А.А. Киреев в общественно-политической жизни России второй половины XIX – начала XX в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук

А.А. КИРЕЕВ В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX В.

Медоваров Максим Викторович

Москва, 2013

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В качестве темы настоящего диссертационного исследования было избрано одно из крупнейших «белых пятен» в истории общественно-политической жизни России: взгляды и деятельность крупнейшего представителя позднего славянофильства А.А. Киреева (1833-1910) - полного генерала от кавалерии, политика, общественного деятеля, публициста, богослова, почетного члена Московской Духовной академии. Объем наследия Киреева колоссален, но лишь небольшая часть его была опубликована, к тому же в основном до 1917 г.

Парадоксально, но жизнь и деятельность А.А. Киреева, его взгляды практически никогда не становились предметом научного исследования. Всё написанное о нем - либо краткие энциклопедические статьи в словарях, либо косвенные упоминания и отдельные цитаты в работах, посвященных истории дворянства, самодержавия или истории общественной мысли в России в целом. Это не помешало многим исследователям (в дореволюционной России и в эмиграции, в Советском Союзе и в постсоветской России) повторять публицистические штампы рубежа XIX - XX вв., давать Кирееву краткие и легковесные характеристики, не отражавшие его действительного места в истории России и русской общественной мысли.

Последние два десятка лет ознаменованы устойчивым ростом интереса к русскому консерватизму, однако львиная доля работ в эти годы приходилась на наиболее крупных и прославленных его представителей; поздние славянофилы остались малоизвестными даже для специалистов. Лишь в последние пять - шесть лет ситуация стала меняться, и интерес к А.А. Кирееву в этом смысле естественен и закономерен. В самом деле, плеяда мыслителей, позиционировавших себя в конце XIX - начале XX в. как славянофилы, достаточно велика и представительна (Д.А. Хомяков, Ф.Д. Самарин, П.Е. Астафьев, В.И. Ламанский, А.В. Васильев, А.С. Глинка-Волжский, М.М. Бородкин). Практически единственным из них, чьи взгляды привлекли серьезное внимание историков в постсоветский период, является С.Ф. Шарапов. Роль Киреева как идеолога позднего славянофильства не менее значительна, чем роль Шарапова, но, несмотря на это, до сих пор не исследована. Более того, в историографии до сих пор отсутствует четкая концепция самого феномена позднего славянофильства.

А.А. Киреев как мыслитель интересен не только своей принадлежностью к позднему славянофильству, но и уникальностью своего общественного положения. Он был одновременно и «теоретиком», идеологом, и «практиком», имевшим возможность непосредственно контактировать с высшим политическим руководством России и европейских стран и пытаться оказывать влияние на принятие важнейших политических решений. Поэтому на примере Киреева открывается возможность исследовать соотношение между общественной мыслью и политической деятельностью русских консерваторов в период от эпохи Великих реформ до Третьеиюньской монархии. Наконец, исследование общественно-политических взглядов и деятельность Киреева помогает ответить на фундаментальный вопрос о роли, которую играл консерватизм в предреволюционную эпоху. Являлся ли он гарантом устойчивости общества в период модернизации, не позволявшим ей принять особенно болезненные и уродливые формы; были ли способны консерваторы предложить варианты социально-политического развития страны, альтернативные тому, который возобладал после 1905 года - для решения данных проблем обращение к наследию Киреева имеет немаловажное значение.

Сохраняющийся в российском обществе и политической элите интерес к наследию консервативных и либерально-консервативных мыслителей и политиков второй половины XIX - начала XX в., частые апелляции к принципам консерватизма, вызванные желанием извлечь уроки из российских потрясений начала XX столетия, обусловливают общественную актуальность настоящего исследования.

Степень изученности проблемы. Говорить о традиции изучения взглядов Киреева в исторической науке практически не приходится. Существенное значение имеют оценки мыслителя, данные его современниками. В большинстве случаев они сводились к обсуждению его личных качеств Розанов В.В. Последний ответ его превосходительству А. Кирееву // Собр. соч. Т. 18. Семейный вопрос в России. М., 2004. С. 495; Ламанский В.И. Открытый ответ генералу Кирееву // Известия СПб. Славянского благотворительного общества. (Далее - ИСБО.) 1888. №4-5. С. 217; Переписка К.Н. Леонтьева и С.Ф. Шарапова (1888-1890) // Русская литература. 2004. №1. С. 135; Шарапов С.Ф. Переписка А.А. Киреева с Ф.Д. Самариным // Русское дело. 1905. №26 (25 июня). С. 12; Шарапов С.Ф. Жмеринские львы и буйствующий В.В. Розанов. Поход против него прот. Дернова и генерала Киреева // Шарапов С.Ф. Сочинения. Т. II. Сугробы. Оттепель. Ледоход. М., 1902. С. 17; Лев Семёнов [Шарапов С.Ф.] Иванов 16-й и Соколов 18-й: политическая фантазия (Продолжение «Диктатора»). М., 1907. С. 3; Кулаковский П.А. Памяти А.А. Киреева // Славянские известия. 1910. №5-6. С. 538, 541; Из писем Ф.И. Тютчева. 1860 - 1863 // Русский архив. 1899. №8. С. 597; [Поповицкий А.И.] А.А. Киреев // Русский паломник. 1893. №7. С. 97; [Говоруха-Отрок Ю.Н.] По поводу брошюры А.А. Киреева [«Славянофильство и национализм»] // Московские ведомости. 1890. 28 января. С. 3; Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы. 1848-1896. М., 1991. С. 160; Мемуары графа С.Д. Шереметева в 3 т. Т. 1. М., 2004. С. 43, 138., но иногда встречаются и заслуживающие внимания историка оценки социально-политических воззрений Киреева. Наибольший интерес представляют высказывания К.Н. Леонтьева, В.С. Соловьева, С.Н. Трубецкого, Н.Ф. Федорова и М.О. Меншикова, во многом верно отметивших внутреннюю противоречивость позднеславянофильских взглядов Киреева и попытавшихся указать на обусловленность воззрений этого «последнего могикана старого, религиозного славянофильства» его социальным статусом и особенностями воспитания Соловьёв В.С. Письма А.А. Кирееву // Символ. Париж, 1992. №27. С. 243; Леонтьев К.Н. Письма из Оптиной Пустыни // Литературная учёба. 1996. №3. С. 150, 155; Трубецкой С.Н. Противоречия нашей культуры // Вестник Европы. 1894. №8. С. 511-527; Меньшиков М.О. Суть славянофильства // Славянофильство: pro et contra. Творчество и деятельность славянофилов в оценке русских мыслителей и исследователей. СПб., 2006. С. 679; Федоров Н.Ф. К Кирееву // Собр. соч. Т. 4. М., 1999. С. 123-127..

