Общественно-политические процессы на территории Орловской губернии в конце XIX-начале XX века

Новым издателем и редактором газеты стал А.И.Аристов, сочетавший деловую хватку предпринимателя с талантом литературного деятеля. Он превратил "Орловский вестник" в крупное коммерческое предприятие, включающее не только редакцию, но и типографию и приносящее солидный доход. В 1904 году газета насчитывала 1253 городских подписчиков, 2055

иногородних, и 150 экземпляров реализовывалось в розничной продаже. Для характеристики деловых качеств А.И.Аристова необходимо отметить также, что до 1905 года "Орловский вестник" оставался единственным постоянно издававшимся независимым периодическим изданием в губернии.

Человек либеральных взглядов, А.И.Аристов сумел привлечь к работе интересных, талантливых журналистов. Так, с 1901 по 1904 год литературный отдел газеты возглавлял Э.И. Павчинский. Блестящий публицист, он сделал "Орловский вестник" возмутителем спокойствия в губернии. Его едкие фельетоны вызывали неудовольствие местных царских властей, темных дельцов и воинствующих невежд. Редактору А.И.Аристову не раз приходилось судиться с ними. Так, в 1902 году Аристов был привлечен к судебной ответственности за публикацию без цензурного разрешения стихотворения "Зигзаги" и заметки "Тройка удалая".

Общественное мнение высказывается далеко не по любому поводу. В поле его зрения попадают только те проблемы, которые вызывают общественный интерес, отличаются актуальностью и в принципе допускают многозначное толкование, возможность дискуссии. Именно на такие события, происходящие в Орле и губернии, откликался "Орловский вестник". Перед "Бежицким бунтом" 1898 года газета напечатала несколько статей о положении рабочих. В 1900 году был опубликован подробный отчет о суде над участниками беспорядков, при этом журналисты не удержались от сочувственных откликов в адрес осужденных. Требования гласности при решении общественных дел, выборы новой Орловской думы в 1902 году, положение рабочих и служащих на железной дороге, злоупотребления администрации орловского трамвайного депо - все попадало в сферу внимания журналистов независимой газеты.

Независимому "Орловскому вестнику" противостояли два официальных печатных органа - "Орловские губернские ведомости" и "Орловские епархиальные ведомости".

"Орловские губернские ведомости" издавались при губернском правлении и являлись официальным органом местной администрации. "Губернские ведомости" печатали официальные распоряжения правительства и местных органов власти, освещали положение на орловском рынке, публиковали рекламу и объявления, местную хронику. В рассматриваемое время редакторами официальной части "Губернских ведомостей" были И.И.Турбин и Н.Г. Переверзев, редакторами неофициального раздела были последовательно Н.С.Попов, А.С.Яковлев и Д.Е.Федосеев.

"Епархиальные ведомости" публиковали статьи и распоряжения церковных иерархов, касающиеся внутренней жизни церкви и церковных проблем. Орловский епископ Ириней оказался не менее талантливым публицистом, чем Э.И. Павчинский. Он лично выступал на страницах журнала "Орловские епархиальные ведомости" с проповедями против революционных и либеральных "заблуждений".

Новым постоянно действующим фактором, свидетельствующим о начале общественного подъема в 90-х годах XIX века, стали попытки отдельных либерально настроенных общественных деятелей начать издание независимых газет и журналов в Орловской губернии. В 1894 году П.Н.Тихонов добился разрешения издавать газету "Брянский вестник". Эта газета просуществовала до 1897 года, но выходила крайне нерегулярно. В 1898 году И.А. Цодиков возобновил издание "Орловского справочного листка" под новым названием "Орловский листок объявлений с отделом справочных сведений", который выходил небольшим тиражом три или четыре раза в неделю до 1900 года. В 1898 году Г.И. Колжинский пытался издавать в Орле журнал "Путь", а врач

Лисицын - "Елецкий листок объявлений". Свой журнал "Пальма" издавала местная еврейская община во главе с раввином Каценельсоном. К сожалению, этот журнал выходил нерегулярно и ограниченным тиражом, и в силу этого не отложился в фондах архивов и библиотек.

В тоже время с развитием транспортной сети и связи повысилась информационная связность российского общества. Это проявлялось в возрастающем интересе провинциального общества к общерусской и местной прессе, создании самодеятельных обществ, клубов, а так же кружков, в которых проводились дискуссии по животрепещущим вопросам российской жизни.

В 1897 жители Орла выписывали 2388 экземпляров различных изданий, из них ежедневных - 945 экземпляров, еженедельных 990 экземпляров, ежемесячных - 53 экземпляров. Среди ежедневных изданий наибольшей популярностью у орловцев пользовались газеты "Свет", "Биржевые ведомости", "Новое время", "Русские ведомости", "Русское слово", "Новости дня". Наиболее часто выписывались еженедельники: "Нива", "Родина", "Журнал для всех", "Вокруг света", "Русский паломник", "Неделя", "Новь", "Санкт-Петербург", "Разведчик", "Чтение для солдат", "Природа и люди". Из ежемесячных журналов орловцы предпочитали "Русскую мысль", "Вестник Европы", "Исторический вестник", "Досуг и дело", "Мир Божий", "Детское чтение", "Русский вестник", "Военно-медицинский журнал", "Русское богатство", "Северный вестник", "Русский архив", "Образование", "Театр", "Родную речь".¹³³

Революционно настроенная орловская молодежь в это время зачитывалась статьями Луначарского, Богданова, Плеханова, Ленина, публиковавшихся в легальных журналах "Заря", "Образование", "Вопросы философии и психологии", и живо обсуждала проблемы, поднятые прочитанным. Один из современников событий, статистик С.А. Светлогорский так описывает в своих письмах к невесте свои настроения: "Публицист Луначарский, философ Богданов - наши кумиры! Впрочем, сам Луначарский признает Богданова замечательным мыслителем. Думаю, что это та философия, которую я всегда искал, которую нашел теперь, и последователем которой пребуду всегда уже!"

