Основные факторы жизнедеятельности византийского государства

Время Анастасия отмечено также большой денежной реформой. В 498 году был введен большой бронзовый фолл с его мелкими номинациями. Новую монету приветствовали особенно бедные граждане, ибо медная монета в обращении стала редкой, была плохой по качеству и не имела указания ценности. Новую монету чеканили на трех монетных дворах, которые функционировали при Анастасии в Константинополе, Никомедии и Антиохии. Бронзовая монета, введенная Анастасием, оставалась образцом имперских денег до второй половины седьмого века.

К числу гуманных мер Анастасия надо отнести его указ запрещении борьбы с дикими зверями в цирках.

Несмотря на то, что Анастасий нередко жаловал податные облегчения провинциям и городам, особенно восточным, государство к концу правления императора обладало солидной денежной наличностью, которую историк Прокопий пределяет в количестве 320.000 фунтов золота. Экономия Анастасия, конечно, сыграла свою роль в многосторонней и кипучей деятельности второго преемника Анастасия, Юстиниана Великого.

Юстин I не отличился в решение внутренних вопросов империи. Однако он решительно повернул религиозную политику государства к ортодоксии. В отличие от Зинона и Анастасия I, он взял курс на примирение с папством, конфликт с которым «схизма Акакия» не прекращался 35 лет. Император приказал сместить около полусотни сирийских епископов-монофиситов и воздвиг гонения на приверженцев всех еретических направлений христианства. Папа Хормизд и восточно-римский монарх вскоре действительно примирились.

Как внешняя, так и внутренняя политика Юстиниана была направлена на всестороннее укрепление византийского государства. Его идеалом было восстановление прежнего величия Римской империи.

Одним из важных рычагов консолидации государства в то время являлась религиозная политика. В 529 г. был издан императорский указ, ущемлявший в гражданских правах нехристиан и еретиков. Для них закрывалась дорога, в первую очередь, к высоким государственным должностям. Под действие указа не подпадали только монофизиты, которые пользовались поддержкой императрицы Феодоры. В 529 г. была закрыта языческая Платоновская академия в Афинах.

В 529 г. началось самаритянское восстание в Палестине, длившееся до 532 г. и подавленное с большой жестокостью. Восстание было ответом на религиозное давление со стороны властей (религия самарян - это одна из разновидностей иудаизма).

В 528 г. было положено начало грандиозной работе, увековечившей имя Юстиниана, - начались труды по кодификации римского права. «Император, - считал он, - должен быть не только украшен оружием, но и вооружен законами, чтобы быть в состоянии управлять как в военное, так и в мирное время; он должен быть как твердым защитником права, так и триумфатором над побежденными врагами». В Римской империи законодательство состояло как из законов, издававшихся императорами, так и республиканского права, разработанного юристами классического периода. Оно называлось «древним правом». Законы не подлежали отмене, однако новые законы вполне могли лишать силы предшествующие. Это создавало большие сложности в применении законов. Еще до Юстиниана было составлено три кодекса, т.е. сборника, римского права - Codex Gregorianus, Codex Hermogenianus и Codex Theodosianus. В феврале 528 г. в Константинополе начала действовать комиссия из десяти юристов во главе с Трибонианом и Феофилом, которые должны были пересмотреть указанные кодексы, а также законы, вышедшие после их составления, и создать из всего этого законодательного массива единый сборник[ссылка]. В апреле 529 г. был выпущен в свет кодекс Юстиниана (Codex Justinianus), ставший обязательным сводом законов для всей Империи.

В 530 г. тем же Трибонианом была создана комиссия по обработке «древнего права». В результате работы комиссии в 533 г. они опубликовали свод, получивший название дигест (Digesta) или пандект (Pandectae). Помимо законодательного значения этот сборник имел еще одно - в нем сохранилось огромное количество высказываний и текстов великих римских юристов, которые иначе могли бы не дойти до нас. В дигестах мнения многих из них приобретали силу закона. В том же 533 г. были изданы институции (Institutiones) в четырех книгах, которые служили учебным пособием по кодексу и дигестам. Формально они являлись пособием по гражданскому праву и предназначались для студентов, но, по сути были кратким руководством по всему римскому праву, действовавшему в эпоху Юстиниана.

После всей этой грандиозной работы появилась потребность в пересмотре кодекса Юстиниана. В 534 г. вышло второе издание кодекса, учитывавшее законотворческую деятельность предшествовавших лет. Однако и после этого император продолжал издавать множество законов, называвшихся novellae leges - новыми законами, или кратко новеллами.

Все четыре части юстинианова законодательства: кодекс, дигесты, институции и новеллы, представляли собой единое целое - свод римского права, действовавшего в эпоху ранней Византийской империи.

В январе 532 г. в Константинополе произошло событие, которое потрясло все городское общество и чуть было не лишило Юстиниана и его жену Феодору царской власти: 14 января в городе началось восстание, получившее название Ника. Городское население было разделено на социальные партии со своими интересами, лидерами, бюджетом. Партии имели те или иные религиозные предпочтения, а также представляли интересы определенных классов. Формальными выразителями этих различных интересов городских жителей являлись, как это ни странно, группировки на ипподроме - партии цирка. На состязания приходил император, так что можно было выдвигать перед ним свои требования или выказывать неодобрение. Партии цирка (димы) различались по цветам одежд, в которые облачались возницы. Так, на константинопольском ипподроме были зеленые, голубые, белые и красные димы. В VI в. наиболее влиятельными были венеты (голубые) и прасины (зеленые). Венеты представляли сторонников халкидонского православия, и заодно их поддерживали состоятельные слои горожан; прасины же были монофизитами и пользовались симпатиями бедных слоев общества. Интересно, что в начале VI в. в Риме Теодориха Великого социальные различия цирковых партий были такими же.