В.С. Соловьев и С.Н. Трубецкой указывали на А.А. Киреева как пример «разложения славянофильства». Этот тезис, дополненный оценкой поздних славянофилов как «эпигонов», был подхвачен П.Н. Милюковым и положил начало либеральной историографии данного течения общественной мысли, что негативно сказалось на изучении взглядов и деятельности А.А. Киреева: и советские, и эмигрантские, и западные исследователи XX столетия чаще повторяли штампы Соловьева и Трубецкого, чем пытались непредубежденно подойти к проблеме.

На этом фоне совершенно особое место занимают воспоминания Л.А. Тихомирова о Кирееве, представляющие собой прекрасный образец исторического исследования, непревзойденный и по сей день. Тихомирову удалось раскрыть конкретно-исторические условия, в которых мог сформироваться такой тип личности, «последним представителем» которого он считал Киреева: «Для того чтобы выработать А.А. Киреева, нужно иметь старорусского дворянина, пропустить его через стремления декабристов, через школу императора Николая Первого, через мечтания славянофильства и через освободительные порывы реформ Александра Второго». Тихомиров детально рассмотрел общественно-политические и религиозные убеждения Киреева, его участие в политической борьбе на рубеже XIX-XX вв., продемонстрировав пример добросовестного подхода к изучению роли генерала в социально-политической жизни России Тихомиров Л.А. Тени прошлого. М., 2000. С. 654-671; ГАРФ. Ф. 634. Д. 20. Л. 96об-100об..

В ранней советской историографии единственная оценка взглядов и деятельности Киреева принадлежит Е.В. Тарле и во многом является справедливой и объективной. Тарле делал акцент на излюбленной Киреевым славянофильской формуле «Царю - сила власти, народу - свобода мнений» Цит. по: Письмо В.К. Плеве к А.А. Кирееву 31 августа 1903 г. // Красный архив. 1926. №5. С. 201.. В историографии русского Зарубежья следует отметить мнение Г.В. Флоровского, назвавшего Киреева «систематизатором и официальным истолкователем позднейшего славянофильства» Флоровский Г.В., свящ. Вечное и преходящее в учении русских славянофилов // Славянофильство: pro et contra. С. 838..

К сожалению, вплоть до начала XXI в. никто из исследователей в оценках Киреева не смог приблизиться к развернутости и точности формулировок Л.А. Тихомирова и Е.В. Тарле. В послевоенной советской историографии Киреева называли «одним из теоретиков позднего славянофильства» и «т.н. славянофилом-националистом» Евграфов В.Е., Пустарнаков В.Ф. Российская советская федеративная социалистическая республика: Философия // Большая советская энциклопедия. Т. 22. М., 1975. С. 254 (стб. 749); Никитин С.А. Славянские съезды 60-х годов XIX века // Славянский сборник: Славянский вопрос и русское общество в 1867-1878 гг. М., 1948. С. 94.. Наследие мыслителя было прочно забыто, и даже крупнейших историков он интересовал лишь как свидетель политических событий конца XIX - начала XX в. Лишь Ю.Б. Соловьев отметил значение Киреева как «одного из наиболее целеустремленных поборников дворянского дела, сферой деятельности которого был высший придворно-бюрократический мир» Соловьёв Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902-1907 гг. Л., 1981. С. 79; Соловьёв Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1907 - 1914 гг. Л., 1990. С. 35..

В историографии 1970-х - 1990-х гг. Киреева без всяких доказательств относили к охранителям и реакционерам (П.А. Зайончковский, В.А. Дьяков, Б.С. Итенберг, В.А. Твардовская) Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970. С. 179; Штакельберг Ю.И. Киреев А.А. // Русские писатели. Т. 2. М., 1992. С. 532; Штакельберг Ю.И. Киреев А.А. // Отечественная история. История России с древнейших времён до 1917 г.: энциклопедия. Т. 2. М., 1996. С. 571; Дьяков В.А. Общественно-политические факторы, влиявшие на славистические исследования // Славяноведение в дореволюционной России: изучение южных и западных славян. М., 1988. С. 180; Гросул В.Я. и др. Русский консерватизм XIX столетия: идеология и практика / Гросул В.Я., Итенберг Г.С., Твардовская В.А., Шацилло К.Ф. М., 2000. С. 260, 328-329.. Этой ошибки не избежал и Ю.З. Янковский, по мнению которого генерал был «одним из реакционнейших последователей старших славянофилов, заметно обострившим их националистические тенденции» Янковский Ю.З. Патриархально-дворянская утопия. М., 1981. С. 134.. Более развернутую, но далекую от действительности характеристику Кирееву дал Н.И. Цимбаев, по мнению которого мыслитель прекрасно осознавал отличие своих «консервативных убеждений» от раннего славянофильства, но, тем не менее, выдавал их за подлинное «славянофильское учение» Цимбаев Н.И. Славянофильство (из истории русской общественно-политической мысли XIX века). М., 1986. С. 44.. А. Дубинин и Д.П. Золотарев, напротив, вернулись к старому тезису либеральной историографии и рассматривали Киреева как простого эпигона ранних славянофилов Дубинин А., диакон. Киреев А.А. // Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М., 1995. С. 254; Золотарёв Д.П. Позднее славянофильство и его роль в общественно-политической мысли России 60-х - 90х гг. XIX века. Автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. Воронеж, 2004. С. 15.. В.А. Фатеев присвоил мыслителю ярлык «славянофильствующего придворного публициста» Фатеев В.А. C русской бездной в душе: жизнеописание Василия Розанова. СПб. - Кострома, 2002. С. 95.. киреев политик религия экономический

