«С падением старого режима удастся, наконец, вздохнуть свободно в свободной России и мне... впереди я вижу лишь сияющие звезды народного счастья...».

«Свободная Россия», «новый путь» - вот о чем высказывались после отречения все политические лидеры, многие из которых недавно поддерживали царя. Общественность ликовала, видя в этом первые шаги к установлению нового строя. «В лице отрекшегося от престола императора сошел с политической сцены последний представитель русского самодержавия, для которого конечная победа народной свободы роковым образом оказалась политической смертью». Но если буржуазные газеты, (такие как «Русское слово») избегали резких комментариев по отношению к царю, то на страницах рабочей прессы большевиков «Правда» отношение к бывшему монарху было отрицательным. «Николай Романов - человек ничтожный. И такой человек мог стоять во главе ста пятидесяти миллионов людей!». Имя государя употреблялось в негативном контексте на протяжении месяцев, при освещении тем революции, войны, например, «Николай кровавый», «Николай со своей шайкой», «Николай со всеми черными силами». В целом «Правда» восприняла отречение с воодушевлением: «Товарищи, нет больше царизма, нет больше жестоких и неисчислимых испытаний царского самодержавия. Рабочий класс и революционная армия вырвали из цепких когтей тюремщиков и палачей свою свободу».

Тем не менее, нельзя говорить о том, что все русское общество радовалось свержению самодержавной власти Николая II. Во многих частях России происходили выступления за поддержку царской власти. В Бессарабии, Тульской губернии, да и в самом Петрограде происходили выступления за возвращение прежних порядков. Если мы обратимся к русской литературе этого периода, то увидим немалую поддержку и сопереживание по отношению к царской семье. Так, в одном из своих стихотворений орловский поэт Сергей Бехтеев, употребляя фразу в стихотворении «Николай» сравнивает судьбу бывшего императора с предательством иудеями Иисуса Христа. Для поэта русский царь «… по- прежнему велик», для него он мессия, страдающий за людские прегрешения.

Таким образом, несмотря на разногласия и противостояние Государственной Думы и Николая II, но в начале XX в. Романовы сыграла активную роль в создании Государственной Думы. При этом, политические взгляды партий способствовали падению авторитета царя, ослаблению его позиций в политической жизни общества. Как отметил П.Н. Милюков (лидер партии кадетов): «Николай II был, несомненно, честным человеком и хорошим семьянином, но обладал натурой крайне слабовольной… Николай боялся влияния на себя сильной воли. В борьбе с нею он употреблял то же самое, единственное доступное ему средство - хитрость и двуличность».

1.3 Мнение в руководстве стран-союзниц (Франции и Великобритании) о царской семье Романовых и царской России

Непосредственно самодержавие в России в лице царской семьи Романовых являлось и стратегом, и основным исполнителем насущных потребностей развития страны и общества. Модернизатором общественной жизни своих подданных, зачастую помимо их желания и даже сопротивления с их стороны. На этот счет известна пушкинская мысль о том, что «правительство все-таки единственный Европеец в России».

XX век бросил самому величественному из всех тогдашних монархий мира - Романовым наиболее грозный вызов за всю ее историю.

Положение царской семьи Романовых ухудшилось тем, что множественные неудачи русской армии и неустойчивое внутреннее положение Николая II в стране привели к падению авторитета Российского государства в лице российского императора у стран-союзниц по Антанте. Антанта (фр. entente - согласие) - военно-политический блок России, Великобритании и Франции, основан в качестве противовеса «Тройственному союзу».

Сторонники Российской империи в Первой мировой войне Великобритания и Франция были обеспокоены политической суматохой на восточном фронте. 13 января (накануне Нового года по старому русскому

календарю) английский посол Джордж Бьюкенен (George Buchanan) встретился с Николаем и предпринял попытку убедить его назначить премьер-министра, у которого будет поддержка Думы и всей нации. Николай ответил: «Должен ли я вернуть доверие своего народа - или народ обязан восстановить мое?» Французский посол Морис Палеолог (Maurice Paleologue) проводил параллели с обстановкой Луи XVI и Марии Антуанетты накануне Французской революции. Оба политика были согласны в том, что Николай, казалось, был в абсолютном неведении о том, как поколебался его авторитет.

Необходимо выделить, что Антанта была весьма своеобразным военно- политическим объединением. Если в ХХ в. государства НАТО и Варшавского блока объединялись общностью политических режимов и геополитических интересов, то в случае с Антантой этого не было. Консервативная Россия вступила в союз со своими старыми антиподами- республиканской Францией и конституционно-монархической Великобританией.

Сближение с Великобританией и Францией имело определенный смысл с точки зрения завоевания авторитета у российской «прогрессивной общественности». Романовы нуждались в поддержке со стороны российского общества, которое в конце XIX в. идейно быстро разваливалось. России, как бы сейчас сказали, остро требовалась национальная идея, и антинемецкие политические фобии для этого как раз подходили.

Отсутствие реальных основ для сотрудничества привело к ненормальной ситуации в годы Первой мировой войны, когда западные союзники рассматривали Россию в лучшем случае как «пушечное мясо», а в худшем - как куклу для избиения германской армией. Российское же правительство даже не могло объяснить обществу и армии, ради каких именно целей идет тяжелая война.

