Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Республики Казахстан

Костанайский социально-технический университет имени академика Зулхарнай Алдамжар

Кафедра истории, педагогики и психологии

Дипломная работа

Тоталитарная система Казахстана (на примере деятельности лагерей).

Специальность 050114 - История

Студент: Курбацкий Ярослав Сергеевич

Научный руководитель: Бекмагамбетова М.Ж.

Костанай 2009

Содержание

• Введение
• 1. Авторитарно-бюрократические тенденции в общественно-политической жизни СССР
• 1.1 Обусловленность политического режима 30-40-х годов обстоятельствами форсированной индустриализации
• 1.2 Казахстан в период укрепления тоталитарной системы
• 2. Исправительно-трудовые лагеря в период тоталитаризма
• 2.1 История создания ГУЛАГа
• 2.2 Детско-распредилительные учреждения в системе ГУЛАГа
• 2.3 Результаты и деятельность крупнейших лагерей на территории Казахстана
• Заключение
• Список использованных источников

Введение

Актуальность. История отечества всегда вызывала огромный интерес мыслящей части нашего общества. Это объясняется, прежде всего, естественной потребностью человека знать историю своей Родины. Вследствие изменений в сознании населения, на новом этапе истории прошлого казахского народа приобретает особую политическую значимость. Изучение истории Отечества имеет не только познавательное и научное значение, но и политическое. Воспитание казахстанского патриотизма одна из значимых задач долгосрочного приоритета, выдвинутого Президентом Н. Назарбаевым в послании народу" Казахстан 2030". Ее выполнение невозможно без формирования исторического сознания связывающего настоящее общества с его прошлым. [1,c.7]

У всех нас есть нравственный долг перед жившими ранее поколениями. Судьбы миллионов и миллионов жертв политических репрессий никем не выдуманы. Это жестокая реальность она отошла в прошлое, но менее жестокой от этого не стала. Казахская земля стала местом дислокации многочисленных концентрационных лагерей одного из наиболее страшных изобретений тоталитаризма.

Осознали ли мы до конца, что задолго до концлагерей фашистской Германии на территории Казахстана, в том числе области, в которой мы сейчас с вами находимся, были уже проведены не менее масштабные и кровавые "чистки человеческого материала". [2]. Или вот убедительней того, слова очевидца, А.И. Солженицына" Вся эта лагерная заря достойна того, чтобы лучше вглядеться в ее переливы". [3, с.15]

Казалось бы - что нового можно еще сказать на эту тему? Тем более, что истинная правда о тех событиях существовала на уровне семейных преданий задолго до официальных разрешенных разоблачений, когда стали ясны масштабы преступления. Правда, говорили о них шепотом, а часто и от детей скрывали. Те же, кому посчастливилось избежать - не верят многому и по сей день. Подробностям, которые были впервые обнародованы в стенах Академии Наук, на заседании историко-просветительского общества "Адилет" здравый смысл тоже воспрещает доверять. Но ссылки на страницы архивов утверждают: Это было, было, было. Подробности всегда убедительны. Они то и есть - главная правда. [4]

Нельзя чтобы из памяти все стерлось и чтобы подрастающее поколение, не зная истинной правды, прошло мимо. В духе глубокого уважения к ним к их памяти должны мы воспитывать подрастающее поколение.

Лагеря не просто "темная сторона" нашей послереволюционной жизни. Их размах сделал их не стороной, не боком, а едва ли не печенью событий. Редко в чем другом наше пятидесятилетие проявило себя так последовательно, так до конца. [3, с.123]

Цель дипломной работы. Рассмотреть функционирование тоталитарной системы посредством деятельности лагерей на территории Казахстана с 1930 по 1950 - е гг. Исходя из этого, были определены следующие задачи:

проследить авторитарно-бюрократические тенденции в общественно-политической жизни СССР 30 - 40-х годов ХХ в.;

показать обусловленность политического режима 30-40-х годов обстоятельствами форсированной индустриализации;

проанализировать события, происходившие в Казахстане в период укрепления тоталитаризма;

осветить деятельность исправительно-трудовых лагерей в период тоталитаризма;

рассмотреть историю создания первых зачатков системы исправительно-трудовых, концентрационных лагерей, их назначение и деятельность;

показать функционирование детских исправительных колоний, и пребывания юных заключенных в системе ГУЛАГа

показать результаты и деятельность крупнейших лагерей на территории Казахстана.

Историография. При написании данного дипломного проекта пришлось решать непростой вопрос о совмещении (и совместимости) логического и эмоциональных начал в размышлениях о времени отмеченном преступными, кровавыми деяниями тех, кто этими людьми руководил. Когда имеешь дело с фактами, свидетельствующими о трагических испытаниях, которые выпали на долю твоего народа, о надругательстве над ценностями и нормами человеческого общежития, невозможно остаться хладнокровным, нельзя избежать естественных человеческих переживаний горя и гнева. Но следует ли историку поддаваться этим переживаниям, может ли он пойти по пути преимущественно эмоциональной оценки описываемых событий? Вместе с тем допустима ли другая крайность-холодная отстраненность? Достойно ли писать историю, "добру и злу внимая равнодушно" и возносясь над тем, что исследуешь. [5, с.8]

Касаясь данной темы, мы столкнулись с такой проблемой, как недостаточность монографий, трудов посвященных изучению деятельности исправительно-трудовых лагерей находящихся на территории Казахстана. В тех или иных источниках зачастую существует упоминание лагерей, через призму репрессий, ставших отсчетной точкой преступлений тоталитарного режима. Безусловно, в этом направлении, в отечественной истории сделаны плодотворные шаги; в периодической печати к этому не раз обращался С. Дильманов, в 2008 году увидели свет труды Алтаева А.Ш., Жангутина Б.О. А также предоставлены ценнейшие сведения Шаймуханова Д.К.