Вместе с тем в постсоветский период появились исследования, делающие акцент на отличии Киреева от реакционеров, на неоднородности его взглядов и принадлежности к «либеральным консерваторам», «консерваторам-реформаторам» (Ф.Д. Костылев, Д.В. Соловьев, И.А. Христофоров). Характеристику Кирееву в этом духе дал М. Суслов, по мнению которого мыслитель и его соратники «выработали проект модернизации, альтернативный правительственному, более мягкий и национально-ориентированный», который хотя и «стал неактуальным после революции 1905-1907 гг.», но всё же был востребован и в народе, и в политической элите Суслов М. Утопический проект Г.М. Шиманова в контексте правого диссидентского движения в СССР в 1960-1980-х гг. // В мире консерватизма: идеи, практики, люди. Межвузовский сборник научных трудов. Пермь, 2006. С. 174.. И.А. Христофоров и В.Е. Воронин впервые в историографии коснулись политической деятельности Киреева в 1860-е годы Христофоров И.А. «Аристократическая» оппозиция Великим реформам (конец 1850-х - середина 1870-х гг.). М., 2002. С. 29-30; Воронин В.Е. Русские правительственные либералы в борьбе против «аристократической партии» (середина 60-х - середина 70-х годов XIX века). М., 2009. 369 с.. С.Л. Фирсов отметил значение Киреева как «трезвомыслящего церковного консерватора», «неославянофила», «идейного монархиста» и притом гибкого политика Фирсов С.Л. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х - 1918 гг.). М., 2001. С. 30; Фирсов С.Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. СПб., 1996. С. 27-28..

Среди зарубежных исследователей лишь два американских историка обращались к наследию Киреева непосредственно, а не путем цитирования работ советских коллег. Н.В. Рязановский, следуя традиции русской либеральной историографии, причислил Киреева наряду с Д.А. Хомяковым к последним «обожателям славянофильства». Единственными специальными зарубежными работами о Кирееве являются статьи Дж.Д. Бэзила, по первоисточникам исследовавшего религиозные воззрения и церковную деятельность Киреева Riasanovsky N.V. Russia and the West in the Teaching of the Slavophiles. A Study of Romantic Ideology. Cambridge (Mass.), 1952. P. 199, 212; Basil J.D. Alexander Kireev and Theological Controversy in the Russian Orthodox Church, 1890 - 1910 // Church, Nation and State in Russia and Ukraine / edited by G.A. Hosking. Houndmills - L., 1991. P. 131-147; Basil J.D. Alexander Kireev: turn-of-the-century Slavophile and the Russian Orthodox Church, 1890-1910 // Cahiers du Monde russe et sovetique. XXXII (3). Juillet - septembre 1991. P. 337-348; Basil J.D. Russian Orthodox Response to the Old Catholics, 1870-1905 // Religion and Nationalism in Eastern Europe and the Soviet Union. Boulder - L., 1987. P. 63-76..

Несколько важных характеристик взглядов А.А. Киреева появилось в отечественной исторической науке в последние годы. А.Э. Котов в 2010 г. назвал Киреева «одним из забытых представителей славянофильского либерального национализма» и отметил наличие элементов либерализма в консервативной в целом программе мыслителя. А.Э. Котов также верно указал, что Киреев отдавал приоритет «принципу национальностей перед легитимизмом» Котов А.Э. Русский националист генерал А.А. Киреев // Глобализация и патриотизм: материалы докладов и выступлений Международной научно-практической конференции учёных, аспирантов, студентов. СПб., 2010. С. 166-171.. Признает наличие отдельных элементов либерализма во взглядах Киреева и С.М. Сергеев, который в целом, впрочем, определяет место мыслителя на правом фланге позднего славянофильства. Солидарна с таким подходом В.М. Хевролина: «По своим идейным взглядам Киреев был консерватором с некоторым оттенком либерализма» Хевролина В.М. А.А. Киреев о проблеме славянского единства // Славянский альманах-2000. М., 2001. С. 144-145, 149..

Важное историографическое значение имеет предисловие К.А. Соловьева к дневнику Киреева за 1905-1910 гг. (издан в 2010 г.), в котором точно и корректно поставлен вопрос об особенностях позднего славянофильства - главная историографическая проблема, связанная с Киреевым. К.А. Соловьев отмечает внутреннюю противоречивость взглядов Киреева, наряду с этим признавая его «одним из наиболее последовательных продолжателей славянофильского учения, что во многом обусловило его значение в ряду прочих консервативных мыслителей начала XX века» Соловьёв К.А. Генерал Киреев и его дневник // Киреев А.А. Дневник. 1905-1910. М., 2010. С.3-17.. Предисловие С.В. Лебедева к тому избранных сочинений Киреева (2012 г.) подробно освещает взаимоотношения Киреева с великим князем Константином Николаевичем и дает должную оценку деятельности сестры мыслителя О.А. Новиковой, однако, к сожалению, содержит более десятка неточностей и фактических ошибок Лебедев С.В. Предисловие // Киреев А.А. Учение славянофилов. М., 2012. С. 5-27..

В целом, несмотря на явную тенденцию в историографии конца XX - начала XXI в. к отказу от причисления Киреева к эпигонам ранних славянофилов или, напротив, к реакционерам, несмотря на попытки рассмотреть его как либерального консерватора, создателя оригинальной общественно-политической концепции, ни одной крупной специальной работы о Кирееве не существует.

Объектом исследования выступает общественно-политическая жизнь России второй половины XIX - начала XX века, включающая в себя два аспекта: общественную мысль и социально-политическую борьбу.

Предметом исследования является система политических, социально-экономических и религиозных взглядов А.А. Киреева, нашедшая выражение в его многочисленных сочинениях и в его общественной, политической и церковной деятельности.

Хронологические рамки исследования определяются временем участия А.А. Киреева в общественно-политической жизни России - с начала 1860-х годов до его кончины в 1910 г.; при этом в начале первой главы дана краткая характеристика периоду детства и юности Киреева (1833-1861 гг.).

