Депортация поляков

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Этапы депортации поляков с территории Западной Украины в Казахстан

поляк депортированный война власть

В этом году минуло уже 75 лет с момента массового насильственного переселения поляков в Казахстан. Именно поляки явились первым народом, который подвергся депортации.

Обычно историю выселения и депортации народов, в одночасье ставших неугодными, связывают с войной. Однако такая трактовка не раскрывает сути проблемы. Ибо выселение людей различных классов, социальных групп и сословий, национальных меньшинств и этнических групп практиковалось еще задолго до войны. В 20-30-е годы из центральных районов СССР в массовом порядке под конвоем были выдворены в Казахстан, Урал, Среднюю Азию, Сибирь и на Дальний Восток представители так называемого свергнутого класса, высшего сословия, духовенства, а также зажиточные крестьяне, лишение своего добра в ходе насильственной коллективизации. В предвоенные годы под разными предлогами были сняты с мест постоянного проживания корейцы, персы-иранцы, курды, поляки и многие другие. С началом Второй мировой войны последовала депортация «нежелательных элементов» из Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии. Если в предвоенные годы это отчасти объяснялось необходимостью укрепления безопасности государства, то в период войны депортации подверглись целые народы, обладавшие национально-территориальной автономией. Однако достаточных оснований к применению депортации к целым народам, как показывает ознакомление с материалами, не было и нет. Ссылки на массовые изменнические действия со стороны этих народов несостоятельны, ибо если такие действия и имели место, то их совершали только некоторые представители данных народов. Народ в целом правонарушителем, а тем более преступником, быть не может.

Депортации подверглись следующие народы: корейцы, немцы, карачаевцы, балкарцы, калмыки, ингуши и чеченцы, крымские татары, турки, греки, иранцы, финны, евреи и поляки.

Основными причинами к насильственному переселению целых народов в 30-40 годы, судя по имеющимся документам, были, во-первых, наказание, отместка за предательство отдельных лиц и групп этих народов во время оккупации; во-вторых, переселение использовалось и как превентивная мера - за возможное предательство, а по сути, за принадлежность к национальности с зарубежными соплеменниками с которыми ведется или может вестись война [4, с. 59].

Одним из первых народов, подвергшихся депортации, были поляки, проживавшие в Западной Украине. До начала второй мировой войны руководство Советского Союза считало Польшу потенциальным врагом, с территории которой ведется подрывная деятельность против СССР. Собственные приграничные территории также рассматривались НКВД СССР как благоприятная среда для формирования шпионских баз, поэтому судьба поляков, проживавших на ее территории, во многом была предопределена, их ожидала депортация.

Таким образом, насильственному переселению в какой-то мере способствовали доводы советского правительства о политической неблагонадежности лиц, проживающих в приграничных районах и боязнь предательства с их стороны.

Но нельзя забывать о той ситуации, которая царила в казахской степи после коллективизации и голода 1930-1932 годов, за это время потери от голода, эпидемий и других лишений составили - 1 млн. 750 тыс. казахов или 40% населения аула [12, с. 98]. В сложившейся обстановке наблюдается недостаток рабочих рук, и именно поэтому поляки были депортированы в Северный Казахстан для создания поселков, развития сельского хозяйства и промышленности.

Депортация почти всегда велась по отработанной схеме: внезапное ночное оцепление селений, и быстрая погрузка в эшелоны; поезда обычно продвигались скрытно, не останавливаясь на больших станциях. В печати сообщалось о «зловредности» того или иного народа, об исторической необходимости сменить его место жительства во имя его же будущего.

Депортация поляков проходила в два этапа. Первый этап был в 1936 году, тогда прибывшие назывались «переселенцами с Украины», национальный состав представлял собой следующее: поляков - 75,7%, немцев - 23,4%, украинцев - 0,8 и прочих - 0,1% [15, с. 38], а также «кулаки», независимо от национальности, а второй этап приходится на начало Великой Отечественной войны в 1940-1941 годы. В отличие от истории национальных депортаций второго этапа, предвоенные переселения хотя и готовились под грифом «совершенно секретно», предусматривали некоторую предварительную информацию для выселявшихся, им предоставлялась возможность реализации имущества в 10-дневный срок [6, с. 45]. Первая волна переселения в Северный Казахстан завершилась довольно быстро. Совнарком страны 28 апреля 1936 года принял секретное решение №776/120 «О выселении из Украинской ССР и хозяйственном устройстве переселенцев в Карагандинской области Казахской ССР», в середине лета 1936 года председатель Северо-Казахстанского облисполкома докладывал председателю СНК В. Молотову о выполнении решения и размещении в области 15 тысяч польских хозяйств [10, с. 18].