Необходимо выделить, что ставка западных союзников на то, что Россия с ее крупными человеческими ресурсами вымотает Германию, пока французы и англичане будут потихоньку готовить новые силы, не вполне оправдалась. Наиболее сильные германские дивизии навсегда остались на Западном фронте. «К несчастью для Франции и Великобритании, германские главнокомандующие упорно следовали идеям Шлиффена, отдавая предпочтение активным действиям на Западе. Исключение составило только летнее германское наступление 1915 г., в результате которого Россия потеряла территорию Польши. Если бы немцы рвались в первую очередь не к Сомме и Вердену, а к Москве и Санкт-Петербургу, Россия могла бы потерпеть сокрушительное поражение уже на второй год войны».

Весной 1917 г. западные союзники, рассматривая прогнозируемое крушение Русского фронта, подразумевали переправить в Европу миллион японских солдат. В обмен англичане и французы планировали отблагодарить Микадо приращением новых земель к его империи.

Отечественный ученый А. В. Голубев, размышляя о постепенном разочаровании Великобританией Николаем II, как союзником по Антанте, констатировал: «По мере усталости от войны в российском общественном мнении все ярче вырисовывается тенденция к обличению корыстных союзников, стремившихся за счет России достигнуть своих целей… К концу 1916 - началу 1917 гг. подобные взгляды получили широкое распространение, особенно среди нижних чинов и младших офицеров, причем как всегда наиболее негативные оценки относились к роли Великобритании, готовой «воевать до последнего русского солдата», для чего англичане «втайне договорились с начальством, подкупив его на английские деньги». Е. С. Сенявская писала о том, что и с «Францией постепенно произошла такая же метаморфоза: в начале войны, когда войска Русского экспедиционного корпуса, воюя на территории Франции, видели все лишения ее народа, который восторженно встречал освободителей из России, в российском общественном мнении не возникало сомнений в необходимости помощи Парижу». Но после Февральской революции 1917 года, когда русские солдаты стали восприниматься как революционеры, подрывавшие боевой дух французов, отношение к последним изменилось в худшую сторону. Особенно часто в их адрес звучали обвинения в неблагодарности. По мнению Е. С. Сенявской, «у французов оказалась короткая память. Уже в ходе самой войны они забыли, что Россия ценой огромных жертв не раз спасала их от полного разгрома, и предъявляли к ней материальные претензии».

Нужно выделить, что даже октябрьские действия не вызвали столь пристального интереса со стороны стран блока Антанты как события февраля - марта 1917 г. Извещения о русской революции и отречении Николая II от престола стали сенсацией. Манифест отречения Николая II от престола был переведен на все европейские языки. Так, практически сразу во всех британских газетах и журналах (от солидных Лондонских изданий - «Таймс» или «Дейли мейл» - до мелких провинциальных газет) наряду со статьями, посвященными русской революции, появляются публикации «Русский царь отрекся от престола», «Отречение», «Николай - бывший царь», «Царское жертвоприношение троном», «Где царь?», «Как гарантирована безопасность царя», «Бывший царь арестован». Появляются целые статьи с жизнеописанием последнего русского императора, дающие оценку его правлению, личностным качествам. В «Абердин дейли» при описании жизни Николая II встречаются моменты полного сочувствия судьбе бывшего монарха России. В то же время автор, указывая на все неудачи во внешней и внутренней политике Николая II, называет его правление «одним из самых несчастливых для России».

Вместе с тем в таких изданиях, как «ЛиверпулЭкоу», не раз на протяжении всего 1917 г. называли события, произошедшие в феврале - марте «Трагедией в России» и «Ужасами в России». Николай II представляется как «жертва интриг» гигантов политики55.

В целом правительства европейских стран отнеслись довольно положительно к смене существующего строя, о чем свидетельствует быстрое признание легитимности власти Временного правительства. Наиболее первые признания последовали со стороны США. 20 марта 1917 г. английский посол Дж. Бьюкенен от лица Великобритании выступил с приветственным словом к Временному правительству. Описывая происходящие события тех дней, посол говорит, что сам Николая II представлялся «патетической фигурой в истории»: «Если бы он жил в классические времена, то история его жизни и смерти послужила бы поэтам древней Греции сюжетом для какой-нибудь великой трагедии. Они бы изобразили его как жертву, обреченную судьбой, преследуемую на каждом шагу безжалостным фатумом». Всю вину, за трагедию, случившуюся в России, Бьюкенен приписывал императрице, которая «до последнего стремилась сохранить самодержавие».