При Юстиниане социальное недовольство и раскол приобрели большие масштабы. С одной стороны, Юстиниан, как православный ортодокс, поддерживал венетов, в то время как его супруга Феодора - прасинов. Таким образом, обе партии находили поддержку при дворе. Однако основной конфликт был не между различными группами городского населения, а между городским самоуправлением и императорской властью. Как венеты, так и прасины выступили во время восстания единым фронтом.

Главным требованием восставших было низложение Юстиниана и отставка нескольких неугодных народу высших чиновников, в первую очередь жестокого префекта претории Иоанна Каппадокийского и Трибониана. Знамя восстания подняли племянники покойного императора Анастасия - Ипатий и Помпей. Бунтовщики разгромили столичные тюрьмы, и несколько дней подряд в столице бушевали пожары и совершались бесчинства. После неудавшихся переговоров с Юстинианом, на ипподроме императором был провозглашен Ипатий. Сам Юстиниан укрылся во дворце и уже думал о бегстве из столицы. Как сообщает Прокопий Кесарийский единственным решительным и мужественным человеком оказалась императрица: «Человеку, появившемуся на свет, необходимо умереть, но быть беглецом для того, кто был императором, невыносимо… Если ты, государь, хочешь спастись, это нисколько не трудно. У нас много средств: вот море, вот корабли. Однако подумай, как бы после бегства ты не предпочел смерть спасению. Мне же нравится древнее изречение, что царское достоинство есть прекрасный погребальный наряд».

Император принял решение остаться в столице и начал решительные действия. Усмирение восставших было поручено Велизарию. Велизарий и его солдаты сумели загнать восставшую толпу на ипподром, где ими было перебито не менее 30 тысяч восставших. После этих кровавых событий победа Юстиниана была бесспорна, и конфликт между димами и императором был окончательно решен в пользу последнего. Восстание Ника было важным этапом в борьбе Юстиниана за контроль над всеми рычагами государственного механизма.

Эпоха Юстиниана - это новый этап в жизни города или страны отметилась интенсивным монументальным строительством. Сразу после подавления восстания Ника император приступил к восстановлению столицы. Самое знаменитое сооружение Юстиниана - храм Святой Софии.

Помимо Святой Софии при Юстиниане были воздвигнуты в столице еще храмы Святых Апостолов, Богородицы во Влахернах, Святой Анны, Святой Ирины в Сикках. Но строились не только церкви и не только в столице. Значительное количество сооружений должно было служить военным нуждам империи. В первую очередь крепости и морские гавани. Географический разброс построек огромен: к тому времени относятся основные сооружения монастыря Святой Екатерины на Синае, а также византийские стены в Крыму, которые были призваны защищать оседлое население южного Крыма от степных кочевников. Сегодня именно постройки Юстиниана обозначают границы максимального расширения Византийской империи.

Широкое строительство по всему государству - светское, церковное, гражданское, военное - требовали невероятных финансовых затрат. Нехватка денег была постоянным спутником правления Юстиниана.

Одной из важных черт внутренней политики Юстиниана была постоянная борьба с крупной частной собственностью. Во многих частях государства (в Египте, в Каппадокии) земельные магнаты обладали большей властью, нежели государство. «Государственная земельная собственность, - читаем в одной из новелл Юстиниана, - почти полностью перешла в частные руки, ибо она была украдена и разграблена, включая все табуны лошадей, и ни один человек не выступил против, ибо уста всех были остановлены золотом». Юстиниан всеми способами старался вернуть в казну как государственную землю, так и то, что уже давно принадлежало крупным местным землевладельцам. Надо заметить, что в своей борьбе с крупным землевладением Юстиниан не вполне преуспел: оно осталось отличительной чертой византийской экономики на все века ее существования.

Таким образом во второй половине V - VI века, как и в продолжении IV века общественная, политическая и религиозная жизнь Византии проходила на фоне бурных и кровавых выступлений угнетенных масс. Религиозные распри, войны, восстания, бунты, казалось бы почти уничтожили империю, однако Византия выстояла. Напротив, к началу VI в. Византия оказалась способной повести длительную реставрационную политику и достигнуть наивысшего внешнего блеска в своей истории.

Что касается итогов политики Юстиниана, то её можно свести к следующим пунктам: частичное восстановление границ бывшей Римской империи, борьба против роста крупного сенаторского землевладения, стремление найти социальную опору в средних слоях рабовладельцев - землевладельцев и куриалов, у высшего ортодоксального духовенства, а также в какой-то мере привлечь на свою сторону торгово-ремесленные круги городов.

На ранних этапах попытки Юстиниана создать широкую социальную базу своему правлению имели успех, что дало императору возможность начать завоевательную политику на Западе. Однако финансовые мероприятия правительства мало-помалу стали отталкивать от него и те социальные круги, которые ранее его поддерживали.

Тогда Юстиниан начал искать выход из положения во все большем нажиме на народные массы, в политике самого жестокого террора и ограбления народа. В конечном счете его политика привела к чрезвычайному обострению классовой борьбы в Византии VI в.



Глава 2. Византийское общество в изображении Прокопия Кесарийского

2.1 Структура византийского общества

Интерес к социальной структуре раннего византийского общества пробудился у исследователей уже давно. Еще Дж. Бери предпринял попытку дать классификацию состава населения византийской столицы в IV-VI вв. Согласно его характеристике, между императором и народными массами стояла аристократия, различавшаяся по трем степеням знатности: высшая, средняя и низшая. К аристократии он причислял также высших чиновников, профессоров университета и занимавших высокое положение врачей; средние слои по мнению автора, были представлены богатыми купцами и начинающими юристами; далее шли не имеющие привилегий врачи, учителя и риторы и, наконец, городская беднота.

