«Милюков вообще был несоизмерим с прочими своими товарищами по кабинету как умственная сила, как человек огромных, почти неисчерпаемых знаний и широкого ума... В Милюкове не было никогда ни тени мелочности, тщеславия, - вообще, личные его чувства и отношения в ничтожнейшей степени отражались на его политическом поведении; оно ими никогда не определялось».

Один из современников описываемых событий, К. М. Оберучев, близкий к социалистическим кругам высказал свою точку зрения на историческое значение Временного правительства. Он писал: «Приняв на себя тяжёлую обязанность управлять жизнью России в пору тяжёлой войны и после систематического расстройства народного хозяйства благодаря самодержавию с одной стороны и продолжительной войне - с другой, Временное Правительство решило руководить страной на началах права, а не силы, по возможности облегчить те тяжёлые экономические условия, в которые она была поставлена предыдущим правительством, не выводить Россию из строя воюющих с германским милитаризмом держав, дабы на предстоящем мирном конгрессе молодая демократическая Россия могла бы сказать своё слово в защиту всех угнетаемых».

Так, однажды Керенский заявил Милюкову: «… при царизме у министра иностранных дел не могло и не должно было быть своей политики, а была политика императора, то теперь у министра иностранных дел не может быть своей политики, а есть только политика Временного правительств. Мы для вас - государь император».

Итак, 2 (15) марта 1917 г. Николай II подписал акт об отречении от престола. Это произошло, когда в России уже совершилась Февральская революция, а царь понял, что он лишился поддержки армии: войска, снятые с фронта для подавления в Петрограде «беспорядков» и «хулиганского движения», как оценила императрица начавшуюся революцию, отказались повиноваться. Более того, опрошенные 1 марта все командующие фронтами, как и начальник штаба верховного главнокомандующего генерал М.В. Алексеев, единогласно высказались за отречение царя. И когда вечером 2 марта к Николаю II прибыли по поручению Временного комитета Государственной думы Гучков и Шульгин для переговоров об отречении, он уже был готов к этому. Уже после положения Гучкова о этом, то что только лишь отказ Николая II в выгоду его отпрыска способен защитить династию, правитель «наиболее уравновешенным тоном, равно как в случае если б проблема подходило о наиболее обычной имущество» , дал ответ, то что состояние здоровья его отпрыска очень низкое, некто никак не способен распрощаться с отпрыском и по этой причине установил разрешение о отречении в выгоду собственного брата Миши. Это решение он принял в три часа дня.

После отречение Николая II от престола царская семья оказалась в сложной ситуации. Сразу Временное правительство издало приказ от 07 марта 1917 «Об аресте Николая II и Александры Федоровны».

В целом отношение к отречению императора от престола, к царской семье и ее дальнейшей судьбе было неоднозначно как на Западе, так и в России.

Через ряд суток уже после отречения Николая II с трона королевская семейный круг очутилась около арестом. В котором состоянии возлюбленная была, её уклад, подход к революции и правительству - об абсолютно всем данном возможно оценивать согласно записям в дневниках прежнего государя и его семьи, переписке, воспоминаниям приблизительных.

В час отречения государь надеялся, что ему будет позволено до конца войны жить в Крыму, где население, находившееся вдали от революционных бурь, по - прежнему относилось к нему, по меньшей мере, мирно. После некоторых колебаний Керенский, тогда глава правительства, отказался от такого решения, заявив, что не может гарантировать безопасность императорской семьи во время переезда и на таком расстоянии от властного центра. Ввиду невозможности уехать в Крым, а потом и в Англию (второй неудавшийся план), Романовым пришлось остаться в своем царском дворце, который с каждым днем все больше походил на тюрьму. По мере того как ограничения на передвижения становились все строже, а грубость охраны - все более явной, они поняли, что низведены не просто до положения обычных граждан.

Революция, отречение, последующий арест в корне изменили жизнь четы Романовых. В первые дни Февральской революции царская семья оказалась в информационной изоляции от внешнего мира. Это подтверждается в письмах императрицы Александры Федоровны к Николаю II. Переживая за участь своего супруга, царица сетовала на свое неведенье о происходящем в стране и о его судьбе. Сложившуюся ситуацию она называет «болотом». Предполагая отречение Николая и узнав о нем, императрица рассматривала это явление как временное. Так, в ее письмах содержатся фразы: «Такое обещание не будет иметь силы, когда власть снова будет в твоих руках», «… вещь неслыханная в истории», « … он[Бог] спасет и восстановит тебя в твоих правах», «Люди вне себя от отчаяния… они обожают тебя», «Но впереди я чувствую и предвижу светлое сияние солнца».