Обстоятельные исследования, действительно, начинают появляться, но думать, что они уже решили столь сложный вопрос (может быть, один из сложнейших в нашей историографии), пока не приходится. Необходимо еще глубже "копать", чтобы с возможно большей полнотой выявить предпосылки, движущей силы, механизмы того, что происходило. [5, с.8]

исправительный лагерь тоталитарная система

Новый этап в историографии репрессий - нач. 1950-х сер. 1980-х гг.20 съезд КПСС положил начало важной полосе исследований. Однако противоречивость процессов, происходивших в стране, партий и в верхних эшелонах власти, отразился и на ходе 20 съезда, и на дальнейших исследованиях, не выходящих за границы партийных установок. [6, с.128] Уровень демократизации общества, его политическая культура, объем накопленных знаний не позволили тогда существенно продвинуться вперед в изучении этой проблемы. Внимание обществоведов и публицистов было сосредоточено лишь на наиболее одиозных проявлениях деспотизма, очевидных противоречиях и явно устаревших положениях теории. [7, с.5]

И хотя специальных работ по этой теме в СССР не было, эта версия имела хождение в авторских коллективах литераторов, которые подвергались давлению со стороны властей, гонению со стороны общества. И хотя было это выражено в литературной форме, в рассказах, повестях и в прозе, нежели в научной форме, эти источники дали не маловажную ценную информацию (а может в то время и единственную).

Однако идеологическая ситуация, сложившаяся в стране в последующие годы, практически свела на нет это направление исследований. Характерной чертой советской историографии этого периода было осуждение "перегибов" времен культа личности Сталина, в чем, безусловно, главную роль играл идеологический поворот к официальному неосталинизму к сер. 1970-х гг.

В 1985 году наступил качественно новый этап идеологической жизни советского общества и сложилась благоприятная ситуация для того, чтобы раскрыть вопросы лагерей в СССР.

В исследовании сталинских лагерей, расположенных на территории Казахстана весомый вклад внесли документы политических отделов лагерей. Известно, что руководители лагерей практически не могли решить самостоятельно ни один вопрос, не согласовав с партийными органами, не обсудив его правомерность, надежность и результативность. Отсюда документы политотделов, сохранившееся в фондах бывшего центрального партийного архива КПСС и его филиала в Казахстане, ныне действующий архив Президента РК (АПРК), который является для нас бесценным источником в исследовании проблемы. Все эти документы подтверждают, что, оставаясь до недавнего времени ведущей и направляющей силой нашего общества, партия не только координировала, но и определяла политику лагерной системы. Подтверждением тому могут служить материалы политотделов таких лагерей, расположенных на территории Казахстана, как Актюблага, Карлага, Степлага, Песчанлага и УИТЛК МВД Казахской ССР. Эти документы представляют значительный интерес для исследования вопросов партийного руководства хозяйственной деятельностью, состояние режима, содержания и изоляции заключенных. В них отражены все стороны финансово-хозяйственной работы с личным составом, охраной и заключенными, дисциплиной и кадровой политики. Несомненный интерес представляют документы, отражающие общие, наиболее важные стороны руководства деятельностью ИТЛ, включающие руководящие указания по партийно-политической работе политотдела ГУЛАГа МВД СССР и Актюбинского, Карагандинского обкомов Коммунистической партии Казахстана. Интересна и переписка между политотделами и первичными партийными организациями лагерей. В нее включены докладные записки и донесения партийных организаций в политотдел лагеря, а в свою очередь, последний в адрес ГУЛАГа МВД, например, о результатах проверок парторганизаций, а также докладные записки о работе политотделов и первичных парторганизаций. Все они проходили под грифом "секретно", адресовались начальнику политотдела лагеря ГУЛАГа МВД СССР и представляли собой квартальные отчеты о хозяйственной деятельности лагеря и лагерных подразделений. Наиболее интересными, на наш взгляд, являются материалы партийных конференций лагерей, расположенных на территории Казахстана и УИТЛК МВД Казахской ССР. В них достаточно полно отражены все стороны финансово-хозяйственной деятельности, идеологическая обработка заключенных, состояние режима изоляции, дисциплины и кадровой политики. Все эти вопросы освещались, как правила, в докладе начальника политотдела, а множество других, менее значимых, специфических, находили отражение в прениях по докладу. Такие конференции проводились ежегодно и подводили итоги работы лагеря за год. Важные документы по изучаемой проблеме находятся в Центральном государственном архиве Республики Казахстан (ЦГА РК): документы Министерства Юстиции Казахской ССР; Прокуратуры Казахской ССР; Верховного Суда Казахской ССР характеризуют законодательные и нормативные акты по репрессиям в Казахстане. В них также находятся директивные указания приказы, информация, справки, протоколы совещаний, отчеты отделов и т.д. Министерства Юстиции СССР, Постановления Пленумов Верховного Суда СССР. Также здесь имеются жалобы и заявления заключенных, связанные с нарушениями прав человека в исправительно-трудовых учреждениях Казахстана, направленные на вышестоящие инстанции. В изучении проблем проведения массовых репрессий в советском обществе, существования и деятельности лагерей принудительного труда немаловажное значение имеют ведомственные архивы ГУЛАГа, НКВД, МВД и др. Рассматривая вопросы истории лагерей и связанных с ними проблем на региональном уровне, ученые-историки до недавнего времени вынуждены были в основном опираться на фонды партийных, государственных архивов, а также косвенные источники. Открывшиеся в последнее время возможности работы в фондах ведомственных архивов, рассекречивание значительного количества документов позволяют более полно и объемно осветить различные аспекты формирования и деятельности лагерной системы в целом, отдельных ее подразделений в частности. [8, с.95]

Современная историография, прежде всего, нацелена на выявление и публикацию источникового материала. В к. 1980-х - 1990-х гг. был открыт доступ к отдельным материалам ранее засекреченных архивов. Однако отдельные данные [9, с.149] страдают некоторой погрешностью: отсутствует источниковедческая критика использованных источников; точность статистических данных при проверке их на местном материале, в том числе и казахстанском, требуют уточнения [10]. Но вышеприведенные замечания не снижают значимости работ исследователей, впервые введших в научный оборот ценнейший комплекс источников.

