Ульрих Цвингли как реформатор

Этот скептицизм по поводу жизненности гуманистической программы реформ был обнародован в марте 1515 г., когда Цвингли опубликовал свой «Комментарий об истинной и ложной религии». Цвингли обрушился на две идеи, которые занимали центральное место в эразмианской программе реформ -- идею о «свободной воле» (liberum arbitrium), которую Эразм настойчиво защищал в 1524 г., и предположение о том, что образовательные методы могли реформировать порочное и греховное человечество. По мнению Цвингли, требовалось провиденциальное Божественное вмешательство, без которого истинная Реформация была невозможна. Хорошо известно также, что в 1525 г. вышла в свет антиэразмская работа Лютера «De servo arbitrio» («О рабстве воли»), в которой была подвергнута критике доктрина Эразма о свободной воле. Работа Лютера проникнута духом полного суверенитета Божиего, связанного с доктриной предопределения, похожей на доктрину Цвингли. Многие гуманисты посчитали подобный акцент на человеческой греховности и Божественном всемогуществе неприемлемым, что привело к определенному отчуждению между Цвингли и многими его бывшими сторонниками.

1.10 Ульрих Цвингли о доктрине Церкви

Цвингли различает всеобщую невидимую церковь и собрание христиан в определенном месте (церковная община). Христианство - скрытая духовная величина, которую не могут представлять ни Папа и епископы. Поэтому римской церкви с ее иерархией нет места в концепции Цвингли.

«Человеческая дерзость ограничила церковь, ее слово и дело, несколькими личностями. По католическому учению церковь равносильна церковной иерархии. Это такая же ошибка, как если бы под сообществом, собранием, народом или общиной ты понимал лишь немногих людей». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 296. Для Цвингли церковь -- община, собрание, народ в целом, все призванное множество. «Следовательно, кто говорит, что церковь составляют немногие, тот ошибается, также как и тот, кто утверждает, что король является народом или означает его, равно как совет означает или является тем же, что и земская община или народное собрание». Там же.

Цвингли обвиняет гуманистов в том, что они остались католиками: «Так, я неоднократно писал о церкви, в надежде, что образованные люди не позволят ввести себя в заблуждение и признать пап церковью. Но эти люди, с одной стороны, не веруют, с другой -- отличаются надменностью. Неверующие страшатся Слова Божия до такой степени, что оно не доходит до них; ибо оно стало для них чуждым. Надменные же не считаются ни с чем, кроме того, чему учат они сами; таким образом, они, очевидно, страдают манией величия, желая казаться творцами всех верных учений. Это происходит оттого, что хотя сочинения некоторых из них имеют блестящую внешнюю форму, они столь нечисты относительно правды, что необходимо спросить себя, не лучше было бы, чтобы они никогда не брались за перо, чем прятать истину под подобными бесстыдными льстивыми словами». Там же.

Цвингли учит, что церковь является собранием; церковь -- не что иное, как народ Христа, собрание или община Христа. Всем известно, что слово Ecclesia «Ecclesia» - выражение, означающее церковь в греческом и латинском Новом Завете, и буквально означает «собрание». греческого происхождения и является производным от «созыва». Поэтому в церковной латыни, перенявшей это слово, в Священном Писании, оно употребляется то как толпа, то как собрание, определенное множество, народ Израиля, будь то по плоти или по духу. «Отсюда ясно, что «церковь» в Ветхом Завете употребляется не только как наименование благочестивых, святых и богобоязненных, но также как безбожников, богохульников и неверующих, поскольку эти последние смешиваются с благочестивыми и происходят из семени Авраама по своему плотскому рождению». Huldrich Zwinglis Schriften. S.297.

В Новом Завете «церковь» употребляется точно так же для обозначения всех считающихся христианами, находящихся и живущих внутри христианской общины, даже если их вера на самом деле мала. «К примеру, Павел говорит, что он преследовал церковь Божию, 1 Кор 15,9; ибо он преследовал всех христиан, т.е. всех, признававших себя христианами». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 298.

Эту церковь отчетливо изобразил сам Христос в 13 главе Евангелия от Матфея. Там, в притче о сеятеле, посеявшем доброе семя, и о враге, т.е. дьяволе, тайком смешавшем с ним плевелы, Он хочет показать не что иное, как следующее: мы все, называющие себя христианами, хоть и приняли Слово, или, по крайней мере, хотим, чтобы нас считали таковыми, мы, тем не менее, оставляем место и семенам дьявола. «Но Бог допускает, чтобы пшеница и сорняки проросли до дня жатвы; во всяком случае, Он напрямик повелел, чтобы мы дали возможность произрасти обоим и, притом, до дня жатвы; равным образом Он повелел нам следить за закоренелыми грешниками, которые должны изгоняться, и на исправимых грешников, которые до поры до времени должны быть прощены, говорить о чем, однако, здесь неуместно». Там же.

Таким образом, Ветхом и Новом Заветах церковь состоит из верующих и из притворяющихся верующими неверующих и еще не свободна от пороков и недостатков.

Существует еще второй вид церкви; ее описывает Павел в 5 главе Послания к Ефесянам, где он говорит: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить, очистив банею водною, посредством Слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна». Там же.

«Следовательно, те, кто верит, что Христос возлюбил нас так, что пожертвовал собой для нашего освящения, суть Христова церковь и свободны от всякого пятна и порока; сверх того, Христос очистил верующих, чтобы они заключили союз с Ним». Там же. Эта церковь - это не какие-то епископы, какими бы святыми, благочестивыми и незапятнанными они ни были, но все те, кто непоколебимо верит, что они спасены кровью Христа.

