Социально-политические причины упадка династии Пехлеви (1960–1978 гг.)

Реферат по теме:

Социально- политические причины упадка династии Пехлеви (1960 - 1978 гг.)

Ведение

К началу ХХ века Иран оставался отсталой аграрной страной, полуколонией Англии и царской Росcии. Экономика страны была в состоянии разрухи, финансовая система подорвана, внутренняя и внешняя торговля, посевные площади и поголовье скота сильно сократились. Резко возросли цены на хлеб и продовольствие, процветала спекуляция, свирепствовали голод, эпидемии тифа и других болезней.

Политическим строем Ирана была ограниченная конституцией 1906 г. монархия во главе с феодальной династией Каджаров. Государственная власть находилась в руках феодальных ханов. В последние годы войны в Иране распоряжались английские и царские генералы.

Мировой экономический кризис 1929-1933 гг. тяжело отразился на экономике Ирана. Экспорт из Ирана резко сократился, что вызвало кризис в иранском сельском хозяйстве.

В 20-30-х годах в Иране были проведены некоторые peформы в области культуры и быта: учреждены светские школы; небольшое число женских школ, Тегеранский университет (в 1934 г.), педагогический институт в Тегеране и сельскохозяйственный институт в Кере. В 1935 г. был издан декрет об обязательном снятии чадры, влияние духовенства в общественно-политической жизни страны ограничилось, была введена европейская одежда, пышные феодальные титулы заменены по примеру Турции фамилиями. Произведена была реформа календаря - официальным стало солнечное летосчисление (вместо лунного).

Реза-шах Пехлеви (годы правления 1925-1941) поддержал программу индустриализации, осуществив прямые государственные капиталовложения в промышленное производство и предоставив различные налоговые льготы частным вкладчикам. Были разработаны программы строительства шоссейных дорог, портов и общегосударственной железнодорожной сети, создание которой финансировалось за счет средств, собранных с помощью специального налога на чай и сахар. При Реза-шахе большие средства выделялись на новую иранскую армию, была установлена всеобщая воинская повинность для мужчин сроком на два года.

Внутренняя и внешняя политика Реза-шаха

В 50-е годы стали временем, когда усилия мирового империализма были направлены на то, чтобы, укрепляя связывающие Иран с Западом политические и экономические узы, превратить его в своего послушного партнера и обеспечить западным монополиям свободную эксплуатацию Иранской нефти. Эта стратегия воплотилась в таких событиях и актах, как заключение в 1954 г. соглашения о нефти, приведшего к установлению контроля крупнейших нефтяных корпораций США и Англии над добычей и сбытом иранской нефти, вступление Ирана в 1955 г. в Багдадский пакт, заключение соглашения с США о гарантиях американских частных капиталовложений в Иране (1957), присоединение к «доктрине Эйзенхауэра» (1958), заключение с США двустороннего военного соглашения (1959).

Упрочение позиций США и других империалистических стран в Иране происходило в условиях, когда его правящие круги всемерно содействовали усилению власти шаха. Иранский парламент был фактически лишен основных законодательных функций и права контроля над деятельностью органов исполнительной власти. Меджлис и сенат стали послушным орудием в руках шахского двора и правительства. В парламент избирались лишь деятели, лояльные в отношении шахского двора. Любая попытка создать оппозицию жестоко преследовалась. Главным инструментом борьбы с прогрессивными элементами стал созданный в 1957 г. САВАК, выполнявший функции политической полиции, разведки и контрразведки.

Все эти меры, включая финансовую и иную помощь США и других государств Запада, способствовали сохранению власти шаха и правящей элиты, но не смогли вывести Иран из состояния экономической и социальной отсталости. Проводившаяся правительством Манучехра Эгбаля (1957-1960) в угоду иностранным монополиям и иранской компрадорской буржуазии политика «открытых дверей» лишь обострила социально-политические и экономические проблемы страны. Увеличение внешнего долга и рост дефицита платежного баланса, спад деловой активности, рост числа банкротств, ухудшение материального положения рабочих, крестьян и мелкобуржуазных слоев, распределение масштабов безработицы и неполной занятости и другие негативные явления усиливали оппозиционные настроения Недовольство политикой правящих кругов распространилось не только на трудящиеся классы и средние городские слои, но на значительную часть национальной буржуазии.

Разногласия в верхах содействовали росту популярности оппозиционных сил - буржуазных и мелкобуржуазных группировок, примыкавших в своем большинстве к платформе Национального фронта. Под давлением критических выступлений общественности как внутри страны, так и в эмиграции в 1960 г. власти были вынуждены согласиться на легализацию НФ и входивших в него организаций, запрещенных после переворота 1953 г. Учтя неустойчивое положение правящей верхушки Ирана, США в тот период пошли на установление негласных политических контактов с умеренными лидерами буржуазной оппозиции. Некоторые авторы не без основания временную легализацию НФ прямо связывают с американской политикой.

США А. Гарриман дал понять Мохаммеду Резе, что для стабилизации положения в Иране необходимы определенные перемены, в частности налоговая реформа и, хотя бы для видимости, демократизация общественно-политической жизни страны. Д. Кеннеди не желал увеличивать финансовую и военную помощь. Ирану для модернизации и укрепления его вооруженных сил, тогда как шах именно это считал своей первостепенной задачей. Эти вопросы стали основным предметом переговоров во время поездки шаха в США, состоявшейся позднее, в апреле 1962 г.

Валютно-финансовый и последовавший за ним политический кризис, неспособность правящих кругов добиться политической стабильности и, наконец, отказ США расширить военную и финансовую помощь режиму - все это свидетельствовало о приближении критической полосы для правящей верхушки Ирана, и, прежде всего для самого шаха. Осознав, что на прежней социальной базе, без подлинных перемен в экономике и политике сохранить в своих руках власть невозможно, шах и его окружение из числа старой аристократии и крупной буржуазии решили безотлагательно приступить к осуществлению реформ, идея которых ранее использовалась в основном в целях социальной демагогии и манипулирования общественным мнением.