На вечерах и посиделках, которые превратились в своеобразные дискуссионные клубы, молодежь сравнивала программы и революционную тактику социал-демократов и социалистов-революционеров, вела дискуссии по этическим проблемам, обсуждала вопросы текущей политики. Сам С.А. Светлогорский пришел к выводу, что моральный закон внутри человека -пустая фикция, цепи, отягощающие человека. Именно подобные умонастроения приводили молодых людей в ряды революционных подпольных организаций.

Подобным неформальным клубом в Орле стал дом известного земского деятеля Ф.В.Татаринова. В.А.Оболенский вспоминал о нем так: "Одаренный блестящими способностями, он в свое время получил широкое гуманитарное образование. Хорошо знал историю, философию и в особенности русскую литературу, цитируя наизусть не только поэтов, но и большие отрывки из Толстого и Тургенева. Вероятно, он мог бы в свое время пойти по научной дороге, но его потянуло к общественной жизни. Дом Татариновых в Орле был единственным центром, в котором встречались люди из двух замкнутых кругов -местной "аристократии" и местной "интеллигенции". Бывали у них земцы из различных политических лагерей, бывали представители третьего элемента -агрономы, статистики, по преимуществу социалисты, студенты, поклонники живой, остроумной и кокетливой хозяйки, гимназические подруги дочерей." То есть дом известного деятеля выполнял роль общественного клуба.

Самодеятельные общества на территории Орловской губернии. Оживление общественной жизни привело к развитию самодеятельных организаций: клубов, общественных комитетов и самодеятельных обществ. В начале XX века в Орле насчитывалось более двадцати общественных организаций и клубов. Всех членов, числящихся, в самодеятельных обществах насчитывалось около двух тысяч человек. Четверть из них проживало в предводитель дворянства В.М.Козлов, его заместителем - орловский судья Ф.В.Татаринов, казначеем - В.Д. Кашкин. С 1892 года деятельность комитета расширяется: был открыт книжный склад, организован собственный хор. 6 июня 1894 года была открыта Тургеневская библиотека-читальня. Члены кружка устраивали литературно-музыкальные вечера, детские праздники,

лекции по гигиене. С этой целью комитет арендовал несколько помещений. И.П. Белоконский описывает положение дел в комитете народных чтений следующим образом: "Смешно сказать, но это факт, что комиссия народных чтений - мирнейшее и благонадежнейшее учреждение - существовала только благодаря ему [В.М.Козлову] как бывшему предводителю дворянства, бывшему члену окружного суда и полному штатскому генералу. На общих собраниях Козлов, пользуясь своим положением, не препятствовал дебатам, вследствие чего комиссия народных чтений служила единственным местом, где можно было говорить членораздельными звуками, привлекла в свои члены почти всю орловскую интеллигенцию". То есть, комитет представлял собой своеобразный клуб, где в неформальной обстановке встречались представители либеральных, демократических и революционных кругов, чтобы обменяться мнением по злободневным вопросам.

Общее количество членов комитета доходило в 1903 году до 93 человек. Однако не стоит обольщаться подобной популярностью комитета народных чтений: она была обусловлена узостью самой среды общественных активистов. Отрицательная сторона узости общественной среды выражалась в том, что все политические потрясения и общественные скандалы, происходившие в городе, отрицательно сказывались на комитете. Например, деятельность комитета надолго прервалась после ареста в 1894 году революционной группы М.А. Натансона, использовавшего народные чтения для пропаганды народнических идей. После коллективной отставки и отъезда из Орла заведующего статистическим бюро В.А.Оболенского и его статистиков -Батырева, Романько-Романовского, Николаева - пришлось срочно переизбрать руководящие органы комитета.

Важную роль в общественной жизни Орла играло основанное в 1894 году общество взаимопомощи приказчиков. Благодаря этой профсоюзной организации жизнь приказчиков заметно изменилась к лучшему. Общество выдавало пособия вдовам и сиротам умерших членов, помогало трудоустроиться приказчикам, потерявшим работу. В начале XX века это была уже крепкая организация с имущественным и денежным капиталом в 15 тысяч рублей. Собирались деньги на покупку собственного дома. С 1903 года стала функционировать общественная библиотека, насчитывавшая пять тысяч томов. В целом можно охарактеризовать общество взаимопомощи приказчиков как организацию тред-юнионистского типа.

Глава 3. Общественная жизнь в органах местного самоуправления

Важным элементом формировавшегося в Орловской провинции общественного мнения являлись дискуссии в дворянских собраниях, земских учреждениях и городских думах, являвшихся в рассматриваемое время единственной допущенной самодержавием формой общественного самоуправления.

Деятельность земских учреждений на территории губернии. Орловское губернское земское собрание представляло собой своеобразное явление. В.А.Оболенский, проработавший некоторое время в Орловском земстве, в воспоминаниях так характеризует Орловское земство: "По своему составу Орловское губернское земское собрание было одним из наиболее блестящих. Большинство в нем состояло, я бы сказал, из просвещенных консерваторов, но считалось оно либеральным ибо в те времена (до революции 1905 года) всякий земец, стоявший за просвещение народа, за развитие земской медицины, агрономии и т.д. почитался за либерала. Для периода, предшествующего революции, было вообще довольно характерным явлением, что земства, в которых главную роль играли крупные землевладельцы и сановники, позволяли себе более резкие выступления против правительства и его местных представителей, чем земства мелкопоместные, разночинные и крестьянские .

Эту важную особенность общественной жизни Российской империи начала XX века подметила в своей работе Н.И. Пирумова. По собранным ею данным 90 % земских либералов составляли дворяне, среди них 80 % владели крупными помещичьими имениями; каждый десятый имел громкий дворянский титул. Это позволило Н.И. Пирумовой и вслед за ней К.Ф. Шацилло сделать вывод, что не экономическая обездоленность, а, напротив, экономическая независимость давала возможность либеральным дворянам стать в оппозицию правительству. Это же предопределило малочисленность русского земского либерализма - 300 человек на всю страну. В этой связи интересна также позиция, высказанная К.Л.Победоносцевым в письме министру внутренних дел Д.А.Толстому. К.Л.Победоносцев утверждал, что крупное землевладение само по себе еще не является гарантией благонадежности.