Здесь Цвингли указывает на возражения своих оппонентов, что от подобной церкви столь же мало толку, как от платоновского государства; «ведь никто не живет безгрешно, все согрешили, и если говорим, что не имеем греха, -- обманываем самих себя». Там же. Как же в таком случае возможно, чтобы церковь где-нибудь была без пятна и порока. Цвингли отвечает, что она без пятна и порока не сама по себе, но благодаря доброму делу Христа. Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее.

«Это - церковь, которая не может ошибаться, чего ложно и дерзко домогаются папы для себя, ибо эта церковь Христова опирается единственно на Слово Божие, столь твердое и непоколебимое, что скорее обрушатся небо и земля, чем пропадет одна йота из него». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 300. Папская же церковь, наоборот, опирается на свое собственное слово. «Сколь велик мрак в учениях папистов, ты увидишь, если поразмышляешь над тем, что они лишены света веры и, следовательно, не в состоянии ни понять Слово Божие, ни передать его братьям». Там же.

Следовательно, безгрешна та церковь, которая основывается единственно на Слове Божием. «Но под ним я имею в виду не слово, состоящее исключительно из букв и слогов, но то, которое светится изнутри, в сердце; это внутреннее слово различает каждое слово, кто бы ни возвещал его, приходит ли оно от Отца и пастыря или нет. Этот свет не исходит больше ни от кого, кроме как от Отца светов, который через свой Дух преподает своим присным все так, что они в состоянии обо всем судить, ибо не могут впасть в соблазн, но сам никем не судиться. Как бы ни чванился кто-либо напыщенной речью, как бы ни угнетал кто-то другой весь мир силой и несправедливостью, христианин стоит, как непоколебимый камень, и не дает уговорить себя, если он знает, какое слово приходит от Бога и какое - от совратителя». Там же.

Таким образом, Цвингли утверждает, что от человеческих глаз скрыто, кто находится в церкви Христовой и в каком количестве, что церковь не там, где собираются прелаты, но там, где привязаны к Слову Божию и где живут Христом. Где находится это истинное христианство, это открыто и очевидно лишь Богу.

Что касается отлучения от церкви: «Христос в Евангелии от Матфея, требует исключения паршивой овцы из стада; это право исключения я отвел отдельным церковным общинам. Я изложил это, сославшись на некоторые примеры, но в основном -- на слово и пример Павла, который велел общине коринфян исключить человека, имевшего чудовищное блудодеяние со своей мачехой, до тех пор, пока он сам не испытает отвращения к своему поступку». Там же.Ведь верующий судит не по своему собственному мнению, но по усмотрению божественного Духа.

«Церковь епископов и пап, преподносящая свое собственное слово, а не Слово Божие, есть церковь человеконенавистника, то есть дьявола, посеявшего сорняк - среди хороших семян. А овцы, слушающиеся эту церковь, суть не овцы Христовы; ибо овцы Христа не слушаются голоса чужих.. Поскольку церковь, Христова невеста, никогда не может собраться здесь, на земле, и все же нуждается в Слове, она должна снаружи судить как о пастырях, так и о Слове посредством своих частей и членов, а именно через отдельные церковные общины; но посредством Слова Божия, записанного в сердце верующих. Отдельная церковная община исключает бесстыдного грешника, но если он кается, она снова оказывает ему милость, но только в силу того факта, что она -- член церкви Христовой». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 300.

Экклесиология Цвингли: невидимая Церковь охватывает всех людей, определенных для вечной жизни. Только всей душой преданные вере могут принадлежать ей. Они могут быть уверенными в своей принадлежности к невидимой Церкви. Отвергаются или нет неверующие -- не поддается нашему познанию. Все те, кто могут признаваться христианами по внешним знакам, -- таким, как крещение или участие в причащении, - принадлежат видимой Церкви. Среди подобных христиан находятся такие, которые в своих сердцах отрицают Христа, но выделить их невозможно. Эти видимые церкви или конгрегации, сосредоточенные в разных конкретных местах (например, в Цюрихе), сообща составляют вселенскую Церковь, не проявляющуюся в организованной форме. Членство невидимой Церкви становится видимым в крещении.

Проповедническое служение двояким образом обосновывает вероисповедание: хотя Святой Дух не обязан приходить к людям во время возвещения - следовательно, не связывается со словами, -- Он, тем не менее, даруется только тем, кого достигает через проповедь. «Проповедь учит нас факту смерти Христа. Дух подкрепляет принятие нами этого факта как действительного именно для нас». Blanke F. Указ. соч. S. 305. Таким образом, проповедник приготовляет действие Духа. Кроме своего долга обучать акту спасения Христом, священник имеет педагогические и общественные обязанности. Своими этически направленными проповедями он служит справедливости и общественному порядку. Благосостояние паствы и забота о больных также входят в его обязанности. Цвингли завершил раздел резким осуждением католических священников, пренебрегающих своим долгом, и назвал их «язвой».

Ульрих Цвингли в своих произведениях указывает на тесную связь государства и церкви. Это проявляется со всей очевидностью в его взглядах на крещение. Цвингли был вынужден столкнуться с очевидной трудностью в связи с вопросом о крещении младенцев. Как, спрашивалось, мог он оправдать практику крещения младенцев, если те не могли публично продемонстрировать свою веру?

Традиционный ответ на этот вопрос основывался на доктрине о первородном грехе. Крещение очищало от вины первородного греха. Этот довод восходит к началу пятого века, к сочинениям Блаженного Августина. Все же у Цвингли возникли сомнения. Вслед за Эразмом у него возникли трудности с определением понятия о первородной грехе, и он склонялся к той точке зрения, что у младенцев не было врожденного греха, который требовал отпущения. В результате оказывалось, что крещение младенцев бессмысленно, если не привести другое теоретическое оправдания подобной практики.

