Дискуссии о выведении Закона Божьего из преподавания в школе достаточно активно стали происходить на заседаниях ГКНО. Главными точками зрения на данную проблему являлись:

1) невозможность запрещения преподавания Закона Божьего в учебных заведениях в силу того, что Церковь еще не отделена от государства;

2) политические условия момента, по которым выведение преподавания религиозных дисциплин из школы являлось несвоевременной мерой.

Нетрудно догадаться, что большую часть нареканий вызвала вторая точка зрения, которую выражал редактор журнала «Русская школа», преподаватель Санкт-Петербургской педагогической академии Я.Я Гуревич, сын первого редактора журнала действительного статского советника, педагога и историка Я.Г. Гуревича (1843-1906). В итоге прений, вторая точка зрения была отвергнута членами совещания и в итоге было разрешено светским учебным заведениям открывать учебные заведения без религиозного компонента.

Другой член совещания Н.Н. Иорданский (от лица Всероссийского учительского союза) отметил, что решение об окончании преподавания Закона Божьего, как и решении в целом вопроса о светском характере в образовании может решать только Учредительное Собрание. Закон Божий по предложению Иорданского может оставаться в качестве учебной дисциплины в школьном курсе, однако является необязательным для всеобщего преподавания. Порядок же преподавания Закона Божьего определялся следующими положениями, которые в своей работе уже процитировал А.В. Шевченко: «- с однородным вероисповедным составом учащихся и общим желанием родителей и учащихся - изучать учебный предмет в обычные классные часы по соглашению с учащим персоналом;

- с однородным вероисповедным составом учащихся, но с группой учащихся, освобождённых от посещения уроков Закона Божия, - преимущественно во внеклассное время;

- со смешанным вероисповедным составом учащихся - назначать преимущественно одни и те же часы для преподавателей разных вероисповеданий;

- где позволят местные условия организовать занятия во внеклассное время и вне школы, в храмах и молитвенных домах;

- порядок преподавания предложить устанавливать местным органам самоуправления совместно с педагогическим советом и представителями вероисповедной общины;

- преподаватели Закона Божия не должны входить в состав педагогического совета;

- предложить вероисповедной общине устанавливать программу учебного предмета по своему усмотрению;

- сохранить вознаграждение из государственных средств в установленном размере для одного преподавателя Закона Божия;

- при потребности в нескольких преподавателях вознаграждение распределять между ними пропорционально числу учащихся с предоставлением права дополнительного вознаграждения из средств местной вероисповедной общины;

- вознаграждение из местных источников устанавливать по усмотрению органов самоуправления и содержателей училищ;

- освобождённые от изучения курса Закона Божия не должны быть ограничены в правах, даваемых по окончании курса учебного заведения».

Однако за действиями правительства в сфере народного просвещения стоит обращать внимание и на то, как действовал в это время Святейший Синод. В то время новым обер-прокурором взамен Н.П. Раева (обер- прокурор с августа 1916 по март 1917 года), который по оценкам современников обладал заурядными способностями, был назначен «революционный» обер-прокурор Н.В. Львов. Если сам Львов был сторонником сохранения церковно-приходских школ, то члены Училищного совета при Синоде держались иного мнения на эту проблему. Не смотря на проведение данной идеи, у сторонников объединения школ в лице Е.П. Ковалевского и И.С. Клюжева оказались достаточно яростные противники, которые были наделены правами решающего голоса: В.А. Потулов, А.В. Смирнова и Ф.Д. Филоненко. Собственно и принятие решения в пользу отказа от объединения со светскими учебными заведениями и было предрешено с самого начала. Однако и позиция церковных иерархов во главе с Львовым в определенном смысле менялась. Даже московские законоучители на своем съезде в апреле 1917 года высказались за присоединение к МНП.

