Обеспечение лагеря всем необходимым производилось окружным управлением военного снабжения (ОУВС) Казокруга "через базу, находившуюся в городе Караганде". В документах признавалось, что объект "по территориальному расположению находился в особых условиях на большом расстоянии от баз снабжения, что весьма затрудняло своевременною доставку продовольствия и вызывало необходимость производить замену одних продуктов другими".

На практике это означало то, что мясо, молоко заменяло яичным порошком; рис - разными крупами; сливочное масло растительными жирами; крупы - мукой, картофель - сушеными овощами. Организация подсобного хозяйства в лагере себя полностью не оправдала. Как объяснялось в документах: в связи с климатическими особенностями зоны. "Лагерь находился в зоне полупустыни Бетпак-Дала, пахотных земель и сенокосных угодий мало". В силу вышеизложенного неудивительно, что смертность военнопленных, и без того истощенных, росла из года в год: в 19456 - 14, 1946 - 120, 1947 - 140. Дистрофия, туберкулез давали свыше 84% смертности. Такова наиболее общая характеристика этого лагеря.

В Актюбинском лагере, дата образования нами пока не установлена, вероятно - июль 1941, содержался офицерский и рядовой состав военнопленных, в том числе: капитанов - 2, оберлейтенантов - 1, лейтенантов - 4, младших лейтенантов - 7, унтер-офицеров - 13, капралов - 38, сержантов - 25, оберфельдфебелей - 2, ефрейторов - 121, рядовых - 437. Численность военнопленных в лагере, по состоянию на 26 декабря 1941 года., 650 человек, в том числе: немцев - 250, венгров - 4, чехов - 1, румын - 354, молдаван - 1, австрийцев - 18, сербов - 1, украинцев - 1, поляков - 5, финнов - 14, итальянцев - 1. В документах учетного отдела УПВИ НКВД СССР отдельной строкой выделялся контингент "интернированные иностранцы". Из 596 человек, содержащихся в Актюбинском лагере, 265 - "бывшие военнопленные польской армии, из числа которых 263 человека, не призванные в польскую армию "как лица немецкой национальности". В августе-декабре 1941 года контингент лагеря постоянно пополнялся. Так, 26, 30 ноября, 3 декабря 1941 года, "из пункта Белая Калитва отправлено 18 человек" рядового и младшего начальствующего состава; 1 августа-8 декабря "со станции Глубокое (Ростовская область) отправлено 118 человек", в том числе "офицеров - 8, рядовых и младшего начальствующего состава - 111"; 19 декабря из Воронежа - 148 человек младшего начальствующего состава. Актюбинский лагерь оказался братской могилой для многих военнопленных, оказавшихся в нем. Как свидетельствуют документы, зимой 1942 года, "при сильных морозах, постоянных буранах и ветрах, а также при абсолютно недостаточном отоплении зданий, стоящих в голодной степи, в силу неприспособленности печных установок под отопление углем, а также зачастую отсутствие какого-либо топлива", многие получали обмаражения различных степеней. Указанное было вполне и предсказуемо, если учесть что температура воздуха в бараках, медицинских учреждениях "колебалась в пределах от плюс 3 до плюс 6 градусов". В целях исправления ситуации, создания более стройной системы лагерей и пунктов НКВД по приему военнопленных, в июле 1942 года предпринимается ряд шагов. По приказу НКВД №001156 ликвидировался Актюбинский лагерь для военнопленных. Его контингент был переведен для дальнейшего содержания в Спасо-Заводской лагерь НКВД". Этих же, годных к физическому труду, направляли в производственные лагеря. [31, с.142]

В июле 1941 года на базе "Спасского отделения Карагандинского лагеря, дислоцировавшегося в 45 км на восток от (города) Караганда в месте расположения бывшего Спасского медеплавильного завода", был образован Спасозаводской лагерь №99, состоящий из одного лагерного отделения. Начальник лагеря: подполковник Н.И. Сорокин Согласно архивным документам, по состоянию на 15 декабря 1941 года, контингент лагеря составлял 3156 человек, в том числе немцы - 1835, румыны - 987, финны - 169, поляки - 9, австрийцы - 51, шведы - 21, русские - 11, евреи - 2, венгры - 39, словаки - 11, украинцы - 10, литовцы - 1, итальянцы - 10 человек. В большинстве своем здесь содержались военнопленные рядового состава, незначительно были представлены интернированные "гражданские лица - 6 человек". Для всех лагерей был характерен высокий процент смертности, заболеваний среди заключенных. Многие из них погибали в дороге по пути к месту назначения. Так 9 декабря 1941 года на станцию Оренбург прибыл эшелон с пленными, в котором находилось 209 человек. Эшелон шел 15 суток из Темниковского лагеря в Спасозаводской. По дороге умерло 15 человек, один был сдан в больницу в тяжелом состоянии. В 1944 году 30 апреля приказом НКВД СССР в составе Спассозаводского лагеря №99 было организовано дополнительное лагерное отделение на 1000 человек военнопленных. Оно создавалось в целях использования труда людей "на Саранских угольных разработках"

Приказом НКВД №00623 от 26 мая 1944 г., в целях установления единой организационной структуры лагерей для военнопленных и спецлагерей, "лагерные пункты и лагерные участки, организованные приказами НКВД СССР в 1943 и 1944 году, …переименовать в лаготделения".