Предложенный же В.А.Оболенским термин "просвещенный консерватизм" (по-видимому, по аналогии с просвещенным абсолютизмом) представляется довольно удачным. На возникновение "просвещенного" консерватизма повлияла обстановка политической реакции 80-х годов XIX века. Известный общественный деятель В.А.Маклаков так вспоминал это время: "Либеральное общество стало консервативным, ибо защищало то, что уже было, отстаивало существующие позиции против реакционных атак; оно понимало, что нужны не эффективные нападения, неблагодарная работа на позициях... спор за сохранение реформ был единственной политической темой нашей печати. О движении вперед молчали; о конституции могла свободно говорить одна реакция... Было легче представить в России революцию, чем конституцию".

Такое положение в общественной жизни страны нельзя было назвать здоровым. Поэтому, несмотря на то, что Орловское земство по своему составу было по преимуществу дворянским, оно крайне резко и отрицательно воспринимало попытки вмешательства в свои дела со стороны царской администрации.

Особым радикализмом и принципиальностью отличалось Елецкое уездное земство. Так, в 1875 году орловский губернатор Баборыкин попытался отменить результаты выборов губернских гласных в Елецком, Ливенском и Болховском уездах. Реакция не заставила себя ждать: в письме председателю губернской земской управы А.А.Нарышкину председатель Елецкой управы

И.В.Пушечников ставит вопрос принципиально - "жить или умереть бывшему Елецкому собранию" - и требует от губернской управы безусловной поддержки Елецкого земства. Елецкое уездное земское собрание преодолело "вето" губернатора, о чем тут же поставило в известность остальных земских деятелей: "При этом уездная управа считает нужным присовокупить, что все действия X очередного Елецкого земского собрания были опротестованы господином орловским губернатором, и вследствие этого было испрошено разрешение на открытие 29 октября экстренного собрания, которое, не соглашаясь с протестом г. губернатора подтвердило все свои действия в X очередной сессии, вместе с проведенными выборами". В процитированном отрывке явно слышится плохо скрытое торжество местных либералов по поводу одержанной маленькой победы.

Разумеется, царской администрации трудно было мириться с таким независимым самоуправлением. Разработанное по предложению министра внутренних дел Д.А.Толстого "Положение о земских учреждениях" 1890 года призвано было сделать земство более послушным, управляемым, свести его, по меткому выражению И.П. Белоконского "к расширенной канцелярии губернатора". Однако желаемый результат не был достигнут.

В этом отношении показателен пример орловского губернского гласного Д.Н.Разуваева, одного из немногих крестьянских представителей в земстве. Став земским гласным, Д.Н.Разуваев последовательно поддерживал все либеральные начинания земства, и скоро снискал авторитет и уважение своих дворянских коллег, о чем свидетельствует его избрание председателем Кромской земской управы. Но в 1891 году он вынужден был оставить свой пост: должность председателя управы теперь мог занимать только представитель дворянства. Однако орловские земцы не дали в обиду своего коллегу: Д.Н.Разуваев тут же был переизбран в члены Кромской уездной управы, а потом и губернской управы. При этом он получил право подписи под финансовыми документами Орловского земства. Но вряд ли человек, которому государственная власть фактически сломала карьеру, испытывал к этой власти положительные чувства.

Не смотря на земскую контрреформу, земства "полевели" и еще более радикализировались. Этому способствовал процесс "смены поколений" в земском движении. На смену старым земцам, этим "просвещенным консерваторам", для которых оппозиция царскому правительству была тактическим ходом для ограждения земского самоуправления от административного вмешательства, пришли молодые люди, для которых оппозиция государству превратилась в принцип. Это были люди 30-35 лет 9в рассматриваемую эпоху - зрелый возраст), такие как А.А.Стахович, М.А.Стахович, Ф.В.Татаринов, С.Н.Маслов, Д.А.Карпов, которые выросли и сформировались в эпоху либеральных реформ, на идеях Ф.Ф.Самарина, Б.Н.Чичерина, И.И.Васильчикова, А.Ф.Кони. По меткому замечанию М.А.Стаховича, они "ненавидели крепостничество понаслышке", но убийство Александра II и поворот к реакции, осуществленный Александром III, стали для них большим потрясением. Это потрясение вызвало либерально воспитанных молодых людей аномию. Так, в своих воспоминаниях М.А.Стахович гордился тем фактом, что на государственной службе пробыл всего одиннадцать месяцев, да и то потому, что отец разгневался на него за студенческие долги. А другой общественный деятель, С.Н.Маслов, после начала русско-японской войны сделал все, чтобы уклониться от призыва из запаса на военную службу.

Процесс "смены поколений" был ускорен социально-экономическим кризисом, вызванный голодом 1891-1892 годов в стране. Голод спровоцировал конфликт между царской властью и общественными деятелями. В прессе развернулась настоящая информационная война: правительство постаралось преуменьшить масштабы бедствия, а земство наоборот, преувеличивало его. И.П. Белоконский заметил по этому поводу, что "правительство не обратило бы внимания на голод 1891 года, если бы не земство". Более того, борьба с голодом мерами широкого общественного движения и "согласно земскому взгляду на продовольственное дело": освещение положения голодающих в прессе, сбор пожертвований в пользу голодающих по всей стране, организация сети столовых - вызвала у царских чиновников и администраторов резкую негативную реакцию. Статс-секретарь И.Н.Дурново, исполняющий обязанности министра внутренних дел, подал протест в Государственный Совет против "самостоятельной работы земства в продовольственном вопросе". По-видимому, царское правительство испугалось, что земства создадут для борьбы с голодом структуры для принятия решений, параллельные государственным. Показательно, что земские учреждения проигнорировали протест И.Н.Дурново, и проявляли в борьбе с голодом широкую инициативу. Борьба с голодом консолидировала земских работников по найму - врачей, учителей, статистиков - в новую политическую силу - "третий элемент" , и привела новых людей к управлению земскими управами.

