Размещено на http://www.allbest.ru/

Женское правление в России в эпоху дворцовых переворотов

Содержание

Введение

Раздел I. Становление женской модели правления (1725-1740 гг.)

Раздел II. Женщины- правительницы и большая политика

(40 - 50 гг. XVIII века)

Раздел III. Фаворитизм - неотъемлемая часть женской истории эпохи дворцовых переворотов

Заключение

Список использованной литературы

Приложения

Введение

В современной исторической науке происходит отход от традиционной нарративной (событийной) истории, появляются новые направления в исследованиях. Одной из таких самых молодых и интенсивно развивающихся дисциплин в исторической науке является гендерная история. Слово “gender” в переводе с английского - “род”.

Гендер -- это модель женских и мужских ролей, их взаимоотношения в данном обществе, социопсихологические и социокультурные особенности. Гендер - это отражение жизни в мире, где все мы женщины или мужчины [65, с. 23].

Гендерная иерархия - самая прочная и долговечная из всех иерархических систем. Она столетиями воспроизводила гендерные модели и формировала гендерную идентичность. Историки стремятся “вернуть” женщин в историю, восстановить историческое существование женщин, забытых “мужской” наукой, связать “женскую историю” с историей общества. Впервые гендерный подход в истории нашел применение в медиевистике. Ученые-медиевисты пытались показать, что женщины средневековья стали незаметными и безмолвными благодаря их современникам-мужчинам, не пускавшим их на страницы хроник, забывавшим о них при составлении правовых кодексов. Гендерный подход плодотворен в исследовании таких сфер жизнедеятельности как “семья”, “труд в домашнем хозяйстве”, “работа в общественном производстве”, “религия”, “образование”, “культура” и др. Историки анализируют судьбы женщин прошлого, соотнося их с общественными сдвигами в экономике, политике, идеологии, культуре. Благодатной сферой гендерных исследований является политическая история, где наиболее ярко, выпукло можно увидеть борьбу женщин за политические, гражданские, избирательные права [66, с. 22].

Еще одно перспективное направление гендерной истории - персональная, или новая биографическая история. В основном женщины следовали той модели поведения, которая предписывалась традиционным обществом. Но и те редкие женщины средневековья и раннего Нового времени, которые выходили за его пределы, не ставили под сомнение “гендерную асимметрию”, а использовали обычные женские инструменты влияния для реализации своих властных амбиций. Женщины обладали эффективными каналами неформального влияния: устраивая браки, они устанавливали новые семейные связи; обмениваясь информацией и распространяя слухи, формировали общественное мнение; оказывая покровительство, помогали или препятствовали политической карьере мужчин [27, с. 22].

Опыт XVIII века в России уникален: в течение более семидесяти лет женщины осуществляли высшую власть в государстве. Оформилась целая эпоха, сложилась политическая традиция. Столь долгое присутствие женщин на российском троне было естественным результатом преобразований Петра I в сфере власти. Петр I порвал с традиционным обществом, сделав власть из сакральной инструментом удовлетворения прихотей правителя. Для его наследников-мужчин, этих вечных мальчиков-императоров - Петра II, Петра III, Павла I - Петр I оставался недостижимым идеалом. России грозило новое Смутное время. И тогда в России произвели грандиозный политический переворот, использовав гендерную альтернативу. Женщины-императрицы, несмотря на их слабости и противоречия, смогли стать достойными продолжателями политики Петра I. Гендерная культура императриц стала основой их политики. В это время из “пустяков”, элементов частной жизни, забав и праздного на первый взгляд времяпрепровождения вырастали целые пласты культуры, формировались предпосылки и механизмы дальнейшей модернизации [31, с. 55].

Сам по себе факт восшествия - впервые в русской истории - на престол женщины был весьма знаменателен. Как нельзя лучше он свидетельствовал о тех переменах, что произошли в русском обществе и коренным образом изменили положение в нем представительниц «слабого пола». Ориентируясь на европейские нормы бытового поведения, Петр I постепенно выводил русскую женщину из терема, сперва переодев ее в европейское платье, затем привлекая к придворным церемониям, к участию в разного рода празднествам, балах, маскарадах и пр. Петр I ломал старые дикие традиции и обычаи. Закончился век «теремного заточения» женщины: новый царь велел подданным приводить своих жен и дочерей на устраиваемые им увеселительные ассамблеи, о чем был издан указ в 1718 году Ассамблеи - собрания людей в частных домах, где особи мужского и женского пола могли бы встречаться, разговаривать, обмениваться новостями, играть в карты и пр. Указ детально предписывал правила поведения на ассамблеях и даже штрафы за их нарушение. Необходимость быть на людях, общаться, вести беседу, в том числе с иностранцами, заставляла подумать и об образовании. Женщина во главе государства была достаточно обычным явлением и в жизни других европейских стран той эпохи, таких, например, как Англия, Австрия, Дания. Но в России европеизация была весьма поверхностная, а потому и эмансипация женщины подчас принимала уродливые формы. Женщины давали тон светской жизни, вмешивались в дела мужей и давали им направление», - писал О.В. Ключевский [39, с. 217 ].

XVIII век знал имена женщин-императриц, женщины - президента Российской Академии наук, женщин-писательниц, артисток, светских дам. А также женщин, поражавших общество своей высокой духовностью, нравственностью и самопожертвованием [65, с. 43].

Женское правление в данной работе рассматривается в контексте дворцовых переворотов. Единого научного определения дворцового переворота нет, причем отсутствует и четкие временные границы этого явления. Так, В.О. Ключевский (автор термина) датирует эпоху дворцовых переворотов с 1725 года до 1762 годы Однако есть и другая точка зрения - 1725 - 1801 гг. В этот период политику государства определяли отдельные группировки дворцовой знати, которые активно вмешивались в решение вопроса о наследнике престола, боролись между собой за власть, осуществляли дворцовые перевороты [39, с. 211].

Из 37 лет непрерывной чехарды власти 32 года пришлось на правление женщин. В истории российского государства началась своеобразная эпоха женщин - императриц. Воцарение почти каждой женской представительницы правящей династии (мужчины -- Пётр II, Иоанн Антонович, Пётр III -- восходили на трон относительно спокойно) сопровождалось политическим переворотом с более или менее активным участием гвардии. Яркая, броская сторона этого периода всегда в первую очередь привлекала внимание исследователей; именно о ней преимущественно писали историки [29].