2 июня 1944 г. в "целях приведения лимитной численности некоторых лагерей военнопленных с их фактической емкостью, для Спасозаводского лагеря был установлен лимит 6 000 человек.

Пахта-Аральский №29, начальник лагеря подполковник А.Ф. Рудаков. Был организован в марте 1943 года, приказом НКВД СССР №00398 от 1 марта. Дислоцировался в Южно-Казахстанской области, в 90 км от г. Ташкента и 14 километрах от ст. Сырдарьинской Ташкентской железной дороги на территории хлопководческого совхоза "Пахта-Арал". В лагере имелось шесть лагерных отделений, расположенных от управления на 3-12 километров вдоль центрального оросительного канала. Они были организованы 13 августа 1943 года и имели свои названия: отделение №1 - участок имени Дзержинского, №2 - Коминтерна, №3 - имени Ильича, №4 - И. Сталина, №5 - Первомайский, №6 - Октябрьский. Территория всех лагерных отделений была обнесена забором из колючей проволоки от 12 до 15 нитей, высотой в 2,5 метра. Точная дата прибытия в лагерь первых эшелонов нами не установлена.

28 мая 1943 года НКВД КазССР докладывал: "Москва НКВД. Круглову. За истекшую пятидневку с 21-25 мая (1943 года) В Пахта-Аральском лагере №29 военнопленных умерло 12 человек. Смертность идет исключительно за счет необратимых безбелковых отеков. Это подтверждается данными паталогоанатомического вскрытия трупов, которое показало: полное отсутствие подкожной жировой клетчатки, атрофия мышц, отечность нижних конечностей, пастозность, наличие на слизистой кишечника язв. В лагере насчитывается больных с необратимыми безбелковыми отеками еще 60 человек. Данное время в лагере заканчивается повторное медицинское переосвидетельствование всего контингента военнопленных с разбивкой по категориям физического состояния, выделение оздоровительных команд. В соответствии с данными переосвидетельствования заново организуется питание нормами, установленными последними вашими директивами 25/2329. Необходимыми продуктами питания, за исключением сухофруктов, молока, картофеля, овощей, лагерь обеспечен. Богданов". В связи с массовым заболеванием тифом санитарная служба лагеря вместе с санитарными работниками ОПВИ и Противоэпидемического Управления Наркомздрава КазССР в течение нескольких месяцев проводила противотифозные мероприятия, как среди заключенных, так и гражданского населения совхозов, среди которого он распространился после выгрузки контингента".

В конце декабря 1943 года был подписан Приказ НКВД СССР №001860.

В нем говорилось: "Пахта-Аральский" лагерь №29 для военнопленных, дислоцированный1 в удовлетворительных климатических условиях для содержания военнопленных итальянцев, на протяжении ряда месяцев дает ухудшение физического состояния контингента.

Несмотря на достаточную помощь, оказываемую лагерю в обеспечении хозяйственным медицинским имуществом, продовольствием и кадрами, а также конкретными указаниями на месте представителями НКВД СССР по организации лечебно-оздоровительных мероприятий, начальник лагеря майор госбезопасности Духович проявил безынициативность, нераспорядительность и неумение организовать и обеспечить санитарное благополучие лагеря.

Приказываю:

1. Начальнику лагеря НКВД №29 майора госбезопасности Духовича, как не обеспечившего проведение лечебно-профилактических и оздоровительных мероприятий в лагере, с должности начальника лагеря снять и использовать на другой работе с понижением в должности.

2. Назначить начальником лагеря №29 подполковника т. Сорокина, освободив его от должности начальника Спасозаводского лагеря №99. Этим же указом было предписано всем начальникам лагерей для военнопленных "принять решительные меры к полному выполнению указаний НКВД СССР по лечебно-оздоровительным мероприятиям среди военнопленных". Лагерный персонал, медицинские работники стремились предотвратить массовую гибель военнопленных. При каждом из шести лагерных отделениях были организованы лазареты, систематически проводилась профилактическая обработка пленных, устанавливался строгий контроль над санитарным состоянием жилых помещений, что позволило избежать распространения инфекционных заболеваний. В конечном итоге это позволило выправить положение в лагере.

Контингент лагеря постоянно пополнялся. Жилой и вспомогательный фонд составляли бараки и служебные помещения, которые были построены из саманного и каркасно-камышитового материала. По местным климатическим условиям этот тип сооружений вполне пригоден для жилья. В каждом бараке размещалось от 70 до 120 человек военнопленных из расчета 3 квадратных метра жилой площади на человека. Бараки были оборудованы нарами, каждый военнопленный обеспечивался постельной принадлежностью. Во всех лагерных отделениях имелись банно-прачечные блоки, с пропускной способностью 25 человек. В час, и примитивные жаровые дезокамеры на 25 комплектов обмундирования.