Социально-экономическое и общественно- политическое развитие Ирана

Рассматриваемый период ознаменовался вступлением Ирана в новую фазу исторического развития, которая отличалась прежде всего осуществлением в стране обширного комплекса общественных преобразований, призванных, с одной стороны, обеспечить предпосылки для ускорения капиталистического переустройства Ирана и на этой базе форсированного и устойчивого экономического развития страны, а с другой - разрядить внутриполитическую обстановку и на пути облегчения положения широких слоев населения в ходе этих преобразований избежать обострения социальных противоречий и повторения событий конца 50-х - начала 60-х годов. Выполнение этих взаимосвязанных задач предусматривало осуществление наряду с общественными преобразованиями тесно связанных с ними крупных экономических программ, социально-культурных проектов, внутри- и внешнеполитических мероприятий.

Известные в Иране под названием «белая революция» или «революция шаха и народа» общественные преобразования по масштабам, эффективности осуществления и социальным результатам, особенно если смотреть на их итоги сквозь призму итогов всей совокупности социально-экономических и социально-культурных мероприятий государства, заметно превзошли аналогичные преобразования в большинстве других стран Азии, идущих по капиталистическому пути развития.

Краеугольным камнем общественных преобразований в Иране стала аграрная реформа, которая весьма радикально ломала различные феодальные перегородки, препятствовавшие капиталистической эволюции деревни. К осуществлению аграрной реформы в стране приступили после одобрения шахом 14 января 1962 г. закона, ограничивавшего имения полуфеодальных помещиков землями одной деревни. Вместе с тем закон оставлял в руках помещиков фруктовые сады, питомники и чайные плантации, а также имения, которые обрабатывались с помощью сельскохозяйственных машин и наемных рабочих. Следует также добавить, что правительство 1 марта 1962 г. издало постановление, которое стимулировало помещиков, не подпадавших под действие закона об аграрной реформе, к разделу и продаже своих земель крестьянам в соответствии с положениями этого закона.

Обязательным условием для получения участков арендаторами-издольщиками, обрабатывавшими эти участки до проведения аграрной реформы, было вступление крестьян в кооперативы, которые, то замыслам правительства, должны были не только выполнять кредитные и потребительско-снабженческие функции, но и выступать в роли организаторов производства. Новые собственники, не принимавшие участия в сельскохозяйственных работах и мероприятиях по благоустройству по программе кооперативов, подлежали исключению из этих обществ и лишению наделов. Закон, хотя и с оговорками, запрещал сгон крестьян с земли, а также увеличивал долю крестьян в урожае во всех имениях полуфеодальных помещиков на 5% на поливных и на 10% на богарных землях. Стоимость изымавшихся имений правительство предусматривало возместить помещикам в рассрочку в течение 10 лет. Крестьяне обязывались погасить эту задолженность государству в течение 15 лет с надбавкой в 10%, которую предполагалось израсходовать на мероприятия по благоустройству. Необходимость возместить помещикам стоимость их имений требовала крупных ассигнований. И правительство, испытывая нехватку средств и рассчитывая использовать предназначенные для выкупа суммы для осуществления различных экономических проектов, решило значительную часть платежей помещикам покрыть акциями государственных предприятий. В соответствии с постановлением от 19 февраля 1962 г. Сельскохозяйственный банк должен был обеспечить помещикам - держателям акций-дивиденд минимум в 6%. Осуществление закона в настоящем виде включалось в программу первого этапа аграрной реформы.

Принятие закона от 14 января 1962 г. выражало стремление государства добиться роста сельскохозяйственной продукции путем поощрения капиталистических и мелкотоварных форм производства, а также в известной мере удовлетворить интересы крестьян за счет сужения сферы полуфеодального землевладения.

Основными противниками аграрной реформы по-прежнему выступали крупные и отчасти средние полуфеодальные помещики, ханы племен и высшее духовенство. Но если ранее в борьбе против ограничения частных имений они опирались, прежде всего, на своих сторонников в центральных органах власти, т. е. пытались затормозить проведение аграрных преобразований изнутри, то теперь перенесли основную деятельность во внешнюю сферу, хотя не гнушались и прежними методами. Полуфеодальные круги развернули в печати кампанию с целью доказать, что закон об аграрной реформе противоречит конституции и догмам ислама. Помещики подстрекали крестьян к выступлению против аграрной реформы, а для обострения положения в деревне усилили сгон издольщиков с возделывавшихся ими участков. Вместе с тем помещики, стараясь избежать раздела своих владений, заключали сделки на свои имения, датировав их задним числом. По словам X. Арсанджани, лишь для всех сделок на землю помещики совершили в соответствии с законом.

В борьбе против аграрной реформы помещикам, ханам племен и духовенству удалось заручиться содействием состоятельных лиц из других слоев населения, которые опасались лишиться своих богатств. Их тревога имела определенные основания, так как с проведением реформы в Иране получили распространения требования об установлении общественной справедливости. Так, газета «Эрадейе Асия» 26 мая 1962 г., отмечая огромную разницу в доходах различных групп городского населения, указывала на необходимость наряду с аграрной реформой разрешить вопрос об ограничении богатств. Усиление таких требований в известной мере обусловливалось и деятельностью министра сельского хозяйства и его сподвижников. Питер Авери писал, что речи Арсанджани, наполненные угрозами в адрес помещиков и комментировавшиеся прессой, вызывали тревогу у зажиточных городских слоев, которые опасались распространения преобразований на их собственность. И хотя государство и не думало о подобных мероприятиях, слухи о возможности их осуществления, видимо, находили немало «почитателей». Так или иначе, но глава иранского кабинета в обращении к народу «для успокоения умов» был вынужден заявить, что эти слухи не имеют под собой никакой реальной почвы.