Эпоха дворцовых переворотов была уникальна и имела свое лицо. И это лицо было женским. Дворцовые перевороты оказались единственной за все историю России эпохой женского правления: ни до, ни после этого женщины к власти не приходили. Однако, несмотря на очевидную значимость данного периода он остается недостаточно изученными. Обращаясь к учебникам истории мы очень мало можем узнать о женщинах. Даже если известны их имена, то это имена жен и дочерей, по отношению к мужьям, а не самостоятельных личностей. Историки часто пытались принизить значение женских правлений, успехи и достижения эпохи императриц приписывали фаворитам. История с которой мы знакомы, это военная, экономическая и политическая, а не социальная история. В ней нет места повседневности, рождению и воспитанию детей, развитию человеческих эмоциональных связей. Вся тысячелетняя работа по охране и поддержанию жизни, которую делали преимущественно женщины, исчезает из этой версии развития цивилизации. В истории нет места приватной сфере, а следовательно и женщинам. Как исключение, упоминаются некоторые выдающееся женщины. Но даже в этом случае их роль принижается [27, с. 22].

Основными источниками по изучению женского правления в России эпохи дворцовых переворотов являются воспоминания, свидетельства очевидцев той эпохи: фельдмаршала Б.Х. Миниха [6], К. Г. Манштейна [5], французского посла М. Шетарди, М.А. Фонвизина [7], Дюка Лирийского [3], А.Р. Воронцова [1]. Так «Записки Манштейна о России» рисуют многообразную и разноплановую картину периода правления Анны Иоанновны [5, 9]. Он дает краткие, но очень точные характеристики основным политическим деятелям того времени, фаворитам императрицы, но к этой информации нужно относиться достаточно осторожно, ибо каждый мемуарный источник - это субъективная интерпретация автора. Использовались важнейшие правительственные документы рассматриваемого времени, где можно видеть, что самодержавно-абсолютийский характер власти, недостаток конституционно-правовых институтов требовал совершенствования управленческого аппарата [2, 8, 10, 11, 12, 13, 14].

Дистанцированное изучение правления Анны Иоанновны проводилось в дворянской историографии екатерининской эпохи. Хотя и она была не свободна от идеологического заказа. Определенные аспекты политики Анны рассматривались М.М. Щербатовым, П.И. Паниным, Г.С. Мальгиным и др. Царствованию Анны Иоанновны отводилось значительное место в общих курсах по русской истории видных предствителей отечественной исторической науки ХIХ века: С.М. Соловьева [70], Н.И. Костомарова [43], О.В. Ключевского [37, 38, 39, 40] и др. Научный анализ сочетается в них зачастую с эмоциональными оценками, прежде всего, на счет бироновщины.

Значительный вклад в осмысление проблемы сделал С.М. Соловев. В его трудах впервые было собрано и обобщено достаточно архивного материала для научного исследования. Большой вклад вносит В.О. Ключевский. Н. Костомаров, К. Валишевский также вносят в научный оборот новые архивные материалы. Записка о древней и новой России» Н. М. Карамзина в оценках аннинского правления является продолжением традиции дворянской историографии предшествующей эпохи.

Но в ряду исследований можно выделить работы В.С. Пикуля [59], писателя-историка. Работал он в жанре научно-популярных произведений, которые были направлены на изучение личности, её вклада в исторический процесс. В своих работах он дает неоднозначную оценку правления Анны Иоанновны и других русских монархов, выдвигает ряд интересных версий и гипотез, относительно такого явления как фаворитизм [59]. В последние несколько лет в периодической прессе, исторических изданиях, также поднимается вопрос личности фаворитов, эволюции фаворитизма как явления. В этом плане интересны работы Н.Я. Эдельмана, Л. Васильевой, Е. Елисеевой. Л. Васильева и Е. Елисеева дают подробную информацию о всех фаворитах Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, Анны Леопольдовны и их отношение к своим любимцам [71].

Существенная активизация исследовательского внимания к правлению Анны Иоанновны в конце XIX - начале XX веков отразилась в появлении специализированных монографий М. М. Богословского [23], В. Н. Бондаренко, Д. А. Корсакова, В. Н. Строева и др. В некоторых из них предпринимается попытка пересмотра сложившихся стереотипов. Традиционного взгляда на правление Анны Иоанновны придерживались авторы обобщающих работ по истории России П. К. Щебальский и С. Ф. Платонов [61, 62]. Среди исследований 1990-2000-х гг. выделяются монографии Е. В Анисимова [17, 18, 19, 20] А. Б. Каменского [35, 36], А.К. Медушевского и др.

Главной трудностью в изучении правления Анны Леопольдовны является то, что значительная часть документов, относящийся к этому периоду была сознательно уничтожена новой императрицей Елизаветой Петровной. Придя к власти с помощью дворцового переворота, императрица постаралась поскорее стереть всякую память о своей предшественнице и тем самым устранить любые сомнения в законности своего правления. Свободно изучать события царствования Иоанна Антоновича стало возможно лишь в XIX столетии, когда череда дворцовых переворотов закончилась и эта тема потеряла острую политическую актуальность. Первой в отечественной историографии книгой о данном историческом периоде стала вышедшая в 1814 году книга П.Д. Яковлева «Жизнь принцессы Анны, правительницы России». Она, по сути, представляла собой небольшой очерк, излагающий историю правления Анны Леопольдовны на уровне, соответствующем примерно современному школьному учебнику. К сожалению, трудно сказать, какими источниками пользовался Яковлев при написании своей книги, поскольку в ней совершенно отсутствуют какие-либо указания на этот счет. Работа выполнена в чисто описательном стиле, и в ней практически отсутствует анализ событий и их авторская оценка, за исключением не слишком лестного мнения об Анне как о немецкой марионетке [79].

Правление Анны Леопольдовны было также освещено в книге Александра Вейдемеера «Обзор главнейших происшествий в России с кончины Петра Великого до вступления на престол Елизаветы Петровны», вышедшей в 1832 году [28]. Пожалуй, наиболее подробным научным трудом, посвященным правлению Анны Леопольдовны, за все XIX столетие стала «История России» С. М.Соловьева [70]. Характерно то, что том, в котором описывается этот период, называется «История России в царствование императрицы Елизаветы Петровны», а правление Анны занимает часть первой главы.