На снабжении всеми видами довольствия лагерь состоял в ОУВС Средне-Азиатского Военного округа. Прибывший в конце марта 1943 года контингент немецкой армии был в сильном истощении, в силу чего продолжительное время находился на усиленном дополнительном питании. Кроме нормированного продовольствия, которым обеспечивался лагерь, производилась заготовка дикорастущей зелени.

Хозяйственная деятельность: В 1943 году на площади 20 га было организовано подсобное хозяйство, где выращивались бахчевые и огородные культуры (арбузы, дыни и др.) для дополнительного питания контингента. В дальнейшем на развитие подсобного хозяйства, послужившее серьезной дополнительной базой в снабжении контингента овощами и продукцией животноводства, было обращено больше внимания, посевная площадь которого была расширена до 153 га, в 1946 году. Все земли хозяйства были поливными. С указанной посевной площади собрано и сдано: картофеля - 1503 Ц., овощей и бахчевых - 14687ц, кукурузы и риса - 1411 Ц. По климатическим условиям период срока носки обуви сокращался за счет изготовления и выдачи военнопленным суррогатных легких башмаков и сандалет. В течение организационного периода транспортных средств: автомашин и лошадей, было явно недостаточно. Впоследствии из этого затруднения лагерь вышел за счет покупки лошадей в "Скотоимпорте". К концу 1944 года в лагере имелось 14 автомашин и 52 лошади, что в полной мере обеспечивало потребность его хозяйства. Военнопленные использовались на сельскохозяйственных работах по обработке хлопковых полей. Как подчеркивается в документе: "Из-за отсутствия, первое время, квалифицированных работников производственного аппарата лагеря и опыта в вопросах организации трудоиспользования, а также руководящих указаний центра по этому вопросу, производительность труда и заработок военнопленных в 1943-1944 гг. были очень низкими. Вывод на оплачиваемые работы составлял 811 человек или 39%. Среднедневная выработка на 1 отработанный человеко-день равнялась 3р.44 коп. а производительность труда в целом по лагерю составляла только 59%"

Охрана военнопленных внутри зоны осуществлялась вахтерским составом, а внешняя - воинской частью 223 конвойного полка, штаб которого находился в 6-ти километрах от управления лагеря. Связь между воинской частью управления лагеря и лаготделениями осуществлялось по телефону. В четырех лагерных отделениях имелись служебно-розыскные собаки. Вход в зоны лаготделений разрешался по специальным постоянным и временным пропускам. Вывод военнопленных на работы производился под конвоем из расчета 3-х конвоиров на 25 военнопленных. В местах, благоприятных для побега, выставлялись дополнительные посты. Кроме того, были созданы по 3 вспомогательных команды из числа проверенных военнопленных, которые несли службу как внутри зоны, так и во время работы военнопленных. В целях быстрейшего задержания бежавших военнопленных в населенных пунктах было сформировано в радиусе до 25 километров от лагерных отделений 65 бригад содействия, в которых состояло 293 человека советско-партийного актива и колхозников. За период существования лагеря имело место 17 случаев побега военнопленных, из которых 15 человек задержано. Один при попытке переплыть реку "Сыр-Дарья", утонул и был обнаружен в ней мертвым, а последний с 1945 года числится в бегах и до сих пор не разыскан, есть основания предполагать, что он также погиб. Документы позволяют восстановить динамику смертности в лагере. В 143 г. - 1862 чел., 1944 г. - 86 чел, 1945 г. - 53 чел., 1946 г. - 38 чел, 1947 г. - 16 чел. "Всего за время существования лагеря умерло 2055 чел.

В 1947 году Пахта-Аральский лагерь№29 был расформирован. За весь период его существования, т.е. с марта месяца 1943 года по февраль 1948 года, через него прошло 10649 человек военнопленных, из них: западных армий - 8321 чел., восточников - 2328 человек.

На основании приказов МВД СССР №00234 от 3 марта 1947 года и №00528 от 19 мая 1947 года были расформированы лагерные отделения №1,4,6.

В соответствии с директивой, в сентябре 1945 году был создан "дислокацией в поселке Кантаги, Южно-Казахстанской области" Кантагский лагерь №348 для содержания японских военнопленных. В своем составе он имел 4 лагерных отделения.

Лагерное отделение №1 располагалось в поселке "Ачисай" на расстоянии 65 км от ближайшей железной дороги. Проживали японцы в одноэтажных каменных бараках, "оборудованных 2-х ярусными нарами, с общей фактической емкостью 632 человека". В отделении имелась баня и дезокамера на 50 человек в час. Кухня на 800 обедов и столовая на 150 мест. Все помещения имели освещение, имелся водопровод. Данное отделение работало на руднике, который находился "в 50 метрах от зоны".