Иную классификацию населения Византии в этот период предложил в 1913 г. В. Шульце, деливший жителей города на следующие категории: 1) аристократию, куда входили сенаторы, купцы и крупные владельцы эргастириев, 2) среднее сословие, состоявшее из ремесленников и торговцев, и 3) пролетариат, под которым автор подразумевает люмпен-пролетариат. Рабство, по мнению В. Шульце, не имело тогда существенного значения, поэтому автор не счел нужным выделять рабов в отдельную категорию. Наибольшей социальной активностью исследователь наделяет среднее сословие, члены которого и были, с его точки зрения, наиболее яркими и характерными представителями византийского общества.

Более сложной представлялась социальная структура городского населения Византии, в частности Константинополя, А. П. Рудакову, который вычленял в нем несколько слоев в зависимости от рода занятий.

Тот же принцип положен в основу социальных стратификации современных исследователей А. Джонса и Ф. Тиннефельда. Не занимаясь непосредственно изучением социального состава жителей Константинополя, А. Джонс задался целью рассмотреть различные категории населения империи в целом. В соответствии с этим в его труде нашли место разделы, посвященные сенаторам, торговцам и ремесленникам, военным, духовенству, лицам свободных профессий. Но, давая весьма подробную характеристику отдельным слоям византийского общества, А. Джонс вместе с тем не стремился свести свои наблюдения в целостную картину, что придает его работе некоторую незавершенность, даже фрагментарность.

Следуя за А. Джонсом, Ф. Тиннефельд делит население Константинополя на сенаторскую аристократию, отдельные категории чиновников, военных, клириков, ученых, врачей, адвокатов, архитекторов, торговцев, ремесленников, лиц без определенных занятий, рабов.

Этой несколько мозаичной картине противостоит более жесткая и обобщенная схема, предложенная Г.Г. Беком. Всех жителей Константинополя исследователь делит на три группы: аристократию, средние слои и народные массы. Средние слои, по мнению автора, были представлены владельцами эргастириев, средними землевладельцами, врачами, преподавателями и т. п. Исследователь не оговаривает принципа, по которому он объединяет в одну группу столь различные слои населения. Единственное, что могло быть у них общего, - это, надо полагать, приблизительно одинаковый материальный уровень. Но одного этого, по-видимому, недостаточно для того, чтобы утверждать, к примеру, что владелец ремесленной лавки и преподаватель высшего учебного заведения имели одно и то же общественное положение, одинаковую психологию, сходные потребности и интересы. В данном случае определяющим фактором, бесспорно, является способ, каким получают средства к существованию, но он-то и не позволяет объединить эти категории жителей столицы в одну группу.

Более традиционно характеризует население раннего Константинополя Ж. Дагрон, который делит его на две большие основные группы - сенат и народ, не выделяя внутри их существенно различающиеся между собой категории населения.

Столь же резко расходятся взгляды исследователей и по вопросу социальной динамики ранневизантийского общества. Так, по мнению А. П. Рудакова, все его слои «перемешаны между собой, во всех слоях замечается постоянное стремление подняться наверх, к более почетному или завидному социальному положению». Среди современных византинистов наиболее последовательно теорию нестабильности социальной структуры развивает Г.Г. Бек. Византийское общество представляется этому ученому «открытым» сверху и снизу, причем, по его мнению, нестабильность проявляла себя не только со сменой династии, но и с приходом к власти каждого нового императора.

Диаметрально противоположной точки зрения придерживается П. Каранис, который полагает, что характерной чертой социальной структуры Поздней Римской империи после кризиса III в. и реформ Диоклетиана и Константина была неподвижность. Не склонны разделять точку зрения Г.-Г. Бека Ж. Дагрон, Г. Л. Курбатов, Г. Е.

Подробно о социальной структуре общества можно прочитать в двух трудах того времени: труды Прокопия Кесарийского, и неизвестного автора трактата о византийском военном деле. Сведения как Прокопия, так и трактата представляют особый интерес, поскольку исходят от писателей, обладающих практическим складом ума и рассуждающих сугубо по-деловому.

В характеристике социальной структуры византийского общества автор трактата исходит из деятельности отдельных индивидуумов, их конкретных общественных занятий. По его мнению, все люди должны выполнять какие-то функции в государстве - работать, быть полезными своей политии. В соответствии со своими представлениями, он вычленяет в современном ему обществе следующие группы населения: духовенство, архонтов, различные группы чиновников (прежде всего судебного и финансового ведомств), техническую интеллигенцию, ремесленников и торговцев, неквалифицированных рабочих, лиц, не занятых постоянным трудом, а также театральное сословие.

Столь же дробной, хотя и более всеобъемлющей выглядит характеристика социальной структуры константинопольского общества у Прокопия, который вычленяет в нем сенаторов, духовенство, чиновничество, военных, риторов, философов, адвокатов, учителей, торговцев, ремесленников, городскую бедноту и театральное сословие. Но когда Прокопию понадобилось сказать об этом же обществе в двух словах, он поделил его на две основные категории - народ и сенат. По-видимому, в данном случае сказалось влияние классических образцов, привычка мыслить категориями, присущими античному миру. И в самом деле, Прокопию современное ему общество представляется традиционно римским; изменения, происходившие в статусе сенаторов и в социальной структуре города в целом, историк воспринимает как явление частное - как новшества Юстиниана. Но это частное явление нестабильность в положении знати,- вызванное действиями ненавистного ему императора, принимает в изображении Прокопия столь грандиозные размеры, что заставляет читателя прийти к выводу о полном упадке сенаторской аристократии в эпоху Юстиниана.

Прокопий, как и другие византийские историки того времени - идеолог рабовладельческого общества. Народ для него - «неразумная толпа», «чернь», которая «не может ни переносить настоящее положение, ни предвидеть будущее, но легкомысленно берется за невыполнимое и умеет только по своей неосмотрительности гибнуть». Особенно презирает Прокопий рабов. Армию Тотилы он называет «беглыми рабами». В устах Прокопия - это самая унизительная характеристика.