Современный исследователь Е. В. Анисимов уделяет значительно больше внимания человеческим качествам и личной жизни Анны Леопольдовны, относя ее политическую деятельность на второй план. В его книге «Женщины на российском престоле», написанной хорошим литературным языком, Анна Леопольдовна предстает человеком добрым и безобидным, но, к сожалению, абсолютно не готовой и не способной нести бремя государственной власти [19].

Количество специальных исследований, посвященных анализу историографической ситуации при изучении Елизаветы Петровны, увеличивается с каждым годом. Еще Костомаров сделал большой акцент на описание персоналий в работе «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» [43]. К. Валишевский упор делал на изучение событий, связанных с воцарением и правлением Елизаветы [25]. Здесь он использует архивный материал, в основном иностранного происхождения. В 80-х гг. XX века данной проблемой Е.В. Анисимов, П. Я. Эдельман. Е.В. Анисимов подробно останавливается на изучении женского правления и особенно Елизаветы Петровны [18]. В последнее десятилетие XX века исследованиями вплотную занимается Н. И. Павленко. Он в цикле публикаций в журнале «Родина» дает обзор всей эпохи дворцовых переворотов. И.В. Куркин исследовал события переворота 1741 года и воцарения Елизаветы. М.А. Бойцова предприняла попытку в своем труде «Дворцовые перевороты в России 1725 - 1825 гг.» собрать и систематизировать фактологический материал, выдержки из воспоминаний современников той эпохи [31].

Объект исследования - Политическая история Российской империи 1725-1762 гг.

Предмет исследования - Женское правление в контексте дворцовых переворотов

Цель исследования - проанализировать историю развития российского общества эпохи дворцовых переворотов через призму женского правления.

Задачи исследования:

1. Охарактеризовать основные моменты оформления института женской верховной власти на примере правления Екатерины I и Анны Иоанновны;

2. Раскрыть через сферу властных отношений персональную роль Анны Леопольдовны и Елизаветы Петровны.

3. Показать основные тенденции в эволюционном процессе превращения фаворитизма в составную часть политики российских императриц;

российский императрица фаворитизм

Раздел I. Становление женской модели правления (1725-1740 гг.)

Петр скончался 28 января 1725 года, не успев воспользоваться изданным им Уставом о наследовании престола: преемника он не успел назначить. Спор о преемнике решили гвардейские полки, дворянские по своему составу, они превратились в орудие борьбы за власть. Выдвинувшаяся, при Петре новая знать, заручившись поддержкой гвардейский полков возвела на престол Екатерину [55, с. 27]. Избранная правящими лицами и гвардией, Екатерина неспокойно принимала власть, боясь движения народных масс против воцарения иноземки. Однако волнений не было: были отдельные случаи неудовольствия на господство женщин (были такие люди, которые не хотели присягать Екатерине, говоря: «Если женщины царем, то пусть и крест бабы целуют» [62, с. 622].

Екатерина правила с помощью тех же людей и тех же учреждений, какие действовали при Петре Великом. По мнению С.Ф.Платонова Екатерина умная, энергичная женщина, но не стала заметным деятелем в широкой сфере государственной жизни. Ей не хватало ни образования, ни привычки к делам и поэтому она скрывалась за личностью талантливого Меншикова, который стал полным распорядителем дел [62, с. 622]. С.Г. Пушкарев так же считал, что фактически правителем стал князь Меншиков Александр Данилович, которого Петр I именовал «мин херц» т.е. «мое сердце» [64, с. 265]. Придя к власти, Екатерина стремилась показать, что ее правление будет «милосердным», гуманным. В подтверждение этого она подписала указы о прощении должников, уменьшении подушной подати для крестьян, были выпущены на свободу политические преступники. В Петербург вернулись опальный вице_канцлер Петр Шафиров, Матрена Балк и другие. Многие взяточники и казнокрады, еще вчера находившиеся под следствием, могли вздохнуть спокойно - петровская петля вдруг ослабла на их шеях. Но в остальном все шло, как и раньше. Размеренно и спокойно жил Петербург, по весне тысячи рабочих сходились на строительство столицы и ее пригородов. Екатерина не отменила ни одного проекта, ни единого важного начинания мужа. Сохранились все сложившиеся при нем праздники и обычаи. «Мы желаем все дела, зачатые трудами императора, с Божией помощью завершить» - так говорилось в одном из первых указов императрицы, и многие понимали это как залог продолжения петровского курса [19, с. 27].

Первые мероприятия правительства Екатерины I: снижение подушной подати, мера эта была необходимой и оправданной хотя и демонстративной. Начинается обсуждение и попытка обсуждения и пересмотра податной реформы Петра I. Однако до весны 1727 года дело ограничилось лишь написанием докладных записок. Податные реформы были начаты, но ожидаемых результатов не получили. Характеристика екатерининского правления Е.В. Анисимовым совпадает с оценками большинства историков. «Боевая подруга» великого реформатора не была государственным деятелем, да она никогда и не пыталась им стать. Для этого недостаточно обладать житейским умом, тактом, для этого нужны особые дарования, знания и умение мыслить, действовать и предвидеть. Как на мостике корабля бесполезно объяснять не знающему арифметических действий суть кораблевождения под звездным небом, среди волн и рифов, так было бесполезно учить править страной эту женщину. И Петр никогда не посвящал жену в секреты политики, в сложные расчеты прокладки курса огромного корабля под названием Россия. Ему казалось, что Екатерину ждет иной удел» [19, с. 28].

Хотя Екатерина и пыталась сказать свое слово в политике, часто это выходило невпопад - под влиянием эмоций и каприза. Вникнуть в государственные дела и заниматься ими регулярно императрица, конечно, не могла. Ей нужна была помощь, и она ее получила. В феврале 1726 года был образован новый высший правительственный орган власти - Верховный тайный совет. В императорском указе говорилось, что Совет создается «при боку нашем не для чего инако только, дабы оный в сем тяжком бремени правительства во всех государственных делах верными своими советами и беспристрастными объявлениями мнений своих нам вспоможение и облегчение учинил». Иначе говоря, Совет выполнял роль костыля, без которого императрица не могла ходить [12, с. 142]. Но Совет возник еще и потому, что вся политическая ситуация требовала некоего единого учреждения, которое бы разрабатывало общие направления политики, как внутренней, так и внешней. Раньше всем этим занимался сам Петр, в голове которого хранился и с которым безвозвратно погиб сонм идей, планов и предначертаний. И теперь коллектив мудрых советников при императрице должен был в какой_то мере возместить эту потерю. Сенат перестал быть «правительствующим» став всего лишь «высоким». Оставшись только судебным огранном, равным по положению коллегиям [28, с 132].