Лагерное отделение №2 располагалось в 40 км от железной дороги, "на руднике "Маргилисмай" Туркестанского района, Южно-Казахстанско области". Заключенные проживали в одноэтажных кирпичных бараках, оборудованных 2-х ярусными нарами вагонного типа "с общей емкостью 670 человек". Лаготделение было оборудовано амбулаторией-лазаретом на 25 коек. Имелась кухня на 1000 обедов, столовая на 200 мест. Военнопленные работали на шахтах "Маргилисмай", в км от зоны.

В поселке Свинцового завода г. Чимкент, Южно-Казахстанской области, на расстоянии 1,5 км от железной дороги расположилось Лагерное отделение №3. Здесь были построены бараки такие же, как во втором отделении лагеря. Военнопленные работали на свинцовом заводе. В г. Ленгер, Гурьевского района, в одном километре от железной дороги было обустроено Лагерное отделение №4. Здесь контингент проживал в одноэтажных каменных бараках "с обще вместимостью 890 человек". Из выше изложенного становится ясным, что японские военнопленные в основном работали на Ачисайском полиметаллическом комбинате, Чимкентском свинцовом заводе, тресте Ленгеруголь. Судя по документам, адаптация военнопленных проходила трудно. Особую сложность вызывало то, что "специалистов шахтеров и строительстве, и в шахтах". Ситуация исправилась после того, как обитатели лагеря освоили "новые производственные специальности".

В состав лагеря входило 4 зоны, из них 1,2,4 по периметру были ограждены деревянным забором высотой в 2,5 метра с козырьками в три нити из колючей проволоки. С внутренней и наружной стороны забора на расстоянии 3,5-4 метра имелись запретные зоны. Третья зона ограждалась кирпичным забором высотой в 2,5 метра, с козырьками в три нити. Вышки были оборудованы связью, простой звуковой сигнализацией, освещение зон по периметру и внутри "обеспечивало хорошую видимость в ночное время. На случай побега организовано 56 бригад содействия".

15 октября 1945года на карте Казахстана появляется Балхашский лагерь для военнопленных и интернированных №37. Данный лагерь принял 1 448 японских военнопленных. "Жилищный и вспомогательный фонд управления лагеря и лагерных отделений состоял главным образом из кирпичных и каркасно-засыпных бараков". Полагалось, что "по климатическим условиям жилые помещения вполне соответствовали своему назначению для размещения военнопленных, полезной площадью 2 квадратных метра на 1 человека с устройством 2-х ярусных нар вагонного типа". Особо подчеркивалось в паспорте лагеря, что "каждый военнопленный был обеспечен постельными принадлежностями". Во всех лагерных отделениях имелись бани, дезокамеры "с пропускной способностью до 60 человек в час и прачечные". В лагере была оборудована "столовая, вмещавшая от 250-500 человек одновременно".

Военнопленные использовались на работах на Медеплавильном заводе, руднике "Коунрад", а также в "ОСМУ-6, Прибалхашстроя, имеющие в своем составе кирпичный, деревообделочный заводы, изготовление шлаковых и гажевых плит, деталей деревянных конструкций для гражданского и промышленного строительства, других монтажно-строительных работах". В лагере имелось три зоны "обнесенные проволочным забором высотой в 2,5 метра с внешними и внутренними предзониками в них находились контрольно-пропускные будки, по 4 вышки для часовых, расположенные по углам периметра с примитивной звуковой сигнализацией". Периметр зон освещался прожекторами и дополнительными электрическими лампочками на столбах. Охрана контингента на производственных объектах осуществлялась конвойными войсками и вахтерским составом лаготделений. "На случай побега имелись оперативно-розыскные группы, кроме того из числа окружения лагерных отделений было организовано 5 бригад содействия, состоявшие из 27 членов". Охраны и режим на "мелких объектах работ, непредусмотренные штатом лагеря, осуществлялись по указанию командования вахтерским составом".

В апреле 1945 года "в целях эффективного использования военнопленных на работах при Гурьевском заводе ГУАС НКВД СССР и Казахнефтекомбинате Народного комиссариата нефтяной промышленности СССР" народному комиссару внутренних дел КазССР Богданову было дано указание "организовать в г. Гурьеве лагерь НКВД для военнопленных №262, с лимитом 2 500 человек". В данном случае речь идет об укреплении лагерей, совершенствовании структуры управления и создании условий для эффективного использования труда пленных. Указанное следует из содержания рассматриваемого приказа №00321, в части наполнения контингента лагеря. В документе четко прописаны источники его пополнения. "Начальнику УНКВД по Чкаловской области полковнику госбезопасности тов. Дмитриенко - лаготделение №3 в г. Гурьеве при Гурьевском заводе ГУАС НКВД СССР с лимитом 500 человек, лаготделение №5 в местечке Сагиз при Казахнефтекомбинате НКНП СССР с лимитом 1000 человек и лаготделение №6 в местечке Байчунас при Казахнефтекомбинате НКНП СССР с лимитом с лимитом 1000 человек, лагеря №260 передать со всем личным составом, автогужтранспортом, имуществом и штатами лагерю НКВД №262". Из приведенного становится понятно, что в лагере было 3 лаготделения, управлять которыми теперь стало значительно проще. 21 апреля 1945 года было создано еще одно отделение "лимитной численностью 2000 человек, для содержания интернированных немцев группы Б".