Казахстанской историографией в к. 1980-х - н. 1990-х гг. были предприняты первые попытки раскрытия тем репрессий в республике, в комплексе соответственно и лагерей с 1917г. до н. 1950-х гг. Большая заслуга в разработке рассматриваемых проблем и восстановлении исторической памяти и справедливости в отношении тысяч невинных жертв террора в утверждении общественного мнения о недопустимости подобных преступлений в будущем принадлежит ученым Института истории и этнологии и историко-просветительскому обществу "Адилет". Под их эгидой вышла в свет значительная часть исследований по проблемам репрессий, проведено около 100 научно-теоретических и научно-практических конференций, "круглых столов", семинаров во всех регионах республики. [11, с.3,47]

В последние годы существенно возрос общественный интерес к такой теме, как исследование пенитенциарной системы советского государства и функционирование исправительных лагерей системы ГУЛАГа [12] Этим обусловлен научный интерес к избранной теме.

Источники. Источниковую базу дипломного проекта составили статьи исторической периодики, казахстанских и российских изданий, ученных смежных дисциплин, книги социологов, историков, речи и статьи политиков, хрестоматии по истории Казахстана, сюда же был подключен опыт художественного исследования. Материалы круглых столов, новые информационные технологии (Интернет).

Информация и источники, приводимые в ряде работ, не отражают целостную картину. Подводя итоги, можно сказать, что российскими и казахстанскими учёными были достигнуты определённые результаты в изучении проблем лагерей но вместе с тем, ещё многие вопросы не получили должного освещения с концептуальных позиций объективного исследования. Именно поэтому эти нерешённые вопросы и стали предметом дипломной работы.

Методология. Методологическую и теоретическую основу дипломной работы составляют принципы историзма, научного познания и объективности. При работе над дипломным проектом были использованы сравнительно-исторический и статистический методы исследования, а также использовались современные методы исторического познания: историко-типологический, историко-системный.

В наших методах исследования была предпринята определенная последовательность действий, примеров, операций, для выполнения которых при изучении какого-либо явления или процесса заранее была поставлена цель. Метод разделился на подход, определяющий на основной путь решения задачи и принцип, выражающий конкретное содержание метода, т.е. средства реализации подхода. В таком случае методы, использующиеся в изучении нашей темы, разделились на следующие группы:

Общенаучный метод; Исторический метод, раскрывающий движение политической системы, такой как тоталитаризм и авторитаризм во времени; логический метод, раскрывающий внутреннюю суть явлений; метод восхождения от абстрактного, то есть истории общественно-политической жизни СССР к конкретному деятельность исправительно-трудовых лагерей на территории Казахстана. А также был использован анализ сложившейся обстановки, его закономерности, пути выхода, разложенные на элементы тщательного исследования, синтез, сложенный в цепочку взаимосвязей.

Конкретно-проблемный, или частный метод, направленный на изучение конкретных явлений, создание в стране обширной системы лагерей и поселений, в которых были размещены огромные массы заключенных, гибель миллионов, характеризующие те или иные стороны действительности.

Таков комплекс методов составляющих методологию нашей работы.

Структура дипломной работы обусловлена целями исследования для оптимального изложения полученных результатов. Дипломная работа включает в себя введение, 2 главы, объединяющие 5 подразделов, Заключение и список использованных источников. Разделы связаны между собой по логическому принципу.

1. Авторитарно-бюрократические тенденции в общественно-политической жизни СССР

1.1 Обусловленность политического режима 30-40-х годов обстоятельствами форсированной индустриализации

Обусловленность политического режима 30-40-х годов обстоятельствами форсированной индустриализации и вообще форсированного варианта социалистического строительства имеет далеко не столь прямой и очевидный характер, как в случае жизненного уровня. Если стагнацию и снижение последнего можно однозначно выводить из нужд индустриализации и необходимости повышения обороноспособности, то в отношении политического развития такое утверждение, во всяком случае, в безоговорочной форме, не будет правомерным. В торжестве того или иного варианта политической организации огромную роль всегда играют не только социально-экономические факторы, но и характер политических деятелей, конкретный ход политических событий (в том числе событий случайных), традиции политической культуры и многое другое.

В советском обществе складывание политического режима, достигшего расцвета в 30-40-е годы, в огромной мере определялось тем, что народы нашей страны столетиями были лишены возможности участвовать в государственной жизни, что в массах (в частности, в массах партийных) были очень слабы демократические традиции, умения, привычки, навыки защищать свои права. Эти факторы действовали до и вне зависимости от принятия или непринятия стратегии форсированной индустриализации.