Как ни парадоксально звучит это, но правая оппозиция фактически получила поддержку НФ и примыкавших к нему лиц и организаций, выступавших не против самих преобразований, а против их осуществления в отсутствие парламента. Это было, несомненно, одной из главных причин мощной демонстрации студентов Тегерана, которая состоялась 21 января 1962 г. и была разгромлена полицией. В результате несколько сот студентов было ранено и убито. Ряд видных членов НФ был арестован. В Тебризе, Мешхеде, Ширазе, Исфахане состоялись митинги протеста против расправы в Тегеране. Подвергая резкому осуждению действия властей, следует, однако, подчеркнуть, что государство имело серьезные основания противиться выборам в парламент, так как справедливо опасалось, что в их ходе победит peaкционное большинство, враждебное преобразованиям. Тем не менее, недовольство разгоном парламента было настолько велико, что уже правительство Асадолла Аля-ма, которое 21 июля 1962 г. сменило кабинет Амини, объявило о подготовке в ближайшем будущем выборов в меджлис и сенат.

Все эти и подобные действия оппозиции вынудили государство принять ответные меры. Из Ирана был выслан лидер богатых землевладельцев генерал Тимур Бахтиар. X. Арсанджани дал указание подвергать судебному преследованию лиц, совершивших сделки на свои земли вопреки закону. Принимались принудительныемеры по изъятию земель у помещиков, отказывавшихся выполнить требования закона об аграрной реформе.

Важную роль в преодолении Сопротивлений помещиков сыграло и последовательное осуществление самой аграрной реформы. Претворение ее в жизнь началось 12 марта 1962 г. в Мараге, а в конце августа 1962 г. она проводилась уже в 11 районах пяти останов.

Довольно энергичное распределение частных имений способствовало расколу среди крупных помещиков, не ожидавших от государства таких решительных действий и считавших, что при известном сопротивлении с их стороны отобранные имения будут возвращены прежним собственникам. Однако надежды крупных помещиков не оправдывались, и группа богатых собственников, не желая вступать в конфликт с центральной властью, одобрила закон об аграрной реформе. Принятие ими такого решения обусловливалось отчасти тем, что имения многих помещиков, несмотря на обширность, давали сравнительно незначительный доход. Этим в значительной мере объяснялся и тот факт, что даже мелкие и средние помещики, чьи земли не подлежали действию закона об аграрной реформе, нередко передавали свои земли в распоряжение государства в соответствии с постановлением правительства от 1 марта 1962 г.

Расколу среди крупных помещиков содействовали также выступления общественности в защиту аграрной реформы и борьба крестьян, которая вопреки ожиданиям правительства не ослабевала и иногда принимала острые формы. Помещики, отмечал 2 марта 1962 г. X. Арсанджани на пресс-конференции, зачастую осмеливались появляться в своих имениях лишь под охраной представителей властей. Газета «Эттехад-е мелли» еще 23 января 1962 г. предупреждала богатых собственников: «Если помещики сами не согласятся на распределение земель, то в дальнейшем могут возникнуть события, которые по своему значению превзойдут закон об аграрной реформе и заставят их пойти на раздел имений». По словам премьер-министра Ирана А. Амини, в случае отказа от проведения аграрной реформы помещикам грозит возможность оказаться, «с одной стороны, перед гневной массой крестьян, а с другой стороны, перед самым левым или самым правым правительством». В связи с этим следует отметить, что летом 1962 г. крестьяне во многих районах, особенно в Азербайджане, прекращали нередко выплачивать потомкам их долю в урожае, причем это происходило как в имениях, которые еще не подвергались распределению, так и в имениях, которые не были объектом раздела.

В то же время другая группа крупных помещиков по мере распространения преобразований на новые районы усиливала сопротивление мероприятиям государства. Эта группа вступила в сговор с религиозными лидерами, которые ранее, в общем, воздерживались от решительных выступлений. Но как только аграрная реформа стала охватывать районы, где находилась основная масса вакфных имений, духовенство открыто присоединилось к противникам правительства. Росту недовольства духовенства во многом способствовала и разработка правительством законопроекта о предоставлении избирательных прав женщинам.

В октябре-ноябре 1962 г. в Тегеране и в религиозных центрах Куме и Мешхеде состоялись собрания представителей духовенства и их приверженцев, которые обвиняли кабинет Асадолла Аляма в том, что он является антиконституционным и правит страной путем издания декретов. Аятолла Хомейни, один из основных претендентов на пост главы шиитов, выпускал памфлеты, в которых говорилось о том, что аграрная реформа противоречит предписаниям ислама, обеспечивающего святость частной собственности ^и. Помещики спровоцировали беспорядки в Хорасане и Керманшахе. Но наиболее упорное сопротивление мероприятия государства встретили в Фарсе. В этой провинции, в Фирузабаде, правая оппозиция 13 ноября 1962 г. организовала убийство Малека Абади - ответственного за проведение аграрной реформы в этом районе. В его убийстве были замешаны вожди племен и представители высшей администрации Фарса. По мнению печати, в провинции готовился серьезный заговор.

Эти события послужили как бы сигналом для решительного наступления государства на позиции крупных полуфеодальных собственников. 14 ноября 1962 г. в Ширазе было введено военное положение. 15 ноября был объявлен Днем национального траура. Подозревавшиеся в связях с оппозицией должностные лица Фарса, в том числе генерал-губернатор, были смещены. Правительство приняло решение не назначать на такие посты лиц, чьи имения подлежали действию закона об аграрной реформе. Таким образом, крупным помещикам был нанесен еще один сильный удар, после которого они фактически перестали играть ведущую роль и в провинции, где ранее пользовались огромной властью.