«У Цвингли возникали сомнения по поводу продолжения этой практики в конце 1510 начале 1520 годов. Однако к 1524 г. он разработал теорию крещения, которая полностью исключала эту трудность. Цвингли указывал, что в Ветхом Завете сказано, что новорожденных мужского пола в знак принадлежности к народу Израиля обрезали через несколько дней после рождения. Обрезание было обрядом, установленным Ветхим Заветом для демонстрации того, что обрезанный ребенок принадлежал к сообществу завета. Обрезание было знаком принадлежности к тому обществу, в котором рождался ребенок. В христианском богословии имелась давняя традиция: рассматривать крещение как христианский эквивалент обрезания. Развивая мысль об этом, Цвингли указывал, что крещение является более мягким обрядом, чем обрезание (в нем не было боли, и не проливалась кровь), и охватывало как новорожденных мальчиков, так и девочек. Это был знак принадлежности к сообществу -- в данном случае, к христианской Церкви. То, что ребенок не осознавал происходящего, не имело значения: он был членом христианского сообщества, и крещение было публичной демонстрацией этого членства». Маграт А.. Указ. соч. С. 217.

В период позднего средневековья города были органическими сообществами, и этот фактор оказался существенным для многих городов при рассмотрении вопроса о принятии Реформации. Для Цвингли Церковь и государство неразрывно связаны.

Таким образом, таинства обозначали не только верность Церкви, но и верность городскому сообществу Цюриха. Отказать своему ребенку в крещении означало проявить неверность по отношению к городскому сообществу Цюриха. Магистрату предписывалось высылать из Цюриха всех, кто не позволял крестить своих детей.

Анабаптисты считали крещение младенцев неоправданным. Поскольку в 1520-e годы радикальная Реформация своими религиозными и политическими взглядами стала представлять серьезную угрозу Реформации в Цюрихе, цвинглиевское понимание крещения как одновременно церковного и гражданского события явилось отличным средством для укрепления политической системы.

Таким образом, вопрос о крещение приобрел для Цвингли важное значение, поскольку он являлся критерием для различения двух совершенно различных концепций Церкви. Концепция Цвингли о государственной или городской Церкви все больше ставилась под сомнение анабаптистами, чье видение Церкви предусматривало возвращение к простоте апостольской Церкви. С точки зрения радикалов, простота той Церкви была полностью уничтожена обращением римского императора Константина в начале четвертого века, что привело к близкому союзу между Церковью и государством. Анабаптисты стремились оборвать эту связь, в то время как Цвингли хотел ее сохранить в специфической для Цюриха форме. Таким образом, Цвингли считал себя вправе заявить, что дело касается не крещения, а бунта, раскола и ереси. Крещение представляло собой критерий для определения того, является ли данный человек лояльным гражданином Цюриха или находится в оппозиции к властям города. По мере того, как в 1520 --е гг. анабаптизм превратился в угрозу для города, магистрат осознал важность богословских мыслей Цвингли по данному вопросу.

2. Религиозное обоснование Ульрихом Цвингли нового общественного устройства.

«Можно утверждать, что Реформация изменила политическое лицо Европы, частично благодаря принесенным ею политическим и социальным переменам, а частично в связи с некоторыми новыми и опасными идеями, которые она обрушила на ничего не подозревающую Европу. Был поставлен под сомнение ряд представлений, которые прежде вносили свой вклад в обеспечение политической и социальной стабильности Западной Европы». Маграт А.. Указ. соч. С. 277.

«Одним из результатов Реформации было то, что религия стала более политизированной, часто - национально политизированной, как в Англии». Рассел Б. Мудрость запада. М., 1998. С. 278.

«К концу первого десятилетия XVI века коренной сдвиг власти был, в основном, завершен. Власть Папы уменьшилась, а власть светских правительств Европы увеличилась. Уменьшилась в этот период именно способность Папы контролировать местную или национальную власть». Маграт А.. Указ. соч. С. 15. В связи с вышесказанным важно отметить то, как протестантские реформаторы вступали в союз с региональными гражданскими властями, чтобы привести в исполнение свою программу реформ. Лютер обратился к германскому дворянству, а Цвингли к городскому Совету Цюриха, указывая на взаимные выгоды от таких действий. Реформация Цвингли проходила под знаком симбиоза реформатора и гражданской власти, причем каждая сторона полагала, что Реформация принесет взаимную пользу.

В данной главе мы рассмотрим религиозное обоснование Ульрихом Цвингли полномочий светской власти, проблему христианского правителя, проблему наилучшей формы правления, тирании и сопротивления ей, проблему взаимоотношения общества и государства.

При рассмотрении данной проблематики необходимо различать теолого-теоретический и историко-прагматический подходы самого реформатора к ее решению. Первым в отечественной историографии обратил на это внимание Иванов В. В. Согласно точке зрения В. В. Иванова, теолого-теоретический подход заключается в следующем: «политическая власть, по Цвингли, является воплощением и гарантом «человеческой справедливости». Только реализация принципа «человеческой справедливости» создает необходимые условия для нормального функционирования гражданского общества, поскольку предоставляет каждому его члену возможность удовлетворять насущные потребности и защищает, с одной стороны, от анархии, источником которой выступает плебс, с другой - от произвола «тиранов» и коррупции государственных чиновников. «Человеческая справедливость», средоточием которой является светская власть, по своей значимости, как полагает цюрихский реформатор, несопоставима с «божественной справедливостью», под которой он подразумевал «абсолютный христианский идеал». Однако это не означает, что правители могут предавать этот «идеал» забвению. Напротив Цвингли требует, чтобы светские правители в своей практической деятельности постоянно помнили об «абсолютном христианском идеале» и стремились к его достижению. Отказ от следования этому правилу, по убеждению Цвингли, чреват превращением правителя в тирана, который может быть отстранен от власти своими же подданными». Иванов В.В. Социально-этические представления... С. 156. Так цюрихский реформатор преодолевает дуализм учения Лютера о «двух царствах», который находил выражение в противопоставлении двух сфер права - «естественного» и «божественного». В своем учении Лютер отделял «плотское начало» в человеке от его «духовной, или божественной субстанции». В отличие от Лютера у Цвингли мирская жизнь и «светское правление» в конечном счете, находят обоснование в едином «божественном порядке».