В 1726 году секретарь Сената Иван Кирилов составил обзор положения дел в Российской империи и назвал его гордо и высокопарно: «Цветущее состояние Всероссийского государства». Но «цветущим» оно было лишь на бумаге. Екатерина была пустым местом, вся ответственность легла на плечи вчерашних сподвижников царя_реформатора, и они согнулись под ее тяжестью. Известно, что бремя власти не лавровый венок. Знание реального положения вещей в стране неумолимо толкало их к изменению прежней - петровской - политики. Да, Петр был велик, но он не мог предусмотреть всех последствий реформ, он, наконец, мог ошибаться! Так верховники объясняли себе и другим мотивы начавшихся контрреформ. Многим казалось это невероятным - почти сразу же начали свергать идолов, которым поклонялись десятилетиями. Но жестокая необходимость толкала Меншикова и его коллег на сокращение налогов, раздутого государственного аппарата. Эта необходимость заставила их думать об уменьшении армии, облегчении условий торговли [36, с. 189]. В Верховном тайном совете шли непрерывные обсуждения проблем политики. Бешеный ритм преобразований замедлился, огромный корабль империи вошел в полосу штиля. Но, отменяя петровские реформы, приостанавливая грандиозные стройки, которые были действительно не под силу народу, верховники руководствовались не только государственной необходимостью и целесообразностью [59, с. 574]. Они сознательно строили свою политику на критике петровских начал - ведь критиковать предшественников легче всего. Они стремились заработать политический капитал на том, чтобы угодить всем, кто был недоволен Петром. Они думали не столько о стране, сколько о себе, своей власти, своем месте под солнцем [19, с. 32]. Во все короткое царствование Екатерины правительство заботливо «ласкало» гвардию. Императрица на смотрах в своей палатке из собственных рук угощала вином гвардейских офицеров, продолжала политику Петра. Особое внимание уделялось поддержке боеспособности армии и флота. Вот краткая оценка ее правления, сделанная Ключевским [42, с. 23].

23 декабря 1726 г. члены Совета после заседания в отсутствие ее величества перешли в апартаменты императрицы, и… прежде послушали, как играют куранты недавно купленных часов, а затем государыня соблаговолила принять доклад, чтение которого продолжалось полчаса. После того она отправилась обедать, пригласив и советников к столу. Она отдала делам все внимание, на какое была способна. В следующем году, с 1-го января по 6 мая, день ее смерти, она ни разу не присутствовала в заседаниях Совета [24, с. 20]. Таким образом, применяемое самодержавие превращалось в совершенную фикцию. И скоро Совет ограничил эту фикцию даже в том, что, дольше всего сохраняется из всех внешних проявлений власти, обреченных на погибель: ни в формуле присяги, приносимой советниками; ни в указах, исходивших из Совета, - нигде Екатерина не называется самодержицей [24, с. 20]. Личное участие Екатерины в этом правлении не велико, как уже было указано. Оно вначале ограничилось раздачей наград и рядом мер, вознаграждавших многочисленных более или менее важных опальников прошедшего царствования [24, с. 24].

По свидетельству саксонца Фрексдорфа, утро императрицы начиналось с визита Меншикова. Разговору неизменно предшествовал вопрос: "Что бы нам выпить?" Сразу опорожнялось несколько стаканчиков водки. Затем она выходила в приемную, где постоянно толпились солдаты, матросы и ремесленники, всем им она раздавала милостыню, а если кто просил царицу быть приемной матерью его ребенка, она никогда не отказывалась и обыкновенно дарила каждому своему крестнику несколько червонцев. Иногда она присутствовала на гвардейских учениях и сама раздавала солдатам водку. День заканчивался вечеринкой в кругу постоянной компании, а ночь царица проводила с одним из своих любовников [42, с. 47]. Лефорт писал в одной из своих депеш: "Нет возможности определить поведение этого двора. День превращается в ночь, все стоит, ничего не делается... Всюду интриги, искательство, распад..." [24, с. 25]. Праздники, попойки, прогулки занимали все ее время. В торжественные дни она являлась во всем блеске и красоте, в золотом экипаже. Это было так волнующе красиво. Могущество, слава, восторг верноподданных - о чем еще она могла мечтать? Но… иногда императрица, насладившись славой, спускалась в поварню и, как записано в придворном журнале, "стряпали на кухне сами". Она веселилась. А если и случалось ей вмешиваться в дела правления, то не к пользе их. Как мы видели, она присутствовала на парадах, и вздумала также присутствовать на морских учениях и сама руководит морскими маневрами. Но это не мешало генерал-адмиралу Апраксину замечать, что у его матросов нет одежды, даже иной раз рубашек. Суда старели и не возобновлялись. В продолжение всего царствования спустили только два линейных корабля. Царствование Екатерины составило застой в начавшемся развитии [24, 26].

Анна Иоанновна стала императрицей неожиданно для всех. В январе 1730 г. 14-летний император Петр II заболел и скоропостижно умер. С его смертью оборвалась мужская линия династии Романовых. Этим обстоятельством решили воспользоваться, как шансом для изменения существующего образа правления [35, с. 178]. Часть верховников во главе с князем Д.М. Голицыным, совершила попытку олигархического переворота в интересах узкого круга аристократических родов, представленных князьями Долгорукими и Голицыными, занявшими почти все места в Верховном совете. Самой подходящей кандидатурой в монархини с ограниченными правами была признана курляндская герцогиня Анна Иоанновна. "Кончина последнего из мужской линии Романовых застала всех врасплох и потому многие, не зная на ком остановиться, хотели поскорее посадить на трон лицо, не могшее долго на нем оставаться, но дававшее время подумать, приготовиться. По этим причинам кандидатура Анны была с готовностью принята" [70].