В подобном же отношении себя вели два других министра просвещения из кабинетов Временного Правительства. С.Ф. Ольденбург и С.С. Салазкин имели несколько отличные политические взгляды, по-разному относились к студенческим выступлениям в среде российского высшего образования в межреволюционный период. Они достаточно последовательно пытались проводить реформирование высшего образования, в то время как среднее образование у министров, как правило, не занимало центрального места в работе. Вопросы же религиозного характера выводились на первый план только в общем видении государственных порядков. В этом же смысле стоит также и говорить о том, что даже вопросы изменения преподавания дисциплин отдавались на откуп и деятельность Учредительного Собрания, к которому на тот момент очень неспешно готовились. Этого же мнения придерживались и представители Церкви, члены Священного Синода которого написали письмо Временному Правительству, в котором подчеркивали важность принятия решения по этому вопросу только в рамках собрания. Однако, вместе с дискуссиями внутри государственных структур обсуждение назревшей реформы проходило и в рамках принятия других дополнительных мер для отделения преподавания религиозных дисциплин в светских учебных заведениях.

Связано было это с законом Временного Правительства от 14 июля 1917 года «О свободе совести». По данному закону, который по праву можно считать «важнейшим актом Временного Правительства в сфере гражданского законодательства»46, было изменено само право личного выбора человеком его религиозных предпочтений. Параллельно в виде постановления в Вестнике Временного Правительства был также опубликован документ «О свободе совести», однако его отдельные положения не были конкретизированы и тем более не относились к работе в сфере религиозного образования. С образовательной точки зрения, право на свободный выбор религии дает право человеку самому выбирать нравственные ориентиры и позволяет самостоятельно выстраивать линию своего поведения и собственные ценности. С институциональной точки зрения предполагалась «всеконфессиональная» модель государства, которая не позволяла устанавливать одну обязательную религию для всех (государственную религию). Для православных людей по данному закону продолжало признаваться деятельность церковного суда в отношении браков, а также сохранялось право на ведение метричных книг. Можно с определенной натяжкой сказать, что между Законом «О свободе совести» и Постановлением СНК от 23 января 1918 года «Об отделении Церкви от государства» было достаточно небольшое расстояние. В определенной степени, Временное Правительство сделало лишь полшага к нововведению, которое впоследствии уже провели большевики. Закон коснулся и сферы образования. По этому закону преподавание Закона Божия в государственных школах низводилось до необязательного (факультативного) предмета. Преподавание законоучителем (священником) Закона Божьего оказалось тесно связано с законом «О свободе совести», пишет современный историк церкви в революционные годы. И вот эта проблема значительно выходила за общую проблему преподавания. Место Закона Божьего в системе преподавания оказалось краеугольным камнем, когда была предпринята попытка решить проблему существования церковно-приходских школ. Введенные еще при К.П. Победоносцеве, они еще в 1880-е гг. имели нарекания на свою деятельность и на сам смысл и суть существования. Проблема в данном случае заключалась в вопросах подчинения образовательных организаций. Церковно-приходские школы относились к ведению Святейшего Синода, почему, собственно говоря, на них и не распространялись распоряжения Министерства народного просвещения. 20 июня принимается постановление Временного Правительства «Об объединении, в целях введения всеобщего обучения, учебных заведений разных ведомств в ведомстве министерства народного просвещения». Согласно данному постановлению все учебные заведения передавались в ведение министерства народного просвещения. С точки зрения церковной организации это лишало Церковь одного из средств массового просвещения общества. В тоже время, это явление целиком соответствовало логике отказа от господства религии в общественной жизни страны. Логический вопрос о выгоде данного решения на данный момент остается открытым. Но представляется, что с точки зрения массового просвещения, логичным представляется держать все учебные заведения под покровительством соответствующего ведомства. Ярым сторонником изменения в системе преподавания в школах и организационных изменениях, предпринятыми правительством, стал П.Н. Милюков, который утверждал, что «религиозно- нравственное воспитание» парализует общественную активность населения, и не может создать для власти конкурента в политическом поле. «Светская школа хочет освободить личность, а церковноприходская хочет обуздать ее», говорил лидер кадетской партии.