С момента принятия решения о выселении из УССР в республике началась подготовительная работа, о чем свидетельствует Докладная записка о плане жилищного и хозяйственно-бытового устройства переселенцев из УССР в Карагандинскую область Казахской АССР [10, с. 54]. По этому плану поляки, выселяемые из УССР, прибывали в Казахстан в две волны. Переселенцев первой волны предполагалось временно расселить в клубах, школах, бараках и задействовать на строительстве жилья для переселенцев, второго этапа. На одного человека предусматривалось жилье в два квадратных метра. В плане было предусмотрено, что имеющийся в наличии скот можно будет взять с собой, для этого предусматривалась перевозка имеющегося скота по железной дороге по льготному воинскому тарифу. Это был практически единственный случай, когда депортируемым разрешалось с собой забирать скот. Однако реализация этого пункта осуществлялась с большими препятствиями, что было связано с тем, что органы НКВД не желали заниматься этой технической стороной и прибегали к дезориентированию переселенцев.

О ходе подготовительных мероприятий 28 мая 1936 года Наркому НКВД Г.Г. Ягоде докладывал Начальник ГУЛАГа М.Д. Берман. В своем донесении он давал подробный ход проводимых мероприятий по отводу земель для поселков, изысканию воды, работе соответствующих организаций, которые были задействованы в приеме переселенцев. Первые переселенцы прибыли 10 июня на станцию Таинча Омской железной дороги численностью 2142 семьи - 10479 человек, в том числе мужчин - 2762, женщин - 3054, детей - 4663 человек [14, с. 61]. Прием оставшейся части переселенцев первого эшелона закончился к 25 июня. «Всего было принято 5535 семей - 26778 человек, в том числе 6964 мужчин, 7517 женщин и 12297 детей до 16 лет [14, с. 63]. Как показывают эти данные, численный состав семей переселенцев заметно превышал предполагаемый, что должно было отразиться на всех тех планах, которые были заложены первоначально.

Прибывшие переселенцы сразу включались в процесс запланированного строительства. Однако строительство домов тормозилось, предусмотренные государством стройматериалы не доходили до Казахстана. Запланированный НКВД ход переселения в два этапа также осложнял процесс расселения, так как вторая часть переселенцев, прибывавшая осенью, не могла повлиять на ход строительства. В сложившейся ситуации часть переселенцев могла остаться без жилья, практически под открытым небом. Центральные органы власти были в неведении, сколько людей они переселяют, а местные власти были не готовы к приему и расселению такого количества переселенцев. В то же время органы НКВД, уполномоченные проводить эту депортацию, за основу брали решение государственных проблем, не задумываясь о судьбах тысяч людей, очевидным было и то, что коэффициент семейности ими в учет особо не брался.

Второй эшелон переселяемых польских и немецких семей начал прибывать в сентябре 1936 года: «переселено всего: 15000 семейств - 69283 человек. Из них расселено в Северном Казахстане 14 015 хозяйств - 64 319 человек, в Южном Казахстане 985 семейств - 4964 человек» [14, с. 69-70].

Таким образом, новая волна репрессированных поляков оказалась в Казахстане в 1936 году из-за политики советского государства, которое таким способом стремилось обезопасить свои границы. При этом юридически это выселение никак не обосновывалось, не было какого-либо официального обвинения, достаточным критерием для депортации оказалась национальность этих людей и проживание в приграничной полосе. Переселение поляков рассматривалось тоталитарным государством не только как мера по очистке границы, но и как удачное решение проблем трудовых ресурсов для Казахстана. Брошенные на казахской земле, они вынуждены были испытывать голод, отсутствие жилья и других естественных нужд, возникших из-за произвола центральных и местных органов власти. В республике они оказались под жестким контролем НКВД, и за ними на долгие годы был закреплен статус спецпереселенцев, со всеми вытекающими последствиями.