Чтобы закрепить ограничение власти императрицы, верховники составили так называемые кондиции - пункты, регулировавшие власть Анны. Эти пункты обязывали будущую императрицу принимать все свои решения не иначе как с согласия Верховного Тайного Совета, а именно: объявление войны, заключение мира, обложение населения податями, возведение в чины выше полковничьего, причем гвардия и вообще войско отдавалось под верховное начальство Верховного тайного совета; лишение шляхетства жизни, имений и чести по суду, раздача вотчин и деревень в пожалование, производство в придворные чины как русских так и иностранцев, употребление государственных доходов в расход. Кроме того, Анне ставилось в обязанность не выходить замуж, не назначать ни при себе, ни по себе наследника и сохранить Верховный тайный совет в составе его постоянных 8 человек. В случае неисполнения пунктов императрица лишалась короны [8, с. 146]. Кондиции были отправлены в Митаву, где проживала Анна Иоанновна. Выбор верховников стал для нее полной неожиданностью. Узнав о том, что новая императрица не будет иметь почти никакой власти, и вся власть сосредоточится в руках Верховного совета, противники ограничения самодержавия организовали оппозицию. В нее вошли представители дворянства, недовольного самовольным решением Верховного совета взять власть в свои руки, а так же некоторые члены самого Верховного совета. Это были люди, выдвинувшиеся в эпоху преобразований Петра I, они не могли принять новое величие верховников знатных фамилий: Голицыных и Долгоруких, неуверенные в том, что последние, оказавшиеся в Верховном совете в большинстве, позволят заседать с собою ненавистным выскочкам. Брожение усилилось после того, как 2 февраля подписанные государыней "кондиции" были прочитаны в собрании сената, генералитета и других высоких чинов. Все подписали свое согласие, но вслед за тем стали подавать в Верховный тайный совет проекты и замечания [41]. Все проекты сходились в одном стремлении вырвать правление из рук верховников и передать выборным представителям из дворянства. Подписав "кондиции" Анна в феврале 1730 года приехала в Москву. В столкновении сторонников и противников ограничения императорской власти Анна сумела найти весьма выгодную позицию, которая позволила ей опереться на сторонников самодержавия и затем, с помощью гвардии, совершить дворцовый переворот, ознаменовавшийся публичным и торжественным уничтожением "кондиций" [62, с. 634]. С этого дня началось самодержавное правление Анны Иоанновны. Анна не смогла простить верховникам их конституционной затеи: она видела в них личных врагов. Голицын был заточен в Шлиссербургскую крепость, где в следующем году умер. Еще горестнее была судьба Долгоруких: сперва их разослали по разным местам, отняли у них все, а затем подвергли пыткам и приговорили к смертной казни, остальных отправили в ссылку, не позволяя никуда выходить кроме церкви [17, с. 20]. Обязанная шляхетству своим самодержавием, Анна должна была пойти на некоторые уступки в его пользу. Они нашли свое выражение в нижеследующих указаниях: 4 марта 1730 года Верховный тайный совет был устранен, сенату возвращено прежнее положение первенствующего правительственного учреждения, и число его членов доведено до 21. [11, с. 182]. Отменен закон о майорате. Быль основан шляхетский корпус - первая военная, для молодых дворян школа в России. Окончившие в нем курс обучения получали право поступать на действительную службу прямо в чине офицера, без прохождения солдатской службы. Военная служба была ограничена 25-ю годами, в большой семье один из братьев совсем освобождался от службы. Дворянство не замедлило широко использовать дарованную льготу. Тотчас же по окончании Турецкой войны, более половины офицеров подало в отставку. Так как дворяне чаще всего записывались в полки еще в детском возрасте, то теперь многие еще бодрые и сильные начали тоже хлопотать об отставке. Бегство из армии приняло такие громадные масштабы, что действие нового закона пришлось приостановить. Не без сметки и не без энергии, показав это своим поведением в первые дни по воцарении, ловко проведя верховников и сумев до поры до времени скрыть свои карты, Анна Иоанновна была совсем не подготовлена к управлению большим государством. Особенно в такую трудную минуту, какую переживала тогда Россия, еще не оправившаяся от страшного напряжения, в каком держал ее Петр Великий в течение последних 25 лет своего царствования [49, с. 101].

10 ноября 1731 г. Анна издала указ об учреждении при дворе Е.И.В. Кабинета [13, с. 151]. Обстановка, при какой Анна Иоанновна вступила на престол, вызывала в ней недоверие к русским; с учреждением двух новых гвардейских полков, Измайловского и Конного, набранных наполовину из курляндцев и немцев и под командой иноземных же офицеров, она почувствовала себя спокойнее. Кабинет был поставлен выше Сената. Особым указом 17 декабря 1731 года был "возвращен" из забвения "Устав о наследии" 1722 года, что должно было развязать новой императрице руки при назначении себе наследника [14, с. 75]. Тогда же россияне услышали дивный указ: они должны были присягнуть в верности ребенку мужского пола, которого предстояло родить царской племяннице Анне Леопольдовне, для которой еще даже не подобрали мужа. Многие тогда, подобно Артемию Волынскому с его друзьямн-"конфедентами", были поражены [24, с. 276].

В свое время Анна не получила должного образования, у нее отсутствовали какие-либо способности и задатки, так же не было никакого стремления к самосовершенствованию. Н. Костомаров справедливо указывает на такие свойственные Анне черты характера как лень и неповоротливость ума. "Надменная, чванная, злобная, не прощающая другим ни малейшего шага, который почему-либо был ей противен. Анна Иоанновна не развила в себе ни привычки, ни способности заниматься делом", так характеризует императрицу историк [43, с. 694]. «Недостаток ее заключается в том, что она любила спокойствие и совсем не занималась делами, представляя все произволу своих министров» [9, с. 68].

Сначала страстно любила она верховую езду, потом увлеклась стрельбой в цель. Во всех углах дворца у нее под рукой были заряженные ружья. Она из окон стреляла в птиц, наполняла комнаты треском и дымом, требуя, чтоб и ее придворные дамы делали то же. В ее конюшне было 379 лошадей. Любовь к лошадям скорее всего была позаимствовала у своего фаворита Бирона. Пословица: «скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты», не очень лестна для Анны. Ее главная статс-дама и большая фаворитка, Анна Феодоровна Юшкова, была судомойка, ходившая босиком, среди низшей прислуги дворца. Анна приблизила ее к себе, выдала ее замуж, но не цивилизовала ее. Веселая, «затейница», любившая неприличные разговоры, Юшкова развлекала царицу в длинные зимние вечера, и стригла ногти ее величеству, Бирону и его семье. Она и другая бывшая судомойка, Маргарита Феодоровна Манахина, вместе с веселой и предприимчивой княгиней Аграфеной Александровной Щербатовой составляли интимный кружок государыни. С мужской стороны главную роль играли шуты и скоморохи, и у Анны была привычка и даже система вводить в их число лиц из высшей аристократии [24, с. 81].