Цель диссертационного исследования заключается в комплексном исследовании общественно-политических взглядов А.А. Киреева, их места в истории русской общественной мысли, специфики участия Киреева в общественно-политической борьбе рассматриваемой эпохи.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

- проследить эволюцию общественно-политических взглядов Киреева в контексте его участия в политической борьбе с 60-х по 80-е годы XIX века;

- проанализировать учение Киреева о государстве и обществе, окончательно сформировавшееся в 80-е - 90-е годы XIX века, в контексте противоборства консервативного и либерального лагеря;

- рассмотреть участие Киреева в политической борьбе в России конца XIX - начала XX в., его попытки воплотить в жизнь идеал законосовещательной монархии и причины их неудач;

- исследовать религиозные убеждения Киреева, его участие в церковно-общественной жизни, а также его воззрения по вопросам культуры и образования;

- проанализировать взгляды Киреева на общественно-политические проблемы Западной Европы и балканских стран, его попытки влиять на внешнюю политику России, а также на политику в отношении национальных окраин Российской империи.

Источниковая база исследования. Первую по значимости группу использованных источников составляет публицистика. Прежде всего, это публицистические сочинения самого А.А. Киреева, публиковавшиеся в периодической печати, в виде брошюр и в его посмертном двухтомном собрании сочинений 1912 г. Киреев А.А. Сочинения в 2 т. СПб., 1912. Т. 1. Церковно-богословские статьи. 452 с.; Т. 2. Политика и полемика. 489 с. Наиболее важные из других сочинений: Киреев А.А. Краткое изложение славянофильского учения. СПб., 1896. 90 с.; Он же. О папской непогрешимости. Из переписки католического учёного с русским генералом. СПб., 1905. 110 с.; Он же. Письма о поединках. СПб., 1899. 60 с. (которое является неполным, но зато отражает поздние авторские правки: перед смертью в 1910 г. Киреев успел добавить примечания к некоторым своим старым статьям). Некоторые работы Киреева посвящены историческим и богословским вопросам, однако и в них неизменно присутствует публицистическая окраска и привязка рассматриваемой темы к социально-политической борьбе того времени.

К данной группе источников относятся также публицистические работы других мыслителей, полемизировавших с Киреевым либо являвшихся его единомышленниками. Среди них следует выделить такие имена, как И.С. Аксаков, Н.П. Аксаков, П.Е. Астафьев, А.В. Васильев, В.А. Грингмут, М.Н. Катков, В.А. Керенский, В.И. Ламанский, К.Н. Леонтьев, О.Ф. Миллер, О.А. Новикова, К.П. Победоносцев, В.В. Розанов, В.С. Соловьев, Л.А. Тихомиров, С.Н. Трубецкой, Н.Ф. Фёдоров, Д.А. Хомяков, Б.Н. Чичерин, С.Ф. Шарапов.

Вторую группу источников образуют дневники, воспоминания, а также содержащие элементы воспоминаний некрологи. Ключевым источником для настоящего исследования является дневник А.А. Киреева (Отдел рукописей РГБ. Ф. 126. Оп. 1. Д. 1-15) общим объемом около четырех тысяч листов. Мыслитель вёл его с 15 мая 1861 г. по 2 апреля 1910 г. регулярно (за исключением периода 1869-1873 гг., записи за который фрагментарны). Перед смертью Киреев просмотрел весь дневник, добавил некоторые примечания, многое вычеркнул.

Дневник содержит записи бесед Киреева с крупнейшими историческими деятелями, а также различных придворных слухов; многочисленные яркие и разносторонние оценки самим мыслителем происходивших событий, а подчас и развёрнутые размышления; наброски статей, сведения о подготовке к изданию и отзывах на свои работы и т.д. Советские и российские историки ценили дневник Киреева как уникальный источник, содержащий обширные сведения о скрытых от общественности событиях и процессах, происходивших в среде высших сановников России и отчасти Европы, в императорской семье, в русской православной Церкви и т.п. В качестве источника для реконструкции целостной системы воззрений Киреева по вопросам внутренней и внешней политики, религиозным и культурным вопросам данный памятник используется впервые.

Дневник великого князя Константина Николаевича (Государственный архив РФ. Ф. 722. Д. 93-121) содержит лишь единичные упоминания о его адъютанте Кирееве, однако именно за период 1869-1873 гг., плохо отраженный в дневнике самого Киреева. Дневник Л.А. Тихомирова за период с 1889 по 1910 гг. (ГАРФ. Ф. 634. Д. 5-20) исключительно ценен тем, что в него вклеены десятки писем от Киреева. Большой интерес представляют также воспоминания Л.А. Тихомирова о Кирееве Тихомиров Л.А. Тени прошлого. М., 2000. С. 654-671..

Отдельные характеристики Киреева содержатся в мемуарах К.Ф. Головина, В.И. Гурко, С.Д. Шереметева, А.С. Суворина, Е.М. Феоктистова, а также сестры мыслителя О.А. Новиковой Головин К.Ф. Мои воспоминания. Т. 2 (1881-1894). СПб., 1910. 274 с.; Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого: правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М., 200. 180 с.; Мемуары графа С.Д. Шереметева в 3 т.. Т. 1. М., 2004. 736 с.; Т. 2. М., 2005. 560 с.; Суворин А.С. Дневник. М., 1992. 496 с.; Феоктистов Е.М. Ук. соч. 464 с.; Новикова, О.А. К биографии А.А. Киреева // Московские ведомости. 1910. 25 сентября. С. 2; Novikoff O. Russian memories. N.Y., 1916. 310 p.. Представляют определенный интерес написанные сразу после кончины Киреева воспоминания о нем В.А. Соколова и П.А. Кулаковского Соколов В.А. Памяти А.А. Киреева. Сергиев Посад, 1911. 24 с.; Кулаковский П.А. Ук. соч. С. 538-548..

Весьма обширна третья группа использованных источников - письма. Основная часть переписки А.А. Киреева с другими лицами хранится в фонде Киреевых - Новиковых в Отделе рукописей РГБ (ф. 126). Сотни писем, весь дневник, множество других документов Киреев за месяц до смерти передал своему другу архивисту Г.П. Георгиевскому. Мыслитель писал ему: «Корреспонденция будет иметь значение в особенности как описание быта русского общества нашего времени. Может быть, в ней найдется немало такого, что окажется достойным опубликования». Киреев разрешил издать эти материалы только после 1975 г., но первые публикации из его писем появились уже в 1920-е годы. С 1910 по 1924 гг. О.А. Новикова передала сначала Г.П. Георгиевскому, а затем напрямую Государственной библиотеке множество документов и предметов, принадлежавших семейству Киреевых - Новиковых ОР РГБ. Ф. 217. К. 11. Д. 56. Л. 1-2об; К. 13. Д. 20. Л. 113-119..