Для поляков, депортированных в 1936 году из Западной Украины режим спецпоселения сохранялся и после завершения Великой Отечественной войны, когда, казалось боязнь «шпионской деятельности» со стороны переселенцев отошла на задний план. Жесткий режим спецпоселений стал облегчаться с начала 1950-х годов, а после выхода Постановления Совета Министров СССР от 17 января 1956 года №62-41 поляки получили освобождение. Как и немцам, в этом постановлении им объявлялось, что они не имеют права возвращаться в прежние места жительства, и освобождение не влечет за собой возвращения конфискованного имущества [10, с 93-94].

Как отмечалось выше, поляки, в основном, попали на территорию Тайыншинского района, который ранее входил в Акмолинскую область, но затем в результате размежевания отошел к Северо-Казахстанской области и в город Кокшетау. Прямой депортации поляков в Бурабайский район не проходило, но волею судеб, в данный момент времени, по данным отдела статистики, в Бурабайском районе проживает тысяча шесть поляков. Район находится на четвертом место по численности поляков в Акмолинской области, уступая только городу Кокшетау, Астраханскому и Шортандинскому районам.

2. Социально-психологический портрет поляков с момента появления на территории Казахстана до настоящего времени

2.1 Отношение и политика местных органов власти к депортированным полякам

С самого начала политика властей по отношению к депортированным была достаточно жесткой, правительство применяло все известные методы и приемы для устрашения людей и ломки сознания. Первым приемом в отношении поляков, с помощью которого пытались сломить волю людей, был страх перед неизвестностью, он выражался в следующем: на сборы давали всего два часа. За эти 120 минут надо было собрать все необходимое для жизни в новых условиях. Кроме того, переселенцев дезинформировали о климатических условиях их будущего места проживания, ориентируя их на теплый сухой климат. «Вы едете на юг, будете заниматься там хлопководством и виноградарством, поэтому Вам не нужна теплая одежда, не нужен сельхозинвентарь и рабочий скот, дома там для Вас уже построены» [9].

Таким образом, депортированные первой волны, оказались неподготовленными к суровым климатическим условиям Северного Казахстана. У многих поляков при отправке были отобраны теплые вещи, мотивация была следующей: «В Казахстане тепло, там яблоки растут, вам там эти вещи не понадобятся».

Следующим моментом для поляков был - шок от реальной действительности, возникший после прибытия в места поселения. По словам очевидцев: «Выгрузили из товарных вагонов на станции Тайынша. Погрузили на подводы. Привезли в голую степь… Из всех бытовых условий был лишь один неблагоустроенный колодец». Первое время люди спали под открытым небом, так как не было даже палаток. Питались одним хлебом (200 граммов на человека в день) и водой. Им пришлось срочно рыть землянки. Каждая землянка не должна превышать квадраты, равные три на четыре метра, между квадратами - общая стена. На каждой половинке должны разместиться по три-четыре семьи [5, с. 42]. Спали на земляном полу на подстилке из соломы. Каждая семья - в своем углу, а посередине находилась печь из самодельного кирпича. Для защиты от блох земляной пол мазали коровяком, который собирали в степи неподалеку от старых сел. Им же мазали соломенные крыши землянок для защиты от дождей. Такие землянки больше походили на логово зверя, чем на жилище человека. Люди не могли привыкнуть к реальной и жестокой действительности, ведь когда-то они жили в хороших домах, имели подсобное хозяйство, а в новых, сложившихся «благодаря» депортации условиях жизни, не выдерживали даже мужчины.

Советское правительство, чтобы избежать противостояния со стороны спецпереселенцев, проводило по отношению к полякам политику: «разделяй и властвуй». По воспоминаниям поляков, депортированных в 1936 году, известно, что среди поляков выбирали «активистов», которые еще на территории Западной Украины участвовали в раскулачивании населения, этих «активистов» отмечали и здесь, в Казахстане, и приближали к правительству.