Наиболее негативную оценку аннинскому царствованию и ей самой, как императрице дали историки В.О. Ключевский и С.Ф. Платонов, единогласно заявлявшие о том, что императрица не проявила себя положительно ни в государственной деятельности, ни в личной жизни. "Первая - по словам С.Ф. Платонова, - сводилась к удовлетворению эгоистических стремлений нескольких лиц, вторая отмечена странностями, рядом расточительных празднеств, грубыми нравами при дворе, блестящими но жестокими забавами вроде ледяного дома" [61]. В Анне была некоторая мужеподобность, В.О. Ключевский описывал ее так: "Рослая и тучная с лицом более мужским чем женским" [40, с. 312]. Грубоватость облика, чрезмерную полноту, отсутствие изящества отмечали многие современники Анны. Из сохранившихся писем Анны Иоанновны в глаза бросаются суеверие императрицы и ее большая склонность к сплетням. Особенно Анна любила выступать в роли свахи, сводя пары людей по своему разумению. При немалом количестве сохранившихся писем императрицы очень мало таких, содержание которых относилось бы к важным предметам, поэтому приходится признать справедливость приговора современников, что Анна Иоанновна проводила время в пустых забавах и вовсе не занималась делами [37]. Верховное управление государством предоставлено было кабинету министров, состоявшему из четырех главных руководителей: канцлера Головкина, князя Алексея Черкасского, барона Андрея Ивановича Остермана и графа Миниха. Указом 9 июня 1735г. подпись трех министров была приравнена к подписи императрицы [10].

Правление Анны Иоанновны связано с «Бироновщиной». В советской исторической энциклопедии "Бироновщина" определяется как крайне реакционный режим в России в 30х гг. XVIII в. в царствование императрицы Анны Иоанновны, названный так по имени её фаворита Э. Бирона - вдохновителя и создателя этого режима. Характерными чертами Бироновщины называют "засилье иноземцев", главным образом немцев, во всех областях государственной и общественной жизни, хищническую эксплуатацию народа, разграбление богатств страны, жестокие преследования недовольных, шпионаж, доносы [69, с. 182]. В традиционных оценках аннинского царствования, господствует точка зрения, что весь этот период государством фактически правил Бирон человек жадный и жестокий с непомерной страстью к роскоши и таким же количеством самолюбия и гордыни. За Бироном ко Двору потянулись и другие немцы, столь же безучастные к судьбам России и думавшие лишь о собственной выгоде. Бирон не управлял государством, а эксплуатировал страну в своих личных выгодах, и с самого начала своей власти в России принялся за взыскание податных недоимок с народа путем самым безжалостным, разоряя народ, устанавливая невозможную круговую поруку в платеже между крестьянами-плательщиками, их владельцами-помещиками и местной администрацией [37, с. 79]. Все классы общества платились и благосостоянием и личной свободой: крестьяне за недоимку лишались имущества, помещики сидели в тюрьмах за бедность их крестьян, областная администрация подвергалась позорным наказаниям за неисправное поступление податей. "Бирон был также жаден, как и жесток, располагая бесконтрольно русской казной, можно было удовлетворить какие угодно вкусы. Казалось, ему было и этого мало. С небывалой жестокостью и врожденным презрением к человеческой личности он прибегал, для удовлетворения своей жадности, к зверским мерам. Он буквально грабил" [33, с. 297]. Очень яркое описание дает этим событиям В.О. Ключевский: "Устроена была доимочная облава на народ: снаряжались вымогательные экспедиции; неисправных областных правителей ковали в цепи, помещиков и старост в тюрьмах морили голодом до смерти, крестьян били на правеже и продавали у них все, что попадалось под руку. Повторялись татарские нашествия, только из отечественной столицы. Стон и вопль пошел по стране" [37, с. 83].

Оппозицию Бирону и его прислужникам возглавил Артемий Петрович Волынский. Этот человек начал карьеру при Петре I, женатый на его двоюродной сестре Л.К. Нарышкиной. Волынский проявил себя как дипломат, губернатор в Астрахани и Казани. В 1738 волей Анны Иоанновны стал кабинет-министром. Человек весьма образованный, незаурядный государственный деятель, он задумывал проекты разных реформ. В то же время, в соответствии с духом времени не чуждался взяток и казнокрадства, был ловким интриганом при дворе, деспотом в губерниях, которыми управлял и в своих вотчинах. Волынский и его сторонники не скрывали своего отвращения к Бирону и всему тому, что он олицетворял. Глава кружка в ряде записок выступил против клики, хозяйничавшей при дворе, в России. Отношения обострились до крайности. Бирон и Остерман уговорили императрицу, и она приказала в 1740г. арестовать Волынского и его соратников. Дело закончилось казнью кабинет-министра и его двух ближайших сподвижников - П.М. Еропкина, придворного архитектора и А.Ф. Хрущова, горного инженера. Других сослали на каторгу [58, с. 54].

Большое распространение получило мнение о разрушительном влиянии немецкого фактора на Российскую внешнюю политику, о продажности немцев, занимавших важные государственные должности и их предательской политике при ведении дипломатических переговоров. "Победоносная война с Турцией, удавшийся поход на Крым - мечта стольких поколений! - завоевание Азова, Очакова, Хотина, Ясс, блестящая победа при Ставучанах дали результаты самые ничтожные. Близорукая и продажная дипломатия свела тяжелые жертвы, принесенные государством, на нет: по Белградскому миру (1739) за нами оставили один только Азов (потерянный в 1711 г.), да и то с обязательством снести его укрепления; гнездо крымских разбойников и низовья Днепра по-прежнему оставались за гранью русских владений: Россия по-прежнему не могла держать в Черном море даже торгового флота, не говоря про военный". [61, с. 115]

