родившемся ребенка. Возможно, беременность являлась для женщины явлением повседневным и повсеместным, поэтому дворянки не считали нужным описывать это в своих дневниках или писать об этом в письмах. Так же, по нашему мнению, дворянки не описывали процесс вынашивания ребенка и родов из-за того, что женщина в период родов и после них несколько дней считается нечистою в глазах церкви. Мы считаем, что это повлияло на то, что женщины не стремятся записывать это в свои дневники. В 17-ой новелле византийского императора Льва Философа говорится о нечистоте женщина в период родов и после родов 40 дней.

Находясь в браке, дворянка почти всегда находилась беременной. Это проходило из-за того, что была очень большая детская смертность, и для того, чтобы выжило и выросло хотя бы несколько детей надо было родить намного больше. Отвечая на вопрос о том, сколько может родить детей за всю жизнь одна женщина современные антропологи С.А. Арутюнов и СИ. Рыжакова отвечали, что «максимум 15-20, на самом же деле еще меньше».

В дворянской среде существовали традиции и приметы, которые надо было соблюдать при родах. Допустим, помогать при родах приглашались только женщины, которые не рожали и не жили половой жизнью (они никак не ассоциируются со статусом рожениц). Как писала Г.И. Кабакова, «женщина, способная к деторождению, воспринимается как конкурентка и матери и ребенка». Также существовал и такой обычай, как дарить родительнице червонец для того, чтобы не умер ни ребенок, ни мать, об этом обычае сообщает леди Рондо. Или же обычай не спешить звать повитух и лекарей, когда начинались схватки.

Во многих родословных и имущественных документах фигурирует всего два-три ребенка. Однако это указаны дети, которые выжили после родом и выросли. Успешность каждых родов, даже в достаточно зажиточной дворянских семьях была непредсказуемой. Практически во всех мемуарах и письмах есть упоминания о тяжелых детских болезнях. Допустим в семье Ивана Толченова из девяти рожденных детей умерли семь.

Были случаи, когда мужчина, страдая от бесплодия, был не против того, чтобы его жена имела любовника, иногда даже подыскивали ей его. Так Лабзина А.Е. вспоминала: «-- Я становлюсь слаб; детей у нас нет <…> -- Неужто ты считаешь грехом иметь, кроме меня, другого мужчину, который бы заменил меня и от которого б ты могла иметь детей? Они бы были для меня любезны, потому что твои, и это бы самое меня успокоило. Я бы сам тебе представил того человека, в котором я могу быть уверен, что он сохранит сию тайну и твою честь. А о ком я говорю, я знаю, что он тебя любит. Неужто ты мне в этом откажешь?».

Дети, если оба родители были здоровы появлялись уже в первый год брака. А так как брачный возраст на протяжении XVIII в. был достаточно низким, то рожали рано. Допустим княгиня Е.Р. Дашкова стала матерью в 16 лет, забеременев сразу, как только вышла замуж.

Также репродуктивный период у женщин этого времени тоже заканчивался достаточно поздно. Есть свидетельства, указывающие на то, что женщина после 40-45 лет вполне могла иметь детей и это не считалось чем-то зазорным. М.И. Рычковой на момент ее последних родов было около 50 лет, а отцу ребенка около 58. Также и родителям княгини Н.Б. Долгоруковой при рождении последнего младшего ребенка было матери 48, а отцу - 66.

Первого ребенка всегда ждали и наделись, что это будет мальчик. Так Е.Ф. Комаровский пишет: «28 мая 1803 года… Бог мне даровал первого сына графа Егора Ефграфовича. О рождении прочих моих детей записано в святцахъ, и потому поминать здесь о том я нахожу излишнем». Или вот что писал И.Толченов о дочерях: «Дочери! Что в них проку! Ведь они глядят не в дом, а из дому». Из его слов понятно, почему мальчикам больше радовались, когда те рождались: мальчики становились наследниками, тогда как девочки уходили из дома, при этом забирая часть имущества в качестве приданного. В обосновании этого тезиса также можно привести ряд произведений таких писателей, как Н.М. Карамзин (произведение Евгений и Юлия) и Д.И. Фонвизин (Недоросль, Бригадир), где родители сыновей холили и лелеяли, давали им самое лучшее, что было и всячески восхваляли.

