Политические альтернативы развития России после Смутного времени

Министерство сельского хозяйства Российской Федерации

Департамент научно - технологической политики и образования

Федеральное государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

Мичуринский государственный аграрный университет

Кафедра государственного и муниципального управления.

КУРСОВАЯ РАБОТА ПО ДИСЦИПЛИНЕ

История государственного управления в России

На тему: "Политические альтернативы развития России после Смутного времени"

Выполнила студентка 22-у Корчагина С.В.

Проверила Антоненко Н. В..

Мичуринск - Наукоград, 2010

Содержание

Введение

1. Причины и предпосылки Смутного времени

2. Претенденты на Русский престол и их правление

2.1 Федор Иванович и Борис Годунов

2.2 Лжедмитрий I

2.3 Лжедмитрий II

2.4 Владислав

2.5 Михаил Романов

3. Итоги и последствия Смуты

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Принятый в дореволюционной историографии термин "Смутное время", относившийся к бурным событиям начала XVII в., был решительно отвергнут в советской науке как "дворянско-буржуазный" и заменен длинным и даже несколько бюрократическим названием: "Крестьянская война и иностранная интервенция в России". Сегодня термин "Смутное время" постепенно возвращается: видимо, потому, что он не только соответствует словоупотреблению эпохи, но и достаточно точно отражает историческую действительность.

Среди значений слова "смута", приводимых В.И. Далем, мы встречаем "восстанье, мятеж... общее неповиновение, раздор меж народом и властью[источник 9]. Однако в современном языке в прилагательном "смутный" ощущается иное значение - неясный, неотчетливый. И в самом деле, начало XVII в. и впрямь Смутное время: все в движении, все колеблется, размыты контуры людей и событий, с невероятной быстротой меняются цари, нередко в разных частях страны и даже в соседних городах признают в одно и то же время власть разных государей, люди подчас молниеносно меняют свою политическую ориентацию: то вчерашние союзники расходятся по враждебным лагерям, то вчерашние враги действуют сообща… Смутное время - сложнейшее переплетение разнообразных противоречий - сословных и национальных, внутриклассовых и межклассовых… И хотя была и иностранная интервенция, невозможно свести лишь к ней все многообразие событий этого бурного и поистине Смутного времени.

Естественно, такой динамичный период был на редкость богат не только яркими событиями, но и разнообразными альтернативами развития. В дни всенародных потрясений случайности могут сыграть существенную роль в направлении хода истории. Увы, Смутное время оказалось временем утраченных возможностей, когда не осуществились те альтернативы, которые сулили более благоприятный для страны ход событий.

Цель курсовой работы - раскрыть и как можно полнее отразить сущность Смутного времени.

Задачи:

1. Рассмотреть причины и предпосылки Смутного времени.

2. Проанализировать правление претендентов на российский престол и возможные альтернативы развития России.

3. Рассмотреть итоги и последствия Смуты.

1. Причины и предпосылки Смутного времени и его начало

Семнадцатое столетие в истории нашей страны -- переломное, бурное время заката Средневековья. Современники называли его "бунташным". Россия переживет крестьянскую войну -- первую в своей истории, череду городских восстаний, "медный" и "соляной" бунты, выступления стрельцов, конфликт церкви и светской власти, церковный раскол. Да и начнется век необычно -- с событий, получивших в истории название Смутного времени (1598--1613). Смута XVII в. как ключевое событие русской истории ставится исследователями в один исторический ряд с призванием варягов, образованием Киевской Руси и Московского государства. Неудивительно, что она притягивала взоры знаменитых писателей, поэтов, художников, композиторов. Достаточно вспомнить пушкинского "Бориса Годунова", драматическую трилогию А.К. Толстого ("Смерть Иоанна Грозного", "Царь Федор Иоаннович", "Царь Борис"), оперу М.И. Глинки "Жизнь за царя".

В научной среде интерес к Смутному времени никогда не угасал. Не одно столетие историки бьются над разгадкой его причин и смысла. Первый русский историк В.Н. Татищев искал причины Смуты в "безумной распре знатных шляхетских родов" и законах Бориса Годунова, закрепостивших крестьян и холопов. По мнению Н.М. Карамзина, Смута была вызвана вмешательством иноземцев, "послаблением" царя Федора, "злодеяниями" Годунова и "развратом народа". Она -- результат дисгармонии между традиционными идеями, принципами русской государственности и моральными устоями народа [источник 7, стр.435]. Соловьев связывал Смуту с внутренними факторами: дурным состоянием нравственности, династическим кризисом и усилением антиобщественных сил в лице "воровских казаков". В.О. Ключевский определил ее как социальную рознь, порожденную неравномерным распределением государственных повинностей [источник 3, стр.115]. Вслед за ним С.Ф. Платонов рассматривал Смуту как результат династического и социального кризисов, как политическую борьбу за власть между старой родовой аристократией и новой дворцовой знатью [источник 13, стр.186]. Советские историки на первый план выдвинули фактор классовой борьбы. Они полагали, что Смута началась снизу -- с крестьянских выступлений. Появление самозванцев они связывали не с интервенцией, а с внутренней борьбой. Впоследствии понятие "Смута" было объявлено буржуазным, в литературе утвердились иные термины. М.Н. Покровский считал Смуту крестьянской революцией, Лжедмитрия -- орудием иностранных интервентов. Этот период в истории стал называться "Крестьянская война Болотникова и польско-шведская интервенция". В последующих дискуссиях А.А. Зимин, В.И. Корецкий, Л.В. Черепнин и др. утверждали, что крестьянская война не прекращалась в течение 1603--1614 гг., являясь стержнем исторического развития России того периода [источник 8, стр.44]. Современные исследователи Р.Г. Скрынников и В.Б. Кобрин полагают, что Смута -- это гражданская война, начавшаяся в 1603--1604 гг. [источник 3, стр.44]. Ее важнейшей предпосылкой, по мнению Р.Г. Скрынникова, стал кризис дворянского сословия, а главной причиной -- раскол, поразивший дворянство и вооруженные силы государства в целом. Годуновская династия пала после того, как против нее выступили гарнизоны южных крепостей, а в дворянском ополчении под Кромами и в столице вспыхнули мятежи. Смутное время начала XVII в. -- это период крайней слабости государственной власти, размаха самозванчества, неподчинения окраин гражданской войны и интервенции со стороны Польши и Швеции.