В целом, позиция Англии в вопросе дальнейшей судьбы царской семьи примечательна. Во-первых, английское руководство возлагало еще надежды на Михаила Александровича Романова как на будущего главу России. Во- вторых, было противоречивым отношение к предоставлению убежища Николаю и его семье. По словам того же Бьюкенена, Англия не отказывалась от возможности дать убежище экс-императору и его семье. Это подтверждается в воспоминаниях А.Ф. Керенского «о положении царской семьи в 1917 г». По его словам, «Временное правительство еще в самом начале марта хотело отправить царскую семью за границу в Англию и взяло на себя ответственность за личную безопасность царя и его семьи». Но английское правительство не спешило оказать помощь отрекшемуся монарху, несмотря на тот факт, что Николай II являлся братом короля Британии Георга V. Переговоры с Англией затянулись до лета. И, если изначально руководство Альбиона не давало отказа и царcкая семья могла покинуть Россию (но по причине болезни царских детей Николай не мог покинуть пределы страны), то к лету 1917 г. не желая портить отношения с Советами, «Англия отказала бывшему монарху в убежище, по крайне мере, до окончания войны».

А теперь сопоставим между собой четыре фрагмента текста Уорта. Заметим при этом, что этот автор отнюдь не на стороне нашей страны - и по тону повествования, и по содержанию. Но временами проговаривается о действительно важных вещах.

Первый фрагмент: «Царь постоянно получал предостережения, что его политики ведет страну к гибели… 12 января 1917 года Бьюкенен, британский посол, испросил аудиенцию у Николая, намереваясь обрисовать серьезность положения вещей, даже если это превысит границы дипломатического этикета…» Он указал не некомпетентность администрации, на продовольственный кризис, на частую смену министров и на растущую опасность революции. В заключение он предупредил, что династия находится на развилке исторического пути: «У вас есть возможность выбрать одну из двух дорог. Одна приведет вас к победе и к славному миру, а вторая - к революции и к катастрофе»… Николай поблагодарил его, внешне благосклонно восприняв критику, но, как всегда, когда его вынуждали признать неприятную правду, скорее он испытывал раздражение.

Императрица, которая, очевидно, слышала весь разговор, находясь в соседней комнате, реагировала более откровенно, составив впечатление - и, видимо, сумев убедить в нем и царя, - что «посол задумал переворот с целью возвести на трон одного из великих князей»

Второй: «В конце января 1917 года в Петрограде состоялась давно откладываемая конференция союзников… «В истории великих войн редко встречается такое явление, когда столь большое количество ответственных министров и генералов решились покинуть свои страны по делу, оказавшемуся столь бесполезным», - откомментировал событие Брюс Локарт, тогдашний вице-консул Британии в Москве. Британскую делегацию возглавлял лорд Альфред Милнер, член специального военного кабинета (и руководитель теневой, «концептуальной» власти - «Круглого стола».)… Милнер, казалось, с самого начала потерял всю надежду и механически выполнял свой долг, не скрывая своего крайнего неодобрения».

Третий фрагмент: «Спустя два дня после отъезда миссии Милнера из Петрограда царь дал аудиенцию председателю Думы Михаилу Родзянко и услышал то, что должно было послужить ему последним предостережением… Родзянко торопливо дочитал доклад и закончил следующим: «Считаю своим долгом, Ваше Величество, выразить Вам мои глубочайшие опасения и убеждение, что этот мой доклад Вам будет последним». Николай поинтересовался, почему он так считает. «Потому, что Дума будет распущена, - последовал ответ, - а курс правительства не предвещает ничего хорошего… Вы, Ваше Величество, со мной не согласны, и все останется по-прежнему. Последствиями этого, по моему убеждению, станет революция и анархия, которую никто не будет в силах обуздать»».

Четвертый: «События развивались столь стремительно, что не успевшие реагировать на них Дума и царь значительно оторвались друг от друга и от революционных масс. К тому моменту, когда Николай,наконец решил, что необходимо немедленно создать ответственное министерство во главе с Родзянко, думские лидеры также опоздали выполнить свой план по спасению монархии, для чего намеревались возвести на трон одного из великих князей. Оказавшись перед фактом массового дезертирства из армии, Николай II 15 марта отказался от трона в пользу своего двенадцатилетнего сына Алексея, назначив регентом своего брата, великого князя Михаила. Милюков возвестил об этой смене правителя собравшейся перед зданием Думы толпе и попытался пояснить смысл события, но ему не дали говорить, заглушив его криками. Позднее Николай передумал назначать наследником трона Алексея из-за его хронической болезни, и в официальном манифесте об отречении возложил царствование на великого князя. 16 марта думский комитет пытался убедить Михаила согласиться на правление. Поскольку ни

Милюков, ни Родзянко не могли гарантировать его личную безопасность, Михаил счел благоразумным отказаться от престола».

Развитие ситуации в России прибавило проблем британской монархии. Царь Николай II приходился Георгу V двоюродным братом, их матери были сёстрами, и оба монарха были похожи друг на друга. С момента отречения Николай II рассматривал возможность эмиграции вместе с семьёй в Великобританию под покровительство своего двоюродного брата короля Георга V. царский семья романов общественный

Итак, когда после Февральской революции 1917 года Николай II отрёкся от престола, британское правительство было готово предоставить убежище царю и его семье.

Временное правительство не возражало против этого, поскольку присутствие бывшего царя в России могло дестабилизировать и без того шаткую политическую обстановку.