Все вышесказанное полностью применимо к ситуации в Орловской губернии. В 1891 году губернская земская управа состояла из председателя П.П. Шеншина и трех членов: Н.П. Римского-Корсакова, Н.П.Барышникова и С.Н.Савинова. Причем П.П. Шеншин занимал пост председателя губернской управы 21 января 1882 по 6 июля 1891 года. Этот общественный деятель немало сделал для развития Орловского земства: ввел страхование скота и добился передачи вопросов развития скотоводства в ведение земства, ввел страхование посевов от градобития и возбудил перед правительством вопрос о строительстве в Орле психиатрической больницы. Кроме того, П.П. Шеншин купил в 1883 году в Орле новый дом под помещения управы, создал статистический отдел и сельскохозяйственное бюро.

Но привлеченные к работе статистики лишь подтвердили то, что и без того было ясно земскому руководству: "Губернская управа пришла к заключению, что, несомненно, благосостояние крестьян Орловской губернии упадает: один из существенных признаков обеднения крестьян - это то, что единственный получаемый ими доход от земли недостаточен для покрытия его расходов, через что недоимки на них с каждым годом возрастают". Земства же были лишены возможности радикально повлиять на ситуацию в сторону оздоровления и подъема крестьянского хозяйства. Поэтому, в самом начале неурожая 1891 года в Орловской губернии П.П. Шеншин не нашел ничего лучшего, как самоустраниться, не дожидаясь окончания трехлетнего срока своих полномочий. В марте 1891 года он добился назначения в совет Государственного Дворянского поземельного банка, о чем поставил в известность губернскую управу.

Поэтому внеочередному губернскому земскому собранию 6 июня 1891 года пришлось решать не только вопрос о помощи голодающим, но и выбирать нового председателя управы. До этого обязанности председателя управы исполнял Н.П.Барышников. В 1892 году он скоропостижно скончался. Не исключено, что его здоровье было подорвано работой по ликвидации последствий голода.

Новым председателем губернской земской управы 7 июля 1891 года был избран В.М.Козлов. Еще один член управы, С.Н.Савинов на новый срок переизбираться не стал. Членами управы при В.М.Козлове стали Ф.В.Татаринов, Д.Н.Федоров и Н.П. Римский-Корсаков. Последний поставил своеобразный рекорд длительности общественной деятельности. Таким образом, можно сказать, что в критический момент земская управа обновилась почти полностью. На ликвидацию последствий голода чрезвычайное губернское земское собрание 6 июля 1891 года испросило у правительства кредит в 1 310 000 рублей в дополнение к губернскому продовольственному капиталу в 286 000 рублей. Правительство признало пострадавшими от неурожая Елецкий, Ливенский, Малоархангельский, Брянский и Мценский уезд Орловской губернии, и выделило на его преодоление 250 000 рублей. А всего за период 1891-1892 года "на продовольственные и семенные потребности" правительство выделило 2 410 000 рублей."

Этого было явно мало, поэтому служащие Орловского земства проявляли широкую инициативу для изыскания средств для нужд голодающих. Например, И.П. Белоконский в своих воспоминаниях пишет, что получал частные пожертвования, на которые учителя земских школ открыли сеть столовых для голодающих: 200 рублей от редакции "Русских ведомостей" и 790 рублей от журнала "Русская школа" и Санкт-Петербургского комитета грамотности. Одновременно земские служащие вынуждены были вести пропагандистскую войну с губернатором П.В.Неклюдовым, старавшимся в донесениях правительству и в заявлениях печати доказать, "что голода в действительности нет, а имеется небольшая нужда, раздутая земством и печатью, и вызвавшая злонамеренные требования со стороны жителей деревни, чтобы их даром кормили и поили". Ответом Орловского земства стала книга И.П. Белоконского "Народное продовольствие в Орловской губернии в земский период", изданная в Чернигове в 1892 году. В этой книге приводились статистические материалы за два десятилетия, доказывающие, что крестьянские хозяйства в пореформенную эпоху разорялись благодаря политике царского правительства. А земство было лишено возможности помочь крестьянскому хозяйству, так как не имело достаточных средств и способов влияния на ситуацию. В 1891 году эта ситуация вступила в точку предсказанной системной катастрофы.

В 1892 году после 20 лет перерыва в Орловской губернии началась эпидемия холеры, продолжавшаяся два года. Эпидемия двигалась с востока, и началась прежде всего в Елецком уезде. В 1892 году губернии зарегистрированы 246 случаев заболевания, причем пик эпидемии пришелся на октябрь и ноябрь. В 1893 году заболели 1003 человек, из них умерло 341. На борьбу с эпидемией были брошены все силы земской медицины. Одно Елецкое земство истратило на борьбу с эпидемией 26 814 рублей. К этому времени относится также нашествие саранчи на Орловскую губернию, которая двигалась с Запада, на Брянск и Карачев. Царская администрация в лице орловского губернатора П.В.Неклюдова также боролась с последствиями голода и холеры: были устроены "общественные запашни", пополнены и приведены в порядок хлебные магазины. Но основную тяжесть борьбы с народным бедствием приняло на свои плечи земство. Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что В.М.Козлов не стал баллотироваться на второй срок председателем земской управы и предпочел снова вступить на государственную службу и переехать в Харьков. Два трехлетних срока, с 2 декабря 1894 по 5 декабря 1900 года председателем губернской земской управы был С.А.Хвостов, представитель старинного дворянского рода из Елецкого уезда. При нем было введено добровольное страхование крестьян от неурожая, открыт дорожный отдел, фельдшерская школа, биологическая станция и книжный склад. Были устроены народные читальни и педагогические курсы. По инициативе С.А. Хвостова 8 сентября 1895 года на плацу Орловского Бахтина кадетского корпуса открылась сельскохозяйственная и кустарная выставка, в котором участвовали не только орловские хозяева, но и представители Новгородской, Воронежской и Тульской губернии. Инициативы губернской земской управы находили сочувствие и поддержку у нового орловского губернатора А.Н. Трубникова, известного своими либеральными взглядами. Он принял деятельное участие в организации первой земской сельскохозяйственной выставки. 7 декабря 1897 году по инициативе А.Н. Трубникова был создан губернский (ныне краеведческий) музей, а в 1900 году - Орловская публичная библиотека.