Предпосылки Смутного времени XVI-XVII в.: Сочетание нескольких кризисов: 1. Династический (закончилась династия Рюриковичей, недовольство против Б.Годунова, голод, упадок) отсюда ожесточенная борьба за власть. Отсутствие претендента с твердыми правами на престол. 2. Экономический (последствия Ливонской войны и опричнины, голодные годы 1601-1603, большие людские потери) 3. Социальный (мятежи, восстания (Болотников), разбои). 4. Нравственный кризис (клятвопреступления). 5. Иностранная интервенция (шведы захватили Новгородскую землю, в Москве хозяйничали поляки). Во время Смуты появилась альтернатива: идти по-прежнему пути, близкому к восточному, или вернуться на европейскую стезю развития, что означало необходимость ограничения власти, предоставления свободы обществу. В результате развернулась борьба общественных сил за лучшую жизнь, выбор пути развития.

Краткая хронология Смуты такова:

1598 г. -- пресечение династии Калиты. Начало правления Бориса Годунова; 1601-1603 гг. -- неурожаи и массовый голод в России. Нарастание социальной напряженности в стране; 1605г. -- смерть царя Бориса Годунова. Воцарение Лжедмитрия I; 1606-1610 гг. -- правление Василия Шуйского; 1006-1607 гг. -- крестьянское восстание под руководством И. Болотникова. Лжедмитрий II; 1609 г. -- втягивание в войну Польши и Швеции. Начало польской интервенции; 1610-1612 гг. -- "семибоярщина"; 1611-1612 гг. -- первое и второе ополчения, освобождение Москвы от польских интервентов; 1613 г. -- начало династии Романовых.

Зарождение Смуты связано с угасанием династии Рюриковичей. Сын Ивана IV Федор (1584--1598) был неспособен к управлению государством. Он скончался бездетным, его младший брат, малолетний Дмитрий, умер при весьма загадочных обстоятельствах в Угличе в 1591 г. Династия потомков Ивана Калиты пресеклась. Вопрос о престолонаследии решался Земским собором, который избрал на царство шурина усопшего царя, боярина Бориса Годунова (1598--1605). Это был первый случай в истории Московского царства, до Годунова не избирался ни один царь, поэтому естественным представляется стремление нового царя всячески подчеркивать свою связь с прежней династией.

Таблица: Альтернативы развития России в 17 в.

2. Претенденты на Российский престол и их правление

2.1 Федор Иванович и Борис Годунов

В 1584 г. умер Иван Грозный, в наследство своим преемникам царь оставил разоренную опричниной и безудержной эксплуатацией страну, проигравшую к тому же длившуюся четверть века изнурительную Ливонскую войну. С Иваном IV фактически сходила на нет династия потомков Ивана Калиты. Старший сын царя, похожий на отца и жестокостью, и начитанностью, - Иван Иванович погиб от неудачного удара отцовского посоха. Престол переходил в руки второго сына - Федора Ивановича. Беспредельная самодержавная власть над огромной страной оказалась в руках человека, который править был просто не в состоянии. Естественно, при царе Федоре был создан правительственный кружок из нескольких бояр, своего рода регентский совет. Однако скоро реальную власть сконцентрировал в своих руках один из участников этого совета - боярин Борис Федорович Годунов, царский шурин - брат его жены царицы Ирины.

Враждебные Годунову летописные тексты часто называют его "лукавым рабом", но имеют при этом в виду вовсе не рабское происхождение Бориса, а то, что он, как и все подданные русских царей, считался холопом, т.е. рабом государя. С этой точки зрения и сам Шуйский, и беседующий с ним Воротынский были такими же "рабами".

Положение Годунова упрочилось быстро. Летом 1585 г., всего через год с небольшим после вступления Федора Ивановича на престол, русский дипломат Лука Новосильцев разговорился с главой польской церкви, гнезненским архиепископом Карнковским. Кто знает, о чем они говорили на самом деле, - Новосильцев доносил в Москву, разумеется, о тех своих словах, которые соответствовали официальной позиции. Желая сказать своему гостю что-то приятное, архиепископ заметил, что у прежнего государя был мудрый советник Алексей Адашев, "а ныне на Москве Бог дал вам такого ж человека просужаго (умного)". Этот комплимент Годунову Новосильцев счел недостаточным: подтвердив, что Адашев был разумен, русский посланник о Годунове заявил, что он "не Алексеева верста": ведь "то великой человек - боярин и конюшей, а се государю нашему шурин, а государыне нашей брат родной, а разумом его Бог исполнил и о земле великий печальник".