Точно так же не связаны напрямую с индустриализацией личностные особенности И.В. Сталина - сочетание в нем политической проницательности, сильной воли, выдающихся организационных способностей с неограниченным властолюбием, невысокой культурой, грубостью, болезненной подозрительностью, жестокостью, абсолютной политической безнравственностью. Не от индустриализации зависел и тот факт, что большинство его противников (из тех, кто мог сравниться с ним по масштабу личности) сформировались в эмигрантской - интеллигентской среде и по характеру своих идейных построений, по самой манере держаться и выражаться отличались от многих рядовых членов партии и партийных активистов того времени несравнимо сильнее, чем Сталин. Равно как и то, что среди сторонников Сталина не оказалось людей его калибра, так что никто из них не мог серьезно противостоять сталинским решениям и сталинскому произволу. Между тем все эти обстоятельства занимают совсем не последнее место в ряду причин, объясняющих характер политического режима, развивавшегося в 30 - 50-е годы. [5,119]

Политическая обстановка и политические порядки этого времени вызваны к жизни совокупным действием множества очень различных экономических, социальных, культурных факторов. Более того, если иметь в виду прямые ближайшие предпосылки, то надо признать, что решающую роль здесь сыграли политические действия И.В. Сталина и его окружения. В этом смысле за политический режим, установленный в стране и партии в 30-е годы, за совершенные ошибки и злодеяния непосредственно "отвечают те, кто тогда был у власти, кто эту власть представлял и формировал, кто придавал ее общим тенденциям конкретное выражение, так сказать, конкретную политическую физиономию. [13, с.27]

Однако никак не следует, что политический режим, сложившийся после принятия стратегии форсированного развития, вообще не связан с этой стратегией, с характером пути, избранного партией и страной в конце 20-х начале 30-х годов. Зависимости здесь очень глубокие, и притом не только прямые, но и обратные. С одной стороны, социально-экономическая обстановка, порождаемая переходом к форсированной индустриализации и всем, что вытекало из такого перехода, если и не предопределяла с неизбежностью складывание авторитарной антидемократической системы управления, существенно способствовала ее утверждению. С другой - возникновение и последующее длительное функционирование подобной системы оказывало серьезное воздействие на течение социально-экономических процессов, выступая как бы особым, относительно самостоятельным фактором социального развития.

В работе о социально-экономических сдвигах 30-50-х годов не стоит, и пытаться анализировать политический режим во всей его целостности. Но равным образом нельзя полностью игнорировать все его предпосылки и последствия. Особенно когда речь идет, о соотношении социально-экономических достижений и их "цены". Ибо в совершенном отрыве от политической сферы невозможно охватить ни грандиозный масштаб преобразований, осуществленных после перехода к форсированной индустриализации и форсированному строительству социализма, ни страшной тяжести ошибок, преступлений и жертв, сопутствовавших этим преобразованиям.

Прежде всего, важно пояснить, на чем основывается наше убеждение, что выбор форсированного варианта развития способствовал нарастанию авторитарных начал в политическом устройстве советского общества. Попробуем просто подумать, было ли в природе форсированного развития нечто такое, что повышало вероятность укрепления командно-директивных, недемократических форм государственного управления.

В этой связи надо заметить, что переход к форсированной индустриализации и форсированному варианту социалистического строительства резко усиливал объективную потребность в широком использовании административно-командных форм политической организации. Не то чтобы в новых условиях эта потребность была единственной. Рядом с факторами, усиливавшими тягу к авторитарности, продолжала действовать и сущностная потребность социализма в демократии. Невозможно оспорить, что с началом форсированного развития умножились сферы общественной жизни, где применение командно-директивного управления стало прямой необходимостью, что произошло своего рода расширение "социального поля", в пределах которого подобное управление оказывалось эффективным или даже единственно возможным.

Выбор форсированной стратегии предполагал резкое ослабление, если не полное уничтожение, товарно-денежных механизмов регулирования экономики и абсолютное преобладание административно-хозяйственной системы. Тем самым центр получал возможность быстро мобилизовать материальные, финансовые, человеческие ресурсы, концентрировать на участках хозяйства, которые определялись как ключевые, на время, повышая темпы развития этих участков (как бы ни замедлялся при этом прогресс остальных сфер общественной жизни). Но одновременно тем самым устранялась возможность управлять течением производственных и воспроизводственных процессов, поддерживать необходимые народнохозяйственные пропорции, обеспечивать общую сбалансированность экономики с помощью преимущественно экономических воздействий, на основе использования и стимулирования социально-экономических интересов.

По сути дела, главным средством управления экономикой в рамках форсированного развития становились приказ, распоряжение, директива. Решающее значение для поддержания нормальной хозяйственной жизни этих условиях получала дисциплина, неукоснительное подчинение подаваемой "сверху" команде. Инициатива, предприимчивость, самодеятельность имели ценность лишь в той мере, в какой они не противоречили директиве. Ибо понижение уровня инициативности, удлиняя сроки и ухудшая качество выполнения директивы, все же ни вело административную экономику к развалу; она могла функционировать при низкой локальной инициативности. Между тем массовая недисциплинированность, особенно на средних и высших ступенях управленческой иерархии, грозила этой экономике прямой катастрофой непоправимым нарушением множества жизненно важных связей и пропорций.

Усиления административно-авторитарных начал политической системы требовало также длительное снижение материального благосостояния народа, образующее органическую часть форсированного варианта ни реализации и преодоления экономической отсталости. Как ни сильны были энтузиазм передовых слоев советского общества, их убежденность в необходимости жертв и готовность стойко переносить бытовые лишения, трудно поверить, что одних лишь идеологических воздействий могло быть достаточно, чтобы в течение четверти века, в том числе на протяжении двух десятилетий мирного времени, удерживать жизненный стандарт десятков миллионов людей на уровне, который обычно существует в течение относительно кратких периодов, в годы войны и общественных катастроф.