Английские власти также были озабочены судьбой свергнутого монарха. 21 марта 1917 года британский посол в Петрограде Джордж Бьюкенен напомнил министру иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюкову, что Николай II является близким родственником и другом короля, и просил принять меры для обеспечения его зашиты. Российский МИД запросил у английской стороны разрешение на въезд свергнутого монарха. Было получено предварительное одобрение, которое 23 марта 1917 года передал Милюкову Бьюкенен. Французский посол Шарль Морис Палеолог так описывал это в своих мемуарах:

«Бьюкенен заявил сегодня утром Милюкову, что король Георг, согласно с мнением своих министров, предлагает императору и императрице убежище на британской территории; он отказывается обеспечить их неприкосновенность, но выражает надежду видеть их в Англии до конца войны. Милюков, по-видимому, очень тронут этой декларацией, но грустно прибавляет:

- Увы! я боюсь, что слишком поздно.

В самом деле, со дня на день, я сказал бы, почти с часу на час, я вижу, как утверждается тирания Совета, деспотизм крайних партий, засилье утопистов и анархистов».

Однако, вследствие нестабильной внутриполитической ситуации в самой Великобритании, король Георг V предпочёл отказаться от планов предоставления убежища царской семье. «Ухудшение условий жизни населения и опасения, что революция может прийти и на Британские острова, привели Георга V к мысли, что присутствие Романовых в Великобритании будет негативно воспринято обществом»64. Документы личного секретаря короля, лорда Стамфордхема, свидетельствуют, что «Георг V был против предоставления убежища Романовым, хотя премьер Ллойд Джордж советовал сделать это».

Важную роль в принятии этого решения также сыграли многочисленные обвинения императрицы Александры Фёдоровны в германофильстве, сколачивании вокруг себя «немецкой партии» и тайном сговоре с Вильгельмом II, которые возникли в ходе Первой мировой войны.

Английским дипломатам было хорошо известно о данных слухах, активно циркулировавших по Петрограду, и они донесли их до сведения собственного руководства. В мае 1917 года министерство иностранных дел Великобритании через Бьюкенена передало новому российскому министру иностранных дел М.И. Терещенко, что «Британское правительство не может посоветовать Его Величеству оказать гостеприимство людям, чьи симпатии к Германии более чем хорошо известны».

План по эмиграции царской семьи в Англию провалился. В августе 1917 года Романовы были вывезены в Тобольск согласно решению Временного правительства, которое боялось за их жизнь в связи с усилением революционного брожения в Петрограде.

Устранение царской монархии позволяла представлять в глазах общественности Антанту как союз демократических стран, сражающихся против реакционных монархий Германии и Австро-Венгрии. С другой стороны, можно было плодотворнее использовать в своей внешней политике «принцип национальностей», к примеру, в вопросе о даровании автономии полякам. Более того, 20 марта была восстановлена независимость Финляндии.

И все же Николай II собственнолично несет ответственность за то, что в годы самых тяжелых испытаний для страны (1914-1917 гг.) допустил целую серию ошибок. Здесь и моральное разложение придворного круга (особенно в период «Распутинщины»); упорное нежелание верховной царской власти иметь союзников в лице либеральной интеллигенции и буржуазии; здесь и кадровые ошибки в назначении верховных главнокомандующих армии и в назначении на высшие правительственные должности государства.

Вот как роковые кадровые ошибки царя в годы войны в художественной форме выразил русский социолог П. Сорокин: «А придворные? Разве дряхлый Горемыкин, некомпетентный Штюрмер, сумасшедший Протопопов и ненормальный Вырубов и многие другие не были скопированы с придворного круга Людовика XVI? Ни одного министра здравомыслящего и властного. Перед нашими глазами - целая галерея физических и психических импотентов, бесталанных правителей, женственных и циничных карликов». При таком «блестящем» окружении и лично невысоком таланте как государственного деятеля самого Николая II, в российском обществе резко упал духовно-нравственный авторитет самодержавной власти и произошла ее стремительная десакрализация и делигитимация. В глазах общества она прекратила соответствовать идеалу народной монархии. В следствии, в одной из самых монархических стран мира за какие-то несколько лет институт монархии перестал пользоваться высоким почтением у ее подданных. Времена монархического самодержавия были сочтены. Этим во многом разъясняется то безразличие, с которым общество восприняло падение самодержавия в феврале 1917 г.

Глава 2. Трансформация общественно-политических взглядов о царской семье Романовых к 25 октябрю 1917 года

2.2 Мнение большевиков о дальнейшей судьбе царской семьи Романовых

Что касается большевиков, которые тогда еще не были крупнейшей политической силой, то они были настроены пессимистично относительно всего этого революционного пыла применительно к реальным политическим изменениям, не говоря уже о революции рабочих. В том же январе во время лекции для швейцарских социалистов 46-летний Владимир Ленин заявил:

«Мы, представители старшего поколения, наверное, уже не доживем до решающих боев будущей революции». Его сдержанную приверженность к «революционному пораженчеству» разделяли не все его товарищи.

Руководство партии было глубоко расколото. В начале 1917 в России было всего 500 сторонников большевиков, включая Иосифа Сталина, который в конце 1916 был призван в армию. Большевистские сети часто состояли их горстки революционеров.