Также среди поляков выбирали десятников, чаще всего это происходило против воли людей: они должны были следить за передвижением каждого человека на своем участке с утра до вечера.

Самым тяжелым и невыносимым по отношению к полякам являлась изолированность от внешнего мира. На перемещение за пределы своего поселения, даже на то, чтобы сходить или съездить в соседнее село, спецпереселенцы должны были получать особое разрешение из комендатуры. Они чувствовали себя загнанными зверями. Тех, кто самовольно покидал места поселений, наказывали штрафом на определенное количество трудодней или, если нарушение считалось более серьезным, передавали дело для рассмотрения в соответствующие органы. В этом случае обвиняемому грозила тюрьма или отправка в лагерь.

Поощрялось доносительство, Советская власть делала все возможное для того, чтобы доносительство стало патриотическим поступком, оплачивалось морально и материально. Тот, кто доносил, мог рассчитывать на похвалы властей, а нередко и на части добра, отобранного у разоблаченного «врага народа», которого вывезли неизвестно куда, и который уже никогда не имел шанса вернуться обратно с претензиями. Со стороны правительства пресекалось малейшее сочувствие, в противном случае, могли обвинить в сговоре с «врагами народа» [5, с. 75].

Отслеживалась и наказывалась всяческая переписка, отсутствие СМИ, языковой барьер, невозможность образования на родном языке, запрет общения на польском языке - на нем говорили только дома и в присутствии близких людей, - всё это давило на сознание поляков.

Политическое сознание спецпоселенцев корректировалось и направлялось в необходимое русло на всевозможных собраниях и в ходе работы агитаторов и пропагандистов с самого начала депортации. На одном из собраний, в селе, образованном депортированными поляками, райкомовец объявлял: «Вам, спецпереселенцам, Советская власть предоставила историческую возможность - искупить все свои прошлые вины и ошибки добросовестным трудом. Таким трудом, который уже в ближайшем будущем преобразит пустынный степной Казахстан и заменит его в цветущий край!» [5, с. 48].

Таким образом, депортированные народы были наказаны дважды: первый раз, когда подверглись самой депортации с родных мест, а второй раз, когда испытали на себе жесткую и антигуманную политику Советского правительства. Нарушение прав депортированных началось еще на территории Украины, когда у поляков изъяли все имущество. Продолжилось правонарушение уже на местах поселения, отражаясь на всех сферах жизни поляков. В Казахстане спецпоселенцев ждали и другие проблемы, связанные с трудоустройством, жильем, обеспечением продуктами, получением образования, они оставались нерешенными из-за нежелания властей заниматься этими вопросами.

2.2 Эволюция социально-психологического облика поляков на территории Казахстана

Семьдесят пять лет назад, после Постановления Совнаркома от 28 апреля 1936 года, в жизни поляков, проживающих на территории бывшего СССР, произошла катастрофа, которая изменила их социальный, психологический, нравственный и моральный облик.

В поляках стали искусственно культивировать негативные качества характера, стараясь приучить ко лжи, изворотливости, обману, к двойным стандартам общественной жизни. Надо заметить, что все это вызывало у поляков, как у людей верующих, моральный дискомфорт и чувство внутреннего протеста.

Моральный и социальный облик репрессированных людей менялся под бдительным контролем соответствующих органов власти. Постоянный контроль за спецпоселенцами приводил как к выявлению людей, ведущих антисоветскую агитацию, так и к формированию общей картины их настроений. С самого начала депортаций органы НКВД выделяли различные группы населения, которые считались потенциально опасными, и те группы, на кого можно было опереться в осуществлении различных мероприятий НКВД и исполнительных органов власти. Поляков настраивали друг против друга. Люди, жившие в невыносимых условиях голода и холода, согласны были на любые поступки, руководствуясь принципом: «Своя рубашка к телу ближе». Страх и преклонение перед властью, готовность выслужиться, в том числе и за счет предательства, - эти качества культивировались в годы сталинщины.