Очень высоко ценит Прокопий богатство. Понятие богатства всегда соединяется у него с понятием силы и влияния в обществе и является мерилом личных достоинств человека. Политические симпатии автора всецело на стороне высшей знати и рабовладельческой аристократии. Особенную ненависть Прокопия вызывает всякое ущемление со стороны правительства материальных интересов высшей рабовладельческой знати, в частности политика ограничения роста крупного светского землевладения. Одновременно Прокопий крайне недоволен ростом могущества и земельных владений церкви и покровительством со стороны Юстиниана высшей церковной иерархии.

На две основные группы делит ранневизантийское общество и автор упомянутого трактата о военном деле, но он называет их несколько иначе, нежели Прокопий, - архонты и подданные. Архонты, в его изображении, это не весь сенат, но лишь его часть, а именно та, которая находится в непосредственной близости к императору и занята управлением государством. Архонты, по словам автора трактата, достигают своего положения в постоянной борьбе за влияние и власть. Является ли эта фраза отзвуком существования вертикальной мобильности, или автор просто хотел сказать с постоянной борьбе группировок внутри одного и того же общественного слоя, неясно. Но в его словах так или иначе нашла свое отражение известная нестабильность правящей элиты.

В своей попытке выявить, что представляла собой социальная структура константинопольского общества в V-VI в., нельзя игнорировать отмеченные византийскими авторами различия людей по роду их деятельности, и в этом смысле следует последовать примеру византийских историков.

Первыми, с кого требуется начать описание структуры византийского общества, являются архонты. До конца X века, архонты, в византийском понимании - это правители государств, в той или иной степени признававших сюзеренитет императора. Его присваивали себе фактические владетели лимитрофных территорий, или назначали из Константинополя, ранее принадлежавших империи и продолжающих считаться таковыми в Константинополе. «Был в Византии некто Зинон, внук того Анфимия, который в прежние времена обладал царской властью на Западе. Они, с умыслом назначив его архонтом Египта, повелели ему отплыть туда». Архонты, в социальной иерархии стояли ниже чем василевс, то есть император. Попасть же к василисе, то есть императрице было невозможно даже кому-либо из архонтов, разве что он потратит на это массу времени и труда, но все они с рабским усердием постоянно пребывали в ожидании, все время находясь в узком и душном помещении. Ибо отсутствовать здесь для любого из них означало подвергнуть себя смертельной опасности.

Архонты выполняли судебные функции, в частности имели права на предъявление обвинений, ведение обвинений, осуществление наказания. Причем архонты были относительно свободны в качестве судебной практики и не были притеснены указаниями василевса. «Дело в том, что прежде архонты имели право по собственному разумению творить суд и поддерживать законопорядок».

Прокопий так обозначает деятельность архонтов: «Прогневалась она и на некого Васиана, принадлежавшего к прасинам, молодого человека знатного рода, по той причине, что он ее ругательски ругал. Поэтому Васиан бежал в храм Архангела. Она тотчас направила к нему стоящего над народом архонта, повелев предъявлять ему обвинение не в том, что он бранил ее, но приписать ему мужеложество. Архонт извлек его из храма и подверг невыразимо мучительному наказанию». «Позднее этот душегуб приказал этим архонтам, так же как и стоящей над народом власти, в равной степени ведать всякого рода обвинениями, повелев им состязаться между собой в том, кто из них окажется способен быстрее и больше губить людей.

Архонты следили за сбором налогов, в том числе участвовали в ограблении государственный казны, с учетом дележа денег вместе с императором. «Урон от такого порядка был огромен. Ибо в то время как казна получала лишь часть этого дохода, приставленный к этому архонт стремился обогатить самого себя. Да и служители этого архонта, на которых была возложена эта позорная служба, и те, кто имел лавки, получив возможность нарушать закон, творили мерзостные дела по отношению к тем, кто тогда вынужден был совершать покупка, и не только во много раз поднимали цены, но и ухищрялись на неслыханное мошенничество с продаваемыми товарами». В частности, о казнокрадстве Прокопий упоминает: «Ибо, поскольку василевс всегда получал небольшую долю награбленного от архонтов, они и те, кто был приставлен ко всякому делу, совсем безбоязненно грабили тех, кто им попадался».

Итак, архонты в византийском обществе V-VI века являлись высшими должностными лицами при василевсе. Константинопольские архонты находились лично во дворце императора, осуществляя функции надзора за налогами и ведения судебных дел.

Также на высшей ступеньке социальной лестницы Константинополя находились аристократы-сенаторы. В VI в. их основную массу составляли лица, облеченные титулом «иллюстрия», поскольку более низкие разряды знати «клариссимы» и «спектабили» еще в середине V в. потеряли право заседать в великой курии и получили разрешение покинуть столицу иллюстрия становится синонимом сенаторского звания. В том числе, существовал титул «патрикия». По своему сану сенаторы были вторыми людьми в государственном аппарате после императора. Сенаторы обладали имуществом, причем весьма не малым, о чем свидетельствует Прокопий: «Когда же оно произошло, как у меня рассказано в прежнем повествовании, они разом конфисковали имущество чуть ли не всех членов сената. Всем недвижимым имуществом и теми из земельных владений, которые относились к числу самых лучших, они распорядились, как им заблагорассудилось, прочие же, обложенные суровыми и тяжелейшими налогами, якобы из человеколюбия вернули их прежним владельцам». В том числе, сенаторы обладали землей.

Часто то, что было постановлено сенатом, после утверждения василевсом, то есть императором приобретало иной смысл. «Сенат заседал, не являясь господином своих решений и не обладая влиянием для доброго дела, но собирался лишь для вида, а ради соблюдения древнего закона, поскольку никому из собравшихся здесь вообще не позволялось подавать голос, василевс же и его супруга обычно делали вид, будто они разошлись во мнениях, хотя все у них между собой было уже решено.