Но если на уровне личных отношений между земством и местной администрацией был установлен мир, с царским правительством начался затяжной конфликт по поводу реформы продовольственного дела в стране. Еще накануне великого голода 90-х годов, в 1889 году в Орловском земстве был поставлен вопрос о замене натуральных хлебных запасов денежным капиталом. Был проведен эксперимент в Мценском и Орловском уездах, который дал хороший результат. Опираясь на полученные в двух уездах результаты, Орловское губернское земское собрание обратилось еще в декабре 1890 года к правительству с ходатайством: позволить сельским обществам перейти от натуральных хлебных заготовок к денежным сборам. На это обращение правительство ответило 4 июля 1891 года самым решительным отказом. Однако земские деятели уже на практике убедились в своей правоте: во время голода в Орловском и Мценском уездах потребовалось меньше денег из государственной казны на его ликвидацию, да и восстановлены продовольственные капиталы были быстрее, чем в других местностях.

Земцы указывали на то, что содержание общественных амбаров и зернохранилищ требует больших расходов, а хлеб, засыпаемый на хранение, теряет свои качества. В тоже время, собранный крестьянами денежный капитал своих качеств потерять не может, более того, приносит проценты. В свою очередь, правительство полагало, что в неурожайные годы хлеб будет покупаться по завышенной цене, что сводит преимущество денежного капитала перед хлебными запасами к нулю. При этом оно указывала на отрицательный опыт Самарского и Симбирского земств и Киевского генерал-губернаторства.

Перейдя в практическую плоскость, конфликт развивался по экспоненте. По "Уставу о народном продовольствии" прерогатива разрешения перехода крестьян с натуральной повинности на денежный налог принадлежала губернской земской управе. Орловская губернская управа широко предоставляла крестьянам право переходить с натурального сбора на денежный продовольственный капитал, мотивируя это тем, что "...раз сельское общество по собственному желанию согласилось перейти на денежный способ отбывания этой повинности, было бы вполне целесообразно обеспечить ему этот переход". Правительство же забрасывало орловского губернатора циркулярами о том, что "...было бы желательно принять меры к обратной замене денежных средств натуральными запасами путем разъяснения крестьянам преимуществ последних перед первыми".

Определить, кто был в этом конфликте объективно прав, не представляется возможным. С одной стороны, земцы пытались застраховать Орловскую губернию от повторения событий 1891-1892 годов, но делали это явно местническими мерами: продовольственный капитал дает выигрыш только тогда, когда соседи продолжают запасать зерно. С другой стороны, правительство стремилось создать в России стратегические запасы зерна на случай неурожая, но пыталось переложить это дело на плечи самих крестьян. Чиновники совершенно не задавались вопросом, смогут ли крестьяне правильно содержать зерновые запасы. Обращает на себя внимание то, что стороны совершенно не искали компромисса: они практически не слушали друг друга: их доводы и риторика не претерпевали никаких изменений на протяжении более чем десяти лет. По видимому, и другие земства также конфликтовали с правительством по этому вопросу, поэтому он был разрешен административным способом. Николай II подписал 12 июня 1901 года "Временные правила по продовольственному делу", которые изымали продовольственные вопросы из ведения земств.

С 5 декабря 1900 года на должность председателя губернской земской управы был избран С.Н.Маслов, занимавший эту должность до 1917 года. Председателем Орловской уездной управы стал Ф.В.Татаринов. Процесс "смены поколений" в Орловском земстве завершился.

Земства в Российской империи были самым демократическим учреждением, где сосуществовали представители различных политических течений. Острые дискуссии и политическую борьбу в земском собрании русская интеллигенция рассматривала как подготовку к будущей парламентской деятельности. В.А.Оболенский так описывал в своих мемуарах заседания Орловского губернского собрания: "Собиралось оно в огромном двухсветном зале Дворянского собрания, хоры которого всегда были заполнены многочисленной публикой. Ибо каждая земская сессия была большим событием в жизни орловского общества. На председательском месте восседал блестящий М.А.Стахович, являвшийся на открытие сессии в золотом камергерском мундире. Под его руководством прения протекали спокойно, как в маленьком парламенте, и каждому голосованию он предпосылал сжатую и ясную формулу возникших разногласий".

Постоянными оппонентами М.А. Стаховича были лидеры консерваторов В.Э. Ромер и С.А. Володимеров, брянский губернский гласный и орловский уездный предводитель дворянства. Дискуссия между консерваторами и либералами в земском собрании подчас была очень жесткой.

Кроме выборного состава земского собрания в земских управах работали земские служащие по найму - учителя, врачи, статистики, агрономы - на плечи которых ложилась основная тяжесть земского труда. Этих работников отличал высокий профессионализм, многие из них придерживались демократических, и даже революционных взглядов. Как уже отмечалось выше, эти служащие консолидировались в рассматриваемую эпоху в "третий элемент". В качестве примера можно назвать статистическое бюро орловского земства, возглавляемое В.А.Оболенским.

В описываемое время статистические бюро, имевшиеся при каждой губернской земской управе, были прибежищем революционеров и недовольных. Зарплата статистиков была настолько низка, что на эту работу вынуждены были идти люди, не принимавшиеся ни в какое другое место. Как правило, они находились в конфликте с властями. В статистических бюро существовали совершенно особенные отношения: существовала своя особая неписаная "конституция", по которой все вопросы решались коллегиально. Статистики ревностно охраняли свои права от посягательств административных чиновников, и в случае конфликта уходили с работы всем статистическим бюро. Не менее радикально, чем статистики, были настроены служащие других отделов земской управы. Так, сельскохозяйственный отдел долгое время возглавлял И.А. Цодиков, курский мещанин, лидер местной организации социалистов-революционеров.

При таких обстоятельствах конфликт между статистическим бюро во главе с В.А.Оболенским и частью правых депутатов Орловского земства был неизбежен. Даже С.Н.Маслову трудно было найти общий язык с радикально настроенными статистиками. 17 марта 1903 года губернская земская управа провалила утверждение плана работ статистического бюро. Статистики оказались очень предсказуемы: бюро в полном составе ушло в отставку. Этот случай показал уязвимость позиции представителей крайнего радикализма в земском самоуправлении.