Государство предприняло также шаги по углублению преобразований в деревне. Были разработаны и включены в программу второго этапа аграрной реформы дополнения к закону от 14 января 1962 г. Эти дополнения, одобренные правительством 18 января 1963 г., и инструкции по их выполнению от 8 февраля 1963 г. и 7 июля 1964 г. предусматривали дальнейшее сокращение полуфеодального землевладения (максимальный размер имений в зависимости от товарности хозяйства и климатических условий устанавливался в пределах от 30 до 150 га), ограничивали механизированные имения 500 га, повышали срок погашения помещикам платежей с 10 до 15 лет. В то же время помещикам предлагалось либо сдать земли в аренду крестьянам на срок в 30 лет, либо продать -их издольщикам по обоюдному соглашению, либо разделить их с крестьянами на базе системы распределения урожая, которая господствовала в данной местности. Земли общественных вакфов предусматривалось сдать в аренду крестьянам на 99 лет, а частных - на 30 лет. Предусматривалось также создание помещиками и крестьянами так называемых акционерных единиц («вахедха-йе сахами»), которые должны были обеспечить совместное руководство сельскохозяйственными работами. Плата за аренду устанавливалась в денежной форме из расчета средних доходов помещиков за 1961/62-1963/64 гг., что фактически означало замену издольщины арендой с фиксированными ставками.

Этот курс правительства нашел отражение и в «программе шаха», которая объявила о распространении аграрной реформы на всю территорию страны, а также включала пункты о национализации лесов и пастбищ; продаже акций государственных фабрик и заводов для финансирования аграрной реформы; об участии рабочих, в прибылях предприятий; о создании Корпуса просвещения для борьбы с неграмотностью; о внесении изменений в закон о выборах, включая предоставление избирательного права женщинам. Программа, естественно, вызывала резко отрицательное отношение со стороны правой оппозиции. И государственная власть с целью укрепить свой авторитет и заручиться поддержкой общественного мнения, а тем самым нанести решительный удар оппозиции, поставила «программу шаха» на всенародное обсуждение.

Перед референдумом, который состоялся 26 января 1963 г., в стране сложилась напряженная обстановка. Духовенство и крупные помещики призывали народ бойкотировать референдум. В Тегеране, Тебризе, Мешхеде, Куме состоялись демонстрации противников преобразований, а также контрдемонстрации сторонников реформ, в которых активное участие приняли крестьяне, рабочие, ремесленники. Против референдума выступал НФ и поддерживавшие его студенты. Накануне референдума власти арестовали почти всех из 35 членов ЦК НФ, a g также ряд клерикальных лидеров. Подавляющим большинством голосов «программа шаха» получила одобрение. Оппозиция потерпела сокрушительное поражение и в значительной мере подорвала свой престиж в стране.

Несмотря на серьезное поражение, которое потерпела правая оппозиция в референдуме, она не отказалась от борьбы. 21 марта 1963 г., в день ноуруза (иранского Нового года), в Тегеране, Мешхеде, Куме, Тебризе, Ширазе, Исфахане и других городах состоялись спровоцированные духовенством выступления против проведения аграрной реформы и предоставления избирательных прав женщинам. Эти выступления сопровождались столкновениями с «силами по охране порядка». В результате с обеих сторон были убитые и раненые ¹⁹. Вместе с тем в связи с попытками властей разоружить южные племена за их выступления против преобразований подняли восстание четыре племени кашкайцев, отдельные племена мамаеани и бойер-ахмеди. В стычках с вооруженными отрядами этих племен войска и жандармерия потеряли свыше 100 человек убитыми и ранеными.

Серьезный характер носили волнения в траурные дни месяца мохаррам, когда духовенству удалось, вовлечь в выступления широкие слои городского населения. 4 июня 1963 г., в день памяти смерти имама Хосейна, Аятолла Хомейни приказал муллам читать в мечетях проповеди, которые в почти незавуалированной форме содержали угрозы в адрес монархии Пехлеви. Возбужденные проповедями верующие с криками «смерть диктатору» ринулись на улицы. Власти арестовали Хомейни, а также 29 других религиозных лидеров. В ответ тысячи верующих вышли на улицы Кума с требованием освободить Хомейни. Демонстрации были расстреляны «силами по охране порядка». Массовые волнения, которые продолжались три дня и сопровождались столкновениями, состоялись в Тегеране, Тебризе, Мешхеде, Ширазе и Кашане. Особенно бурными были волнения в Тегеране, где для подавления выступлений полиция и армейские части применили танки. Даже по официальным сведениям, было убито несколько сот человек. В антиправительственных выступлениях, происходивших по инициативе правой оппозиции, и прежде всего высшего духовенства, участвовали рабочие, ремесленники, представители буржуазии. Эти слои населения, особенно трудящиеся, однако, присоединялись обычно к этим выступлениям не с целью противодействия преобразованиям, а стихийно, удрученные дававшей себя знать экономической депрессией, сохранением тяжелого материального положения, политическим произволом.

Продолжалась борьба против преобразований в зоне южных племен, особенно в Фарсе и Хузестане. В этих останах ханы, используя свое положение патриархальных вождей и спекулируя на свободолюбивых чувствах рядовых членов племен, инспирировали вооруженные выступления. Между отрядами племен и силами «по охране порядка» происходили неоднократные столкновения, в результате которых войска и жандармерия несли значительные потери. Тем не менее, силам «по охране порядка» сравнительно легко удалось подавить лишенные 'поддержки населения выступления племен и приступить к их разоружению. Шесть вождей племен, возглавивших эти выступления, были приговорены военным трибуналом в Ширазе к смертной казни, а пять - к различным срокам тюремного заключения.

Не ослабевала и борьба помещиков против аграрной реформы. Учитывая то обстоятельство, что во многих районах страны вода имеет более важное значение, чем земля, помещики приводили в негодность ирригационные сооружения, препятствовали поливу полей и тем самым сводили на нет практические результаты передачи земли крестьянам. Помимо того, сообщал журнал «Ху-ше» 19 апреля 1964 г., помещики приобретали тракторы и пытались выдавать свои имения за механизированные хозяйства, которые не подлежали действию закона об аграрной реформе.