Сенат мог вести судебное разбирательство, процветало взяточничество и коррупция. «Итак, сенаторы, проведя расследование, под непрестанным давлением на них со стороны василевса наказали Фаустина изгнанием. Однако, получив от него столько денег, сколько сам он пожелал, василевс тут же объявил приговор недействительным»». «Либерий был немедленно вызван в Византии, поскольку на этом упорно настаивал Евдемон, и сенат, проведя расследование случившегося, оправдал этого человека, ибо убийство было совершено не вследствие того, что он напал, а потому, что он защищался».

Каково было социальное лицо константинопольского сената? По мнению М. В. Левченко и Г. Зайдлера, основной его костяк составляли крупные землевладельцы. Именно из их среды, пишет Г. Зайдлер, выходили сенаторы. Сенаторы, следовательно, отождествляются в данном случае с византийской аристократией вообще. Юридически сенаторская аристократия Константинополя являлась высшим социальным слоем империи. Со своей стороны, Г.Г. Бек делит аристократию Византии на сенаторов и провинциальных магнатов. Действительно, исследования последних лет, в частности археологические находки (на Балканах, в Малой Азии и других регионах), позволяют предположить, что значительная часть крупных земельных собственников была связана не с Константинополем, а с провинцией. У Прокопия наличие родовитой аристократии в провинции весьма четко прослеживается и в «Тайной истории», например, он рассказывает о некоем юноше Иоанне, сыне самого знатного человека в Эдессе.

Так или иначе, Константинопольский Сенат, как орган власти, обладал некоторыми полномочиями, к которым относились городское управление, формальная ратификация без обсуждения и возможности изменения выпускаемых императором законов, и - самое существенное - судебные обязанности. Однако после восстания «Ника» сенат постепенно теряет свои полномочия, так как Юстиниан I начинает подозревать сенат в связях с восстанием. Заметной политической роли в стране сенат не играл. Отдельные сенаторы принимали активное участие в государственной жизни империи, вели дипломатические переговоры, возглавляли войско, выполняли разные поручения императора, но все это было делом отдельных сенаторов, а не сената в целом. 62-я новелла Юстиниана также свидетельствует о том, что лишь часть сенаторов занималась политической деятельностью, тогда как остальные пребывали в бездействии.

Административные и гражданские функции в империи осуществлял префект претория. Префекты представляли собой высших лиц государства, и к ним были обращены многие законы. В этой роли они назначались вплоть до правления Ираклия I, когда широкомасштабные реформы ограничили их власть до положения простых наблюдателей над провинциальной администрацией. Префектура претория ведала финансами, в частности в провинции из префектуры претория постоянно посылались чиновники, которые осуществляли контроль за финансами и обеспечивали поступление денежных средств в казну, судопроизводством в отношении плательщиков налогами: «Тюрьма префектуры постоянно пополнялась недоимщиками, которых подвергали жестоким пыткам».

Префекты также ведали городским судопроизводством. Префект города Евдемон, взяв под стражу нарушителей порядка из обеих партий и допросив различных лиц, узнал имена семи человек, виновных, как говорили, в убийствах. Четырех из них он присудил к отсечению головы, а троих - к повешению. После того как осужденных провезли на страх прочим по всему городу, их переправили на место казни - на другую сторону Золотого Рога. В том числе в полномочия префектуры претория входила мобилизация городской стражи: «Префект города, узнав об этом, послал солдат окружить храм и сторожить получивших там убежище».

Требуется упомянуть должность эпарха, который распределял ежегодный налог между торговцами. «Прежде всего он, как водится, назначил народу Византия эпарха, который, распределяя впредьежегодный налог между теми, кто имел лавки, вознамерился предоставить им возможность продавать товары по угодной им цене.

О влиянии армии в этот период свидетельствует и тот факт, что Юстиниан взял с Велисария слово никогда не действовать против него. Прославленный полководец, как уже отмечалось, по своему богатству и политическому весу был опасен не только для подчиненных, но и для стоящих у власти. Войско, по всей видимости, сознавало свою силу, и, когда во время чумы 542 г. распространился слух о смерти императора, некоторые военачальники, находясь с войском на Востоке, стали говорить, что они никогда не допустят, чтобы в Константинополе избрали нового императора без участия армии . Армия, пишет Г.Г. Бек, всегда называлась рядом с сенатом, и ее значение было по крайней мере столь же велико, сколь и сената. Весьма важную роль армии подчеркивают Б. Рубин и И. Караяннопулос, говорит о ней и А. А. Васильев. Точка зрения этих ученых подтверждается данными источников. Иоанн Малала, а вслед за ним и автор "Пасхальной хроники" рассказывают, как перед избранием императора евнух Амантий дал деньги комиту экскувитов Юстину, с тем чтобы войско высказалось в пользу Феокрита, куратора Амантия. Тем не менее войско и народ провозгласили императором Юстина. Примечательно, что при этом о сенате Иоанн Малала вовсе не упоминает. В статье «Сенат и народ Константинополя» Г.Г. Бек, в частности, пишет, что если до середины V в. империя была солдатской и решающую роль в ней играла армия.

В развитом центре ремесла и торговли, каким являлась столица империи, ремесленники и торговцы составляли весьма значительную часть ее населения. Трудовой люд Константинополя - одна из основных фигур исторических сочинений и хроник того времени. Каменщики, плотники, башмачники, кузнецы, ювелиры, хлебопеки, мясники и т. д. постоянно упоминаются в памятниках самых различных жанров. Особое место в законодательных и нарративных источниках отводится крупным торговцам, ростовщикам, навикуляриям, но наибольшим значением и влиянием наделяются в них аргиропраты.

Аргиропраты - менялы, ростовщики. Аргиропраты выполняли весьма важные функции в государстве, и это неоднократно подчеркивает Юстиниан в своих постановлениях. Как заявлялось в VII эдикте, они принимали участие в сделках, совершавшихся почти во всей империи, причем самые важные контракты заключались именно с их помощью. В чем же состояла эта помощь? Главным образом в посредничестве и поручительстве. Сделки могли быть самыми разнообразными и касаться как предметов, которые можно измерять и взвешивать, так и всякого другого имущества, движимого и недвижимого, включая дома, землю и даже людей.