Сильнее всего на изменение социально-психологического портрета поляка влияла такая мера, как наказание. За каждый неверный шаг и неверно сказанное слово следовало жестокое наказание, которое чаще всего выражалось в тюремном заключении, а в дальнейшем - расстрелом. Для того, чтобы перечеркнуть жизнь простого человека, достаточно вердикта: «Слишком уж разговорчивый» [5, с. 56].

Раскулаченные спецпоселенцы, оказавшиеся без средств существования, были на грани выживания. На месте поселений неурожайные 1936-1937 годы принуждали их к воровству. За карман пшеницы или пять картошек, найденных у колхозника, человека сажали в тюрьму на пять лет. При более серьезной провинности, например, вышел за пределы поселения более чем на три километра, могли и расстрелять, потому что это рассматривалось как побег. «Я отлучилась всего на 4 часа из села, чтобы забрать у знакомых швейную машинку. Коменданта на месте не было, и поэтому уехала без письменного разрешения. По возращении домой меня арестовали и посадили на 15 суток, несмотря на то, что дома оставались трое детей, старшему из которых было 7 лет, а младшему не исполнилось и трех. Отсидела в КПЗ 10 дней и была амнистирована, потому что умер Сталин», - вспоминает Галина Брониславовна Загаевская. «Объездчики полей отбирали у детей собранные колоски и растаптывали их копытами лошади, а детей били кнутом» [5, с. 115]. Загнанных в угол людей уже через несколько месяцев своего пребывания в спецпоселении нельзя было сравнить с теми поляками, которые когда-то проживали на территории Украины. Действия тоталитарной машины на ломку сознания дали свои результаты: в польских селах редко можно было услышать смех или вообще разговор, а вот плач постоянно разносился по улицам, у людей были потухшие, безжизненные глаза, говорившие о полной апатии и безразличии к своей дальнейшей судьбе» [8].

Тяга к образованию и понимание его необходимости у поляков в крови. Современному поколению трудно представить, в каких условиях учились депортированные поляки. После уроков все дети старше десяти лет обязательно шли на работу. Кто на ферму, кто в поле или на ток. Ученики часто простывали, так как с осени и до первой травы все ходили в фуфайках и деревянных башмаках - «трепах» [5, с. 120]. 75 лет назад, зимой, в степях Северного Казахстана температура минус сорок с ветром было явлением обычным, поэтому несложно представить, сколько детей не посещало школу при наличии такой одежды и обуви.

Многие школьники мечтали продолжить свое образование, девушки мечтали поступить в актерское училище, но, к сожалению, в новых условиях, в условиях спецпоселения, откуда, как говорилось выше, выход за несколько километров наказывался сурово, об образовании можно было только мечтать. Вместо актерского училища их отправили в трудармию, где их ждал тяжелый физический труд. В самой трудармии были невыносимые условия. Ф.А. Крашевский вспоминает: «На моих глазах бульдозеры сбрасывали в огромные рвы трупы трудармейцев: немцев и поляков». Все эти и другие карательные меры запугивали людей, заставляли их уничтожать любые оставшиеся свидетельства связей с попавшими в опалу родственниками.

Если были какие-то письма или документы о родстве с репрессированными, то они сжигались родственниками, бывали случаи, когда даже приходилось менять национальность, чтобы самим не попасть в опалу, думали о будущем своих детей, чтобы они не чувствовали на себе косые взгляды и не слышали: «Смотри, это сын врага народа». С фотографий вырезались лица «врагов народа». Имена «опасных» родственников не назывались даже в узком кругу. Поэтому практически невозможно найти среди депортированных поляков семью, где бы знали всех родственников, так как часть из них была репрессирована и канула без вести. Страх и недоверие стало нормой жизни. Вспоминает Мария Вацловна Марчевская: «Пришли ночью, подняли даже детей. Обшарили все углы, а потом длинными пиками истыкали картофель в погребе» [5, с. 124]. Такие ночные обыски повторялись несколько раз за зиму. Коменданты методично и рьяно проводили свою работу. Сейчас сложно сказать, кого или что они искали, но ужас, который охватывал детей, по воспоминаниям взрослых, они запомнили навсегда.