Особую роль в представлении о "бироновщине" как о засилье иностранцев сыграла художественная литература. В произведениях К.П. Марсальского "Регентство Бирона" и И.И. Лажечникова "Ледяной дом" [47]. Артемий Волынский представлен патриотом, погибшим от интриг иноземного временщика Бирона. Этому также способствовали популярные суждения о вреде западного влияния на Россию. Оставила следы в историографии и общественном сознании кампания по борьбе с космополитизмом в советское время. В.Е. Анисимов опровергает это убеждение, обращая внимание на то, что немцы были в России задолго до царствования Анны и их количество никогда не было устрашающим для русского народа. С незапамятных времен иностранные специалисты приезжали работать в Россию, и особенно широко двери страны открыл для них Петр Великий" [17, с. 19]. Историк перечисляет знаменитых людей науки и искусства, которые будучи иностранцами, творили на благо России: архитекторы Д. Трезини и Ф.Б. Растрелли, ученые Н.Ж. Делиль, Д. Бернуолли, Г.З. Байер, И. Гмелин, Г.Ф. Миллер, музыканты и композиторы Ристоли, Ф. Арайя, Ланде и др [17, с. 20]. Кроме того, он утверждает, что именно при Анне по инициативе немца Миниха, было устранено различие в жаловании русских и иностранных офицеров. Сохранилось немало постановлений правительства о недопущении привилегий для иностранных специалистов, поступивших в русскую службу. "Сохранились ведомости о составе офицерства накануне "бироновщины" и в его "разгар". Согласно ведомостям 1728г. в полевой армии служил 71 генерал, из них иностранцев было 41, или 58%. К 1738г. доля иностранцев-генералов даже понизилась - из 61 генерала их было 31. Если же считать иностранцев-генералов вместе со штаб-офицерами (включая майоров), то в 1729г. в армии генералов и штаб-офицеров было 371, иностранцев из них - 125, или 34%. В 1738г. генералов и штаб-офицеров было 515, а иностранцев из них - 192, или 37,3%" [17, с. 21].

Ошибочным следует считать мнение о том, что внутренняя политика государства при "Бироновщине" формировалась за счет непоследовательно проводимых мероприятий, диктовавшимися прихотями и произволом приближенных императрицы. Подробно изученным этот вопрос мы находим в работе Н.Н. Петрухинцева, посвященной формированию внутриполитического курса при Анне Иоанновне. В ней он указывает на то что к 1 июня 1730 уже существовала серия из шести именных указов: "Об учреждении комиссии для рассмотрения состояния армии, артиллерии и фортификации и исправления оных"; "Об учреждении Комиссии для сочинения штата коллегиям и канцеляриям"; " О решении дел судьями по чистой совести, согласно с данною присягою, не смотря на лица сильных"; "О немедленном окончании начатого Уложения…"; "О разделении Сената на департаменты и назначении каждому особого рода дел"; "О подаче ЕИВву в каждую субботу двух рапортов" [58, с 79]. Эта серия указов представляла собой относительно продуманную и последовательную программу внутренней политики, содержание которой может быть сведено к пяти основным моментам:

1) возможная реформа армии с целью сокращения расходов на нее для снижения налогового бремени крестьянства и решения наиболее назревших военных проблем;

2) рационализация и упорядочение работы бюрократического аппарата с целью сокращения расходов на него;

3) декларация в указе о правосудии;

4) продолжение работы над составлением нового Уложения;

5) реформа Сената [58, с 80].

Впоследствии программа была дополнена вопросом о стабилизации финансовой системы страны, выразившемся в создании Комиссии о монете. Характеризуя направления работы комиссии историк указывает на "удивительную системность подхода к вопросам денежного обращения", программа комиссии "предусматривала не только совокупное решение вопроса о монетной системе в целом…но и целый комплекс мер по экономии валютного металла и развитию торговли и промышленности страны" [58, с 80]. Несмотря на то, что в основной своей данная программа не была реализована, предпринимались достаточно активные попытки по воплощению ее в жизнь, особенно на начальном периоде аннинского правления. Хотя к причинам неудач в реализации программы Н.Н. Петрухинцев и относит возросшую впоследствии роль фаворитизма во внутренней жизни страны, он не считает ее основной. Сильнейшим фактором, стопорившим работу над проблемами внутренней политики, он называет русско-польскую и русско-турецкую войны. Однако даже частичная реализация отдельных аспектов намеченного внутриполитического курса, очевидно, оказала стабилизирующее воздействие на развитие страны. Были восстановлены казенные монополии на соль и ревень; в 23 российских городах появились полицейские команды, подчиненные Главной полицмейстерской канцелярии. Но, полностью провалились попытки создать новую "окладную книгу": при отсутствии квалифицированных кадров правительство не смогло справиться с труднейшей задачей пересмотра и учета всех статей доходов. Пришлось восстанавливать некоторые старые административные формы например, Сибирский приказ. "Воинская морская комиссия" вместе с Сенатом пришли к выводу о необходимости отказаться от петровской программы строительства больших военных кораблей в "запертом" Балтийском море. Флоту отводилась более реалистичная роль обороны побережья от наиболее вероятного противника Швеции [58, с 81].

Есть мнение так же, что во время Бироновщины проводились гонения на православную церковь. Здесь скорее можно говорить об интригах церковных верхов. Дело в том, что многие церковники недовольные реформами Петра I стремились отстранить от власти теоретика петровских церковных преобразований епископа Феофана Прокоповича, но он, как опытный интриган, умело оборонялся, засаживая своих противников в дальние монастыри и в Тайную канцелярию. Гонения и расправы в правление Анны Иоанновны обрушились на старообрядцев. Аресты, пытки, преследования тысяч людей приводили к "гарям" самосожжениям раскольников [64, с. 269].

Обстоятельства вступления на трон императрицы Анны серьезно повлияли на характер ее последующего правления. Анна не видела опоры своей власти в многочисленном дворянском сословии, которое еще недавно участвовало в составлении проектов об ограничении самодержавия. Она тем более не могла доверять верховникам своим бывшим противникам, с их политическими амбициями и жаждой власти. Поэтому новая императрица искала опору среди тех кого лично знала, и с кем была связана с давних пор [64, с. 270]. В круг приближенных Анны попали ее родственники Салтыковы, непримиримый боец с верховниками П.И. Ягужинский, А.М. Черкасский, фаворит Бирон, братья Левенвольде, показавший искреннюю преданность Миних. Так получилось, что в чем-то благодаря уму и таланту а кое-где и личной симпатии императрицы, на первые места среди них выдвинулись Бирон, Остерман и Миних. Этот немецкий триумвират - впрочем, редко выступающий единым фронтом, но достаточно часто действующий и плетущий интриги друг против друга, - правил Россией на протяжении последующих десяти лет [37, 90]. Необходимо так же помнить, что сподвижниками Бирона были не только немцы но и русские: Павел Ягужинский, Артемий Волынский, Алексей Черкасский, Андрей Ушаков, Гавриил Головкин. Это подтверждает уже сказанное - приближенных Анны Иоанновны разделяла не национальная принадлежность, а погоня за личной выгодой и влиянием [62, с. 653].