Посредничество также носило различные формы. Нередко аргиропраты покупали для других имущество и как посредники отдавали в залог золото и другие ценности. Им поручалась и распродажа имущества с торгов. Источники довольно часто изображают аргиропратов как крупных кредиторов, банкиров средневекового типа, ссужавших крупные суммы под залог золота, серебра, драгоценностей, с высоким процентом.

Наряду с аргиропратами состоятельную прослойку торгово-ремесленного населения города представляли судовладельцы (навикулярии). Навикуляриев различных городов рассматривали как единую корпорацию вследствие важной роли, которую они призваны были играть в доставке хлеба в столицу.

Помимо торгово-ростовщической верхушки в Константинополе VI в., как видно, было множество мелких ремесленников и торговцев, положение которых отличалось от положения крупных купцов и состоятельных аргиропратов. В более сложном положении, чем аргиропраты и навикулярии как свидетельствует сам Юстиниан, находились мелкие самостоятельные производители - основная масса ремесленного населения. Многими мастерскими владели синклитики, архонты, кувикулярии, церкви, монастыри, странноприимные дома. Все они старались освободить свои эргастирии от налогов, перекладывая налоговое бремя на плечи мелких ремесленников. Помимо уплаты налогов ремесленники выполняли различные повинности (munera).

К лицам свободных профессий можно отнести преподавателей, врачей, юристов, архитекторов и инженеров. Высшее образование, как справедливо считает А. Джонс, могли получать только представители зажиточных слоев, начиная примерно с куриалов и выше, так как только обеспеченные родители могли позволить взрослым детям не работать и плюс к этому платить за обучение в четыре-пять раз больше, чем за начальное образование.

Более того, сами врачи, адвокаты, преподаватели и т. п. были обеспеченными людьми и жили в отдельных домах. Прокопий пишет, что адвокаты до того, как Юстиниан отнял у них гонорар, получали средства, достаточные для роскошной жизни и внешнего блеска.

Говоря о роскошной жизни и внешнем блеске адвокатов, отмечает, что источником их богатства является гонорар, который они получают, выступая с защитительными речами.

Вместе с тем материальное положение различных групп интеллигенции было далеко не всегда одинаковым. Преподаватели начальных школ, например, должны были иметь большой класс, чтобы жить на том же, весьма скромном уровне, что каменщик или плотник. Никакой поддержки от государства они не получали. Напротив, преподаватели более высоких ступеней обучения, для которых государство создавало кафедры, не только получали от него жалованье, но и имели ряд привилегий, в частности были освобождены от разного рода повинностей, например несения военной службы и постоя солдат. Наряду с ними существовало немало частных преподавателей, которые открывали свои школы и заводили кружки, успешно конкурировавшие с государственными школами.

Весьма значительное число людей относилось к духовенству и его обслуживанию. В Константинополе VI в. было множество церквей, монастырей, странноприимных домов. При церквах помимо священнослужителей были хранители архивов (хартофилаки), нотариусы, а хозяйственными делами в них ведали экономы и скевофилаки. Кроме того, при крупных соборах (обычно кафедральных) имелись еще экдики, назначение которых было охранять юридические интересы собора и следить за порядками в среде причта.

В столице и ее окрестностях у церкви было немало проастиев, которые сдавались ею в долгосрочную аренду. В ведении церкви находился и расположенный на азиатском берегу Босфора лепрозорий Аргироний, реконструированный Юстинианом.

Значительные пожалования церкви сделал Юстиниан. Он дарил ей земли, конфискованные у частных лиц, а также, по всей вероятности, и имущество арианских церквей, у которых было немало драгоценной утвари (золота, серебра, драгоценных камней), домов, земель.

Юстиниан тщательно оберегал церковное имущество. Он запретил дарить или продавать владения церквей, монастырей, странноприимных домов. В случае нарушения закона разрешалось возбуждать процесс не только против самих экономов, но и против их наследников. Причем экономы несли одинаковую ответственность, не только когда отчуждали церковное имущество сами, но и в случае, если это делал кто-либо из духовенства. Символограф, оформивший незаконную сделку, подлежал вечному изгнанию.

Константинопольское монашество образовывало важную социальную группу общества, которая, хотя и отличалась от других слоев населения, образом вписывалась в жизнь города. Ни монашеское звание, ни монастырский образ жизни не отгораживали их от всего, что происходило в столице. Многие монахи жили в одиночестве; весьма распространенным явлением были небольшие общества монахов, обитавших поблизости от какого-либо храма или «святых мест»; некоторые монахи объединялись с целью охраны мартириев или в благотворительных целях. Нередко подобные монашеские общества создавались на короткое время и быстро распадались. Между всеми этими видами монашества не было существенных различий, и монахи могли переходить из одного вида в другой.

Люмпен-пролетариат Константинополя все более приближался по своему положению к беднейшему трудовому населению города и был представлен по преимуществу людьми, кормившимися случайными заработками, нищенством, воровством, подачками богачей и церкви. Зимой им часто негде было пристроиться, но летом многие из них работали грузчиками в порту, чернорабочими на стройках, а также нанимались на обработку садов и огородов.

Прокопий, упоминая о бедняках, называет их людьми неимущими, находящимися в крайней нужде и унижении. Они по большей части не имели жилья, ютились в портиках и на папертях церквей, постоянно видя перед собой призрак голода. Вполне естественно, что они отличались крайней возбудимостью и остро реагировали на все происходившее в столице. Это были непременные участники всех народных волнений и мятежей.

Ряды константинопольского люмпен-пролетариата постоянно пополнялись пришельцами из провинции. По большей части это были земледельцы. «Известно нам,- говорил Юстиниан, - что провинции постепенно лишаются собственных жителей, великий же этот наш город постоянно осаждается различными людьми, прежде всего земледельцами, покинувшими свои города и бросившими земледелие. Среди них были как свободные, так и зависимые люди. Эти люди, которых в Константинополь привела нужда, вызванная, в частности, общим оскудением деревни, также становились непременными участниками возникающих в столице народных волнений. Ухудшение положения деревни сказывалось, таким образом, и в обострении ситуации в Константинополе.