Активную деятельность правая оппозиция развернула'! в период подготовки к выборам в меджлис XXI созыва, которые состоялись 17 сентября 1963 г. Но, несмотря на все старания оппозиции, в Иране впервые был избран меджлис, He, ставший политическим оплотом крупных помещиков, ханов племен и духовенства. 150 из 196 мест в меджлисе принадлежало партии «Иран-е новин», о создании которой официально объявили на конференции 15 декабря 1963 г. Ядро партии составила основанная еще в феврале 1961 г. Хасан Али Мансуром группа Прогрессивный центр. Эта группа накануне выборов насчитывала около 300 членов, в значительной части довольно высокого ранга государственных служащих молодого поколения, которые в большинстве получили образование за границей. Генеральным секретарем партии стал Хасан Али Майсур, а его заместителем - Амир Аббас Ховейда. В своем манифесте партия, предварив изложение программы выражением полного доверия монархии, заявила, что она будет вести борьбу за осуществление социально-экономических преобразований, повышение уровня жизни народа, свободу слова, печати и собраний, за развитие отношений со всеми государствами и международными организациями на базе уважения национальных интересов и суверенитета в соответствии с принципами ООН. Майсур заявил, что появление на политической сцене «Иран-е новин» было продиктовано необходимостью «заполнить политический вакуум», образовавшийся с уходом с политической арены партий «Меллиун» и «Мардом».

Основание «Иран-е новин» по сути дела означало отказ монархии от опоры в общественно-политической жизни на двухпартийную систему, которая потерпела крах еще в конце 50-х - начале 60-х годов и не отвечала сложившейся в Иране с осуществлением преобразований обстановке, и замену ее однопартийной системой, призванной объединить усилия «народа и правительства» с целью создания на пути проведения реформ неустанно рекламировавшегося официальными кругами «общества социальной справедливости». И хотя лозунги о создании такого общества в стране, идущей по капиталистическому пути развития, были не более как декларациями, тем не менее, эти лозунги, сдобренные активной пропагандой и подкрепленные с осуществлением реформ уже вырисовывавшимися выгодами для самых различных слоев населения, находили широкую поддержку в стране. Используя непосредственную помощь государства, авторитет которого с проведением реформ резко возрос, и популярность преобразований, под флагом которых «Иран-е новин» развернула деятельность, партия, формально открыв доступ в свои ряды представителям всех слоев населения при условии принятия ее программы, вскоре превратилась в самую массовую политическую организацию страны. Более того, с 1964 г. на политической арене фактически наступила эра почти безраздельного господства «Иран-е новин», эффективность которого подпиралась «сращиванием» партии с административным аппаратом. Уже 7 марта 1964 г. лидер партии Хасан Али Мансур стал премьер-министром и сформировал кабинет, в котором все посты, за исключением постов министра обороны, иностранных дел и сельского хозяйства, заняли члены этой партии.

С выходом «Иран-е новин» на политическую арену значительная часть членов «Мардом» и «Меллиун» перешли в состав этой партии. В конце 1963 г. «Меллиун» фактически прекратила деятельность, а «Мардом», объявив о поддержке программы преобразований и политики правительства, в известной мере смогла сохранить положение. НФ, во многом дискредитировавший себя выступлениями против реформ и вместе с тем понесший серьезные потери в результате репрессий властей, перенес центр своей деятельности за границу. Народная партия Ирана, деятельность которой на территории страны по-прежнему находилась под строгим запретом, также была вынуждена вести борьбу за осуществление демократических прав иранского народа преимущественно из-за рубежа. В то же время следует сказать, что заметная часть представителей левой оппозиции, особенно с созывом меджлиса, встала на позиции поддержки преобразований и политики правительства. Это обстоятельство наряду с разгромом правой оппозиции, представители которой или отказались от борьбы, или покинули страну, или ушли в подполье и перешли к тактике индивидуального террора, во многом облегчало осуществление преобразований, прежде всего аграрной реформы.

Создание сельскохозяйственных обществ предусматривает организацию крупных капиталистических ферм на площади не менее 400-500 га. Распределение акций в зависимости от владения основными средствами производства обеспечивает привилегированное положение в этих обществах помещикам, кулакам и зажиточным крестьянам, а рядовым крестьянам отводит подчиненную роль. Учитывая, что разрешается продажа и покупка акций, следует ожидать, что крестьяне - рядовые члены обществ - в скором времени лишатся своей доли акций и превратятся в наемных рабочих. Сельскохозяйственные общества освобождаются на 10 лет от всех налогов, вносимых другими акционерными обществами, получают безвозвратные ссуды и т. д. В конце апреля 1975 г. в различных районах Ирана было 75 сельскохозяйственных обществ с числом членов 26,3 тыс. и капиталом около 1139 млн. риалов. Общества охватили своей деятельностью сельскохозяйственные угодья общей площадью 326,6 тыс. га. Посевы осуществлялись на площади 110 тыс. га. С августа 1972 г. по апрель 1975 г. было основано 26 производственных кооперативов, которые объединили 7,8 тыс. семей крестьян - мелких собственников.

Вместе с тем государство законом от 24 апреля 1968 г. учредило Фонд сельскохозяйственного развития с капиталом 1 млрд. риалов для стимулирования инвестиций частных национальных и иностранных предпринимателей в создание крупных земледельческих и животноводческих хозяйств и агроиндустриальных комплексов. В 1972 г. капитал фонда возрос до 2 млрд. риалов. В начале 1974 г. фонд был реорганизован в банк, а его капитал увеличен до 4 млрд. риалов. В 1969/70- 1973/74 гг. эта организация путем предоставления кредитов и прямыми инвестициями (в размере 6658 млн. риалов) принимала участие в осуществлении 603 проектов с общими капиталовложениями в 17191 млн. риалов

1974/75 г. наблюдался резкий рост кредитов и инвестиций банка. За 10 месяцев 1974/75 г. они в 5 раз превысили ассигнования за тот же период 1973/74 г. Иностранные монополии (США, Англии, ФРГ, Австралии и иных империалистических держав) проявили заметный интерес к инвестициям в сельское хозяйство Ирана, чему в немалой степени способствовало издание 27 мая 1968 г. закона об эксплуатации земель в районе крупных плотин с привлечением частного национального я иностранного капитала. Основным районом приложения иностранного капитала стали земли, орошаемые при помощи ирригационной системы в районе плотины на р. Диз в Хузестане, где под создание агро-индустриальных комплексов в 1969-1971 гг. в распоряжение учрежденных с этой целью с участием иностранного капитала пяти компаний было передано 67,6 тыс. га поливных земель. В 1973 г. производство велось на 26,7 тыс. га. В Хузестане осуществляются и другие агро-индустриальные проекты. Помимо того, крупные агро-индустриальные проекты (как правило, с участием иностранного капитала и государства) осуществляются в районе плотины на р. Сефидруд в Гиляне, в Муганской степи, в районе Тегерана, в Казвине, в Хорасане, Фарсе и других провинциях Ирана.