Упомянутым приказом НКВД СССР №001097 в городе Алма-Ате был развернут лагерь № 40, рассчитанный на прием 9250 японских военнопленных. В своем составе он имел 10 лаготделений, с дислокацией: №1 - в городе Алма-Ате на 1000; №2 - в городе Алма-Ате для завода 175 на 500; №3 - город Алма-Ата для ОСМУ - 5 на 1000; №4 - г. Алма-Ата при строительстве ГЭС; №5 - г. Алма-Ата при Вагоноремонтном заводе НКПС на 500; №6 - город Алма-Ата при Кирпичном заводе №1 на 250; №7 - г. Алма-Ата при мехзаводе № 2 на 500; №8 - г. Алма-Ата для ОСМУ комбината Наркомчермета на 2500 человек. Лаготделение №9 располагалось в г. Джамбул, Турксибдострой, №10 - "для Каратасстроительства на 1000 человек".

10 января 1946 год создается лагерь №45 "с дислокацией управления лагеря в городе Усть-Каменогорске". Первые эшелоны военнопленных прибыли на станцию Защита в первой половине января 1946. По уточненным данным, на 10 января 1946 года, в лагере было сконцентрировано 906 человек, в том числе: японцев-891, корейцев-15, плененные, 20 августа 1945 года в году Мукден, Маньчжурия. В феврале 1946 г. было принято 1 708 военнопленных бывшей японской армии и 532 военнопленных немецкой армии. На 1 марта 1946 года контингент лагеря составил 3146 человек в том числе: японцев - 2578, корейцев - 36, немцев - 508, австрийцев - 24.

Постепенно, по мере прибытия эшелонов, все 5 лаготделений приняли свой контингент. Лаготделение №1 располагалось в западной части села Заульбинки, Кировского района Восточно-Казахстанской области (далее - ВКО), в 4км от железной дороги. Военнопленных обустроили в двух кирпичных двухэтажных зданиях, оборудованных 2-х ярусными нарами вагонного типа. Здесь была кухня-столовая на 150 мест, небольшая баня-прачечная "15 человек в час и 100 от железнодорожной станции было обустроено лаготделение №2. Одноэтажные каркасно-камышитовые бараки, оборудованные "одноярусными сплошными" нарами, рассчитанные на прием 1336 человек. Лазарет на 200 коек, кухня столовая на 1200 человек, 150 мест, небольшая баня на 10 человек в час, прачечная на150 комплектов в сутки. Лаготделение №3 в поселке Белоусовске в 7 км от железной дороги. Жилищный фонд - 4 полуземлянки, один каркасный и семейный бараки, рассчитанные на 870 человек, двухъярусные нары вагонного типа, амбулатория и лазарет на 36 коек, кухня-столовая на 900 мест и 130 посадочных мест, прачечная - вот, пожалуй, основные параметры 3-го лаготделения. Лаготделения №4,5 были также типовыми. Жилищный фонд в первом случае состоял из полуземлянок, во втором - из одноэтажных каркасно-камышитовых бараков. Лаготделение №4 располагалось в поселке Стройплощадка, в 5 км от железной дороги. Лаготделение №5 на окраине п. Зыряновка, на расстоянии 60 км от пристани по реке Иртыш. В лагере работала пошивочно-ремонтная мастерская из числа военнопленных, обеспечивающая ремонт и реставрацию обмундирования, пошив нового. Весной 1946 года в лагере появилось подсобное хозяйство, где на площади в 158 га высеивали картошку, овощи, бахчевые культуры.

К 1947 году происходит сокращение численности лагерей. Указанное было связано с начавшимися процессами репатриации. И дело не сколько в гуманности советской системы, сколько в трезвом расчете. Система не хотела нести расходы по содержанию нетрудоспособных, больных людей. Первая партия рядового и унтер-офицерского состава была отправлена на родину (15 июня 1945). Это были инвалиды, больные туберкулезом, дистрофией. [31, с.144]

В 1948 году был создан особый лагерь №4, исключительно для "врагов народа" - Степлаг. Сюда свезли заключенных со всей страны, а военнопленных и уголовников вывезли. По плану в лагере должны были содержаться 25 тысяч человек. Они были размещены в шести лагерных отделениях: строящийся Жезгазганлаг, вместе с комбинатом, рудничная площадка, Жездинский рудник, город Балхаш, совхозы по всей области.

Степлаг:

Степной особый каторжный лагерь, который в 1948 году занял часть территории Карлага от Жезгазгана до Спасска. Еще часть этого солидного осколка ГУЛАГа вместе с зонами отошла в 1949 году к особому лагерю "Песчаному", что дислоцировался в Караганде, Сарани, нынешних Шахтинске, Абае и Экибастузе. [28, с.14]

Начальник лагеря - Рязанов Н.П. (1908 - ?) в 1953 - 1954 гг.