Обратим внимание, что с момента революции в Петрограде, на местах в епархиях вопрос о преподавании Закона Божьего в учебных заведениях стал подниматься на экстренных заседаниях мирян и духовенства епархии. Так, например, собравшийся в мае 1917 года в Туле экстренный епархиальный съезд предложил создать вместо церковно-приходских школ народную приходскую школу. Народная школа должна была бы содержаться за государственный счет и здесь в обязательном порядке должно было быть преподавание Закона Божьего. Воспитание должно было бы происходить в религиозно-нравственном духе. Обратим внимание, что сведений с мест о вопросах преподавания религиозных дисциплин в образовательных учреждениях достаточно мало. В силу ряда обстоятельств, а также в силу специфики периодической печати Церкви в 1917 году, материалы епархиальных съездов запаздывали с опубликованием, а многие и не были опубликованы вовсе. Однако следует признать, что деятельность таких органов управления епархиями происходила. Съезды по большей части поддерживали мнение Синода. Тоже следует обратить внимание, что инициатива Временного Правительства по передаче учебных заведений в ведение министерства просвещения находила мало благожелательных откликов от представителей церкви.

В силу особенности момента, главная задача для дальнейшего продвижения дел реформирования народного образования исходила из того, какие правительственные решения (законы и указы) примет Временное Правительство, а также постановления Поместного Собора. Совокупность выработанных решений могла войти в принятие решений на Учредительном Собрании. Первую проблему попыталось решить само правительство, когда в начале июля оно подготовило законопроект о взаимоотношениях между Государством и церквями. В данном случае не имелось особого различия в подходах к конкретным церковным организациям. В законопроекте в частности говорилось, что «каждая признанная государством церковь пользуется полной свободой и самостоятельностью во всех своих делах, управляясь по собственным своим нормам, без всякого прямого или косвенного воздействия и вмешательства государства». В случае же принятия данного законопроекта на Учредительном Собрании, куда он и должен был быть внесен, предполагалось создать министерство исповеданий, которое в своем ведении должно было заниматься государственным надзором за «исключительно закономерностью действий органов церкви».

Принятие к сведению данного законопроекта фактически начало процесс созыва и проведения Поместного Собора. 5 июля 1917 года по представлению Предсоборного Совещания, которое начало свою работу с 29 апреля этого же года, было принято решение о созыве Поместного Собора Церкви. Собор должен был решить целый ряд вещей, в том числе и вопрос о преподавания религиозных дисциплин в школе. Исследование Поместного Собора Православной Российской Церкви неоднократно подвергалось исследованию. Вопрос же преподавания в работе Собора было отнюдь не на самом первом месте. Учитывая, что Собор был первым после нескольких веков, а также особенности событий в России 1917 года, в определенной степени стоит считать Поместный Собор и Учредительным. Так член Собора по избранию как мирянин от Симбирской епархии С.П. Руднев на одном из заседаний Собора сказал: «Нам принадлежат в пределах церковных канонов все дела, касающиеся Православной Церкви, нам надлежит в указанных пределах все переустройство Поместной Церкви. Как назвать это юридическим языком? Да это и есть функции Учредительного Собрания. Итак, мы - Учредительное собрание Церкви в пределах церковных канонов».

Деятельность Поместного Собора Российской Православной Церкви

К работе Собор приступил 15 августа 1917 года, когда по итогам трехступенчатых выборов в Москву прибыли все делегаты Поместного Собора. Собор проводил свою работу в течение трех сессий с окончанием 20 сентября 1918 года. На открытии собора присутствовали члены Временного Правительства под руководством А.Ф. Керенского. В ходе работы члены Собора присутствовали на 170 его заседаниях, а преимущество на заседаниях собора имело не духовенство, а миряне - 299 из 564 членов Собора.

Вопрос о преподавании Закона Божия в Российском государстве встал на Поместном Соборе одним из первых, уже на шестом заседании Собора 3 сентября (21 августа) 1917 г. Отдел для разработки данного вопроса был создан тогда же 21 августа одним из пяти первых отделов по предложению обращения 31 члена Собора, зачитанного протоиереем Н.А. Любимовым.