Властями методично подавлялось не только чувство собственного достоинства, но и чувство собственника. Следует отметить, что в менталитете польского народа были заложены такие качества, как трудолюбие и бережливость к нажитому имуществу. В 30-е годы большинство польских семей имело маленькое хозяйство: 3-4 коровы, 2-3 лошади, 4-5 гектаров земли, следовательно, репрессированные были крепкими, бережливыми, трудолюбивыми хозяевами. Однако все это рушилось в системе экономических законов Советского государства. Несоответствие экономической политики страны с пониманием развития хозяйства поселенцами, а также отсутствие стимулирования труда спецпоселенцев вызывали у них непонимание и протест. На территории Казахстана поляки испытывали нищету и голод, невозможность за свой труд приобрести элементарные вещи, необходимые для жизни. Первых коров спецпереселенцы-поляки смогли приобрести после войны, так как в первую очередь льготы предоставлялись тем выселенцам, которые до 1937 года вступили в колхоз. Таким образом, около 12 лет люди жили без подсобного хозяйства, а 12 лет в казахском летоисчислении - особый период - мушель. Казахи говорят, что за 12 лет человек проживает определенный цикл своей жизни и переходит на другой уровень развития. Если в этот период будут утеряны или неразвиты какие-либо качества, то в следующий период человеку понадобятся очень большие усилия для их приобретения. Таким образом, в среде переселенцев выросло целое поколение людей, не знающих ценностей частной собственности, не умеющих ее приобретать и умножать, а также поколение, плохо владеющее родным языком и теряющее свои культуру, традиции и обычаи.

Взрослые спецпоселенцы жили с чувством отнятого у них имущества, лишенных возможности выстраивать свой быт, растить в достатке детей, обеспечивать семьи самым необходимым. В такой ситуации депортированные народы вели себя по-разному: определенная доля спецпоселенцев замыкалась в своей среде, в религии. Другая часть спецпоселенцев старалась найти себя на новом месте, стремясь приспособиться к новым условиям жизни.

Красной нитью через всю деятельность поляков проходит католическая религия, которая лежит в основе всей культуры. Несмотря на жесткий двадцатилетний комендантский надзор, поляки сохранили свою религию. Благодаря ей, они смогли пережить самое страшное. Несмотря на очень сжатые сроки сборов при выселении из родных мест (от нескольких часов до нескольких дней), многие поляки захватили с собой иконы, обрусы (самотканые скатерти), келимки (самотканые ковры), молитвенники, семейные реликвии. Во время постоянных обысков, которые проводились в домах у депортированных, поляки прятали молитвенники. Депортированные народы стремились передать этнокультурный опыт своим детям, стараясь, чтобы они не были оторваны от тех духовных ценностей, на которых они воспитывались сами. Эти народы, потерявшие свою родину, родственников, имущество, опасались того, что их дети могут быть настроены идеями Советской власти против них самих, поэтому запрещали им вступать в комсомольские и пионерские организации, препятствовали посещению школ. Взамен советской идеологии спецпоселенцы старались противопоставить религию, которая для депортированных народов была духовной опорой, помогавшей многим из них пережить тяжелые годы спецпоселения. Вся политика государства была направлена на формирование общности «советский народ» и русификацию депортированных народов. Религиозность депортированных народов рассматривалась как серьезное препятствие на этом пути.

На современном этапе на территории Казахстана существует около 52 приходов католического вероисповедания [7, с. 118].

Следует отметить, что выживание депортированных народов и их моральный дух во многом зависел не только от режима, созданного государством, но и от того, какие отношения у них складывались с местным населением. Тяжелым моментом для польского народа явилась их социализация в условиях спецпоселения, связанная еще и с тем, что они не знали ни казахского языка, ни местных условий и традиций. В рамках тоталитарного государства взаимоотношения местного населения и спецпоселенцев были подконтрольны местной партийной организации, силовым структурам. С самого начала появления в Казахстане спецпоселенцев местные органы власти пытались выстроить барьер во взаимоотношениях этой категории с местным населением. С этой целью властями проводилась «массово-разъяснительная» работа, в ходе которой местное население подвергалось идеологической «обработке» и настраивалось против прибывающих людей. Власти создавали спецпереселенцам образ неблагонадежных людей, предателей, врагов Советского строя. Данная политика приводила к тому, что местное население с опаской, а порой и ненавистью встречало новых соседей.