Воссоединение царской семьи произошло одновременно с арестом всех ее членов. С 9 марта по 1 августа 1917 года Николай II, его жена и дети жили под арестом в Александровском дворце Царского Села. В письмах великих княгинь встречается описания общего быта семьи, ежедневных занятий: о том, как был посажен огород или как рубили сухие деревья в саду, о том, что родители сами давали уроки младшим детям (т.к. учителей к царской семье не допускали), а по вечерам Николай читал вслух детям и жене. В то же время с грустью вспоминается прежний образ жизни. Так, в одном из писем великой княжны Татьяны Николаевны Чеботаревой Н.Н. встречается следующее: «Грустно, что теперь поправившись, не можем снова работать в лазарете» или «…с грустью и удовольствием вспоминаю два чудных дня, проведенных нами в прошлом году, где Вы теперь наслаждаетесь дивным морем», «… нам страшно недостает ни моря, ни кораблей».

Безусловно, многочисленные части посланий приурочены к Российской федерации, её нынешнему и предстоящему, взаимоотношению к совершающимся действиям Николая II. Безусловно, то что отказ, потеря абсолютистской правительству в совокупы с арестом, а кроме того трудное состояние равно как в внутренней, таким образом и в наружной политическом деятеле сказалось и в суждениях монаршей семьи.

В целом, отношение Николая II к произошедшим событиям можно охарактеризовать в его небольшом высказывании: «Кругом измена, и трусость, и обман!».

Переживания Николая II находят отражение и в письмах Александры Федоровны. «Он не мог не мучиться сознанием, что его уход, вызванный «искренними» настояниями «горячо любящих родину» людей, не послужил на пользу, а лишь во вред свято им чтимой России», «Сколько гадостей о Нем (Государе) пишут: слабоумие и т. д. Хуже и хуже… а что Его оклеветали, грязь бросают на Помазанника Божия, это чересчур тяжело», «Как сильно внутри страдает, видя разруху», «Свою Родину любит, как же не болеть душой, видя, что творится».

Большая часть описаний России присутствует у Александры Федоровны. В частности, встречаются подобного рода высказывания: «Не думала, что за три месяца можно такую анархию видеть, но надо до конца терпеть и молиться...», «Невыносимо тяжело видеть эту быструю разруху во всем... обидно, больно - вся работа пропала», «…и вся Россия страдает от влияния зла, беса, по другим словам, запутал он умы, искусил заблудших», «Это безумно больно и тяжело. Вот свобода, до чего она нас довела. Идеал, революция, республика…». Фактически в своих письмах Александра Федоровна не скрывает разочарования в утрате самодержавной власти, установлении республики и новых идеалов. В то же время в своих дневниках и письмах она призывает к терпению, смирению, ожиданию, веря «…в будущие хорошие, времена».

Стоит отметить, что в дневниках и письмах царских детей мало какой- либо критики в адрес нового правительства, смены режима, да и положения России в частности. Отчасти, это можно объяснить юным возрастом Романовых, возможно, страхом написать что-либо лишнее. В большей степени обсуждения вопросов России встречаются в письмах княжны Татьяны Николаевны. Так, в письме Чеботаревой В.Е. она пишет: «…стала она [Россия] быстро, страшно рушиться в такое малое время». В письмах, написанных уже из Тобольска, княжна сетует, что жить в нынешнем (1917 г.) времени «Тяжело…», «…так больно и грустно все, что делают с нашей бедной Родиной, но одна надежда, что Бог так не оставит и вразумит безумцев». Вообще слово «грустно», является преобладающим в письмах всех царских детей. Грустно, что нет возможности видеть близких, посетить родные и любимые места и т.д.