Последнее слово означало покровителя, опекуна. Недаром английские наблюдатели, переводя это выражение на английский, называли Годунова "лордом-протектором". Вспомним, что через 60 с лишним лет этим самым титулом пользовался всесильный диктатор Англии Оливер Кромвель…

Федор Иванович занимал царский престол четырнадцать лет, но из них по меньшей мере 12, а то и 13 фактическим правителем страны был Борис Годунов. Поэтому нет смысла отделять царствование Федора от царствования Бориса.

Однако на пути к царскому престолу Борису Годунову пришлось преодолеть еще одно препятствие. Младший сын Ивана Грозного царевич Дмитрий жил в почетной ссылке в Угличе на правах удельного князя, со своей матерью Марией Федоровной из рода Нагих и своими дядьями. Если бы Федор умер бездетным (а так и произошло), то царевич был бы естественным наследником. Распространено утверждение, что Дмитрий не был помехой Годунову, поскольку брак Ивана IV с Марией Нагой, шестой или седьмой по счету, не был законным с канонической точки зрения. И все же у царского сына, пусть и не вполне законного, но официально пользующегося титулом царевича, прав было куда больше, чем у царского шурина. Когда назвавшийся именем Дмитрия человек предъявил права на престол, никто не задавался вопросом, сыном которой по счету жены грозного царя он был. Да, царевич Дмитрий загораживал Годунову дорогу к трону. Но восьми с половиной лет царевич таинственно погиб. Согласно официальной версии, современной событиям, это был несчастный случай: царевич сам себя "поколол" ножом во время эпилептического припадка. Официальная версия более позднего времени, начала XVII в., утверждает, что святой царевич был зарезан убийцами, подосланными "лукавым рабом" Борисом Годуновым. Вопрос о виновности Бориса Годунова в смерти царевича трудно разрешить однозначно. Так или иначе, но это препятствие было устранено.

В 1598 г., после смерти царя Федора, Земский собор избрал Бориса царем. Иначе и быть не могло. За годы своего правления Годунову удалось собрать вокруг себя - и в Боярской думе, и среди придворных чинов - "своих людей", тех, кто был обязан правителю своей карьерой и боялся тех перемен, которые могли наступить при смене власти.

Можно по-разному относиться к личным качествам Бориса Годунова, но даже самые строгие его критики не могут отказать ему в государственном уме, а самые рьяные апологеты не в состоянии отрицать, что Борис Федорович не только не руководствовался в своей политической деятельности моральными нормами, но и нарушал их для собственной выгоды постоянно. И все же он был прежде всего талантливым политическим деятелем, несомненным реформатором. И судьба его трагична, как судьба большинства реформаторов.

Удивительный парадокс: Иван Грозный привел страну не к краю пропасти, а просто в пропасть. И все же в народной памяти он остался порой внушающим ужас, отвращение, но ярким и сильным человеком. Борис же Годунов пытался вытащить страну из пропасти. И поскольку ему это не удалось, он оказался устраненным из фольклора, а в массовом сознании сохранился лишь своим лукавством, изворотливостью и неискренностью.

Методы Бориса Годунова резко отличались от методов царя Ивана (хотя сам Годунов и прошел школу опричнины). Годунов был беззастенчив и жесток в устранении своих политических противников, но только реальных, а не выдуманных противников. Он не любил устраивать казни на площадях, торжественно и громогласно проклинать изменников. Его противников тихо арестовывали, тихо отправляли в ссылку или в монастырскую тюрьму, и там они тихо, но обычно быстро умирали кто от яда, кто от петли, а кто неизвестно от чего.

Вместе с тем Годунов стремился к сплочению, к консолидации всего господствующего класса. Это была единственно правильная политика в условиях всеобщего разорения страны.

Однако именно на время правления Бориса Годунова приходится утверждение крепостного права в России. Первый шаг был сделан еще при Иване Грозном, когда был временно запрещен переход крестьян от одного владельца к другому в Юрьев день. Но в царствование Федора Ивановича были приняты новые крепостнические указы. По гипотезе В.И. Корецкого, около 1592 - 1593 гг. правительство издало указ, запрещавший крестьянский "выход" по всей стране и навсегда. Это предположение разделяют далеко не все исследователи, но, вероятно, в эти годы были все же осуществлены какие-то крепостнические мероприятия: через пять лет появился указ об "урочных летах" - о пятилетнем сроке исковой давности для челобитных о возвращении беглых крестьян. Этот указ не делает разницы между теми, кто ушел в Юрьев день и не в Юрьев день, в заповедные лета и не в заповедные лета, он исходит уже из положения о прикреплении крестьянина к земле. А отсчет исковой давности ведется как раз от 1592 г.

Вопрос о причинах перехода к крепостничеству, о том, насколько серьезна была альтернатива иного варианта развития феодальных отношений, без крепостного права, принадлежит к числу не только еще не решенных, но и явно недостаточно исследованных.. По мысли Б.Д. Грекова, развитие товарно-денежных отношений в России второй половины XVI в. было настолько велико, что хлебная торговля превратилась в выгодную статью дохода. Эти обстоятельства толкали феодалов к переходу к барщинному хозяйству, которое невозможно без закрепощения крестьян.

Сейчас ясно, что развитие товарно-денежных отношений было преувеличено, что хлебная торговля была совсем невелика: городское население составляло вряд ли больше 2 - 3%, а экспорт хлеба еще не начался. Не наблюдается в XVI в. и резкий рост барщины, да и обрабатывали барскую запашку большей частью не крестьяне, а пашенные холопы "страдники"; поэтому развитие барщины не было связано с возникновением крепостничества.