Ссыльнокаторжные большевики, наиболее видимый с каковых - Хищник Пустомеля, прибывший в Нью-Город 13 января 1917 годы, сконцентрировались в международной социалистической революции. Эти, кто именно осел в Российской федерации и зачастую годами проживал в

Сибири, выбрали уменьшить секрет вплоть до трудностей Российской федерации. Вождь мирового пролетариата в в таком случае период слагал, то что 1-ая всемирная борьба существовала «борьбой 2-ух больших злодеев, какие дискутируют товарищ с ином о этом, кто именно с их ограбит и задушит более государств в обществе», и рассчитывал, то что Российская федерация появится с данных боевых операций.

К данному периода 100 года обратно существовало понятно, то, что у Русской империи неясное и нечеткое перспективу. Волнения колыхнул и работник вид, и из числа управляющей верхушки также увеличивалось возмущение. Посредством двух месяцев случилось общенародное мятеж, популярное около именованием Февральской революции, что в результате повергло к окончанию трехсотлетнего управления династии Романовых в Российской Федерации. Главные поединки предстоящей революции случились точнее, нежели считал Вождь мирового пролетариата. Итак, функционировавшая в основе 1917 г. большевицкая часть совсем никак не презентовала собою спетую, успешную систему. Переворот застукала большевиков внезапно. Все без исключения знаменитые народу большевицкие предводители были или в эмиграции (Вождь мирового пролетариата и др.), или в гиперссылке (Зиновьев, Сталин). Российское контора КОМИТЕТ, в что вступали Саша Г. Шляпников, Слава М. Пермь и др. ещё никак не могло быть общероссийским средоточием. Количество большевиков согласно целой Российской федерации никак не превосходила ДЕСЯТИ тыс. чел. В Петрограде их насчитывалось никак не наиболее 2-х тыс. В. И. Вождь мирового пролетариата, ранее практически 10 года проживавший в эмиграции, к времени Февральской революции был в то время в Цюрихе. В том числе и в январе 1917 г. некто слагал: «Я, старшее поколение, способен являться, никак не доживем вплоть до главных битв… будущей революции…».

После Февральской революции 1917 г. в пломбированном вагоне приезжает в Российскую федерацию посредством ратоборствующую с ней Германию. Мгновенно ведь согласно приезде устанавливает проблема о подготовке рабочей революции (Апрельские тезисы). В октябре представляет из-за потребность многооруженного возмущения и присвоения правительству. У же после переворота выполняет декреты о обществе и о нашей планете, а далее управляет «постройкой социализма». Показав необыкновенную бескомпромиссность в войне с оппозицией. Вождь мирового пролетариата многократно обозначал из-за казнь Николая II и его членов семьи, однако полагал важным совершить данное уже после примерного тяжебного хода.

Его значимость в экзекуции надо монаршей фамилией остается проблемой дискуссий.

Таким способом, будучи вдали с эпицентра происшествий Вождь мирового пролетариата, этим никак не меньше, мгновенно подошёл к заключению, то что буква в каком случае часть большевиков никак не способен ограничиваться завоеванным и никак не применять очень успешный период полностью. В «Посланиях сотдаленна» некто требовал в потребности вооружения и компании работников тьмы с целью незамедлительного перехода к другому периоду революции, в процессе коего станет ниспровергнуто «власть капиталистов и больших помещиков».

4 апреля 1917 г. Вождь мирового пролетариата рассказал большевицким главам собственные «Апрельские тезисы» («О задачках пролетариата в этой революции»), установившие сознательно новейшую, максимально эффективную общественно-политическую черту РСДРП(б). Некто безусловно отрицал «новаторское оборончество», депутатскую республику, выставил девиз «Практически никакой помощи Скоротечному правительству!» и сказался из- за захват правительству пролетариатом в объединении с скуднейшим крестьянством, формирование Республики Рекомендаций (в каковых ожидало достичь преобладания большевиков), требовал незамедлительно вложить окончание борьбе.

Итак, Февральская революция началась с выступления рабочих Петрограда, постепенно к ним примкнули и городские обыватели. Выступления, продолжавшиеся около семи дней, привели к реализации одного из главных лозунгов «Долой самодержавие!». Николай II отрекся от престола. К этому моменту в стране насчитывалось свыше 50 партий, но лишь несколько на политической арене играли определяющую роль: кадеты (конституционно-демократическая партия), эсеры (партия социалистов- революционеров), РСДРП(б) - большевики, и РСДРП (объединенная) - меньшевики. Правые партии фактически вышли из политической борьбы.

Это объясняется, прежде всего, тем, что к концу 1917 г. большевиков поддерживала наиболее радикально настроенная часть населения промышленных центров, огромные солдатские массы, требовавшие скорейшего прекращения войны. А первые декреты советской власти

«Декрет о земле» и «Декрет о мире» увеличили популярность большевиков не только среди крестьян, но и среди основной массы населения. Однако отказ от консолидации всех политических сил, а также готовность других партий бороться с большевиками любыми методами, включая и вооруженную борьбу, предопределило гражданскую войну.