Крестьяне у Прокопия Кесарийского упоминаются уже в IX главе его «Тайной истории». Эта женщина, чуждая всякой испорченности, была простой крестьянкой и варваркой по происхождению, как я уже говорил. Не отличаясь никакими достоинствами.

Византийский феодализм часто ставил крестьян в бедственное положение. Самаритянское восстание заставило выступить крестьян против василевса, о чем также свидетельствует Прокопий. Что касается крестьян, то все они, объединившись, решили поднять оружие против василевса, поставив царем над собой некоего разбойника по имени Юлиан.

Крестьяне относились к категории свободных людей, в частности Прокопий отдельно упоминает «владельцев» земли и отдельно «крестьян». Ибо подать с земель, оказавшихся заброшенными или неплодородными, владельцам которых и крестьянам случилось либо вовсе погибнуть, либо, покинув отчую землю, скрываться от постигших их из-за этого бед, они сочли приемлемым переложить на тех, кто еще не совсем погиб.

Помимо достаточно стандартных функций крестьян, то бишь обработка земли, уплата податей, и несения различных повинностей, крестьяне также входили в состав войскового ополчения. Что касается примера повинностей, то «И не приходилось в те времена ни крестьянам под принуждением обеспечивать перевозки, ни солдатам ощущать недостаток в провианте». «Издревле охрану Фермопил брали на себя тамошние крестьяне. Они по очереди стерегли имеющуюся здесь стену всякий раз, когда предполагалось, что кто-либо из варваров намеревается обрушиться на Пелопоннес».

На самой нижней ступеньке социальной лестницы находились рабы, которые могли быть собственностью как государства, так и частных лиц. Труд рабов сохранял свое значение и в сельском хозяйстве, и в ремесле, а также на общественных работах. Об использовании рабов в ремесле свидетельствуют неоднократные упоминания в законодательных актах о рабах, владеющих ремеслом. В судебных казусах, рассмотренных Дигестами, особо учитывается, знает раб ремесло или нет. Довольно широко применялся труд рабов-ремесленников в государственных мастерских. Характерно, что в Кодексе Юстиниана они иначе называются рабскими мастерскими (Si qui publicorum servorum fabricis), хотя, как было уже отмечено, там работали и свободные люди (liberi). Занятые в них рабы навсегда прикреплялись к своим мастерским.

В VI в. по-прежнему было много рабов, прислуживавших в домах - поварами, стольниками, спальниками, поставщиками продуктов. Большое количество слуг-рабов наполняло императорский дворец и дома знатных вельмож. О многочисленных рабах Велисария, например, сообщает Прокопий.

Положение рабов в VI в. несколько улучшилось, но все еще оставалось достаточно тяжелым. От того же Прокопия известно, как жестоко обходилась со своими рабами жена Велисария Антонина. Вместе с тем источники не упоминают о рабах при описании восстаний и мятежей, происходивших в Константинополе. По всей вероятности, это объясняется тем, что в городах преобладала социальная борьба других слоев населения.

Состав византийского общества отличался значительной сложностью и был представлен следующими слоями: аристократией, торговцами, ремесленниками, интеллигенцией, духовенством, люмпен-пролетариатом, крестьянами, и рабами. При этом каждый из слоев не был совершенно однородным.

2.2 Димы и другие общественные организации

Исходя из информации, изложенной в предыдущем разделе, можно сделать заключение, что к началу VI в. социальная структура Константинополя, как и других городов империи, прежде всего крупных заметно усложнилась. Изменились и социальные связи в городе. Новой и основной их формой стали партии ипподрома, так называемые димы.

К сожалению, сведения источников о партиях ипподрома далеко не полны и не всегда определенны. Византийские авторы, воспринимавшие димы как явление в высшей степени обыденное и привычное, не оставили ясного и полного описания их состава, деятельности и т. д. В том числе Прокопий Кесарийский в своих трудах фактически не упоминал о партиях ипподрома, поэтому закономерным будет исследование научной литературы историков, составивших наиболее полные характеристики византийских димов. Требуется назвать такие имена как А. Рамбо, Ф. И. Успенский, Г. Манойлович, А. П. Дьяконов, М. В. Левченко, М. Я. Сюзюмов, Н. В. Пигулевская, Г. Л. Курбатов, попытавшиеся осветить данное явление в жизнедеятельности византийского государства.

Прокопий, в «Войне с персами» так описывает партии ипподрома: В каждом городе димы издревле делились на венетов и прасинов, но лишь с недавнего времени они тратят деньги и не считают недостойным для себя быть подвергнутыми суровым телесным наказаниям и самой позорной смерти из-за этих названий и из-за мест, которые они занимают во время зрелищ. Они сражаются со своими соперниками, не ведая, из-за чего подвергают себя подобной опасности, и вполне отдавая себе отчет в том, что даже если они и одержат победу в побоище со своими противниками, им не останется ничего другого, кроме как быть заключенными в тюрьму и, претерпев там жестокие мучения, погибнуть. Эта вражда к ближним родилась безо всякой причины и останется вечно неутоленной, не отступая ни перед родством по браку, ни перед кровным родством, ни перед узами дружбы даже и тогда, когда родные братья или как-то иначе связанные между собой люди оказываются приверженцами различных цветов.»

Далее у Прокопия следовало описание обычая подавать друг другу знак «Ника», то есть побеждай, что и стало название восстания «Ника».