21 августа к Собору в лице Высокопреосвященного Председателя митрополита Московского Тихона поступило обращение: «Мы, нижеподписавшиеся Члены Собора, представители всех концов земли Русской, на основании данных нам при выборах наказов, единогласно свидетельствуем, что 114-миллионный православный Русский народ и русская школа в глубоком волнении ждут голоса Всероссийского Церковного Собора в защиту Закона Божия... Государственный Комитет при Министерстве Народного Просвещения также высказался за необязательность религиозного обучения в школе и будет настаивать на проведении этой необязательности в жизни школы уже с начала наступающего 1917-1918 учебного года... В виду сказанного, мы, нижеподписавшиеся Члены Всероссийского Церковного Собора, по наказу пославшего нас православного народа, просим Высокопреосвященного Председателя вопрос о положении Закона Божия в русской школе сделать предметом соборного суждения в порядке особой спешности в одно из ближайших заседаний, в виду наступления нового учебного года, и соборное постановление по этому вопросу довести до сведения Временного Правительства».

Кроме того, это было дополнено заявлением Организационного Комитета Всероссийского Родительского Союза средней школы. Одной из основных мыслей данного Союза было: «Всероссийский Родительский Съезд полагает, что изучение Закона Божия, при условии коренной реформы его преподавания, в обновленной демократической школе должно быть признано обязательным для всех учащихся, сообразно религии и вероисповеданию каждого, и поставлено в одинаковые внешние условия со всеми главными предметами школьного курса».

Как было уже сказано, отдел для работы по данному вопросу был открыт в тот же день, а 28 августа было объявлено, что для работы в нем записалось 98 человек. Председателем отдела был выбран архиепископ Тамбовский и Шацкий Кирилл (Смирнов) (1863-1937, в будущем митрополит Тифлисский и Бакинский, экзарх Кавказский).

Одним из первых слово о церковно-христианском просвещении в целом и о преподавании Закона Божия в частности на Соборе высказал один из его членов, «делопроизводитель страхового отдела Духовного ведомства, законоучитель Коммерческого училища и городских школ в Петрограде, кандидат богословия», говоря об организации новых отделов: «Великая революция ставит вопрос о просвещении народа. Церкви нужно идти по крайней мере параллельно с государством и поставить вопрос о всеобщем религиозном образовании народа. Нужно стремиться к тому, чтобы ни один ребенок не оставался непросвещенным истинами Христовой веры. Эта задача, однако, не может быть осуществлена одною школою, так как не все учатся в школе, и Закон Божий не захватывает всей массы детей. Нужно позаботиться о религиозном просвещении и тех, кто не проходит школы».

К 23 сентября отдел о преподавании Закона Божия подготовил обращение к Временному Правительству по поводу преподавания Закона Божия в школе, а также проект положения по этому же вопросу. Вот часть обращения к Временному Правительству.

«...Всероссийский Поместный Собор Православной Церкви, внимая голосу своих чад, вполне разделяя их тревогу за будущее подрастающих поколений, считаясь в частности с авторитетным суждением об обязательности школьного преподавания Закона Божия Всероссийскаго Съезда родительских организаций, в ограждение на будущее время религиозной совести учащихся от чьего бы то ни было сторонняго, хотя бы в скрытой форме, давления на нее, находит благовременным и неотложно выжным представить Временному Правительству нижеследущия свои соображения о положении религиознаго обучения в школе...

До сего времени Закон Божий изучался в России не только в семье, но был предметом обязательнаго для православных изучения и в школе, как государственной, так и частной. Собор полагает, что так должно остаться и впредь, ибо такова воля народная...».

Далее приводим вырезку требований к Временному Правительству относительно преподавания Закона Божия, опуская часть относящихся к вопросу о возрасте, с которого можно переходить из одной веры в другую, или же не придерживаться никакой веры:

«а) Во всех светских государственных и частных школах: низших, средних и высших, в которых учатся дети православных родителей, преподавание Закона Божия обязательно и должно быть поставлено в одинаковыя условия со всеми главными предметами школьного курса.

в) Право перехода учащихся из одного вероисповедания в другое и право признания себя не принадлежащим ни к какой вере не может быть осуществлено в период пребывания ученика в низшей и средней школе.