В соответствии с историко-прагматическим подходом Цвингли выделяет типы государственного устройства. Ниже будет рассмотрен вопрос о выборе реформатором наилучшей формы правления.

Разработав учение о светской власти, которая имеет силу и подтверждение в учении Христа, Цвингли не признавал «духовной власти, которая не имеет никакого основания в учении Христа». Цвингли считает, что духовенство не может обосновывать свое притязание на власть, исходя из учения Христа. Христос, когда ученики заводили речь о наивысшей должности, постоянно напоминал им о смирении духа, именно в котором им и следовало искать высокого положения. У каждого есть возможность достичь высочайшего положения среди христиан; а именно, у того, кто более всех скромен, более всех щедр и более всех добр; кто предстает наиболее близким к детям по нраву и поступкам, тот и наивысший. «Отсюда следует, что тот, кто борется за то, чтобы быть наивысшим, вовсе не принадлежит Богу». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 154. Бог угадывает высокое положение не по высокопарным речам, не по высокому престижу или имени, но по смирению. «Высокое положение, за которое борются папа и епископы, не имеет в Писании никакого основания, но Христос говорит им, как и своим ученикам, совершенно ясно, что если они не откажутся от эгоистичной жажды высокого положения, то не смогут вступить в царство небесное. Но они, все без исключения, дерутся за это; поэтому они также не вступят в царство небесное». Там же.

Здесь Цвингли ссылается на пример апостола Петра. «Петр, которого паписты делают своим главой и которого называют князем апостолов, для чего, однако, они не находят в Писании никаких цитат, говорит: «Старейшин или пастырей ваших умоляю я, сопастырь...: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 154. Эти слова Петра запрещают священникам и так называемым духовным лицам всякое господство. «Пасти стадо»; пасти -- единственная служба священника. Священники должны нести свою службу не принужденно, но с охотой, никого не угнетая, но управляя по отечески так, чтобы все люди повиновались им добровольно. Они должны не обращать внимание на материальную выгоду, но возвещать учение Бога из любви к Богу и людям. «Над группами, т.е. церквами и общинами, доверившимися им, они не должны господствовать как жестокие властители, но должны знать, что они суть не что иное, как пример, на который они должны ориентировать тех, кто доверился им». Там же. Таким образом, клир вообще не должен властвовать, даже на той службе, которую Бог вверил священникам. Скорее, они должны быть велики в скромности и в христианских поступках, чтобы быть примером того, как следует жить. Они должны стать великими в смирении и самоотречении, чтобы служить верующим.

Из Писания Цвингли обосновывает следующее: нельзя допустить, чтобы духовные лица имели какую-либо властную силу, которая противоречит светской власти или же существует обособленно от светского правления, так как это порождает раздор. Однако если они непременно хотят иметь и светскую власть, они должны отказаться от апостольского и священнического служения Богу.

«Светская власть обладает действенностью и обоснованием согласно учению и деятельности Христа». Там же. S. 155. Писание как раз одобряет светскую власть и повелевает подчиняться ей. «А посему, власть не должна опасаться того, что учение Христа может нанести ей урон. Скорее, она увидит и узнает, что ее господство и правление никогда не будут защищены лучше, никогда не будут пользоваться таким спокойствием и миром, более того, никогда не будут прибыльнее, чем через посредство Слова Божия, проповедуемого последовательно и непрерывно. Исключение составляют тираны; ибо они не могут переносить порядочность и богобоязненность народа, а злейших и бесстыднейших считают лучшими». Там же. S. 156.

Цвингли говорит о необходимости повиноваться власти. Когда евреи спросили Христа, следует ли платить кесарю налог, Он ответил им: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Эти слова Христа нужно понимать следующим образом: «если мы обязаны повиноваться власти, то мы должны повиноваться ей; если мы обязаны платить ей налоги и оброк, то мы должны платить их; а равным образом пошлины и тарифы на защиту территориального суверенитета. Исходя из этих библейских слов никто не может принуждать всех без исключения подчиняться кесарю. Ибо Христос не говорил, что кесарю должен повиноваться весь мир. Скорее, Он велит людям, которые в то время находились под властью кесаря, оставаться под его началом и давать ему то, что причитается». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 156.

Дело в том, что, по Цвингли, Христос точно знал, что ни одно человеческое поколение никогда не бывало хорошим целиком, без исключения, всегда находились такие, кто жил столь неправедно, что этого нельзя было терпеть; вот их и следует изгонять самыми суровыми способами мечом, огнем и т.д. За этим следят правители и учреждения власти. «Поэтому здесь Христос беспокоится не о том, как следует проявлять покорность кесарю. Он знает, что государственной власти нужно применять наказания, а в то время на еврейской земле власть была в руках кесаря. Поэтому Он предписывает давать строгому врачу то, что ему причитается, ибо не все люди дают Богу то, что они Ему обязаны давать. Но если бы все люди давали Богу то, что обязаны, не нужно было бы ни правителей, ни начальников, во всяком случае, тогда мы ни за что не были бы изгнаны из рая. Ведь именно поскольку мы не даем Богу то, что обязаны давать, и нужны начальники, соблюдающие справедливость, а их, в свою очередь, следует обеспечивать за это и подобающими им средствами пропитания». Там же.