Начальник Полит. Отдела. Олюшкин К.М. (1907 - ?) - в 1954 г. - начальник полит. Отдела и заместитель начальника Управления Степного лагеря МВД СССР по политической работе.

По данным на 10 июня 1954 года в Степном лагере содержалось всего 20 698 заключенных, из них мужчин - 16 677, женщин 4021. Они представителями более 34-х национальностей, гражданами не только Советского Союза, но и государств Азии и Европы.

Национальный состав заключенных:

русских	2661	киргизов	50	молдаван	208	корейцев	52
украинцев	9596	литовцев	2690	Финнов и карелов	16	греков	21
белорусов	878	латышей	1074	немцев	359	турок	8
азербайджанцев	108	эстонцев	873	поляков	379	и прочих	167
грузин	132	татар	127	румын	24
армян	154	башкир	9	иранцев	18
туркменов	76	удмуртов	20	афганцев	8
узбеков	204	чеченцев	124	монголов	2
таджиков	54	ингушей	56	китайцев	55
казахов	291	евреев	174	японцев	30

Осужденных на срок свыше 20-ти лет - 7784

от 15 до 20 лет - 3044, от 10 до 15 лет - 9441

По характеру преступлений:

измена родине	14785	По ст.1,3,5. Указа от 05.06.47. года. "Указ Президиума Верховного Совета СССР" Об уголовной ответвенности за хищение государственной и общественной собственности.	130
шпионаж	1202	повстанчество и политбандитизм	1421
террористы	772	По ст.1и3. Указа от 04.06.47. года "Об усилении охраны личной собственности граждан".	36
троцкисты	57	По указу от04.01.49. года "об усилении уголовной ответственности за Изнасилование"	1
вредительство	79	воинские преступления	10
контрреволюционный саботаж	57	спекуляция	8
диверсия	192	хулиганство	24
участия в антисоветских заговорах	1140	должностные и хозяйственные преступления	19
антисоветская агитация	755

По политическим обвинениям:

белоэмигрантов	42
Агентов иностранно-разведывательных органов	1233
Бывших помещиков, фабрикантов, предателей и пособников фашистских оккупантов	3439
Троцкистско-бухаринской агентуры иноразведок	78
Бывших участников антибуржуазных, националистических партий, организаций и групп	11144
Церковников и сектантов	377
Выселенцев и спецпоселенцев	850
Иноподданных и лиц без гражданства	386
Военнопленных	28
Интернированных	181

Следуя документам, можно сделать вывод, что 3-е лаготделение было наиболее крупным в числе шести отделений Степлага. Из 20698 заключенных здесь содержалось 5597 человек, среди которых отбывали срок в исправительно-трудовом лагере 2273 женщины и 3180 мужчин, а также были приговорены к каторжным работам 10. мужчин и 134 женщины. Следует подчеркнуть, что только здесь содержались женщины - каторжанки. [30, с.72]

В лагере было много бывших советских военнопленных. Это были смелые и решительные люди. Потому здесь стали возникать так называемые "волынки", то есть, неповиновение начальству, переходящие в бунт.16 мая 1954 года в Кенгирском лаготделении началось самое крупное в ГУЛАГе восстание заключенных, которое продолжалось сорок дней. И возглавил его бывший офицер Советской Армии капитан Кузнецов. Восстание заключенных было подавлено с помощью танков и солдат регулярной армии. [23,c.272]

Хозяйственная деятельность: Охарактеризуем же эту деятельность рассказом об одном хоздворе-кенгирского лагеря. Кенгирский хоздвор имел свою литейку, свою слесарную мастерскую и даже как раз в середине 20 века кустарно изготовил свой сверлильный и точильный станки! Токарного, правда, сами сделать не смогли, но тут употреблен был "лагерный ленд-лиз" станок средь бела дня украли с производственного объекта. Устроено это было так: подогнали лагерный грузовик, дождались, когда начальник цеха ушел, целой бригадой кинулись на станок, перегрузили его на грузовик, а тот легко пошел через вахту, потому что с охраной было договорено, охранный дивизион такие же МВД, - и сходу завезли станок в лагерь, а уж туда никто из "вольняшек" доступа не имеет. Начальник цеха рвет и мечет, куда делся станок? а заключенные ничего не знают: разве был станок? мы не видели. Самые важные инструменты доставлялись в лагерь так же, но легче в кармане и под полой.

Кто-то взялся хоздвор отливать для обогатительной фабрики Кенгира крышки канализационных люков. Получились, но не стало чугуна. Тогда с нее же, с этой обогатительной фабрики, поручили заключенным воровать первоклассные английские кронштейны, в лагере их переплавляли и отвозили обогатительной фабрике люками, за что лагерю переводили деньги.

Теперь становится понятно, как такой деятельный хоздвор укреплял самоокупаемость, да и всю экономику страны. [3, с.491]

Заключение

В заключении подведены итоги исследования дипломного проекта, сформулированы основные выводы, даны практические рекомендации.