Некоторые принципиально важные для данного исследования письма содержатся в других фондах ОР РГБ: ф. 93 (Ф.М. Достоевский), ф. 120 (М.Н. Катков), ф. 224 (С.А. Петровский), ф. 265 (Самарины). Особенно большое значение для анализа политических взглядов Киреева имеют его письма к С.А. Петровскому и переписка с Ф.Д. Самариным (частично опубликованная в 1905 г., а в более полном виде - в 2005 г.) Может ли земский собор вывести нас из настоящего положения. Переписка А.А. Киреева с Ф.Д. Самариным (Июнь - август 1904 г.) // Киреев А.А. Соч. Т. 2. С. 231-261; Переписка А.А. Киреева и Ф.Д. Самарина / Публикация, вступ. ст. и комм. И.В. Лукоянова // Нестор. 2000. №3. СПб., 2005. С. 11-103.. Необходимые для диссертационного исследования эпистолярные источники содержатся также в Российской государственном архиве литературы и искусства: фонд О.А. Новиковой (ф. 345), а также фонды Вяземских (ф. 195) и А.С. Суворина (ф. 459). Небольшой фонд Киреева, содержащий три десятка писем, имеется в Российском государственном военно-историческом архиве (ф. 293).

Из опубликованных эпистолярных источников следует выделить переписку Киреева (преимущественно о церковных вопросах) с греческой королевой Ольгой Константиновной и с прот. И.Л. Янышевым, а также письма Вл.С. Соловьева к Кирееву Материалы к истории старокатолического вопроса в России. Письма протопресвитера И.Л. Янышева и генерала Киреева / А.А. Киреев, И.Л. Янышев. СПб., 1912. 49 с. (Далее - Материалы 1912.); Переписка греческой королевы Ольги Константиновны Романовой с генералом А.А. Киреевым / Вступ. ст., подготовка текста и комм. О.В. Соколовской и И.В. Чуркиной // Славяноведение. 1996. №4. С. 57-73; Соловьёв Вл.С. Письма А.А. Кирееву / комментарии А.Носова // Символ. Париж, 1992. №27. С. 191-254..

Четвёртая группа источников - делопроизводственные источники - сосредоточена почти исключительно в фонде 126 ОР РГБ и представлена в основном документами о награждении А.А. Киреева орденами, присвоении ему почетных званий и т. п., что имеет значение для реконструкции жизненного пути мыслителя.

Методологическая основа диссертации. Исследование основано на базовых принципах исторического познания: объективности, историзма, системности. Принцип научной объективности выражается во всестороннем анализе максимального круга доступных источников. Принцип историзма позволяет проследить процесс постепенного формирования системы общественно-политических взглядов Киреева и оценить ее в контексте исторической эпохи второй половины XIX - начала XX в. При этом взгляды А.А. Киреева и его современников рассматриваются в связи с той позицией, которую они занимали в общественно-политической борьбе и с их сословным положением. Принцип системности проявляется в рассмотрении социально-политической концепции Киреева как сложноорганизованной системы, в развитии и тесной взаимосвязи всех ее элементов, даже на первый взгляд далеких друг от друга (политических, религиозных, культурных).

В работе были применены общенаучные и специально-исторические методы исследования. К числу первых относятся методы ситуационного и причинно-следственного анализа, синтеза (агрегации собранных фактов), отождествляющего и идеализирующего абстрагирования. Ряд специально-исторических методов позволил осуществить комплексный анализ источников и решить задачи диссертационного исследования. Историко-генетический метод позволил проследить изменение социально-политических позиций Киреева. Метод проблемно-хронологического анализа сделал возможным рассматривать отдельные проблемы в хронологической последовательности. Метод ретроспективного и сравнительно-исторического анализа нашел применение в сравнении взглядов А.А. Киреева с воззрениями других мыслителей и общественных деятелей и в поиске источников их сближений или расхождений. Историко-системный метод и метод когнитивной реконструкции дали возможность выстроить разрозненные на первый взгляд идеи и теоретические положения, содержащиеся в наследии А.А. Киреева, в целостную социально-политическую программу. Наконец, типологический метод позволил сделать необходимые экскурсы в проблемы классификации русского консерватизма 2-й половины XIX - начала XX в.

Научная новизна исследования. Впервые в историографии проведено исследование политических, социально-экономических, религиозных взглядов А.А. Киреева, реконструирована целостная система его воззрений, прослежено его участие в общественно-политической борьбе на протяжении полувека. Вводятся в научный оборот практически все материалы личных фондов А.А. Киреева (ф. 126 ОР РГБ и ф. 293 РГВИА), ранее использовавшиеся историками лишь фрагментарно. Диссертационное исследование позволило уточнить типологию течений русской общественной мысли второй половины XIX - начала XX в., усилить аргументацию в пользу самого факта существования феномена позднего славянофильства и конкретизировать его место в истории русской общественной мысли, подчеркнув наличие существенного либерального влияния на это консервативное в целом идейное течение.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту.

1. Будучи в юности воспитан в среде ранних славянофилов, А.А. Киреев, тем не менее, вступил в эпоху реформ 60-х годов XIX века приверженцем умеренно-либеральных идей, сторонником развития капитализма и введения конституции. Однако, включившись в политическую борьбу и потерпев ряд неудач, он к концу 60-х годов переходит на более правые позиции и начинает характеризовать себя как славянофила.

2. В 80-е и 90-е годы XIX века А.А. Киреев заявляет о себе как публицист и выстраивает свои политические, социально-экономические, государственно-правовые взгляды в единую концепцию. Ее важнейшей частью становится апология самодержавной монархии как формы правления, ограниченной только православной Церковью, Богом и совестью монарха. А.А. Киреев придерживался традиционной для славянофилов идеи об аполитичности русского народа, о гармонии между сословиями и принципиальном отсутствии враждебных политических партий. Залог такой гармонии виделся ему в патриархальном характере самодержавия. Критикуя отклонение самодержавия от этого идеала в XVIII и особенно XIX вв. в сторону абсолютизма и бюрократизма, Киреев предлагал восстановить земский собор как наиболее эффективный инструмент постоянного совещания монарха со своими подданными.