По поводу рождения девочек отмечаются противоречивые эмоции у дворянок. Так Г. И. Ржевская говорила о своем рождении, как о нерадостном событии для родителей: «Огорченная мать не могла выносить присутствия своего бедного 19-ого ребенка и удалила с глаз мою колыбель… О моем рождении, грустном происшествии запрещено было разглашать…По прошествии года с трудом удалось уговорить мать взглянуть на меня». Однако есть воспоминания, в которых явно видно, что рождение дочери является радостным и ожидаемым событием. Н.Б. Долгорукова писала, что была дорога своей матери: мать «льстилась мною веселиться, представляла себе, когда приду в совершенныя леты, буду добрым товарищем во всяких случаях и в печали, и в радости…пребезмерно меня любила…».

В большинстве случаев, если брак бы удачный, то и беременность особенно первых детей была желанной. Однако даже и при удачном браке, поздние беременности, когда имелось многочисленное потомство, воспринималось женщиной часто как горе.

Из-за слабо развитой медицины, диагностировала беременность, как правило, сама мать, определяя ее по определенный субъективным признакам. (отсутствием менструации и общим другим ощущениям). Екатерина II вспоминает свою беременность: «Я отправилась из Петербурга с кое-какими легкими признаками беременности…В течение мая месяца у меня появились новые признаки беременности». Однако, часто беременность удавалось распознать только к окончанию первого триместра или даже только к середине цикла.

Как уже упоминалось выше, успешность родов, последующее здоровье малыша и матери - все это было непредсказуемым. Допустим, на ношение ребенка достаточно сильно влияло ношение корсета. А.Н. Родищев упоминает:

«Плачь, мать ваша, следуя плачевной моде, ознаменованной смертью разрешающихся от бремени». Это происходило от того, что дворянки того времени не меняли свой привычный образ жизни, также продолжали посещать балы, светские вечера. Только уже ближе к родам, женщины переставали выходить в свет. Разумеется, такое поведение приводило к тому, что у женщин случались выкидыши. Можно предположить, что выкидыши в первый триместр проходили от того, что женщина просто не знала точно о беременности, поэтому никак не могла соблюдать меры предосторожности. Вот как Екатерина II описывает выкидыш: «...выкидыш... у меня и был в следующую ночь. Я была беременна, вероятно, месяца два-три; в течение тринадцати дней я находилась в большой опасности, потому что предполагали, что часть «места» осталась; от меня скрыли это обстоятельство; наконец, на тринадцатый день место вышло само без боли и усилий; меня продержали по этому случаю шесть недель в комнате, при невыносимой жаре». Тут мы сразу видим, что Екатерина даже не знала точного срока ношения ребенка, и возможно поэтому не соблюдала меры предосторожности.

В дворянской среде роды проходили дома. Если же беременность была внебрачной, то роды могли проходить в бесплатных родильных госпиталях, которые были построены в Москве и Санкт-Петербурге. Идею создать такие дома высказал М.В. Ломоносов «...для сохранения жизни неповинных младенцев надобно бы учредить нарочные богаделенные домы для невозбранного зазорных детей приему, где богоделенные старушки могли бы за ними ходить вместо матерей или бабок...».

Как правило роды проходили в спальнях, он этом свидетельствуют дворянские мемуары. Часто первые роды проходили в родительском доме. На самих родах было желательно присутствие повитухи или акушерки. При этом, интересно отметить, что повитуха присутствовала как на первых, так и на последующих родах (в отличии от крестьянской среды, где повитухи были только на первых родах). Повитуха также могла дать какой-либо совет, если в семье долго не было детей, т.к. супруги не могли их зачать. Однако советовать она могла только матери, с отцом повитухи не общались на эту тему.