Примечание 1. Учащиеся могут прекратить изучение Закона Божия при оставлении ими православия в связи с выходом из православия их родителей. Примечание 2. Место, время и средства для преподавания в школе православного Закона Божия предоставляет школа наравне с другими главными и обязательными предметами.

г) Православный законоучитель, осуществляющий в такой же (а может быть, по вышеизъясненному и в большей) мере культурно-образовательную и воспитательную миссию в школе, как и преподаватели других обязательных предметов, пользуется всеми правами государственной службы».

После оглашения данного обращения и постановления в полном изложении было зачитано мнение протоиерея Н.М. Боголюбова, который не соглашался с некоторыми формулировками обращения, так как видел в них искажение закона от 14 июля 1917 г., в том смысле, что преподавание Закона Божия не исключается из школы, как следовало из некоторых оборотов обращения, а лишь низводится на ступень факультативного преподавания.

После ответа докладчика на замечания протоиерея Боголюбова председательствующий архиепископ Новгородский Арсений предлагает закончить прения по общему вопросу и перейти к прениям по частным пунктам доклада. Собор постановляет: «Прения по общему вопросу об обучении Закону Божию не производить».

После прекращения прений по общему вопросу слово взял товарищ министра Исповеданий, по совместительству представитель Правительства на Соборе С.А. Котляревский, который внес ясность в закон от 14 июля 1917, а также о вопросе в Правительстве и Государственном Комитете о преподавании Закона Божия.

Из дальнейших ораторов наиболее интересен нам граф Дмитрий Адамович Олсуфьев, который являлся членом Собора по приглашению Св. Синода от Государственного Совета. В своем выступлении, он подверг критике вопрос об обязательности преподавания Закона Божия во всех видах школ: «... В школах высших и в особенности в школах специальных. Затем могут быть школы иноверные, например, в Риге откроется немецкий политехникум, в котором будет обучаться один русский. Что же, и в нем надо обязательно преподавать Закон Божий?.. Итак, господа, в докладе много неясных вопросов».

Председательствующий вынес на голосование вопрос об окончании общих прений и о продолжении прений частных, но на следующем заседании. Собор предложение председателя утвердил.

На следующем заседании 27 сентября граф Олсуфьев вновь берет слово для указания неясностей в предлагаемом документе. Высказывается, в частности, о том, что не понятно о каких именно школах идет речь: «О русских ли школах или иностранных говориться здесь». Выступает против преподавания Закона Божия во всех школах: «Нельзя делать обязательное постановление о преподавании Закона Божия в тех школах, где учится, например, один православный. В таком случае доступ православных в польские и другие учебные заведения будет закрыт».

Прения продолжались, но не относительно самого проекта постановления, а относительно формы обращения к Временному Правительству. Василий Иванович Зеленцов, член Собора по избранию как мирянин от Рязанской епархии, требовал, что «Собор должен говорить решительно и властно».

Протоиерей Иаков Иаковлевич Галахов, член Собора по избранию как клирик от Томской епархии, заявлял о том, что 14-летний возраст не должен быть принят собором для религиозного самоопределения, и как следствие дети, достигшие этого возраста, не должны иметь права отказываться от изучения Закона Божия, как о том написано в «3 п. постановления Государственного Комитета 4 сентября (напечатано в "всеросс. Церк.-Общ. Вестнике")». О чем просил упомянуть в телеграмме ко Временному Правительству.

После перечисленных выступлений слово взял председатель отдела о преподавании Закона Божия архиепископ Кирилл, который говорил о необходимости преподавания Закона Божия во всех школах от начальных до высших, указывая графу Олсуфьеву, что Россия имеет право «требовать, чтобы вере православного русскаго народа была оказана честь. В Петроградских немецких школах до сих пор преподается православный Закон Божий. Россия не должна уступать своих державных прав».