Перефразируя известный афоризм Л. Линкольна о том, что "можно обманывать всех некоторое время и некоторых все время, но нельзя обманывать всех все время, в нашем случае следовало бы сказать: можно убедить всех принимать катастрофическое снижение уровня жизни в течение некоторого времени; можно убедить некоторых принимать его в течение всей жизни; но нельзя одним убеждением добиться того, чтобы в течение всей жизни все добровольно соглашались с чрезвычайным понижением жизненного уровня".

И все-таки опыт истории, да и просто человеческий, житейский опыт людей, еще помнящих быт 30 - 40-х годов, заставляет сомневаться в том, что факторы общественного сознания, даже если в их ряду действовали такие мощные силы, как особенности народного характера, сами по себе могли обеспечить согласие нескольким поколений 200-миллионного народа прожить всю жизнь едва ли не впроголодь, в коммунальной и барачном тесноте, ощущая непрерывное напряжение и нехватку предметов первой необходимости. [5, с.120]

Идеологические воздействия в подобной обстановке нужно было подкреплять твердым государственно-политическим регулированием меры труда и потребления. [14, с.76] Введение смертной казни или десятилетней каторги за хищение колхозного добра, установление тюремных наказаний за сбор колосьев на полях (1932 г.), предание суду рабочих и служащих за три прогула в месяц (1938 г.), а затем и просто за небольшое опоздание (1940 г.), запрещение им переходить по своему желанию с одного предприятия на другое (1940 г.) и почти полное ограничение всякой свободы передвижения у колхозников, лишенных общегражданских паспортов (появившихся у остальной части населения в 30-е гг.), - посредством таких и даже еще более жестоких мероприятий условия труда и жизненный уровень удерживались в пределах, совместимых с форсированной индустриализацией. [15,157] Необходимость проведения этих мер никак не благоприятствовала демократизации политической жизни.

Если преобладание внеэкономических, административных методов хозяйствования и снижение жизненного уровня усиливали своего рода общественную потребность в авторитарной политике, то другими своими последствиями форсированное развитие расширяло возможности реального осуществления такой политики. Главное здесь в том, что преобразования, обусловленные индустриализацией и коллективизацией, неизбежно вели к временному (и даже долговременному) ослаблению социальных сил, которые при иных обстоятельствах могли бы противостоять авторитарным командно-нажимным тенденциям в политической сфере, с его нарастанием в нашем обществе развернулся процесс превращения политического режима демократического централизма, преобладавшего в 20-е годы, в политический режим недемократического, авторитарного централизма.

Понижению "сопротивляемости" общества в отношении авторитарно-бюрократических форм управления способствовали также некоторые изменения социальной структуры, происшедшие на начальных этапах форсированной индустриализации. Великим достижением индустриализации явилось стремительное превращение относительно немногочисленного рабочего класса в массовый народный слой, охватывающий десятки миллионов работников во всех отраслях и всех регионах страны. В 1928 г. в СССР насчитывалось менее 9 млн. рабочих, тогда, как и 1940 г. их число достигло 24 млн. а в 1950 г. - почти 30 млн. человек. Без такого расширения не было бы ни индустриального, ни профессионально-культурного рывка, осуществленного страной и 30-40-е годы. Но, как всякий сложный исторический процесс, скачкообразный рост рабочего класса был сопряжен со многими сложностями и противоречиями.

Линия форсированного экономического развития, принятая на рубеже 30-х годов, с одной стороны, требовала расширения авторитарных начал политической жизни, а с другой - укрепляла готовность многих групп общества к принятию авторитарности, ослабляя социальные силы, которые прежде обеспечивали сохранение соразмерности обеих сторон демократического централизма. Неудивительно, что вместе с переходом к форсированному развитию и в органическом единстве с его нарастанием в нашем обществе развернулся процесс превращения политического режима демократического централизма, преобладавшего в 20-е годы, в политический режим недемократического, авторитарного централизма.

Все это было бы не так страшно, если бы эволюция политического режима в 30-40-е годы исчерпывалась простым усилением в нем централистско-командных элементов и даже общим перерастанием системы демократического централизма в систему централизма административно-авторитарного. В конце концов, административно-авторитарный централизм может быть четко организованной и успешно функционирующей системой политического управления в чрезвычайных условиях. [5, с127] Более того, для чрезвычайных обстоятельств именно политический режим, построенный на основах недемократического, административно-авторитарного централизма, зачастую подходит больше, чем последовательная демократия. [16, с23] Вряд ли кто-нибудь станет отрицать эффективность политического режима "военного коммунизма" в годы гражданской войны. Точно так же и обстановка первых пятилеток, не говоря уже о военных годах, несла в себе определенные возможности рационального, целесообразного использования административных, а то и прямо армейских методов управлении.

Но в том-то и дело, что упорядоченный административно-авторитарный централизм в условиях форсированного социалистического развития лишь в некоторых случаях и только на протяжении сравнительно недолгих периодов действует, если так можно выразиться, в чистом виде, как ясная, отлаженная, подчиненная определенным законам и правилам система. В сочетании с административно управляемой экономикой правовой, рационально регулируемый недемократический централизм в политике не имеет устойчивости, он, так сказать, нестационарен. В не очень продолжительном времени такой режим либо развивается в сторону демократии, либо (что, к несчастью, бывает чаще) перерождается в тиранический или деспотический режим, при котором административно-авторитарное управление как таковое усугубляется непомерной властью отдельных лиц и учреждений, слабостью правовых регуляторов, возникающей отсюда стихией произвола в личных пристрастий руководителей.