И правительство Ивана Грозного, и правительство Бориса Годунова шли на прикрепление крестьян к земле, руководствуясь прагматическими, сиюминутными соображениями, стремлением ликвидировать и предотвратить на будущее запустение центральных уездов. Но это были в действительности лишь поводы, а не причины перехода к крепостничеству. Хозяйственный кризис послеопричных лет был следствием более общих социальных процессов. В это время, быть может, ярче, чем когда бы то ни было, прослеживается тенденция к усилению эксплуатации крестьянства и отдельными феодалами, и государством. Для того были два рода причин. Во-первых, численность феодалов росла быстрее, чем численность крестьян: дело не в уровне жизни, а в том, что в условиях длительной войны правительство постоянно рекрутировало в состав "детей боярских" выходцев из плебейских слоев, раздавая им за службу поместья с крестьянами. Уменьшение средних размеров феодальных владений при сохранении феодалом жизненного уровня прошлых лет приводило к тому, что повинности крестьян неуклонно возрастали.

Однако право крестьянского перехода - пусть и с уплатой "пожилого" и только раз в году - ограничивало аппетиты феодалов, служило естественным регулятором уровня эксплуатации: слишком алчный феодал мог, как щедринский дикий помещик, остаться без крестьян. Писцовые книги упоминают "порозжие поместья", из которых разошлись крестьяне, после чего помещики их "пометали" (бросили).

Внутренняя политика Годунова была направлена на стабилизацию положения в стране. При нем идет строительство новых городов, особенно в Поволжье. Именно тогда возникли Самара, Саратов, Царицын, Уфа. Облегчилось положение посадского населений: крупные феодалы больше не имели права держать в своих "белых" (не обложенных податями) слободах ремесленников и торговцев; все, кто занимался промыслами и торговлей, должны были отныне входить в посадские общины и вместе со всеми платить государственные налоги - "тянуть тягло".

Во внешней политике Борис Годунов стремился к победам не столько на поле брани, сколько за столом переговоров. Несколько раз удалось продлить перемирие с Речью Посполитой. Хорошо развивались отношения с государствами Средней Азии. Укрепилась оборона южных границ. Единственная война, начатая Россией в правление Бориса Годунова, была направлена против Швеции. В результате Ливонской войны ей досталось побережье Финского залива. После трех лет военных действий в 1593 г. был подписан Тявзинский мирный договор, вернувший России Ивангород, Ям, Копорье и волость Корелу.

Борис Годунов сделал первую до Петра попытку ликвидировать культурную отсталость России от стран Западной Европы. В страну приезжает много, значительно больше, чем раньше, иностранных специалистов - военных и врачей, разведчиков полезных ископаемых ("рудознатцев") и мастеров. Бориса Годунова даже обвиняли (как через сто лет Петра I) в излишнем пристрастии к "немцам" (так называли в России западноевропейцев). Впервые "для науки разных языков и грамотам" было отправлено в Англию, Францию, Германию несколько молодых дворян. В Смутное время они не решились вернуться на родину и "задавнели" за границей; один из них в Англии перешел в англиканство, стал священником и даже богословом.

Вероятно, если бы в распоряжении Годунова оказалось еще несколько спокойных лет, Россия более мирно, чем при Петре, и на сто лет раньше пошла бы по пути модернизации. Но этих спокойных лет не было. Улучшение экономического положения только намечалось, а поскольку к выходу из кризиса шли крепостническим путем, то в крестьянстве зрело недовольство. Так, в 1593 - 1595 гг. боролись с монастырскими властями крестьяне Иосифо-Волоколамского монастыря. Кто знает, может, глухое недовольство не переросло бы во взрыв, если бы лето 1601 г. не было таким дождливым. К уборке урожая никак не удавалось приступить. А затем без перерыва сразу ударили ранние морозы, и "поби в раз сильный всяк труд дел человеческих в полех". Следующий год был снова неурожайным, да к тому же недоставало семян, и качество их было низким. Три года в стране бушевал страшный голод.

Разумеется, причиной его была не только погода. Расшатанное тяжелыми налогами и сильной феодальной эксплуатацией крестьянское хозяйство потеряло устойчивость, не имело резервов.

Но не только погода и неустойчивость крестьянского хозяйства привели к голоду. У многих бояр и монастырей лежали запасы зерна. По словам современника, их хватило бы всему населению страны на четыре года. Но феодалы прятали запасы, надеясь на дальнейшее повышение цен. А они выросли примерно в сто раз. Люди ели сено и траву, доходило до людоедства.

Отдадим должное Борису Годунову: он боролся с голодом как мог. Бедным раздавали деньги, организовывали для них платные строительные работы. Но полученные деньги мгновенно обесценивались: ведь хлеба на рынке от этого не прибавлялось. Тогда Борис распорядился раздавать бесплатно хлеб из государственных хранилищ. Он надеялся подать тем добрый пример феодалам, но житницы бояр, монастырей и даже патриарха оставались закрытыми. А тем временем к бесплатному хлебу со всех сторон в Москву и в крупные города устремились голодающие. А хлеба не хватало на всех, тем более что раздатчики сами спекулировали хлебом. Рассказывали, что некоторые богатые люди не стеснялись переодеваться в лохмотья и получать бесплатный хлеб, чтобы продать его втридорога. Люди, мечтавшие о спасении, умирали в городах прямо на улицах. Только в Москве было похоронено 127 тыс. человек, а хоронить удавалось не всех. Современник говорит, что в те годы самыми сытыми были собаки и воронье: они поедали непохороненные трупы. Пока крестьяне в городах умирали в напрасном ожидании еды, их поля оставались необработанными и незасеянными. Так закладывались основы для продолжения голода.

В чем причины провала всех попыток Бориса Годунова преодолеть голод, несмотря на искреннее стремление помочь людям? Прежде всего, в том, что царь боролся с симптомами, а не лечил болезнь. Причины голода коренились в крепостничестве, но даже мысль о восстановлении права крестьян на переход не приходила в голову царю. Единственной мерой, на которую он решился, было разрешение в 1601 - 1602 гг. временного ограниченного перехода некоторых категорий крестьян. Эти указы не принесли облегчения крестьянам. Голод погубил Бориса. Народные волнения охватывали все большие территории. Царь катастрофически терял авторитет. Те возможности, которые открывало перед страной правление этого талантливого государственного деятеля, оказались упущены.

2.2 Лжедмитрий I

О Лжедмитрии I накопилось и в литературе, и в массовом сознании много ложных стереотипов. В нем видят обычно агента польского короля и панов, стремившихся при его помощи захватить Россию, их марионетку. Совершений естественно, что именно такую трактовку личности Лжедмитрия усиленно внедряло правительство Василия Шуйского, севшего на престол после свержения и убийства "царя Дмитрия". Но сегодняшний историк может более беспристрастно отнестись к деятельности молодого человека, год просидевшего на русском престоле.

Судя по воспоминаниям современников, Лжедмитрий I был умен и сообразителен. Его приближенные поражались, как легко и быстро он решал запутанные вопросы. Похоже, он верил в свое царское происхождение. Современники единодушно отмечают поразительную, напоминающую петровскую смелость, с какой молодой царь нарушал сложившийся при дворе этикет. Он не вышагивал степенно по комнатам, поддерживаемый под руки приближенными боярами, а стремительно переходил из одной в другую, так что даже его личные телохранители порой не знали, где его найти. Толпы он не боялся, не раз в сопровождении одного-двух человек скакал по московским улицам. Он даже не спал после обеда. Царю прилично было быть спокойным, неторопливым и важным, этот действовал с темпераментом названого отца, но без его жестокости. Все это подозрительно для расчетливого самозванца. Знай Лжедмитрий, что он не царский сын, он уж наверняка сумел бы заранее освоить этикет московского двора, чтобы все сразу могли сказать о нем: да, это настоящий царь. К тому же "царь Дмитрий" помиловал самого опасного свидетеля - князя Василия Шуйского. Уличенный в заговоре против царя, Василий Шуйский руководил в Угличе расследованием дела о гибели подлинного царевича и своими глазами видел его мертвое тело. Приговорил Шуйского к смерти собор, помиловал "царь Дмитрий".

Не готовили ли несчастного молодого человека с детства к роли претендента на престол, не воспитали ли его в убеждении, что он законный наследник московской короны? Недаром, когда первые вести о появлении самозванца в Польше дошли до Москвы, Борис Годунов, как говорят, сразу сказал боярам, что это их рук дело.

Важнейшими соперниками Годунова на пути к власти были бояре Романовы-Юрьевы. Старший из них - Никита Романович, брат матери царя Федора - царицы Анастасии, считался союзником Годунова. Именно ему Никита Романович завещал покровительствовать свою детям - "Никитичам". Этот "завещательный союз дружбы" продолжался недолго, а вскоре после вступления Бориса на престол пятеро братьев-Никитичей были арестованы по лживому обвинению в попытке отравить царя и сосланы вместе со своими родственниками. Старший и братьев, охотник и щеголь Федор Никитич был пострижен в монахи под именем Филарета и отправлен на север, в Антониево-Сийский монастырь. Еще в 1602 г. любимый слуга Филарета сообщал приставу, что его господин со всем смирился и мыслит лишь о спасении души и своей бедствующей семье. Летом 1604 г. в Польше появился Лжедмитрий, а уже в феврале 1605 г. резко меняются донесения пристава при "старце Филарете". Перед нами уже не смиренный монах, а политический борец, заслышавший звуки боевой трубы. По словам пристава, старец Филарет живет "не по монастырскому чину, всегда смеется, неведомо чему, и говорит про мирское житье, про птицы ловчие и про собаки, как он в мире жил". Другим же монахам Филарет гордо заявлял, что "увидят они, каков он впредь будет". И в самом деле, увидели. Меньше чем через полгода после того, как пристав отправил свой донос, Филарет из ссыльного монаха превратился в митрополита Ростовского: в этот сан его возвели по приказанию "царя Дмитрия". Все дело в связях самозванца с романовской семьей. Как только Лжедмитрий появился в Польше, правительство Годунова заявило, что он самозванец Юшка (а в монашестве - Григорий) Богданов сын Отрепьева, дьякон-расстрига Чудова монастыря, состоявший при патриархе Иове "для письма". Вероятно, так и было: правительство было заинтересовано в том, чтобы назвать подлинное имя самозванца, а выяснить правду тогда было легче, чем сейчас, через без малого четыре века. Отрепьев же до пострижения был холопом Романовых и постригся в монахи, видимо, после их ссылки. Не они ли подготовили юношу к роли самозванца? Во всяком случае, само появление Лжедмитрия никак не связано с иноземными интригами. Прав был В.О. Ключевский, когда писал о Лжедмитрии, что "он был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве".

Польше не только не принадлежала инициатива авантюры Лжедмитрия, но, напротив, король Сигизмунд III Ваза долго колебался, стоит ли поддерживать претендента. С одной стороны, было заманчиво иметь на московском престоле человека, обязанного королю. Тем более что молодой человек не скупился на обещания. Он тайно перешел в католичество и обещал папе римскому, что вся Россия последует его примеру. Королю он обещал Смоленск и Чернигово-Северскую землю, отцу своей невесты Марины, сандомирскому воеводе Юрию Мнишеку - Новгород, Псков и миллион золотых. И все же. Слишком невероятной казалась история чудесного спасения царевича. Сомнения в царственном происхождении "московского князька" высказывали почти все вельможи Речи Посполитой, к которым обратился за советом король. А при обсуждении в сейме коронный гетман Ян Замойский говорил, что вся история "царевича" напоминает ему комедии Плавта или Теренция. "Вероятное ли дело, - говорил Замойский, - велеть кого-то убить, а потом не посмотреть, тот ли убит, кого приказано убить?" К тому же синица в руках - заключенное в 1601 г. перемирие с Россией сроком на 20 лет на взаимовыгодных условиях - представлялась предпочтительнее, чем журавль в небе - союзник Речи Посполитой на московском троне. Сигизмунд III не мог решиться на открытый военный конфликт с Россией еще и потому, что Речь Посполитая вела изнурительную борьбу со Швецией за Прибалтику.

Именно поэтому король не решился оказать Лжедмитрию полную и безусловную поддержку: он лишь разрешил польским шляхтичам, если пожелают, вступать в его войско. Их набралось чуть больше полутора тысяч. К ним присоединились несколько сотен русских дворян-эмигрантов да еще донские и запорожские казаки, видевшие в походе Лжедмитрия хорошую возможность для военной добычи. Претендент на престол располагал, таким образом, всего лишь горсткой, "жменей" воинов - около четырех тысяч. С ними он и перешел через Днепр.

Лжедмитрия уже ждали, но ждали возле Смоленска: оттуда открывался более прямой и короткий путь на Москву. Он же предпочел путь подлиннее: через Днепр он перебрался возле Чернигова. Зато войскам Лжедмитрия предстояло идти через Северскую землю, где накопилось много горючего материала: недовольные своим положением мелкие служилые люди, подвергающиеся особо сильной эксплуатации в небольших поместьях крестьяне, остатки разгромленных войсками Годунова казаков, поднявших под руководством атамана Хлопка восстание, наконец, множество беглых, собравшихся здесь в голодные годы. Именно эти недовольные массы, а не польская помощь помогли Лжедмитрию дойти до Москвы и воцариться там.

В Москве Лжедмитрий тоже не превратился в польского ставленника. Он не торопился выполнять свои обещания. Православие оставалось государственной религией; более того, царь не разрешил строить в России католические церкви. Ни Смоленск, ни Северскую землю он не отдал королю и предлагал только заплатить за них выкуп. Он даже вступил в конфликт с Речью Посполитой. Дело в том, что в Варшаве не признавали за русскими государями царского титула и именовали их только великими князьями. А Лжедмитрий стал называть себя даже цесарем, т.е. императором. Во время торжественной аудиенции Лжедмитрий долго отказывался даже взять из рук польского посла грамоту, адресованную великому князю. В Польше были явно недовольны Лжедмитрием, позволявшим себе действовать самостоятельно.

Раздумывая над возможной перспективой утверждения Лжедмитрия на престоле, нет смысла учитывать его самозванство: монархическая легитимность не может быть критерием для определения сути политической линии. Думается, личность Лжедмитрия была хорошим шансом для страны: смелый и решительный, образованный в духе русской средневековой культуры и вместе с тем прикоснувшийся к кругу западноевропейскому, не поддающийся попыткам подчинить Россию Речи Посполитой. Но этой возможности тоже не дано было осуществиться. Беда Лжедмитрия в том, что он был авантюристом. В это понятие у нас обычно вкладывается только отрицательный смысл. А может, и зря? Ведь авантюрист - человек, который ставит перед собой цели, превышающие те средства, которыми он располагает для их достижения. Без доли авантюризма нельзя достичь успеха в политике. Просто того авантюриста, который добился успеха, мы обычно называем выдающимся политиком.

Средства же. которыми располагал Лжедмитрий, были в самом деле не адекватны его целям. Надежды, которые возлагали на него разные силы, противоречили одна другой. Мы уже видели, что он не оправдал тех, которые возлагали на него в Речи Посполитой. Чтобы заручиться поддержкой дворянства, Лжедмитрий щедро раздавал земли и деньги. Но и то и другое не бесконечно. Деньги Лжедмитрий занимал у монастырей. Вместе с просочившейся информацией о католичестве царя займы тревожили духовенство и вызывали его ропот. Крестьяне надеялись, что добрый царь Дмитрий восстановит право перехода в Юрьев день, отнятое у них Годуновым. Но, не вступив в конфликт с дворянством, Лжедмитрий не мог этого сделать. Поэтому крепостное право было подтверждено и лишь дано разрешение крестьянам, ушедшим от своих господ в голодные годы, оставаться на новых местах. Эта мизерная уступка не удовлетворила крестьян, но вместе с тем вызвала недовольство у части дворян. Короче: ни один социальный слой внутри страны, ни одна сила за ее рубежами не имели оснований поддерживать царя. Потому-то он так легко и был свергнут с престола.

2.3 Лжедмитрий II

На импровизированном Земском соборе (из случайно находившихся в Москве людей) царем был избран ("выкликнут", как говорили презрительно тогда) князь Василий Иванович Шуйский. Трудно найти добрые слова для этого человека. Бесчестный интриган, всегда готовый солгать и даже подкрепить ложь клятвой на кресте, - таков был "лукавый царедворец", вступивший в 1606 г. на престол. Но независимо от личных качеств царя Василия его царствование тоже могло стать началом хороших перемен в политическом строе Русского государства. Дело в тех обязательствах, которые он вынужден был дать при вступлении на престол.

Шуйский впервые в истории России присягнул подданным: дал "запись", соблюдение которой закрепил целованием креста. Эту "крестоцеловальную запись" иногда трактуют как ограничение царской власти в пользу бояр и на этом основании видят в Шуйском "боярского царя". Начнем с того, что противоречия между "верхами" и "низами" господствующего класса были вовсе не так значительны, как представляется традиционно. В самом же ограничении самодержавия, хотя бы и в пользу бояр, нет ничего дурного: ведь именно с вольностей английских баронов начинался английский парламентаризм. Вряд ли необузданный деспотизм лучше, чем правление царя совместно с аристократией. Но в "крестоцеловальной записи" вовсе не было реального ограничения власти царя. Вчитаемся в нее.

Прежде всего, Шуйский обещал "всякого человека, не осудя истинным судом с бояры своими, смерти не предати". Таким образом, создавались законодательные гарантии против бессудных опал и казней времени опричнины. Далее новый царь клялся не отнимать имущества у наследников и родственников осужденных, если "они в той вине невинны", такие же гарантии давались купцам и всем "черным людям". В заключение царь Василий обязывался не слушать ложных доносов ("доводов") и решать дела только после тщательного расследования ("сыскивати всякими сыски накрепко и ставити с очей на очи").

Историческое значение "крестоцеловальной записи" Шуйского не только в ограничении произвола самодержавия, даже не только в том, что впервые был провозглашен принцип наказания только по суду (что, несомненно, тоже важно), а в том, что это был первый договор царя со своими подданными. Вспомним, что для Ивана Грозного все его подданные были только рабами, которых он волен жаловать и казнить. Даже мысли, что не его "холопы" ему, а он своим "холопам" будет присягать, "целовать крест", не могло возникнуть у Ивана IV. В.О. Ключевский был прав, когда писал, что "Василий Шуйский превращался из государя холопов в правомерного царя подданных, правящего по законам". Запись Шуйского была первым, робким и неуверенным, но шагом к правовому государству. Разумеется, к феодальному.

Правда, Шуйский на практике редко считался со своей записью: судя по всему, он просто не знал, что такое святость присяги. Но уже само по себе торжественное провозглашение совершенно нового принципа отправления власти не могло пройти бесследно: недаром основные положения "крестоцеловальной записи" повторялись в двух договорах, заключенных русскими боярами с Сигизмундом III, о призвании на русский престол королевича Владислава.

Существенно еще одно обстоятельство. До 1598 г. Россия не знала выборных монархов. Иван IV, противопоставляя себя избранному королю Речи Посполитой Стефану Баторию, подчеркивал, что он царь "по Божию изволению, а не по многомятежному человеческому хотению". Теперь же один за другим на престоле появляются цари, призванные тем самым "многомятежным человеческим хотением": Борис Годунов, избранный Земским собором, Лжедмитрий, не избранный, но овладевший троном только по воле людей, Шуйский... А за ним уже маячат фигуры новых избранных государей - королевича Владислава, Михаила Романова. А ведь выборы монарха - это тоже своего рода договор между подданными и государем, а значит, шаг к правовому государству. Именно поэтому неудача Василия Шуйского, не сумевшего справиться с противоборствующими силами и с начавшейся интервенцией Речи Посполитой, его свержение с престола знаменовали собой, несмотря на всю антипатичность личности царя Василия, еще одну упущенную возможность.

Ко времени царствования Василия Шуйского относится восстание Ивана Болотникова. Неудачу этого движения, охватившего весьма широкие массы, трудно отнести к тем альтернативам, которые, осуществившись, могли бы принести хорошие плоды. И личность предводителя восстания, и характер самого движения в нашей популярной и учебной литературе значительно деформировались. Начнем с самого Ивана Исаевича Болотникова. О нем пишут, что он был холопом князя Телятевского. Это правда, но у неискушенного читателя создается впечатление, что Иван Исаевич пахал землю или прислуживал своему хозяину. Однако среди холопов были совершенно разные социальные группы. Одну из них составляли так называемые послужильцы или военные холопы. Это были профессиональные воины, выходившие на службу вместе со своим хозяином. В мирное время они зачастую исполняли административные функции в вотчинах и поместьях своих владельцев. Рекрутировались они в значительной степени из обедневших дворян. Так, Никитичи-Романовы были арестованы по доносу своего холопа, происходившего из старинного (с XIV в.) дворянского рода Бортеневых. Григорий Отрепьев, тоже отпрыск дворянского рода, как отмечалось выше, служил холопом у тех же Романовых. Известен уход в холопы в середине XVI в. даже одного из белозерских князей. Тот факт, что нам известен в XVI - XVII вв. дворянский род Болотниковых, заставляет предполагать в Болотникове разорившегося дворянина. Вряд ли князь Андрей Телятевский стал бы воеводой под началом у своего бывшего холопа, если бы тот не был дворянином.

Всегда требовало объяснения большое количество дворян в войске вождя крестьянской войны, каким обычно рисовался Болотников. Во многих учебниках можно прочитать, что дворяне Пашков и Ляпунов со своими отрядами из эгоистических соображений сначала присоединились к Болотникову, а потом изменили ему, когда стала вырисовываться антифеодальная сущность движения. Однако при этом замалчивалось, что после ухода Пашкова и Ляпунова с Болотниковым остались и поддерживали его до конца многие другие феодалы, в том числе князья Григорий Шаховской и Андрей Телятевский.