Далее был оглашен текст телеграммы к Временному Правительству, который был утвержден Собором. Приведем его полностью:

«Всероссийский Священный Собор Православной Церкви, обсуждая вопрос о преподавании Закона Божия в школах и опираясь на голос всего православного народа, выразившийся во многочисленных заявлениях, исходящих от сельских обществ и других народных организаций, устанавливает необходимость обязательного преподавания Закона Божия и просит не издавать по сему предмету никаких законодательных представлений, вытекающих из закона 14 июля о свободе совести, до заслушивания соответственных постановлений Собора, которые имеют быть сообщены Правительству на этих днях».

Далее начинается утверждение самих положений проекта, предложенного отделом о преподавании Закона Божия 23 сентября на 18 заседании Собора, изложенного выше. Все положения были утверждены в неизменном виде, единственной поправкой принятой к тому проекту, было редактирование слов в пункте г), где вместо слов «а может быть, согласно вышеизъясненному, и в большей мере» оставили лишь слова «и даже в большей мере».

Далее Собор постановил передачу обращения и положений в Соборный Совет для утверждения. на следующий день, 28 сентября, Собор постановил принять постановления и передать их в Совет епископов.

30 сентября было принято решение о том, чтобы передать делегации в составе архиепископа Тамбовского и Шацкого Кирилла, прот. А.М. Станиславского, присяжного поверенного Н.Д. Кузнецова и крестьянина Пермской губернии П.И. Уткина, направляющейся к Временному Правительству с вопросом о церковно-приходских школах, постановление Собора относительно преподавания Закона Божия и права обсудить этот вопрос с министрами.

Делегация встретилась с министром Исповеданий А.В. Карташовым и министром-председателем А.Ф, Керенским 11 октября. На этих встречах члены Собора сделали вывод, что в отношении преподавания Закона Божия в школах Временное Правительство настроено положительно, о чем и сообщили на заседании Собора 14 октября:

«Что касается будущего положения Закона Божия в учебных заведениях, то все мероприятия на сей счет находятся еще в периоде предположений, и г. Министр Исповеданий твердо надеется, что положения Собора будут приняты к должному соображению, когда вырабатываемый Государственным Комитетом законопроект поступит на рассмотрение Правительства. Соборное деяние даст тогда г. Министру твердую опору для отстаивания прежде всего неприкосновенности Закона Божия и его положения в школе от ребяческих капризов достигших 14-летняго возраста учеников. Тогда и вопрос об обязательном изучении Закона Божия разрешается сам собою». «...Точка зрения г. Министра-Председателя на это дело [о преподавании Закона Божия], - продолжается в описании встречи, - совпадает с теми мыслями, какие развиты были перед нами г. Министром Исповеданий и уже нашли свое изложение выше. 14-летний возраст, как срок религиозного самоопределения, представляется и г. Министру-Председателю неприемлемым в школьной жизни».

На еще одном этапе обсуждений 6 октября 1917 года в полемику по поводу справедливости закона «О свободе совести» вступили протоиерей Н.М. Боголюбов, архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий), архиепископ Волынский Евлогий (Георгиевский), епископ Томский Анатолий (Каменский). В своем выступлении протоиерей Е.З. Капралов отметил, что «закон этот в практическом своем осуществлении должен быть всесторонне справедлив, не только справедлив по отношению к лицам, потерявшим религиозную веру, но и к лицам верующим». Однако, все же в справедливости закона члены Собора сомневались.

На этом выступления на заседаниях Поместного Собора относительно преподавания Закона Божия на первой сессии заканчивается. Сама сессия закончилась 9/22 декабря 1917 г.

Таким образом, мы видим, что вопрос преподавания Закона Божия был активно разбираем на первой сессии Собора, то есть до появления декрета СНК. Более того, Временное правительство относительно этого вопроса не исключало возможности сотрудничества, а министр Исповеданий А.В. Карташов и вовсе собирался опираться на решения Собора при обсуждении данного вопроса в правительстве.

Таким образом, Собор на первой сессии смог выработать единые положения относительно преподавания Закона Божия в школе. Однако все изменилось в связи с октябрьскими событиями вообще, и декретом от 23 января 1918 года в частности.