Христос признал светскую власть и своими поступками. Иосиф и Мария были вынуждены записаться по приказу кесаря о переписи населения и идти в счет, когда Христос находился еще в чистом теле Марии. Христос признал светскую власть и тем, что отдал двойную драхму -- монету, которую цезарь взимал как налог. Несмотря на то, что Он был царем и господином над всеми господами, Он все же заплатил цезарю налог, чтобы показать нам пример того, как следует помогать друг другу переносить общие тяготы. Это наставление не желают признать духовные лица: они не помогают простому народу платить налоги и сборы на общественные нужды и не вносят также никакой свой вклад в общее благополучие; духовные лица просто говорят, что они освобождены от общественных сборов. Это можно было бы позволить им, если бы они освобождались от сборов властью без причинения ущерба обществу, не пользующемуся налоговой свободой. «Но то, что, обладая огромными богатствами, они выманивают у бедных их имущество, притом, что и мирские начальники хотят получить от бедняков всю сумму налогов и процентных сборов, несправедливо даже для преисподней. Далее, требование для себя освобождения от налогов, выговоренного много лет назад папами, императорами и царями на веки вечные, налогов, которые они присваивают себе, также является тиранией». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 158. Таким образом, никто не освобождается от того, чтобы нести совместное бремя власти с простыми верующими. Но если власть освобождает одного или другого от сборов, это должно происходить без ущерба для общины.

Все без исключения христиане должны повиноваться светским начальникам. «Это положение открывает нам основу власти. Павел говорит в Послании к Римлянам: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение». Там же. Во-первых, Павел говорит здесь «всякая душа», т.е. всякий живой человек. Таким образом, папа, епископы, священники, монахи и монахини включены сюда. Во-вторых, он называет начальников, будь то правители или органы власти, властями. В-третьих, он говорит, что всякая власть от Бога.

Следует ли отсюда, что и плохая власть от Бога? Цвингли положительно отвечает на этот вопрос. Плохой властью Бог наказывает нас за наши грехи. Теперь закономерен вопрос: «Следует ли отсюда и неповиновение папе? Даже если он зол, он сидит у нас на шее по воле Бога, в наказание за наши грехи?» Ответ: я твердо убежден в этом. Но я вижу также, что Бог по своей милости хочет вывести нас из этого положения, как Израиль из Египта. Израильтяне также были рабами египетского царя, пока Бог велел жить им под его господством. Но когда Он послал им Моисея, они разорвали и сбросили с себя египетские кандалы. Теперь мы избавляемся от папы теми же провидением и заботой Бога, в силу которых прежде подчинялись ему». Там же.

Для того, чтобы еще основательнее доказать, что все люди обязаны повиноваться светской власти, Цвингли ссылается на Послание Петра, где апостол говорит: «Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, - как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божий. Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите». Там же. S. 161. Эти слова Петра ясны и относятся ко всем людям, кем бы они ни были. Все пасторы, все, облаченные в сутаны, обязаны повиноваться светской власти. И если какое-то одно правительство освобождает их от необходимости повиноваться, то последующее может упразднить эту привилегию.

Светские начальники не должны требовать ничего, что направлено против воли Бога. «Это положение ограничивает власть и произвол начальников, чтобы эти последние не действовали безрассудно и своевольно лишь потому, что Бог предписал подчиняться им». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 162. На тот случай, если начальники приказывают нечто направленное против воли Бога, христианам дано указание повиноваться больше Богу, чем людям.

Все законы светских начальников должны быть подобны божественной воле, так, чтобы они предоставляли угнетенному юридическую помощь. Если законы правителей направлены против Бога, то христиане говорят: «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам». Там же. Поэтому христианским правителям следует иметь законы, не направленные против Бога.

По каким признакам нужно опознавать, сообразуется ли закон с Богом или направлен против Него? Во-первых: правитель не должен пытаться изменить или улучшить что-либо в заповедях, данных Богом, так как в этом случае он уподобляет себя Богу. Он должен быть полностью уверен, что божественная заповедь полностью соответствует воле Бога. Все законы, применяющиеся к ближнему, должны обосновываться законом: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Если закон правителя не схож с этим Словом Божиим, то он направлен против Бога. Но как может человек понять что-либо происходящее от Бога, если он не верит в существование Бога? Поэтому желающий творить законы должен вначале получить в дар от Бога, источника всего сущего, веру. «Начальник издает хорошие законы тогда, когда он достигает того, чтобы его подопечные жили просто и единодушно по воле хорошего закона. Для этого нет лучшего пути, чем Слово Божие. Итак, ни в каком государственном устройстве не может царить большее спокойствие и богобоязненность, чем в том, где Слово Божие проповедуется яснейшим образом. И ничто не делает государственное устройство более стабильным; ибо несомненно, что наиболее справедливые государственные устройства наиболее стабильны. Отсюда ясно, что начальники, не желающие, чтобы Евангелие Христа проповедовалось их народу, по сути, не что иное, как тираны. Они боятся прозрения народа. Этого они не могут допустить; ибо они негодяи, столь гордые, жадные и злые, что боятся того, что простолюдин окажется понятливым настолько, чтобы увидеть их насквозь, с их мошенничеством, их несправедливостью и их заносчивостью. Таким образом, они господствуют скорее над слепыми, чем над зрячими». Там же.

Из всех учений, когда-либо появлявшихся на земле, ни одно не полезно хорошему миролюбивому государственному устройству более чем учение Христа. Благодаря Ему начальник становится мудрым и духовным и может оценить все вещи правильно. «Подданному же хочется узнать, что является хорошим и полезным для мира; и к чему не могли привести его силой, то делает он теперь с радостью, из любви. Если же властитель и народ доверяют высшей мудрости, существующей на небе и на земле, т.е. если они верят Слову Божию, то невозможно, чтобы в стране не царили мир, дружба и любовь». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 167.

Что касается социального неравенства, то бедные должны терпеть несправедливость от богатых, так как эти последние все равно слишком сильны по сравнению с бедными. «И когда бедные видят это, они охотнее несут свое бремя, чем подвергают себя большей опасности. Богатый, одержавший победу своей несправедливостью, в конце концов, становится столь упрямым, что восстает и против власти; но там, где происходит такое, гибнет государственное устройство. Поэтому власть должна быть настороже, чтобы сильные, тучные бараны не губили бедных, слабых агнцев». Там же. Поэтому, начальники должны заботиться о том, чтобы предоставлять бедным юридическую помощь.