В Казахстане спецпереселенцы первоначально держались замкнуто и не общались с местным населением, но несмотря на все трудности, отношения между поляками и казахами были установлены, стали налаживаться торговые связи, обмен культурными ценностями.

Исторически сложилось так, что Казахстан и казахский народ принимал в разные эпохи массу людей и народов, встречал их с гостеприимством и добродушием, делился с ними кровом и очагом. И в годы тоталитарного режима казахский народ, сам испытавший массовые репрессии, переживший их страшные последствия, не озлобился, смог сохранить благородство и понять незаслуженно наказанные народы. В тяжелые годы и для самих себя казахи протянули руку помощи тысячам обездоленных людей, отбросив ярлыки, навешанные на эти народы. Мудрый и смелый казахский народ отверг политику сталинизма, поставив общечеловеческие ценности выше правительственных установок. Не только очаг и дастархан казахов помог депортированным народам выжить, но и их моральная поддержка в час испытаний. Незнание языка друг друга не стало серьезным барьером в общении, главным для этносов были взаимопонимание и солидарность в решении житейских проблем, чувство сострадания и умение прийти на помощь в трудную минуту.

Долгие годы жизни в условиях спецпоселения привели к моральной усталости большинства спецпоселенцев. Режим спецпоселения способствовал размыванию национальных традиций, а морально-психологическое давление Советской власти прививало спецпоселенцам чувство вины, неполноценности. Из-за ломки духовных ценностей, ослабления традиций, нравственности, отсутствия перспектив налаживания достойной жизни в среде спецпоселенцев развивались такие явления, как пьянство, преступность, апатия.

В период спецпоселения депортированными народами был приобретен опыт мирного сосуществования, произведена переоценка многих человеческих ценностей. Депортированные народы поняли, что местное население в своем большинстве не поддерживает политику государства и по мере сил старается помочь невинным людям. Взаимоотношения местного населения с депортированными народами влияли на жизнь спецпоселенцев и их морально-психологическое состояние. Отношения развивались от первой настороженности и враждебности к последующим дружеским и брачным связям. Человеческие чувства: сострадание, доброжелательность, понимание проблем спецпоселенцев - возобладало у большинства жителей Казахстана, все это помогло депортированным народам выжить в тяжелых условиях режима спецпоселения.

Депортация народов превратила территорию республики в «лабораторию народов», и продемонстрировала толерантность к другим этносам.

Подводя итоги, можно сказать, что поляки, действительно на первых порах терпели голод, нищету, унижения, и те поляки, которые прошли естественный отбор, не только выжили в сложных условиях, но и сумели пронести через года свою культуру, язык, обычаи и традиции, обрели новую Родину - Казахстан.

В современном Казахстане проживают представители более 130 этносов, которые составляют единый казахстанский народ. Консолидации этого народа способствуют исторически сложившиеся добрососедские отношения, которые служат основой для национальной политики современного независимого Казахстана. По этому поводу Президентом Казахстана Н.А. Назарбаевым была выдвинута идея единства и согласия казахстанцев: «У казахстанского народа, выдержавшего испытание временем, богатая и сложная история. Сегодня она должна помочь всем народам, живущим в Казахстане, лучше понять корни нашего единства и исключить любые исторические упреки, либо заглядывая в прошлое, нужно видеть будущее» [13]. Так, трагическая история депортации народов позволила стать одной из основ консолидации многонационального казахстанского общества.

Заключение

Депортация поляков в Казахстан явилась составной частью всей репрессивной политики руководства Советского Союза, которая системно насаждалась долгое время. Северный Казахстан многократно использовался в качестве места ссылки «наказанных народов». Выбор Северного Казахстана в этом плане был обусловлен такими факторами как суровый климат, низкая плотность населения, неосвоенные территории, которые необходимо было включить в хозяйственный оборот. Большое значение имело и то, что у Северного Казахстана было железнодорожное сообщение, позволяющее перебрасывать сюда большие контингенты высылаемых и с запада, и с востока.