В первом разделе дипломного проекта получили освещение авторитарно-бюрократические тенденции общественно политической жизни СССР 30-40-х годов ХХ века. Раздел поделен на две главы, в которых; показана обусловленность политического режима тех же 30-40-х годов обстоятельствами форсированной индустриализации. Безусловно, политический режим предопределил форсированную индустриализацию, как и та в свою очередь развитие злокачественной опухли, в виде потребности средств, на осуществление индустриализации.

Во второй главе проанализирован ход событий происходившей в Казахстане в период укрепления тоталитаризма. В частности видны результаты авторитарно-бюрократических тенденций, развивающихся в 30-40-х г.

Во втором разделе дипломной работы, освещена деятельность исправительно-трудовых лагерей в период тоталитаризма, выраженная в трех главах.

В первой главе была рассмотрена история создание первых зачатков системы исправительно-трудовых лагерей, их принадлежность.

Хотя и скудными средствами, но надеюсь, нам удалось показать рождение лагерей для подавления и для труда еще в 1918 году. [3,c.65]

Во второй главе рассмотрено функционирование детских приемниках-распределителях, и пребывание юных заключенных в системе ГУЛАГа.

В третьей главе показаны результаты и деятельность крупнейших лагерей на территории Казахстана. Таких как Карлаг, Алжир, Степлаг, Жезгазганлаг, Балхашлаг, Актюбинский лагерь, Усть-Каменогорский, Пахта-Аральский, Спасский. Обобщая вышеизложенное необходимо сделать следующие выводы:

Как всякая точка образуется от пересечения, по крайней мере, двух линий, всякое событие, по крайней мере, от двух необходимостей, так и к системе лагерей с одной стороны вела нас экономическая потребность, но одна она могла бы привести и к трудармии, да пересеклась со счастливо сложившимся теоретическим оправданием лагерей. [3, с.123]

После всего сказанного о лагерях так и рвется вопрос, выгоден ли был государству труд заключенных? Товарищ Молотов, когда-то второй человек государства, изъявил 6 съезду советов СССР по поводу использования труда заключенных: "Мы делали это раньше, делаем теперь, и будем делать впредь. Это выгодно для общества. Это полезно для преступников".

Да и весь порядок сталинских десятилетий, когда прежде планировались строительства, а потом уже набор преступников для них, подтверждает, что правительство как бы не сомневалось в экономической выгоде лагерей. Экономика шла впереди правосудия.

Но очевидно, что заданный вопрос требует уточнения и расчленения:

оправдывают ли себя лагеря в политическом и социальном смысле?

оправдывают ли они себя экономически?

самоокупаются ли они (при кажущемся сходстве второго и третьего вопроса здесь есть различие)?

На первый вопрос ответить не трудно: для сталинских целей лагеря были прекрасным местом, куда можно было загонять миллионы для испугу. Стало быть, также корыстно-выгодны огромному социальному слою несчетному числу лагерных офицеров: они давали им "военную службу" в безопасном тылу, спецпайки, ставки, мундиры, квартиры, положение в обществе. Также пригревались тут и тьмы надзирателей, и охранников, дремавших на лагерных вышках (в то время как тринадцатилетних мальчишек сгоняли в ремесленные училища).

Но мы уже поняли, что в лагеря набирались далеко не только инакомыслящие, далеко не только те, кто выбивался со стадной дороги, намеченной Сталиным. Набор в лагеря явно превосходил политические нужды, превосходил нужды террора, он соразмерялся с экономическими замыслами. [3, с.482]

В чем лагеря оказались экономически-выгодными, было предсказано еще Томасом Мором, прадедушкой социализма, в его "Утопии". Для работ унизительных и особо тяжелых, которые никто не захочет делать при социализме, - вот для чего пришелся труд зэков. Для работ в отдаленных диких местностях, где много лет можно будет не строить жилья, школ, больниц и магазинов. Для работ кайлом и лопатой - в расцвете двадцатого века. Для воздвижения великих строек социализма, когда к этому нет еще экономических средств. [3, с.483]

Кроме того физических потерь, у системы ГУЛАГа были страшные социальные последствия. За все те годы нашу экономику приучили к принудительному труду, как к наркотику. А в лагерях была лишь высшая форма принудительного труда. Именно низкая эффективность принудительного труда, отчужденность работников от результатов производства и сплошное командование привели нашу экономику к глубокому нынешнему кризису. А все прошлые "успехи" объясняются системой координат для измерения этих "успехов". Эта система измеряла не условия жизни людей, а объем производства. Главной задачей было: что угодно производить и как угодно считать произведенное. Эта система вколотила в генетический код нескольких поколений привычку к беспорядку, туфте, халтуре. [23, с.274]

Верно, замечает Н.Я. Мандельштам: наша жизнь так пропиталась тюрьмою, что многозначительные слова "взяли", "посадили", "сидит", "выпустили", даже без текста, у нас каждый понимает только в одном смысле! [3, с.531]

Список использованных источников

1. Умирзак Шукеев Книга Скорби - Азалы Китап: Расстрельные списки - Костанайская область. - Алматы, Казахстан 2001 г. 5 выпуск.