«Лишь светская власть имеет право убивать без того, чтобы не навлекать на себя гнев. И она может приговаривать к смертной казни только тех, кто вызывает общественное недовольство, разве лишь Бог предписывает нечто другое». Там же. Власть может наказывать и убивать, но только на основании права. «Поэтому все правители и начальники, губящие кого- либо без законного основания, а лишь под воздействием своего гнева, -- убийцы точно также, как любой другой человек». Там же.

Цвингли обосновывает, что заповедь «Не убий!» относится ко всем людям, являющимся частными лицами, но не к власти, единственно которая может убивать, поскольку она имеет на это право по закону. «Следовательно, если ты начальник или судья, то ты в том, что касается твоей личности, должен прощать семьдесят семь раз, как обязывает Петр; но когда дело касается государственного устройства и общества, ты должен применять меч. Однако при этом постоянно мерь мерами, применяемыми Богом. Ибо Он не стремится к смерти грешника, но хочет, чтобы он исправился и жил. Поэтому держи себя по отношению к грешнику точно так же. Если можно надеяться на улучшение, будь милостив. Если же нет никакой надежды, удали злого из народа. Следовало бы также предавать смерти только тех, кто вызывает всеобщее неудовольствие; ибо ты, начальник, не можешь никого осуждать по злобе своего. И если ты устанавливаешь, что кто-то, поскольку ты даешь ему возможность жить, может стать вредным для тела Христа и пагубным для общины, ты должен повесить ему на шею жернов и опустить в пучину моря. И все же не ты лично делаешь это, но его порок вынуждает власть поступать подобным образом; ибо, если бы она этого не делала, она насаждала бы пороки вообще». Там же.

Для Цвингли начальники -- слуги Бога и предназначены приводить в исполнение Его приговор, поэтому Бог не разгневается, если они честно несут свою службу. «Но если Бог повелевает нечто другое, т.е. если Он повелевает предавать смерти без законного основания, к примеру, на войне и т.п., то и тогда следует Ему повиноваться; пока же такого повеления нет, убивать нельзя» Huldrich Zwinglis Schriften. S. 170.. Начальнику необходимо постоянно придерживаться заповеди Бога, и если Он повелевает нечто другое, то впоследствии все же следует вновь придерживаться заповеди «Не убивай!».

Отсюда Цвингли выводит, что участие в войне за жалованье, т.е. наемничество - бесчеловечное, бесстыдное и преступное дело; «ибо я прихожу лишь к тому выводу, что все участники военного похода виновны во всех совершаемых убийствах. Они суть одно содружество, или множество, следуют все одному плану, все выполняют одно дело, и все получают жалованье, несмотря на то, что один может грешить больше другого, если он делает нечто худшее и более злостное, чем тот». Там же.

Цвингли обосновывает право граждан сместить правителя: «если представители власти, забывшие свой долг, поступают несогласно с руководящим началом Христа, они могут отстраняться от должности по воле Бога». Там же. Как следует отстранять забывшего свой долг начальника, понять легко: не убийством, войной и мятежом, но совершенно иным образом, так как Бог призвал нас жить в мире. Если царь или господин избирается всеобщим голосованием, то, совершив зло, он должен устранятся также путем всеобщего голосования; в противном случае его избиратели наказываются вместе с ним. Если начальника избрало небольшое число князей, ему должны сообщить, что больше не могут терпеть его непристойную жизнь, и призывают добровольно уйти от дел. Тут возникает критическая ситуация, тиран вступает в бой и убивает своих обвинителей. Если же тиран никем не избран, но унаследовал власть, то Цвингли не понимает, в чем заключается основа подобного властвования. «Представь себе, что рожденный царем глупец или ребенок; тем не менее его должны признать патроном! Но как он будет править? Никак не в соответствии с общеизвестной загадкой, согласно которой сын короля не должен быть ни дураком, ни королем, но неизбежно будет и тем и другим одновременно. Между тем о государстве следует заботиться иначе. Таким образом, было бы лучше иметь властелином мудреца; ибо страна, властитель которой ребенок, несчастна и проклята». Там же.

Цвингли рассматривает три возможных варианта смещения светской власти в зависимости от того, как правитель получил власть. Если он избран всей общиной, то она его и смещает, если собранием князей, то лишают власти они, а если правитель наследственный, то дается туманная рекомендация отвергнуть его единодушным решением всей совокупности народа. Таким образом, Цвингли допускает не только мирный путь устранения неугодных Богу властей, что и реализовали на практике в ходе Крестьянской войны его радикальные последователи.

Представляется убедительной позиция М. М. Смирина: «светская власть, действующая против бога, должна быть смещена общиной. Применение меча, революционное восстание, он отвергает, как путь, противоречащий евангелию. Если монарх выборный, дело решается просто: народ не изберет его при следующих выборах. С наследственным монархом хуже, так как это - несчастье для народа. Оставить «безбожного» монарха и подчиниться ему - грех; выступать же против него - значит восставать, а это еще более тяжелый грех. Единственный выход в том, чтобы «вся масса народа», исходя из того, что подчинение тирану противно богу, отвергла его. Цвингли считает, что в этом случае, когда народ будет един, восстания в собственном смысле не произойдет; тиран окажется свергнутым, т.е. утратит власть, поскольку весь народ останется с богом и не пойдет за его хулителем и противником». Смирин М. М. Указ. соч. С. 340.