Таким контингентом в 1936 году стали поляки, высланные с территории Западной Украины. В их числе: Федорович Эдмунд и Туровская Мария, с которыми нам удалось встретиться и поговорить. Благодаря их воспоминаниям, можно судить о тех трагических событиях, которые постигли Эдмунда и Марию в детском возрасте: сначала проезд в товарном вагоне вместе со скотом, в полуголодном состоянии, в полном страхе и неведении, а затем - выживание в пустой и безжизненной степи.

В те годы поляки находились на грани выживания и подвергались мощному идеологическому прессингу, осуществляемому советскими и партийными органами.

Анализируя агитационно-пропагандистскую работу местных органов власти за годы спецпоселения, можно утверждать, что они жестко следили за общественно-политическими настроениями депортированных народов, проводили политику привлечения представителей спецпоселенцев в партийные и комсомольские структуры, подавляли национальные и религиозные традиции. Идеологическое давление властей вызывало недовольство депортированных народов, приводило к росту протестных настроений, все это выражалось в побегах, жалобах на неправомерные действия представителей власти.

Архивные документы и воспоминания очевидцев спецпоселения четко показывают нам социальную, экономическую и психологическую обстановку в годы политических репрессий. Несмотря на жесткую политику и все трудности, выпавшие на долю депортированных поляков, они не изменили их национальный менталитет.

Взаимоотношение местного населения с депортированными народами развивалось от начальной настороженности к последующему состраданию, дружбе и помощи. В итоге Казахстан стал местом, где через череду конфликтов, а затем и установление добрососедских отношений нивелировались культурные различия этносов, строился единый советский народ.

На современном этапе из-за проведенных репрессий и депортаций, имевших место в советский период, на территории Казахстана проживает огромное количество представителей разных этносов. Все они, составляя народ Казахстана участвуют в развитии нашей республики, живут в мире, согласии и уверенно шагают в будущее.

Библиографический список

1. Абуов Н.А. Власть и депортированные народы в послевоенные годы в Северный Казахстан // Вестник Карагандинского университета. Серия «История. Философия. Право». - Караганда, 2007. - №4 (48). - с. 50-56

2. Бугай Н.Ф. К вопросу о депортации народов СССР в 30-40 годах // История СССР. 1986. - №6. - С. 135-144.

3. Гурьянов А.Э. Польские спецпереселенцы в СССР в 1940-41 гг. - С. 114-137. // Репрессии против поляков и польских граждан / Сост. А.Э. Гурьянов // Исторические сборники «Мемориала». Вып. 1. - М.: Звенья, 1997. - 256 с.

4. Горецкий В. «Поляки в Казахстане». // Фемида №4, 1998 г. - С. 58-62

5. Дячинский А. «О тех, позабытых, скажите хоть слово». - Stalowa Wola. 2006, 349 с.

6. Депортированные в Казахстан народы: время и судьбы. - Алматы: «Арыс» - «Казахстан», 1998, 412 с.

7. Дымов О. Тепло казахстанской земли. - Алматы: «Гылым», 1998, 230 с.

8. Записано со слов бывшей спецпоселенки Обухович Янины Вицентьевны 1927 г.р.

9. Земсков В.Н. Заключенные, спецпереселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (статистико-георгафический аспект) // История СССР. 1991. - №5. - С. 151-165.

10. Из истории поляков в Казахстане (1936-1956 гг.) Сборник документов. Архив Президента РК. /Отв. Редактор Л.Д Дегитаева. - Алматы: ТОО «Издательский дом «Казахстан», 2000, 344 с.

11. История Казахстана: народы и культуры. Учебное пособие. Алматы, «Дайк-пресс», 2000, - 608 с.

12. Кан Г. История Казахстана: учебное пособие. - Алматы: Аркаим, 2002. - 222 с.

13. Назарбаев Н.А. Выступление Президента Республики Казахстан на совместном заседании палат Парламента Республики Казахстан // Казахстанская правда. -2007. - 17 мая.

14. Политические репрессии в Казахстане. В 1937-38 гг. Сб. док. - Алматы: Казахстан, 1998, 88 с.

15. Трагедия и прозрение». - Петропавловск, 2002, 215 с.

Размещено на Allbest.ru