Если в завершении 1917 годы большевики прибыли к правительству, не торопясь, однако правильно возникло усиление порядка монаршей семьи.

Романовым не разрешили приходить храм и в целом оставлять зону дома. Спустя время с их кухни пропали экспрессо, сахарный песок, сливочное маслице и сливочки, а бойцы, наращенные с целью их охраны, сочиняли неприличные и обидные фразы в стенках и заборах их жилья. Николаю довелось убрать эполеты, равно как данное произвели все без исключения офицеры. Смена военнослужащий высочайшей войсках большевицкими сторожами сделала высочайшую взяв семь раз в реальных узников, подвергаемых наиболее различным провокациям и унижениям. Следовало ли судить Николая II, как это сделали во Франции с Людовиком XVI? Опираясь на воспоминания о революции 1793 г., многие большевики выступали за громкий процесс, способный, по их мнению, искоренить в обществе последние остатки преданности монархии или монарху. Впрочем, еще задолго до этого как возникла эта проблема, Ленин произнес жестокий приговор: надо будет истребить всех Романовых, по меньшей мере - сотню! В марте 1918 г. он (официально) не поддерживает идею процессе, хотя не исключает возможности его проведения. Но развитие ситуации на месте и гражданская война быстро подведут его к принятию крайнего решения.

Интересно, что в записках царской семьи встречаются упоминания большевиков, которые рассматриваются с резко негативной оценкой. Так, у Александры Федоровны в письме к А.А. Вырубовой. можно встретить фразу:

«Трудно людей теперь понять, иногда на вид большевики, в душе напротив». В аналогичном письме упоминается русский писатель Максим Горький, которого называют прозвищем «Bitter». Так, например: «Я очень беспокоюсь о Bitter,- он издает ужасную газету, писал столько гадких пьес - грязных и книг... Bitter - настоящий большевик», и здесь же «Если Bitter автор, берегись, так как не хороший человек, настоящий большевик...». Таким образом, большевик ассоциируется с понятием «нехороший человек».

Дела шли все хуже и хуже. В апреле 1918 года прибыл комиссар, некий Яковлев, с приказом перевезти бывшего царя из Тобольска. Императрица была непреклонна в своем желании сопровождать мужа, но у товарища Яковлева были и другие приказы, которые все усложнили. В это время царевич Алексей, страдающий гемофилией, из-за ушиба начал страдать параличом обеих ног, и все ожидали, что его оставят в Тобольске, а семья разделится на период войны.

После июльских событий в Петрограде царская семья, по решению Временного правительства, отправляется в Тобольск, куда прибывает 19 августа 1917 года. В Тобольскую ссылку добровольно отправляется и часть свиты. Охраняет там арестованных отряд Царскосельской гвардии во главе с полковником Е. С. Кобылинским.

Здесь важно отметить, что после Октябрьской революции первое время большевики не вспоминают о бывшем царе. Первым интерес к царю проявляет не центр, а периферия, а именно Омский областной совет и основной уральский орган власти - Урал совет. Следует отметить, что после Октября власть большевиков утвердилась не вполне, ее еще предстояло легитимировать. Помимо большевиков в Советах значительную роль играли левые эсеры и анархисты. Подчинение центру на местах даже большевистских организаций - и уж тем более в целом Советов - было далеко не беспрекословным. Вот как вспоминает об интересе Уралсовета к бывшему царю и его семье П. М. Быков, возглавлявший исполком Екатеринбургского городского Совета вплоть до мая 1918 года: «В начале марта президиум Областного Совета постановил обратиться в ВЦИК с предложением о переводе Романовых в Екатеринбург. Не дожидаясь ответа центра, им было решено послать в Тобольск экспедицию, которая выяснила бы на месте положение и приняла предварительные меры к увозу царской семьи».

Время принятия Уралсоветом решения послать в Тобольск экспедицию для перевода царской семьи в Екатеринбург - начало марта. Между тем 3 марта 1918 года большевики подписывают Брестский мир с Германией. Даже в ЦК большевиков не было единства по поводу Брестского мира. А левые эсеры в ответ на подписание Бреста попросту покинули советское правительство - Совет Народных Комиссаров (СНК).

То, что затрагивает районной условия, в таком случае Екатеринбуржский комитет, складывающийся с большевиков, принимать решение, то что Город - никак не наиболее оптимальное роль с целью нахождения «до такой степени небезопасных» узников, равно как прежний правитель. Данные большевики заявляли, то что в мегаполисе, в каком месте революционеры никак не организованны и малочисленны, станет свободно осуществить бегство. Необходимо выделить, то что Город административно в целом никак не покорялся Уралсовету. В таком случае имеется уральский подразделение восходил в постороннюю вотчину.

И согласно ясным обстоятельствам. Его мишенью был Никола Романов.

Однако заполучить бывшего царя уральцам не удалось. Охрана царя отказалась выдать Николая II как уральцам, так и омичам, ссылаясь на отсутствие у них санкции центра.