По сути дела, авторитарно-административная система политического управления в этом последнем случае превращается в систему авторитарно-деспотическую. [5. с140] Характеризуя зарождение еще только самых первых тенденций к становлению подобной системы, В.И. Ленин писал: "Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью" [17, с345] Дальнейший ход событий показал, что Ленин отметил здесь один из самых существенных признаков авторитарно-деспотической политической системы и потому вся эта система может называться режимом необъятной личной власти.

Тенденция к произволу и деспотизму заключена во всяком авторитарном политическом режиме. В этом режиме вследствие его командно-иерархического построения всегда крайне ослаблены политические механизмы, которые могут сдерживать произвольные действия руководителей. Такое ослабление растет от одного уровня управления к другому. Чем выше политический уровень органа авторитарной системы, тем меньше ограничиваются носители власти, шире их права, сильнее зависимость подчиненных. Соблазн произвольно-деспотических действий возникает в таких условиях с почти автоматической неизбежностью.

Подобное состояние общественной идеологии и обыденного сознания отражает не только характер пропаганды. Оно есть следствие и надежнейший показатель реального политического устройства общества, позиций его высшего центра, фактического положении в фактической власти в нем верховного руководителя. Идеологическая противоположность сталинского культа личности и ленинских норм демократического централизма свидетельствует одновременно и о различиях действительности, о качественных отличиях политической реальности 20-х и 30-40-х годов.

Еще выразительнее в этом отношении некоторые перемены в бытовом языке. С 30-х годов в словоупотреблении людей, причастных к высоким органам власти, появилось выражение "хозяин", употребляемое по отношению к И.В. Сталину. Невозможно и вообразить, чтобы кто-нибудь называл так В.И. Ленина. У Сталина была другая власть, он играл другую роль в политической системе; сама система приобрела другой характер, и живое движение языка выразило этот другой: характер общества с неподкупной и нелицемерной ясностью естественного процесса.

Как в Красной армии, так и среди офицеров МВД, не в шутку вовсе, а серьезно развилось и укрепилось обстоятельное, уважительное, гордое и приятное слово-хозяин. Как сверху над страной стоял один Хозяин, так и командир каждого отдельного подразделения должен быть обязательно "Хозяин". [3, с.490]

Непосредственные подчиненные на всех уровнях начали говорить "хозяин", обозначая своего руководителя - министра, директора, председатели колхоза. Для рабочих, колхозников, служащих Сталин остался вождем, но для верхов аппарата он стал "хозяином". В свою очередь каждый из высших руководителей стал "хозяином" для руководителей среднего ранга, а этих последних стали называть "хозяевами" рядовые работники. Массовое сознание стихийно, бессознательно выразило здесь реальность авторитарно-деспотического режима: восторженно-приукрашивающее обожествление далекой верховной власти и принудительно-отчужденное подчинение власти близкой, непосредственной.

В истории нет абсолютной предопределенности. Политический режим авторитарно-деспотического типа, установившийся после перехода к форсированной индустриализации и форсированному социалистическому строительству, не вытекает с полной неизбежностью ни из того варианта раннего социализма, ни из того типа индустриализации, которые осуществлялись в нашей стране. Однако определенные, если так можно выразиться, вероятностные зависимости здесь имеются. Понимая относительную автономность политического развития, и соглашаясь с тем, что политическая практика 30-40-х годов не вытекала из индустриализации и коллективизации с абсолютной неизбежностью, мы должны все-таки признать, что в реальной истории СССР эти процессы сплелись настолько тесно, что их нельзя полностью отделить друг от друга. Социально-экономические преобразования 30-40-х годов осуществлялись в рамках авторитарно-деспотических порядков. При этих порядках Советский Союз сокрушил гитлеровскую Германию. Народ творил историю, но, к несчастью, творил ее через посредство тех политических форм и с теми политическими руководителями, которые фактически действовали тогда в нашей стране.

Подобное положение означает, что политическому порядку и политическому руководству, управлявшему советским обществом в 30-40-е годы, принадлежит своя доля заслуг в достижениях эпохи. Этому выводу противится нравственное чувство, отягощенное сегодняшним нашим знанием о некомпетентности, ошибках, прямых преступлениях многих деятелей того времени. Но в честном устремлении понять прошлое, этого вывода не избежать.

В обществе "грубого коммунизма", и в особенности в раннесоциалистическом обществе такого типа, что сложилось в нашей стране, политическая система партийно-государственного управления проникает во все поры социальной жизни, опосредует все формы трудовой, политической, культурной активности. Так или иначе, в годы, когда господствовала система необъятной власти, был сделан решающий шаг на пути превращения доиндустриальной экономики в индустриальную. Был совершен рывок к современной цивилизации. Была победа над фашизмом. [5, с141] "Тут ни убавить, ни прибавить, - так это, было на земле." [18, с728]

Взаимосвязь форсированного развития и авторитарно-деспотической системы имеет оборотную сторону. Вырастая из обстановки форсированной индустриализации и сплошной коллективизации, такая система естественно оказывалась ориентированной на эти процессы, приспособленной к ним.

Всякий политический режим, осуществляющий социально-экономические преобразования, будучи в известном смысле порождением этих преобразовании, одновременно оказывает на них, как и на всю общественную жизнь, мощное обратное воздействие. Вот это-то воздействие сталинского самовластия резко меняло к худшему весь ход развития нашей страны. Авторитарно-командный способ правления неизбежно искажал характер и социальное содержание индустриального развития. Ускоряя рост промышленности, образованности, военной силы социализма, политический режим в 30-40-е годы своим антидемократическим характером, авторитарно-самовластными методами, самим тираническим способом своего функционирования подталкивал страну к движению едва ли не по худшему из всех возможных путей подобного роста.