Но кого можно считать тираном? «Определяя тирана, люди говорят, что тиран -- тот, кто правит собственными силами и по самоназначению. Поэтому я не знаю, как вообще можно унаследовать власть без всеобщего согласия и одобрения народа. Ведь если наследник -- тиран, то низвергать его не осмелятся одиночки; ибо это возбуждает мятеж. Но если все сообщество единодушно свергает тирана -- потому что поступать иначе значило бы идти против Бога, -- то это происходит по воле Бога; далее, то же имеет место, когда большая часть народа делает это, дабы предотвратить беспорядки и восстание». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 171. Почему Бог наказывает бедный народ за злодеяния царей и начальников? Потому что народ должен сплотиться, чтобы изгнать тирана. «Но поскольку в любви к общественной справедливости мы равнодушны, мы терпим все гнусности тирана, справедливо подвергаемся гнету и в конце концов несем наказание вместе с ним». Там же.

Таким образом, Цвингли заключает: «власть того, кто правит единственно по воле Бога, является самой наилучшей и надежной, а власть того, кто правит по своему собственному усмотрению, -- самой худшей и ненадежной». Там же.

Цвингли выступает за частную собственность. Здесь он выступает против перекрещенцев. Более того, он считает, что перекрещенцы замышляют в соответствии со своими убеждениями мятеж. «Бог не потерпит того, чтобы кого-то лишали имущества! Христос говорит: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое, и раздай нищим». «Если хочешь», -- говорит Он; Христос не лишает богатого юношу всего его имущества и не предлагает бедным ограбить его». Там же. S. 364.

Анабаптисты отказывают христианам во власти и упорно твердят, что христианин не может занимать начальственную должность. Цвингли утверждает, что очень много верующих людей, которые, несмотря на свой христианский образ жизни и, несмотря на свою веру, управляют учреждениями власти, и при этом прославляют Бога тем, что честно поддерживают общественный мир и справедливость. Более того, «исключительно христианин может по-настоящему исполнять начальственную службу». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 364.

«Дух Христа несет в себе именно то, в чем государство нуждается больше всего, и поэтому государству нельзя дать ничего более желанного, чем любовь. Евангелие несет с собой именно любовь, и оттого, несомненно: государство будет сильным и священным только тогда, когда навстречу хорошему закону идет хороший образ мыслей. Следовательно, счастливо общество того государства, где существует истинная религия. То, что я говорил о государстве, еще в большей мере относится к власти. Ибо органы власти словно голова, а что приличествует членам, еще более приличествует голове. Поэтому я в противоположность перекрещенцам заявляю: единственно тот, кто христианин, может быть настоящим, порядочным государственным служащим!» Там же.

Что касается форм правления, то здесь Цвингли обосновывает следующую точку зрения: «Греки знали следующие три формы власти, вместе с тремя деформациями, возникающими через их упадок: монархию, называемую латинянами властью короля, когда на вершине власти пребывает только один, причем он руководствуется человечностью и справедливостью. Противоположностью и деформацией этой власти является тирания, называемая латинянами господством произвола или насилия, и поскольку они вообще не имели для этого никакого собственного слова, они воспользовались заимствованным греческим словом Tyrannis. Она наступает тогда, когда презирается человечность и изгоняется справедливость, и все управляется насилием, и когда тот, кто стоит у власти, позволяет себе все, что ему вздумается. - Далее, они знали аристократию, называемую латинянами господством лучших, когда именно лучшие соблюдают справедливость и человечность в народе и обладают властью. Но если аристократия разлагается, то она вырождается в олигархию, которую латиняне правильно называли властью немногих, когда из лучших вверх поднимаются и приобретают власть немногие, любящие не общее благо, но собственное, угнетающие государство и присваивающие его себе. - Наконец, они знали демократию, называемую латинянами республикой, причем это еще более широкое понятие, чем демократия; здесь существует власть, т.е. полное всеобщее господство народа, ибо здесь все государственные служащие, почетные должности и высокие посты находятся во власти всего народа. Если она гибнет, то греки называют это «systremma» или же «systasis», то есть мятежом, заговором и беспорядком, где к порядку не принуждается никто, но где всякий следует своим собственным склонностям и страстям в интересах общей власти, которой каждый жаждет обладать полностью для себя, поскольку он является частью всего народа. Отсюда следуют заговоры и пристрастность, а из этого, в свою очередь, убийства, сражения, несправедливость и остальное зло от раздоров и восстаний». Huldrich Zwinglis Schriften. S. 537.

Эти подразделения власти переняты от греков, но при этом Цвингли исправляем их следующим образом. «Если правит король или князь, то мы учим, что ему следует повиноваться и почитать сообразно со Словом Христа: «Отдавайте кесарево кесарю!». Ибо под кесарем мы понимаем любого начальника, кому была дана или передана власть либо по праву наследования, либо благодаря избирательному праву, либо по обычаю. Но если король или князь становится тираном, мы одергиваем его дерзость вовремя и в неудобное время и обвиняем его. Равным образом мы смотрим на то и наблюдаем затем, начинает ли опускаться аристократия до олигархии или демократия - до «systremma». Там же.

С самого начала своего реформационного служения в Цюрихе Цвингли, похоже, осознавал политические реалии создавшегося положения: Цюрих нельзя было реформировать без согласия и активного участия городского совета.

И проповедник, и правитель были обязаны Богу своими полномочиями по установлению в городе правления Божиего. Цвингли рассматривал Цюрих как теократию в том смысле, что вся жизнь городского сообщества находилась во власти Божией. В обязанности как проповедника, так и магистрата входило толкование и поддержание этого правления.

Имеются очевидные параллели в теориях правления Лютера и Цвингли:

1. Оба утверждают, что необходимость такого правления является результатом греха. Как высказался Цвингли: «Если бы люди отдавали Богу должное, не были бы нужны ни князья, ни правители -- действительно, в этом случае мы никогда бы не покинули рай». Там же.