3. В целом общественно-политические взгляды А.А. Киреева можно охарактеризовать как умеренно консервативные, с включением некоторых либеральных требований. Внутреннюю противоречивость общественно-политических взглядов А.А. Киреева в 80-е и 90-е годы XIX в. отмечали его оппоненты справа и слева. Эта противоречивость была характерна и для позднего славянофильства в целом (к правому крылу которого принадлежал Киреев), обусловливая специфику данного течения общественной мысли.

4. К 90-м годам XIX в. А.А. Киреев, оставаясь сторонником самодержавия, пришел к выводу об обреченности существующего «бюрократического» строя. Единственный способ избежать революции под либеральными и конституционалистскими лозунгами виделся ему в опережающих реформах, суть которых заключалась бы в дебюрократизации управления, расширения свободы слова и некоторых личных свобод. По замыслу Киреева, правительству следовало опереться на независимые консервативные силы дворянства и земства с дальнейшей перспективой созыва законосовещательного органа. Однако попытки Киреева влиять в этом направлении на Николая II, В.К. Плеве, П.Д. Святополк-Мирского в конечном счете не увенчались успехом. В 1905 г. А.А. Киреев стал идеологом Отечественного союза и способствовал разработке собственного проекта созыва законосовещательной Думы, который, однако, проиграл «булыгинскому» проекту. Манифест 17 октября был воспринят Киреевым как крах всех его политических устремлений. После 3 июня 1907 г. А.А. Киреев выступал за возврат к законосовещательному характеру Государственной Думы, хотя и сообразовывал свои требования с реальными политическими возможностями. В целом ко времени кончины (1910 г.) Киреев становился всё более пессимистичен в оценке общественно-политической будущности России.

5. Наиболее важной для самого А.А. Киреева сферой деятельности являлись не политические, а церковные вопросы. Будучи последовательным противником римо-католицизма, после Ватиканского собора 1870 г. он стал главным инициатором поддержки движения старокатоликов со стороны русской православной Церкви. В старокатолической Церкви Киреев видел возможность альтернативного православия западного обряда. Старокатолическое богословие было рационалистическим, как и протестантское. Это импонировало Кирееву, который отрицал проявление русской народной религиозности и в богословской сфере выступал как последовательный модернист. Сближение со старокатоликами, по его замыслу, должно было инициировать процесс кардинальной перестройки всего православного богословия. Киреев последовательно выступал за дебюрократизацию русской православной Церкви, за религиозное оживление в ней, предпринимал попытки созвать Вселенский собор, а затем поместный собор. Этим было вызвано его активное участие в работе Предсоборного Присутствия в 1906 г.

6. А.А. Киреев был сторонником элитарной европейской культуры, активным поборником классического образования, доступного лишь для немногих. Он считал недопустимым понижать уровень образования, а для подавляющего большинства населения предлагал ограничиться реальными учебными заведениями. Подчеркнуто антидемократический характер носила и защита Киреевым иных дворянских привилегий, особенно дуэлей.

7. В противоречии со своим пристрастием к западной «классической» культуре, А.А. Киреев полагал, что западное общество, изначально развившееся на «юридическом», а не «этическом», принципе, к XIX в. пришло к своему краху, к буржуазно-капиталистическому строю, и обречено в обозримом будущем на гибель. При этом его отношение к различным европейским странам и перспективам их отношений с Россией было различным. Киреев имел возможность лично общаться почти со всеми главами западных держав и ведущими политиками, что делает его позицию уникальной среди других русских мыслителей.

8. А.А. Киреев был сторонником «принципа национальностей» и последовательно выступал за достижение славянскими народами независимости от Австро-Венгрии. Панславизм Киреева был окрашен в религиозные тона: защита православия была для него даже более важна, чем политические права славян и других православных народов. Считая покровительство балканским странам миссией России, Киреев резко выступал против активной политики на Дальнем Востоке, приведшей к русско-японской войне. Сыграв немаловажную роль в проведении реформ в Польше в 1862-1863 гг., А.А. Киреев и в дальнейшем считал себя знатоком польского вопроса, выступая за широкую автономию Царства Польского в этнографических границах с одновременным искоренением польского влияния в Литве, Белоруссии и Малороссии. Еврейский вопрос Киреев предлагал решить переселением евреев в Палестину. Мыслитель также выступал против русификации окраин Российской империи, за их свободное культурное национальное развитие.

9. Киреев участвовал в общественно-политической борьбе в России на протяжении полувека, однако ему не удалось добиться реализации своих проектов реформ на пути к идеалу «земско-совещательной» монархии и «соборно-совещательной» Церкви. Причины неудач одного из наиболее разносторонних и плодовитых консервативных мыслителей заключались в том, что предлагаемые им проекты носили компромиссный характер и не могли удовлетворить ни либералов, ни последовательных консерваторов. Не последнюю роль сыграла и приверженность Киреева к защите сословных интересов, привилегий и ценностей дворянства, его отчужденность от других сословий, прежде всего крестьянства.

Практическая значимость работы. Полученные в ходе исследования результаты могут быть востребованы при создании обобщающих трудов по истории русской общественной мысли, а также при подготовке общих и специальных университетских учебных курсов по истории русского консерватизма, политической истории Российской империи, ее внутренней и внешней политики, истории международных отношений и связей между славянскими народами, истории русской православной Церкви, истории западных христианских Церквей, истории образования и культуры в России.

Апробация работы. Основные положения и выводы данного исследования изложены автором в 19 публикациях общим объемом 6,1 п.л., пять из которых опубликованы в изданиях из списка, рекомендованного ВАК РФ (включая такие журналы, как «Клио» и «Родина»). Результаты исследования были отражены в докладах на нескольких всероссийских (с международным участием) и межрегиональных конференциях в Пермском и Ивановском государственных университетах, в Калужском государственном педагогическом университете, в Вятском государственном гуманитарном университете, а также в целом ряде региональных конференций в Нижегородской области. Материалы диссертационного исследования использованы при работе в рамках гранта Министерства образования и науки РФ по проекту «Образы прошлого в историографических и политических дискурсах Западной Европы и России» (федеральная целевая программа «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», мероприятие 1.2.1, соглашение №14.В37.21.0962).