Власть большевиков и образование

Как отмечают историки церкви, незадолго до падения Временного Правительства в состав Государственного комитета по народному образованию от Всероссийской организации профессиональных союзов вошел будущий нарком просвещения А.В. Луначарский. После свержения Временного правительства и создания Совнаркома Луначарский согласился сотрудничать с советской властью. Уже 9 ноября 1917 года под контролем СНК была создана Государственная комиссия по народному просвещению, которая вместе с ГКНО должна была разработать положения по изменению «буржуазного законодательства» в отношении образования. ГКНО, стоя на непримиримых позициях в отношении большевиков, отказался признать Совнарком и все им создаваемые органы, вследствие чего уже 20 ноября прекратил свое существование. Интересно, что и большевики, и ГКНО, который, не смотря на роспуск, продолжил свою работу, проводили идеи о том, что все ими принятые решения должны быть утверждены Учредительным Собранием. Продолженная работа ГКНО привела к составлению «Проекта статей основных законов Российской республики по вопросам народного образования», которые был передан во фракцию социалистов-революционеров Учредительного Собрания. В данном проекте преподавание религиозных дисциплин стало факультативным занятием, не обязательным для преподавания в школе для всех учеников. В составе большевистского комитета, который возглавил начальник отдела всеобщей грамотности В.А. Галкин, обсуждение реорганизационных изменений в сфере образования перешло в обсуждение вопросов по полной передаче всех учебных заведений Священного Синода в подчинение Наркомата по народному просвещению. Уже 11 декабря 1917 года принимается проект постановления «О передачи дела воспитания и образования из духовного ведомства в ведение Народного комиссариата по просвещению». По данному проекту все церковно-приходские школы и все учебные заведения Священного Синода должны были быть переданы под управления Наркомата под руководством А.В. Луначарского.

Накануне принятия постановления вышел приказ народного комиссара по Государственному призрению А.М. Коллонтай. Продолжая логику других официальных документов, в приказе было сказано, что преподавание Закона Божьего является необязательным. Предмет «только для желающих всессторонне усвоить историю происхождения религий и ознакомиться с философией существующих вероучений».

Реакция со стороны духовенства не была мирной. Собрания епархиальных священнослужителей (Совет братства православных приходов) в Петрограде по призыву постановил разработать положения в связи с принятыми декретами и постановлениями.

Не смотря на созыв Учредительного Собрания, а также присутствие на заседании Собрания членов партии эсеров, у которых на руках были проекты принятия изменений в практике преподавании и реорганизации учебных заведений, принять решения по этим вопросам не представлялось возможным. На основании постановления ВЦИК от 6 января 1918 года

Учредительное Собрание было распущено. Разработанные проекты, и остались в нерассмотренном виде.

23 января принимается самый дискуссионный, с точки зрения, положения Церкви в стране декрет - «Об отделении Церкви от государства и школы от церкви». В отношении преподавания в декрете СНК было сказано:

«Школа отделяется от церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается. Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом». Изданию данного Декрета предшествовала большая организационная, агитационная и дискуссионная работа. Как мы уже отмечали выше, требовалось решить не только проблему преподавания, но и финансовую сторону отделения церкви от государства, но главное финансирования учебных заведений. Против церковного образования в целом уже выступали почти все российские граждане, поскольку процессу отделения предшествовала и серьезная идеологическая и пропагандистская работа. Первоначальный проект был сначала опубликован 31 декабря 1917 года в газете правых эсеров «Дело народа» (издавалась в Петрограде с марта 1917 года). Историки до сих пор не могут понять, по какой причине именно здесь впервые был опубликован проект декрета. При этом подчеркнем, что ни в предлагавшемся эсерами проекте на Учредительном Собрании, ни в проекте СНК не было даже возможности сохранения религиозных учебных заведений в ведении Церкви. Выведение Закона Божьего из обязательного преподавания было уже фактически решенным вопросом. Как мы видим из содержания декрета, Церковь была окончательно отделена от государства, все религии в стране были уравнены в правах, а преподавание Закона Божьего было окончательно переведено в факультативную работу. Отныне занятия по религиозному воспитанию родителями проводились в частном порядке.

Глава III. «Между двумя полюсами»: религиозное образование в годы Гражданской войны