На этом пути форсированное развитие, всегда очень нелегкое, приобретало формы, сопряженные с совершенно непомерными тяготами и жертвами, притом жертвами, не вытекавшими непосредственно из нужд форсирования экономики, из потребностей накопления и сбережения ресурсов. Более того, индустриальный и образовательный прогресс в условиях необъятной власти нередко оборачивался политической, социальной и идеологической реакцией. Продвигаясь вперед в одних направлениях, советское общество заметно отступало в других. Если иметь в виду не только промышленность, образование, социальное обслуживание, а весь уклад общественной жизни, придется признать, что тенденция к застою и даже к понятному движению, к отходу оттого, что было достигнуто после революции, обнаружилась задолго до 70-х годов. Начало этой тенденции совпадает с переходом от демократического централизма к деспотическому варианту авторитарной власти в 30-е годы.

Опыт 30-40-х годов подтверждает вывод. Замена демократического централизма авторитарной политической системой и притом авторитарной системой худшего, самовластно-деспотического типа, происшедшая вместе с переходом к форсированному развитию, уничтожила политические факторы, которые могли предотвращать неверную политику руководства. Ни экономические, ни политические порядки, утвердившиеся в 30-40-е годы, не благоприятствовали сдерживанию ошибок или злонамеренных действий тех, кто стоял тогда у власти.

В итоге то самое сосредоточение необъятной власти в политическом центре, которое облегчало концентрацию народных усилий на ключевых участках, одновременно резко увеличивало риск народной трагедии. [5. c147] К тому же, говоря ленинскими словами, тут "сыграли роковую роль" и личностные свойства И.В. Сталина, его склонность к озлоблению, торопливость, грубость, нелояльность, капризность, увеличение администрированием. [17, с357] Когда руководителем политического центра, обладающего необъятной властью, не ограниченной ни экономическими, ни политическими факторами, оказывается деятель с подобными свойствами, вероятность ошибок и авантюр превращается в их неизбежность.

Всякий политический деятель время от времени приходит к ошибочным выводам, неверно оценивает ситуацию, причем с деятелем, склонным к торопливости и администрированию, это случается чаще, чем с кем-либо иным. Если ни экономические, пи политические институты не имеют возможности всенародно и гласно оспорить неверные выводы и оценки, опасность принятия неверных решений становится очень большой. Если же всевластный политический деятель отличается еще и грубостью, нелояльностью, капризностью, если он даже к лояльной критике в узком кругу относится с подозрением и немедленно карает критикующего, избежать неправильных решений, в том числе ведущих к необратимым последствиям, оказывается делом абсолютно невозможным. Человек такого типа, как И.В. Сталин, обладавший такой необъятной властью и действовавший в рамках такой общественно-политической и административно-хозяйственной системы, как та, что была в 30-40-е годы, был способен достигать многих, поистине исторических успехов и еще чаще отождествляться с успехами в сознании народа

Преувеличение роли индивидуальных свойств Сталина столь же ошибочно, как и их игнорирование. Для выводов на будущее такое преувеличение даже опаснее: оно способствует тому, что стремление предотвратить режим личной власти выливается не столько в радикальную реформу политической системы, сколько в иллюзорные попытки гарантировать выдвижение "хороших" руководителей в рамках прежней системы. Решающее значение в создании гарантий против самовластия имеет общее строение политического режима. Дурные качества И.В. Сталина, его возможная психопатия оказали столь огромное влияние на судьбы страны и мира лишь потому, что он действовал в определенных общественно-политических условиях, при отсутствии демократических механизмов и демократической политической культуры.

В XX в. тиранические лидеры, во многом сходные по тину личности со Сталиным (и зачастую провозглашавшие его своим кумиром), оказались у власти в целом ряде обществ. Наивно думать, что практически одновременно власть вдруг захватили люди одинакового типа просто вследствие своих личностных свойств. Дело здесь все-таки в объективной исторической обстановке. Тем более что деспотические вожди добивались успеха не везде, но по преимуществу там, где у народов мал опыт демократии, а привычка к авторитарному управлению, наоборот, очень велика и где при этом возникала острая нужда в форсированном развитии или преодолении иных чрезвычайных трудностей. Особенности распространения режимов сталинистского типа показывают бесплодность односторонних позиций в спорах о значении внешних и внутренних предпосылок становления сталинизма. Элементы революционного экстремизма, стремление немедленно и насильственно, не считаясь с волей большинства, изменить человеческие отношения, недооценка роли традиции - все это, как мы уже отмечали, действительно присутствовало в социалистических движениях XIX-XX вв. и способствовало формированию сталинизма. Но подобные идеи оказались действенными не всюду, а только там, где имелась соответствующая экономическая, социальная, политическая, культурная почва. Сталинизм вырастал не из одних только национальных или одних только интернациональных факторов. Он результат именно сочетания, совместного действия внутренних и внешних обстоятельств.

В ряду бедствий, порожденных в нашей стране господством политического самовластия, первое место, безусловно, занимает утверждение произвола и насилия в качестве обычного способа управления, решения не только чрезвычайных, но и текущих задач политического и социально-экономического развития.

Насилие, беззаконие, репрессии становились постоянными чертами политического руководства. В социалистическое строительство мирного, невоенного времени искусственно вносилась атмосфера необъявленной гражданской войны. В этой атмосфере насильственное, по сути, военное подавление и террор заменили множество более плодотворных форм борьбы и сотрудничества с классовыми антагонистами - кулаками, остатками нэпманов и тому подобными группами, еще существовавшими в первые годы после начала форсированного развития. Под прикрытием идеи обострения классовой борьбы репрессии направлялись и против мнимого, несуществующего (и потому вездесущего) классового противника - вредителей, изменников, врагов народа, обращаясь, таким образом, в неотъемлемую часть управления обществом в целом, в том числе его трудящимся, социалистическим большинством.