Все эти и аналогичные проекты отражают ярко проявившийся в конце 60-х - начале 70-х годов и в настоящее время все более укрепляющий свои позиции в аграрной политике иранского правительства курс, направленный на решение задач развития производства в иранской деревне путем расширения деятельности крупных современных хозяйств. Эти идеи прослеживаются в большинстве выступлений официальных представителей. Ирана по вопросу об экономических программах правительства. В 1972 г. на четвертом конгрессе защиты растений министр сельского хозяйства и природных ресурсов, в частности, заявил, что иранское государство, совершив «социальную революцию» путем уничтожения в деревне режима «арбаби-райати», встало перед проблемой осуществления структурных преобразований в области производства.

Ко времени революции 1978-1979 гг. капиталистический уклад успел стать не только ведущим, но и господствующим в экономике страны. Однако традиционные уклады все еще занимали значительные позиции в народном хозяйстве, прежде всего по доле занятых в них. Это определяло социально-экономическое положение немалой части самодеятельного (экономически активного) населения, а тем самым и населения страны в целом. Процесс же форсированного капиталистического развития Ирана в 60-70-е годы, неизбежно воздействовавший на традиционные уклады (как угнетая, так и преобразуя их), приводил к тому, что межукладные пропорции как количественные характеристики неадекватно отражали социальную обстановку в обществе, прежде всего по линии социально-политической борьбы, в той мере, в какой она определялась многоукладностью. Масштабность же капиталистического уклада и уровень его развития оказывались достаточными, чтобы в стране протекал процесс обострения специфически капиталистических противоречий.

Верхнюю ступень социально-классовой структуры иранского общества занимала накануне революции шахская семья. Годы быстрого экономического развития страны привели к эволюции царствовавшего дома, который превращался из феодального землевладельца в капиталистического предпринимателя. Сестра шаха Ашраф и другие его многочисленные родственники стали в значительных масштабах вкладывать свои средства в промышленность, финансы и другие отрасли экономики, входили в директораты многих крупных промышленных групп и банков. Активное проникновение шахского дома во все сферы экономической жизни привело к созданию так называемой дворцовой монополии.

В стране шел процесс формирования монополистических групп и государственно-монополистических объединений.

По признаку отношения к средствам производства социально-классовая структура иранского общества⁵ имела следующие характеристики. В 1976 г. при общей численности населения 33,7 млн. человек в стране насчитывалось 8,8 млн. занятых, 182 тыс. работодателей противостояли 4,7 млн. работавших по найму (из них 3 млн. в частном секторе и 1,7 млн. в государственном). Деятельность 56% самодеятельного населения, так или иначе была связана с куплей-продажей рабочей силы, хотя отнюдь не весь наем был капиталистическим. Об условности отнесения всей наемной рабочей силы к категории капиталистической по-своему свидетельствует наличие такого своеобразного привеска к этому социально-экономическому явлению, как 1 млн. семейных работников, не получавших заработной платы. Они составляли 11 % общего числа занятых.

Другой принципиально важной чертой социально-классовой структуры иранского общества в канун революции были так называемые самостоятельные работники, т. е. лица, в значительной степени связанные с традиционными укладами и низшими формами капиталистического предпринимательства.

Развитие капиталистических отношений в Иране 60-70-х годов привело к быстрому расширению финансовой и банковской сферы. Общее число занятых в финансах и страховании составляло 100 тыс.

Разбор социально-экономической структуры Ирана не был бы достаточно полон без данных о торговле и сфере услуг, особенно чутко реагирующих на развитие производительных сил в области материального производства.

Многочисленной прослойкой в социальной структуре городского общества Ирана стали в канун революции научно-техническая и творческая интеллигенция (470 тыс. человек), конторские и прочие служащие (около 400 тыс. человек).

Особое место по своим социально-психологическим и (как стало очевидно в связи с революцией) политическим потенциям занимало в городском обществе мусульманское духовенство как корпоративное сословие (насчитывавшее несколько десятков тысяч человек).

Поскольку (в данном случае в связи с социальной структурой общества) количественная характеристика сама по себе не раскрывает экономической (равно как и политической) значимости того или иного класса, или социального слоя, или социальной прослойки, необходимо отметить следующее обстоятельство, важное для оценки социально-классовой структуры предреволюционного Ирана. Хотя городская предпринимательская буржуазия (исключая мелкую) составляла около 140 тыс. человек, основные рычаги экономической власти находились в руках примерно 300 семей представителей крупной монополизировавшейся буржуазии. Среди них можно назвать, в частности, семьи Ладжеварди, Хосровшахи, Гасемие, Резаи, Фар-манфармаянов, Бархордаров, Ирвани.

60-70-е годы характеризовались не только образованием и ростом монополий, но и ярко выраженной тенденцией к слиянию промышленного и банковского капитала, тесного переплетения интересов представителей этого капитала. Так, в 1973 г. промышленная группа «Шахриар», принадлежавшая в основном семейству Резаи, создала банк «Шахриар» с оплаченным капиталом 4 млрд. риалов. Промышленной группе «Шахриар» принадлежало 45% акций (1,8 млрд. риалов) этого банка, 40% акций приобрели такие крупные предприниматели, как Мохаммед Таги Бархордар - член директората Банка развития промышленности и рудников, участник группы «Парс То-еиба», Рахим Ирвани из промышленной группы «Мелли», Хосейн Гасемие из группы «Парс». Этот же период характеризовался созданием предпринимательских союзов буржуазии - торгово-промышленных палат, отраслевых ассоциаций и пр.