В то же время в одном из писем Выробовой А.А., говоря о публикациях про царскую семью в прессе (а в частности о статье о том, что Татьяна Николаевна бежала в Америку), Татьяна допускает колкость в отношении новой власти: «Интересно, кто занимается этими глупыми выдумками. Наверно, люди, много трудящиеся на пользу Родины - правда?».

В рассмотренных письмах прослеживается резкое осуждение нового строя. Положение в России рассматривается как гибельное. Но примечательным остается тот факт, что все члены царской семьи воспринимали явление как временное, считали это испытанием Божьим:

«Это своего рода экзамен… Во всем есть свое хорошее и полезное, каковы бы ни были наши страдания - пусть будет так, Он [Господь] пошлет нам силы и терпение и не оставить нас».

Отрекаясь от престола, Николай II старался договориться о выполнении некоторых условий для себя и своей семьи. В тот момент Романовых ещё не собирались отправлять в Тобольск, поэтому, отрекшийся император настаивал на отсутствии жесткой охраны и беспрепятственный проезд к семье в Царское село. Больше всего Николай надеялся на то, что дети смогут, не рискуя своей безопасностью, оставаться дома длительное время. В тот период они болели корью и любое путешествие могло ухудшить их состояние. Также Николай II просил разрешения на выезд в Англию для себя и своей семьи.

Сначала Временное правительство соглашается выполнить все условия. Но уже 8 марта 1917 генерал Михаил Алексеев сообщает царю, что он «может считать себя как бы арестованным». Через некоторое время из Лондона, ранее давшего согласие на то, чтобы принять семью Романовых, приходит оповещение об отказе. 21 марта бывший император Николай II и вся его семья были официально взяты под стражу.

Следует напомнить пророческие слова Л.Н. Толстого, сказанные им 16 января 1902 г. в открытом письме к царю: «Самодержавие есть форма правления отжившая... Поддерживать эту форму правления... можно только посредством всякого насилия... Мерами насилия можно угнетать народ, но нельзя управлять им». Эти слова актуальны в определенной мере и сегодня.

С увеличением воздействия большевиков вопрос защищенности монаршей семьи получила особую актуальность. Но разрешение о переходе её в Кашлык, установленное Керенским, обладало около собою наиболее непростое основа, нежели в таком случае, что некто рассказал Николаю II. Для того чтобы найти оправдание отправку семьи Романовых в Город в июле 1917 г., Керенский попытался уверить Николая II, то что полагает собственным обязанностью защитить её с мщения большевиков и с целью данного расположить в недосягаемом участке. В самом процессе все без исключения существовало ряд согласно-другому. В июле большевиков немного занимала участь Романовых.

Керенский непосредственно боялся, то что мощи монархистов имеют все шансы объединиться около их, для того чтобы избавиться с Скоротечным властью.

Таким образом, Временное правительство не сразу решило, как поступить с царской семьей Романовых. Сначала предполагали отправить монаршую семью в Англию, затем обсуждали Крым как место ссылки, наконец, в начале августа 1917 года бывшего государя и его семью поселили в далёком Тобольске.

Романовы начали свое пятидневное путешествие в Сибирь в августе, накануне 13-го дня рождения цесаревича Алексея. К семи членам семьи присоединились 46 слуг и военный эскорт. За день до того, как добраться до пункта назначения, Романовы проплывали мимо родной деревни Распутина, чье эксцентричное влияние на политику могло внести свою мрачную лепту в их скорбный финал.

Семья прибыла в Тобольск 19 августа и начала жить в относительном комфорте на берегах реки Иртыш. В Губернаторском дворце, где их разместили, Романовых хорошо кормили, и они могли много общаться друг с другом, не отвлекаясь на государственные дела и официальные мероприятия. Члены Временного Правительства смотрели на отрёкшегося императора и его семью как на объект, требующий пристального внимания, а главное - контроля. Пока Романовы находились в Тобольске, этот контроль был по сути двойным: его осуществляли как в самом Тобольске, так и через Екатеринбургский Исполком Уралоблсовета, которому Тобольск подчинялся административно. Но по мере развития в Сибири событий Временное Правительство стало испытывать определённый дискомфорт. И не без основания.