2. Оба признают, что не все члены сообщества являются христианами. В то время как провозглашение Евангелия может обратить некоторых, существуют и те, кто никогда не будет обращен. Поскольку правительство объемлет все сообщество, оно может вполне законно использовать силу там, где это необходимо.

3. Те, кто применяет власть в сообществе, делают это по власти Божией. Бог осуществляет Свою власть через магистраты. Более того, над церковью также должна быть власть.

4. В отличие от радикалов, как Лютер, так и Цвингли настаивали на том, что христиане могут занимать общественные посты. Для радикалов такие посты означали компромисс, который портил христиан. Для Лютера и Цвингли верующий мог с большим успехом осуществлять власть ответственно и милосердно чем кто-либо другой, и по этой причине его попытки добиться общественного поста следовало поощрять. Цвингли настаивает на том, что без страха Божиего правитель превращается в тирана. Если Платон желал, чтобы его правители были философами, то Цвингли желал, чтобы правители были христианами.

5. Как Лютер, так и Цвингли проводили разделение между личной и общественной моралью. Предписания Нагорной Проповеди (например, непротивление злу или подставление второй щеки) применимы к христианину как частному лицу, но неприменимы к христианину как должностному лицу. Так, Цвингли указывает, что Сам Христос обличал фарисеев и не подставил вторую щеку, когда Его привели к первосвященнику.

6. Как Лютер, так и Цвингли различают виды праведности, связанные с христианином и государством. Цвингли утверждает, что Евангелие имеет своей целью развитие внутренней праведности, возникающей из преображения человека, слушающего Евангелие, а целью государства является обеспечение внешней праведности, возникающей из ограничений, накладываемых на человека законом. Евангелие изменяет человеческую природу, а государство лишь сдерживает человеческую жадность, и грех, не имея власти изменить человеческие желания. Лютер подчеркивает напряженность между человеческой и Божественной праведностью, в то время как Цвингли указывает, что Божественная праведность является внутренней, а человеческая праведность является внешней. Лютер утверждает, что они еще и взаимно противоречивы. Праведность, к которой должны стремиться христиане, диаметрально противоположна более циничным меркам праведности, используемым правителями.

Для Цвингли власть городского совета дана от Бога, чье Слово они не вправе судить или ставить под сомнение. Этот взгляд имеет скорее теоретическое, чем практическое значение. «Первый Цюрихский Диспут, состоявшийся 19 января 1523 г., признал за городским советом право толковать Писание. Если Цвингли понимал городской совет как находящийся под Словом Божиим, то сам городской совет, похоже, в реальности обеспечил себе место над Словом Божиим. Кто толкует Слово Божие, тот имеет власть над ним -- является ли толкователь папой или городским советом. Это привело к жалобе на то, что Цвингли позволил Двумстам (городскому совету) решать вопросы, касающиеся всей Церкви, в то время как Церковь города насчитывает около семи тысяч человек». Walton R. Zwinglis Theocracy. Toronto, 1967. P. 38.

Но какую же форму правления предпочитает Цвингли? А. Маграт считает, что Цвингли различает три политические системы: монархию, аристократию и демократию. В своем обсуждении этих политических систем он проявляет политический реализм, который ничем не обязан какому-либо конкретному христианскому взгляду. «Во многом его рассмотрение вопроса отражает классический период с акцентом на исторический, а не теоретический анализ»..Маграт А. Указ. соч. С.258. Монархия является произвольной формой правления, в которой правитель избирается на основании несостоятельных критериев. Монархи имеют тенденцию превращаться в тиранов, и их очень сложно сменить, когда они становятся несостоятельными. И, как указывает Цвингли, имеются очевидные недостатки в доверии власти одному человеку. В отличие от этого демократия передает власть в руки всего народа, что легко может повлечь за собой хаос. Когда это происходит, интересы отдельного человека становятся выше интересов государства, в результате чего страдает res publica. Аристократия, однако, обладает как представительным элементом, так и подотчетностью народу, что позволяет избежать недостатков, как монархии, так и демократии. Она является «средним путем» между двумя несовершенными формами правления. Такая точка зрения резко отличается от предпочтения, оказываемого Лютером монархической форме правления. Она также позволяет понять более позитивное отношение Цвингли к сопротивлению тирании. Для Цвингли тирания была нетерпима.

Хотя Цвингли временами высказывается против убийства правителей, ряд мест в его работах совершенно ясно подразумевают тираноубийство. Христиане обязаны подчиняться Богу, а не человеку, и, именно это подчинение может предусматривать свержение или убийство правителей. Цвингли очень осторожно излагает условия, при которых можно свергнуть правителя. Убийство, война и восстание объявляются неприемлемыми: нужно использовать мирные средства везде, где это возможно. Поскольку Цвингли благожелательно относится к аристократической (или, в худшем случае, олигархической) форме правления, он в состоянии указать на ряд мирных средств для отстранения таких правителей -- например, избрание преемника.

Существует и другая точка зрения. Шубладзе считает, что, «рассматривая взгляды Аристотеля на нормы государственной власти: монархию, аристократию и демократию или республику, а также их возможные перерождения в тиранию, олигархию и анархию, Цвингли отдает предпочтение республиканскому строю. В соответствии с собственными республиканскими убеждениями он ратует за выборность гражданских органов управления». Шубладзе Л.И. Указ. соч. С.5.

«Согласно Цвингли, главная функция государственной власти - воспитательная. Она должна воспитывать своих граждан в религиозном духе, в духе соблюдения умеренности в жизни, всеобщее пользы и общественно-полезного труда. Цвингли признает огромное воспитательное значение гражданских законов, поэтому он считает необходимым соответствующую разработку законодательства, которое «доброе сердце и ясный ум соединит со справедливыми законам». Там же. В случае нарушения гражданской властью «божеских законов» и справедливости, граждане не должны подчиняться ей, однако это неподчинение не должно сопровождаться насилием. Единственно законный путь-переизбрание этой власти.