Структура исследования построена по проблемно-хронологическому принципу и обусловлена поставленными целями и задачами. Деление работы на главы, разделы и параграфы вытекает из логики раскрытия заявленной темы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

2. Основное содержание работы

Во Введении обоснована актуальность темы, определены объект, предмет, цель и задачи исследования, заданы хронологические рамки, определены основные методологические подходы, выявлена научная новизна и практическая значимость исследования, охарактеризована источниковая база диссертации, дан анализ историографии проблемы.

Первая глава «Становление социально-политических взглядов А.А. Киреева (60-е - 90-е гг. XIX в.)» состоит из двух разделов, разбитых на параграфы. Первый раздел главы «Формирование общественно-политических взглядов А.А. Киреева (60-е - 70-е гг. XIX в.)» освещает непростой путь мыслителя к позднеславянофильским убеждениям.

В первом параграфе «А.А. Киреев в молодости. Участие в политической борьбе в 1861-1868 гг.» рассмотрена идейная эволюция мыслителя в эпоху Великих реформ от умеренного либерализма к отказу от конституционалистских взглядов и переходу к идеалу совещательной монархии. Причинами такого перехода явились неудачный опыт создания вокруг великого князя Константина Николаевича политической «партии», «либеральной и консервативной» одновременно, сложности работы в земстве, поражения Киреева в придворных интригах, а также разочарование в парламентаризме, наступившее после длительных поездок в Европу.

Во втором параграфе «А.А. Киреев в общественно-политической жизни в 1868-1880 гг.» рассматривается оппозиция Киреева режиму П.А. Шувалова, А.Е. Тимашева и П.А. Валуева, который он считал космополитическим и не дающим развиваться здоровым силам дворянства и земства. В 70-е годы Киреев тесно сотрудничал как с вел. кн. Константином Николаевичем, так и с М.Н. Катковым и И.С. Аксаковым, пытаясь координировать их действия. А.А. Киреев вместе с братом Николаем стали членами Славянского комитета и оказывали прямую помощь славянам в годы балканского кризиса в 1875-1876 гг. Николай Киреев погиб добровольцем на сербо-турецкой войне. Смерть брата, способствовавшая патриотическому и славянофильскому подъему в России во время войны с Турцией, и начало публицистической и политической деятельности своей сестры Ольги Новиковой подтолкнули А.А. Киреева к решению выступить в роли славянофильского публициста и идеолога в конце 70-х годов. Его записка «Избавимся ли мы от нигилизма?» (1879) была высоко оценена Ф.М. Достоевским, И.С. Аксаковым и другими консерваторами.

Второй раздел первой главы «Социально-политическая концепция А.А. Киреева (80-е - 90-е годы XIX в.)» посвящен анализу взглядов мыслителя, сложившихся в указанный период в целостную систему, обоснованную им в ряде программных работ, основные положения которых он пытался воплотить в жизнь.

В первом параграфе данного раздела «Учение А.А. Киреева о русском государстве и обществе» детально рассматривается концепция, изложенная мыслителем под видом «катехизиса славянофильского учения» в работах 80-х - 90-х годов. Киреев шел дальше других славянофилов в том, что всецело подчинял цели самодержавной монархии православной религии, выработав формулу «Россия - Церковь в государственной оболочке». Отношения монарха с народом Киреев в идеале желал видеть подобными отношениям отца с детьми. Он полагал, что этот патриархальный идеал и отсутствие политической борьбы между сословиями обусловлено всем ходом русской истории, со времен Рюрика отличавшейся от истории Запада. Из данного типично славянофильского тезиса Киреев выводил требование постоянного совещания монарха с народом. Наилучшей формой такого совещания он считал земский собор. «Земско-совещательный» строй Киреев противопоставлял как бюрократическому абсолютизму послепетровского времени, так и вожделениям либералов-конституционалистов, также основанным на юридическом, а не «этическом», понимании государства.

Во втором параграфе «Оппоненты А.А. Киреева справа и слева» рассматривается критика взглядов мыслителя, которая звучала как со стороны более последовательных консерваторов К.Н. Леонтьева, В.А. Грингмута и Н.Ф. Федорова, так и со стороны либерала С.Н. Трубецкого и близких к либерализму «левых» славянофилов А.В. Васильева и О.Ф. Миллера. Оппонентам Киреева удалось подметить некоторую эклектичность и внутреннюю противоречивость в его социально-политических взглядах.

Третий параграф «А.А. Киреев и позднее славянофильство. Между консерватизмом и либерализмом» посвящен исследованию споров среди исследователей о том, существовало ли такое течение общественной мысли, как позднее славянофильство, и в чем заключались его особенности. Анализ рассуждений самого Киреева, его единомышленников и оппонентов о консерватизме и либерализме позволил точнее определить место мыслителя в спектре русской общественной мысли последней трети XIX века: Киреев находился на правом фланге позднего славянофильства - самостоятельного идейного направления, которое было специфической разновидностью либерального консерватизма.

В четвертом параграфе «А.А. Киреев в общественно-политической борьбе в царствование Александра III» дана характеристика политической позиции, которую занимал мыслитель в 1881-1894 гг. В первой половине 1880-х годов Киреев оставался чрезвычайно близок к И.С. Аксакову и М.Н. Каткову, после кончины которых он объявил себя их идейным преемником и продолжателем. Приветствуя манифест 29 апреля 1881 г. и антилиберальный курс Александра III, дальнейшие контрреформы Киреев воспринял сдержанно, считая их паллиативными мерами, не способными остановить бюрократизацию всей системы управления. Мыслитель критически относился к большинству членов династии Романовых и ко многим министрам (например, к Н.П. Игнатьеву, Д.А. Толстому, Н.Х. Бунге, И.П. Дурново, И.И. Воронцову-Дашкову).