Капитализм в городе в большей степени рос вширь, в то-время как деревенский больше развивался вглубь и был более «чистым». Картина городского капитализма смазывалась сильным потоком мигрантов из деревень, которые представляли собой подходящую рабочую силу для роста мелких предприятий с числом занятых до десяти.

Из сказанного можно сделать вывод о том, что социально-классовая структура Ирана в 60-70-х годах более или менее адекватно отражала сильные и слабые стороны развития капитализма в стране.

Все изложенное выше дает основание сказать, что социально-классовая структура иранского общества накануне революции была отмечена нечеткостью и расплывчатостью границ, особенно в городе. Однако это лишь статическая картина. Поэтому важно воспользоваться возможностью показать динамику формирования этой структуры в 1966/67-1976/77 г.

Сопоставление данных переписей населения за 1966/67 и 1976/77 гг. в немалой степени позволяет сделать это на материале, относящемся к очень важному десятилетию в истории предреволюционного Ирана. Данное десятилетие, хотя и не охватывает всего периода индустриализации Ирана в послевоенное время, с полным основанием может быть названо его сердцевинным отрезком. Другим обстоятельством, о котором уместно напомнить здесь, является никем не оспариваемое положение: процесс индустриализации протекал на капиталистической основе и в условиях совокупности социально-экономических реформ, работавших на развитие капитализма. Сдвиги, происходившие в указанное десятилетие в социально-экономической структуре страны, прежде всего и по преимуществу имели капиталистическое содержание.

Наиболее общим показателем, характеризовавшим «расширение» иранского общества в 1966/67-1976/77 гг., был сдвиг в численности населения страны. Оно возросло с 25,8 млн. до 33,7 млн. человек. Другим показателем, тоже общего характера, был сдвиг в численности занятого населения, которое возросло с 6,9 млн. до 8,8 млн. человек.

По сравнению с предшествовавшими десятилетиями экономической истории Ирана 60-70-е годы оказались наделены рядом особенностей. Именно в эти два десятилетия в стране стала осуществляться широкомасштабная индустриализация, нацеленная на преодоление экономической отсталости в исторически короткие сроки.

В Иране шел процесс интенсивного комплексного развития производительных сил. Осуществляясь в капиталистической форме, он предопределял параллельный с ним рост практически всех противоречий, присущих капиталистическому способу производства. А это уже само по себе предопределяло формирование глубинных предпосылок революции, хотя ни в коей мере не детерминировало ее.

Волею господствующих классов Ирана в этой стране индустриализация проходила в условиях глубокой вписанности ее экономики в мировое капиталистическое хозяйство. Вписанность эта носила двоякий характер. По линии экспорта она определялась тем, что нефть составляла его основную статью и являлась крупнейшим источником инвалютных поступлений, по линии импорта - необходимостью материально-технического к технологического обеспечения индустриализации.

Начавшись как импортозамещающая (с простейшей стадии указанного процесса, т.е. с создания современных по оснащенности, но лишь сборочных по характеру фабрично-заводских предприятий) и постепенно усложняясь, индустриализация по рождала все большую зависимость от импорта не только дета лей и узлов, необходимых сборочным предприятиям, но и от, по существу, целых предприятий, выпускающих промежуточную продукцию: экономические планы государства предусматривали создание производств, призванных постепенно обеспечивать изготовление на месте все более значительной части узлов и деталей для сборочных предприятий. Все еще острой оставалась потребность в импорте продукции промежуточного потребления. Проводя импортозамещение, монархия предусматривал и экспортную ориентированность развивавшихся производств. Поэтому обеспечение всемерного роста не нефтяного экспорта также рассматривалось как одна из важных стратегических задач. Стратегия экономического развития предусматривала сохранение экономики открытого типа, притом, однако, что она должна была быть дополнена созданием такой отраслевой структуры экономики, которая была бы в состоянии обеспечить воспроизводство общественного продукта по преимуществу на национальной основе. Одновременно это означало, что асимметричная зависимость от мирового капиталистического хозяйства должна была быть заменена в перспективе зависимостью симметричной. В рассматриваемый же отрезок времени проводилась политика всемерного использования экспорта нефти как источника валюты, и даже повышения зависимости от него ради сокращения этой зависимости в перспективе.

Если говорить о степени зрелости иранского капитализма в канун революции 1978-1979 гг., то здесь достаточно отметить, что к указанному времени в этой многоукладной стране капиталистический уклад являлся, как уже отмечалось, и системообразующим, и господствующим. В рамках этого уклада производилась подавляюще большая часть общественного продукта, в его же рамках было занято большинство экономически активного населения. Капиталистический уклад был представлен чрезвычайно широко - от мелкокапиталистических производств до крупных современных предприятий и даже промышленных трупп и объединений, способных осуществлять монопольный диктат на внутреннем рынке, и крупного банковского капитала, срастающегося с капиталом промышленным. Эту иерархию венчал мощный государственно-капиталистический сектор, недвусмысленно покровительствовавший крупному частному национальному капиталу, усиленно приглашавший иностранных инвесторов к созданию производств со смешанным капиталом. Своеобразным феноменом, так сказать, достопримечательностью местного капитализма была шахская монополия в виде Фонда Пехлеви - «королевского домена», сложного, подобного концерну, по своей вертикальной и горизонтальной структуре. Сколь велика была капиталистическая сущность этого «домена», можно судить по тому, что крупная промышленная и банковская буржуазия в канун революции почти не скрывала того, что тяготится шахской монополией, хотя и помнила, что сама она взращена и взлелеяна Мохаммедом Резой Пехлеви.