Конечно, то, что при дворе в окружении Анны оказалось немало иностранцев, не могло не бросаться в глаза и вызывало недовольство у русской знати. Но, думается, причиной этого недовольства было в большей степени то, что знать оттеснили от трона, лишили богатства и привилегий, которые сопровождают близость ко двору самодержца [37, с. 88].

С.Ф. Платонов подводит следующий итог аннинскому царствованию: "Десять лет продолжалось господство немцев, десять лет русские были оскорбляемы в лучших своих симпатиях и чувствах. Ропот не прекращался. Люди, пострадавшие от немцев, независимо от своих личных качеств, за то только, что они были русские, в глазах народа превращались в героев-мучеников". Здесь С.Ф. Платонов выразил мнение не одного поколения Российских историков. Работами этих ученых была создана устойчивая негативная оценка правления Анны Иоанновны, рассматривающая его как мрачный период российской истории, время, когда власть в государстве принадлежала людям малообразованным, бесчестным, руководствующимся только личными эгоистическими потребностями и желаниями в ущерб государственным. Время движения России назад в своем развитии [61, с. 268].

Раздел II. Женщины-правительницы и большая политика (40 - 50 гг. XVIII века)

В истории любой страны есть периоды, которым очень сложно дать характеристику. О них мало сказано и еще меньше написано. Они чаще всего представляют собой столь краткие промежутки времени, что просто теряются на общем фоне ярких и масштабных событий своей эпохи. Однако подобное пренебрежение представляется неверным, ведь в данном случае нарушается принцип комплексного подхода к изучению истории и исследователь рискует упустить из виду связующую нить между предыдущим и последующим историческими периодами и, возможно, то, что по той или иной причине пытались от него скрыть. Такие периоды, безусловно, есть и в истории России. Одним из них является царствование императора Иоанна VI Антоновича, который, несмотря на громкий титул, вряд ли осознавал свое высокое положение и принимал какое-либо участие в управлении государством по той уважительной причине, что к моменту окончания его недолгого правления царственной особе было чуть больше года от роду [42, с. 97]. Тем не менее от его имени издавались указы и манифесты, ему присягали на верность, а реальным правителем государства был, конечно, человек, специально назначенный для такого случая - регент. За краткое царствование Иоанна Антоновича таких регентов сменилось два. Первым был герцог Эрнст Иоганн Бирон - фаворит императрицы Анны Иоанновны, назначенный на регентство самой покойной государыней, затем регентшей стала мать - Анна Леопольдовна «благоверная государыня правительница великая княгиня Анна всея России» - таким стал ее титул [43, с. 216].

Провозгласив себя 10 ноября 1740 года великой княгиней и правительницей государства и став в сущности, самодержавной императрицей Анна Леопольдовна продолжала жить, как жила раньше [19, с. 99]. В результате во время непродолжительного правления Анны Леопольдовны «положение немцев и иностранцев вообще укрепилось еще более, нежели в царствование Анны Иоанновны», и немцы заняли все ключевые позиции в государстве. Естественно, что это не могло не вызвать раздражение русского дворянства, тем более что, по мнению Павленко, возникла угроза появления нового Бирона, которым мог стать фаворит Анны Леопольдовны граф Линар. Эти обстоятельства, считает историк, и привели в конечном итоге к очередному дворцовому перевороту, вознесшему на престол Елизавету Петровну [53, с. 354]. Кратко анализируя внутриполитический курс аннинского правительства, в частности такие его меры, как попытку ускорить рассмотрение челобитных и упорядочить их подачу, принятие устава о банкротстве и устава суконных и каразейных фабрик, а также ряд других мер, историк подтверждает свой первоначальный вывод. Каменский достаточно скептически оценивает административные способности Анны Леопольдовны и ее мужа. По его мнению, они «были еще менее способны управлять страной, чем их предшественница, но при этом, видимо, были достаточно амбициозны и не желали передоверить управление своим министрам» [35, с. 125]. «Таким как Анна, -наивным, простодушным и доверчивым - нет места в волчьей стае политиков, и рано или поздно они гибнут» [19, с. 89]. Вейдемейер рисует Анну как правительницу, одаренную точным умом и добрым сердцем, которая была столь откровенна, что притворство и раболепие окружавших ее придворных вызывали ее негодование. Придворные же считали правительницу надменной и необходительной. «Имея душу возвышенную, - пишет Вейдемейер, - она презирала льстецов. Заслуги награждала щедро, благотворила всем и никому в жизнь свою не причинила зла. С служителями своими общалась столь милостиво, что они обожали ее. Наружность имела приятную, и даже привлекательную, хотя впрочем черты лица ее не были правильны» [28, с. 162]. Далее Миних пишет то, что подтверждается другими источниками - письмами, мемуарами и даже портретами: «Она была от природы неряшлива, повязывала голову белым платком, идучи к обедне, не носила фижм и в таком виде появлялась публично за столом и после полудня за игрой в карты с избранными ею партнерами, которыми были принц - ее супруг, граф Линар - министр польского короля и фаворит великой княгини, маркиз де Ботта - министр Венского двора, ее доверенное лицо… господин Финч». Только в такой обстановке, дополняет Эрнст Миних, «бывала она свободна и весела в обхождении» [6, с. 156], « По своей природе была линива и никогда не появлялась в Кабинете (министров), когда я приходил к ней утром с бумагами, составленными в кабинете, или теми, которые требовали какой либо резолюции, она, чувствуя свою неспособность, часто мне говорила: Я хотела бы чтобы мой сын был в таком возрасте, когда мог бы царствовать сам». [6, 156]. Миних был объявлен «первым в империи после принца Антона и стал главным руководителем как внутренней так и внешней политики страны, однако в марте 1741 года Анна Леопольдовна подписала манифест об отставке Миниха. Первое время после отставки Миниха главенствовал А.И. Остерман, переживший пять царствований и всех фаворитов. В полном собрании законов Российской империи, составленном уже в 30-е года XIX века зафиксировано 185 законодательных актов с ноября 1740 года по ноябрь 1741 года, то есть примерно 15,4 акта в месяц, что соответственно характерно для ХVIII века интенсивности законотворчества. Что касается содержания, то оно не обнаруживает каких-то новшеств [36, с. 273].