Во второй главе «А.А. Киреев в общественно-политической жизни России конца XIX - начала XX в.» рассматриваются изменения в политической позиции и взглядах мыслителя в период 1894-1910 гг. В первом разделе главы «А.А. Киреев в социально-политической борьбе в 1894-1904 гг.» исследуются попытки генерала добиться проведения реформ в славянофильском духе с целью избежать революции и «падения в конституцию».

Первый параграф «А.А. Киреев в первые годы правления Николая II (1894-1902 гг.)» посвящен рассмотрению отношению мыслителя к государственным деятелям указанного периода. С молодым императором у Киреева сложились очень хорошие отношения, однако все попытки генерала добиться от министра внутренних дел Д.С. Сипягина разрешения нового славянофильского журнала были безуспешны. Крайне враждебно Киреев относился к В.П. Мещерскому и С.Ю. Витте. К началу XX в. мыслитель пришел к твердому убеждению в близости революции и необходимости срочного проведения реформ с целью ее предотвращения.

Второй параграф «Влияние А.А. Киреева на политическое развитие России в 1902-1904 гг.» охватывает период, когда министры внутренних дел В.К. Плеве и П.Д. Святополк-Мирский, а также сам император Николай II в наибольшей степени прислушивались к регулярно предлагаемым со стороны Киреева проектам реформ с целью подготовки созыва законосовещательного органа. Особое место среди этих проектов занимает записка «Россия в начале XX столетия» (1903), распространенная среди высшего руководства страны, и переписка Киреева с занимавшим еще более правые позиции поздним славянофилов Ф.Д. Самариным (1904). Без влияния записок Киреева не появились бы многие правительственные распоряжения 1903-1904 гг. Однако Плеве до последнего момента надеялся справиться с «крамолой» собственными силами, без опоры на консервативных дворян и земцев, что ему постоянно предлагал Киреев. Святополк-Мирский же к концу 1904 г. пошел на значительные уступки либералам, что заставило Киреева стать одним из организаторов Консервативного бюро.

Во втором разделе второй главы «А.А. Киреев в годы первой русской революции и Третьеиюньской монархии» исследуется политическая деятельность Киреева в годы спешных преобразований государственного строя и изменения, произошедшие в его социально-политических взглядах.

Первый параграф «А.А. Киреев в политической борьбе в годы революции 1905-1907 гг.» посвящен периоду, когда Кирееву удалось добиться временного успеха в своей политической деятельности. Он стал идеологом Отечественного союза, выступил инициатором полемики в прессе по вопросу о созыве земского собора и сумел представить императору соответствующий проект, предусматривавший выборы по строго сословным куриям. Хотя в ходе Петергофских совещаний вместо проекта Киреева был принят проект законосовещательной Думы А.Г. Булыгина, генерал был готов смириться с ним, но манифест 17 октября был воспринят им как крах всех полувековых чаяний славянофилов и наступление конституционного режима, как национальная катастрофа для всей России, непосредственным виновником которой Киреев считал С.Ю. Витте. Вместе с тем годы первой русской революции привели Киреева к разочарованию в крестьянстве и в способностях русского народа, включая и высшие сословия, к политической самоорганизации вообще. Усилилась ориентация мыслителя на консервативное дворянство как на наиболее надежную опору самодержавия.

Во втором параграфе «А.А. Киреев в последние годы жизни (1907-1910 гг.)» рассматриваются попытки мыслителя подтолкнуть П.А. Столыпина к роспуску третьей Государственной Думы, отмене манифеста 17 октября и возможному возвращению к булыгинскому проекту. Однако Киреев не требовал произвести такой решительный переворот немедленно, он предпочитал ждать, пока правые, монархические силы не окрепнут. Испытывая отталкивание от черносотенных организаций по причине их «грубости» и «дикости», Киреев в то же время был разочарован неспособностью правых Государственной Думы и Государственного Совета к объединению и отсутствием в их среде безусловного сильного лидера. При этом со временем Киреев всё более критично относился и к Николаю II, и к Столыпину (в котором он видел преимущественно «октябриста» и чью аграрную реформу он также не принял). Пессимизм Киреева в отношении будущности России находился в общем контексте упадочных настроений, охвативших консерваторов в годы Третьеиюньской монархии.

В третьей главе «Взгляды и деятельность А.А. Киреева в области религии и культуры» затрагиваются те сферы, которые сам Киреев считал приоритетными для себя и которым посвящено более половины его трудов. В первом разделе главы «А.А. Киреев и западное христианство» реконструируется ядро религиозных убеждений мыслителя.

В первом параграфе раздела «Папство и католицизм в трудах А.А. Киреева» раскрываются причины враждебного отношения мыслителя к римо-католицизму, которое оказывалось определяющим для его взглядов не только на церковные, но и на внешне- и внутриполитические вопросы. Киреев страшился организационной и политической мощи католицизма, в то же время, полагая, что после провозглашения догмата о «папской непогрешимости» в 1870 г. никакое примирение с католической Церковью невозможно, поскольку она перестала быть собственно Церковью.

Во втором параграфе «А.А. Киреев и движение старокатоликов» рассматривается сорокалетняя деятельность мыслителя по поддержке старокатолической Церкви (отколовшейся от Ватикана в 1870 г.) со стороны православия. По мнению Киреева, старокатолики и православные должны были объединиться на условиях возвращения к догматам семи Вселенских соборов и отказа от обязательности вероучительных доктрин, появившихся после VIII века. В 1890-е и 1900-е годы Киреев вел долгую и трудную полемику со своими оппонентами из числа русских богословов, причем теологические аргументы сторон находились в тесной связи с их различными взглядами на будущее социально-политическое положение русской православной Церкви (которую Киреев хотел реформировать при помощи старокатолического влияния).

В третьем параграфе «Религиозный модернизм А.А. Киреева» устанавливается близость мыслителя-богослова к рационалистическому протестантскому взгляду на религию. Категорическое неприятие Киреевым русской «народной религиозности» с ее акцентом на обрядности было связано с его включенностью в западный культурный контекст и отчужденностью от народной культуры, от крестьянских масс. Правомерно определение Киреева как либерального богослова-модерниста, на что указывали некоторые его современники и ряд исследователей.