Народная жизнь (и жизнь каждого человека в отдельности) как бы раздваивалась. Одну, светлую, ее сторону составляли мирный быт и мирный труд, обычные человеческие радости и горести, переплетенные с героизмом и естественными, попятными трудностями социалистического первопроходства и стремительного наверстывания отсталости. Другую, темную и страшную, наполняли беззакония, ненависть, насилие необъявленной гражданской войны, тем более жестокие, что война эта не была действительно необходимой, что в ней не было настоящего врага, и никто толком не понимал, почему ее тяжкие удары обрушиваются на того или иного человека.

Сталинское самовластие резко повышало уровень насилия, регулярно используемого в управлении, и придавало ему характер перманентного, неограниченного и зачастую непредсказуемого произвола. Возникала ситуация, в которой политические действия центральной власти то и дело оказывались источником невосполнимых человеческих потерь, сопоставимых разве что с теми, какие страна несет во времена войн и национальных катастроф. Не менее двадцати миллионов советских людей отдали жизнь за Родину в военное лихолетье. Но другие миллионы советских граждан погибли в мирные годы того периода, когда у руководства страной находился И.В. Сталин. Еще у миллионов судьбы были исковерканы тюрьмой, лагерями, высылками, несправедливым осуждением. В отличие от военных эти жертвы не были необходимыми и оправданными ни в общеисторическом смысле, ни с точки зрения экономического развития. Многомиллионные жертвы явились здесь прямым следствием неограниченного произвола, необъятной личной власти. Условия форсированного развития и военной угрозы косвенно способствовали утверждению тиранического режима. Но сами по себе ни нужды хозяйственного роста, ни подготовка к войне не требовали от народа жертв такого масштаба и такого характера, как те, что фактически были принесены в 30-40-е годы.

В войну и в революцию наши соотечественники гибли не зря, их жертвы, как правило, не были напрасными. Миллионам людей, погибших в предвоенные и послевоенные десятилетия, прошедших через муки незаконных репрессий, выпал, к несчастью, иной жребий. Независимо от того, как относились к своему положению жертвы и как понимали свои действия палачи, объективно и те и другие служили только дальнейшему укреплению режима необъятной личной власти.

Главнейшие причины миллионных человеческих жертв 1931 - 1936 гг. достаточно понятны. Тяжкие последствия раскулачивания в деревне (затронувшего, как известно, немалую часть крестьянства) и массовые репрессии в городе соединились тогда с действием смертного голода, который в 1932-1933 гг. обрушился (или, вернее, был обрушен) на сельское населенно Украины, Дона, Кубани, Поволжья, Южного Урала и Казахстана. [19, с.36]

Р. Медведев, по сообщению В. Тендрякова, считает, что от голода погибло 3-4 млн. человек. [20, с30] В. Данилов говорит, что имеются и более страшные оценки: согласно таким предположениям, голод 1932-1933 гг. унес 6-7 млн. жизней. [21,c35] В общедоступной статистике единственным косвенным намеком на голодную смертность в начале 30-х годов могут, как кажется, служить сведения о сокращении численности казахов с 4 млн. человек в 1926 г. до 3,1 млн. в 1939 г. [22,c.249] Но смертность среди казахов, по-видимому, имела исключительный размах, гораздо больший, чем у других народов. В современном обществе абсолютное уменьшение в мирное время численности многомиллионного народа на четверть - явление все-таки неповторимое. По-видимому, эту катастрофу вызвало массовое уничтожение скота, происшедшее в казахских степях, как и в других районах страны, во время коллективизации. Поскольку скот играл в пропитании степняков несравнимо большую роль, чем у других народов, они и пострадали сильнее всех. Поэтому данные о казахах нельзя использовать для оценки общего числа голодных смертей.

Эта катастрофа - результат и проявление системы управления, при которой возможен, какой угодно, произвол необъятной личной власти, какое угодно карьеристское "усердие" приближенных диктатора, любой фанатизм, но при которой невозможна никакая гласная критика ошибочных, неверных, просто несуразных директив и действий центра, никакая открытая политическая борьба против них. [5, с.164]

Вот что писал в свое время великий философ нашего столетия, изгнанный большевиками из страны, Н. Бердяев: "Пятилетний план, столь поражающий многих людей Запада, есть элементарная и прозаичная вещь. Россия - страна индустриально отсталая. Необходимо во что бы то ни стало ее индустриализовать. На западе это происходило под знаком капитализма - и так должно быть по Марксу. Но в России индустриализация должна проходить под знаком коммунизма. При коммунистическом режиме это можно сделать: лишь создав энтузиазм индустриализации, превратив ее из прозы в поэзию, из трезвой реальности в мистику, создав миф о пятилетке. Но все это происходит не только при помощи энтузиазма, поэзии и мифотворчества, но и путем террора и ГПУ". Иначе говоря, теоретически обоснованные Лениным, рожденные в виде трудармии Троцким идея и практика "гениально" были воплощены Сталиным в страшные ГУЛАГи. [23, с.222]

1.2 Казахстан в период укрепления тоталитарной системы

20-30-е годы XX в. - один из наиболее трагических периодов истории Казахстана. Получив на словах автономию и право самому распоряжаться своей судьбой, казахский народ получил на деле жесточайшую тиранию и геноцид. Прикрываясь лицемерными лозунгами о счастье, свободе и равенстве, коммунистическая партия построила в Советском Союзе тоталитарный режим, превратив Казахстан в сырьевой придаток новой Империи и место ссылки целых народов.