Так или иначе, димы - партии цирка или константинопольского ипподрома - играли особую роль в Византии V-VI вв. По факту, димы - это политические организации свободных граждан Константинополя. Они сложились в результате развития внутренней политической жизни византийского общества в IV - начале V в. В это время вокруг зрелищ в городах образовались спортивные организации - факции, ведавшие подготовкой и проведением цирковых представлений, а вокруг них оформились своеобразные спортивные партии, «болевшие» за ту или иную факцию, имевшие свои места на ипподроме, поддерживавшие факции пожертвованиями, тесно связанные с ними и получившие от них свое название. В каждом более или менее крупном городе было по четыре спортивных цирковых партии: левки (белые), русии (красные, розовые), прасины (зеленые) и венеты (синие, голубые), делившиеся по цветам одежды возниц.

В «Тайной истории» более четко показано, что голубые и зеленые представляли собой две крупные партии, на которые делилось население городов, а наиболее беспокойной частью партий являлись юноши. «Как я рассказывал в прежних книгах, народ издавна делился на две части. Приблизив к себе одну из них, партию венетов, которые и раньше ему во многом содействовали, Юстиниан умудрился все разрушить и привести в беспорядок. Однако не все венеты были готовы следовать за ним и исполнять его желания, но только те, которые являлись стасиотами. Стасиоты прасинов также не оставались безучастными».

Однако рост интереса к зрелищам в IV в. носил не только спортивный характер. Если в западной половине Римской империи факции так и остались чисто спортивными объединениями, умиравшими вместе с упадком города, то в Византии их судьба сложилась иначе. Здесь факции стали превращаться из спортивных в политические организации городского населения, в своеобразные политические партии. Важное значение в истории формирования цирковых партий имел указ Константина об aoclamationes, давший право городскому населению во время зрелищ выражать свое одобрение или неодобрение деятельности властей. К концу IV - началу V в. факции приобрели более отчетливо выраженный политический характер.

Количество сословий в городах увеличивалось. Иной становилась и социально-политическая ситуация. До IV в. в городах безраздельно господствовала муниципальная аристократия, державшая в повиновении плебейское население города, с IV в. постепенно все более значительную часть населения начинает контролировать военно-чиновная знать, которая приобретает и земли, и дома, и мастерские.

Верхние слои населения начинают делить город на свои сферы влияния. Взаимоотношения внутри этих сфер влияния и борьба между контролирующими их группами и послужили основой для возникновения партий ипподрома, партий венетов и прасинов - этой новой и, наиболее важной формы социальных связей в городах ранней Византии. Ипподром с его делением зрителей на группы прекрасно соответствовал новой ситуации. Здесь различные слои населения объединялись в партии, партии приходили в соприкосновение друг с другом.

Антагонизм между муниципальной и военно-чиновной знатью, характерный для IV в., теряет свою остроту, поскольку служилая знать и родовитая аристократия сливаются в один слой. В V в. на первый план выходят противоречия между аристократией и торгово-ростовщической верхушкой. Представители знати, и торговцы соперничали в торговле хлебом и продуктами сельского хозяйства

Однако гораздо большее значение, имело то обстоятельство, что в этот период аристократия, среди доходов которой поступления от ремесленных эргастириев приобретают существенную роль, весьма активно проникает в ремесло и торговлю ремесленными изделиями, создавая сложности для владельцев остальных эргастириев. Сенаторы всячески пытались освободить свои мастерские от налогов, перекладывая это тяжелое бремя на остальные эргастирии, владельцам которых приходилось платить налог в 3, 4 и даже в 10 раз больше обычного.

Димы были привлечены и к обороне столицы; по димам составлялись отряды городской милиции. Правительство было вынуждено признать за димами определенные права - право участвовать в политической жизни и иметь вооружение. Правда, число димотов, пользовавшихся этими правами, было, по-видимому, невелико. «Военных» димотов было всего несколько тысяч человек, записанных в особые списки - каталоги. Во главе димов стояли официально признанные правительством димархи, патроны (простаты) партий из числа наиболее влиятельных их сторонников.

Эти противоречия и легли в основу деления населения на цирковые партии, которые становятся важным фактором в социально-политической жизни ранневизантийского города.

В V в. столичные партии уже считались известной «конституционной» силой. Они имели право собираться на ипподроме, где занимали «свои» места, участвовать в официальных церемониях и празднествах, выражать свое мнение и предъявлять требования к императорской власти и чиновной администрации во время представлений на ипподроме. Нередко по их требованиям здесь ставились и решались важнейшие вопросы политической жизни страны; димы выражали одобрение или неодобрение политике императоров. В V в. партии сложились и в других городах, с течением времени превратившись в своего рода общеимперские организации, тесно связанные друг с другом.

Из четырех цирковых партий определенное политическое значение приобрели лишь прасины и венеты. Левки обычно объединялись с венетами, русии - с прасинами. Вокруг этих партий, в зависимости от тех или иных политических интересов или связей, группировались более широкие слои городского населения, народные массы города.

Партия венетов сложилась как партия греко-римской земельной аристократии, партию прасинов возглавляла торгово-ростовщическая верхушка. Эта партия имела свою основную опору в богатых торговых городах Востока империи, венеты - в земледельческих областях -малоазиатских и балканских провинциях.

В V в. правительство все чаще вынуждено было ориентироваться в своей политике преимущественно на интересы одной из этих групп. Борьба между партиями стала борьбой за влияние на политику императорской власти. Венеты добивались ограничения поборов с землевладельцев и усиления их - с торговцев и ремесленников; прасины выдвигали диаметрально противоположную программу.

Все это объединяло вокруг партий соответствующие слои населения города, заинтересованные в смягчении ложившегося на них податного гнета.

По мере того, как государство оказывалось не в состоянии с одинаковой активностью действовать на всех границах империи, обострялись конфликты между партиями по вопросу об основном направлении внешней политики. Столкновения особенно усилились в V в. в связи с ухудшившимся положением Западной Римской империи. Партия венетов, руководящие круги которой были тесно связаны с римской знатью Запада, стояла за всемерную активизацию политики на Балканах, за оказание активной помощи погибавшей Западной Римской империи.