В этот период в России появляются первые щипцы для того чтобы извлекать плод из матери, в случаи если она не может родить самостоятельно.

Так графиня В.Н. Головина вспоминала свои роды: «Двадцати лет у меня были ужасные роды. На восьмом месяце беременности я захворала сильнейшей корью и была на краю могилы. <…> Мои страдания были так сильны, что пришлось дать мне опиуму, чтобы, усыпить меня на двенадцать часов. Когда я пробудилась от искусственного сна, у меня не было сил для разрешения от бремени; пришлось прибегнуть к инструментам. Я мужественно перенесла эту мучительную операцию. <…> Ребенок умер через двадцать четыре часа, но я узнала об этом по истечении трех недель». В то время не было местной анестезии, поэтому роды с такими осложнениями вспоминались как очень болезненные. Также действенным методом для того, чтобы ускорить роды, являлось кровопускание. Но если учесть, что в то время кровь пускали практически из-за каждой болезни, то в этом нет ничего удивительного.

Даже благоприятных исход родов не гарантировал того, что женщина не умрет. Из-за ослабленного организма после родов, многие дворянки могли умереть даже от элементарной простуды, не говоря уже о более серьезных заболеваниях, также мог произойти несчастный случай, в результате которого женщина могла умереть. Так Г.С. Винский пишет: «…получила простудную лихорадку которая прекратила ея жизнь на 29 году». Или Н. Вишняков: «скончалась преждевременно от несчастных родов, вследствие ея паления с лестницы».

При скоропостижной смерти женщины, вдовец пытался женится как можно быстрее повторно. Однако при этом воспитателями детей часто становились старшие сестры или родственницы (тетки, бабушки или крестные матери). Однако если умирали два родителя девочку отдавали в другие семьи, либо к родственникам, либо ко знакомым. Так в произведении «Недоросль» Д.И. Фонвизина Софья является дальней родственницей помещицы Простаковой, которая взяла ее к себе в дом после того, как умерли ее родители. Также в рассказе «Евгений и Юлия» Н.М. Карамзина Юлия является приемной дочерью и воспитанницей матери Евгения. Из этого мы видим, что такие случаи были, и как правило, дети с большим наследством быстро находили себе приемных родителей. Однако, все-таки в большинстве случаев ребенок рос в своей семье.

После родов существовал обычай навещать родильницу, при этом оставлялась небольшая сумма денег, за которую можно было увидеть новорожденного младенца. Правда такие визиты наносились в основном женщинами (хотя мужчины также упоминались в мемуарах), это было обусловлено тем, что в этот период женщина находилась еще в постели после родов. Так Леди Рондо писала об этом обычае: «На другой день после моего разрешения от бремени один русский дворянин пришел навестить м-ра Р. и настоял на том, чтобы повидать меня. Он на минуту зашел в комнату, поздравил меня и дал мне дукат; он не мог этого не сделать, так как русские верят, что в противном случае либо женщина, либо ребенок умрет». Леди Рондо объясняет, почему существовало такое поверье - именно этот обычай берег мать или ребенка от сглаза.

После рождения ребенка женщина должна была восстановить свои силы. На это часто могло уходить достаточно длительное время, хотя все это зависело от состояния здоровья самой женщины. Допустим Е.Р. Дашкова пишет: «Мое выздоровление затянулось, но, когда мне удалось набраться хоть немного сил, мои семнадцать лет быстро восстановили мое здоровье». Однако, при неблагоприятных родах у женщины могли быть осложнения (различные кровотечения и т.д.).

Постоянное рождение детей и их воспитание нисколько не омолаживали женщину. Скорее наоборот, как писал М.В. Ломосовом «женщины скорее старятся, нежели мужчины, а особливо от частой беременности».