Получив отказ, представители Уралсовета стали скапливать вооруженные силы в городе. Одновременно они начали формировать общественное мнение, заявляя, что охрана царя - это «монархисты», желающие его спасти. Как раз в этой ситуации, когда под Екатеринбургом готовилось силовое изъятие Николая II из-под охраны, когда разные силы посылали в Москву разную информацию и там вообще не понимали, что происходило на месте, большевистским центром в Тобольск посылается эмиссар Василий Васильевич Яковлев (настоящее имя - Константин Алексеевич Мячин). Миссией Яковлева, по прямому поручению главы Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) Якова Свердлова, должна была стать перевозка Николая II и части членов его семьи из Тобольска в Екатеринбург.

Требования комиссара о переезде были непреклонны, поэтому Николай, его супруга Александра и одна из дочерей, Мария, вскоре покинули Тобольск. В конце концов они сели на поезд, чтобы проехать через Екатеринбург в Москву, где находилась штаб-квартира Красной армии. Однако комиссара Яковлева арестовали за попытку спасти царскую семью, а Романовы сошли с поезда в Екатеринбурге, в самом сердце территории, захваченной большевиками.

В Екатеринбурге к родителям присоединились и остальные дети - всех заперли в доме Ипатьева. Семью разместили на втором этаже и полностью отрезали от внешнего мира, заколотив окна и поставив у дверей стражу. Романовым разрешали выходить на свежий воздух всего на пять минут в день.

Здесь надо сказать несколько слов о Яковлеве. Яковлев - член РСДРП с 1905 года, большевик, неоднократно участвовал в экспроприациях. С 1909 года находился в эмиграции. Был близко знаком с М. Горьким. Деньги, захваченные группой Мячина в последней экспроприации, пошли на организацию в Болонье партийной школы группы «Вперед» Горького- Богданова-Луначарского, осужденной Лениным. Школа послужила началом образования для Яковлева, после чего он много занимался самообразованием, выучил несколько языков. Жил за границей, занимался нелегальной партийной деятельностью. После революции Яковлев - комиссар всех телеграфных и телефонных станций Петрограда, по распоряжению СНК арестовывал «Викжель», находился в первой пятерке организаторов ВЧК вместе с Дзержинским (первый зам. председателя), арестовывал собрание учредиловцев.

Содержание миссии Яковлева до сих пор точно не известно и вызывает споры. Например, было ли Яковлеву поручено везти Романовых сразу в Екатеринбург (что наиболее вероятно) или первоначально планировалось отвезти их в Москву. Но главное, что не вызывает сомнения, - Яковлеву было поручено сохранить жизни царю и его семье.

Итак, Яковлеву дается мандат за подписью Ленина и Свердлова. При этом у Свердлова несколько источников информации о том, что в Тобольске происходит неладное: кроме двух облсоветов, это еще и царская охрана. Свердлова беспокоит, что времени до весенней распутицы осталось мало, а тогда Романовых не вывезти ни дорогой, ни по реке.

Яковлев уточняет у Свердлова задачу:

«Чтобы окончательно убедиться в правильности понятых мною инструкций, я спросил:

- Груз должен быть доставлен живым?

Тов. Свердлов взял мою руку, крепко пожал ее и резко отчеканил:

- Живым. Надеюсь, выполнишь мои инструкции в точности».

Яковлев быстро собирает отряд из боевых товарищей и приезжает с ним в Тобольск. С помощью мандата из Москвы переподчиняет местные отряды. Договаривается с охраной, расположение которой было получено в том числе и благодаря выплате жалования, не платившегося перед тем в течение полугода. Яковлев произвел положительное впечатление и на Романовых. Не понравился он только Уралсовету.

В екатеринбургских отрядах начали появляться слухи, что Яковлев хочет «украсть Романова».

При этом сам Уралсовет считал необходимым покончить с Николаем II, не довезя его живым до Екатеринбурга.

Прибыв в Тюмень 27 апреля, Яковлев телеграфировал Свердлову, в целях конспирации именуя царскую семью «багажом»: «Только что привез часть багажа. Маршрут хочу изменить по следующим чрезвычайно важным обстоятельствам. Из Екатеринбурга в Тобольск до меня прибыли специальные люди для уничтожения багажа. «Отряд особого назначения» дал отпор - едва не дошло до кровопролития.

Через некоторое время Свердлов связывается с Яковлевым и дает согласие везти Николая II в Омск.

Для уральцев разворот Яковлева от Екатеринбурга на Омск означает подтверждение их подозрений. О ситуации тут же узнает Екатеринбург. Белобородов телеграфирует по Транссибу, что Яковлев - «контрреволюционер», и требует его задержания. В Омске поезд с Романовыми готовится встречать целая армия.

Положение спасла случайность: главой омского Совета оказался товарищ Яковлева по партийной школе, который после некоторых объяснений отменяет приказ Белобородова.

Таким образом, желание Уралсовета покончить с царской семьей оказалось столь сильным, что уральцы готовы были решиться на убийство посланного Москвой чрезвычайного комиссара Яковлева и его отряда.

Избежав участи погибнуть от рук своих, Яковлев связывается со Свердловым. Свердлов сообщает, что «груз» нужно передать представителям

Уралсовета, что «с уральцами сговорились. Приняли меры - дали гарантии личной ответственностью областников». Понятно, что речь идет о гарантиях жизни царской семьи.