Поскольку при всей своей неуправляемости капиталистическая экономика испытывает потребность в регулировании, есть основание отметить, что государство в Иране в лице монархии выступало как регулирующее начало, что особенно отчетливо проявилось в период составления и реализации всех пяти планов экономического и социального развития, через которые прошла страна за 1948/49-1977/78 гг. Таким образом, и государственный капитализм присутствовал в предреволюционном Иране. Более того, государство определяло направления и масштабы деятельности местного капитала за пределами страны, причем иранский капитал отнюдь не ограничивался скупкой акций зарубежных компаний, а участвовал и в создании промышленных (в основном нефтеперерабатывающих) предприятий.

Решая проблему преодоления экономической отсталости, монархия в процессе ломки колониальной структуры экономики не могла не учитывать все три аспекта этой проблемы: отраслевой, территориальный и социально-экономический. Как показала история, для Ирана наиболее сложным оказалось изменение его социально-экономической структуры. В самом общем виде можно сказать так: ломая отраслевую структуру, монархия не успевала решать задачи социально-экономического характера и удовлетворять социальные потребности, которые возникали в ходе этой ломки. Достаточно упомянуть как о следствиях, прежде всего индустриализации о таких проблемах, как миграция крестьян в города (в результате реформ «белой революции»), урбанизация, нехватка рабочих мест, бедственное положение с жильем, недостатки в подготовке кадров. К этому добавилось столкновение между современным сектором и докапиталистическим сектором города, существенно отягощенным возраставшей массой люмпенов и пауперов - вчерашних крестьян.

Обстоятельством, усугублявшим положение, являлся и быстрый в период резкого увеличения доходов от нефти экономический рост, сопряженный с быстрым увеличением как производительных, гак и непроизводительных расходов государства, умножением инвестиций частного сектора, быстрым обогащением господствующих классов и ростом их спроса - производственного и личного. Отсюда такой феномен: совершив за 60-е - начало 70-х годов большой скачок в создании вполне современной и диверсифицированной инфраструктуры, уже к середине 70-х годов монархия оказалась не в состоянии расшивать «узкие» места, возникшие в гирлянде инфраструктурных отраслей. Это вызвало у экономики одышку, которая быстро перешла в асфиксию. Лишь частично удовлетворяемый спрос становился повседневностью.

Охарактеризованные выше особенности развития экономики Ирана 60-70-х годов с неизбежностью вели к инфляции. И действительно, уже с начала 70-х годов Иран стало лихорадить от инфляции. Но первые ее шквалы (нужно сказать, сразу же не на шутку встревожившие монархию) были «внешнего» характера, что объяснялось воздействием мирового экономического кризиса начала 70-х годов. Здесь экономика страны в полную меру вкусила плоды своего открытого характера. Нельзя отказать монархии в усилиях, направленных на смягчение последствий этой «внешней» инфляции. Однако непоследовательность в действиях, волюнтаризм, гигантомания, охватившая монархию в период пятого плана (в связи с ростом доходов от нефти ассигнования на пятый план развития-1972/73-1977/78 гг.- были пересмотрены в мае 1975 г. и увеличены более чем вдвое - с 32,5 млрд. до 69,5 млрд. долл.), привели к тому, что в результате углубления противоречий капиталистического способа производства и противоречий межукладных страна стала рождать «собственную» инфляцию с ее непременными спутниками - спекуляцией, коррупцией, казнокрадством.

Попытка монархии остановить инфляцию с помощью механизма государственных финансов, государственных карательных органов, специальных отрядов по борьбе со спекуляцией, бороться с созданием товарных запасов в целях спекуляции и с завышением цен посредством формирования отрядов, укомплектованных студентами, школьниками, домохозяйками, на крутой нрав которых монарх вполне серьезно возлагал большие надежды (жены острее, чем мужья, реагируют на то, как с каждым днем становится легче сумка с продуктами), не увенчалась успехом. Среди предпосылок революции инфляция занимала не последнее место. Для Ирана 70-х годов инфляция может быть названа синтезированным проявлением и выражением дисбалансов, диспропорций, противоречий капиталистического производства, равно как и противоречий межукладного характера.

«Белая революция» и реформы Мухаммеда Реза-шаха

В 1963 году шах Мохаммед Реза Пехлеви начал реформы, получившие название "белой революции". "Белая революция" была призвана превратить Иран в современное процветающее государство, своего рода "ближневосточную Японию". Страна действительно развивалась быстрыми темпами. Возможно, мечтам шаха, проводившего реформы с немалой энергией, суждено было бы сбыться, если бы не появление нового поколения пассионариев, объединенных ненавистью к шаху и избранной им модели развития общества. Закономерности этногенеза оказались сильнее, чем планы правившей Ираном верхушки, несмотря на всю мощь США, поддержавших шаха.

Земельная реформа. Пытаясь найти выход из кризиса, шах и его правительство вынуждены были перейти от обещаний реформ к их проведению.

Обещание реформ было обычным средством, к которому правящие круги Ирана прибегали и в прошлом, когда в стране создавалась для них опасная обстановка. Например, когда в 1921 г. в Иране развернулось национально-освободительное антианглийское движение, грозившее существованию монархического строя, в Тегеране был совершен государственный переворот, положивший начало событиям, которые впоследствии привели к воцарению ныне правящей династии Пехлеви. Образованное после переворота правительство английского ставленника Сейида Зия эд-Дина, получившее красноречивое название «черный кабинет», опубликовало декларацию, в которой говорилось о борьбе против феодальной аристократии и иностранного капитала, об установлении демократического правления, о разделе государственных земель между крестьянами и об увеличении их доли урожая за счет помещиков, о реформах в области народного образования, промышленности и т. д., а также о проведении независимой от иностранных держав внешней политики. Тогда эти обещания реформ в большинстве остались на бумаге. Теперь, в начале второй половины XX в., после образования мирового социалистического лагеря, краха колониальной системы империализма и подъема антиимпериалистического и демократического движения в ряде бывших колоний и зависимых стран, голословными декларациями и обещаниями нельзя было успокоить поднимавшийся иранский народ.