После рождения ребенка наступал период грудного вскармливания малыша. В малообеспеченных дворянских семьях ребенка кормила сама мать. Да даже многие обеспеченные женщины отдавали предпочтение самостоятельному вскармливанию ребенка. По их мнению, через этот процесс начинаешь еще больше любить дитя и понимать его. Другие же, кто не хотел заниматься этим, и у кого хватало средств, нанимали кормилиц. Иногда на несколько семей нанимали одну кормилицу, хотя это не всегда было удобно, т.к. несколько детей одновременно могли захотеть есть, что приводило к склокам и скандалам. Кормилицу было трудно найти в городе, а иногда даже в деревнях. Вот как П.В. Чичагов описывает свою кормилицу: «Было в обыкновении брать в дом кормилицу. Так сделали и мои родители, и я был настолько счастлив, что женщина, которой меня вверили, была одарена не только всеми качествами, требуемыми от хорошей кормилицы, как-то: молодостью, здоровьем, обилием молока, ровностью расположения духа, добротою и кротостью характера, но принадлежала к семейству выше того класса, к которому, по-видимому, была причислен». Иногда при невозможности нанять постоянную кормилицу, женщины могли перейти на искусственное вскармливание, используя для этого коровье молоко. Н.И. Дурова пишет: «Я была поручена надзору и попечению горничной девки моей матери, одних с нею лет. Днем девка эта сидела с матушкою в карете, держа меня на коленях, кормила из рожка коровьим молоком. <…> на ночлегах я отдыхала, потому что меня отдавали крестьянке, которую приводили из 13 селения; она распеленывала меня, клала к груди и спала со мною всю ночь». Тут мы видим смешанное кормление, при котором используется и кормилица, и обычное коровье молоко.

Детская смертность была очень высокой, также дети очень много и сильно болели. Обязанность выхаживать детей ложилась на плечи женщин. Дневники дворянок содержат достаточно большое количество рецептов от всевозможных болезней, ссадин, ушибов, переломов и т.д. Матери подчас лечили и мужей, и других родственников.

Вообще тема здоровья в то время очень болезненная. И хотя большинство родителей в то время теряли детей (и даже не одного или двух), то смерть ребенка, особенно мальчика была все равно тяжелым испытанием для всей семьи. Поэтому часто в переписках с мужьями детская тема для женщина - это «прежде всего тема состояния здоровья детей».

Женщины помимо здоровья детей, занимались также их образованием и воспитанием. Самое лучшее и хорошее воспитание старались дать, конечно, мальчикам. Если мальчик был единственным в семье сыном, то его могли баловать, потакать ему во всем. Так Г.Р. Державин записал: «…как единственный сын, он был всеми в семействе любим и балован до крайности, в особенности матерью, которая находя в нем одно свое утешение, исполняла все прихоти его и ни в чем не отказывала».

Еще хочется отметить, что, хотя при Петре I, государство становится более светским (если к тому времени вообще применим этот термин), появляется светское образование, однако светское образование было пронизано христианскими традициями и ценностями, на наш взгляд, и эти традиции и ценности прививалось с детства детям. По церковным правилам родители должны были воспитывать детей в христианской вере: «Брак есть таинство, в котором при свободном, пред священником и Церковью обещании женихом и невестою взаимной супружеской верности, благословляется их супружеский союз, во образ духовного союза Христа с Церковью, и испрашивается им благодать чистого единодушия к благословенному рождению и христианскому воспитанию детей».

Но вообще средства и методы воспитания в каждой семье были индивидуальные. Но в отличии от крестьянских методов, в дворянской среде детей не так часто били, стараясь привить добрый нрав и хорошее воспитание с помощью убеждения и менее жестоких наказаний. Как полагал А.Д. Кантемир:

«С успехом наставлять детей можно исподволь и только ласкою. Строгость вселяет в детей ненависть к учению». Однако, все равно остаются родители, предпочитающие наказывать детей физически. Так Л.Г. Энгельгардт полагал:

«Умеренная строгость не лучше ли неупотребления телесного наказания?». Но на наш взгляд, это метод все же был характерен скорее для крестьян. В 1775 г. вышел указ, по которому родители могли отправлять детей обоего пола в смирительные дома, если те «родителям своим непослушны, или прибывают злаго жития, или ни к чему хорошему не склонны».