До падения Керенского Романовы не придавали особого значения, так как наивно верили в реальность защиты, обещанной Временным правительством, и в последующее мирное решение своей судьбы. Но зимой 1917 г. их положение становится действительно опасным. Приход к власти большевиков стимулирует подготовку планов их побега, а также способствуют умножению слухов вокруг этих планов, что беспокоит большевиков, понимающих, что вне столицы, особенно в Сибири, зреют резко враждебные по отношению к ним настроения.

В уральскую большевистскую верхушку, поддержанную весьма влиятельными на Урале людьми из левоэсеровской партии, входило множество левых коммунистов. Как вспоминал уральский чекист И. Радзинский, «засилие в головке Уралоблсовета было левокоммунистическое. А. Белобородов, Г. Сафаров, Н. Толмачёв, Е. Преображенский - все были леваки». Партийную линию вёл Ф. Голощёкин - тоже левак. Левачество уральцев выразилось, в частности, в антибрестской позиции, занятой ими весной 1918 года, которая лишь усилила местнические, сепаратистские тенденции.

Примечательный факт. О нём бывший глава Временного правительства Г. Е. Львов, сидевший в апреле 1918 года в тюрьме Екатеринбурга, позже рассказал колчаковскому следователю Н. Соколову. На одном из допросов, который вёл Ф. Голощёкин, он заявил Львову: «У нас своя республика. Мы Москве не подчиняемся». Конечно, в этом виделась определённая бравада, но она, по-видимому, отражала и действительность. Если это так, то и Москва и Екатеринбург понимали: тот, кто «владеет» Романовыми, имеет хороший козырь в возможных переговорах с Германией или Антантой.

Вот почему контроль, установленный над Романовыми в Тобольске, Москву полностью не устраивал.

Важно отметить что, направляя Яковлева в Тобольск (через Екатеринбург), Я. Свердлов поставил ему чёткую задачу: перевезти бывшего царя на Урал живым и «пока поместить его в Екатеринбурге». (В письме, данном Яковлеву, речь шла только о царе, хотя это и не означает, что не имелась в виду вся семья.) От уральцев же Свердлов категорически требовал: не предпринимать ничего «без нашего прямого указания».

Существуют свидетельства (и они были известны колчаковскому следователю Соколову) о том, что Ленин и управляющий делами Совнаркома В. Бонч-Бруевич запрашивали у командующего Северо-Урало-Сибирским фронтом П. Берзина информацию о Романовых в Екатеринбурге. По показаниям телеграфистов Екатеринбургского почтамта, полученным Н. Соколовым, Ленин распорядился «взять под охрану царскую семью и не допускать каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае собственной жизнью». В конце июня Берзин, по некоторым данным, лично проинспектировал Ипатьевский дом и доложил Ленину, что сообщения о гибели Романовых - провокация.

Существует факт, который, заставляет исследователей воздержаться от любых категорических суждений. Речь идёт о телеграмме Ленина в ответ на запрос датской газеты по поводу слухов о казни Николая II. В телеграмме Ленин опровергает эти слухи как совершенно беспочвенные, «распространяемые капиталистической прессой». Телеграмма за подписью Ленина была отправлена днём 16 июля 1918 года - то есть за несколько часов до расстрела царской семьи, произошедшего в ночь с 16-го на 17-е июля. Правда, телеграмма не ушла. На ней пометка: «Отсутствует связь».

Невзирая в таком случае, то что Скоротечное власть проложило несколько демократических граней, подобных равно как помилование согласно общественно-политическим процессам, внедрение общественно-политических независимостей, ликвидация ограничений согласно государственным и культовым показателям, ликвидация походный экзекуции и военно-сельных судов и т.д., а в финансовой существования старалось функционировать способами правительственного регулировки, ключевые проблемы существования государства разрешены никак не существовали. Возмущение жителей приносило к строю общественно- политических упадков в апреле - августе, закончившихся Октябрьской революцией и приходом к правительству большевицкой партии. 24 - 25 октября Скоротечное власть существовало ниспровергнуто.

В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. Николай II и его семья без всякого суда были расстреляны. Безусловно, это было преступлением.

Много позже Уинстон Черчилль писал: «Ни к одной стране рок не был так беспощаден, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда пристань была уже в виду. Он уже перенес бурю, когда наступило крушение. Все жертвы уже были принесены, работа была закончена. Отчаяние и измена одолели власть, когда задача уже была выполнена…».

Заключение