Яковлев привозит в Екатеринбург и под расписку передает Белобородову Николая II, Александру Федоровну и Марию Александровну. Царская семья заключена в Ипатьевский дом. Далее Яковлев законно требует от Белобородова отмены «знаменитой» телеграммы, объявляющей его, посланца Москвы, контрреволюционером. Но получает отказ: «Вечером был созван Совет. Мы с Гузаковым явились на это заседание. Мне начали чинить форменный допрос. Я решительно заявил, что если это допрос, то ни в какие дальнейшие разговоры вступать не намерен. Эсеры и Белобородов с Дидковским старались так поставить вопрос, точно я являюсь подсудимым, тогда, как я пришел требовать аннулирования телеграммы». То есть уральские большевики во главе с Белобородовым совместно с эсерами вновь демонстрируют неподчинение Москве и недоверие ее эмиссару.

Это свидетельство хроническое затяжное неподчинение Екатеринбурга центру. И, по всей видимости, природа этого неподчинения лежит в существенном, недооцененном Москвой, влиянии на Уралсовет левых эсеров.

Некоторые участники расстрела позже ссылались на якобы существовавшую санкцию центра на убийство царя. Так, один из непосредственных исполнителей убийства Петр Ермаков, который в целом был склонен преувеличивать свою роль в этом деле, говорил о частичном согласии: «На требования Екатеринбургского областного Совета перед центром о расстреле Николая было дано согласие за подписью Свердлова, но о семье, я помню, не говорилось ни звука».

Об этом же писал уже упоминавшийся П. Быков, бывший до мая 1918 года главой исполкома Екатеринбургского городского Совета: «Советы

Урала, расстреливая бывшего царя и действуя в отношении всех остальных Романовых на свой страх и риск, естественно, пытались отнести на второй план расстрел семьи и бывших великих князей Романовых».

Но существует и множество свидетельств того, что центр не хотел расстрела ни царя, ни царской семьи. Так, по воспоминаниям сотрудника «Уральского рабочего» В. Воробьева, у Уралсовета не было санкции на расстрел царя. Вспоминая о приходивших в редакцию в те дни письмах рабочих, он упоминает об опасениях центра за жизнь царя: «Всё чаще в письмах встречались требования немедленного расстрела Николая. Об этом же говорили на рабочих собраниях и митингах. В Москве тоже тревожились за целость бывшего царя. Но здесь опасения были другого порядка: опасались самосуда над бывшим царем, убийства его какой-нибудь анархистской группой».

Существует мемуарное свидетельство, которое обойти нельзя: изложении разговора со Свердловым Троцкий привёл и мотивировку принятого в Москве решения о расстреле Романовых69: «Ильич cчитал, что нельзя нам оставлять им (противникам. - Г. И.) живого знамени…». Но кто мог стать этим живым знаменем: сам царь, императрица-немка или их дети? А кто же тогда были «они» - противники большевиков? Монархисты? С востока на Москву летом 1918 года наступали чехи, войска правоэсеровского Временного Сибирского правительства и Комитета Учредительного собрания (Комуча). Они шли под знаменем восстановления власти Учредительного собрания, распущенного большевиками в январе 1918 года. Это были знамёна демократии, но не реставрации монархии.

Таким образом, весной 1917 г. большевиков волновала судьба императорской семьи. Но с ростом влияния большевиков проблема безопасности царской семьи приобрела особенную остроту, положение семьи Романовых ухудшилось. Оскорбления в их адрес все множились.

Большевики, которые ранее совершенно не интересовались проблемой, связанной с дальнейшей судьбой Романовых стали проявлять к ней интерес.

2.3 Временное Правительство 1917 г.: углубление дестабилизации

На протяжении нескольких месяцев, в трагической истории России, функционировал уникальный правительственный орган - Временное правительство, - который мог, не смотря на свое название, стать постоянным органом власти. Однако, исторические события в очередной раз повернули вектор развития России в другую сторону. Несмотря на свой короткий промежуток существования, Временное правительство смогло повлиять на судьбу императорской семьи Романовых, и оставить заметный след в отечественно истории.

В интеллигентном с Скоротечного комитета Общегосударственной Мысли Скоротечном правительстве должность министра зарубежных девал пришелся знаменитому историку, фавориту партии кадетов П. Н.

Милюкову, какой из числа парламентских функционеров являлся большим экспертом согласно интернациональным взаимоотношениям. Любопытны, между прочим, слова, которые сказал однажды новоиспеченный министр в ответ на вопрос о том, кто избрал Временное правительство. Милюков заявил: «Нас никто не выбирал, ибо, если бы мы стали дожидаться народного избрания, мы не могли бы вырвать власть из рук врага. …Нас выбрала русская революция»70 [1; с. 307]. Милюков был одним из самых последовательных критиков царского правительства, упустившего, по его мнению, ряд возможностей, чтобы досрочно закончить войну. Своим мнением о министре иностранных дел Временного правительства делился известный политик В. Д. Набоков: