"Азовское взятие" глазами донских казаков

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский Государственный Университет имени М.В. Ломоносова

Исторический факультет

Реферат

«Азовское взятие» глазами донских казаков

Работу выполнил

студент I курса, группа №1062

Нилов В.П.

Руководитель семинара:

к. и. н. Хитров Д.А.

Москва 2013

Оглавление

Введение

1. Историографический обзор

2. Характеристика источника

3. «Законы», существовавшие в отношениях Москвы и казаков

4. Историческая задача казаков на Дону

5. Суть замысла казаков

Заключение: итоги и выводы

Список использованных источников и литературы

Введение

Оборона в 1641г. казаками крепости Азов несомненно является одной из героических страниц истории казачества и России в целом. Для взятия города в 1637 году был выбран очень удачный момент: шла затяжная турецко-иранская война, Османская империя не ожидала атаки с севера и войска империи и вассалов были задействованы в Азии. Азов был важен в стратегическом плане, ведь именно оттуда совершались атаки на казачьи городки, к тому же расположение города было благоприятным для торговли. Турецкие армии находились в Иране до 1641 года, после чего к Азову был направлены силы, в 6-8 раз превышающие численность гарнизона. Несмотря на что казакам сумели устоять до наступления зимы. Уже в 1642 году в Москву была направлена казачья делегация, которая просила государя «принять под свою руку» город. На Земском соборе, созванном по этому поводу, постановили сдать Азов, поскольку Россия не была готова к войне с Турцией. Вскоре после этого решения казаки покинули крепость.

Целью работы является установление мотивов казаков при взятии и упорной обороне Азова 1637-1641. Для того, чтобы наиболее полно и качественно ответить на этот вопрос, необходимо расчленить основную цель на несколько конкретных задач, каждой из которых будет уделена отдельная глава работы.

Задача 1: установить, как казаки описывали негласные «законы», существовавшие в их отношениях с Москвой, причисляли ли казаки себя к подданным царя.

Задача 2: выяснить, в чем казаки видели свою историческую задачу на Дону касательно Турции.

Задача 3: предположить, каких изменений в политике Москвы хотели добиться казаки, захватывая Азов.

1. Историографический обзор

Хотя тема обороны Азова издавна привлекала к себе исследователей, большинство авторов ограничивалось рассмотрением лишь отдельных эпизодов события, не уделяя большого внимания мотивам защитников города.

Первым, большую работу по обобщению истории казачества провел историк 19 века В.Д. Сухоруков. В исследовании изложена история Дона со второй половины XV века и до Азовского осадного сидения 1637 - 1642 гг. В своем труде Сухоруков приводит свои размышления о месте казаков в истории, их взаимоотношениях с Московским государем, соседях (ногайцами, крымцами, турками). Он также отмечает что с середины 16в. начинается их вовлечение в решение внешнеполитических проблем, казаки зарекомендовывают себя как непримиримые борцы с иноверцами, в частности участвуют в походах против Крымского, Казанского ханств Подробнее об этом см.: Сухоруков В. Д. Указ. соч. С. 13, 19.. Разрыв отношений между казаками и Москвой в начале 17в. Сухоруков объясняет тем, что они принимали активное участие в Смуте.

Однако интересующему нас сюжету, а именно Азовским событиям Сухоруков посвятил всего пару страниц. В своем изложении он опирается на Поэтическую повесть. Мотивами казаков он определяет желание освободить христианские святыни, защитить единоверцев, стяжать великую славу такой победой Сухоруков В. Д. Указ. соч. С. 185, 191..

Фундаментальная работа по истории казачества в советский период принадлежит Б. В. Лунину. Большое внимание он уделяет рассмотрению постепенного имущественного расслоения казачества. Он выделяет этап казачьей вольницы - 16 век, когда основное население Дона составляли крестьяне, бежавшие из-под угнетения в Московском государстве. Второй этап - 17 век: начинается выделение зажиточного крестьянства и «голытьбы». По мнению исследователя Москва не могла контролировать действия казаков в Приазовье, несмотря на многочисленные грамоты с требованием не совершать набегов на турецкие земли, походы все равно продолжались. Донские казаки в союзе с запорожскими в 20-е годы 17 века постоянно отправляли флотилии к Синопу и Трапезунду, грабили предместья Константинополя Лунин Б. В. Азовское сидение. Страницы истории… С. 13 - 14..

В своем описании обороны Азова Лунин также опирается на Поэтическую повесть, однако он несколько нарушает хронологию обороны. Он также рассматривает документы переписки между Михаилом Федоровичем и казаками после взятия Азова в 1637 г.: в царской грамоте казаки укоряются за самовольство, а казаки, не отвечая на обвинения, настойчиво требуют из Москвы подкрепления для восстановления оборонительной системы крепости и ее защиты. Там же. С. 31 - 32.

Крупное исследование феномена казачества провел также Н.А. Мининков. В своей работе он уделяет большое внимание взаимоотношениям Москвы и Дона. В частности, историк приходит к выводу что и та и другая сторона были нужны друг другу. Москва рассматривала казаков, как военную силу, способную обеспечить безопасность южных границ России. В свою очередь казаки нуждались в стабильности, ведь экономическое положение казаков напрямую зависело от очередного «похода за зипунами», что не могло устраивать особенно зажиточную часть донских казаков. О военных действиях под Азовом говорится довольно коротко, описание хода событий ограничивается общими чертами. Внимание автора уделено рассмотрению неизвестных ранее сведений о переговорах турецкой стороны с казаками относительно оставления ими Азова.

Последняя работа по этому вопросу принадлежит О. Ю. Куцу «Донское казачество в период от взятия Азова до выступления Степана Разина». Исследователь рассматривает службу казаков Москве в нескольких ракурсах:

1. Казаки - вольнонаемные воины, они не обладают земельными наделами

2. Казаки являются движущей силой хозяйственного освоения Приазовья

3. Казаки позиционируют себя защитниками христианского мира. Там же. С. 392 - 394.

Отношения Московского государства с казачеством рассмотрены через призму принципа «с Дона выдачи нет», однако здесь начинаются разногласия между исследователями: О. Ю. Куц говорит о беспрекословном соблюдении данного правила. Там же. С. 349 - 351. В свою очередь Н. А. Мининков, основываясь на различного рода донесениях воевод в Москву приводит пример о выдаче беглых крестьян из наиболее северных казачьих городков. Мининков Н. А. Указ. соч. С. 315. Куц также делает вывод, что территория проживания казаков не входила в состав Московского государства. Куц О. Ю. Указ. соч. С. 395. Войско Донское обладало демократическим внутренним устройством, имело собственные органы власти, проводило самостоятельную внешнюю политику. Москва зачастую не одобряла действий казаков, однако была бессильна что-либо предпринять - казаки угрожали уходом из степей, что было крайне невыгодно Москве. Куц О. Ю. Указ. соч. С. 399 - 402.

2. Характеристика источника

Существуют несколько повестей об Азове, посвященных значительному историческому событию 1637-1642 гг. Все они были написаны в разное время и имеют некоторые стилевые и хронологические различия. Однако центральное место среди них занимает «Поэтическая повесть», поскольку представляет как художественную, так и документальную ценность. Повести в жанровом отношении - произведение противоречивое. С одной стороны, перед нами воинская повесть; с другой - формальный «отчет» о событиях Азовского осадного сидения. Такой «отчет» в литературе принял наименование «отписки». Противоречие заключается в том, что литературное произведение (воинская повесть в жанровой системе) является вместе с тем «канцелярским документом», составленным по строго заданному образцу. Робинсон А. Н. Жанр поэтической повести об Азове // ТОДРЛ. М., 1949. Т. 7. С. 99 - 100. По мнению исследователя А.Н. Робинсона канцелярский документ дополнялся литературными формами для того, чтобы «идеализировать до предела и выставить в самом благоприятном свете то благочестивое настроение казачества, которое будто бы и определяло все его действия». Робинсон А. Н. Там же. С. 115. В самой повести цитируются “документы” - послания турецкого султана и ответ на него казаков, в котором они всячески бранят султана и его подданных. В повести обнажены те социальные и политические противоречия, которые в предыдущих повестях азовского цикла еще не сформулированы. Во-первых, это вопрос о двойственном положении казаков, с одной стороны, защитников южных границ, с другой - беглых холопов, которых на Руси “не почитают и за пса смердящего”; во-вторых - противоречивая политика московского правительства, использующего военные силы казаков, но отказывающего им в открытой политической и дипломатической поддержке. “Поэтическая повесть” была написана в конце декабря 1641- начале января 1642 г. накануне созыва Земского собора и призвана была художественными средствами подкрепить политическую позицию казаков. С большой долей определенности автором повести можно считать члена посольства, есаула и войскового дьяка Федора Ивановича Порошина. Этот грамотный, начитанный человек в прошлом был холопом крупного государственного деятеля Н. И. Одоевского. Он был сторонником позиции о присоединении Азова еще при подготовке к его обороне. Скорее всего, Порошин участвовал в событиях 1637 - 1641 гг. непосредственно. Возможно также, он в составе «казачьего посольства» вел переговоры с турками в 1641 году во время осады крепости. Именно эти факты позволяют объяснить «литературность» языка «отписки», отчета о событиях.

Автор повести относился к московскому боярству крайне негативно, что и видно из текста повести. Поэтому отношения бояр и казачества в целом, скорее всего, не реконструируются по Поэтической повести.

Рассмотрев источник, можно понять каково «искривление» источника, на какие вопросы в источнике можно найти ответы, а на какие нет.

3. «Законы», существовавшие в отношениях Москвы и казаков

Чтобы лучше понять чем именно руководствовались стороны в своих отношениях, чего они ожидали друг от друга, необходимо выяснить, считали ли казаки себя подданными Московского царя.

Начнем с наиболее колоритной цитаты Текст Поэтической повести цитируется по изданию: Воинские повести Древней Руси / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1949.: «И мы про то сами без вас, собак, ведаем, какие мы в Московском государстве на Руси люди дорогие, ни к чему мы там не надобны, очередь мы свою за собою сами ведаем. А государство Московское многолюдно, велико и пространно, сияет светло посреди, паче всех иных государств и орд бусорманских, персидцких и еллинских, аки в небе солнце. А нас на Руси не почитают и за пса смердящаго. Отбегаем мы ис того государьства Московскаго из работы вечныя, ис холопства неволнаго, от бояр и от дворян государевых, да зде прибегли и вселились в пустыни непроходней, взираем на Христа, бога небеснаго». [68] В приведенном фрагменте показывается, как относятся казаки относятся к своей предыдущей службе-работе, «холопстве» у московских бояр, от которого они сбежали на Дон. Несомненно эти воспоминания вызывают у казаков негативные эмоции. Теперь перейдем к оценке казаками Московского государя: «А холопи мы природные государя царя христианского царьства Московскаго». [66] Если объединить эту фразу с предыдущей цитатой, то получается, что казаки четко разделяют службу Московскому государству и государю и холопство. Автор превозносит их, а о холопстве говорит весьма сухо и кратко. Необходимо также отметить, что вставки о Москве логически не втекают из контекста, здесь мы можем отметить сочетание литературности, устных рассказов и официального языка «войсковой отписки», о чем в своих работах упоминают Орлов и Робинсон.

Однако казаки, восхваляя государя, часто не следуют его воле, действуют основываясь на своих собственных убеждениях и принципах. В.Д. Сухоруков и Н.А. Мининков отмечают, что такое ослушание случалось постоянно. Об этом можно судить из цитаты: «А се мы взяли Азов город своею волею, а не государьским повелением <…> И за то на нас, холопей своих далних, государь наш зело кручиноват и мы зело боимся от него, великого государя, казни смертные за взятье азовское». [68] Здесь автор лукавит, говоря о том, что казаки боятся репрессий царя, подчеркивает статус казаков как холопов.

Хотя в тексте повести напрямую сказано о том, что казаки не получают помощь: «А запасов хлебных нам из Руси никогда не бывало», однако чуть ранее находится фраза, позволяющая поставить это под сомнение: «Да вы еще, басурманы, нас пугаете, что не будет нам из Руси ни припасов, ни помощи, будто к вам, басурманам, из государства Московского про нас о том писано». Автор пишет это так, будто в действительности помощь все равно приходит, что наводит на мысль о том, что Москве было выгодно удержание Азова казаками.

Они также всячески подтверждают силу Москвы, её военную мощь, указывают на то, что даже если небольшое донское войско сумело захватить турецкую крепость, то силы царя непременно бы победили всех басурман: «А есть ли бы на то его государьское повеление было и восхотел бы он, великий государь, ваших бусурманских кровей разлития и градом вашим бусурманским разорения за ваше бусурманское к нему, великому государю, неисправление, хотя бы он, великий государь наш, на вас на всех босурман велел быть войною одной своей украине <…> и тут бы собралось его государевых руских людей с одной той украины болши легеона тысящь». [69] Автор также подчеркивает высокую религиозность казаков, их готовность умереть за веру, христианские святыни и людей, считает их исторической миссией уничтожение и противодействие басурманам, что видно в следующем фрагменте: «И мы, бедныя, не отчая себе твоя владычняя милости, видя твоя щедроты великия, за твоею помощию божиею, за веру крестьянскую умираючи, бьемся против сил больших, людей 300 000, за церкви божии, за все государьство Московское и за имя царьское». [73] А также: «Смерть наша грешничья в пустынях за ваши иконы чудотворныя, за веру християньскую, за имя царьское, за все государство Московское». [76]

Глубокую религиозность казаков подкрепляет их слова о том, чем они займутся в случае если придется оставить Азов: «А буде государь нас, холопей своих далных, не пожалует, не велит у нас принять с рук наших Азова града, - заплакав, нам ево покинути. Подымем мы, грешные, икону предтечеву да пойдем с ним, светом, где нам он велит. А атамана поставим у ево образа, - тот у нас будет игуменом, а ясаула пострижем, - тот нам будет строителем». [81] Создается образ казаков как настоящих христианских подвижников: они не пожелают противиться воле государя, а примут монашеский чин. Более того, уже возникновение мысли о том, что в Москве победа принята не будет, уже наводит на размышление о том, что казаки предполагали такой вариант развития событий.

Интересным представляется также следующий фрагмент: «А топер мы Войском всем Донским государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Росии просим милости, сиделцы азовские и которые по Дону и в горотках живут, холопей своих чтоб пожаловал, чтоб велел у нас принять с рук наших свою государеву вотчину Азов град для светов предтечина и николина образа, потому что им, светом, угодно тут всем Азовым градом заступити». [80 - 81] Не в силах самостоятельно удержать город, казаки обращаются к государю, вновь признают себя его холопами, и предлагают ему взять город в свою вотчину.

Важным мне также представляется вопрос - а считали ли казаки свои земли территорией Московского государства. Скорее всего, территория войска Донского - это понятие абстрактное не всегда точно локализуемое на карте Русского государства. То есть вряд ли, опираясь на повести, можно точно провести границы земли донских казаков. Возникает ощущение, что территории, определяемые казаками как свои собственные, не имеют постоянных пределов, а смещаются в зависимости от замыслов и представлений казачества.

Теперь перейдем к рассмотрению различных фрагментов Поэтической повести. Федор Порошин в самом начале повести употребляет словосочетания «напротив нас», «к нам, под Азов», «где у нас была степь» и т. д. Из этого можно сделать вывод о том, что земли Приазовья принадлежали казачеству. Более того, на протяжении всего повествования находим подобные сочетания «у нас в степи», «у нас, под Азовом» и т. п. И уж, скорее всего, несомненно, сама крепость Азов в момент её взятия уже точно мыслилась как казачья. В подтверждение можно привести следующую цитату: «Ждали мы вас гостей к себе под Азов город дни многия». [65] Здесь же автор повести обосновывает «законность» приобретения Азова в 1637 году: «А красной хорошей Азов город взяли мы у царя вашего турского не разбойничеством и не татиным промыслом, взяли мы Азов город впрямь в день, а не ночью, дородством своим и разумом…» [67] Подчеркивается не только взятие города, но и способ взятия: в представлении казаков взять город днем, в честном бою было делом благородным и справедливым.

Далее по тексту: «А на взыскание смерти нашей з Дону удалые молотцы к вам тотчас будут под Азов все». [66] Выясняется, что Дон - это место пребывания других казачьих отрядов. Следом: «…надежа у нас вся <…> на всю братию и товарыщей своих, которые у нас по Дону в городках живут, - те нас выручат». [66] Вкупе с другой цитатой: «В Москве мы никому не нужные» получается, что казаки не рассчитывали на помощь Москвы, а только на собственные силы. А если Москва не защищает эту территорию, значит и не ощущает её принадлежность, то есть казаки не считают себя территориальной частью Московского государства и не хотят быть его частью. Но поскольку казаки признают себя холопами государя Московского, скорее всего они считали, что территория войска Донского имеет какой-то особый статус.

Находим следующее обращение Федора Порошина к государю: «А государь наш великий, и праведный, и пресветлый царь и великий князь Михайло Федорович, всеа Руси самодержец…» [68] В приведенном фрагменте признается управление государя казачеством. Мы снова получаем парадоксальную ситуацию. С одной стороны, казаки не видят себя частью России, с другой - признают управление собой из Москвы.

В повести говорится о том, что казаки «бежали от холопства в пустыни дикие». Если эти земли действительно в XVI - XVII вв. не были заселены, а казаки их первыми «обжили», то в их понимании эти территории полностью принадлежат им как первопроходцам. Им принадлежат все природные угодья, которыми и пользуются для пропитания казаки: «Кормит нас, молодцов, на поли господь бог своею милостию во дни и в нощи зверми дивиими, да морскою рыбою. Питаемся мы, аки птицы небесныя: ни сеем, ни орем, ни в житницы збираем. Так питаемся подле море Черное». [68]

Подведем итоги: казаки считают, что служат только государю и церковным иерархам (это видно из прощальной обращения казаков), они не принимают власть бояр, которые держали их в «холопстве». Однако они не считают, что территория войска входит в состав Москвы, поскольку постоянно появляются выражения «наша степь», «к нам под Азов». К тому же - зачем Михаилу Федоровичу принимать Азов в свою вотчину если все земли казаков и так принадлежат ему? На самом деле государь обладает малым влиянием на казаков, поскольку для них его грамоты носят лишь «рекомендательный» характер, они предпочитают действовать по-своему. Москва, в свою очередь, кажется заинтересованной в Донском войске и Азове, возможно отправляет им припасы (уверяя турок в обратном). Казаки также нуждаются в Москве, поскольку понимают, что крупное военное начинание без её поддержки невозможно. Их взаимоотношения можно описать схемой: казаки защищают южную границу России, периодически нанося удары по Османской империи и её союзникам, а взамен Москва обеспечивает им неофициальную поддержку, обеспечивая припасами, продовольствием.

4. Историческая задача казаков на Дону

Из текста повести можно понять, что главной своей задачей казаки видели борьбу с Турцией и её вассалами. Автор повести красочно описывает состав армии, которая собралась под стенами Азова «А с ними, пашами, прислал турской царь под нас многую свою собраную силу и бусурманскую рать, совокупя на нас всех подручников своих: нечестивых царей и королей, и князей, и владетелей - 12 земель! <…> А было с пашами под нами всяких воинских собраных людей всяких розных земель и вер царя турского, его земли и розных земель: турки, крымцы, греки, серби, арапы, можары, буданы, олшаны, арнауты, волохи, мутьяня, черкасы, немцы. О наименованиях различных народов, участвующих в кампании Турции против Азова см.: Робинсон А. Н. Комментарий географический и исторический // Воинские повести Древней Руси. С. 317 - 318. И всего с пашами и с крымским царем людей было, по спискам их, браного мужика, окроме вымышлеников немец и черных мужиков и охотников, 256 000». [59 - 60] Автор повести, рисуя такую картину, хочет выразить, что против казаков, засевших в крепости, сплотился весь «нечестивый» мир, который и являлся обширной Османской империей. Без сомнения, казаки понимают свою принадлежность к периферии миров: они находятся на границе мусульманского и христианского миров.

Достаточно ярко описывает ситуацию и следующий фрагмент: «Разделили вы государя царя турсково тем Азовым городом со всею ево ордою крымскою и нагайскою воровством своим». [63] Мы понимаем, что в пространственном отношении казаки в Азове оказываются зажатыми между двумя частями Турции; они создают клин, направленный в центр Османской империи. Поэтому граница, о которой мы говорили в начале второй главы и на которой оказались казаки, захватив Азов, оказывается не совсем и условной; она имеет пространственное проявление.

Отношение между двумя мирами ясно читается и в следующих двух отрывках: 1) «Хотя он у нас, турецкой царь, Азов и взятьем возметь такими своими великими турецкими силами и наемными людми немецкими, умом немецким и промыслом, а не своим царевым дородством и разумом…» [66] и 2) «А красной хорошей Азов город взяли мы у царя вашего турского не разбойничеством и не татиным промыслом, взяли мы Азов город впрямь в день, а не ночью, дородством своим и разумом для опыту…» [67] Вот такое различие, согласно тексту Поэтической повести происходит как раз от того, что казаки - православные, а турки - «бусурманы» (конечно, автором подразумевается «мусульмане»). Казаки взяли Азов «благородством», потому что они - православные, а турки используют «воровской промысел», потому что они - мусульмане. Весь «спор» казаков и турок за Азов будет сводиться именно к религиозной составляющей: «Крестьянин побожится душею крестьянскою и на той правде во веки стоит, а ваш брат, бусорман, побожится верою бусурманскою, а ваша вера бусорманская татарская ровна бешеной собаке, - и потому вашему брату, бусорману, собаке, и верить нельзя!» [70] В процитированном отрывке проявляется крайняя нетерпимость казаков; причем ведь казаки вряд ли «критикуют» теоретические основания мусульманства, они скорее болезненно реагируют на те беды, которые приносила Турция России. Следовательно, каждый приносящий беду - «нечестивец», в том числе, и с позиции религиозной.

Проанализируем еще один фрагмент: «Гордому ему бусурману царю турскому и пашам вашим бог противитца за его такия слова высокие. <…> Не положил он, похабной бусурман, поганы пес, скаредная собака, бога себе помощника, обнадежился он на свое тленное богатество, вознес отец его сатана гордостию до неба, опустит его за то бог с высоты в бездну во веки». [67] В данном фрагменте явно показано, что основная беда турецкого султана в том, что он не следует христианским заповедям, не почитает религиозные ценности противника. Казаки же выступают в роли «карающей инстанции» от имени христианской веры, от имени всего православного населения.

Продолжим анализ: «Да вы же нас зовете словом царя турского, чтобы нам служить ему, царю турскому, а сулите нам от него честь великую и богатство многое. А мы, люди божии, а холопи государя царя московского, а се нарицаемся по крещению православные крестьяне. Как служить можем ему, царю турскому неверному, оставя пресветлой здешней свет и будущей? В тму идти не хощем!» [69] Становится понятно, что почести от турецкого султана - не почести, а богатство от него приносят только духовный упадок. Именно поэтому казаки отказывают турецким «толмачам» на предложение служить в Турции. Казакам совершенно диким представляется то, что турки могли и говорить о такой службе. Как мы выяснили служба у казаков может быть только одна - московскому государю. Заметим, что служба в Турции рассматривается как духовное заблуждение, «тьма» против «света» службы православному государству.

Не возникает сомнений в том, что казаки - полноценная часть православного мира. У них даже существуют «свои собственные» небесные покровители, к которым они обращаются на протяжении всей осады 1641 года: «И мы, видя ту гору высокую, горе свое вечное, што от нее наша смерть будет, попрося у бога милости и пречистыя богородицы помощи и у предтечева образа заступления, и призывая на помощь чюдотворцы московские…» [73] Как выясняется из приведенного отрывка, казаки просят помощи и заступничества не только у «своих» покровителей, но и у московских святых, то есть у всех православных святых. Это еще раз подчеркивает тот факт, что казачество осознает себя полностью принадлежащим к православной традиции и православной государственности.

И, конечно, необходимо отметить, что, каждый раз выходя на бой с турками, казаки надеются только на помощь божественного промысла; казаков укрепляет чувство религиозной веры, с которым они идут в бой. Им важно только одно - освободить от гнета Османской империи, порабощенные ею православные народы.

5. Суть замысла казаков

донской казак оборона азов

Последняя глава этой работы посвящена рассмотрению собственных убеждений казаков, чего они хотели добиться захватывая город. В самом тексте повести находятся различные фрагменты, посвященные «глобальным» историческим целям казаков. Эти фрагменты выделяются в тексте своими оптимистическими прогнозами будущего.

Интереснейшей, представляется фраза, которая включена в первый ответ казаков турецким посланцам: «А все то мы применяемся к Еросалиму и Царюграду. Хочетца нам також взяти Царьград, то государство было хритиянское». [67] По своей содержательности - богатейшая фраза. Во-первых, в ней чувствуется сожаление автора повести об утраченной Византийской империи, как оплоте православной веры в мире. Во-вторых, здесь, казаки излагают внешнеполитическую задачу казачества - снова завоевать Царьград-Константинополь и, тем самым, воссоздать самое могущественное государство. Примечательно, что казаки не раз пытались атаковать Константинополь еще до Азовского сидения. Необходимо отметить, что фрагмент выпадает из хода повествования, скорее всего является вставкой. Развивая тему взятия Константинополя и Иерусалима, автор повести пишет: «И был бы за ним, великим государем, однем летом Ерусалим и Царьград по прежнему, а в городех бы турецких во всех не стоял бы камень на камени от промыслу руского <…> и как отсидимся от вас в Азове городе, побываем мы у него, царя, за морем под ево Царемградом, посмотрим мы Царяграда строение и красоты ево». [69 - 70]

Рассмотрим еще одну особенность устремлений казаков: «Как предки ваши, бусорманы поганые, учинили над Царемградом, взяли взятьем его, убили они государя царя крестьянского Констянтина благовернаго, побили в нем крестьян многия тмы тысящи, обагрили кровию нашею крестьянскою все пороги церковныя, искоренили до конца всю веру крестьянскую, - тако бы и нам учинить над вами, бусорманы погаными, взять бы ныне нам Царьград взятьем из рук ваших бусорманских, убить бы против того вашего Ибрагима царя турскаго и со всеми его бусорманы погаными, пролити бы ваша кровь бусорманская нечистая. Тогда у нас с вами в том месте мир поставитца, а тепере нам с вами и говорить болши того нечего». [70] Здесь казаки выставляют себя как крайне агрессивную силу, готовую до конца бороться с басурманами, за захваченные ими православные христианские земли. О жестокости как черты характера казаков, а также о постоянном желании воевать см.: Сухоруков В. Д. Указ. соч. С. 185; Мининков Н. А. Указ. соч. С. 257, 259 - 266; Куц О. Ю. Указ. соч. С. 378 - 379, 383,

384 - 385, 386, 388 - 389.

Пророческим представляется самый конец повести, казаки как-будто понимают, что им придется оставить Азов, Москва не примет его под свою руку: «А мы, холопи его, которые остались у осады азовские, - все уж мы старцы увечные: с промыслы и боя уж не будет нас. А се обещание всех нас у предтечева образа в монастыре ево постричись приняти образ мнишеский. За нас же государь станет бога молить до веку. А за ево государьскою тою к богу верою и ево государьскою высокою рукою оборонью оборонил нас бог от таких великих турских сил, а не нашим молодецким мужеством и промыслом. А буде государь нас, холопей своих далных, не пожалует, не велит у нас принять с рук наших Азова града, - заплакав, нам ево покинути. Подымем мы, грешные, икону предтечеву, да пойдем с ним, светом, где нам он велит. А атамана поставим у ево образа, - тот у нас будет игуменом, а ясаула пострижем, - тот нам будет строителем. А мы, бедные, хотя дряхлые все, а не отступим ево, предтечева образа, - помрем все тут до единого! Будет во веки славна лавра предтечева». [81] Здесь автор настойчиво рисует нам образ монастыря, и сразу напрашивается поговорка «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». В связи с этим можно проследить интересную аналогию: Московское государство на протяжении 16, 17 веков постоянно пыталось навязать казакам свои правила, убеждения, хотя эти люди, еще в бытность свою крестьянами, ремесленниками и т.д. сумели вырваться из этих правил, убежать от «холопства» полного. Мне представляется, что именно поэтому, они не хотели считать и отдавать свою территорию под власть государя, который попытался бы вновь насадить там «холопские» порядки. Однако эти люди также не отрекаются совсем от Москвы, понимая, что без её негласной поддержки, в условиях постоянной военной опасности они были бы быстро уничтожены. На мой взгляд, захватывая Азов, они хотели показать, что ими не нужно манипулировать, они могут решить свои проблемы самостоятельно, бросить вызов крупному государству и устоять, что царю необязательно подчинить их, для того, чтобы они несли свою службу перед Московским государством. Они желали построить свой «монастырь»: иметь в распоряжении свои собственные земли, свои органы власти и правила, но продолжать нести службу перед Богом (Москвой в данном случае).

Заключение: итоги и выводы

В завершение работы необходимо подвести итоги всему исследованию. Начну с резюмирования по историографическому обзору. В первых исследованиях, проблеме Азовского сидения уделялось мало внимания; в более поздний период начинается её рассмотрение, однако оно сводится к описанию обороны по Поэтической повести, мало внимания уделяется причинам события. Поскольку более поздний автор, как правило, опирался на более раннего, практически не возникло никаких споров в научной литературе, исключение составители только О.Ю.Куц и Н.А.Мининков, которые расходились очень узких вопросах.

Теперь обратимся к выводам, к которым мы приходили при написании глав.

1) Служба для казаков - это защита Московского государства и православия от мира мусульманского, инородного. В первую очередь служба выражена в покорности единственному могущественному православному царю и исполнении его высочайшей царской воли. Казаки также хотят защитить православных людей, православные святыни от «надругательства» над ними «нечестивых бусурман». В данную задачу, несомненно входит и устремление захватить Константинополь и Иерусалим, чтобы смерть христиан была отомщена. Что касается казачьих земель, то они скорее всего не относятся к землям Московского государства и имеют особый статус в глазах казаков.

2) В религиозном православном мире казаки себя ощущают полностью причастными к делам православного Московского государства и действуют в рамках его задач. Казаки находятся на границе мира православного и мира мусульманского, причем последний у них вызывает полное отторжение. Неприязнь казаками даже не ценностей мусульманства, а модели поведения Турции как мусульманского государства вызвана именно агрессивным характером внешней политики Османской империи. Агрессия Турции сталкивается с жестокостью и напорством казаков. Но для казаков своя агрессия оказывается необходимой для выполнения их миссии, а агрессия турок не вписывается в «свод норм» казачьей морали. Поэтому казаки, находясь на границе двух миров, православного и мусульманского, желают восстановить справедливость, отомстить за Византийскую империю.

3) Весь текст пронизан различными замыслами казаков. Во-первых, конечно, это намерение вернуть Царьград и Иерусалим. Конечно, это желание скорее утопическое и вряд ли казаки рассчитывали на его реальную реализацию. Важнейшим отрезком текста является заключительная часть, где поднимается тема монастыря. Возникновение этой идеи не представляется случайным, поскольку казаки были людьми глубоко религиозными. Мне этот абзац представляется весьма метафоричным. Казаки уже являлись «монастырем», им не нужно было его создавать. Важно другое - они хотели, чтобы Москва расценивала их как монастырские, а не государственные земли, оставила их в покое.

Список использованных источников и литературы

Источники

1. Поэтическая повесть об Азовском осадном сидении донских казаков // Воинские повести Древней Руси. М.-Л., 1949. С. 59 - 81.

Литература

2. Сухоруков В. Д. Историческое описание земли Войска Донского. 2 изд. Новочеркасск, 1903.

3. Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М., 1948.

4. Лунин Б. В. Азовская эпопея 1637 - 1641 годов: взятие казаками Азова в 1637 г. и Азовское осадное сидение 1641 г. Ростов н/Д., 1988.

5. Лунин Б. В. Азовское сидение. Страницы из истории донского казачества. Ростов н/Д., 1939.

6. Куц О. Ю. Донское казачество в период от взятия Азова до вступления С. Разина (1637 - 1667 гг.). СПб.,2009.

7. Мининков Н. А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 года). Ростов н/Д., 1998.

8. Орлов А. С. Сказочные повести об Азове. «История» 7135: Исследование и текст. Варшава, 1906. С. 22 - 23.

9. Робинсон А. Н. Повести об азовском взятии и азовском осадном сидении // Воинские повести Древней Руси. М.-Л., 1949.

10. Робинсон А. Н. Поэтическая повесть об Азове и политическая борьба донских казаков в 1642 году // ТОДРЛ. М., 1948. Т. 6. С. 24 - 59.

Размещено на Allbest.ru