2. Н. Назарбаев. Историческая память, национальное согласие и демократические реформы-гражданский выбор народа Казахстана. Доклад на 4 сессии Ассамблеи народов Казахстана. 6 июня 1997 г. "Казахстанская, правда", 1997,7 июня.

3. Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ, Т.2. - М. ИНКОМ НВ - 1991. - 576с.

4.Т. Злотникова. Немецкая газета, Депортация народов - преступление тоталитаризма. 13 января 1996 №2с.6

5. Гордон Л.А., Клопов Э.В., Что это было?: Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. - М.: Политиздат, 1989.319с.

6. О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС товарища Хрущева Н. С.20 съезду КПСС. // Известия ЦК КПСС. - 1989. - №3. - с.170

7. Поспелов П.Н. Проблемы истории. - М.: Наука, 1968. - 208с.; Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала 1920-е-нач.50-х гг. Ч.1. Репрессии 1920-1930-х гг. - Нижний Тагил: НГПУ, 1996. - с.600

8.С. Дильманов. Архивы Казахстана в системе источников исправительно-трудовых лагерей НКВД-МВД СССР (30 - 50-е годы 20 века). Вестник КазНУ серия истор. 2002, №1 с95.

9. Андреев М.Н. и др. Население Советского Союза. 1922-1991. - М.: Наука, 1993. с.149

10. Цаплин В.В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы. // Вопросы истории. - 1989. - №4. - с.175-181;

11. Асылбеков М.Х., Галиев А.Б. Социально-демографические процессы в Казахстане (1917-1980) - А: Гылым, 1991. - с.185; и др.

12. Джандосов С. Чтобы вечная память. // Казахстанская правда. - 1991. - 16 апреля; Нурпеисов К.Н. Создать летопись памяти. // Вечерняя Алма-Ата. - 1989. - 7 ноября;

13. Проблемы формирования нового общественного сознания и построения гражданского общества в Казахстане. Материалы респуб. научно. - Теорет. - Алматы: Адилет-21 век, 1996. - с.40;

14. Семинар "Документы свидетельствуют": Материалы об антинародной политике тоталитарного режима в Казахстане. Алматы, 28 февраля 1996 год. // Материалы "круглых столов" и семинаров. - Алматы: Адилет-21 в., 1996. - 158с.

15. Дильманов С. История создания исправительно-трудовых лагерей. // Материалы "круглых столов" и семинаров. - с.72; Шаймуханов Д. К истории КАРЛАГа. // - Алма-Аты, 1997.

16. Горбачев М.С. Избранные речи и статьи. М., 1988, т 5, с.27

17. Плимак Е. Политическое завещание В.И. Ленина. Истоки, сущность, выполнение. М., 1988.

18. Уголовный кодекс РСФСР. Официальный текст на 1 июля 1950г. М., 1950, с.157-163.

19. Курошвили Б.П. Очерк теории государственногоуправления. М., 1987.

20. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т 45, с.357.

21. Твардовский А.Т. Стихотворения и поэмы.Л., 1986, с.728.

22. Данилов В. Октябрь и аграрная политика партии. - Коммунист, 1987,№16, с.36.

23. Тендряков В. Рассказы. - Новый мир, 1988, №3, с.30.

24. Данилов В. Феномен первых пятилеток. - Горизонт, 1988,№5, с.35.

25. Козлов В.И. Национальности СССР (Этнодемографический обзор). М., 1975, с.249.

26. А. Абдакимов. История Казахстана (с древнейших времен до наших дней): Учебное пособие. - Алматы.: ТОО "Изд-во Казахстан", 2001.488с.

27. Кузембайулы А., Абиль Е.А. История Казахстана: Учебник для вузов.8-е изд. перераб и доп. - Костанай: Костанайский региональный институт исторических исследований, 2006. - 350с. Главы (17,18, 19.)

28. С. Дильманов. Юные заключенные в Системе ГУЛАГа.: Мысль 2002. - №5, с.80

29. Л. Разгон. Малолетки.: Реабилитирован посмертно. Вып.1,2-2. е изд-в.: Юрид. лит., 1989. - 576с. - (серия "Возвращение к правде").

30. Из Интернета с сайта www.karlag. kz.

31. В. Горецкий. Думы о Карлаге. "Простор"№ 9, 2001г. с.160. Алматы.

32. Алтаев А.Ш., Жангуттин Б.О. Репрессивная политика советского государства: политические репрессии, депортация народов, процессы реабилитации. История Казахстана: Хрестоматия. Т.2 - Алматы: "Бастау", 2008, т.2 - с. 196

33. С. Дильманов. Восстание в Степлаге. "Простор"№1 1996г., Алма-Ата с.128

34. Алтаев А.Ш., Жангутин Б.О. Лагеря для военнопленных и интернированных Второй мировой войны на территории Казахстана. 1940-1950-е гг. Краткие очерки истории Казахстана. Учебное пособие для вузов. - Алматы, "Бастау", 2008. - 244стр.

Размещено на Allbest.ru