Видным орловским общественным деятелем был земский ветеринарный врач и ученый С.К.Живописцев. Долгие годы он работал ветеринарным врачом в Мценском и Орловском уездах. В 1887 году Живописцев открыл в Орле первую в России оспенную лабораторию, которая снабжала вакциной почти всю Россию и некоторые другие страны. В это же время была издана книга С.К. Живописцева "Добывание оспенной вакцины с телят". С.К.Живописцев играл значительную роль в культурной жизни Орла, был председателем общества изящных искусств, председателем Тургеневской комиссии и городской комиссии по народному образованию, действительным членом орловского мещанского общества, корреспондентом газеты "Орловский вестник".

Положение в органах городского самоуправления. Если орловское земство демонстрировало прогрессивность, и в нем существовали разнородные политические течения - от крайне правых и "просвещенных" консерваторов до революционных радикалов, то городское самоуправление, действовавшее с 1870 года, оставалось оплотом реакционеров. В городских думах Орловской губернии сидели представители буржуазии наиболее приспособившиеся к существующим условиям и привыкшие к патерналистским мерам правительства. Такого явления, как "просвещенный" консерватизм здесь не сложилось. Наоборот, очень ясно проявлялись реакционные тенденции. Пытаясь проанализировать подобное положение, историческая наука выработала два подхода к оценке городских реформ 1870 и 1892 годов.

Городское самоуправление Орла потрясали большие и маленькие скандалы. Хлебная торговля - основа благосостояния старых купеческих фамилий -пришла в упадок. Купцы пытались поправить свое финансовое положение за счет афер, мошеннических операций и хищений из городской казны. М.В. Ковалева, рассматривавшая в своей диссертации данную проблему, отмечает, что финансовые документы городской думы за 1870-1880 годы не могут считаться серьезными источниками, поскольку были сфальсифицированы с целью сокрытия тяжелого положения города Орла. То, что губернская администрация долгое время ограничивалась поверхностным чтением этих не вполне достоверных отчетов, позволяло виновным скрывать эти злоупотребления. Итогом подобной политики стал крах Орловского общественного банка в 1884 году, а вслед за этим, и банкротство города.

По статье 25 "Положения о банках" долг обанкротившегося банка в 3 600 000 рублей лег на плечи города. Недвижимость обесценилась, промышленное производство и торговля пришли в упадок, зарплата понизилась. В 1887 году была создана временная комиссия по делу о банкротстве Орловского общественного банка под председательством Веселкина. Для ликвидации последствий банкротства комиссия испрашивала у правительства ссуду в один миллион рублей, но получила отказ. Следствию так и не удалось выяснить, куда исчезли деньги общественного банка, в результате Харьковской судебной палатой осужден был только бывший директор банка И.А. Авилов В 1887 году император Александр III, рассмотрев положение в городском самоуправлении Орла, принял беспрецедентное решение - назначить на выборную должность городского головы государственного чиновника МВД

Д.С.Волкова. Волков сделал много для подъема города: открыл почтово-телеграфное отделение, отремонтировал богоугодные заведения, выстроил торговые лавки, заложил новый Полесский водопровод. Но разрешить проблему городского долга Д.С.Волков не сумел, и город Орел был обречен на постепенное угасание. За десять лет торговля зерном на орловских рынках упала в десять раз. В отзыве Министерства внутренних дел от 14 июля 1899 года за № 7617 финансовое положение Орла было признано "...крайне и особенно затруднительным".

В 1893 году в Орле были проведены выборы в городскую думу по новому городскому Положению 1892 года, сократившему число избирателей с низким избирательным цензом и одновременно позволившему участвовать в выборах образованным горожанам. Дума избрала нового городского голову - купца Н.П.Калашникова. Членами управы стали Л.Ф.Позднеев, Л.П. Вараксевич и П.П.Гайдуков. В 1895 году Н.П.Калашникова на посту городского головы сменил купец Н.И.Чибисов. Как руководитель, он был склонен к авторитарным методам управления. Но при Чибисове в Орле появился трамвай, электрическое освещение, ипподром и был проложен водопровод во 2-й части Орла. Кроме городского головы Н.И.Чибисова в Орловскую городскую управу в конце XIX века входили состоятельные купцы - П.П.Гайдуков, М.В.Сахаров, Я.И.Чепурнов.

Действия нового выборного руководства города Орла показывали, что крах общественного банка ничему их не научил. В городском самоуправлении процветали те же нравы, что и в среде чиновничества: кумовство, взяточничество, казнокрадство. "Отцы города" превратили городскую казну в свою кормушку. Должности и доходные места были распределены между "своими" людьми: купцами и торговцами, которые блестяще вели собственные дела, но проявляли полную некомпетентность при решении городских проблем. Под этой некомпетентностью скрывались хищения и махинации. Конечно, случались и громкие скандалы, когда какой-нибудь чиновник "зарывался", как это произошло в случае кассира В.В.Паршина. В результате в конце XIX века Орел оставался городом-банкротом: городская касса была пуста, хозяйство разорено, кредиторы общественного банка потеряли всякую надежду вернуть свои деньги. Шестнадцать лет, с 1894 года город Орел не мог достроить элеватор, необходимый для подъема зерновой торговли.

Не лучше обстояло дело в других городах Орловской губернии. К примеру, Брянском с 1881 года управлял городской голова В.И.Сафонов, богатый купец 1 гильдии. Его правление стало "притчей во языцех" среди демократически настроенной брянской интеллигенции и журналистов "Орловского вестника", не раз разоблачавших злоупотребления Сафонова. Несмотря на многолетнюю газетную шумиху по поводу многочисленных злоупотреблений брянский городской голова оставался "непотопляемым". По всей видимости, В.И.Сафонов опирался на поддержку влиятельного в Брянске клана купцов и торговцев, державшего в руках все городские дела. Механизм распределения городских подрядов и аренд между "своими" людьми описан в анонимной корреспонденции "Орловского вестника" из Брянска. В статье рассказывается, что городские земли и луга сдаются в частные руки в три раза дешевле, чем на рынке. Арендаторы передают эти земли крестьянам по рыночной цене, и анонимный автор называет их за это "комиссионерами". Чтобы избежать конкуренции с посторонними предпринимателями на торгах, Брянский городской голова давал объявления о них в последний момент, и не через газеты, а через полицию и через отпечатанные на гектографе, и потому неразборчивые объявления.

К тому же брянскую интеллигенцию раздражала в В.И.Сафонове малограмотность. Он получил только домашнее образование, что проявлялось в манере речи и поведении. Один из корреспондентов "Орловского вестника" писал, что это "...самодур и казнокрад, человек малокультурный". Парадоксально, что дела Брянска, этого нового российского промышленного центра, переживавшего быстрый экономический подъем, находились в руках малообразованного ретрограда.

Городом-должником был в конце XIX века и Карачев, задолжавший Карачевскому земству 11 000 рублей. Этот долг был результатом крайне неквалифицированного управления делами города городским головой, купцом Н.И.Кочергиным. В диссертации М.В.Ковалевой утверждается, что проблемы, сходные с орловскими, наблюдались также в Мариуполе, Белгороде, Скопине, Черкассах.

Орловская общественность жестко критиковала свою городскую управу за пренебрежение интересами города. Отчаявшись привлечь внимание к положению городских дел на уровне губернии, редакция газеты "Орловский вестник" опубликовала в 1901 году статью в № 113 "Петербургских ведомостей", апеллируя к общественному мнению столицы и к центральной власти. Городская управа в лице П.П. Гайдукова, М.В.Сахарова немедленно отреагировала на эту статью и напечатала в № 128 той же газеты опровержение, в котором пыталась доказать, что дела города Орла не так уж плохи.

Прогрессивная орловская общественность связывала надежды на улучшение городского управления с выборами в городскую думу в 1902 году. Вновь избранный городской голова Д.А.Карпов до этого несколько трехлетних сроков избирался земским гласным. Он повел городские дела по-новому, используя свой земский опыт. Был составлен бездефицитный бюджет, произведен необходимый ремонт мостов и дорог, открыта бактериологическая станция, штат управы пополнился двумя новыми комиссиями - по управлению богадельнями и по народному образованию. В проведении реформы городского управления городскому голове помогала новая городская управа в следующем составе: С.К.Живописцев, И.Н.Гамов, С.Я.Авдеев, М.А.Поярков, В.Ф.Трояпольский. Это были самостоятельные и энергичные передовые люди. Новая городская дума попыталась решить проблему городского долга. С этой целью в Министерстве финансов было получено разрешение на выпуск в мае 1903 года городского займа в 1 600 000 рублей. Были выпущены облигации на предъявителя достоинством в 100, 500 и 1000 рублей под 4,5 % годовых. Вкладчикам бывшего общественного банка было выдано облигаций на сумму 400 тысяч рублей. Одновременно в Орле оживилась деятельность дельцов и спекулянтов.

Но, несмотря на все эти издержки, выпуск займа позволил оздоровить состояние городского хозяйства. Однако, оздоровление это происходило достаточно медленно, и не завершилось к началу Первой российской революции.

Глава 4. Распространение революционных идей на территории Орловской губернии

В середине 90-х годов XIX века начался новый этап в революционном движении Российской империи. Время тщательно законспирированных малочисленных боевых организаций, укомплектованных интеллигенцией, прошло. Вырастали организации, в которых кроме революционной интеллигенции участвовали представители рабочих и крестьян. Этот процесс растянулся на многие годы, начиная с создания "Союза борьбы за освобождение рабочего класса", и кончился оформлением партий социал-демократов и социалистов-революционеров. В 1905 году эти революционные партии заявили о себе как о серьезной политической силе. Важную роль в формировании революционных партий сыграла подпольная печать, и прежде всего издававшиеся за границей газеты "Искра" и "Революционная Россия", а также профессиональные революционные организации, распространявшие нелегальные издания.

В начале главы Орловская губерния рубежа XIX - XX веков характеризовалась как преимущественно сельскохозяйственный регион с большими пережитками феодально-крепостнической системы. Это в значительной степени определяло социально-политическую ситуацию в губернии, и проявлялось, в частности, в том, что та часть местной молодежи, которая все-таки воспринимала прогрессивные и революционные идеи, оказывалась в общественной изоляции, а часто и не решалась открыто выразить свои взгляды. Например, известный революционер, уроженец города Болхова, Е.А.Преображенский так вспоминает свою юность: "В нашем городе этим летом единственная революционная ячейка состояла, по-видимому, из меня и моего товарища детства, сына местного купца Ивана Анисимова, впоследствии ставшего меньшевиком, и, кажется, эмигрировавшего вместе с белыми. Мы отправлялись с ним вдвоем за город в наиболее глухие места и выражали наш протест против самодержавия пением "Марсельезы", но так, чтобы никто, кроме нас, не слышал. Когда мы проходили мимо болховской городской тюрьмы - жалкого старомодного зданьица, где обычно содержалось десятка два мелких воришек и конокрадов, наши мысли уходили к Крестам и Бутыркам, где томились дорогие нам борцы против самодержавного режима."

Царское правительство по-своему использовало общественное настроение в Орловской губернии. "Вот в эту тихую пристань с издавних пор правительство ссылало под надзор полиции представителей всех существовавших революционных партий, - писал в своих воспоминаниях социал-демократ Б.С.Перес, - Здесь живали Натансоны и Зайчневский, здесь в середине 90-х годов вырастала - среди поднадзорных по преимуществу - партия Народного права. Здесь в последствии всегда было изрядное количество высланных социал-демократов".

Изменения в тактике революционных орловских кружков в 90-х годах XIX века. Но по мере углубления кризиса модернизации и трансформации, который был усилен экономическим кризисом начала XX века, революционные настроения распространяются и в орловском провинциальном обществе. Одной из первых революционных организаций, возникших в начале 90-х годов XIX века в России, была партия "Народного права", созданная в результате соглашения кружков Орла и Москвы. Руководили этой организацией Марк Натансон, Николай Тютчев, Петр Николаев, Елена Троицкая, Виктор Чернов. Несмотря на то, что существовала эта организация очень короткое время -полгода прошло от учредительного съезда до разгрома полицией - организация

"Народное право" и ее программа оказались в центре дискуссии историков.

Однако, с историей партии "Народного права" связана другая не менее важная проблема: почему эта организация, состоявшая из выдающихся деятелей народнического движения, не оставила после себя заметного следа в Орле, а существовавший одновременно с ней кружок учащейся молодежи дал Орлу плеяду местных революционных деятелей?

Во главе партии "Народного права" стоял Марк Натансон, выдающейся революционер и талантливый организатор. В 1892 году он переехал в Орел из Саратова и устроился на работу в бухгалтерию Орловско-Грязинской железной дороги, куда устроил по протекции и нескольких своих друзей. Ядро будущей партии составили М.А. и В.И.Натансоны, Н.С.Тютчев, А.В. Гедеоновский, И.И. Комарницкий, СВ. Сотников в Орле и А.И. Богданович, М.А. Ромасев, О.В. Аптекман, А.Л. Блек, П.С. Степанов, Е.М. Троицкая, жившие в других городах. Основную организационную работу вел М. Натансон. Он хранил в голове списки всех известных революционеров, ездил по стране, разыскивал старых знакомых, договаривался с ними о создании партии. К осени 1893 года орловская группа Натансона имела связи в Саратове, в Москве, Петербурге, в Нижнем Новгороде, на Кавказе.

Но к этому времени деятельность революционеров находилась под пристальным вниманием жандармов, которые получили сведения об орловском кружке партии народоправцев из найденного во время одного из обысков письма Ю. Кулябко. Но только после того, как подпольная типография народоправцев отпечатала брошюру "Насущный вопрос", излагавшую программу новой партии, жандармы произвели аресты по классической схеме "ликвидации". Это произошло 21 апреля 1894 года во всех городах, связанных с Орлом. Разгром был полный: при обыске у Виктора Чернова в Петербурге обнаружили склад нелегальной литературы, у Надежды Лебедевой в Смоленске - 1000 экземпляров брошюры "Насущный вопрос", у Андрея Лежавы в Харькове - три пуда типографской бумаги. Этой операцией руководил лично начальник Московского охранного отделения генерал Н.С.Бердяев, завербовавший в свое время самого С.В.Зубатова.

Организация вместе с типографией была ликвидирована и больше не возрождалась. Глубокая конспирация привела к тому, что активная деятельность Натансона и Тютчева не оказало заметного влияния на умонастроение жителей Орловской губернии.

Одновременно с партией "Народного права" в Орле возникает кружок, объединявший учащуюся молодежь. Этот кружок возник в 1894 году. Первоначально в него входили В.Н. Родзевич-Белевич, В.А. Русанов, И.Ф.Дубровинский, А.Я. и Л.П.Никитины. В 1897 году к ним присоединились О.А. Квиткин, К.М.Остров, А.В.Ильинский, а также А.И.Смирнов, М.С.Перес и другие. Первоначально собрания молодежи представляли собой дискуссионный клуб, крайне неоднородный по своему составу. Кроме учащихся собрания кружка посещали либерально настроенные местные интеллигенты, отдававшие дань моде на марксизм. "Тогда нередки были небольшие вечеринки, - вспоминал Б.Перес, - где собирались все поднадзорные, кроме того, кое-кто из местных - чаще всего молодежь, но иногда и либеральничающие "почтенные" люди, вроде редактора "Орловского вестника" Аристова, и тому подобные."

Борис Перес так характеризует обстановку, царящую на этих вечеринках: "Вечеринки эти всегда включали в свой порядок дня какой-нибудь доклад по экономическим вопросам, затем немного пива, пения и немного разговоров -общих и группами." Таким образом, собрания носили открытый характер.

Но скоро кружковцев перестали удовлетворять рефераты. В 1895 году они попытались пропагандировать марксизм среди рабочих завода Мещерина и организовать профсоюз типографских рабочих. В 1895 году Орловское губернское жандармское управление тринадцать раз регистрировало встречи членов кружка с рабочими.

В начале 1898 года молодые марксисты пытались встать во главе рабочего движения на Брянском рельсопрокатном заводе. Гектографическим способом была размножена листовка "К рабочим Брянского завода". Для подготовки к стачке в Брянск выезжали В.К. Родзевич-Белевич, В.А. Русанов, К.А.Турбина, О.А. Квиткин. После июньского бунта в Бежице О.А. Квиткин и В.К. Родзевич-Белевич трижды ездили в это село. Была написана и гектографическим способом размножена новая листовка, разбросанная по территории завода в ночь на 1 сентября 1898 года. 3 сентября остановился механический цех, 4 сентября забастовка охватила весь завод. Она продолжалась до 11 сентября 1898 года. Ее итогом стал арест полицией 220 рабочих.

Одновременно жандармы арестовали членов кружка учащейся молодежи. Им было предъявлено обвинение в подстрекательстве рабочих к забастовке. После рассмотрения дела в суде в 1901 году участники кружка были высланы в Вологодскую губернию. В этом случае классическая жандармская "ликвидация" не дала ожидаемого результата. Революционная пропаганда марксизма не исчезла полностью, а приостановилась на время. Ее инициатива перешла в руки примыкавших к молодежи "легальных" марксистов. Не удалось полиции обезвредить арестованных участников кружка: отбыв срок ссылки, они постепенно возвращались в Орел или продолжили работу в Москве и других городах. И.Ф.Дубровинский, В.К. Родзевич-Белевич, А.В. Ильинский, О.А. Квиткин стали видными большевиками. М.С.Перес стал меньшевиком, его брат, Б.С.Перес участвовал в революционном движении до 1910 года, а позже занялся педагогической деятельностью. Только В.А. Русанов после ареста 1898 года отошел от революционной работы и стал исследователем Арктики. Надо отметить, что не только кружок учащейся молодежи дал РСДРП плеяду замечательных деятелей: независимо от кружка в это время начинают работать Е.А. Преображенский, П.К. Штернберг, И.Н. Егоров.