Мы плохо знаем программу Болотникова, до нас дошло только изложение ее в документах, исходящих из правительственного лагеря. Излагая призывы восставших, патриарх Гермоген писал, что они "велят боярским холопем побивати своих бояр". Как будто звучит вполне антифеодально. Но прочитаем текст дальше: "...и жены их и вотчины и поместья им сулят" и обещают своим сторонникам "давати боярство и воеводство и окольничество и дьячество". Таким образом, мы не находим здесь призыва к изменению феодального строя, а только намерение истребить нынешних бояр и самим занять их место. Вряд ли случайно, что "в воровских полках" казакам (так именовались все участники восстания) раздавали поместья. Некоторые из этих помещиков-болотниковцев продолжали владеть землями и в первой половине XVII в.

Вряд ли случайно отношение к Болотникову фольклора. Сколько песен и легенд сложено о Степане Разине! На Урале записаны предания о Пугачеве. Но о Болотникове фольклор молчит, хотя, если верить современной исторической науке, именно его должен был бы воспевать народ. Но непослушный народ предпочел "вождю народных масс" другого героя, увы, классово не безупречного - "старого боярина Никиту Романовича".

Разумеется, и под знаменами Болотникова, и под стягами других "воровских атаманов", и, наконец, в лагере "тушинского вора", объявившего себя чудом спасшимся "царем Дмитрием", было немало обездоленных, не принимающих жестокого феодального строя, чей протест выливался порой в не менее жестокие, а то и разбойные формы. И все же, думается, ненависть к угнетателям была только одной из нескольких составляющих широкого движения в начале XVII в.

"Тушинский вор", Лжедмитрий II, унаследовавший от своего прототипа авантюризм, но не таланты, жалкая пародия на предшественника, нередко и впрямь игрушка в руках представителей короля Речи Посполитой, не олицетворял собой, как Болотников, никакой серьезной альтернативы тому пути развития, по которому пошла Россия. Может показаться неожиданным и даже раздражающим, но еще одной упущенной возможностью было, на мой взгляд, несостоявшееся царствование сына Сигизмунда III - королевича Владислава. Чтобы понять ход рассуждений, необходимо остановиться на обстоятельствах его призвания на московский престол.

2.4 Владислав

В феврале 1610 г., разочаровавшись в "тушинском царике", группа бояр из его лагеря отправилась к Сигизмунду III, осаждавшему Смоленск, и пригласила на трон Владислава. Было заключено соответствующее соглашение. А через полгода, в августе, после свержения Василия Шуйского уже московские бояре пригласили Владислава. И тушинцев, и московских бояр традиционно клеймят как изменников, готовых отдать Россию иноземцам. Однако внимательное чтение соглашений 1610 г. не дает оснований для таких обвинений.

В самом деле, в обоих документах предусмотрены разнообразные гарантии против поглощения России Речью Посполитой: и запрет назначать выходцев из Польши и Литвы на административные должности в России, и отказ в разрешении воздвигать католические храмы, и сохранение всех порядков, существующих в государстве. В частности, нерушимым оставалось и крепостное право: "на Руси промеж себя христианам выходу не быти", "людем русским промеж себя выходу не кажет король его милость допущати". В заключенном тушинцами в феврале 1610 г. договоре можно заметить и отзвук годуновских времен: "А для науки вольно кождому з народу московского людем ездити в иншые господарства хрестиянские".

Впрочем, в обоих соглашениях остался несогласованным один существенный пункт - о вероисповедании будущего царя Владислава. И тушинцы, и московские бояре настаивали на том, чтобы он перешел в православие; воинствующий католик, потерявший из-за приверженности римской вере шведский престол, Сигизмунд III не соглашался. Признание Владислава царем до решения этого вопроса - тяжелая по последствиям ошибка московских бояр. Дело здесь не в сравнительных достоинствах и недостатках обеих конфессий, а в элементарном политическом расчете. По законам Речи Посполитой король должен был обязательно быть католиком. Православный Владислав лишался таким образом прав на польский престол. Тем самым устранялась бы опасность сначала личной, а потом и государственной унии России и Речи Посполитой, чреватой в дальнейшем утратой национальной независимости. Поспешное же признание власти "царя и великого князя Владислава Жигимонтовича всея Руси" Боярской думой открыло путь в Москву польскому гарнизону.

Можно предположить, что воцарение православного Владислава на Руси принесло бы хорошие результаты. Дело не в личных качествах принца: став впоследствии польским королем, Владислав ничем особенно выдающимся себя не проявил. Существенно другое: те элементы договорных отношений между монархом и страной, которые были намечены в "крестоцеловальной записи" Василия Шуйского, получали свое дальнейшее развитие. Само воцарение Владислава было обусловлено многочисленными статьями соглашения. Сам же Владислав превратился бы в русского царя польского происхождения, как его отец Сигизмунд был польским королем шведского происхождения.

Однако и эта возможность оказалась упущенной, хотя и не по вине России. После свержения Шуйского и убийства собственными сторонниками Лжедмитрия II началась реальная интервенция против России. Швеция, войска которой были приглашены Шуйским для помощи в войне против Речи Посполитой, воспользовалась удобным случаем, чтобы захватить Новгород и значительную часть Севера. Польский гарнизон разместился в Москве, и наместник Владислава (королевичу было всего 15 лет, и любящий отец, естественно, не отпускал его без себя в далекую и опасную Москву, где совсем недавно один царь был убит, а другой сведен с престола) Александр Гонсевский самовластно распоряжался в стране. Под Смоленском, осажденным войсками Сигизмунда, русское посольство во главе с митрополитом Филаретом вело переговоры об условиях вступления Владислава на трон. Поскольку вопрос о вере будущего царя решить не удалось, переговоры провалились, а русская делегация оказалась на положении пленных.