Однако, не все матери любили ухаживать и воспитывать детей. Были также и такие, которые уезжала на несколько месяцев или даже лет из дома, оставляя детей на попечение нянюшек и родственников. Такие женщины появляются только в XVIII веке в России. Это, своего рода, новшество, которое появилось благодаря Петру I. Так Е.Р. Дашкова оставила своего первенца на воспитание бабушки. Из этого мы видим, что воспитанием занимались не только няни, но и бабушки. Так Н.С. Селивановский вспоминает: «Бабушка была обрадована несказанно и через шесть недель взяла меня. А потом удержала у себя на воспитании». Часто бабушкам доверяли детей и еще потому что те были намного опытнее молодых матерей в силу своего возраста. У многих мемуаристов того времени о нянях остались очень хорошие и приятные воспоминания. Однако никакое воспитание бабушкой или няней не сравнится с материнским воспитанием. Это видно из воспоминаний и мемуаров о своем детстве.

Многие воспоминания пронизаны глубокой любовью к своим матерям, которые при жизни отдавали всю свою безграничную любовь детям. Хотя в некоторый мемуарах упоминается некоторая строгость матерей к своим детям, однако, в воспоминаниях почти нигде нет непочтительного отношения к своим матерям. Мы считаем, что это происходило от того, что детям с юности прививали уважение и почтение к своим родителям (а особенно к матерям), даже если те были не всегда справедливы или уделяли им не так много времени, как хотелось бы. Разумеется, такое отношение формировалось еще и идеологическими установками православной церкви, где одной из заповедей было «Почитай отца твоего и мать твою». А как мы уже упоминали церковь оказывала огромное влияние на воспитание человека в то время (посещение церкви, слушание проповедей священника, причастие и т.д. - все это являлось неотъемлемой частью воспитания ребенка).

Одной из важных аспектов жизни матери того времени являлось сохранение крепких внутрисемейных отношений с выросшими детьми. Многие взрослые дети постоянно контактировали со своими матерями, переписывались с ними, навещали их. Многие матери все равно пытались помочь своим детям, даже тогда, когда те становились взрослыми. Так Е.Р. Дашкова, тяжело больная поехала к императору и к князи Г.А. Потемкину для того, чтобы обеспечить благополучие сына. «Сама я испытывала всевозможные лишения. Но они мне были безразличны, ибо меня полностью захватили материнская любовь и родительские обязанности». Все это говорит о том, что хотя Е.Р. Дашкова была довольно деловой женщиной, и сама не воспитывала своих детей, однако она безоговорочно любила их и старалась всегда им помогать.

Но несмотря на любовь матерей к детям, несмотря на заботу бабушек и нянь в этот период, в умах людей еще не было определенного понятия детства, как особого этапа развития личности. Об этом свидетельствует то, что в этот период абсолютно нет детской моды («детей одевали как маленьких взрослых»), а также не придавалось особое значение детскому миру.

Подводя итог данному параграфу хочется отметить, что в XVIII в. сохраняется еще традиционных уклад, в большинстве случаев женщина и мать является воспитательницей своих детей, где дети являются главным смыслом и опорой матери. И хотя именно в этот период появляются первые женщины, которые пренебрегают воспитанием своих детей, однако таких еще мало. Дворянство того времени пронизано еще традициями и обычаями допетровской эпохи и это видно из воспоминаний о детстве, где именно мать является ангелом-хранителем дома и семьи. Воспитание и традиции передаются от матери к матери, тут сложно поменять что-то, да, в принципе, государство и не стремилось влезть в отношения между детьми и их родителями (в отличии от сегодняшних дней), поэтому традиционные основы семьи и воспитания детей ни только не разрушаются с течением времени, но сохраняются в неизменном виде на протяжении всего XVIII в., несмотря на то, что именно с этого периода появляется светское образование для дворянских мальчиков и девочек.